Он сделал шаг вперед, и тяжелые двери храма, украшенные черепами и рунами, с грохотом распахнулись перед ним, словно подчиняясь невидимой воле. Внутри царила тьма, густая и осязаемая, нарушаемая лишь слабым свечением багровых рун, вырезанных на стенах. Их свет дрожал, отбрасывая длинные тени, которые казались живыми, шевелящимися в такт дыханию храма.

В центре зала возвышался круглый стол, высеченный из черного мрамора. Его поверхность была покрыта сетью древних трещин, словно он впитал боль и ярость ушедших эпох. Вокруг стола сгущались тени — смутные фигуры темных богов, полускрытые мраком вечности. Их безмолвное присутствие искажало само мироздание: воздух сгустился, пропитанный предгрозовой тяжестью, и звенел от их сокрытой мощи, готовой разорвать ткань реальности.

— Моргас, — раздался низкий, зловещий голос, хриплый и полный силы. Это был Некрос, бог разложения. Его тело, закутанное в гниющие бинты, источало смрад, а из-под них сочилась черная слизь, оставляя на полу темные дымящиеся пятна. Его лицо было скрыто под капюшоном, но глаза, похожие на тлеющие угли в глубине черепа, смотрели на Моргаса с холодным, почти насмешливым интересом. — Ты позвал нас. Говори.

— Да, — прошипел Заркун, бог зависти, его голос был резким, как удар хлыста. Его фигура была тонкой и извилистой, как змея, готовая ужалить, а черная кожа отливала ядовитым блеском. Его глаза сверкали, как раскаленные лезвия, а длинные, костлявые пальцы нервно перебирали край плаща, сотканного из теней. — Мы не любим, когда нас отвлекают от наших дел. Я уже почти сломал волю Хротгара, отвлекаешь меня от моей любимой игрушки. Ты уже однажды подводил нас, Моргас. Помнишь, как ты бросил Арта в его последней битве? Ты обещал поддержку, но предпочел наблюдать со стороны, пока его уничтожали.

Моргас холодно улыбнулся, его облик на миг замер в образе воина, и багровый свет вспыхнул в его глазах, как далекая буря.

— Арт был слишком самоуверен, — ответил он, голос звучал низко, с ноткой презрения. — Он думал, что сможет победить в одиночку, что его сила выше света Люминора. Я лишь дал ему урок смирения.

— Смирение? — засмеялся Некрос, его смех напоминал скрип ржавых петель и хруст ломающихся костей. — Ты предал его, Моргас. Оставил его одного против светлых богов, и теперь он заперт в Ловце Душ. А мы должны верить, что ты не предашь нас?

Моргас медленно перевел взгляд на Тенебрис.

Богиня тьмы молчала, сидя в самом темном углу зала. Ее фигура растворялась в тенях, словно была частью самой ночи, и только слабое движение капюшона выдавало ее присутствие. Она была воплощением тьмы — не просто разрушительной, но глубокой, сложной, как безлунное небо. Ее молчание было красноречивее любых слов, оно давило на всех, заставляя чувствовать ее силу даже без единого жеста. Когда она наконец подняла голову, капюшон слегка сдвинулся, и в свете рун на мгновение мелькнуло ее лицо.

Тенебрис была пугающе красива. Ее черты казались высеченными из мрамора: высокие скулы, тонкий нос, губы, окрашенные в глубокий багровый оттенок, словно кровью. Кожа ее была бледной, почти прозрачной, сквозь нее проступали тонкие вены, как серебряные нити. Глаза — бездонные, как ночное небо, усыпанное звездами, — смотрели с холодной ясностью, проникая в самую суть. Но в ее красоте таилась опасность, как в цветке, манящем ароматом, но скрывающем яд. Ее сущность была сложной: она несла не только страх и хаос, но и покой, смерть и неизбежность. Когда она заговорила, ее голос был мягким, как шепот ветра в ночи, но в нем чувствовалась сила, способная сокрушать миры.

— Зачем ты нас собрал, брат? — прошептала она.

Моргас подошел к столу и положил на него руку. Вокруг его пальцев закружились тени, сгущаясь и образуя карту мира — призрачную, мерцающую, сотканную из мрака. На ней проступали земли Альгарда: золотые пятна, где власть светлых богов была сильна, и темные провалы, где их свет ослаб.

— Братья и сестра, — начал он, голос звучал как гул далекой грозы, нарастающий и глубокий, — мы долго терпели их правление. Светлые боги — Люминор, Аэлис, Валериус — считают, что их время вечно, что их порядок непоколебим. Они смотрят на нас сверху вниз, уверенные в своей победе. Но они ошибаются. Их время подходит к концу.

Некрос хрипло засмеялся, слизь с его бинтов капнула на стол, оставив едкий след.

— Ты говоришь так, будто у тебя есть план, — прошипел он, склонив голову. — Но мы уже слышали это раньше. И чем это закончилось? Арт повержен, его душа заточена, а мы вынуждены скрываться в тенях, питаясь объедками их мира.

— Арт был силен, — вмешалась Тенебрис, ее голос был тихим, но каждое слово звучало как приговор. — Но он действовал в одиночку. Он не понимал, что только вместе мы можем победить. Его гордыня стала ключом к его падению.

— Именно поэтому я собрал вас здесь, — сказал Моргас, его глаза вспыхнули багровым светом, отражая пламя его амбиций. — Арт ошибался, но его сила была неоспорима. Мы можем вернуть его, освободить из Ловца Душ и использовать его мощь, чтобы уничтожить светлых богов раз и навсегда.

Заркун прищурился, его пальцы сжались в кулак, когти демона впились в мраморный стол, оставляя тонкие царапины.

— Ловец Душ запечатан в храме, охраняемом титанами и светом Люминора, — прошипел он. — Даже мы не сможем просто так проникнуть туда незамеченными. Ты предлагаешь самоубийство.

— Именно поэтому нам нужен план, — ответил Моргас, его голос стал тверже, как сталь. — И я его разработал. Ловец Душ — это не просто оружие. Это подарок Эона Арту, первому из сотворенных им богов, сильнейшему из всех нас. Изначально Арт был создан чистым и светлым, он помогал Эону творить вселенную — звезды, миры, жизнь. Но когда Эон исчез, оставив мир в наших руках, Арт разочаровался. Он увидел слабость света, его хрупкость, его ложь. Он решил уничтожить все, что было дорого Эону, — светлых богов, людей, порядок. Его сила была велика, и, даже объединившись, Люминор и другие светлые боги не смогли его уничтожить. Они лишь заточили его в мече, связав с Ловцом Душ.

Моргас сделал паузу, позволяя словам осесть в сознании богов, его взгляд скользил по их лицам, изучая реакции.

— Но Ловец Душ — это не просто тюрьма, — продолжил он. — Это ключ. Ключ, который может освободить Арта, но только если его использует тот, кто обладает чистотой души и силой воли. Тот, кто сможет противостоять тьме, но при этом будет готов принять ее.

— И кто же это? — спросил Некрос, его голос был полон скепсиса, а пальцы постукивали по столу, оставляя влажные следы.

— Принцесса Диана, — ответил Моргас, его голос стал ниже, почти шепотом, но в нем чувствовалась уверенность. — Она — ключ. Ее душа чиста, но в ней есть скрытая сила, которую она сама не осознает. Она должна по своей воле освободить Арта. Только тогда его сила будет полностью восстановлена.

Тенебрис наклонила голову, ее глаза сверкнули в темноте, как звезды в безлунную ночь.

— И как ты собираешься заставить ее сделать это? — спросила она, ее тон был мягким, но опасным. — Она не станет служить тьме.

— Ей не нужно служить тьме, — ответил Моргас, его губы дрогнули в легкой улыбке. — Ей нужно лишь поверить, что это единственный способ спасти мир. Совикус уже работает над этим. Он внушает ей сомнения, страх, неуверенность. Он заставит ее поверить, что только Арт может остановить хаос, который грядет.

Моргас поднял руку, и перед богами возникло видение: Диана бежала по темным коридорам замка, ее черные волосы развевались, глаза были полны страха. Тени гнались за ней, их когти цеплялись за подол ее платья. Внезапно перед ней появился Арт — высокий, величественный, в доспехах из ночи, но не как бог смерти, а как герой. Он поднял руку, и тени исчезли, растворяясь в воздухе. Диана остановилась, ее дыхание сбилось, а в глазах мелькнула надежда.

Заркун засмеялся, его смех был сухим, как шелест осенних листьев.

— Ты играешь с огнем, Моргас, — сказал он, скрестив руки. — Если она поймет, что ее используют, все пойдет прахом.

Некрос задумался, его гниющие пальцы замерли на столе, оставив лужицу слизи.

— А если светлые боги узнают о наших планах? — спросил он. — Люминор не дремлет. Его свет проникает даже сюда.

— Люминор после пленения Арта стал слишком уверен в себе, — ответил Моргас, его голос стал резче. — Он считает, что мы разобщены и не способны объединиться. Но он ошибается. Мы сильнее, чем он думает. Когда Диана освободит Арта, он станет нашей главной силой. Его мощь, объединенная с нашей, уничтожит светлых богов.

Тенебрис подняла голову, ее глаза встретились со взглядом Моргаса, и в зале стало холоднее, как будто сама тьма сгустилась вокруг нее.

— Ты говоришь о союзе, — прошептала она, ее голос был мягким, но в нем чувствовалась угроза. — Но союз требует жертв. Что ты готов отдать ради этого?

Моргас улыбнулся, и его улыбка была ледяной, полной скрытого обещания.

— Все, что потребуется, — ответил он. — Моя сила, мои ресурсы, моя сущность. Я готов стать орудием хаоса, если это приведет нас к победе.

Заркун засмеялся снова, его смех напоминал шелест змеиной кожи, скользкой и ядовитой.

— Ты всегда был амбициозен, Моргас, — сказал он, склонив голову. — Но что если мы не хотим следовать за тобой? Что если мы предпочитаем оставаться в тени, питаясь крохами их мира?

Моргас шагнул вперед, тени вокруг него сгустились, образуя подобие крыльев, чьи края дрожали от сдерживаемой мощи.

— Тогда вы останетесь в тени навсегда, — ответил он, голос стал глубже, как раскат грома. — Но, если вы присоединитесь ко мне, мы сможем свергнуть светлых богов и установить новый порядок. Порядок, где хаос и тьма будут править безраздельно над всеми мирами.

Некрос задумался, его глаза сверкали, как угли в ночи.

— Ты говоришь красиво, Моргас, — произнес он медленно. — Но слова — это одно, а действия — другое. Докажи, что ты достоин вести нас.

Моргас кивнул, его взгляд стал тверже.

— Скоро вы увидите, — сказал он. — Совикус уже начал действовать. Моя сила проникает в мир смертных через его руки, через его слова. Хаотики забирают души людей, подготавливая почву для нашего триумфа. Моргенхейм — лишь начало.

Тенебрис встала, ее фигура растворилась в тенях, а затем появилась рядом с Моргасом, ее присутствие было как холодный ветер, пробирающий до костей.

— Я присоединюсь к тебе, — прошептала она, ее голос был мягким, но в нем чувствовалась огромная сила. — Но помни: если ты предашь нас, я уничтожу тебя. Моя тьма поглотит даже твой хаос.

Моргас улыбнулся, его глаза блеснули.

— Я не предам, — ответил он. — Мы идем к одной цели.

Некрос и Заркун переглянулись, их взгляды были полны сомнений, но затем они медленно кивнули.

— Хорошо, — сказал Некрос, его голос был хриплым. — Мы с тобой. Но если мы освободим Арта, вместе с ним будет свободна и душа Алекса.

Глаза Моргаса вспыхнули синим огнем, его голос загремел, как раскат грома в пустоте.

— Душа Алекса тысячи лет была заперта с Артом, — произнес он. — Она будет слаба, истощена, лишена былой силы. После освобождения я лично поглощу ее. Она не станет помехой.

Моргас взмахнул рукой, и окружающие тени сформировали призрачный образ другой карты. На ней ярко выделялся храм — словно пылающий маяк — где заключен Ловец Душ, окутанный светом Люминора.

— Мои хаотики обыскивают мир в поисках этого места. Но даже если они его найдут — внутрь не попасть. Вход заперт силой Люминора и открывается лишь изнутри. Однако вместе мы найдем способ преодолеть это препятствие. Скоро… — прошептал он, его голос был полон предвкушения. — Скоро мы освободим Арта, и тогда ничто не остановит нас.

Тени в зале зашевелились, закружились вихрем, и боги тьмы исчезли, оставив Моргаса одного.

Когда храм опустел, Моргас остался стоять в центре зала. Его тени все еще извивались вокруг, как живые существа, их шепот наполнял воздух древними словами, но их не понимал даже он. Внезапно воздух перед ним сгустился, стал плотнее, и из тьмы выступила фигура Совикуса. Его худое тело было закутано в черную мантию, глаза сверкали холодным светом, как у хищника, почуявшего добычу.

— Ты слышал все? — спросил Моргас, не поворачиваясь, его голос был низким, но в нем чувствовалась скрытая угроза.

— Да, мой господин, — ответил Совикус твердым голосом, в котором все же мелькнула тень сомнения. — Твой план гениален. Но Диана… Она сильна духом. Ее волю не так легко сломить.

Моргас повернулся, его глаза вспыхнули багровым светом, и улыбка, ледяная и острая, тронула его губы.

— Ее воля — это лишь иллюзия, Совикус, — сказал он. — Ты знаешь, как действовать. Внушай ей сомнения, страх, неуверенность. Играй с ее разумом, уничтожай все, что ей дорого. Пусть она видит сны о мальчишке, которого послала следить за тобой, — о том, как он мучается в моих тенях, как зовет ее на помощь. Пусть она поверит, что только она может остановить надвигающуюся на мир тьму.

Совикус кивнул, но его взгляд стал отстраненным, как будто что-то внутри него дрогнуло. Он вспомнил тот день — день, когда впервые стал орудием Моргаса. Королева Эльза лежала на узкой кровати в своих покоях, ее лицо было бледным, как снег, а губы дрожали от слабости. Лекари суетились вокруг, их руки опускались от бессилия, а король Всеволод стоял на коленях у ее изголовья, его лицо было искажено отчаянием. Она была на грани смерти, ее тело пожирала болезнь, которую никто не мог исцелить. И тогда появился он, Совикус, — молодой, худощавый, с горящими глазами и обещанием чуда. Он склонился над ней, глядя в ее голубые глаза, такие же, как у Дианы, но уже подернутые дымкой смерти.

Моргас даровал ему силу — лишь настолько, чтобы исцелить ее ровно на время, достаточное для вынашивания ребенка. Принцесса родилась. «Позаботьтесь о Диане», — прошептала королева тогда, ее голос был слабым, дрожащим, но полным мольбы. Совикус кивнул, скрывая улыбку, ведь ее жизнь уже в его руках. И Эльза, вопреки всему, прожила еще пять лет, цепляясь за жизнь ради дочери, озаряя ее своим светом и теплом.

Но тьма не забыла о ней.

В роковую ночь, когда звезды скрылись за пеленой туч, Совикус вернулся. Его пальцы сжали тонкое запястье Эльзы — и тьма, повинуясь воле Моргаса, вырвала ее душу, оставив лишь пустую оболочку.

Всеволод рыдал, думая, что это судьба отняла его жену, а Совикус стоял в тени, пряча холодный блеск в глазах.

Теперь эти слова возвращались, как эхо, каждый раз, когда он видел Диану. Ее голубые глаза, такие же, как у матери, смотрели на него с недоверием, с тревогой, и где-то в глубине его души что-то шевелилось — уколы совести, которые он гнал прочь, но они становились все сильнее. Он ломал ее волю, шаг за шагом, как велел Моргас, но каждый раз, когда она сопротивлялась, он слышал голос Эльзы: «Позаботьтесь о Диане». Это было не просто воспоминание, как нож, оно вонзалось в его разум, напоминая, что он предает не только принцессу, но и ту, чья мольба когда-то дала ему власть. Он стиснул зубы, прогоняя эти мысли, но они цеплялись, как тени, окружающие его в этом храме.

— А если она поймет, что мы ее используем? — спросил он, его голос стал тише, почти дрожащим, выдавая тень сомнения, которую он пытался скрыть.

— Если она поймет, то может начать сопротивляться, — ответил Моргас, его тон был уверенным, почти насмешливым. — Но у нас будет способ заставить ее продолжать. Ты уже доказал свою способность манипулировать умами. Помнишь, как ты впервые появился в замке? Как спас королеву от гибели, когда она носила Диану? Никто не знал, что она выжила благодаря моей силе… А затем ты сам забрал ее жизнь, и никто не заподозрил тебя.

Совикус замер — дыхание сбилось. Он вспомнил ту ночь так отчетливо, будто она происходила прямо сейчас. Покои были пропитаны запахом трав и свечей, их пламя дрожало, отбрасывая пляшущие тени на стены. Эльза лежала, ее грудь едва поднималась, а кожа была холодной, как лед. Рядом на коленях сидел Всеволод, сжимая ее руку. Его голос срывался на крик:

— Сделай что-нибудь!

Лекари отступили — их лица были серыми от усталости и страха.

Тогда он шагнул вперед. Мантия зашуршала по полу, а в руках он держал флакон с черной жидкостью — дар Моргаса. Он склонился над Эльзой и влил зелье ей в рот. Ее глаза на миг прояснились. Она посмотрела на него с благодарностью, с надеждой.

— Спасибо… — прошептала она. Ее голос был слаб, как дуновение ветра.

Он улыбнулся. Но в груди было пусто.

Прошли годы. Диане исполнилось пять. И по воле Моргаса он вернулся.

Эльза спала. Лицо ее было спокойным — впервые за долгое время. Совикус опустился рядом, провел рукой по ее волосам, легко, почти с нежностью. Затем взял ее за запястье. Королева удивленно открыла глаза — и в тот же миг тьма вырвалась из его пальцев. Тихо, незаметно, она унесла ее дыхание. Эльза умерла без звука.

Он встал и ушел, оставив Всеволода с малолетней дочерью. Это был его первый шаг к власти, его первый договор с хаосом.

Но теперь в городе, смотря в глаза Дианы, он чувствовал, как тот шаг, сделанный когда-то, тянет его назад, словно тяжелая цепь, обвитая вокруг его шеи.

— Я сделаю все, что потребуется, — сказал Совикус, его голос стал тверже, но в груди шевельнулось что-то похожее на тень вины, которую он не мог назвать.

Моргас улыбнулся шире, его глаза блеснули.

— Ты уже доказал, что можешь играть с умами смертных, — сказал он. — Я не жалею, что спас тебя ребенком, когда твоя деревня пылала, а ты кричал среди огня. Ты был слаб, но я увидел в тебе потенциал. Иди, Совикус. Сломи ее волю. И помни: когда Арт будет освобожден, я дам тебе силу, которая тебе и не снилась.

Совикус склонил голову, его мантия дрогнула, и он отступил в темноту, исчезнув без следа. Моргас остался один, его глаза горели багровым светом, а на губах играла улыбка — холодная, торжествующая.

Совикус шагнул в тень, но вдруг почувствовал, как его коснулось нечто холодное, словно призрачная рука легла на плечо. Он резко обернулся, сердце пропустило удар, но за ним была лишь пустота — черная, непроглядная, как бездна. Только тени, извиваясь, шептали на древнем языке, но их слова ускользали от понимания и оставляли ощущение угрозы. И все же это касание было не тенью, а чем-то другим — слабым, но теплым, как луч света, пробившийся сквозь мрак. Совикус стиснул зубы, прогоняя мысль, что это мог быть Люминор, что светлые боги уже знают, уже следят. Его пальцы сжались в кулаки, но он не мог избавиться от этого ощущения. Он ускорил шаг, тени сомкнулись за его спиной, но тепло этого касания все еще жгло его кожу, как напоминание: тьма не так всесильна, как кажется.

Он остановился в узком коридоре храма, где стены были покрыты трещинами, а воздух дрожал от шепота теней. Его дыхание сбилось, он прижал руку к груди, пытаясь унять сердце, которое билось слишком громко. «Это ничего», — прошептал он себе, но голос дрогнул. Он вспомнил Диану — ее упрямый взгляд, ее голос, полный отчаяния, когда она умоляла отца остаться. И снова голос Эльзы: «Позаботьтесь о Диане». Совикус тряхнул головой, прогоняя эти мысли, но они возвращались, как волны, накатывающие на скалы. Он должен был сломить ее, должен был довести план Моргаса до конца, но где-то в глубине его души росло сомнение: что если он ошибается? что если свет и надежда, которую он видел в ее глазах, сильнее, чем хаос Моргаса? Он сжал кулаки крепче, кровь капнула на пол, и он шагнул вперед, растворяясь в тенях, но ощущение чужого взгляда не покидало его. Где-то в глубине тьмы, за пределами храма, что-то шевельнулось — невидимое, древнее, ждущее своего часа.

Первый из слуг Тьмы шагнул вперёд, подняв руку. Из его ладони вырвался сгусток чёрной энергии, похожий на клубящийся дым, который устремился прямо к Алексею. Тот, повинуясь какому-то внутреннему импульсу, выставил вперёд ладонь. Из его руки вырвался поток света, чистого и ослепительного, который столкнулся с тьмой, рассеяв её, словно утренний туман под лучами солнца.

Пещера озарилась вспышкой. Марек, прикрыв глаза от яркого света, выругался:

— Лёха, я же просил предупредить!

Но Алексей не слышал его. Он чувствовал, как Источник направляет его, словно невидимый проводник. Энергия текла через него, но каждый её импульс сопровождался резкой болью, будто что-то внутри разрывалось. Он вспомнил слова Марека: «Что он у тебя забрал?» Ответа не было, но Алексей чувствовал пустоту там, где раньше были его воспоминания о Кате, о доме, о прошлом. Источник давал силу, но взамен отбирал частичку его самого.

Слуги Тьмы, словно почувствовав его силу, замедлились, но не отступили. Их было не меньше дюжины, и они начали окружать двоих друзей, двигаясь с неестественной синхронностью. Марек, не теряя времени, бросился вперёд, его клинок сверкнул в тусклом свете пещеры. Лезвие прошло сквозь одного из слуг, но вместо крови из раны вырвался чёрный дым, а фигура лишь пошатнулась, не падая.

— Это ещё что за дрянь? — прорычал Марек, уворачиваясь от ответного удара.

— Они не совсем живые, — выдохнул Алексей, посылая ещё один импульс света. На этот раз луч ударил в центр группы слуг, и двое из них рассыпались в пепел, издав нечеловеческий вопль. Но каждый такой выброс энергии оставлял Алексея слабее, а пустота в его душе становилась всё глубже.

— Лёха, береги силы! — крикнул Марек, отбивая атаку ещё одного слуги. — Если ты выгоришь, я один с этими уродами не справлюсь!

Алексей кивнул, пытаясь сосредоточиться. Он чувствовал, что Источник — это не просто сила, а нечто живое, с собственной волей. Оно шептало ему, направляло, но требовало чего-то взамен. Он закрыл глаза, пытаясь установить связь с этой мощью, найти способ использовать её без потерь.

В этот момент один из слуг Тьмы, самый крупный, шагнул вперёд. Его капюшон спал, обнажив лицо — или то, что должно было быть лицом. Вместо черт там была лишь пустота, чёрная, как беззвёздная ночь, с двумя алыми точками, горящими ненавистью. Существо заговорило, и его голос был подобен скрежету металла о камень.

— Ты не можешь противостоять Тьме, смертный. Источник — лишь инструмент. Он сломает тебя, как сломал всех до тебя.

Алексей стиснул зубы. Слова существа задели что-то глубоко внутри, но он не позволил страху взять верх.

— Может, и сломает, — ответил он, его голос дрожал от напряжения, но был полон решимости. — Но сначала я разберусь с вами.

Он поднял руки, и Источник ответил. Свет, яркий, как солнце, вырвался из него, заполняя пещеру. Слуги Тьмы закричали, их фигуры начали растворяться под напором энергии. Но в этот же момент Алексей почувствовал, как что-то важное ускользает из него — ещё одно воспоминание, ещё одна часть его души. Он не знал, что именно потерял, но боль была невыносимой.

Когда свет угас, пещера опустела. Слуги Тьмы исчезли, оставив лишь запах гари и тишину. Марек, тяжело дыша, опустился на одно колено, опираясь на клинок.

— Лёха, ты в порядке? — спросил он, глядя на друга с тревогой.

Алексей рухнул на колени, хватая ртом воздух. Его руки дрожали, а в глазах всё ещё мерцал тот странный свет.

— Не знаю, — честно признался он. — Я… я что-то теряю, Марек. Каждый раз, когда использую Источник, он забирает часть меня.

Марек подошёл к нему, положив руку на плечо.

— Тогда нам нужно найти способ остановить это. Мы не можем позволить тебе стать… пустым. Ты нужен мне, Лёха. И миру тоже.

Алексей посмотрел на друга, чувствуя, как тепло его слов ненадолго разгоняет холод внутри. Но где-то в глубине пещеры послышался новый звук — низкий, гулкий, словно само сердце земли начало биться. Тьма не отступила. Она лишь затаилась, готовясь к новому удару.

— Это ещё не конец, — прошептал Алексей, поднимаясь. — Нам нужно найти центр Источника. Если мы хотим остановить Тьму, я должен понять, что он от меня хочет.

Марек кивнул, его лицо было суровым, но глаза горели решимостью.

— Тогда идём. Вместе. И если Источник попробует забрать у тебя слишком много, я сам с ним разберусь.

Они двинулись вглубь пещеры, навстречу неизвестности, зная, что каждый шаг может стать последним. Но в сердце Алексея, несмотря на пустоту, всё ещё горело пламя — пламя надежды, что они смогут изменить судьбу.

Колдун неопределенно пожал плечами.

- Показалось…

Любава направила коня к городу. Танар еще раз оглянулся, явно что-то прикидывая, но потом отправился догонять жену.

Вечером мысли его продолжали витать где-то далеко. Он едва замечал, что ел и пил. Любава убрала со стола.

- Пойдем отдыхать, поздно уже.

- Ты иди, я сейчас…

Женщина вздохнула: если у колдуна появлялась идея, он мог не есть и не спать. Пока не добьется своего. Она решительно уселась к нему на колени и обняла:

- Ау, милый! Это я, твоя жена. Или ты рассказываешь, что задумал, или мы поругаемся. Зачем тебе эта махина? По привидениям соскучился?

Попутно она показала кулак призраку, который должен был охранять ворота и забор. А поскольку работы почти не было, он приспособился шастать по всему дому и подглядывать за хозяевами. Призрак поспешно исчез. Развеет еще!

Колдун вздохнул. Он понял, что придется объяснять. Ругаться ему не хотелось, таиться от жены он тоже не собирался, просто не до конца обдумал пришедшее в голову. С другой стороны, Любава могла помочь.

- Вот скажи, что мы за последнее время сделали такого необычного.

Необычного? Последний раз они проникли в другой мир и помогли возродить Ручей жизни. Любава так и сказала, она, правда, оставалась в своем мире и лечила заболевших, пока Танар и остальные спасали Ручья.

- Правильно, а раньше?

- Ты хочешь, чтобы я поведала обо всех наших приключениях? Так мы до утра не уснем!

Колдун усмехнулся.

- Я хочу, чтобы ты представила – с чего мы каждый раз начинаем!

- Как с чего? Ищем, что про это сказано в летописях.

- Вот именно. А теперь вспомни, как мы это делаем!

Хранительница представила, как они прерывают сотни книг и свитков. Ей даже захотелось чихнуть.

Танар улыбнулся, наблюдая за женой.

- Если завтра всплывает что-то необычное, то мы снова будем рыться в закромах. Любава, мы не знаем толком, что есть и у тебя, и у меня, и у Князя. А я хочу, чтобы мы это знали. Сколько времени мы сможем сберечь!

***

Зоряне никак не удавалось подкрасться к матери, чтобы та ее не заметила. Вот и опять! Только девушка скользнула через калитку, Марьяна подняла голову.

- Здравствуй, Зоря.

- Ну, мам! Как тебе удается!

Ведунья усмехнулась.

- Этому Феррух тебя не может научить. Ты можешь спрятаться от кого угодно, но я тебя чувствую всегда.

Зоряна подошла к матери, обняла:

- Только не говори – "вот будут у тебя собственные дети…". Они будут, но попозже.

- А муж с тобой согласен?

- Согласен. Он сказал… что мне нужно...

Зоря задумалась, как бы передать Марьяне, что Феррух сказал: "тебе надо перебеситься", но ведунья ее поняла. По губам Марьяны скользнула усмешка.

Ручей добавил молодости телу бывшего Главы клана, но разум остался прежним. Феррух не забыл всего опыта своей бурной жизни, и действительно сделал выводы.

"Пожалуй, он прав", - размышляла Марьяна, - "Зоре действительно нужно пережить приключения. Хуже будет, если ее потянет на них, когда родится ребенок".

Марьяна не лезла в личную жизнь дочери, но видела результаты. Феррух успешно сдерживал рвущуюся к активной деятельности жену. Во всяком случае, за прошедшее время она никуда не отправилась и ни во что не ввязалась. И в то же время не выглядела хмурой и потерянной. Зоряна принимала участие во всех тренировках дружины. Занималась домашними делами. Иногда на супругах появлялись свежие шрамы, из чего Марьяна сделала вывод, что тренировки они не прекращают и дома.

- Ничего так способ выпустить пар, за неимением нового приключения, - как-то заметил Кайрилл.

У самой ведуньи их хватало. Марьяна не искала проблем, так складывалась жизнь, что они сами находили ее.

А сейчас стало мирно и спокойно. После того, как над их княжеством шел дождь из воды жизни, даже простуд в зимнюю пору почти не стало. Лечебница пустой не стояла, но растяжения и переломы Ульяна лечила сама. Старики и старухи не помолодели, как муж Зоряны, но болячек у них стало меньше.

А вчера они с Феррухом куда-то таинственно исчезали из мира. Марьяна сразу это почувствовала. Опасности она не уловила, только радость и любопытство.

Впрочем, она довольно быстро догадалась, куда отправились ее неугомонная дочь и ее муж.

- И как там, в мире Ручья? – спросила она девушку.

Зоряна мечтательно улыбнулась. Она достала из кармана куртки и протянула матери крупную жемчужину.

- Подарок. От Ручья.

Жемчужина переливалась на ладони. Марьяна любовалась и слушала дочь.

- Там красиво! Ручей показал нам то место, где он скрывался от врагов. Во всех этих пещерах снова растут водоросли, плавают рыбины, разноцветные, как флажки на ярмарке. А на дне лежат такие большущие раковины и в них жемчуг. Ручей показал нам одну – она огромная, как голова человека!

Зоряна замолчала.

- Но жить там я бы не хотела и не смогла. Представляешь – вода и только вода! Островов совсем мало. Купаться там, правда, замечательно. В нашей речке так не нырнешь. Ручей сказал, чтобы мы еще приходили, как захотим, - закончила она.

- Ну, пока ты в нашем мире, давай готовить ужин, - вернула Марьяна дочь на землю. – Посылай весть Ферруху, пусть берет с собой мастера. Ульяне и Людину я скажу сама.

Зоряна заулыбалась и застыла, отправляя сообщение, а потом отправилась в кухню.

Долго с мужем она не могла говорить. Девушка вообще удивилась, когда это случилось первый раз. Феррух тогда задержался на тренировке. Зоряна с Гассаном ждали его, проголодались, а мужчины все не было.

"Темно уже, и где тебя носит!", - подумала она, и вдруг в голове возникла мысль: "Иду".

Сообщение было таким коротким, что Зоряна подумала – показалось, но потом убедилась, что она действительно может слышать Ферруха. Не на таком большом расстоянии, как братьев, но может.

А потом о таком же говорили и Харитон, и Кайрилл, и Ждан, и все, кто был в мире Ручья.

- Побочный эффект, - авторитетно заключил колдун,- купания в воде жизни.

Спорить с ним никто не стал, в любом случае это сберегало время.

Сам Танар, купавшийся дольше всех, мог послать короткую весть даже из столицы. Зоряна помогала готовить, когда услышала зов: "Ты и Марьяна нужны. Не срочно".

Девушка чуть не обрезалась и мотнула головой.

"Зачем?".

"Узнаешь".

- Мам, у тебя нет срочных дел в ближайшее время? – спросила она. – Танар зовет.

-Зачем?

- Не сказал.

Марьяна выглянула из окна. Кайрилл и остальные были уже совсем рядом.

- Я напишу ему потом. Дела у меня всегда есть. Но надо же узнать, что пришло в ему в голову.

Глава 2

Вечером Марьяна написала, только не Танару, а Любаве. Хранительница сообщила, что задумал колдун.

Ведунья отправилась в комнату, где хранились ее книги и свитки. Часть она написала сама. Самые старые были написаны еще после первого учения у Хранительницы. Потом она добавляла к ним купленные книги. Записывала все то, что происходит в селе.

Свитков было достаточно много, но Марьяна сомневалась, что они нужны для целей Танара.

- Марьяна, спать идем? – спросил Кайрилл, но увидев, что жена обложилась бумагами, поинтересовался: - а это зачем?

Марьяна сдвинула в кучку свитки и листы.

- Идем спать. А это - идея Танара. Не знаю, правда, что у меня есть интересного для него…

Марьяна позвала Велизара, но кот удалился по своим кошачьим делам. Он отозвался, но откуда-то с другого конца разросшегося села, дал понять, что ему некогда и чтобы его не отвлекали. Но потом добавил, что он тоже хочет поехать в столицу.

"Через три дня", - уточнил кот и исчез из мыслей женщины.

Марьяна засмеялась.

- Через три дня мы едем, - сообщила она мужу.

- Куда? – удивился Кайрилл.

- В столицу. Велизар сказал.

Откуда у кота такие сведения супруги не знали, но время Велизар чувствовал отлично и никогда не ошибался.

- Едем, так едем, - согласился мужчина. – А теперь спать.

***

- Как дела, моя хорошая?

Вячеслав зашел в опочивальню. Рада лежала на высоко взбитых подушках. До рождения дочек осталось совсем немного и, хотя женщина чувствовала себя хорошо, Любава советовала ей поберечься.

Рада потянулась к мужу, обняла и поцеловала.

- Все отлично. Что может случиться после того, как я гуляла под живой водой!

Рада была не единственной женщиной, которая ждала деток после того, как колдуны и воины спасли Ручей жизни, и он пролился над княжеством весенним дождем. Прошло немного времени и многие женщины одна за другой почувствовали зарождение новой жизни. Но только те, кто этого хотел. Особенно радовались те, кто до сих пор деток хотел, но не мог.

- Чудо!

Ручей и других не обидел, вода вылечила заболевших, но дождь больше нигде не шел.

Жизнь пошла своим чередом. Но оказалось, что Ручей оставил людям еще один подарок. Правда, обнаружили его не сразу.

Через пару месяцев после ливня к главе тайной службы явился озадаченный старший лесничий.

- Ты загадки разные любишь разгадывать, Харитон.

Харитон сказал, что это загадки его любят, а не он их, и осведомился – в чем, собственно, дело. Лесничий вытащил из мешка и положил на стол огромный гриб.

- Ты к Танару сходи, я как-то по другой части, а еще лучше на кухню, там его со сметаной зажарят, - вздохнул Харитон.

- К колдуну я схожу, но если это то, что я думаю, голова будет болеть не только у него, а и у тебя, и у Князя.

Лесничий оказался прав. Для начала он пригласил Харитона и Танара на прогулку. В паре часов пути от столицы находились остатки старой горной цепи. Подножье гор поросло лесом. Места были красивые, поэтому в праздники сюда стекались жители столицы и окрестных сел. Устраивали ярмарки, скачки, потешные бои. Люди разбредались по полянкам, и лесничим приходилось следить, чтобы не было пожаров. Выше, однако, были в основном голые скалы. Туда мало кто забирался. Лесничие использовали несколько крутых троп, чтобы осмотреть лес с высоты.

Вот туда колдуна и главу тайной службы и привел Глеб.

Они оставили лошадей и с полчаса карабкались вверх. Наконец, лесничий остановился при входе в небольшую долину.

- Раньше тут были камни только, а сейчас – гляньте: озеро.

Озерцо было совсем небольшим, скорее его можно было назвать большой лужей.

- Я здесь каждый шаг знаю. Месяц назад был как раз после праздника, воды чуть было, думал, после дождей весенних. А вчера смотрю: больше стало. Вода чистая, вкусная. Я напился, во фляжку налил, домой принес. Остатки выплеснул около забора. Вот такой грибище за ночь вырос.

Танар воду проверил.

- Не совсем то, что в мире Ручья, но очень похоже, - доложил он Харитону через некоторое время.

Мужчины уставились друг на друга.

- Ну, удружил он нам… Что делать-то будем?

- Князю сказать надо. А больше пока никому. Как то озеро возникло? Будет больше или нет? Что вода может? Пока не узнаем ответы на вопросы, нельзя никому говорить, а то придется войско на берегу держать. И шарлатанов сотни появятся. Лесничий-то как?

- Глеб – мужик надежный.

Вячеславу доложили. Князь крепко задумался.

- Не только нам эта вода дана.

- Это так Князь, но скажи кому – налетят. Отбиться-то мы сможем, но потом что - воевать со всем светом? Ведь только слух пройдет… сам понимаешь, что будет.

Решили – пока никому не говорить. Мирно все. Болезнь отступила. За озером приглядывать стали. Оно оказалось родниковым. Больше не становилось. Но и не уменьшалось.

- Это пока не знают и не трогают. А проведай кто, так и похмелье лечить захотят.

По осени узнал Харитон, что хворь напала на одну из деревень в соседнем княжестве. Хранительница оттуда Любаве весть прислала – не знает ли как вылечить?

А вскоре в ту деревню привезли пару бочек. А рядом наказ на листке: напоить всю деревню. Каждому – стакан. Детям – половину. Староста тамошний так и сделал и болезнь отступила.

Кинулись деревенские – кто прислал? Откуда бочки? А никто и не знает... вроде не привозил никто. Не само же возникло? Чудо, не иначе!

Князю "чудотворцы" сами докладывали. Дел-то! Остановили телегу. Погрузили, навели морок, выгрузили, наказ положили. После проследили, чтобы всем досталось.

- Никто нас не видел, Князь, - рассказал Богдан. – Не было там колдунов, это мы перво-наперво выяснили, а Хранительница уехала за лекарствами.

- Остатки жалко было так выливать, мы сцедили их в местную речку. Пускай рыбы больше будет, - добавил Ратмир.

Князь с облегчением вздохнул. Помогли и ладно. И то, что не оставили воды тоже ладно. А вдруг кто проверит, что за вода была…

Танар только косился и хмыкал, пока слушал: что-то не договаривают ученики. Так все было, а вроде бы и не совсем так. Спросил, как одни остались. Братья переглянулись.

- Учитель, это нам подарок от Ручья жизни. Тогда все же загадывали, - сказал Богдан.

Танар кивнул – так. И не хотели вроде бы, а Ручей тогда словно мысли сокровенные у каждого прочитал. И сделал так в благодарность. Сам-то Танар все думал, что состарится и умрет раньше Любавы. Теперь он мог жить долго.

- Мы можем уходить в другие миры, учитель. Мы ту телегу так и провели, бочки около старосты под мороком выгрузили и снова в тот мир. Пускай никто не знает об этом, - продолжил Ратмир.

Танар восхитился. Надо же. Способность проникать в другие миры! Ему в голову не пришло! Братья порозовели.

- Как-то случайно получилось, учитель. Подумали: священный круг далеко. Проход, через который Ручей ходили спасать – тоже. А ну как что срочно надо будет делать! – вздохнули братья. - Вот и пригодилось.

- Вы осторожнее, ребята. Миры разные бывают, - предостерег Танар.

Братья согласились.

- Мы пока никуда не ходим надолго. Заглядываем только, - кивнул Богдан

- Мы еще не разобрались, учитель. Вопросов много, а спросить некого, - добавил Ратмир.

Колдун подумал: Велизар же ходил в другой мир. Почему людям этого не делать? Парням он верил. Люди серьезные. Просто так на рожон не полезут.

- Добро. Разбирайтесь.

Князь посовещался с ближними своими. Так и решили действовать. Коли донесется весть о беде, отправить тайно воды из того озера. А на саму долину колдуны отвратный морок навели. Гора и гора. Ничего интересного.

Но пока больше ничего не случалось.

Братья свое умение понемножку проверяли, когда время было. Не больно много его и было. Мало ли забот.

Вот теперь новая у учителя появилась. Собрать воедино все знания, что получится. Братья вспомнили, как помогали они искать путь в мир мертвых. Сколько книг привезли, сколько свитков! А если было бы все в одном месте, так проще было бы дела вершить.

Любава с мужем согласна была.

- И как такое никому раньше в голову не пришло? – только и спросила. – Умный ты у меня!

- Может и приходило, да другие дела мешали, - пожал плечами Танар.

Глава 3

Обдумав все хорошенько, они на следующий день отправились к Вячеславу. Князь выслушал внимательно.

- Дело доброе. Но не быстрое.

Танар хитро на него посмотрел.

- Ручей сказал, мы с Любавой долго жить будем. А коли мы не успеем, то другие найдутся. Да и дом тот стоит и рушится. Не нужен он никому.

Князь кивнул – оно так. Дом тот один из предков Князя строил. Хотел дворец около столицы, чтобы других князей принимать и богатством хвалиться. Не получилось у него. Что тогда случилось, никто толком так и не узнал. Князь тот отправился на охоту, которую устроили, когда дом почти закончен был, и пропал. Слуги клялись – словно в воздухе растаял!

А нашли его седьмицей позже на мраморных ступенях без единой кровинки на теле. Жив был еще, сказать что-то силился, но так и не смог.

Хранительницы тогда среди людей не жили. Колдуна позвали, но тот толком ничего не объяснил. Сказал только, что дворец недостроенный проклят, и в него заходить не велел.

Преемнику князя и терема старого хватило. Быстро тогда забили двери почти готового здания. Страстей всяких много рассказывали и стоял с тех пор трехэтажный особняк пустым. Вокруг деревья выросли. А людская молва домище призраками заселила.

Так и стоял дом, пока Танару не пришла в голову мысль собрать все книги, свитки, летописи воедино. Россказни колдун, конечно, знал. Но не сильно верил.

- А если и есть что, так разберемся…, - только и сказал, когда об этом Князь упомянул.

Вячеслав хотел подарить дворец колдуну.

- Пускай Танар там книги собирает, но лучше он твоим останется, - предложил казначей. – Твое имя вес большой имеет, Князь. Танару могут и не отдать что-то. Колдунов не все повожают, а тебе отдадут, да еще и добавят.

Танар с этим согласен был.

- Княжеская библиотека! Звучит, однако.

Решено было начать готовить списки всего, что есть в тереме. Такое же распоряжение отдали своим ученикам и ученицам и Танар, и Любава.

Кроме этого они написали своим знакомым, чтобы посмотрели, что у кого есть интересного и тоже просили готовить списки.

Сам дом в основном был целым. Однако за годы, что пустым стоял, и кирпичи кое-где выкрошились. И стекла ветками повышибало.

Много нужно было сделать, но не за один же год. А чтобы точно знать, с чего начинать, решил Танар найти все, что есть о дворце у княжеских книжников. А после уж самому посмотреть дом внутри.

***

- Странно, - Танар повернулся к жене.

- Что странно? – спросила Любава.

- Не могут книжники найти про дворец ничего.

- То есть?

Танар развел руками.

- Ни плана, ни бумаг, никаких упоминаний в библиотеке нет. И казначей то же самое говорит. Деньги тратили явно немалые. А никаких записей об этом нет. Не могли же потерять все.

- Проверили еще не до конца, - продолжил колдун, - может, и найдут, но все равно – странно.

Хранительница ничем ему помочь не могла. Когда дом строился, ее с людьми не было.

Утром Любава уехала в лечебницу, а Танар задержался, приводя в порядок кое-какие записи. Как ни хотелось оставлять все дела за порогом, не получалось.

Колдун уже собрался отправиться в школу, когда почувствовал присутствие сторожевого призрака.

- Чего тебе, Инесс? – удивился Танар.

Призрак напоминал о себе очень редко. В основном, когда приходили гости, которые ему не нравились. Тогда он стучал воротами, мог долго не открыть калитку. Или сопровождал кого-то из людей стонущими звуками. Робких среди гостей колдуна не было, и Танар смотрел на это сквозь пальцы. Желавших его ограбить давно не находилось, и призрак скучал.

Однако сегодня он явно хотел что-то сообщить.

- Говори, Инесс. Я тороплюсь.

- Там опассссссно, - доложил призрак.

- Где?

- В доме… сссззаа городомммм, там умер княссссь.

Таран резко остановился. С чего это друг призрак решил заговорить про это?

- Не пуссскай шшшенууу , туда… жшшенщиннам нельссссяяя.

- Так. А ты откуда про это знаешь?

- Я – приссссрак, там ессть такая как я…

Колдун вскочил на коня, потом повернулся к воротам.

- Ты мне расскажешь подробно, все, что знаешь.

- Рссссказать трудно, покашшшу…

- Хорошо. Вечером я сегодня приеду один. Хотя…, - Танар прикинул, - я возьму с собой Богдана и Ратмира.

Призрак почти исчез. Богдана и Ратмира он не любил. Но неожиданно Инесс снова стал видимым.

- Хорошшшо..., сссильные…, справятсссся…

Танар направился в школу, обдумывая неожиданно поступившие сведения.

"Может, зря я не обратил внимания на то, как умер предок Вячеслава? Выдумать могли много, но все равно нужно узнать все, что можно".

Ему пришлось отложить размышления на потом и заняться срочными делами. В перерыве между ними он отправил сообщение братьям:

"Есть время сегодня вечером?".

Мог бы и не спрашивать, конечно, но братья не слуги ему. У них и свои планы могут быть, однако оба ответили, что время есть.

"После заката у меня".

- Учитель что-то интересное узнал, - усмехнулся Ратмир.

Близнецы гордились тем, что Танар им много доверяет. И первыми обращается именно к ним, если ему нужна была помощь в сложных делах.

Братья добрались до дома Танара, когда его еще не было. К их удивлению, призрак вежливо распахнул перед ними ворота.

- Привет, Инесс. Не злишься больше? – поинтересовался Богдан.

- Зссслюсь…, но ему нужна будет помощь, - ответил тот. – Вы ссссильные, мужчины. Смошшшете, справитесссь.

Братья переглянулись, пожали плечами. Призрак распахнул не только ворота, но и дверь в дом. Ратмир и Богдан уселись ждать хозяина. Они разговаривали о друзьях, семье, планах на будущее.

Призрак маячил где-то около ворот, к людям он больше не приближался.

Внезапно братья насторожились. Им показалось, что Инесс около дома не один. То есть он, конечно, был не один.

На улице уже темнело, но мимо дома еще шли и ехали горожане. Но братья почувствовали нечто потустороннее. Они переглянулись.

- У Инесса тоже гости бывают, - пошутил Ратмир, но тут же понял, что гостей, если таковые и нагрянули бы к призраку, он не стал бы встречать жесткими ударами.

- Похоже, ему помощь нужна! Не воры лезут!

Богдан и Ратмир выскочили из дома.

Танар уже был неподалеку, когда понял, что около его жилища идет настоящая схватка. Он пришпорил коня, но когда оказался около ворот, то все было уже закончено.

Ворота лежали на земле. А около них стояли изрядно всклокоченные братья.

Колдун открыл рот, чтобы поинтересоваться, что случилось, но створки сами собой взмыли в воздух, заняли привычное место и тут же распахнулись, пропуская Танара.

Колдун хмыкнул. Он хотел завести во двор коня, но тот уперся всеми четырьмя ногами не желая заходить в знакомое место. Танару пришлось его успокаивать.

- Ссссильные, ссссправилиссссь, - заявил призрак, помогая хозяину поставить коня в стойло.

Танар огляделся. Двор явно носил следы схватки. Человек бы ничего не заметил. Нападали на его дом не люди. Да и не на дом они вели атаку. Их целью был Инесс!

- Не знал, что у тебя есть такие злопамятные приятели, - сказал Танар, занимаясь конем.

Он расседлал и накормил жеребца, давая Инессу время успокоиться. Потом люди зашли в дом. Танар поставил жесткую защиту на весь участок и повернулся к призраку.

- Кто это был?

- Ххххотят помешать расссссказать вам вссссе…

- Пока им это не удалось. Пошли в дом.

На пороге Танар остановился и еще раз проверил защиту. Никто не пройдет.

(продолжение следует)

Сообщение пришло на мой ИИ, Второй экзамен — планета ДСЖ-317. Захват территории стандартными средствами, Мне всего шестнадцать лет, Но я готов к экзамену.

Для вас старались:

Нейронные сети:

Озвучено Suno.com/@apavels

Аниматор GigaChat

А так же, все тот же один человек:

Автор - ПавелС

Rutube.ru/u/PavelS

Tenchat.ru/APavelS

Wibes.ru/author/719352

T.me/PavelS_Avtor

Vk.com/avtorpavels

Pikabu.ru/@APavelS

Yappy.media/n/apavels

Litres.ru/69174838

Но стоило им подойти ближе, как раздался странный звук: хрусь-хрусь-хрусь. С таким звуком обычно ломались морковные палочки. Или старые кости. Из-под стеллажей полезли ожившие в полумраке супермаркета овощи. Огромные моркови подтягивали свою корнеплоть с помощью заостренных концов, словно гигантские черви. Свеклы, раздувшиеся до размеров баскетбольного мяча, неуверенно, но неумолимо ползли с помощью своих корней-щупалец. Невероятно длинные огурцы извивались на полу, будто чудовищные змеи.
Вместо глаз у овощей были лишь крохотные ценники с надписью «2 по цене 1».
- Назад! - крикнул Марк.
Но позади уже сомкнулись тени - капустные шары медленно катились к ним, они шипели, расправляя и сбрасывая свои листья, будто готовясь взорваться.
Алия вцепилась в руку отца.
- Папа, их слишком много!

Марк метнулся к витрине с карабинами. Стекло оказалось не стеклом, а плотной мембранной пленкой: стоило приложить ладонь, как экран под витриной засветился.
- Внесите оплату: 90 кредитов. Скидка действует 30 секунд.
- У нас вообще осталось всего 100, - выдохнул Марк. - Если возьмём оружие - еды почти не останется. На что мы будем жить потом, если переживем этот кошмар?
Овощи надвигались все плотнее к двум замершим в отчаянии людям. Морковь звякнула острым концом о плитку. Капусты медленно сжимали кольцо.
Алия подняла глаза на отца.
- Папа… лучше с оружием, чем с хлебом.
В динамиках наверху послышался громкий смех. Кто-то выкрикнул:
- Ну что, папаша, выбери: или останешься с батоном, или станешь мясом!
Таймер на витрине отсчитывал:
29… 28… 27…
Марк как никогда ясно понимал: или они вложат последние кредиты в оружие, или будут разорваны в клочья прямо здесь.

Продолжение следует...

Громкоговоритель вновь зазвучал, словно ничего и не случилось:
- Дорогие покупатели! Напоминаем: пробники косметики и продуктов доступны бесплатно. Но помните - вы теряете время.
По залу пронесся неуверенный шепот. Несколько игроков рискнули - один из них сунул руку в коробку с кремами и достал маленький флакончик.
И тут же сверху опустился механический манипулятор, просканировавший полученную добычу.
Голос произнёс:
- Бонус получен. Время - минус две минуты.
- Они издеваются, - прошептал Марк. - Каждое «бесплатно» здесь стоит дороже жизни.
Вдруг, словно подтверждая его слова, из динамиков прогремело новое объявление:
- Секретная акция! Следующие три минуты - скидка на огнестрельное оружие! Магазин №7, сектор охоты.
Сразу несколько человек бросились к сектору. Оружие в супермаркете - это был реальный шанс. Но это означало выйти из укрытия и идти прямо через территорию, где хозяйничали ожившие овощи и кое-что похуже.
Алия посмотрела на отца.
- Папа… без оружия мы не продержимся. Ты сам говорил, что ночью они передвигаются стаями.
- Идти туда - значит рискнуть жизнью, - ответил Марк.

Он чувствовал, как внутри всё рвётся на части от очередного невозможного выбора. Сидеть тихо - это немалый шанс пережить ночь, но ближе к утру их все равно могут добить конкуренты. Взять оружие - значит рискнуть столкнуться с капустой, морковными копьями и мясными тушами.
Снова заговорил динамик наверху. Марк видел говорящего, тот стоял вплотную к стеклу наблюдательной галереи, с бокалом в руке. Человек весело сказал в микрофон:
- Давайте сделаем этот выбор ещё интереснее. Голосование! Уважаемые зрители, куда отправится наш милый механик с дочкой: за оружием или останется прятаться?
На экранах засветились две полосы. Красная - «идти». Зелёная - «прятаться». Красная стремительно росла.
Алия прошептала:
- Они решат за нас.
Марк поднялся на ноги, биение сердца неприятно отдавалось в горле. Время скидки таяло.

Продолжение следует...

— Нюра, — высокомерно мяукнула она через свой умный ошейник, — великие правители оставляют наследие. Кодекс — это мой след в истории. И вообще, я видела, как двуногие пишут свои скучные законы. Это не так уж сложно.

Вася, который в этот момент пытался незаметно смахнуть кошачью шерсть со своего пиджака, пробормотал что-то нечленораздельное, но Кэш, как всегда, был готов подлить масла в огонь.

— О, да, — ухмыльнулся он, потягивая кофе из кружки с надписью "Я пережил Мурку". — Кодекс! Это будет эпично. Представляю заголовки: "Мурка вводит налог на валерьянку" или "Кошки обязаны точить когти только по четным дням".

Мурка проигнорировала сарказм и потребовала созвать "Совет Мудрых Котов" — группу из самых влиятельных кошек, которых она лично отобрала на Конгрессе. Среди них, конечно же, был и Султан, который, несмотря на свое поражение в лазерной дуэли, все еще надеялся подсидеть Мурку. Совет собрался в конференц-зале отеля, который теперь был переименован в "Дворец Мяу". Зал был завален подушками, игрушками и мисками с элитным кормом, а на каждом стуле лежала обязательная когтеточка.

Первым пунктом Кодекса Мурка предложила ввести "Право на ежедневное мурлыканье". По ее словам, это должно было гарантировать каждой кошке минимум 30 минут человеческого внимания в день. Кошки в зале мурлыкали в знак согласия, но Султан, как всегда, решил вставить свои пять усов.

— Это абсурд! — заявил он, поправляя свой роскошный персидский хвост. — А что, если двуногие заняты? У них есть свои дела, работа, налоги...

— Налоги? — перебила Мурка, прищурившись. — Отличная идея, Султан! Кодекс должен включать налог на двуногих за право жить рядом с нами. Скажем, одна банка тунца в день за каждого кота в доме.

Зал загудел. Сиамские кошки шипели, британцы лениво зевали, а уличные коты, которых Мурка пригласила для "разнообразия", начали громко требовать, чтобы налог включал и куриные крылышки. Нюра, которой пришлось записывать все эти бредовые идеи, уже мысленно составляла резюме для новой работы — желательно где-нибудь подальше от кошек.

Следующие пункты Кодекса оказались еще более абсурдными. Мурка настояла на том, чтобы запретить пылесосы ("эти рычащие монстры оскорбляют нашу кошачью сущность"), обязать всех двуногих носить одежду с кошачьей шерстью в знак уважения и ввести ежегодный праздник "День Лазерной Указки". Султан, пытаясь вернуть себе авторитет, предложил добавить пункт о "праве на ночной забег по дому в 3 утра", что, к удивлению всех, было принято единогласно.

Когда дело дошло до обсуждения наказаний за нарушение Кодекса, ситуация окончательно вышла из-под контроля. Мурка предложила карать двуногих, игнорирующих кошачьи требования, "позором шерсти" — то есть обсыпать их шерстью из пылесоса. Султан же настаивал на более радикальных мерах: "Пусть спят на полу, пока не вымолят прощение миской с креветками!"

Нюра, Вася и Кэш, наблюдая за этим цирком, уже не знали, смеяться им или плакать. Вася, как обычно, молчал, но его борода дрожала от сдерживаемого ужаса. Кэш, допив свой кофе, шепотом предложил Нюре:

— Может, подбросим Мурке клубок ниток? Пусть отвлечется от этой бюрократической вакханалии.

Но Мурка была непреклонна. Кодекс был принят, отпечатан на бумаге с водяными знаками в виде кошачьих лапок и разослан всем кошачьим общинам мира. Двуногие, конечно, восприняли это как очередную милую кошачью выходку, но Мурка уже строила планы по созданию "Международной Кошачьей Инспекции", которая бы следила за выполнением Кодекса.

— Это только начало, — мурлыкала она, развалившись на своем троне. — Скоро весь мир будет мурлыкать по моим правилам.

Нюра, глядя на очередной список требований от Мурки, тихо пробормотала:

— Кажется, я начинаю понимать, почему собаки такие счастливые. У них нет Кодекса...

А впереди "Мурлыка Инк." ждали новые испытания: слухи о мятеже среди уличных котов, которые отказывались платить "валерьянный налог", и загадочное исчезновение партии элитного корма. Но это уже совсем другая история — полная интриг, кошачьих заговоров и, конечно, бесконечного мурлыканья.