«Люди Чёрного Круга» — это Робер Говард на пике своей творческой мощи. В этой повести он виртуозно сплавляет воедино политические интриги, яростный экшен и подлинно пугающую, мрачную магию. Опубликованная в 1934 году в трёх номерах журнала Weird Tales, история застаёт Конана вождём афгаульских племён в Гимелийских горах — фэнтезийном аналоге Гиндукуша.

Сюжет стремительно набирает обороты, когда король Вендхьи становится жертвой чёрной магии, убитый коварным Мастером с горы Йимша. Его сестра, деви Ясмина, отправляется мстить, и её путь пересекается с дорогой Конана, у которого своя задача: вызволить семерых своих соплеменников, взятых в заложники властями Вендхьи. То, что начинается как политическое похищение, быстро превращается в отчаянную борьбу с одними из самых ужасающих сверхъестественных сил во всём творчестве Говарда.

Как точно заметил автор и исследователь творчества Говарда, именно эта повесть задаёт высочайшую планку: «Для меня "Люди Чёрного Круга" всегда были эталоном фэнтезийной литературы». С этим мнением согласны многие критики и читатели, неизменно включающие эту работу в список величайших достижений Говарда в саге о Конане.

Уже с первых страниц история впечатывается в память благодаря взрывному появлению Конана. «В начале повести есть момент, когда Деви из Вендхьи прибывает в пограничную провинцию на встречу с тамошним наместником. И внезапно появляется Конан: он хватает её, выпрыгивает с ней из окна на своего коня и пускается вскачь… Этот образ Конана, вырывающегося из окна с Деви в одной руке и с ножом — в другой, сказал шестнадцатилетнему пареньку во мне больше, чем что-либо прежде».

По мере развития сюжета Говард демонстрирует свой уникальный подход к сверхъестественному. Писатель Джон К. Хокинг подчёркивает эту отличительную черту: «Первое и главное, что меня поражает — сверхъестественное зло в этой истории подлинно пугающее. Оно не выглядело бы чужеродно в хорроре». Действительно, Говард описывает магию не как загадочные световые шоу или абстрактные чары, а как нечто физическое, осязаемое и глубоко тревожащее.

Хокинг выделяет одну особенно запоминающуюся сцену, идеально иллюстрирующую этот подход: «Эпизод, в котором один из Чёрных Магов Йимши просто протягивает руку и говорит: "Я возьму твоё сердце, Карим Шах". И грудь Карим Шаха разрывается, его сердце вылетает и шлёпается в руку колдуна. Когда я впервые это прочитал, мой разум был взорван». Эта грубая, телесная манифестация магии выделяет Говарда на фоне современников и многих последователей, придавая его потусторонним силам физическую, почти шокирующую осязаемость.

«Люди Чёрного Круга» — это обязательное чтение, потому что здесь как нигде виден революционный подход Говарда к экшену и сверхъестественному. В отличие от стерильных магических систем современного фэнтези, его колдовство — это нечто разлагающее, ужасное и по-настоящему опасное. Точно так же его боевые сцены обладают невероятной непосредственностью и физичностью, заставляя чувствовать каждый удар меча и отчаянную тактику.

Для тех, кто только знакомится с оригинальными рассказами Говарда о Конане, «Люди Чёрного Круга» — возможно, самая полная и концентрированная демонстрация его гения. Это проза, что грохочет кинетической энергией; магия, что не ослепляет, а повергает в ужас; и протагонист, чья варварская жизненная сила является полной противоположностью декадентским цивилизациям и порочному колдовству, которые он сокрушает.

Графическую адаптацию этой повести можно найти в третьем томе «Конана-киммерийца».

Часто встречаю аргумент "мужики сейчас и женщин из старых фильмов заплевали бы - увидев везде повесточку". Не могу согласиться с таким мнением - и вот почему.

Дело в реализации. Безоружная официантка уделывает киборга-убийцу, который только что перебил кучу автоматчиков. Повесточка? Нет. Кэмерон показывает нам рост персонажа - от затюканной девушки на побегушках до лидера. Которой подчиняется даже солдат из будущего. Сара Коннор теряет друзей и родных, избегает смерти - и учится. Прокачавшись ко второму фильму до натуральной машины смерти.

Эллен Рипли потеряла единственную дочку - и вообще весь знакомый ей мир. Но не опускает руки и вкалывает. А затем включает мозги и опыт. Плюс титановую волю матери "хрен вам, Чужие - эту девочку вы не убьете!" И в итоге спасает людей там, где облажался отряд спейсмаринов :) на тяжелом БТРе плюс ударный шаттл.

Хорошо прописанных боевых дам зрители, а также игроки и читатели любили всегда:

Храбрую и меткую принцессу Лею, которая дерзит даже папочке :)

Валерию, которая вытащила Конана с того света

И не только Валерию :)

Маленьких попутчиц Шварца - которые и спасали суперкачка из очередной передряги.

Лару Крофт с эээ... Сами видите, короче.

Сару Керриган

Саммер Глау офигенна в выносе целой толпы - потому что у нее очень крутая подготовка балета.

А Синтия Ротрок вообще любовь моего детства

И против отжиманий Риты Вратаски лично я никогда ничего не имел :)

Мэрил Стрип без всякого фансервиса собрала "двадцать одно" в номинациях на "Оскар".

Героини нуаров вертели двухметровыми дуболомами как хотели. Как и миледи:

А когда у вас нет ни прописанного характера, ни эволюции персонажа, ни отточенных навыков актрисы...

Остается современный Голливуд :) Когда героиня просто не может проиграть вообще нигде, никому и никак. Кого ей преодолевать?

P. S. Поклонников - с юбилеем! :)

Уфф сколько пылающих и взорванных школьников в комментариях под предыдущим постом Косплей в 2025 или как парик и трусы с WB делают тебя профессиональным артистом ...
образовалось, я дико поржал от души , попивая таиландский синий чай анчан :)

Вообще конкретно с этого вскукарека можно вместо отопления зимой жителей Анадыря согреть 🤣

Есть и адекватные люди , за это респект им и уважуха ✊

Но не будем отвлекаться, ловите качественный косплей, за который я точно бы донатил 👍

Anlai Yu, Косплей на Takhisis из вселенной Dragonlance

Maul, косплей на Amon из вселенной Borderlands

Косплей на персонажей из игры Darkest Dungeon

А для особо "развито-одаренных" это каноничный косплей на персонажа Рыжая Соня была придумана писателем Роем Томасом и художником Барри Виндзор-Смитом , взятой из рассказа Роберта И. Говарда, как "женский аналог" Конана-Варвара.

Так что продолжайте донатить на парики и трусы с WB ,жду новой порции грязи и атомного полыхания ваших жоп в комментариях, а я почитаю их под великие песни гениального певца Валерия Шотоевича Меладзе )

Если вы ищете квинтэссенцию саги о Конане, творение, где Роберт И. Говард предстает на пике своей мощи, многие знатоки сходятся во мнении: «Красные гвозди» - его величайшее достижение. Написанная в 1936-м, эта повесть стала последним завершенным произведением о Конане, созданным Говардом перед смертью, и она заряжена интенсивностью, не имеющей аналогов в жанре «меча и колдовства».

В этой истории Конан и воительница Валерия - как это часто бывает с искателями приключений, бегущие от неприятностей, - обнаруживают в глубинах джунглей затерянный город Шокотль. Внутри этого лабиринта из залов и коридоров они оказываются зажаты между двумя древними кланами, запертыми в многовековой кровавой вендетте, о причинах которой те уже и сами забыли. Будучи последними выжившими в некогда процветавшей цивилизации, эти осколки сражаются с отчаянной жестокостью в коридорах, отмеченных багряными гвоздями - счетчиками убийств.

Повесть ощущается электрической: проза Говарда достигает лихорадочного накала, вибрируя прямо со страницы, пронося читателя через одну головокружительную сцену за другой.

Но что возводит «Красные гвозди» в ранг высокой литературы, так это идеальный баланс экшна и философской глубины. «Валерия — невероятный персонаж, сильная, как и Конан, именно она втягивает его в эту дикую и странную авантюру. Вы видите два причудливых царства, сталкивающихся в этих подземных туннелях и лабиринтах». Партнерство Конана и Валерии — один из немногих случаев, когда Говард создал женский образ, равный Киммерийцу в силе и самостоятельности.

Ученый-говардовед Пол Герман указывает на мрачные подтексты повести: ««Красные гвозди» - это тьма, насилие, паранойя, конец цивилизации, то, как она пожирает сама себя, как ненависть подавляет все остальное». Это наблюдение подтверждает, почему история остается столь актуальной и сегодня - она служит микрокосмом взглядов Говарда на неизбежный упадок цивилизации, темы, пронизывающей все его творчество, но здесь достигшей своей максимальной концентрации.

«Красные гвозди» - идеальный входной билет в мир Говарда, потому что они дистиллируют его ключевую философскую идею в самой чистой форме. Запечатанный город Шокотль олицетворяет цивилизацию в финальной стадии: технологически развитую, но морально и духовно опустошенную, обратившуюся внутрь себя в оргии бессмысленного насилия. На этом фоне варварство Конана предстает не как примитивное состояние, которое нужно преодолеть, но как жизнеспособная, честная альтернатива упадку так называемой «цивилизации».

Для нового читателя, жаждущего понять, почему проза Говарда продолжает завораживать аудиторию спустя почти столетие, «Красные гвозди» предлагают самую концентрированную дозу его уникального видения: сырого, безжалостного и не имеющего аналогов в фэнтези-литературе — ни тогда, ни сейчас.

Графическая адаптация повести «Красные гвозди» доступна в третьем томе нашего графического романа о Конане-киммерийце.

Давайте сразу расставим точки над «i». Когда мы говорим о женщинах в саге о Конане, перед глазами встаёт чёткий, хоть и любимый, архетип: пышная красотка в шелках и драгоценностях, которая при виде могучего киммерийца сначала вскрикивает «Варвар!», а через пять минут уже обвисает у него на могучей руке в блаженном полуобмороке. Это не хорошо и не плохо — это стиль эпохи, дань жанру «меча и колдовства».

Но потом на сцене появляется Ясмина. И игра меняется.

Её имя — первый намёк на то, что всё будет иначе. Для знатока, вроде нас с вами, это не просто красивое имя. Это прямая отсылка к героине произведений Талбота Мэнди, писателя-современника Говарда, который славился своими историями о загадочном Востоке. Его Ясмина была умной, проницательной и независимой. Говард взял этот образ и вдохнул в него жизнь в своём мире.

И вот что получается: Ясмина — это не объект для спасения и не трофей. Это властная женщина, которая знает себе цену. Она дочь раджи, она привыкла командовать и принимать решения. Её реакция на Конана — это не тихий трепет, а холодный, расчётливый интерес.

Она видит в нём не просто мужчину, а инструмент. Инструмент для достижения её целей, для захвата и удержания власти. Да, Говард к концу повести («Люди Чёрного Круга») немного сбивается на привычные рельсы, наделяя её излишней эмоциональностью, но её личность, её стержень остаётся непоколебимым. Она использует Конана так же, как он использует свой меч. И в этом — её сила и её уникальность.

Но настоящий прорыв Говарда, его секретный успех этой повести, кроется даже не в самой Ясмине, а во втором плане. Речь о Гитаре и Хемсе.

Вот это, друзья мои, и есть тот самый золотой граффити на стене жанра. Гитара — служанка Ясмины, но по своей сути — её отражение в народе. Она такая же амбициозная, хитрая, умеющая манипулировать и играть на чувствах. Она влюблена, но её любовь не делает её слепой и слабой. Она борется за своего мужчину, Хемсу, с умом и решительностью, которых иной королеве не занимать.

А теперь самое главное — пара Гитара-Хемса. Это, без преувеличения, один из самых человечных и пронзительных моментов во всём творчестве Говарда.

Для автора, который чаще всего показывал любовь как мимолётную страсть или трагическую одержимость, история Гитары и Хемсы — это настоящая аномалия. И гениальная. Это не «мужчина спасает женщину». Это два взрослых человека, которые находят друг друга в аду варварской жизни. Их отношения взаимны, наполнены настоящей заботой, преданностью и трагизмом.

Обычно Говард не давал своим персонажам шанс на настоящую, зрелую связь. Чаще всего — копьё, меч и смерть. Но здесь он создал маленький, живой, пульсирующий островок настоящей любви посреди крови и предательства. Он наделил их обоих не просто функциями «подружки главного пирата», а личностью, мотивацией и человечностью. Их история заставляет сопереживать им так, как немногим другим второстепенным героям саги.

Ясмина бросает вызов архетипу «девы в беде», оставаясь при этом абсолютно говардовской, сильной и опасной женщиной. А дуэт Гитары и Хемсы и вовсе вырывается за рамки жанра, показывая, что Роберт Говард был способен на тонкую, глубокую проработку отношений, когда хотел.

«Люди Чёрного Круга» — это не просто одна из лучших повестей о Конане. Это доказательство того, что даже в жёстких рамках pulp-журналов настоящий мастер может создать нечто сложное, многогранное и бесконечно живое. И эти персонажи — его настоящая, недооценённая победа.

Вопреки поверхностному прочтению романа «Часа дракона», Сердце Аримана не является «побеждённым» Конаном - более того, оно не может быть побеждено в принципе, ибо не есть зло в абсолютном смысле.

Как поясняет Хадрат, жрец Асуры, «судьба Аквилонии зависит от Сердца». Но почему?

Ответ кроется в сакральной топографии королевства. Уже в начальных главах романа «Час Дракона» раскрывается ключевая деталь: драгоценность «была спрятана в пещере под храмом Митры в Тарантии». Это не случайное расположение - оно несёт глубочайший символический смысл.

Сердце Аримана - сакральный символ самого королевства, его духовного и политического ядра. Название недвусмысленно отсылает к архетипу «сердца земли», известному в мифологиях от кельтских преданий о Граале до месопотамских культов. Помещение его под храмом Митры — главной государственной религии Хайбории - лишь подчёркивает его роль как axis mundi (ось мира) Аквилонии.

Выбор культа Митры не случаен. В отличие от хаотичных и кровавых культов Хайбории (вроде Бела или Йог-Сагота), митраизм у Говарда изображён как наиболее упорядоченный, почти «цивилизованный» - а значит, наиболее подходящий для удержания магического баланса. Храм в столице становится не просто зданием, а мистическим центром, удерживающим связь между королём, народом и землёй.

Когда Зелата говорит Конану: «Ты не вернёшь себе трон, пока не отыщешь сердце своего королевства», а варвар уточняет: «Ты имеешь в виду Тарантию?» - это не просто диалог, а ключ к пониманию катастрофы. Исчезновение Сердца — это разрыв сакральной связи, и последствия мгновенны:

«Там, где раньше стояли фермерские хижины и виллы, теперь не было ничего, кроме пепла и обгоревших руин. Огромная полоса запустения прорезала страну от предгорий на запад. Конан ругался, пересекая почерневшие просторы, которые когда-то были плодородными полями, и встречая то тут, то там вырисовывающиеся на фоне неба полуобвалившиеся фронтоны - единственные остатки сгоревших домов. Он пересекал пустую, безлюдную землю, словно призрак из давно забытого прошлого».

В традициях мифов о Граале (к которым отсылает Говард) земля чахнет, когда король теряет связь с божественным. Аквилония становится «пустошью» не из-за войны или неурожая, а потому что её мистическое сердце вырвано.

Сердце Аримана - не «злой макгаффин», а символ сакрального порядка. Его утрата превращает королевство в «распавшуюся вселенную», и только возвращение Конана (как истинного короля-воина) может восстановить баланс. В этом - глубинный говардовский мотив: власть не просто завоёвывается мечом, но удерживается мистической связью между правителем и землёй.