Монолог младенца
- Тааак… глаза открыл, а почему темно? Я все еще сплю, или наяву что-то случилось? Проснулся как всегда, ровно в пять - у меня внутренние часы, как швейцарские, работают. Раньше за окном уже светало, а сейчас чернота, хоть глаз коли, как бабушка говорит. Так, подумать, вспомнить. От кого-то слышал: вот и осень пришла. Кто такая «осень», почему она пришла и темноту принесла?
Ладно, потом спрошу, когда говорить научусь. А, может, и сам догадаюсь. Я сообразительный! Они даже не подозревают, что я хоть и недавно родился, а уже многое понимаю. И умею. Головку держать. Взгляд концентрировать. Людей от игрушек отличать. По именам пока никого не знаю, а по должности да: папа и мама, бабушка и дедушка, братик и котик. Главное – улыбаться им навстречу, уж они рады будут… Обцелуют с ног до головы.
Потому что у них такая работа – меня любить. И, между прочим, есть за что. Я вообще идеальный ребенок, умный не по годам… то есть не по месяцам. Все делал по правилам - с самого начала, с великого таинства зачатия и до выхода на свет. Эпическая история, скажу я вам. Самая чудесная метаморфоза (слово по телевизору слышал). Это вам не бабочке из гусеницы вылезти. Это из эмбриона размером с конопляное зерно всего за девять месяцев вымахать в гиганта ростом пятьдесят четыре сантиметра и весом три пятьсот (сообщила акушерка). Практически взрослый человек, только в миниатюре.
С гордостью могу доложить - без генетических особенностей и физических отклонений. Спасибо родителям и медперсоналу того периноталь… перинаталь… ну не знаю как правильно… Короче, рожали мы с мамой в лучшем медицинском центре города, в люксовых условиях: отдельная палата с душем, туалетом и интернетом, пять врачей вокруг, круглосуточное наблюдение по камерам и, главное – тишина. Что особенно было приятно.
Я привычный к тишине. Честно сказать, на внешний шум и гам вообще выходить не собирался. Врачи так и говорили – задерживается. Мальчики обычно задерживаются. Как паровозик из Ромашкова – про него мой брат недавно мультфильм смотрел. Со мной за компанию.
Тот паровозик никогда никуда не спешил. Я тоже. Зачем спешить? Куда торопиться? Чего тебе в животе не хватает? Плаваешь в околоплодных водах, отдыхаешь, как в бессрочном отпуске: тепло, сытно, спокойно, музыка не орет, комары не кусают. Но почувствовал я: расту, в маме уже еле помещаюсь, надо ее от себя освобождать.
Ну освободил…
И заорал во все горло – от холода! И кто бы не заорал? Из комфортных тридцать шесть и шесть в дубильник двадцать два с половиной – это я боковым зрением заметил на градуснике с подсветкой. Забегали они вокруг меня, засуетились. Обмыли, обсушили, взвесили, завернули, к маминой груди приложили. Тут я успокоился и подумал: то-то же! Я вам не какой-нибудь лягушонок с жабрами вместо рук и ног, которым был в зачаточном состоянии. Хвост отпал, теперь я человек. Нет. Большими буквами – ЧЕЛОВЕК! Хоть и маленький, зато полноценный.
Расту, развиваюсь.
Привыкаю, наблюдаю - что они, взрослые, делают. Учусь. Нет, учиться в школе буду, а сейчас, в основном, пользуюсь своим семейным положением в личных интересах. Я здесь главный, они на подхвате. Вот сейчас заору, они проснутся, подбегут. Будут сюсюкать, на руках носить, ублажать меня, чтобы не плакал.
А я в свои два месяца не дурак, без причины не плачу. Хотя... Бывает иногда… накроет ностальгия по старым, добрым временам в теплом животе у мамочки…
Ну ладно. Это в прошлом, надо жить настоящим.
Что у нас в настоящем? Так… пошевелиться, прочувствовать… Чувствую – голоден. И мокр, хотя к подгузникам претензий нет, качество устраивает. Просто хочу в новый день в свежих подгузниках войти. Значит, две причины ИХ будить. Хоть и жалко. Воскресенье сегодня. Родители хотели выспаться…
С родителями мне повезло. Папа – врач, работает в психологическом диспенсере, по-простонародному «дурка». Работа тяжелая, потому что головой. Папа говорит: общаясь с психбольными надо стараться самому не стать как они. И папа старается, каждый день таблетки пьет, наверное, чтобы в «дурку» не попасть уже в качестве пациента.
Мама - учительница в начальных классах. У нее красивый почерк - я заметил, когда она писала планы, а я гулял по квартире у папы на руках. Она и сама красивая – рыжая, вся в веснушках, даже на ушах. Когда вырасту, выберу себе жену, похожую на маму. И звать ее буду, как папа – маму: лапуля, зая и любимка. А она меня будет звать мишуня, золотко и котик мой родной. Можно еще по-простому Ванюша или по-заграничному Вэн.
Вообще-то, по паспорту я Иван. А брат у меня Никита. Он на пять лет меня старше, а ума, кажется, меньше. Вот зачем, спрашивается, когда я зевал, он сунул мне палец в рот? Хорошо, у меня еще зубов нет, а то бы знатно прикусил… В отместку на него фонтанчик направил - я как раз голенький лежал, «просушивался» после душа. И считаю, что прав - он первый начал! А я хоть и маленький, постоять за себя могу по-взрослому.
Никитос обиделся, захныкал и пошел на меня жаловаться.
А мне что?
А мне ничего. Я несовершеннолетний. Меня наказывать нельзя: ни поругать, ни по попе стукнуть. А будут обижать - в Верховный суд по правам ребенка обращусь… Нет, там долго разбираться будут… Я сам проблему решу. Такой концерт им устрою - для скрипки с оркестром в одном лице… Две ночи не поспят, как шелковые будут.
Но честно сказать, не за что. Роль свою воспитательную выполняют на «отлично». Вырасту, я тоже о них заботиться буду. От всех телефонных мошенников защищу. Пусть только Ник меня сначала цифровой грамотности обучит, он же первый в школу пойдет, смартфон-компьютер получит.
Никитоша у меня классный… хоть и простодушный. Подрасту, мы с ним подружимся. Будем братья навек, друг за друга стеной. Я брателу в обиду не дам. Он хлипковатый на вид, а я уже сейчас крепкий – как схвачу за нос, мало не покажется. Если его в школе буллить будут, я их фонтанчиком оболью… да кота нашего натравлю.
Кот у нас боевой, своих в обиду не даст. Я как-то гулял в коляске с Марсиком на поводке, подбежала бродячая собака, лохматая, в три раза больше кота. Наш Марсик бросился меня и маму защищать, царапнул собаку по носу, она завыла от обиды и убежала, поджав хвост.
Рядом стояла соседка с третьего этажа тетя Тоня, даже восхитилась. Хотела Марсику лапу пожать, но мама сказала «лучше не надо, а то и вас царапнет, он чужих страсть как не любит». Тогда тетя Тоня наклонилась и ручку мне поцеловала. Еще уважительно «Иван Дмитрич» назвала. Вот так их надо воспитывать! Чтобы кланялись в ноги и по имени-отчеству называли. Как царя…
Тетя Тоня, в принципе, неплохая, только несчастная - по ночам цветы с палисадника перед домом ворует и продает. Я как вырасту, посажу под ее окном много-много цветов – пусть смотрит и радуется.
Так, а мне сейчас радоваться или… нет, сначала покакать, потом будем радоваться. Я давно заметил: как сходишь в туалет, такое счастье накрывает, что летать охота. А еще счастье, когда бабушка меня в ванне теплым душем обливает и слегка под мышками щекочет. Я смеюсь и пою – о чем-то своем, грудничковом…
Бабушка у меня классная! Разговаривает со мной больше, чем с телефоном, объясняет что да как. Совершаем ознакомительную экскурсию по дому, она показывает на вещи, называет: это окно, это дверь, это шкаф, это часы, сейчас без четверти пять. Я время по стрелкам научусь различать раньше, чем говорить.
Мировая бабуля. С ней и посмеяться и поболтать… ну, как поболтать – она разговаривает, а я гулю, так и общаемся на всякие-разные темы. А плакать при ней как-то стыдно – бабушка так старается ради меня, даже с работы будет уходить, когда мама из декрета выйдет. Только со здоровьем у нее не очень, сказала – в сентябре на операцию ложится по удалению щито… шило… в общем, какой-то очень важной, но больной железы.
И дед у меня что надо! Раньше был толстый, как бегемот, и больной на всю систему – два шага сделает, весь пОтом обольется. Голова круглая, как шар, глаза огромные, как фары – выпучит, будто съесть хочет. Походил на Шрека из мультика, только не зеленый, а красный. Я попервости боялся деда, орал на него благим матом…
А недавно он лег под нож, дал отрезать себе полжелудка, похудел на треть, здоровый цвет лица приобрел. Говорит: давление, подагру и псориаз как ветром сдуло. Книжки мне читает. Голос такой приятный, под него сладко засыпать…
У меня еще и прабабушка с прадедушкой есть! Правда, прабабушка сейчас болеет, слабенькая. Но к должности своей относится со всей ответственностью: когда мама дала ей меня подержать - справилась, не уронила. Я почувствовал дрожь в ее руках, занервничал, даже пукнул пару раз от страха. Мама уловила сигнал – что-то не то и быстренько передала меня прадедушке. Ему уже восемьдесят, но он еще крепыш! Новые зубы вставил – белые, сверкающие…
У меня скоро тоже такие будут. Тогда перейду на твердую пищу: овощные пюрешки, рыбку, картошечку. Особенно люблю тефтельки бабушкины – нюхать, есть пока не могу. Могу только мамину теплую, сладкую сисю сосать…
Ой, вспомнил про съедобное, и аппетит разгорелся. Пора родителей будить: выходной не выходной, а еда по расписанию. Пусть встают, меня обихаживают - кормят, моют, одевают, развлекают.
Потому что я - самое дорогое, что у них есть.
Я командир, они у меня в подчинении. Исполняют каждую прихоть, заботятся о моем здоровье и хорошем настроении, следят, чтобы я кушал, спал и какал хорошо.
Царская жизнь.
А ведь так будет не всегда. Подрастешь и, вместо привилегий, получишь обязанности: мыть посуду, пылесосить, чистить Марсиков лоток. Потом школа, двойки, прыщи, драки. Потом свадьба, теща, ребенок, ипотека.
Ты должен то, ты должен это…
И уже не царь, а раб.
Вот это перспектива…
Японский городовой!
Мамочка, роди меня обратно!
Ааааа!
Автор Ирина Лем
Друзья, заходите на мой сайт "Ирина Лем приглашает" почитать мои романы и рассказы.
