Посвящается Герману Мелвиллу, Жюлю Верну и... сладкоежкам. Арты - Шедеврум
«Зовите меня Сэмюэль» – я начну этот рассказ с этих слов.
Когда я впервые поднялся на борт китобойного парохода «Аляска», в воздухе пахло нотами соли, гари, копоти и пыли. Капитан Монблан, человек с деревянной ногой, стальным взглядом и мягкостью каменного айсберга, вглядывался в кромешную тьму. Где-то за горизонтом он мечтал поквитаться со своим главным врагом. Имя ему – Вуби Дик Розовый Кит.
- Я ЗНАЮ, ЧТО ОН СУЩЕСТВУЕТ, СЭМЮЭЛЬ! – вскричал Монблан, размахивая трубкой. – Его видели везде! В районе экватора! Его видели у берегов Аляски! Его видели даже в Темзе, но эти чопорные любители чая приняли его за слишком экзотическую рыбу. КАРАМБА! Он постоянно исчезал, оставляя за собой шлейф сахарного сиропа!
Мне это казалось бредом, но кто я такой, чтобы разубеждать выжившего из ума мстительного старикана. Я думал, что розовый кит – это лишь плод воображения безумного капитана. Якобы этот кит приобрел свой оттенок после того, как много лет плавал возле кондитерской фабрики мистера Кардинала. И говорят, что он питался ванильными эклерами и пил лимонад, и даже сток из кондитерской фабрики. Поэтому его фонтаны извергались сладким сахарным сиропом. Добавьте к этому еще и мармелад – и получите самое сладкое и липучее морское чудовище на белом свете.
Внизу, в кочегарке, индеец, известный как Большая Дымящая Труба, мрачный человек с лицом, испачканным сажей и философским взглядом, говорил мало, но, когда говорил, лучше бы этого не делал.
- Кит – это судьба, – промолвил он, закидывая в топку очередное ведро угля.
Радист-ирландец Патрик, также известный как Пекки, шутил о том, что вдруг кит вовсе и не розовый, а просто сильно загоревший. Он-то и был самым разумным после меня, постоянно напоминая Монблану о запасах угля и здравом смысле.
Пароход мчался через океан. Мы шли по следу Вуби Дика, но неожиданно наткнулись на подводную лодку. Она была черной, словно пучина, и на борту ее стоял капитан с усами как у моржа и кудрями.
- Вы вышли на охоту за китом, я полагаю? – вежливо спросил капитан подлодки.
- За розовым. – уточнил Монблан.
Капитан подлодки посмотрел на нас, словно на сумасшедших, тихо и с нескрываемым сарказмом прошептав:
- Вы идиоты. Этот кит стал розовым из-за вашей же, человеческой жадности. Удачи вам.
Несколько дней спустя мы всё-таки нашли огромного розового кита. Он был огромен, сладок и сиял в лунном свете, как гигантский зефир. Но как только я спустил крючок гарпунной пушки, кит сделал то, что от него совершенно никто не ожидал – пустил фонтан липкой патоки. Наш пароход залип моментально, словно прилипала на черепахе.
Мы пытались оторваться, но все было тщетно. Корабль превратился в огромную карамельную конфету, дрейфовавшую по океану. И нас прибило к другому, огромных размеров судну, погруженному наполовину в воду. Это был огромный, роскошный лайнер, который уходил на дно. И имя ему было – «Цезарь».
Что было дальше? Ну я-то выбрался. Меня подобрал гражданский пароход, и я благополучно доплыл до Сан-Франциско. А что же с капитаном Монбланом, Пекки и Большой Дымящей Трубой? Говорят, они остались в липком плену патоки и обломков «Цезаря» с несбывшейся мечтой поймать розового кита. А я? До сих пор под впечатлением от этой самой дурацкой охоты в истории китобойного промысла.
(в финале звучит "My Heart Will Go On")
