В 1866 году 25 января, живший в Российской империи, священник Православной Кафолической Греко-Российской Церкви протоиерей Иоанн Сергиев, известный среди православных как святой Иоанн Кронштадтский, написал в своём дневнике:
Офицеры кронштадтские на исповедь и к причастию не ходят. Вот плод вольнодумства! Вот плод театров, клубов, обедов, маскарадов! Развратились души! Приложи им зла, Господи, приложи зла славным земли [Ис. 26, 15].
Источник: Дневник / cв. праведный Иоанн Кронштадтский. - Москва : Булат, 2005-. - (Духовное наследие Русской православной церкви). Т. 11 : 1866. - 2009. - 153 с. ISBN 978-5-902112-71-6
Иоанн Ильич Сергиев, священник ПКГРЦ, протоиерей, годы жизни: 1829-1908. На Поместном Соборе Русской Православной Церкви 7-8 июня 1990 года Иоанн Ильич Сергиев официально объявлен святым (канонизирован). Русская православная Церковь, прославляя его, поёт такую песню: "Свети́льника ве́ры и благоче́стия, / моли́твенника к Бо́гу те́плаго, / восхва́лим, ве́рнии, в пе́ниих и пе́снех духо́вных, / Иоа́нна, пра́веднаго па́стыря Кроншта́дтскаго, / его́же Христо́с чудесы́ мно́гими просла́ви / и ди́вна Це́ркви Росси́йстей показа́. 20.12 Святаго праведнаго пресвитера Иоанна Кронштадтскаго, чудотворца, Минея дополнительная | часть 18 из 38
Ходить или не ходить в храм, причащаться или не причащаться - дело хозяйское. Кто как хочет. Нельзя желать людям зла из-за того, что они не причащаются и не ходят на исповедь.
Думаете, что ноги пассажиров на сидениях - это современная проблема? К слову, обратите внимание, они лежат на чемодане.
Изначально я планировал показать эту картину в рамках большого цикла про Вилли Гиллиса – персонажа, которого Норман Роквелл создавал для патриотических целей в годы Второй мировой войны. Но, материл выйдет вне плана. Кроме того, судя по изображению, это не Вилли Гиллис.
Отдельно отмечу, почему я делаю такой акцент именно на этого персонажа. Норман Роквелл настолько мастерски развивал его историю на обложках одного из самых популярных журналов, что колоссальное количество людей верило: Роквелл рисует истории из жизни вполне конкретного человека. Они заваливали его дом и издательство письмами с вопросами о том, как поживает Вилли.
К слову, сюжет этой картины основан на реальном событии. Норман Роквелл придумал её, когда ехал в поезде и увидел влюблённую пару – военного, приехавшего в отпуск, и местную девушку. В 1944 году встреча таких влюблённых была особенно ценна, так как немало американских солдат находилось на фронтах, и для общества вопрос их возвращения был крайне важным. Но подробнее об этом мы поговорим во время цикла про Вилли Гиллиса.
Обратите особое внимание: на заднем плане изображён представитель ВВС США (за ним висит легко узнаваемая куртка), а в левом углу картины отчётливо видна фуражка моряка ВМС США, которую сложно с чем-либо перепутать.
Любопытно, как автору удалось в такой небольшой и совершенно бытовой сцене отразить крайне важную и очень серьёзную для американского общества того периода тему. Особенно через взгляд маленькой леди впереди, которая явно заинтересована в происходящем интимном моменте, а не в том, что солдат вернулся домой.
А вот так, к слову, выглядела одна из фотографий, использовавшихся при создании картины.
Карандашный набросок этой картины принадлежит Джорджу Лукасу. В целом, немало картин Роквелла находится у известных людей.
Если вам интересна история жизни и творчества Нормана Роквелла - подписывайтесь, тексты выходят каждый вторник, четверг и субботу. И будут так выходить как минимум несколько недель, иногда дополняясь "внеплановым" материалом. Норман Роквелл – удивительный человек, который совершенно по праву называется "иллюстратором американской мечты", в работах которого невероятно много реальной жизни обычных американцев и истории 20-го века. Истории разной, грустной и не очень.
В следующем тексте мы познакомимся с биографией Нормана Роквелла, будет очень большой материал про жизнь Нормана от рождения, и до самой его смерти. Не станем подробно останавливаться на особенностях творчества, посмотрим именно на жизнь художника.
Газета "Правда" 1925 год, № 129 (3060), 10 июня, С.4
Из Ленинграда по телефону от нашего корреспондента
ДЕЛО «СТАРЦА» АНИСИМА.
Вчера в губсуде началось слушанием дело старца Анисима. К суду привлечены, кроме самого Анисима, его ближайшие сподвижники «апостолы». Обвинение предъявлено по 120 ст. угол. код., карающей за возбуждение в корыстных целях суеверия в массах населения. В качестве свидетелей по делу вызваны некоторые московские и ленинградские журналисты.
Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. (Утратил силу с 1 января 1927 года в связи с принятием Уголовного Кодекса РСФСР 1926 года) Глава III. НАРУШЕНИЕ ПРАВИЛ ОБ ОТДЕЛЕНИИ ЦЕРКВИ ОТ ГОСУДАРСТВА
120. Совершение обманных действий с целью возбуждения суеверия в массах населения, а также с целью извлечь таким путем какие-либо выгоды, карается - лишением свободы на срок до одного года или принудительными работами на тот же срок. Уголовный Кодекс РСФСР от 01 июня 1922 - docs.cntd.ru
Кто такой этот старец Анисим? Чему он учил? Чем закончился суд? Какова дальнейшая судьба Анисима?
Как-то раз, в Нью-Йорке, в одном из гостиничных номеров Хемингуэй соображал на троих со своими советскими друзьями. Друзей звали Иехиел-Лейб Арьевич Файнзильберг и Евгений Катаев, но нам они больше известны как Ильф и Петров. Парни совершали свой знаменитый тур по одноэтажной Америке, и, перекуривая в гостях у Хема, пожелали осмотреть известную в те стародавние времена тюрьму Синг-Синг. Совершенно случайно у старины Эрнеста оказался с собой тесть, приятель которого – Льюис Льюис, был начальником той самой тюрьмы.
Через пару дней на буржуйском «крайслере» советские писатели двигались в сторону Синг-Синга, но, не имея под рукой навигатора, сбились с маршрута. Попавшийся по пути пролетарий показал им верную дорогу, и напутствовал:
- Торопитесь на электрический стул? Желаю успеха!
Итак, эта история – об электрическом стуле. И начиналась она, как это обычно бывает, с популярной в эпоху Просвещения идеи гуманизма. Я не знаю, чем не угодили гуманистам проверенные временем повешение, четвертование, колесование, сажание на кол, сжигание на костре. Возможно, слишком много времени было нужно на подготовку соответствующего специалиста. В конце концов, сменивший пещерный феодализм развитой капитализм базировался на достижениях промышленной революции – механизации, разделении труда, единой ответственности для всех сословий, и т.д. А средневековый палач – это чрезмерно квалифицированный специалист, мастер ручного труда, имеющий компетенции не только в правильном исполнении приговора, но и в проведении следствия. И требующий соответствующей оплаты за свою нелегкую работу, в зависимости от личности подопечного и назначенного ему наказания.
В общем, за дело взялись те, кто в гуманизме понимает поболее остальных – врачи. Один из них изобрел гильотину – этот прекрасный в своей простоте и производительности инструмент. Но прогресс не стоит на месте, и вот однажды зубной врач Альберт Саутвик увидел, как подвыпивший джентльмен за какой-то надобностью потрогал контакты электрогенератора. Возможно, перепутал с травой. Как бы то ни было, но, по мнению Саутвика, смерть выпивохи наступила мгновенно. Осененный идеей, врач обратился в своему пациенту – сенатору Дэвиду Макмиллану, а тот уже в законодательном органе штата Нью-Йорк поднял вопрос о прогрессивном, электрическом способе казни. Быстро, надежно, недорого.
Техническая сторона была поручена комиссии, в которую вошел авторитетный в мире электричества Томас Эдисон, гуру постоянного тока, обещавший сделать электричество настолько дешевым, что обычные свечи будут жечь только богачи. К этому же времени относится начало «Войны токов», когда некий Джордж Вестингауз заявил о большой потери мощности в электросетях постоянного тока, и построил первую ГЭС переменного тока.
Как дискредитировать идею переменного тока и выполнить заказ правительства штата на создание нового вида гуманной казни? Очень просто. Прокси Эдисона – инженер Гарольд Браун – отправился в вояж, в ходе которого демонстрировал всем желающим (а в отсутствие телевизоров желающих было полно) безопасность постоянного тока, и ужасные последствия ударов переменным током. Опыты ставились на собаках и котиках, разумеется, и уже за одно лишь это адепты постоянного тока достойны вечной прожарки в электросетях преисподней. Позже выяснилось, что в результате воздействия электротока наступает фибрилляция желудочков, приводящая к нарушению нормального ритма сердца. Чем выше сила тока, тем сердцу пиздец. И если в случае с постоянным током его сила для фатальных последствий должна достигать удивительных значений, то переменный ток особой силы не требовал.
Соответственно, зрителям хватало того, что они видели – переменный ток смертельно опасен, даже в относительно небольших дозах. Это помогло протолкнуть проект электрического стула, но вызвало ярость Вестингауза, заявившего, что не позволит использовать свои генераторы для такого непотребства. Однако, хитроумный Эдисон сумел наладить их «параллельный импорт», и к 1890-му году электрический стул был готов.
Говорят, Уильям Кеммлер, приговоренный к смертной казни, шутил и балагурил, узнав о том, что ему предстоит стать первопроходцем. Он дружелюбно предложил специалистам не суетиться, уверив, что никуда не торопится. Ему обрили макушку, усадили на стул, зафиксировали, и прилепили к лысине электрод. Считалось, что разряд должен уничтожить мозг в кратчайшие сроки – натуральный гуманизм как он есть. Пустили переменный ток. Врач (а кто же еще!), увидев, как Кеммлер забился в конвульсиях, дал команду отключить подачу тока. Несмотря на внешние признаки наступившей смерти – самопроизвольное мочеискускание, дефекацию, кровавую рвоту, лопнувшие глаза и обугленную кожу, приговоренный оказался вполне жив. Ток пустили еще раз.
Вестингауз прокомментировал придуманный конкурентом способ лаконично:
- Топором бы у них вышло лучше, - и отправился строить новую электростанцию.
Тем не менее, бюджет был освоен, и казнь на электрическом стуле объявлена самой гуманной казнью в мире. Эдисон проиграл войну токов, но выиграл свой самый знаменитый тендер. На протяжении следующей сотни лет отъявленнейших из злодеев справедливость будет настигать двумя ударами переменного тока силой до 5 ампер и напряжением от 1700 до 2400 вольт, длительностью 1 минута каждый. Иногда это будут вовсе не злодеи – настоящих найдут позже. Иногда казнь продолжалась намного более двух минут – рекорд был установлен в 1985 г. в Индиане, наказание длилось 17 минут. У приговоренных плавились глаза, взрывалась голова, обгоревшая кожа намертво приклеивалась к фиксаторам.
Думаете, это не очень гуманно? Зато проще и дешевле.
«Дверь в левом углу вела в помещение размером чуть побольше телефонной будки. Здесь на стене находился мраморный распределительный щит, самый обыкновенный щит с тяжеловесным старомодным рубильником, какой можно увидеть в любой механической мастерской или в машинном отделении провинциального кинематографа. Включается рубильник, и ток с громадной силой бьет через шлем в голову подсудимого – вот и всё, вся техника.
– Человек, включающий ток, – сказал наш гид, – получает сто пятьдесят долларов за каждое включение. От желающих нет отбоя.»
Сегодня казнь на электрическом стуле фактически исчезла. Те штаты, в которых смертные приговоры до сих пор существуют, используют инъекцию с параллельным обезболиванием. Сдается мне, что без доктора и тут не обошлось. Казнь утратила свой демонстративный смысл, она перестала быть по-настоящему страшной. Осужденный больше не просыпается каждую ночь, обосравшись от ужаса. Его не терзают мысли о том, с каким нетерпением он будет ждать следующего удара током, пока врач, запачкавшись в его вытекших глазах, недовольно констатирует, что пациент скорее жив, чем мертв.
Смерть стала обычной формальностью, как зачитывание прав и один телефонный звонок. Романтика покидает этот мир. Потому что он стал слишком добрым.
Ну что, предыдущая серия была немного поинформативнее, продолжила несколько сюжетных веток сериала. Например, Русик как и обещал, устроил заключённым, охоту на стукачей. Также продвинулась сюжетная линий с шифратором, которая в принципе не имеет смысла, так как аппараты секретной правительственной связи, в то время уже были в СССР. Правда непонятно, как там обстоят дела с разоблачением предателя, но может в этой серии нам хоть что то разъяснят.
Без долгого предисловия переходим к восьмой серии сериала. В кабинет к майору Шикину заходит улыбающийся Русик. Майор просит его поближе подойти. Русик подходит и тут же получает от майора в морду, за то что тот нескольких штатных осведомителей перед заключёнными раскрыл.
Нам же показывают Игоря Скляра, который подходит к инженеру Бобыкину, и затевает с ним разговор. Скляр спрашивает, а бывает ли инженеру стыдно, тот говорит что иногда даже очень. Тогда Скляр спрашивает а тогда зачем? На что получает ответ, что жить однако тоже очень хочется.
Ну а зритель находится в недоумении и задает вопрос , а вообще о чем идет тут речь? Оказывается речь ведется о вызове инженера к Мадянову, а так же о том, что инженер тогда министру наговорил. Дескать теплится у него надежда, выйти отсюда не слишком старому, встретить женщину, обзавестись семьей. Да и самому ему заниматься работой очень интересно. Ему то заниматься работой может и интересно, зато мне не интересно все это смотреть.
Хотя кругами по беседке, инженер говорит, что тогда министр на него хотел наехать, а он его взял и оттер, вот теперь стыдится. Скляр же затевает разговор, про советскую систему, дескать зачем тогда винить систему, может в том что происходит и есть и наша вина. Ага, научное учреждение называется, где наукой никто не занимается.
Все обитатели шарашки, толком даже не работают, ведут разговоры, да и вообще занимаются всякой херней. Весь очередной заунывный диалог пересказывать думая нет смысла. Давайте лучше почитаем книгу Томаса Ржезача, в которой описан диалог с Кириллом Семеновичем Симоняном
Ржезач Томаш » Спираль измены Солженицына
По сути Солженицын накатал отвратительный поклеп, на человека который был другом. И наши власть имущие ставящие такому человеку памятники, хотят других людей заставит его уважать? Извините конечно, но для меня такой человек по определению не может быть хоть в каком то авторитете.
А ведь находятся люди, которые Солженицына называют ВЕЛИКИМ. Только в чем его величие заключается? В том что он врал и доносил на своих друзей? Или может в том величие, что он впоследствии врал напропалую в своих произведениях?
НУ НАКОНЕЦ ТО продолжение сюжетной ветки с ловлей предателя. Борода сидит в специально отведённом помещении, слушает магнитофонную запись телефонного разговора Певцова с женой.
Рядом сидит лейтенант Солосидов и внимательно смотрит на бородача. Борода прослушав запись до конца, просит лейтенанта перемотать запись на начало. Лейтенант перематывает запись, Борода внимательно вслушивается в голос на пленке. Через некоторое время, Борода снова говорит остановить пленку, после чего снимает наушники и закуривает.
Лейтенант спрашивает, будет ли Борода, слушать запись еще раз , на что ему говорят, что да но немного попозже. Лейтенант за компанию тоже начинает курить. Борода рассматривает какие графики на бумаге, дежурный приносит для него еду. Кроме самого бородатого и лейтенанта, в комнате так же находится майор Ройзман, который и принимает поднос.
Майор вежливо приглашает бородатого отобедать. Борода за обе щеки уплетает обед, но при этом еще и недоволен, говорит что зря его так накормили. Майор обижается и говорит, что ему больших трудов стило организовать такой обед, после чего Борода говорит спасибо. Быстро закидав себе в ненасытную топку обед, бородатый снова принимается за работу.
Майор спрашивает, какие выводы сделал бородатый. Тот отвечает что выводы пока что предварительные, про некоторое можно спорить, одно не оставляет сомнения, наука фоноскопия родившейся сегодня, есть рациональное звено.
Аленников Андрей » Шпаргалка по криминалистике
Да действительно, рациональное звено имеется, раз фоноскопию до сих пор используют в криминалистике. Борода же рассматривая графики, и пускается в подробное объяснение о звуковом анализе.
Борода говорит следующее:"- Смотрите как многое нам дает звуковидный анализ. Вы слышали, преступник сначала пытается говорить не своим голосом, пытается его менять. Но что изменилось на звуковиде? Немного сдвинулась интенсивность по частотам, а индивидуальный речевой лад не изменился ничуть. Это и есть наше главное открытие, речевой лад. Даже если бы он, до конца говорил бы не своим голосом, он не смог бы скрыть своей характерности."
Вот хоть что то более-менее интересное, а то пьянки, любовные романы, в том числе дворника со станком, бессмысленные и нудные диалоги, которые никак не продвигают сюжет. А ту на тебе, к восьмой серии, хоть частично но сюжет подвезли. Хоть линия с предателем и его поиском, второстепенная, но она хоть более менее интересная. Хотя опять же, предателю не хочется сопереживать, несмотря на то что у Солженицына , Володин это ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ персонаж.
Майор же говорит, что не надо пренебрегать еще и психологией, нужно понять что это за человек звонил, что могло им двигать, а уж потом сравнить с образами конкретных подозреваемых. Борода говорит, что психологические признаки он перебирал, так что они безусловно склонили бы в чашу весов Володина, так как его голос вял, подавлен, даже апатичен.
Дале Борода говорит, что надо опираться на объективные данные, а не на посторонние соображения. При этом по некоторым признакам, он уверен что преступник это не Володин. Далее, Борода с майором склоняются над графиками, а нас приключают на Певцова, который находится дома разглядывает письма.
Потом находит в шкатулке фотографию материи, принимается размышлять о том ,как он ей пренебрегал и был невнимателен. Затем он, достает из шкатулки платок, с завернутыми туда волосами и принимается их долго нюхать. Вдоволь нанюхавшись, Певцов заворачивает волосы обратно в платок и кладет в шкатулку.
Нас же переносят обратно в шарашку. Борода с Димой находясь в туалете, спорят о марксизме. По утверждению Димы марксизм это не наука, борода пытается доказать обратное, так как из Солженицына тот еще "теоретик" Марксизма, то этот диалог в туалете мы пропускаем, лучше продолжим знакомство с книгой "Спираль измены Солженицына", приведу еще некоторые фрагменты которые так же имеют отношения к Виткевичу. Ведь именно "благодаря" доносам Солженицына Виткевич попал в лагеря.
Ржезач Томаш » Спираль измены Солженицына
Так же тут ведётся и про первую жену Солженицына, Наталью Решетовскую, на которую Солженицын, также не постеснялся донос наклепать. Солженицын при этом думал, что его жену арестуют и дадут ей срок, но её не только не арестовали, даже не выслали никуда и она перебралась потом поближе к мужу-в Москву. Интересно было ознакомится, так же с мнением Михаила Петровича Якубовича, насчет сов Солженицына что он дескать став секретным осведомителем, никаких доносов не писал.
Ржезач Томаш » Спираль измены Солженицына
И разве провокаторская записка Солженицына на 52 страницах, содержащая клеветнические нападки на профессора К. С. Симоняна, и подлые его наветы на Николая Виткевича, Наталию Решетовскую, Лидию Ежерец не есть «сообщения секретного лагерного информатора» — доносы? Хотя найдутся защитники Солженицына, которые с пеной у рта будут орать, что Солженицын великий человек, писал в своих "произведениях" одну лишь только правду и он доносы не писал.
Ладно, возвращаемся к сериалу, справив естественную нужду, помыв руки, Дима с бородатым продолжают спор. По мнению Димы, революция это наваждение дьявола, сопровождаемое уничтожением целой нации.
Ну а мы на кроткоевремя вернемся к лагерной жизни Солженицына в шарашке. Арестантская жизнь Александра Исаевича Солженицына в марфинской «шарашке» складывается так: работает в акустической лаборатории; много читает; «творит» за письменным столом, гуляет и опять читает… В этом смысле библиотека марфинской «шарашки», по словам Солженицына, вообще является райской страной изобилия. Здесь такое исключительное разнообразие и редчайшее богатство книг, что он напишет об этом в своем романе «В круге первом».
На страницах упомянутого романа Нержин (Солженицын) говорит Рубину, предлагающему ему новую книгу Хемингуэя:
«Ты меня убьешь своим жаргоном. Я жил без Хемингуэя тридцать лет, могу прожить без него и еще немного. То ты мне предлагаешь Чапека, то Фалладу…»
Итак, Александр Исаевич читает. По словам Решетовской, он то с восторгом сообщает, что особенно увлечен чтением романа Анатоля Франса «Восстание ангелов», то сетует на то, как он медленно одолевает третий том «Войны и мира» Льва Толстого, лениво разжевывая шоколад, который присылает ему жена. Так он с барским капризом жалуется на свою «трудную» арестантскую жизнь.
Между тем в Цюрихе он со слезой в голосе, то артистически простирая руки вверх, будет, рассказывать о тех «муках», которые он пережил, о лагерном «аде», куда забросила его судьба.
«Вы должны понять, что различие между советскими и гитлеровскими лагерями было совсем незначительно. Оно заключалось только в том, что мы не имели такой техники, какая была у немцев; поэтому Сталин не мог установить в лагерях газовые камеры».
Скажите, читатель, в каком гитлеровском лагере — Освенциме или другом — заключенный имел возможность с наслаждением читать романы Анатоля Франса или Льва Толстого, при этом лениво разжевывая шоколад?.. А тут Дима на полном серьёзе утверждает про уничтожение целой нации.
Затем, Дима с Бородатым выходят из туалета, и внезапно оказываются на улице современной Москвы. Это что такое? Какого хрена по улицам ездят вполне себе современные машины? По каналу проплывает современного вида катер с рекламой. Это они что в бедующие перенеслись? Нам что фантастику уже демонстрируют? Как они тут оказались?
Короче, на улицах современной Москвы, два персонажа продолжают свой спор. Дима на всю улицу орет, что большевики совершили огромное злодейство, уничтожив миллионы людей. Ага как один современный последователь Солженицына, в эфире радиостанции "Эхо Москвы" заявил следующие:
Оказывается, в кратчайший период с июля 1937 года по ноябрь 1938-го НКВД успело арестовать более половины населения планеты Земля, проживавших на тот период, 1 500 000 000 (полтора миллиарда человек).Ох не докрутил тут Солженицын, когда сценарий к этому бреду писал, ох не докрутил.
Ну а тут безумие продолжается. Два человека ходят по улице современной Москвы, ничего вокруг себя не замечают, и в полный голос друг на друга орут. Потом Борода замечает, что вокруг все изменилось, смотрит по сторонам, качает головой, прогоняя наваждение, и оказывается что все это время они спорили в ТУАЛЕТЕ. Браво, режиссер, такой бред наснимать, это надо было еще постараться.
Далее, Борода описывает Диме свое ВИДЕНИЕ, Кремль со звездами и двуглавыми орлами, машины странные и прочее. Да еще оказывается, что ДИМА НИЧЕГО ПОДОБНОГО НЕ ВИДЕЛ. А это серия бредовее чем предыдущие, а я уж надеялся что меня в этом смысле пронесет. Не пронесло, такого бреда я еще не видел.
Далее, Борода говорит Диме, что его ненавидит, тот уходит. Под заунывный бубнеж Солженицына, Борода очень долго умывает лицо. Солженицын же говорит, что на судьбу Володина, во многом повлияет этот самый спор в туалете. Потом Борода проговаривает вслух фамилии подозреваемых, затем просит дежурного выпустить его на свежий воздух.
И надо же, дежурный его выпускает. Борода умывает снегом лицо продолжая перебирать фамилии подозреваемых.
Пока Миронов корчит из себя Гарри Поттера, читая под одеялом освещая себе страницы фонариком, Солженицын за кадром, читает новый заунывный монолог. о тяжелой жизни в шарашке. Так как болтовня Солженицына уже надоела, предлагаю ознакомится еще с выдержками из книги "Спираль измены Солженицына."
Ржезач Томаш » Спираль измены Солженицына
В романе Александр Исаевич, без всякой связи с ходом повествования, уделяет огромное внимание вопросу о тайных информаторах. Он подробно расписывает способы вербовки доносчиков, взаимоотношения с администрацией, систему вознаграждения. А откуда он это интересно мог знать? Вся композиция его описания тюрьмы в романе доказывает, что Солженицын знает о лагерных стукачах больше, чем мог узнать рядовой заключенный. Это и понятно: он сам выступал в роли секретного информатора.
Пока Миронов делает вид что спит, нас переключают на дворника, которого будит сержант, так как к себе дворника вызывает лейтенант. Дворник, под заунывную музыку, встает, берет лопату, и по распоряжению лейтенанта чистит снег. Пока дворник чистит снег, СОЛЖЕНИЦИН ОПЯТЬ ЧИТАЕТ НОВЫЙ ЗАУНЫВНЫЙ МОНОЛОГ,
Далее идут вроде как воспоминания дворника. Зимний лес, в котором что то делают бабы и мужики. Бабы у костра с котелка обедают. Один мужик, утаскивает в кусты молодую девушку, для вполне понятных целей, правда Берии рядом вроде нет. Бабы забеспокоившись начинают девушку звать, та не откликается. Тогда одна баба отправляется на поиски, она раздвигает кусты, ну и видит такую картину.
Стоят значит несколько мужиков, среди которых находится и дворник. Над сугробом возвышается голая жопа, совершающая ритмичные движения. Увидев смотрящую на них бабу, мужик показывает ей топор. Вот такие значит воспоминания, видать там в лесу, дворник проходил практику по тр@ханию станков.
Следом опять идут посиделки Миронова с дворником на подоконнике. Дворник жалуется Миронову, что уже четыре месяца, чудище чешуйчатое не отдает ему письмо из дома. Миронов говорит дворнику, как только тот получит письмо, пускай к нему несет, Миронов его прочтет. Дворник хватается за сердце и говорит, что за дочку боится, которая на каком то лесоповале без отца и братьев находится. Что и дочку того, репрессировали? Дворник начинает плакать, Миронов его обнимает и успокаивает.
Далее дворник зачитывает монолог, дескать если бы ему кто сказал, что вот летит самолет с атомной бомбой, что бы Советский Союз бомбить, при этом погибнут миллионы людей, но среди них будет и "кровавый упырь Сталин", то он бы ответил бы, а пускай бомбят и людей миллионами убивают. По Солженицыну выходит, что советские люди так ненавидели Сталина, что готовы были к тому, что бы их ядерным оружием бомбили и миллионными уничтожали.
После монолога дворника, нам демонстрируют зловещую фигуру Сталина сидящую в тени. Серия заканчивается на Миронове, который что то пишет в свой блокнот. Фу, я это выдержал, осталось еще две серии этого сериала, которые разберем уже в другой раз.
Продолжение следует.....
При написании статьи мной использовались скриншоты сделанные во время просмотра фильма.
Ббольшая просьба к читателям канала, пожалуйста ведите себя поактивнее, ставьте лайки, пишите комментарии да и на канал подписываться не забывайте.
Продолжаю цикл о жизни дореволюционных городов. На очереди Самара.
Годом основании Самары считается 1586-й. Тогда была основана крепость Самарский городок, однако населённый пункт на этом месте был и ранее. Крепость должна была обезопасить регион от набегов кочевников и сделать безопаснее путь по Волге. В 1708 году при Петре I Самара стала девятым городом только созданной Казанской губернии, а в 1719 году была приписана к Астраханской. В 1670 году Самара была захвачена войсками Степана Разина, а в 1773 году Самара была первым городом, перешедшим на сторону Емельяна Пугачёва. В 1780 году Самара стала уездным городом Симбирской губернии. В 1850 году появилась Самарская губерния. В то время в губернском городе было всего около 15000 жителей, а в 1916 году их было уже 150000.
Любопытные свидетельства о жизни Самары середины 19 века оставил Г. Н. Потанин. Он был местным учителем, сотрудничал с Русским географическим обществом. Наблюдения позже были опубликованы в виде трудов «Записки о Самаре» и «Дедушка из Самары».
Потанин упоминает и местные развлечения. Жители Самары любили демонстрировать свою удаль, поэтому устраивали заплывы через Самару и даже Волгу, ныряли под барки и «подчалки»-баржи, иногда разом под две-три поставленные борт о борт, проводили бои, конные скачки, скоростные катания по льду на тройках. Среди лихачей на тройках были и женщины. В холодное время года устраивали «взятие снежного городка». В этой забаве участвовали только парни, а женщины и пожилые люди были зрителями. «Старики-то все словно праздника какова ждут, чуть где услышит старуха весточку, бежит уж домой: — „Ох, говорит, ребята, скажите, слава Богу, ведь радости-то сколько будет. Буркаляты-то, говорят, сговорились городок поставить у Волги, то-то любо будет просмотреть! На всю Масленицу опять возня пойдет. Спасибо, дай-то Бог за это доброе здоровье, да красну невесту, потешут и нас на старости лет“…
Молодые люди сговаривались и делали из снегу огромную гору, давая ей форму здания, и называли крепостию. Наверху этой крепости ставили чучело, прозванное почему-то попом. Эту крепость защищали несколько десятков человек пеших, а равносильная этой партия верхами наскакивала на них и лошадьми старалась разбить и размять снеговое укрепление. Те в свою очередь жгутами, или ногайками хлыстали по лошадям и людям, чтобы отогнать их прочь и защитить себя и крепость. Сумятица была страшная, шумная, крикливая, веселая. При этом, конечно, требовалось много удальства, а в особенности ловкости, чтобы удержать испуганную лошадь и в то же мгновенье уметь увернуться от удара противника. Оканчивалось это обыкновенно тем, что один из конных достигал наконец вершины здания, ронял попа, стаскивал его вниз, или совсем увозил из крепости в плен, тогда провозглашали удальца большим набольшим (т. е. главнокомандующим для будущей игры). Если он был холост, то, конечно, девицы многое бы дали, чтобы хотя раз взглянуть на эту знаменитость».
Потанин отмечает, что нравы в Самаре даже по общероссийским меркам очень патриархальны: «каждом семействе старик-отец или дедушка, или далее брат большак был закон безусловной власти и все ему подчинялось; вследствие этого, само собой разумеется, в семье прекращаются все вражды по одному его слову, и посему в каждом их семействе постоянно царствует святая тишина и покой. Довольство же и обилие страны удаляет от них главные современные пороки: зависть, лихоимство, корыстолюбие.
А простота нравов и разъединение с образованным миром не обольщает их пустой роскошью и великолепием, пустым и тщеславным блеском. При всем довольстве, изобилии, богатстве они убеждены твердо, что для них только то хорошо, что дешево, крепко и скромно. От этого они не знают ни щегольства, ни мотовства. А вследствие этого конечно при постоянных трудах еще больше довольства и изобилия, — значит еще меньше повода терпеть лишение, недостатки и огорчение, еще меньше повода к раздорам и неудовольствию».
Потанин отмечал также религиозность горожан: ««Самаряне, как православные, так и старообрядцы, все набожны и привержены к церкви. Всякое дело, как то: отправка судна, начало постройки дома, путь на ярмарку, — вообще куда бы то ни было, начинается у них молебном; строго соблюдаются у всех посты, даже в среду и пятницу; самые дети не едят скоромного в установленное Церковью время; многие из пожилых женщин и даже девиц еще понедельничают, т. е. в понедельник держат пост (а многие из стариков и старух совершенно не едят мясного никогда)». При этом они были в вопросах религии весьма консервативны, поэтому «наши православные христиане не любят молодых священников и новых живописных икон». При этом встречались и многочисленные суеверия и «бытовая» магия, «искание кладов, привораживание и отвораживание и теперь еще в большом ходу».
В качестве серьёзных недостатков жителей Самары Потанин отмечал нелюбовь к переменам, прогрессу, «нелюбовь к общественному образованию», т. е. к светской государственной школе. Из-за этого у многих образование ограничивалось церковно-приходской школой, а некоторые и вовсе оставались без образования. В уездном училище, где работал Потанин, «в таком многолюдном городе учеников собственно коренных жителей Самары весьма не много; большая же часть или дети чиновников, или дети переселенцев».
Автор отмечал предприимчивость местных жителей. После открытия зимнего пути (примерно с 15 ноября) самарские жители всех возрастов, обоего пола, независимо от достатка, социального положения и рода основных занятий поголовно включались в хлебную торговлю: «Старый и малый, и дедушка, и бабушка, и тятя, и внучек, и правнук, — все это шнырит по улице, хватает за полу неопытного крестьянина, уверяет, что у них только во всем городе и есть свежее сено, у них только хорошо кормят на постоялом дворе, и вместе с тем допрашивают, что он везет, щупают воз, торгуют пшеницу, умасливают, наконец, мужика, покупают и тотчас кидают жеребий, кому достанется покупка, и после еще хвалятся тем, что один другого исправнее надул, провел и обработал хлебное дельце, — как они выражаются».
Особенно любили торговать белуторкой – дорогим сортом пшеницы. Весной жизнь кипела у пристани. «Весною все задавлены работой: кто грузит пшеницу, кто ловит плавучие карши на дрова во время полноводья, кто печет хлеб, и вообще заготовляет все съестное для вновь прибывшего чернорабочего народа бурлаков, плотников, каменщиков, пока они, только что прибывшие, еще не обсмотрелись, еще не обзавелись новым хозяйством. Словом, весною, кто суетится в пристани, тот приготовляет посудины, там чинят паруса, тут конопатят и смолят лодки и барки».
Многие отмечали, что пристани в Самаре были одними из самых удобных на Волге». Н. В. Воронов писал: «На Самаре находится большая часть хлебных анбаров. Пристань на р. Самаре еще гораздо удобнее Волжской. Эта река при устье своем хотя немного суживается, но и в межень сохраняет значительную глубину, так что даже большие суда могут свободно подходить к пристани. Во время половодья стоянка судов особенно малого размера, на р. Волге, по причине весьма быстрого течения, не совсем безопасна, но в устье Самары, где течение гораздо медленнее, это неудобство устраняется.
Притом же съезд к Самарской пристани совершенно отлогий и не представляет никакого затруднения для возки тяжестей. Такие необыкновенные удобства Самарской пристани и были конечно причиною тому, что г. Самара издавна был главным складочным местом хлеба, преимущественно пшеницы, всего окрестного низового заволжского края, но развитию хлебной торговли способствовало, конечно, то обстоятельство, что Самара есть самый восточный пункт Волги на всем ее течении, и лежит ближе всех других пристаней от хлебородных уездов, присоединенных ныне от Оренбургской губернии к Самарской. В настоящее время торговля Самарской пристани находится в цветущем состоянии и ценность вывозимого с э той пристани груз а превышае т 2 /3 ценности, отпускаемых товаров со всех пристаней Самарской губернии».
Потанин отмечал, что значительная часть горожан жила сельским хозяйством. Некоторые имели наделы земли, для обработки которой нанимали пришлых работников. «Конец лета — время заготовки. С Казанской появляется в городе новая громадная масса приходящего с разных сторон народа: косцов, жнецов, и в городе опять сильная деятельность, во все время, пока они прибывают и остаются не нанятыми, не разойдутся на поля для работы. Но вот, наконец, все это во время страды растекается по степи и вплоть до глубокой осени все чрезвычайно заняты полевыми работами — жнитвом и уборкой хлеба».
Потанин отмечал недружелюбное отношение к приезжим, особенно иноверцам. «Неприветливость, или, правильнее сказать, грубость обращения с посторонними здесь простирается до невероятия. Самарянин иногда не только не отвечает на ваши вопросы, даже готов вам сделать дерзость или просто разбранить, если вы подоспели к нему не в добрый час. Часто я сам слышал грубый ответ за то только, что необходимость заставляла меня идти подворно искать квартиры…
Мужчины все почти свирепы в разговорах; знашь, раскольники все здесь; ну, им, знамо дело, и не по нутру наш брат православный. Подойди к нему, — как зверь евдакой, готов кусить тебя, аспид сущий, так и норовит уязвить тебя словом; ну, а нешто по сердцу душевен, даром што евдакой. Есть и в них такие, душу готов отдать; ну а подвернулся не в час — облает. Слова путного не скажет, все с сердцем, так и рычит; а пообойдись с ним, да раззнай ево, — душа; просто рубашку с себя скинет и отдаст тебе… Это в них есть, так уж в роду — самарское…»
Самара не раз страдала от пожаров, но каждый раз восстанавливалась. По данным Воронова, после катастрофического пожара 1850 г. и накануне следующего общегородского пожара 1856 г., получившего название «Губернский» из-за нового статуса Самары, в ней было «казенных зданий каменных 6, деревянных 7, частных каменных 340, деревянных 2 349, торговых лавок 211 и других разных зданий, а именно: церквей 8, церквей домовых 2, часовен 5, один винный магазин, 3 соляных, 1 провиантский, 9 питейных домов, один театр и один манеж». «Губернский» пожар истребил «246 обывательских домов, в том числе 48 каменных и 198 деревянных, а также 176 торговых лавок», но большая часть домов была застрахована. После пожара, получив страховые выплаты, многие отстроили дома лучше прежних.
Исследователь и путешественник Е. И. Рагозин в 1891 году писал: «Самарская губерния принадлежит к числу многоземельных губерний, она занимает 14 милл. десятин при 21/2 милл. жителей, то есть на одного человека приходится 5,6 десятин. Принимая во внимание, что почти вся земля в губернии высокого качества, нельзя не признать, что население губернии сравнительно невелико и может свободно увеличиться еще на 1 или 2 милл. человек. Я собрал, между прочим, интересные сведения о стоимости всех строений в Самаре, достигающей по сделанным мною расчетам до 30 млн. Рублей».
Британец Джеймса Ридли в книге «Записки о поездке в Россию: Урал и Зауралье в 1897 году» сетовал на местную пыль. «Самара — крупный хлеботорговый центр Поволжья. Расположенный у слияния реки Самары и Волги, город в последние годы сильно разросся, и сейчас насчитывает 90 000 жителей. Как и все русские города на востоке страны, он занимает большую площадь, ибо деревянные жилища строят в удалении друг от друга из-за угрозы пожаров. Судя по огромному количеству древесины, лежащей на самарских причалах, она, очевидно, является важной составляющей здешнего товарооборота.
Именно в Самаре мы впервые в полной мере узнали, что такое русская пыль. Она легко поднимается вверх, а ее слой зачастую достигает 10—12 дюймов. Когда 60—70 дрожек быстро следуют одна за другой, дышать становится практически невозможно. После ливня пыль превращается в грязный крем, и если ехать по нему на большой скорости, то к концу дня человек становится столь же неузнаваемым, как и после езды по пыльному тракту. Эта грязь прилипает ко всему, словно краска…
Плотомойня - место, где полоскали бельё после стирки
В 20 веке губернский город Самара был крупным торговым центром, а сама губерния – лидером по сбору пшеницы.
На следующий день после казни Анны Болейн Генрих VIII женился на одной из ее фрейлин, Джейн Сеймур, дочери королевского придворного сэра Джона Сеймура. Джейн с самого детства находилась при дворе Генриха, сначала прислуживая его первой жене Екатерине Арагонской, а после королевского развода в 1533 году перешла уже в штат новой королевы Анны. Именно в этот момент молоденькая фрейлина и попала в зону внимания любвеобильного монарха. В 1535 году после нескольких выкидышей у королевы, Генрих стал подозревать, что Анна, так же, как и его первая жена, просто не способна родить ему наследника, а поэтому стал в открытую искать новую кандидатку в дамы своего сердца. Генрих стал ухаживать за Джейн, делая ей роскошные подарки и беря собой на разные приёмы, чем, разумеется, вызывал негодование со стороны королевы. Впрочем, злиться Анне Болейн долго не пришлось, ведь весной 1536 года король обвинил ее в государственной и супружеской измене и 19 мая казнил уже бывшую королеву в Тауэре. 4 июня 1536 года третью жену Генриха VIII, Джейн Сеймур, официально провозгласили новой королевой Англии.
Как позже признавался сам Генрих, он сильно и искренне любил Джейн, и она была его самой любимой женой. Такая сильная привязанность к супруге у короля, который до брака с ней, не моргая глазом, уже довел до смерти двух своих жен, скорее всего, была вызвана тем, что Джейн не пыталась лезть в политические дела королевства и оказывала всяческую поддержку своему мужу. Лишь однажды Джейн попыталась дать Генриху совет государственной важности, предложив тому восстановить в стране некоторые католические монастыри, которые король приказал разгромить после перехода Англии в протестантизм. Однако Генрих в ответ на это предложил супруге не лезть не в свое дело, напомнив, что предыдущая королева поплатилась за подобное жизнью. Джейн намек поняла и более не приставала к мужу с подобными глупостями.
Весной 1537 года королева сообщила Генриху о своей беременности, и тот в ожидании долгожданного наследника окружил супругу небывалой заботой, исполняя все её требования и капризы. 12 октября 1537 года на свет появился их сын Эдуард. Радость короля не знала границ, однако уже через полторы недели она обернулась глубочайшей печалью - 24 октября его жена, Джейн Сеймур, скончалась от послеродовых осложнений.
Джейн Сеймур.
Потеряв любимую жену, Генрих на несколько месяцев впал в настоящую депрессию, однако, осознавая, что судьба династии Тюдоров была по-прежнему под угрозой ввиду того, что его наследник Эдуард вполне мог и не пережить младенчество, он начал искать себе очередную жену для рождения новых сыновей. Однако здесь Генрих наткнулся на большие проблемы, которые он сам себе и создал. Из-за жесткого обращения с двумя первыми женами Генрих снискал настолько зловещую репутацию, что ни один европейский государь не желал выдавать за него дочь или сестру. Так, французский король Франциск I, к которому Генрих обратился с просьбой прислать в Кале благородных девиц, чтобы он смог выбрать самую достойную из них, отклонил это предложение, заметив, что "француженок не принято выставлять, словно рысистых скакунов на ярмарке".
В след за этим Генрих сделал предложение овдовевшей герцогине Кристине Миланской, однако та на это сообщила английским послам, что она отнюдь не желает выходить замуж за их монарха, ибо "его Величество так быстро был избавлен от прежних королев, что её советники полагают, будто его первая жена была отравлена, вторая жена безвинно казнена, а третья потеряла жизнь из-за неправильного ухода за ней после родов" и добавила, что "будь у неё две головы, то одну бы она предоставила его Милости..."
Еще одна потенциальная невеста, овдовевшая шотландская королева Мари де Гиз, в ответ на предложение Генриха заявила, что "хоть она и высокого роста, да только шея у неё короткая". В конце концов, уже отчаявшийся Генрих поддался на уговоры своего советника Томаса Кромвеля, который предлагал ему поискать себе жену в одном из протестантских государств, ведь там с радостью предоставят благородную даму королю, недавно разорвавшему все связи с католицизмом. В результате Кромвель сумел договорить о браке Генриха с сестрой герцога Клеве (территория нынешней Германии) Анной Клевской. Предварительно Генриху был доставлен портрет Анны, чтобы тот убедился в ее красоте. Английский король остался вполне доволен внешностью своей невесты и дал добро на брак.
4 сентября 1539 года был подписан брачный договор, а 31 декабря Анна со своими спутниками прибыла в Рочестер, где на следующий день встретилась со своим суженным. Однако при встрече со своей невестой Генриха постигло жесткое разочарование, и он заявил своим приближённым: "Я не вижу в ней ничего из того, что было представлено мне на ее портретах и в донесениях. Мне стыдно, что люди её так восхваляли! " Вернувшись в Гринвич, король обрушил гнев на Томаса Кромвеля, который подсунул ему, по словам самого Генриха, "здоровенную фламандскую кобылу". Тот, в свою очередь, попытался возложить всю вину на художника, который составлял портрет Анны. Генрих отдал приказ своим юристам найти способ разорвать брачный контракт, однако те так и не смогли подобрать причину, по которой это можно было бы сделать. 6 января 1540 года Генриху пришлось жениться на "страшной кобыле".
Анна Клевская.
Наутро после брачной ночи король во всеуслышание заявил: "Она вовсе не мила, и от неё дурно пахнет. Я оставил её такой же, какой она была до того, как я лёг с ней! " Тем самым Генрих оставлял себя лазейку для развода. В марте на заседании Тайного совета Генрих заявил о своих сомнениях относительно законности брака с Анной по причине её более ранней помолвки с герцогом Лотарингским и о том, что это препятствие мешает ему консуммировать свой брак. В ответ министры обнадёжили короля, сказав, что неисполнение супружеских обязанностей - вполне веский довод для аннулирования брака. В результате английский парламент признал брак Генриха и Анны незаконным ввиду отсутствия перспективы появления наследников из-за неспособности Генриха вступать с женой в интимные отношения.
Когда 6 июля 1540 года герцог Саффолк и епископ Винчестер прибыли к королеве, чтобы убедить её согласиться на аннулирование брака, она безоговорочно уступила всем требованиям. Король, обрадованный покладистостью Анны, в благодарность нарёк её своей "любимой сестрой" и назначил ей солидный ежегодный пенсион в четыре тысячи фунтов, а также пожаловал несколько богатых поместий. 9 июля 1540 года брак Генриха VIII и Анны Клевской был объявлен недействительным. Экс-королева до конца своих дней оставалась в Англии и натурально радовалась жизни, живя в роскоши, пока не умерла от болезни в 1557 году.
Что же до Томаса Кромвеля, подсунувшего королю столь неудачную невесту, то он был арестован по обвинению в государственной измене и отправлен в Тауэр. 28 июля 1540 года ему отрубили голову.
Томас Кромвель.
Свою пятую жену Генрих нашел в свите Анны Клевской. Ей стала Екатерина Говард, которая была младше супруга примерно за 30 лет (точная дата рождения Екатерины неизвестна, по разным данным ей было от 15 до 20 лет, в то время как Генриху было 49 лет). Разумеется, что столь юная девушка не питала страсти к растолстевшему и измученному болезнями королю. Новая королева быстро приблизила к себе своих друзей юности, с некоторыми из которых она вступила в интимные отношения. При чем Екатерина даже не пыталась особо скрывать свои любовные похождения, а поэтому довольно скоро о них узнали приближённые короля. Когда Генриху сообщили о неверности жены, тот был явно ошарашен, и вместо того, чтобы закатить яростную истерику, просто расплакался. Судя по всему, Генрих искренне полюбил свою молодую жену и был разбит ее предательством. Он жаловался своим советникам, что судьба не даровала ему счастливой семейной жизни, а все его женщины либо изменяют, либо умирают, либо просто отвратительны. Однако, успокоившись, Генрих стал действовать уже в более в привычном для себя стиле. Он приказал арестовать королеву и всех ее любовников и устроить над ними суд.
11 февраля 1542 года Екатерину Говард заключили в Тауэр, а 13 февраля обезглавили на глазах многотысячной толпы. Молодая женщина встретила смерть в состоянии глубокого шока - её пришлось буквально нести к месту казни. Разумеется, всех любовников королевы постигла аналогичная участь.
Последней, шестой по счету женой Генриха VIII стала Екатерина Парр, которая через своего отца была потомком Джона Гонта, сына короля Эдуарда III. Первой реакцией Екатерины на предложение Генриха стать его "утешением в старости", вполне естественно, был испуг. Однако, немного подумав, Екатерина все же согласилась стать очередной женой кровавого короля, и 12 июля 1543 года в часовне Хэмптон-Корта состоялось их венчание. Последний брак Генриха не выбился из череды всех его предыдущих браков. К концу жизни подозрительность короля ко всем окружающим, в том числе и к своей жене, достигла своего максимума, и он несколько раз принимал решение об аресте Екатерины, подозревая ее в заговорах, но каждый раз отказывался от этого шага.
Екатерина Парр.
В 1547 году в дверь Генриха VIII постучала смерть. Последние годы жизни король страдал сильным ожирением (окружность его талии доходила до 137 см), а поэтому он мог передвигаться только при помощи особых механизмов. Все тело Генриха было покрыто болезненными опухолями и гноящимися ранами, а ввиду ужасно вредного питания у короля, судя по всему, развился диабет. В результате всех этих причин 28 января 1547 года сердце 55-летнего Генриха VIII остановилось.
В мае того же года вдовствующая королева Екатерина Парр вышла замуж за Томаса Сеймура, родного брата третьей жены Генриха VIII, Джейн Сеймур. На английский престол же взошел сын Генриха VIII, Эдуард VI...
