У меня была очень строгая бабушка. Женщина с длинной толстой чёрной косой, очень темными глазами и белой кожей; крупная, рыхлая, с низким голосом.
Я была уверена, что бабушка меня совсем не любит. Когда родители уходили гулять и оставляли меня с ней, баба Тоня всегда была чем-нибудь занята. Она не играла со мной, не кормила, а когда я просила пить, говорила: «Вот мама с папой придут и воды тебе нальют. Глотай снюнки». Не любила я с ней оставаться, всегда просила родителей взять меня с собой.
Но иногда она давала мне огромное сито. Я сеяла песок, и в сите оставались маленькие разноцветные камни. Берёшь песок, сыпишь в сито, трясешь — песок высыпается, а камушки красивые остаются -- это же чудо какое-то! Удивительное действо!
Кстати, с бабушкой связано моё самое раннее воспоминание. Говорят, первое воспоминание — это тот момент, когда ребёнок обособляет себя от мира, осознаёт свою отдельность и целостность; здесь рождается личность, появляется Я.
Мне было где-то года два, и я очень активно бегала по комнатам. Баба ловила меня, очень боялась, что упаду:
— Осторожно! Не падай! Не разбейся!
—Баба, не бойся, я не упаду! Не бойся!
Я тааак была довольна собой: бегу быстро, сама, никто не держит.
Когда папа умер, мы с бабой Тоней перестали общаться. Она заболела, и ее поместили в дом престарелых. Мне было лет семь или восемь, когда я узнала, что она умерла. Быстро угасла, потеряв сына.
Очень страшно пережить своих детей. Баба Тоня была одной из тех женщин, для которых нет ничего важнее, интереснее, любимее, чем сын. Он был её смысл, её радость, при этом рассказать она этого не умела.
Папа очень боялся огорчить бабу Тоню; она была ужасно строгая и ругала его, взрослого мужчину, за малейшую провинность.
Мама очень обижалась на бабушку Тоню за то, что та была жесткой, строгой женщиной и не давала папе жить так, как ему хочется.
Сейчас пишу этот текст и осознаю, что я не знала эту женщину. Не знала Антонину. И никогда-никогда уже не узнаю.
