Вопреки разным досужим репликам на тему того, что советские читатели были якобы отрезаны от мировой литературы, в реальности СССР регулярно издавал огромное количество иностранных книг.
Детских книжек это тоже касалось. Особенно в нашей стране любили скандинавскую детскую литературу. Иногда даже складывается ощущение, что советские дети ее читали в куда больших количествах и с куда большим азартом, чем их шведские, норвежские и датские сверстники.
В этой статье хотим вам рассказать о тех скандинавских сказочных повестях, которыми у нас зачитывались лет сорок или пятьдесят назад. Многие из них (а может быть, даже все) вы наверняка тоже читали. Будет здорово, если в комментариях вы поделитесь своими воспоминаниями.
Итак, поехали.
“Малыш и Карлсон”. Астрид Линдгрен
На крыше совершенно обычного дома в Стокгольме живет человечек с пропеллером. Однажды он знакомится с мальчиком, живущим в том же доме. Так начинается их дружба.
Понятия не имеем, зачем мы вам пересказываем сюжет. Это одно из тех произведений. которые вообще не нуждаются в представлении. Разве кто-то у нас не знает Карлсона? Да нет таких вообще!
“Пеппи Длинныйчулок”. Астрид Линдгрен
Книжка шведской сказочницы про сумасбродную рыжеволосую девочку, наделенную фантастической силой, была чуть менее популярной, чем книжка про Карлсона. Но только чуть. Ее тоже расхватывали в библиотеках.
Кстати, в самой Швеции, по слухам, ни Карлсон, ни Пеппи особой любовью не пользовались. А у нас – шли на ура. В 1984 году в СССР даже экранизировали повесть про Пеппи.
“Муми-тролль и комета”. Туве Янссон
Туве Янссон была финской писательницей, а Финляндия к скандинавским странам не относится. Но повести про муми-троллей в оригинале написаны на шведском языке, а на финский и все остальные были переведены. Так что все-таки их можно отнести к скандинавской литературе.
Так вот, книжки про Муми-тролля, Сниффа, Снусмумрика, Фрекен Снорк и прочих забавных и милых обитателей Муми-дола были всегда нарасхват. Их целый цикл, но самой известной повестью была именно “Муми-тролль и комета”.
“Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями”. Сельма Лагерлёф
Мальчик Нильс проказничал, за это гном наказал его – уменьшил в размере. Миниатюрный Нильс вынужден отправиться в путешествие вместе с домашним гусем Мартином, который решает присоединиться к стае диких сородичей.
Эту книгу Сельма Лагерлёф писала как учебник по географии Швеции. В нашей стране популярностью пользовался ее очень сокращенный перевод. Можно даже сказать – пересказ.
“Людвиг Четырнадцатый и Тутта Карлссон”. Ян Улоф Экхольм
Лисенок из нормального лисьего семейства ведет себя совершенно ненормально. Он отказывается разорять курятник и даже заводит дружбу с курицей Туттой Карлссон. Все в шоке – и лисы, и куры. Но потом они все-таки найдут общий язык.
Эту добрую и смешную книжку написал в 1965 году шведский писатель Ян Улоф Экхольм. В СССР повесть издавалась несколько раз. И, кстати, тоже была экранизирована. По ее мотивам снято как минимум два мультфильма и один фильм – лента “Рыжий, честный, влюбленный” режиссера Леонида Нечаева.
“Волшебный мелок”. Синкен Хопп
Сенкен Хопп – норвежская писательница, издавшая в 1948 году сказочную повесть про Юна и Софуса. Юн находит мелок и рисует им человечка на заборе. Человечек оживает, поскольку мелок оказывается волшебным. Ожившего человечка зовут Софус. С этого начинаются их удивительные приключения.
У книги есть еще продолжение, это дилогия. В СССР она вроде бы впервые была издана в восьмидесятые годы в сборнике “Сказочные повести скандинавских писателей”, но сразу пришлась по вкусу советским детям.
“Разбойники из Кардамона”. Турбьёр Эгнер
И еще одна сказка родом из Норвегии. Написал ее Турбьёр Эгнер. Очень милая, веселая и трогательная повесть о трех братьях-разбойниках – Каспере, Еспере и Юнатане. Разбойничают они в городе Кардамон, по соседству с которым живут. И постоянно попадают в разные нелепые ситуации.
У нас эту книгу перевели и издали еще в 1957 году, спустя всего лишь год после ее выхода в Норвегии. А потом переиздали в восьмидесятые.
Ну что ж, на этом остановимся. Хотя список, конечно, неполный. У одной только Астрид Линдгрен можно назвать еще немало повестей, популярных в СССР. И “Рони, дочь разбойника”, и “Мио, мой Мио”, и “Эмиль из Леннеберги”. А что вы вспомните еще?
Сегодня расскажу о книге Грега Игана "Карантин". Это первая из трёх часть из условного цикла "Субъективная космология". Такая кондовая твёрдая научная фантастика с философским подтекстом родом из святых девяностых.
Сразу отмечу, что для современного читателя не будет проблем с восприятием "отсталого" технического развития того времени. Автор умело заглядывает в будущее и пишет вполне в актуальном ключе.
Итак, "Карантин".
Это фантастический детектив с дурацкой картинкой на обложке, основное действие которого происходит в семидесятые годы двадцать первого века.
Прошло три десятка лет после того, как Солнечная система внезапно и без объяснений была окружена непроницаемой стеной черноты, названой Пузырём.
Пузырь не пропускает свет звёзд. За него нельзя заглянуть. Человечество на какое-то время опустилось в панику и сектантский террор, но, в целом, свыклось с этим необъяснимым явлением.
Главный герой, бывший полицейский, а ныне частный детектив, получает задание отыскать некую женщину, которая таинственно пропала из психиатрической больницы. Несмотря на обилие камер, электронных замков и отсутствие у исчезнувшей разума до степени невозможности просто дверную ручку повернуть.
Расследование приводит нашего героя к законспирированной организации, которая занимается странными медицинскими исследованиями. После неудачной вылазки в логово этих ребят нашему неудачливому детективу вживляют в мозг так называемый мод верности и он становится их "добровольным" и ярым сторонником.
Кстати о модах. Эта интересная фича. В этом мире, были бы деньги, можно ставить себе в мозг всевозможные модификации, которые позволяют управлять эмоциями и состоянием организма, обрабатывать и структурировать информацию и множество других полезных вещей. Устанавка происходит через запшикивание в нос спрея, в котором ослабленные и запрограммированные на смерть вирусные амёбы несут на себе нанороботов в которых предварительно загрузили нужный мод. Круто же!
Вернёмся к сюжету. Оказывается, что наша "злодейская" организация решила поиграть с квантовой неопределённостью. Её инженеры, "порывшись" в голове у той самой пропавшей пациентки психушки, разработали мод чистых состояний, который позволяет управлять коллапсом волновой функции. (Не бойтесь, вам всё объяснят).
Простым языком - с помощью этого мода, конечно изрядно потренировавшись, из размазанного состояния (суперпозиции со всеми возможными вариантами событий) можно выбрать любое нужное тебе действие и, "схлопнувшись" в нужный момент, оставить его как единственное реально произошедшее событие. Эдакий научно обоснованный телекинез.
Понимаю, что выглядит это как "ничего не понятно, но очень интересно", но в книге автор не самым простым, но вполне доступным языком объясняет всю концепцию. Это интересно и заставляет поломать голову, в хорошем смысле.
В общем, получилась добротная история, в которой хватило места и захватывающим приключениям и научным изысканиям. Такое мы любим. Рекомендую.
Завершил одно путешествие по берегам Миссисипи с Томом Сойером, и тут же отправился в новое, куда более мрачное. Наконец-то я взялся за «Моби Дика» Германа Мелвилла, которого уже давно хотел прочитать. В памяти еще свежа экранизация с Патриком Стюартом в роли одержимого Ахава. Ещё тогда у меня возникали мысли, что книга будет не просто о противостояние человека и природы. Но я не представлял, насколько. Прочитана всего пятая часть. Измаил лишь ступил на палубу «Пекода», а тень маниакального капитана уже нависла над всем повествованием всего одним заочным упоминанием. И знаете? Книга и правда отличная. Могу с уверенностью сказать что уже сейчас «Моби Дик» уделывает, не только свою экранизацию, но и значительную часть мною прочитанного, по интеллектуальной, философской и религиозной плотности размышлений на страницу текста. Да, Мелвилл иногда уж слишком растекается чернилами по дереву, растягивая лирическую мысль на целую главу, но глубина повествования это искупает. Очень рад, что наконец добрался.
А как у вас с «Моби Диком»? Читали? Как вам эта его особенность — неспешные, но глубокие философские главы? Не отпугнуло?
Больше разнообразных мыслей и рекомендаций вы сможете найти в моём писательском блоге.
Их «высокпревосходительство», «любимое начальство», «атаман бронеконной дивизии» и прочая и прочая, — и, попросту, рейдер Радар замер, как человек поражённый прямо посреди улицы небесной молнией, подлым «не просто так» кирпичом на голову или некой убойной мыслью… Например, о том что хотдог был несвежим, а где ближайший сортир — тайна великая есть. По загадочности не уступающая тайне Атлантиды, а по захватывающей важности круто превосходящая даже наличие или отсутствие жизни на Марсе.
Какое-то время парень просто стоял и смотрел на вышедшую из ворот компанию. Куча разномастных девчонок, ещё ходивших в студенческом шмоте. Никто ещё не поменял своё, на более удобное в Улье, спортивное и камфляжное. Кроме, разве что, рыжей и тощей длинноносой пигалицы. Та «щеголяла» в трофейных камуфляжных штанах и «защитной» майке. На груди, поверх майки, висел на ленте, как кулон или медаль, настоящий блестящий пистолет. Тринадцатым был уже памятный студентик, окрещённый Минздравом.
…
С севера по дороге между домами вышла стая бурых и пёстрых фигур. Похоже на людей, но уже совершенно нечеловеческая манера держать хребет и плечи. Обезьяны? Кенгуру? Ни то и не другое. Горбящееся, но не вставшее на четвереньки… НЕЧТО. Десяток-полтора. Увидев рейдеров, они довольно быстро побежали навстречу. Бегущие животные — это быстро, но не сверхъестественно быстро.
Сапёр резко оказался «на колене», чётко, как в тире, работая по бегущим. Через прицельную оптику были хорошо видны оскаленные, жёлтые, но ещё человеческие зубы «зомбаков». Их мертвые, дурные, трупно-насекомые глаза. Впереди бежал, подбрасывая ноги, как уродский страус, полностью голый вожак. Урод был ещё тот — уже лишившийся половых признаков, но ещё не отрастивший клыки и броню. И потому — больше омерзительный, чем по-настоящему страшный. Для матёрого хорошо вооружённого рейдера. Для людей, впервые увидевших такое — жуть. Для безоружного — неизбежная и неумолимая лютая смерть.
…
Гринписа на вас нет, Ваш сиятельство. Или полиции нравов. Сплошное хулигантсво и вредительство природе. — Трот ощерился, показывая пальцем на торчащий из ствола нож.
Иди ты. Такой фигней, такому дереву, даже кору толком не поцарапать. Но, вообще, если найдёшь здесь гринпис — можешь написать заявление. Разрешаю. — Радар вынул финку, отошел на три шага и повторил бросок.
— И чего-то вас всё утро нигде не было видно… Как и той рыжей крысы. И чего-то у вас видок уставший и задумчивый…
Неужто случилась «благодарность»? Типо получения награды натурой за то, что шкуру спасал? — Блондин сально улыбался.
— Не надо грубостей о человеке. Говори аккуратнее, будь любезен. А что было… Ну скажем так она меня решила… кхм, спасти. И таки спасла. — Парень щурился, держа финку за лезвие, с последним словом бросил.
Шо? Она — тебя? От чего? — Белые брови пошли вверх.
От изнасилования, мон ами. От изнасилования. — Радар выдернул финку из ствола.
Добрый вечер. Ищу книгу фэнтези/попаданец. Читал давно, возможно на самиздате. Попаданец в другой мир. Попал в тело принца семьи/клана великих домов . Раса темных эльфов/дроу (возможно), поклоняющихся темным богам. Женщина маг из семьи сразу поняла что он не из этого мира. Для них это нормально что раз в два поколения в семье появляется попаданец. Покровитель семьи дракон спящий на потолке. Ему представляют в совершеннолетие новое поколение отпрысков. В давности их дом почти уничтожили, дракон покровитель проснулся и предупредил, если клан умрёт, то он уничтожит все дома. Извиняюсь за сумбур в описании, память запомнила только отрывками.
Я тут уже успела упомянуть, что в начале VI века, по сути, прервалась линия Льва Макеллы, т.к. его дочь и фактическая правительница Византии – Ариадна – умерла в 515-м году, а её второй муж, Анастасий, пережил её всего на 3 года, после чего новым императором неожиданно стал престарелый Юстин (518-527), а того сменил на византийском троне его блистательный племянник – Юстиниан I (527-565), но тогда не рассказала подробностей правления обоих. А вот сегодня я намерена этот пробел начать заполнять.
(Часть знаменитой мозаики в Равенне. У кого был с этим изображением учебник истории?)
Но начну я немного издалека и расскажу кое-что про Персию. О том, какая жуть жуткая творилась там во времена Кавада I (правил в 488-498/499, а потом в 501-531), я уже рассказывала (тут: История нашего мира в художественной литературе. Часть 87. «Маздак» и «Шахнаме»). И даже с престолонаследием у него вышло не всё хорошо, потому что он хотел из всех сыновей видеть наследником Хосрова, и даже предложил византийскому императору усыновить его с заделом на будущее, но из этого ничего не вышло. Тем не менее третий и любимый сын шахиншаха после его смерти стал новым правителем Сасанидского Ирана под именем Хосрова I Ануширвана (531-579) и правил очень и очень долго. Время его правления часто называют «золотой эпохой» Ирана, хотя государство отец ему оставил, мягко говоря, в не лучшем состоянии. За время его долгого правления произошло очень много, но подробнее я об этом расскажу в другой раз. Сейчас важно сказать другое.
Время Юстина отметилось очередной Персидско-византийской войной (526-532), на этот раз за Лазику (Эгриси) и Иберию, которой в то время правили цари Демназе (ум. 521/522), Цать I (521/522-527/528) и Опсит. О том, что на Кавказе делалось ранее, и о Лазике с её соседом Иберией, в частности, я уже ранее рассказывала (тут: История нашего мира в художественной литературе. Часть 77.2 «Вардананк»). Армения к тому моменту притихла и была поделена между империей Сасанидов и Византией, а вот страсти вокруг Лазики с её выходом к Чёрному морю и степям, откуда вечно прискакивали какие-нибудь кочевники, продолжали бурлить (так ближе к концу правления Юстиниана возник огромный Тюркский каганат (552-603) со столицей в Суябе).
Юстин при своей жизни не успел никак разрулить это противостояние, и т.н. «вечный мир» заключал уже в 532-м году Юстиниан. Тогда только-только умер шахиншах Кавад, и Хосров I был очень заинтересован в скорейшем мире, вот он и наступил. Иберия, которой тогда правил сын Вахтанга I Горгасали от его первой жены, Балендухт, дочери шаха Ормизда III, Дачи (522-534), первостроитель Тбилиси, осталась под контролем Персии, причем фактически потеряв независимость. Её цари уже при наследнике Дачи, Бакуре (534-547), утратили свой царский титул, став просто очередными марзпанами (наместниками), да и это у них позже забрали.
Помимо событий на Кавказе, Византия и Сасанидская империя соперничали и в других регионах. Например, на Аравийском полуострове, где в то время на западе находились владения вассалов Сасанидов – Лахмидов, на севере – владения вассалов Византии, Гассанидов, в Хиджазе уже процветали Мекка и Медина (Ятриб), как важные торговые города, а первый – ещё и религиозный центр, а на юге после всех войн осталось только Химьяритское царство (ок. 110 до н.э. – 599 н.э.), подчинившее себе Сабу, Хадрамаут, Маин и Катабан. И какое-то время химьяритские цари чувствовали себя вольготно, пока у них не появился крутой и не менее дерзкий соперник – Аксум.
(Карта, частично отражающая государства Европы, Азии и Африки в 530-м году)
Про Химьяр мне сейчас подробно рассказывать не с руки (тем более что я считаю, что регион заслуживает отдельной статьи и отдельного произведения, но я подходящего, увы, не нашла), а вот про Аксумское царство, раз мне посчастливилось найти книгу, где события частично происходят в нём, я охотно расскажу.
Почему-то бытует мнение, что в Африке ничего южнее Египта и Магриба не было. Ну про Нубию (ныне это территории Судана), может, вспомнят. А вот, что там потом после Нубии появилось Мероитское царство, зародившееся примерно в VIII веке до н.э., а прекратившее своё существование только около 350-го года н.э., знают уже далеко не все. На более северных его территориях образовались такие царства как Алва (она же Алодия, VI- XVI века), Мукурра (она же Макурия, VI-XVI века) и Нобатия (не путать с Набатеей, III-VII века), а вот южную захватил тот самый Аксум.
(Знаменитые пирамиды Мероэ)
Аксумское царство выросло на руинах ещё более древнего государства – Дамт (Даамат, Дамот), которое существовало предположительно в X-V веках до н.э. на территории нынешней Эфиопии. Точно сказать, как там строились преемственные связи, и что существовало между этими царствами, пока трудно, но связь явно имелась, и именно в нынешней Эфиопии и создано было неким Хакалой ещё в I веке н.э. (или на рубеже I и II веков) то самое Аксумское царство, которое просуществовало аж до Х века н.э. и прибрало себе земли нынешних Эфиопии, Южного Судана, Эритреи, а потом и Йемена, став одной из мощнейших держав в военном и торговом отношении не только в регионе, но и вообще в тогдашнем Старом Свете. Пророк Мани будто бы считал Аксум одной из четырех великих держав мира наряду с родной Персией, Китаем и тогда ещё Римской империей.
Порт Адулис ещё с античных времен был важным торговым пунктом, и, когда он стал частью Аксумского царства, оно взяло под контроль торговые пути от Индии и Шри-Ланки (Анурадхапуры) до Химьяра и других регионов, расположенных по берегам Красного моря, включая и византийский Египет, где в VI веке всё ещё не только процветали религиозники с их вечными религиозными спорами и отшельниками, но и торговцы, и любители роскоши. Так что специи, благовония, ткани, золото, драгоценные камни, слоновая кость и изделия из них, а также кучи ещё других ценных товаров протекали именно через аксумские земли. Не удивительно, что, как минимум, со времен царя Эндубиса (ок. 270-310) аксумиты стали чеканить собственные золотые монеты. И ещё прикольно то, что непрерывная чеканка этих монет очень помогла исследователям – именно благодаря им так хорошо известен список правителей Аксума.
(Золотые монеты Эндубиса)
Кстати, на формирование культуры этой страны огромное влияние оказали те самые южноарабские государства, в частности, Саба. Аксумский государственный язык – геэз – был семитским и выработал собственную письменность на основе южноаравийских письменностей. Давший название всему государству столичный город Аксум расположился у основания гор Адуа на высоте 2130 метров над уровнем моря и всё ещё существует. И там до сих пор можно увидеть знаменитые аксумские обелиски с надписями на геэзе.
При этом царство на самом деле было многонациональным (и следовательно, многоязычным) и неоднородным в религиозном плане – там жили и семиты-агази, и представители кушитских народов (например, агау), и нило-сахарских (нубийцы, бари(я)), и немалое количество выходцев из других стран. Что касается религии, то Аксумское царство стало одной из первых держав, официально сделавших христианство своей государственной религией, ещё в IV веке при негусе (царе) Эзане (ок. 333-375), сыне Усанаса I (ок. 320-333). К слову в регионе появились первые христиане именно при Усанасе, так что процесс христианизации явно шёл быстро.
Первым главой Эфиопской церкви тогда стал наставник Эзаны – сириец Фрументий. Кроме того, определенное распространение в стране имел иудаизм, а также язычество, как южносемитское, так и местное, африканское, в т.ч. анимистические культы. Но то в отдаленных уголках, а в крупных цивилизованных городах вроде Аксума, Йехи (Дахи), Матары, Кохайто и Адулиса христианство только крепло, и там строились церкви, храмы и монастыри (например, Дебре Даммо, церковь Богоматери Сионской в Аксуме).
(Монастырь Дебре-Даммо в регионе Тыграй, недалеко от г. Адиграт, основанный Калебом в VI веке)
Кстати, Эзана же, похоже, первым начал экспансию на Аравийский полуостров, когда там начались смуты, и только после его смерти эта экспансия приостановилась. Тем более что это совпало с правлением сильного царя Маликкариба Йухамина (ок. 375-400) в Химьяре (кстати, возможно, именно в его времена государственной религией Химьяра стал иудаизм, что сыграло свою роль в дальнейшем).
Через сто лет всё переигралось, Аксум усилился, а Химьяр ослаб. Царь Химьяра, Муртид 'Алан Януф (504-515), будучи сам христианином, установил было дипломатические отношения с аксумитами, которыми тогда правил Усанас II (ок. 500-514), брат царей Эбаны и Незула (правили в середине и конце V века). Он даже принял участие в строительстве резиденции для аксумских царей в Дофаре (видимо, в нынешнем Омане). Когда он умер, аксумиты поддержали (или даже привели к власти) его сына Мадикариба Яфура (514-521), и между двумя странами тоже был мир. Правда уже тогда что-то пришло в движение, и, когда Лахмиды стали гонять арабские племена на соседних с Химьяром землях, те пришли к царю за помощью, и тот, защищая их, собрал войско и, видимо, сумел навалять Лахмидам, но его государство явно переживало не лучшие в финансовом отношении времена. Возможно, это сыграло роль в его загадочной смерти, после которой к власти пришёл Зу Нувас (522-530).
Кто такой точно, и какое отношение имел к правящей династии, этот Зу Нувас, сказать нельзя, зато о нём достоверно было известно, что он был иудаистом, дружил с Лахмидами и устроил гонения на христиан в своей стране. И тут-то у аксумитов, которыми уже правил Калеб (514-534), сын Усанаса II, появился охрененный шанс не просто расширить свои владения, а прибрать к рукам весь Химьяр. И чтобы наверняка, они заручились поддержкой византийцев. Юстин уже успел отказаться усыновить сына персидского царя, опасаясь связанных с этим дипломатических осложнений, чем накалил обстановку, и, поскольку Сасаниды активно втягивали Химьяр в свои политические игры, не смог пройти мимо этой ситуёвины, так что войска на помощь братьям-христианам выслал. Чем это закончилось, можно узнать из сегодняшнего романа
«Юстиниан» Р. Лэйдлоу
Время действия: V-VI век, ок. 502-565 гг. н.э.
Место действия: Византия (территории современной Сирии, Северной Македонии; Турции, Ливии, Египта), Аксумское царство (современные Эритрея и Эфиопия), королевство вандалов и аланов (современный Тунис), Остготское королевство (современная Италия), империя Сасанидов (современный Ирак), государство эфталитов (современный Узбекистан).
Интересное из истории создания:
Про автора Р. Лэйдлоу я уже рассказывала (здесь: История нашего мира в художественной литературе 2. Часть 1. «Теодорих»). Поэтому кратко о книге. Её можно считать логическом продолжением двух других романов Лэйдлоу – «Аттила, Бич Божий» (2004) и «Теодорих» (2008), причем о второй я как раз рассказывала в прошлый раз. «Юстиниан» был издан в 2010-м году Polygon Books. Оригинальное название «Justinian: The Sleepless One» является отсылкой к прозвищу Юстиниана «Бессонный государь», из-за того, что тот, по воспоминаниям современников, имел привычку по ночам заниматься государственными делами в ущерб ночному сну, на чём автор в своём тексте сделал особый акцент. Эту книгу Р. Лэйдлоу посвятил некому Б. Форчену, своему другу.
О чём:
Начало книги отсылает к рубежу V и VI веков, когда будущий император Юстин на восточных границах Византии сумел блестяще отбить атаку превосходящих персидских сил, что подняло его по служебной лестнице на невиданные высоты и дало ему возможность впоследствии стать тем, кем он стал.
Незадолго до этих событий где-то в Тавресии (ныне Северная Македония) его племянник, тогда ещё носивший имя Управда, радовался своему беззаботному детству и наслаждался своей популярностью среди сверстников, пока один трагический случай не нанёс ему психологическую травму, которую он протащил за собой большую часть своей жизни, что не могло на этой самой жизни не сказаться.
А спустя ещё некоторое время его дядя, исполняя данное своей сестре (и матери Управды) обещание, устроил парня на учёбу в Константинополь, где он сменил имя на Флавий Пётр Савватий. Хорошо подвешенный язык, блестящая учёба и другие качества, несмотря на происхождение, помогли ему не только заработать хорошую репутацию и множество друзей и почитателей, но и приблизиться к трону, особенно когда после смерти Анастасия этот самый трон занял под именем Юстина его дядя. Юстин был опытным военачальником, но не администратором, и потому приличная часть этих функций взял на себя его племянник, уже в те годы приобретя огромные власть и влияние.
Юстин и его супруга Евфимия так и остались к старости бездетными, поэтому кого император намеревался сделать своим преемником, было очевидно. Однако у того не было военного опыта, и получить этот опыт ему пришлось весьма неожиданным способом – участием в войне между Аксумом и Химьяром. Чем эта кампания 516-525-х годов завершилась для будущего Юстиниана, предлагаю читателям узнать самим.
(Знаменитые обелиски Аксума, возможно, отражали реальные архитектурные традиции Сабы и Химьяра, позаимствованные аксумитами)
Отрывок:
«…В ночь своего прибытия в Гондар* негус Элла Атсбеха** приказал устроить большой праздник в честь своих союзников-римлян. Юстиниан, Валериан и с десяток их старших офицеров — трибунов — вместе с адъютантами-викариями были с почётом проведены в большой зал дворца губернатора и усажены за длинный низкий стол, вокруг которого стояли мягкие ложа. Когда все гости расселись — римляне чередовались с эфиопскими военачальниками и вельможами, одетыми в похожие на римские тоги шамбасы, — негус поднял кубок, в котором был тедж*** — крепкий напиток из мёда и ячменя. Через переводчиков, стоящих по одному на каждую пару гостей, он предложил тост:
— За Рим и Эфиопию — братьев по оружию!
Выпив, все расселись и принялись закусывать огненный напиток. Были поданы индийский карри и вкусные солёные шарики. Как потом обнаружил Валериан, это был порошок из сушёной саранчи, смешанный с маслом и солью. Всё это запивали всё тем же тедж.
Вскоре атмосфера стала сердечной, хотя и шумной. Валериан обнаружил, что их хозяева на удивление хорошо осведомлены о событиях в мире: об отношениях Персии и Рима, о новых германских королевствах, возникших на бывших землях Западной Римской Империи; о религиозном расколе между халкидонцами и монофизитами; о торговле с Китаем и Индией.
Затем страшно взревели трубы — и подали огромные блюда с алыми кусками сырой говядины. Борясь с отвращением, Валериан в ужасе смотрел на кровоточащие куски плоти, поняв, что их вырезали из живых животных. Эфиоп, сидевший рядом, широко улыбнулся ему.
— Брундо! Вкусно! Специальная почесть для римских гостей!
Валериан с застывшей улыбкой отрезал кусок парившего, горячего мяса и начал мужественно жевать его. Заметив, что побледневший Юстиниан замер и уставился в свою тарелку, Валериан прошипел:
— Ради бога, постарайся съесть это, хоть немного. Иначе ты их оскорбишь!
Лицо Юстиниана исказилось мукой.
— Я не могу! Валериан, это невозможно... меня вырвет!
Шумное веселье, царившее за столом, сменилось гробовым молчанием при виде отвращения на лице Юстиниана. Проклиная про себя чрезмерную брезгливость друга, Валериан забормотал извинения, лепеча что-то про сырое мясо, которое Юстиниан не может есть из-за своих верований. Через несколько минут ему принесли жареную цесарку, и пиршество продолжилось, однако теперь веселье было искусственным, улыбки — вежливыми, но холодными. Напряжение усилилось ещё больше после важного события. Запылённый гонец вбежал в зал и с поклоном зашептал что-то на ухо негусу. Выслушав, молодой царь поднялся с каменным лицом.
— Римские друзья и эфиопские братья, плохие вести! Один из командиров Зу-Нуваса пересёк пролив и с помощью наших старинных врагов из племени галла**** захватил нашу великую крепость Магдалу. Один из путей к морю теперь закрыт!
То ли из-за позора с мясом на пиру, то ли из-за дурных вестей о Магдале Юстиниан совсем упал духом. Валериан наблюдал это с отчаянием. Перед Гондаром Юстиниан был бодр и весел, иногда даже чрезмерно, однако после ухода из города он стал тихим, замкнутым, редко общался с солдатами, передавая все приказы через своих адъютантов. Он словно пробудился от сна — и реальность ужаснула его. С каждым днём груз ответственности за римский корпус, лёгший на плечи Валериана, становился всё тяжелее, и это его беспокоило и раздражало.
Объединённое войско становилось всё больше и больше по мере того, как в него вливались новые воины из окрестных городов и поселений; и, наконец, армия вышла к озеру Тана, роскошному синему покрывалу на зелёной поверхности вельда. Фыркали на отмелях гиппопотамы, бродили в высокой траве непуганые антилопы и буйволы. Повсюду цвели цветы, дурманя воздух своим ароматом. Отсюда армия повернула на восток, по реке Абай миновала водопады Тисисат и дошла до места впадения Абая в реку Бечело.
Вдоль Бечело они прошли через лесистые холмы и вышли на голое плато, прорезанное ущельями и скальными грядами, — река здесь текла по каменному ложу. Единственным признаком жизни в этой каменистой пустыне были орды больших и злобных обезьян с собачьими головами [Бабуины Гелада] — они сердито кричали на людей и скалили громадные клыки.
По небу с юга неслись грозовые тучи, и на экспедицию обрушивались ледяные дожди и шквалы с градом. Затем, так же неожиданно, небо прояснялось, и перед продрогшими и мокрыми людьми открывалась мрачная перспектива: впереди вздымались горы с плоскими вершинами, а за ними, далеко, на высокой и абсолютно голой скале, высилась могучая крепость.
— Магдала! — сказал негус Валериану.*****
Они вдвоём ехали впереди, указывая армии направление движения и за время марша очень сблизились. Умный, много знающий Элла Атсбеха помимо родного амхарского говорил на многих языках: гёз — языке аборигенов, родственном арабскому и теперь использовавшемуся только в богослужениях; на собственно арабском и немного на греческом. Ежедневные беседы с Валерианом помогли ему усовершенствоваться в последнем до такой степени, что теперь они обходились без переводчика...
— Это невозможно! — выдохнул Юстиниан, подъехав к ним. — Это место совершенно неприступно. Его можно взять только длительной осадой.
— Его можно и нужно взять! — откликнулся Элла Атсбеха, чьи отношения с Юстинианом, в отличие от явно дружеского расположения к Валериану, стали холодными и натянутыми с тех пор, как они оставили Гондар.
Валериан подумал, что причина этой холодности кроется в большей степени в том, что негусу не нравится пассивное поведение Юстиниана и его склонность сомневаться и размышлять, а не в инциденте на празднике.
— В Магдале достаточно запасов провизии и воды, чтобы выдерживать многомесячную осаду. Стоит ли нам тратить на это время, пока персы, без всякого сомнения, будут и дальше распространять своё влияние на Счастливую Аравию? Постоянно...
— Я думаю, что мы можем просто обойти эту крепость стороной, — примиряюще заметил Валериан. — Сначала разобраться с Зу-Нувас, а потом уже с Магдалой?
Негус покачал головой.
— Это было бы катастрофой. Ты не знаешь галла, мой друг, — он невесело улыбнулся. — Южное племя необузданных дикарей — они мои подданные, официально. Но они никогда не жили по эфиопским законам или, уж если на то пошло, по христианским законам. Пока нашей армии нет в Аравии, галла, словно яростная саранча, будут совершать набеги из Магдалы и со своих земель на юге и опустошать земли огнём и мечом.
— Понимаю, — кивнул Валериан. — Тогда единственный выход — штурмовать крепость…».
* На месте современного Гондэра, возможно, существовало какое-то поселение ещё в те времена, но официально город был основан лишь в XVII веке.
** Элла Атсбеха – эфиопское имя негуса Калеба.
***Тэж (он же тэдж) – алкогольный напиток, готовящийся народами Эфиопии из корней, веток и листьев дерева Гейшу с добавлением мёда диких пчёл и специй для горечи. Это традиционно домашний напиток, но его подают и в эфиопских барах.
**** Галла – устаревшее название эфиопского кушитского народа оромо. В современной Эфиопии это этническое большинство (ок. 35,8%), и только следом идут амхара (24,1%), носители семитского амхарского языка.
***** Магдала – это горная крепость во внутренней Абиссинии, в 190 км на юго-восток от Гондэра, в горах Амба, поднимающихся от долины Бешило, притока Голубого Нила (Абай).
(Вот на этой скале, похоже, располагалась та самая крепость Магдала близ деревни Амба Мариам, больше известная по событиям XIX века, как и Гондэр)
Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:
Книга на меня в целом произвела довольно благоприятное впечатление. Да, как и «Теодорих», она местами несколько наивна, идеализирует очередного правителя (да и его жену тоже), у них схожие начала, что создает некоторый эффект вторичности, но читать было легко и интересно.
Для себя я жирными плюсами отметила, во-первых, то, как тщательно автор передал все события эпохи правления Юстиниана I, во-вторых, то, что он сделал частью места действия сам Аксум. Для меня это было настоящей находкой, хотя мне и не хватило завершенности в этой конкретно истории. Я ожидала, что действие перенесется в Химьяр, но увы. Считаю это потерей. Отдельное спасибо Лэйдлоу от меня за то, что показал Киренаику и Египет VI века, когда рассказывал о злоключениях Феодоры, будущей (на тот момент) жены Юстиниана.
Кстати, о ней. Пожалуй, образ Феодоры вышел самым странным и неоднозначным во всей этой истории. Если честно, меня удивил такой взгляд на неё и её отношения с мужем, особенно с учётом того, какие ещё законы принимались, благодаря её влиянию на политику империи. Насколько мне известно, нет вообще никаких исторических указаний на саму возможность такого положения вещей. Так что это было очень странно и казалось несколько притянутым за уши, но ладно. Если это такая попытка объяснить бездетность брака Юстиниана и Феодоры при всей их взаимной любви, то, как говорится, «сомнительно, но окей». Другой неожиданный взгляд – это на историка Прокопия Кесарийского, но авторская логика мне, в принципе, тут ясна.
В общем, пока что (а я читаю ещё одну книгу параллельно) эта книга – лучшее, что мне доводилось читать о временах Юстина I и Юстиниана I, поэтому я рекомендую её и другим. Не всем она, конечно, подойдет, из-за тех же особенностей поведения персонажа Феодоры, но они поймут, что продолжать не надо, ещё в первой четверти книги. Остальным, я думаю, эта история зайдёт.
Напоминаю, что веду сборы на ещё две книги, которые помогли бы мне лучше осветить VI век н.э. - А. Хакимова "Империи шёлка" и "Река, где восходит луна" Чхве Сагю. Буду очень признательна даже за маленькую помощь.
Если пост понравился, обязательно ставьте лайк, подписывайтесь и при желании оставляйте комментарии!
«Люди Чёрного Круга» — это Робер Говард на пике своей творческой мощи. В этой повести он виртуозно сплавляет воедино политические интриги, яростный экшен и подлинно пугающую, мрачную магию. Опубликованная в 1934 году в трёх номерах журнала Weird Tales, история застаёт Конана вождём афгаульских племён в Гимелийских горах — фэнтезийном аналоге Гиндукуша.
Иллюстрация из графического романа «Люди чёрного круга» / Конан-киммериец. Том 3
Сюжет стремительно набирает обороты, когда король Вендхьи становится жертвой чёрной магии, убитый коварным Мастером с горы Йимша. Его сестра, деви Ясмина, отправляется мстить, и её путь пересекается с дорогой Конана, у которого своя задача: вызволить семерых своих соплеменников, взятых в заложники властями Вендхьи. То, что начинается как политическое похищение, быстро превращается в отчаянную борьбу с одними из самых ужасающих сверхъестественных сил во всём творчестве Говарда.
Как точно заметил автор и исследователь творчества Говарда, именно эта повесть задаёт высочайшую планку: «Для меня "Люди Чёрного Круга" всегда были эталоном фэнтезийной литературы». С этим мнением согласны многие критики и читатели, неизменно включающие эту работу в список величайших достижений Говарда в саге о Конане.
Иллюстрация из графического романа «Люди чёрного круга» / Конан-киммериец. Том 3
Уже с первых страниц история впечатывается в память благодаря взрывному появлению Конана. «В начале повести есть момент, когда Деви из Вендхьи прибывает в пограничную провинцию на встречу с тамошним наместником. И внезапно появляется Конан: он хватает её, выпрыгивает с ней из окна на своего коня и пускается вскачь… Этот образ Конана, вырывающегося из окна с Деви в одной руке и с ножом — в другой, сказал шестнадцатилетнему пареньку во мне больше, чем что-либо прежде».
По мере развития сюжета Говард демонстрирует свой уникальный подход к сверхъестественному. Писатель Джон К. Хокинг подчёркивает эту отличительную черту: «Первое и главное, что меня поражает — сверхъестественное зло в этой истории подлинно пугающее. Оно не выглядело бы чужеродно в хорроре». Действительно, Говард описывает магию не как загадочные световые шоу или абстрактные чары, а как нечто физическое, осязаемое и глубоко тревожащее.
Иллюстрация из графического романа «Люди чёрного круга» / Конан-киммериец. Том 3
Хокинг выделяет одну особенно запоминающуюся сцену, идеально иллюстрирующую этот подход: «Эпизод, в котором один из Чёрных Магов Йимши просто протягивает руку и говорит: "Я возьму твоё сердце, Карим Шах". И грудь Карим Шаха разрывается, его сердце вылетает и шлёпается в руку колдуна. Когда я впервые это прочитал, мой разум был взорван». Эта грубая, телесная манифестация магии выделяет Говарда на фоне современников и многих последователей, придавая его потусторонним силам физическую, почти шокирующую осязаемость.
Иллюстрация из графического романа «Люди чёрного круга» / Конан-киммериец. Том 3
«Люди Чёрного Круга» — это обязательное чтение, потому что здесь как нигде виден революционный подход Говарда к экшену и сверхъестественному. В отличие от стерильных магических систем современного фэнтези, его колдовство — это нечто разлагающее, ужасное и по-настоящему опасное. Точно так же его боевые сцены обладают невероятной непосредственностью и физичностью, заставляя чувствовать каждый удар меча и отчаянную тактику.
Для тех, кто только знакомится с оригинальными рассказами Говарда о Конане, «Люди Чёрного Круга» — возможно, самая полная и концентрированная демонстрация его гения. Это проза, что грохочет кинетической энергией; магия, что не ослепляет, а повергает в ужас; и протагонист, чья варварская жизненная сила является полной противоположностью декадентским цивилизациям и порочному колдовству, которые он сокрушает.
Сборник, предисловие к которому писал Азимов. А к переизданиям — Стражински ("Вавилон-5", да) и Муркок. Сборник, в который не написали тот же Азимов и Хайнлайн — зато вошли еще 32 крутейших автора, помимо составителя — Харлана Эллисона. Уникального говнюка по жизни, и фантаста, между делом придумавшего Скайнет, Фоллаут и Безумного Макса.
Пожалуй, лучшая иллюстрация — какой была фантастика «новой волны» и как она перевернула мир. Написанная людьми, мечтавшими трахать марсианских принцесс — как отцы и деды, а вместо этого получивших Вьетнам, ЛСД и водородную бомбу во двор в любую минуту.
А предисловие Азимова — лучший ответ на нытье «ну почему мы не летаем копать уран на Венере, нам же обещали!»
Потому что реальность стремительно превзошла фантастику Золотого века «попинал дюзы, дыр-дыр-дыр на Марс, стоя бессонные вахты» :)
«После запуска спутника и после того, как в Америке перевернулось отношение к науке (хотя бы временно), я опубликовал – на данный момент – пятьдесят восемь книг, из которых только девять можно считать художественной литературой»
Притом что люди тех лет мечтали на Марс еще к сороковому году. Тысяча девятьсот. То есть даже до собственно расцвета привычной нам НФ.
Это не наши мечты не сбылись :) Мы-то как раз живем в чудесной реальности, которую не смог бы представить даже записной оптимист.
P. S. Издание 2017 года - самопал, где половина рассказов даже не переведена, ищите 2025.
Тридцатые годы США. Из-за экстенсивного, потребительского земледелия, засух и пыльных бурь, тысячи семей на Западе оказались разорены, лишились своей земли и, покинув родные фермы кинулись за лучшей долей на юг. Сюрприз, их там не ждали. Но пользу постарались извлечь все, кто имел хоть какую-то возможность. Торговцы подержанных авто, впаривавшие лютый, но дешёвый хлам, ассоциации землевладельцев, пользуясь случаем обвалившие зарплаты поденщикам, и многие, многие другие..
Признаюсь честно, поначалу, не хотела браться за эту книгу. Потому что давно написана, привязана к чуждым мне социальным реалиям, ещё и монументальная. Взялась скорее из стадного инстинкта. Уж больно на слуху, культовый статус, опять же любопытно, чего же её запрещали? И, залипла с первой же страницы. Главы-вставки зацепили сразу же. Образностью, яркостью, эмоциональной наполненностью и, как ни странно, актуальностью:
Если землей владел банк или трест, посредник говорил: банку, тресту нужно то-то и то-то; банк, трест настаивает, требует… — словно банк или трест были какие-то чудовища, наделенные способностью мыслить и чувствовать, чудовища, поймавшие их в свою ловушку.. И чудовище не может ждать. Оно умрет. Нет, уплату налогов задерживать нельзя. Если чудовище хоть на минуту остановится в своем росте, оно умрет. Оно не может не расти. А вот герои поначалу бесили. Неумением в последствия, дремучестью, дикими нравами. . Годами возделывать одни и те же культуры, прекрасно понимая, что они истощают почву? Можем, умеем, практикуем. Лесозащитные полосы? Не, не слышали. Спустить свой единственный источник дохода банку, не имея больше за душой ничего, кроме детей и небогатого скарба? Запросто.. Гордиться тем, что твой близкий сидит за убийство в драке по пьяной лавочке? Милое дело. И вот как таких, блин, жалеть? Оказывается, легко. Потому что люди, потому что хоть и дурные, но не чуждые ни состраданию, ни доброте, ни чести.
"..я вот как рассуждаю: если у тебя найдется, что поесть, а рядом стоит голодный… так тут выбирать не приходится." Готовые сплотиться в беде и подставить плечо в случае нужды даже незнакомому человеку: "Вечером происходили странные вещи: двадцать семей становились одной семьей, дети — общими детьми. Потеря родного угла становилась общей потерей, счастливая жизнь там, на Западе, — общей мечтой." Заслуживает уважения, я считаю. Даже если вся эта помощь и поддержка ограничивается не глобальной борьбой за справедливость, а ежедневной, за выживание. Слабонервным и чувствительным людям возможно, придётся туговато, я лично себя не раз ловила на "еб жеж вашу мать, что за пиздец! “ , но, оно того стоит. Света, жизнеутверждающих моментов, тут однозначно, не меньше чем жести. Однозначно рекомендую.
