Калленберг в сердцах стукнул кулаком по столу, отчего пустая кружка подпрыгнула на месте. Следопыт не повел и глазом. Быстро возобладав над собой, хозяин продолжил прежним спокойным тоном:
- Прости мою несдержанность, Рандольф. Меня раздражает наглость этого доморощенного павлина, графа Гоффмарка. Какой бы стройной не была теория, любой изъян, способный ее разрушить, заслуживает особого внимания! Только так мы сумеем упредить ошибку, опознав за ликом пресвятой девы ведьмины черты. Что вышло в истории с Лаурой? Ничего! Посетив замок, я застал племянницу в относительном здравии - она очаровательна, воспитана и носит траур. К ней обращаются со всем почтением, в этом граф Вильгельм не соврал. Лаура ждет сопровождения в Сальмонт, и ничего не помнит сверх того, что рассказала графу. Гоффмарку же проще списать все странности на волю Господа и внезапно проснувшиеся в теле тринадцатилетней девчонки силы. Закрыть глаза и ждать незнамо чего, а если ничего не прояснится, оставить всё как есть и забыть. Таков ход мыслей нашего дорожайшего Вильгельма. Если бы я думал схожим образом, ты не сидел бы здесь. Но я - не он, а ты - здесь, лучший в своем деле. С того и начинаем предприятие, согласен?
- Прекрасно. Времени на рассуждения у нас больше нет, слишком долго тебя искали. Божьи Судьи со дня на день перейдут к закрытому процессу, результатом которого станет подтверждение одержимости. Им, как и графу Вильгельму, нет дела до правды. Им нужен материал для изысканий, ему - избавиться от неприятного дела. Я склонен верить, что Бруно безумен, но намеренно упускать из вида необъяснимое не могу. Если хотя бы на миг допустить, что вздор моего племянника - не вздор, а правда истинная, кем стану я, коль не сравняю Вистенхоф с землей ради спасения Франца? Кем стану я, буде не избавлюсь от сомнений? Покуда есть ничтожный шанс, что дух моего брата жив, я не познаю покоя. Мне снятся кошмары, Следопыт, кошмары о конце света. Это началось после поездки в аббатство, после встречи с Бруно. Тревожные, гиблые сны и ужас в конце. Считай, что ты просто помогаешь старику успокоить голос его совести и перестать просыпаться в холодном поту. Это же по твоей части, я не ошибся?
"Он верит. - подумал Рандольф, - И вера его крепнет. Тревога растет из веры, но не в одержимость, а сразу в переселение душ. На меньшее не разменивается."
- Господин Калленберг, - произнес он вслух, - а вы не думали, что брат ваш мог разговаривать во сне? Бруно подслушал, а затем повторил его бессознательные воспоминания. Опросите прислугу Франца, слуг и стражу графа, всех, кто имел общение с Бруно. Может статься, парень щедро сыпал глазками Берты, не выбирая слушателя. Коли опрошенные о том не вспомнят - это ещё ни о чем не говорит. Фраза могла утонуть в потоке, ей могли не придать значения, забыв сразу, как услышали. Ваши сомнения вертятся вокруг этих глазок, верно? Ну так вот, я только что объяснил все без привлечения духовидчества, как вы сами ранее изволили выражаться. - Следопыт кашлянул. - Понимаю, вам хочется верить, что брат жив, но раз уж обратились ко мне и хотите знать мое мнение — я не ведаю силу, способную вершить такое колдовство, как не встречал и примеров оного. Переселение душ...Нечто, могущее расколоть гармонию природы, должно быть сравнимо с Богами. Возможно ли это? Если угодно, можем порассуждать под пиво. Что касается опыта, я склонен соглашаться со взглядами графа. При расследовании нет нужды выискивать колдовство там, где все решается без него. Обычно это работает. Вы только не подумайте, что я торгуюсь, отнюдь. Колдовство существует. В загадочных, порой страшных формах оно проявляется в разных местах, но вовсе не так часто, как принято считать. Из десяти моих заказов восемь окажутся игрой воображения, один - ловушкой недоброжелателя, и лишь в последнем обнаружится колдовство. Мои собратья по цеху любят кормить невежд выдумками. Я так не поступаю, но и аванс не возвращаю. Сами решайте, хотите ли платить ни за что. Проникновение в аббатство представляется мне делом опасным. Храм не терпит язычников, преследует следопытов, и я среди них — первый в очереди на экзекуцию. Риски требуют золота, господин Калленберг, а результат вас может разочаровать. Подумайте об этом. Если вы желаете, чтобы я подтвердил вам безумие племянника, будьте готовы к хорошему задатку. В противном случае я не возьмусь за это дело.
Рандольф откинулся на спинку стула, согнул руки в локтях и соединил пальцы так, чтобы получившаяся фигура походила на пирамиду- символ веры Господней. Он знал, что с Калленберга не убудет щедро заплатить, и не мог определиться, радует его это или нет. Подвергать себя опасности ему казалось опрометчивым, но в случае успеха риски окупались сторицей. Задача и в правду была проста, не требуя ничего, кроме осторожности в общении с братией.
Тем временем, сам господин Лотар так и лучился довольством.
- Деньги не имеют значения! - Воскликнул он в сердцах. - Тебя устроит десять, может быть двадцать тысяч? Мало? Думаю, сорок придется по вкусу. Половину получишь сегодня же. - Он хлопнул в ладоши. - Внутрь попадешь под чужим именем. Я обо всем позаботился, бумаги готовы. По требованию деда Бруно, сальмонтец Жиль Артуа предоставит настоятелю документы за личными печатями Его Величества Вальбера, дающие оному Жилю право на встречу с узником. На твой счет ни у кого не возникнет подозрений. Франк Тюрель - могущественный человек со связями в Вышеграде. Его книгопечатные дома уверенно обосновались в Гардарии, а Высокий Храм — главный его заказчик. Личному помощнику вильё Тюреля проход в подземелья Вистенхофа откроется по первому требованию. Сальмонтское произношение вильё Артуа придется нам особенно кстати. Твоя речь чиста, но уверен, в разговоре с настоятелем ты сумеешь вспомнить особенности родного языка. Подходящую титулу одежду предоставит мой камердинер. За деталями я прослежу самостоятельно, нельзя допустить, чтобы глупая мелочь навела на тебя подозрения. После можешь выкинуть платье. - Калленберг улыбнулся. - Помнишь, я говорил, что менее рискованного дела тебе давно не встречалось? Я не врал. Для тебя создана лучшая легенда, все документы в надлежащем порядке. Разговори Бруно, загляни ему в глаза, доложи мне об увиденном и забирай оставшуюся половину награды. Все просто. Главное - избегай восточного крыла. Оно навевает дурные мысли, а тебе понадобится ясный ум.
- Пусть так - спокойно ответил Следопыт. - На словах все гладко. Я готов к спектаклю, но позвольте вопрос: почему мне нужно говорить от лица Тюреля? Зачем такие пляски? Боитесь, что Бруно не захочет говорить со мной, если узнает, что меня прислали вы?
- Боюсь, что Франц не захочет. - Калленберг подошел к окну и . Серьезно ли он говорил, или потешался над собой, понять было невозможно. - Бруно будет счастлив дедову заступнику. Насколько мне известно, Леонору он любил больше Франца. Мальчик восторгался Франком Тюрелем и собственным сальмонтским происхождением. Быть может, с ними он будет откровеннее, чем со мной?
- Может быть, - пожал плечами Следопыт. - А что сам вильё Тюрель? В курсе ли он вашей задумки? Случится конфуз, буде, потрясая бумагами, Жиль Артуа с изумлением узнает, что истинный Жиль Артуа отбыл из аббатства час назад, и уже несется в Вышеград отправить патрону письмо с отчетом.
- Хочешь узнать, не подделан ли документ? Какая, право, оскорбительная мысль. Все бумаги подлинные. Я имел срочную переписку с Франком Тюрелем, известил того о состоянии Бруно и предложил план действий. Вильё Тюрель идею одобрил, пообещав содействие. Упоминал он и о том, что ждёт от графа Гоффмарка известий о Лауре. Коль скоро девушка наберётся сил, вильё пришлёт за ней вооруженное сопровождение. Франк Тюрель - достойный человек. При жизни Франца у него не было возможности близко узнать внуков, но ради спокойствия родной дочери вильё Тюрель пойдет на все, включая подмену Жиля Артуа. Упомянутый Жиль лично передал мне бумаги. Сюда он добрался неделей ранее, остановившись под моей крышей в ожидании дальнейшего развития событий. Если ты берешься исполнить мое поручение, вильё Артуа надлежит не показываться на людях, покуда его новое воплощение, побывав в аббатстве, не возвратится назад. Если тебя не могут найти, либо ты отказываешься от работы, вильё Артуа самостоятельно отправляется в Вистенхоф. Второй вариант не оставляет мне шанса на достижение главной цели, но таково было условие Франка Тюреля, и мне пришлось рискнуть в надежде, что тебя сыщут вовремя и мы найдем общий язык.
- Вижу, вокруг мальчика созрел целый заговор. - Следопыт поднялся со стула и вслед за хозяином подошел к окну, про себя отдавая должное архитекторам поместья, сумевшим добиться лучшего вида на вышеградские просторы, полные зелени трав и небесной лазури. Художнику Бруно пришелся бы по вкусу здешний пейзаж. - Не знаю, в какую игру вы играете, господин Калленберг, и знать не хочу. Сомневаться в вашей порядочности у меня нет ни поводов ни желания. То, как вы встретили меня, о многом говорит. Я подойду к делу со всей ответственностью. Вероятнее всего, в Вистенхофе мне придется провести не один день. Я не хочу сходу наваливаться на заключённого, выворачивая того наизнанку. Также, я не могу гарантировать вам, что наверняка разговорю Бруно. Учтите это, но знайте - я прибегну к любым известным средствам, дабы начатое увенчалось успехом. Если останутся сомнения, поеду в усадьбу Эскальд. Единожды свершившееся колдовство надолго оставляет следы. Их не различит обычный человек, но следопыты не случайно именуются следопытами.
Мы видим тени ритуалов; слышим отголоски голосов, когда-то певших в алых всполохах заката, при свете звёзд и луны, в городах или деревнях - не важно. Если в Эскальде звучали заклятия, я определю это, доложу вам, и вы сами решите, идти ли мне по следу, продолжать ли искать виноватых, или бросить это дело, оставив вас наедине с горечью ваших утрат. Вы согласны на такие условия?
Лотар Калленберг был согласен. Отвернувшись от окна, он протянул Следопыту руку в знак того, что договор их вступает в силу, и Рандольф пожал ее, подтверждая готовность Жиля Артуа отправиться в путь.
- Вильё Артуа, в течении ближайшей недели я буду ждать вас здесь. После мне придется вернуться в столицу. Нужно подготовиться к приему гостей по случаю собственного дня рождения. Не могу сказать, что повод приятный, но Вышеград требует политеса, а я и без того зачастую им пренебрегаю. Буде ваша миссия затянется, вы без труда разыщете мой дом в Верхнем Городе. Для вас он всегда открыт, друг мой. А пока отобедайте перед тяжкой дорогой. За время трапезы камердинер успеет подготовить подходящий наряд. Предупреждаю заранее, составить компанию я вам не смогу - мои люди давно заждались внизу.
- Премного благодарен за приют, господин Калленберг, - произнес Рандольф с эталонным сальмонтским произношением, - я отобедаю. Находиться подле нет нужды. Я привык к одиночеству, и оно меня вполне устраивает. Отправляюсь, как только получу мне причитающееся.
- Да будет так! - хлопнул Калленберг Следопыта по плечу. - У вас, вильё, прекрасный нордианский, но, позвольте заметить, опытное ухо без труда различит в нем выходца с запада. Так пусть же в наших краях вам всегда сопутствует удача! В добрый путь. Furlua!
- Furlua sole vilo Kallenberg! (удача придет, господин Калленберг (сальм.)) - ответил Следопыт.
Вдвоем с хозяином они проследовали к выходу. Снаружи по стойке смирно их ждал немногословный стражник.
...Спустя три часа, из восточных ворот усадьбы Ла́нзец выехал всадник, наряженный в диковинный пурпурно-золотой дублет с широкими рукавами - неудобный наряд для путешествий, но таковы западные щеголи, готовые терпеть неудобства, лишь бы покрасоваться. Хотя капюшон бардового плаща скрывал лицо чужеземца, у караульных не возникало сомнений, что перед ними важная шишка. От таких лучше держаться подальше. Не просто так вильё гостил у господина всю неделю. Очевидно, обсуждались вопросы важные. Мешать исполнению господских поручений? Ищите дураков! Пускай себе едет, да подальше и всего краше - навсегда.
Сам упомянутый Жиль Артуа был удовлетворен сложившимся положением. Ему нравилось, что к нему не лезут.
О том, как пройдет дорога Следопыта в аббатство можно будет узнать в следующей части уже в среду. Кто не хочет ждать, книга выходит вперед на АТ - Краснолесие. Небосвод Лебедя
Телеграм канал с подробностями о вселенной - https://t.me/nordic_poetry