Советую посмотреть

Великие фильмы живут в памяти. Их продолжения в папке «Почему бы и нет».

Продолжения великих фильмов, как ремиксы на Реквием. Можно слушать, но внутри будет зудеть: «Зачем?» В случае со вторым Гладиатором выглядит так, будто кто-то решил заново сыграть трагедию, но перепутал жанр и вышла фэнтезийная арена с пафосом и нарисованными животными. Я смотрел фильм с лёгким удивлением, как будто случайно включил историческое фэнтези, где подводка к мести длится три минуты, а потом начинается драка с нарисованными обезьянами и носорогом.

Кстати, про носорога. Решите задачу. Есть носорог и злодей на носороге. Есть семь хороших гладиаторов. Кто будет сражаться, когда носорог умрёт и умрёт один хороший гладиатор? Правильно — только наш герой. Остальные? Пошли обедать. Или это новое римское построение «постоим за камерой». Всё по секретным документам.

Если отложить сарказм и вспомнить, что я не ненавижу этот фильм, а просто недоумеваю, всё не так плохо. Пол Мескал старается. Ему дали мало времени на мстительную мотивацию, зато много на кровавые расправы и суровые реплики. Он не Рассел Кроу, но и не обязан. Мы не про Мескала пришли смотреть, а про чувство ностальгии. А оно… Почти присутствует. Местами.

Дензел Вашингтон, как это бывает, просто заходит в кадр и становится лучше. Как будто фильм немного выпрямляется и вспоминает, что у него есть спина. Здесь он интриган с бровями философа, и я бы с удовольствием посмотрел мини-сериал в духе Карточного домика только про него. С вином, заговорами и с цветастыми туниками. Это украшение фильма, если украшением можно назвать мундштук на арфе.

Сюжет классический: месть и власть, арена и коварство. Всё как 25 лет назад, но без того чувства. Как если бы кто-то подсмотрел у «Гладиатора» структуру, но не успел списать душу. Мечи протыкают, но крови нет. Арена ревёт, но мурашек не случается. Всё вроде правильно, а ощущения, как от встречи реконструкторов в торговом центре.

Справедливости ради, есть пара сцен, где я поймал себя на мысли: «ладно, красиво». Музыка пытается быть эпической, где-то есть дух приключения, где-то выглядывает драма. Но всё это не соединяется в живое сердце.

В итоге, «Гладиатор 2» — это как встретить одноклассника спустя лет двадцать. Ты радуешься первые полчаса, пока удерживает ностальгия. Но она проходит. А поговорить и не о чем.

6,5 из 10.

За попытку. И за Мескала с Дензелом.

Иногда проиграть, но остаться человеком — победа поважнее.

Я включил «Большую игру», зная две вещи:

1. Она про подпольный покер и сильную женщину.

2. Соркин впервые сделал полностью своё. Сам написал и сам снял.

Это, пожалуй, идеальное описание фильма. Всё здесь как в покере: ставки высоки, лица напряжены, правила известны, но в каждой раздаче скрыт свой сюжетный поворот.

Если вы не знали, Аарон Соркин — человек текста (4 номинации на оскар за сценарий и одна статуэтка). Это не упрёк, но диагноз. Его диалоги — это как если бы Google переводчик прокачался до уровня Шекспира и начал переводить юридические документы в стихах. Ты слушаешь и не успеваешь думать, потому что каждую секунду кто-то бросает в тебя отточенную фразу, и если моргнёшь, пропустишь важный поворот. Иногда темп и говорливость утомляют. Но и, справедливости ради, восхищают.

Я смотрел «Социальную сеть», «Человек, который изменил всё» и «Несколько хороших парней» по сценариям Соркина. Он умеет заговаривать тебя до состояния интеллектуального транса. И Большая игра — это как раз трансовое кино. Слушать монологи Честейн и её препирательства с Эльбой, всё равно что смотреть на идеально собранную колоду: всё на своих местах: масть к масти, вопрос к ответу, каждая реплика к месту.

Кстати, Честейн. Здесь она роскошная, холодная и ранимая одновременно. Как человек, который знает правила мужской игры, но до сих пор чувствует, что ей там не рады. Играет без истерик, почти по-деловому, но ты чувствуешь: внутри у неё вулкан, просто он вышколен детскими травмами до состояния шепота.

И всё же… Вот штука. Несмотря на все словесные фейерверки, я уже после просмотра поймал себя на мысли: фильм скорее рассказывает, чем показывает. Как будто тебе зачитали стенограмму потрясающего судебного дела, но забыли дать фото из зала суда. Не хватает воздуха, пауз, момента, когда можно просто увидеть, а не услышать. Возможно, это родовая травма Соркина как режиссёра, но он её признаёт и не прячется за спецэффектами. Он просто говорит. Много. Убедительно. Иногда гениально.

Второй фильм Соркина (Суд над чикагской семёркой) будет немного другим. Там он позволит себе быть не только умным, но и более визуально выразительным. Однако в Большой игре он делает ставку на первое. И, по ощущениям, не всегда выигрывает. Ты можешь с интересом следить за диалогом, но когда он кончается, ты хочешь запомнить слёзы, краски, вспышки, а не только пафос речитатива.

В любом случае, главное достоинство фильма, как и истории реальной Молли Блум, в том, что ни фильм, ни история не про покер. Они про то, как трудно остаться собой в мире, где проще притвориться. Про то, как дорого стоит искренность, когда маски входят в дресс-код. И про то, что иногда выигрыш — это просто не предать себя.

Соркин здесь точно себя не предал. И, я думаю, скорее выиграл, чем проиграл.

7,5 из 10

Не каждая честность становится искусством. Но каждая чего-то стоит.

Я начал смотреть «Праведника» с ожиданием чего-то важного. Раз история реальная, про спасение евреев в оккупированной Беларуси, и с Маковецким в касте, то готовься к чему-то между «Списком Шиндлера» и «Ликвидацией». Но всё оказалось иначе.

Во-первых, это очень телевизионное кино. Не в плохом смысле. Просто ты как будто включил «Россия 1» в пятницу вечером, и там премьера. Всё вроде чинно и профессионально: актёры говорят реплики как надо, массовка живёт своей массовочной жизнью, камера следует за ними на уважительном расстоянии. Но при этом в кадре как будто не кино, а инсценировка о кино. Возможно, причина в том, что я давно не смотрел телек, но чувствам не прикажешь.

Многое вытягивает каст. Тут и харизматичный Ткачук – такой дьявольский, но романтичный партизан с прищуром. Маковецкий – это Маковецкий: всё тот же уставший, но добродушный одессит, которого мы любили в Ликвидации. Но сердечко, конечно, крадёт Яценко. Наше кудрявое добро с грустными глазами. За него я накинул полбалла. Для меня в кадре именно он чаще всего живёт, а не вспоминает, что на 24-й секунде надо повернуться и сказать «я сделаю это ради них».

Сюжет оригинальный. История Николая Киселёва, белорусского партизана, который рисковал жизнью (своей и своего отряда), чтобы спасти больше двухсот евреев с оккупированной территории Беларуси, — это показательный случай, когда сама реальность драматичнее любой выдумки. И, пожалуй, это главный повод вообще смотреть фильм. Просто чтобы узнать: да, такое было. Да, у нас. И да, мы помним.

Но ощущение всё равно странное. Как будто мы на репетиции хорошего фильма. Всё на своих местах, а вот настоящего огня не хватает. Может, не та интонация, может, сценарий вычищен от всего лишнего (и нужного). Не знаю. Зато знаю: лучшая экранизация этой истории ещё впереди.

А пока да, «Праведник» не шедевр. Но честная попытка. И кто знает, может в наше время честная попытка сказать о подвиге – этого уже достаточно.

6,5 из 10

Иногда дикий – значит живой.

Мы смотрели «Дикого робота» с Ларисой. У нас был тёплый ужин, остывший чай (у неё) и седьмой месяц беременности. Такой вот уютный коктейль для философской анимации про железную коробку с душой. Возможно, если бы мы тогда не были в предвкушении своего маленького космического существа, нас бы разнесло в слюни чуть меньше. Но это и сделало просмотр таким... Настоящим. Прозрачным и хрупким. Как первые движения ребёнка под кожей.

Этот мультфильм очень тихая притча. Про робота, упавшего на дикий остров, и про то, как учиться быть живым, если ты сделан из металла. Как и многие современные мультфильмы он вроде детский, но внутри прячется что-то важнее, чем сюжеты про дружбу и принятие. В нём спрашивают: что такое быть человеком, если ты не человек? Как научиться не просто выживать, но заботиться?

Роз (это имя робота) не умеет плакать. Но где-то после середины ты начинаешь плакать за неё. За то, как она учится пугаться, слушать и быть нужной. За то, как к ней тянутся звери, потому что чувствуют, что в ней есть... Что-то. И разве это «что-то» не то, ради чего мы хотим жить?

Где-то между треском дождя и разговорами с бобром ты вдруг понимаешь: дикие роботы – это мы все. Люди. Человечество. Мы тоже однажды упали на этот мир, не очень понимая, как в нём жить. Нас тоже учили звуки, запахи и прикосновения. Инстинкты. Мы ошибались, замирали, следовали «программам» — выжить, добыть и спрятаться. А потом кто-то один взял за руку другого. Или посмотрел так, как раньше не смотрели. И что-то внутри дрогнуло. Мы начали заботиться. Не только о тех, о ком должны. Но и о тех, к кому привязались. А это, если вдуматься, и есть настоящая эволюция.

«Дикий робот» про эту эволюцию. Про то, как научиться быть живым в мире, где всё постоянно ломается, тонет, умирает и уносится ветром. Про то, как важно выбрать мягкость, даже если ты создан из титана.

Конечно, в финале здесь любой сдастся. Мы с Ларисой обнимались уже не из нежности, а потому что слишком много всего внутри. Мультфильм ни разу не крикнул, не надавил, не шантажировал чувствами. Он просто напомнил, что человечность – это не прошивка. Это то, что возникает, когда ты вдруг выбираешь заботиться о том, что дорого.

9 из 10

За железную коробку, которая оказалась теплее половины людей. И за идею, что любовь – это не программа, а выбор. Каждый день.

Мама, почему на наших розах пепел?

Некоторые фильмы напоминают удар в солнечное сплетение. Не потому что страшно, а потому что вдруг становится больно, жарко и как-то тесно внутри своего тела. «Зона интересов» именно такое кино. На экране почти ничего не происходит, но тебе всё время хочется вжаться в кресло и стать невидимкой.

Сначала ты просто наблюдаешь: милый сад, красивая оранжерея, дом в пастельных тонах, жена расчесывает волосы, дети плавают в бассейне, папа ходит на работу. Всё как в глянцевой рекламе среднего класса, если бы не... Крематорий за забором. Прямо его не показывают, но иногда дают услышать. Он всё время есть. Как запах, который нельзя выветрить из головы.

Рудольф Хёсс и его жена живут идеально нормальную, убаюкивающую жизнь. В каком-то смысле ты им даже завидуешь, но только быстро понимаешь: это хоррор не про монстров. Это хоррор про нормальность. Про то, как можно любить своих детей и одновременно быть частью чудовищного. И как легко человек учится не замечать дым, крики и косые взгляды. Главное, чтобы уродились огурцы.

И вот что особенно щемит. Эта способность не замечать страшное за забором есть у каждого. Банальная человеческая защита: не видеть то, что выбивает из уютного пейзажа. Вместо смешной картинки в ленте попадается грустная, и ты быстрее листаешь дальше. Мы так устроены. Фильм это не осуждает, а тихо, но жёстко показывает. Мол, вот ты. Вот сад. Вот пепел на розах.

Да, режиссёр Джонатан Глейзер не объясняет. Он не спорит, не обвиняет и не размахивает белым пальто. Он просто расставляет камеры повсюду и заставляет нас услышать то, что остаётся вне кадра. А это страшнее любого спилберговского реализма. Потому что в тишине ты слышишь лучше.

В фильме повторяется необычная сцена – девочка пробирается сквозь темноту. Не буду раскрывать её целей, но скажу про чувства. Мы не видим лица девочки. Но это будто память человечества пробирается через темноту истории, чтобы оставить нам напоминания. О болях, страхе, сострадании. Именно в этот момент я подумал, что кино может быть этическим экспериментом. Что оно может не просто показывать, а ставить тебя на место. Смотреть совестью, а не глазами.

Финал как нож. Там нет драматизма, нет катарсиса, но есть сдвиг. Сдвиг взгляда. Сдвиг времени. И ты выключаешь фильм не с мыслями, а с глухим, тяжёлым ощущением: что-то внутри тебя стало другим. Немного треснуло, а может и наконец проснулось.

8,5 из 10

За сад, в котором цветы пахнут газом. И за хрупкую надежду, что человек может перестать быть зверем, если привыкнет вслушиваться.

Страсть, нарисованная кистью художника

«Служанка» похожа на шёлк. Этот фильм мягко тебя касается, обвивает, ложиться на кожу, и ты уже не хочешь из него вылезать. Однако шёлк тут с ядом. Потому что это корейский триллер, а не романтическая мелодрама. Хотя… Может и то и другое?

Сначала я подумал: «О, стильная экранизация!» Винтаж, Восток, тонкая работа. Потом: «Хм, эротика, да ещё какая». Потом: «Чёрт, это же феминистская революция, спрятанная в кружевах и верёвках для шибари». А под конец ты просто боишься дышать, чтобы не спугнуть этот чувственный гипноз.

Стиль Пак Чхан Ука как всегда в каждой детали. Камера ползёт по симметричным коридорам. Продуманные многослойные кимоно и белые перчатки подчёркивают разницу классов и культур. Свет демонстрирует эмоции, от нежности до предательства. Каждая деталь здесь будто из музея: бумага, веер, поезда. Всё очень красиво. Безупречно. Даже когда показывают жестокость, она отлита в бронзе.

Но главное, конечно, женщины. Не как фон. Не как соблазн, а как целый мир. Причём сначала фильм маскируется под игру мужчины. Вот вам обманщик, вот богатая наследница, вот заговор. Но потом история разворачивается, и ты понимаешь, что это кино не про него, а про них. Про двух женщин, которые сначала боятся, потом чувствуют, потом наконец выбирают. И делают это красиво.

И да, в какой-то момент там секс. Много. (Ух как) откровенно. Но не как в дешевом фансервисе, а как в телесной поэзии. Как если бы стихи о бурной страсти показывали через движение, а не зачитывали через ямб с хореем. Здесь возбуждает не просто тело, а дыхание. Стук сердца. Искренность прикосновений. Любовь, от которой кружится не голова, а мир вокруг.

Фильм прямо говорит: тебя могут использовать, сломать, выдать за сумасшедшую, если ты женщина. Но ты всё равно можешь победить. Не потому что сильнее, а потому что умнее и терпеливее. Или просто потому что любовь тоже может быть оружием. Особенно если мир пока не готов к твоей любви.

В итоге, это мог быть рассказ о пленнице в старинном особняке. Или о воре с красивыми руками. Или о женщине, которая умеет смеяться, даже когда её хотят сломать. Но Служанка нарочно вырывает страницы, переставляет главы и отказывается быть понятой с первого раза.

И только когда ты закрываешь эту книгу, в голове внезапно складывается новая. Та, где женщины – не жертвы, а героини. Не тайна, а свобода. Не объект, а автор. И если вам тоже хочется чего-то страстного, сложного, нежного и дерзкого – этот рассказ однозначно идеальный выбор.

8,5 из 10.