CreepyStory

5. Ведьмы и ведьмаки, фамильяры, домовые.

6. Темные ритуалы. Обряды. Ритуалы и запреты. Старинные обряды, найденные записи, книги, дневники.

7. Детективное агентство. Мистические расследования.

8. Призрачный автобус.  Транспорт, который увезет в странные места. Поезда и дорожная мистика.

9. Охотники на нечисть.

10. Коллекция странных вещей. Поиск и добыча артефактов.

11. Архивы КГБ, НКВД  — мистические расследования.

12. Мистика и ужасы в сеттинге СССР. Ужасы в пионерском лагере, советской школе, комсомольцы, пионеры, строители БАМа, следствие ведут ЗНАТОКи— можно использовать все

В этом конкурсе наших авторов поддерживают:

Обширная библиотека аудиокниг Книга в ухе , где вы можете найти аудиокнигу на любой вкус, в любом жанре - обучение, беллетристика, лекции, и конечно же страшные истории  от лучших чтецов, и слушать, не отрываясь от своих дел - в дороге, при занятиях спортом, делая ремонт или домашние дела. Поможет скрасить ваш досуг, обрести новые знания, интеллектуально развиваться.

Призы:
1 место  12500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ

2 место  9500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ

3 место  7500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ

4 место 6500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ

5 место 5500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ

6 место 3500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ

Арт дизайнер Николай Геллер @nllrgt

https://t.me/gellermasterskya

сделает обложку или арт для истории, которая ему понравится больше всего.

Озвучка от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС всем призовым историям, а так же тем, кто в призовые не попал, но сделал годноту. Вашу историю услышат десятки тысяч людей.

В истории вы можете замешать все, что вам угодно: колдуны и ведьмы, городское фэнтези с крипотой типа “Тайного города” и “Дозоров”, команды искателей артефактов, поиск и ликвидация нечисти различной, коллекции странных вещей,
Архивы КГБ, НКВД, мистика в СССР,  деревенские, лесные ужасы, охотничьи байки, оборотни,  городские легенды, любую славянскую мифологию, легенды севера, шаманы. Была бы интересна детективная составляющая в такой истории. Мистика, крипота, но, пожалуйста, без излишних живописаний "кровькишки и далее по тексту", так же не надо политики, педофилии, и обсценной лексики.

И не забывайте про юмор. Порадуйте ваших читателей и слушателей.

Непременные условия:
Главный герой мужского пола, от 18 лет.

Частый вопрос- почему такая гендерная дискриминация? Отвечаю. Потому что чтец - взрослый мужчина с низким голосом, а так же у героя такого возраста больше возможностей действовать и развиваться в сюжете, учитывая наше правовое поле.

Локация - территория России, бывшие страны СНГ, Сербия, Польша. Если выбираете время происходящего в истории - современность или времена СССР.

Заметка новичкам. Один пост на Пикабу вмещает в себя до 30 тыс знаков с пробелами. Если вы превысите заданное кол-во знаков, пост не пройдет на публикацию. Длинные истории делите на несколько постов

Условия участия:
1.В конкурсе могут участвовать произведения (рассказы), как написанные одним автором, так и в соавторстве. От одного автора (соавторов) принимается не более трех текстов. Текст должен быть вычитан, отредактирован!

2. Опубликовать историю постом в сообществе CreepyStory , проставив тег "конкурс крипистори”

3. Скинуть ссылку в комментарии к этому посту с заданием. Это будет ваша заявка на участие. Пост будет закреплен в сообществе на первой позиции. Обязательно.

4. Делить текст на абзацы-блоки при публикации на Пикабу.

5. Принимаются только законченные произведения, отрывки из романов и повестей не принимаются.

6. На конкурс допускаются произведения нигде ранее не озвученные.

7. Не допускаются произведения разжигающие межнациональную и межрелигиозную рознь и противоречащие законам РФ. Не принимаются политизированные рассказы.

8.Объем от 35 000 до 80 тысяч знаков с пробелами. Незначительные отклонения в плюс и минус возможны.

9. Все присланные на конкурс работы оцениваются организатором, но и учитывается рейтинг, данный читателями.

10. Не принимаются работы с низким качеством текста — графомания, тексты с большим количеством грамматических и стилистических ошибок. Написанные с использованием ИИ, нейросети.

11. Отправляя работу на конкурс, участник автоматически соглашается со всеми условиями конкурса.

12. Участие в конкурсе априори означает согласие на первоочередную озвучку рассказа каналом ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС

13. Организатор имеет право снять любой текст на любом этапе с конкурса в связи с деструктивным поведением автора, а так же за мультиаккаунты на ресурсе.

Так же принимаются к рассмотрению уже готовые произведения, нигде не озвученные, опубликованные на других ресурсах, с условием, что публикация будет сделана и в нашем сообществе CreepyStory

Подписчики сообщества, поддержите авторов, ставьте плюсы, или минусы, если вам не понравилось, комментируйте активно, я буду читать все, и чтобы выбрать достойных, буду тоже ориентироваться на ваши комменты.

Обнимаю, удачи! Ваша Джурич.

Маленькая памятка от меня для авторов, от души душевно, без всякого принуждения.

КАК НАПИСАТЬ РАССКАЗ ПОД ОЗВУЧКУ?

1. Помните про правила первых трех абзацев. Начинайте рассказ с того, что зацепит читателя ( далее, и слушателя) и заставит его прочесть вашу историю. Классический пример - " Все смешалось в доме Облонских..." И каждый, кто прочел, задался вопросом, что же там происходит? Читает дальше.

Не берите в начало штампы. Например, "... он проснулся, потянулся, пошел ставить чайник..", никаких описаний погоды-природы за окном, и вообще, старайтесь быть оригинальными. Про природу-погоду пишут миллионы в начале своих историй. Чем вы будете отличаться от остальных?

Не начинайте рассказ с диалогов. Это просто, да. Но слушатель не поймет, кто разговаривает, зачем говорит и почему. Для него это голоса из ниоткуда. Скорее всего, слушатель подумает, что пропустил начало рассказа, и просто выключит неинтересное аудио. Да, и как сказал один писатель :  «Болтовня для завязки хороша только в порнухе».

2. Не берите множество персонажей в "один кадр". В диалоге участвуют двое, третий молчит, совершает какие-то действия ( может быть). Помните, что чтец не вывезет одним голосом озвучить мальчика, девочку и еще одного мальчика, например, и чтобы слушатель не запутался - кто что говорит. Объяснение происходящего на диалогах - тоже в топку.

3. Всегда помните, что в истории должны быть задействованы запахи, звуки и тактильные ощущения персонажей. Одевайте своих персов. Это можно даже подать через комментарии к диалогам, не обязательно тщательно прописывать это в тексте.

" — Да, — Мишка нахмурился, и задергал пуговицу на своей клетчатой рубашке. "

4. Всегда думайте, на каком моменте слушателю станет неинтересно, и он выключит ваш рассказ. Конкуренции море . Поэтому - не растягивайте, не размазывайте не интересное никому самокопание Главного Героя, или какие-то факты из его жизни, которые можно описать в двух предложениях. Не описывайте длительные поездки, унылую жизнь Главного Героя в деталях.

5. Саспенс. Нагнетайте обстановку. Иногда это страшнее, чем то, что происходит в экшене.

6. Логика. Должна незыблемо присутствовать в сюжете, в действиях всех персонажей.

7. Факты. История. Оружие. Ройте инфу. У вас есть Гугл. Информация по месторасположению локации , которую вы выбрали, километраж дороги, по которой едет Главный Герой, населенные пункты, все должно быть как в реале. Внезапно может появиться в комментах чел, который там живет, и заорать, что "вы все врёте, не так у нас".

8. Старайтесь не слить концовку)

9. Добавьте шуточек. Дайте людям отдохнуть, читая и слушая вас. И так все напряжены до предела.

10. Фразы в диалогах и комментарии к ним. … — сказал он, ответила она, воскликнул он (после восклицательного знака), спросил он (после вопросительного). В озвучке частые комменты подобного типа звучат навязчивым повтором, лучше использовать комменты, отображающие либо действия персонажей, либо их эмоции. Как пример - можно послушать озвучку “Понедельник начинается в субботу”, и с 5 минуты посчитать слово “сказал”. Что в чтении приемлемо, в озвучке не очень хорошо.

11. Не надо называть Главного Героя только одним именем в тексте. При озвучке частые повторы имени вызывают раздражение у слушателя. Он в какой-то момент начнет считать повторы, и писать комментарии под видео, сколько было Викторов или Максов за полчаса.

В озвучке это будет выглядеть : макс, макс, макс , макс, макс пошел, макс сел, макс бежал. Через каждые две минуты. Надо найти замену имени, например, называть его по фамилии, профессии, парень, имя уменьшительное, он, мужчина, может кличка у него есть, еще как-то, и, стараться чередовать.

12. Про слова специфические, редко используемые, техническую инфу и англицизмы. Читателю, как и слушателю, должно понятно быть каждое ваше слово в тексте. Писать надо как для детей, чтобы любое слово было понятно даже Ирине Борисовне из деревни Волчехвост, Хтонического района, 65 лет, пенсионерка, всю жизнь на скотобойне проработала. Это непременное правило. И тогда слушатель будет вам благодарен. Выкручивайтесь, объясняйте. Даже если очень не хочется.

13. Еще хочу посоветовать навесить на Гуглдок программу "свежий взгляд". Отличная вещь, на проверку близких повторов однокоренных, чтобы не пропустить. Вы улучшите свой текст, это 100%.

14. То, что правильно и логично сложилось в вашей голове, может быть непонятно читателю, а уж слушателю тем более. У каждого свой опыт жизни, образование. Им все надо объяснять, как детям. Какие-то понятные вещи для вас, могут быть просто недоступны пониманию других людей. Допустим, автор пишет “в метро включилось тревожное аварийное освещение”. Вот это читает пятнадцатилетний мальчик, из села в Челябинской области. Никогда он метро не видел, кроме как в интернете видео и фото. Аварийку там не демонстрируют. Как он сможет вообразить, почему оно тревожное? Чем тревожит? Он свет такой никогда не видел. Свет зеленый? Синий? Красный? Какой? Внимание к деталям.

15. Ничего не бойтесь, пишите! Ваш читатель вас найдет. А слушатель будет благодарен за нескучно проведенное время.

И в прошлый раз просили “прозрачнее объяснить условия участия и победы”.
Ребят, просто напишите интересную историю, с учетом того, чтобы интересна она была не только вам лично, как автору, а и большинству людей. От себя лично прошу, не надо никаких розовых соплей любовных, лавкрафтовщины и “одноногих собачек”. Кто не знает что это:
Одноногая собачка — условное обозначение чего-то очень жалостливого, нарочито долженствующего вызвать в зрителе приступ немотивированных едва сдерживаемых рыданий, спекулирующего на жалости.
Изначально происходит вот из такого боянистого анекдота:

Бежала одноногая собачка, подняла ножку чтобы пописать. И упала на животик.

Да будет свет, мир, и крипота!)

Поговаривали, что в конце семидесятых внутри случайно заперли двух мальчишек. Дед вспоминал, что одно время действительно бомбоубежище не закрывали на ключ. «Кому оно надо было? Стоит себе гора и стоит, а тут взяли и закрыли».

Детей искали всем городком. Несколько дней. Без собак. След сбил потерянный на подступах к лесу сандалик-бегемотик. Кожу на такой обувь, кто помнит, нужно размягчать молотком, чтобы детская нога не стиралась в кровь. Все и подумали, что мальчишки потерялись в лесу.

Наконец-то решили глянуть в бомбоубежище. Как дернули за дверь, то сразу сообразили, что они там. Ключ хрен пойми у кого и где, бензорез, искры. Открыли. Один пацан – труп, другой сошел с ума.
А тронулся он по той причине, что несколько часов смотрел на мучения своего друга, упавшего животом на металлический прут. Да и потом еще сутки находился вместе с остывающим телом.

Постепенно история обрастала бородой, мол, в бомбоубежище призрак мальчишки, оставляющий кровавые следы из-за стертых сандалями ног. Перешептывались, мол, пацан-призрак, ставит подножки всем, кто туда заходит, чтобы внутри умер кто-нибудь еще. Говорили, что кто-то еще умер… потом еще… А тот – самый первый – штыри расставляет, и дверь подпереть может, и кислород вытравить.

«Не ходите дети в бомбоубежище, будете заперты, проткнуты, и задохнетесь!»

Прут я не видел, Макс тоже. Раз пять мы пробирались внутрь, но уже без дополнительного риска, так как дверь не починили. Светили себе под ноги фонариками, а если не было батареек, то зажигалками, а если и на них не хватало денег, то спичками.

Призрак на связь не выходил.

– Слушай, но откуда тогда сандаль у леса? Он в одном пошел, что ли? Не, братан, что-то не так. Чуйка! Меня бы за потерянный башмак батя убил, а в те годы? Их точно кто-то туда притащил и на штырь насадил пацана. Как батон на пику для французских хот-догов! Хрясь, был пацан, нет пацана! – Макс изобразил жестом, словно держал в руке булку, а палец служил металлической валкой. Умеет добавить жести. – Жаль, что второй свихнулся.

Бабка с бородавками. Торговала в городке семечками (солеными и нет) странная старушка, усыпанная мерзкими папиломами с ног до головы, точнее, с головы до коленей. На каждый сантиметр тела по две-три из некоторых волосы торчали. Конечно, никто не знал, что у нее, простите, под юбкой, но ниже нее никаких папиллом не наблюдалось.

– Я тебе говорю, она ноги держала в ведрах с горячими семечками. Есть такое поверье! – в очередной раз убеждал меня Макс. – Нажарит, чуть остынут и она туда ноги, а потом продает.
– Ты до сих пор в это веришь? Ну зачем ей ноги в… Бред какой-то!
– А ты бы у нее сейчас купил граненый стакан? Только честно? Да по твоему лицу видно, что нет.

Конечно, все дети и подростки обходили ее стороной, покупали семечки у дедушки. Бабуся молодежь и не любила. Выпьет и материт с балкона четвертого этажа.

В доме, где она жила – газ. Наверное, включила печку и уснула.
Примерно в девятом часу бабахнуло так, что цветочный горшок с ее окна долетел до хлебного магазина. Реально, без преувеличений. Хорошо соседи по работам разошлись и в целом никто не пострадал. Бабусю хоронили в закрытом гробу. Ссыпали туда все, что от нее осталось. Дом реставрировали. До сих пор до конца не могут покрасить.

– Макс, я заезжал к маме на прошлой неделе. Ничего не изменилось. Стоит облезлый. Дождь хоть помыл!
– А на балкон бабки смотрел? Я слышал, ее ночью увидеть можно. Сидит и семечки щелкает, голубям еще кидает.
Я рассмеялся и разрушил легенду:
– Там мужик какой-то курил. Балкон застекленный, на кухонном окне симпатичные шторы. Семья скорее всего и все у них хорошо.
– Ну-ну. Это с виду. Как та квартира…
– Давай. Трави!

В кирпичной пятиэтажке с большим чердаком и трапециевидной крышей, которые строили в 50–60-х годах, имелась загадочная двухкомнатная квартира. В третьем подъезде на третьем этаже. Все наше детство и подростковый период она пустовала, а мягкая обивка родной двери была изрезана. Легенда: «если порежешь дверь квартиры, то проснешься в одной из комнат и останешься там навсегда».

Мы с Максом на базарчике купили нож-бабочку. Тогда вместе с китайскими пистолетиками, пульками, машинками можно было закупиться и холодным оружием. «Нож-брелок» написал продавец Гена на ценнике. Этими «брелками» потом кого-нибудь в драках регулярно резали. И Гену по дурости кто-то убил.

Короче, вечером после школы мы пришли в подъезд. Сердце билось, хоть «скорую» вызывай. Этажом ниже покурили, нащелкали семечек.

– Я два пореза сделаю! – шепнул мне Макс. – Чтобы наверняка.

Итого четыре пореза: один мой и три Максима. Уснуть не мог всю ночь. Только начну проваливаться в сон, как тело вздрагивает, подпрыгивает на кровати и бросает в пот. Я тогда подумал, что это начала действовать «пустая квартира», мол, меня расщепляет на части и переносит туда. А мама обещала на завтрак вкусную яичницу с бубликом и жаренной «Докторской». Кстати, жаль сотовых не было, чтобы написать Максу. Он потом говорил, что тоже еле уснул.

Однажды в квартире на несколько минут загорелся свет. Это привело в настоящий восторг и шок всех, кто преклонялся перед городской легендой. А дед стебался надо мной:

«Да с ЖЭУ заходили. Квартира же городку принадлежит и заводу. Не, хотите, верьте, конечно, в домового. А я буду верить в домоуправление!»

Максим кинул пустой картонный стаканчик в мусорку, вздохнул и сказал:

– Блин, ну кто не боялся уснуть и проснуться в ней? Все боялись. И дед твой, уверен! Это же «двухсотый» городок. Водопроводная вода содержит в себе не только химикаты, но и глюки, как следствие. Наверное, не зря нас обнесли «китайской стеной».

Он имел в виду огромный кооперативный комплекс, который буквой «С» огибал весь городок. Десятки, сотни, несколько сотен кирпичных пронумерованных гаражей. Строили постепенно с самого открытия закрытого городка.

За спиной гаражного кооператива – дома, перед ними – возвышенность и железная дорога, за ней еще гаражи, но уже повыше – для грузовых автомобилей. Именно там находился гараж №8, который у нас прозвали «пытошной», «пытошной №8» по аналогии с популярными тогда «пышечными» и «булошными».

Детей пугали, мол, если они пойдут за ЖД, то их похитит хромой юродивый водитель автобуса, закроет в своем гараже и будет пытать. Вот этой темы мы реально боялись. Мужик реально был странным, нервным, дерганным. Говорят, после Афгана. И воняло от него жутко, и взгляд такой – смотрит на тебя и испепеляет. Пару раз в кустах шпионили, но ничего. Никто туда не приходил, никто не выходил. И мы забили.

А потом из гаража вышел он, держа за волосы отрубленную женскую голову. С ней мужик дошел до овощного магазина и положил ее на полку – прямо туда, где в стеклянных банках стояли соки.

– Сколько трупов нашли у него в подвале?
– Кажется, семь. Зверски замученных девушек, – припоминал я. – Все не местные. Наверное, подвозил.
– И банки из-под «Провансаля» с глазами. Только глаз-то не четырнадцать, а тринадцать. Где еще один?
– А ментам он что говорил?
– Что себе вставил, но медики это опровергли.
– Вот поэтому я и в квартиру до сих пор верю, и пацан не просто так свой сандалик потерял. Кстати, на днях Светку видел. В Израиль с мужем уезжает. В Хайфу. Навсегда. Квартиру мамы в городке продали. А у маньяка-то глаза разных цветов.

- Пока не высосем весь бензин до капли в этой округе, - бросил он, стараясь вложить в слова привычную колкость, но получилось у него это плохо. Повисла тяжёлая пауза. Он взглянул на девушку, на её застывшую спину и кивнул в сторону балкона. - Или пока этот мотор не захлебнётся, не сгорит и не замолкнет навсегда. Тогда конец иллюзиям.

- Подожди... - Катя медленно обернулась. В её огромных голубых, до этого выразительных, глазах, теперь читалась пугающая пустота, лишь чуть тронутая отсветом последних лучей заходящего солнца. - То есть, ты предлагаешь просто ждать? Сидеть в этих стенах, слушать этот гул, смотреть, как гаснет свет и ждать, когда оно придёт? Когда воздух внутри станет таким же чёрным, как снаружи?

Её спокойствие было ледяным, неестественным, а её глаза, вроде бы были синими? Может быть линзы? Как бы то ни было, это всё резануло Олега по живому. Он почувствовал, как по спине побежали знакомые мурашки от страха.

- А что ты предлагаешь, принцесса? - вырвалось у него резче, чем он хотел, голос сорвался на хрипоту. - Выйти на прогулку? Поздороваться с местными? Ты видела, что там?! - он резко вскочил, поднёс культю к её лицу, не давая отвести взгляд. Морщины боли исказили его лицо. - Это я всего лишь коснулся! На долю секунды! И оно откусило от меня кусок, как от печенья! Неужели ты думаешь, что после этого я высуну нос отсюда хотя бы за час до заката?! Чёрта с два! - Олег задышал часто и громко. - Я лучше сгнию здесь, воняя бензином и страхом! Пусть эта тварь жрёт тухлое мясо! Но живым... живым я ей себя не отдам!

Катя не отпрянула. Она смотрела на его искажённое яростью и страхом лицо, на марлевую повязку, которая уже слегка пропиталась кровью. В её глазах мелькнуло что-то странное. Не страх, нет. Скорее жалость? Или, может быть отчаяние?

- Но, Олег, - её голос по-прежнему звучал тихо, спокойно, - если генератор откажет? Если бензин кончится? Разве тогда не станет кормом для неё именно живая плоть? Та, что сейчас дрожит в темноте? Наш выбор... разве он не между ожиданием смерти в клетке и попыткой? Пусть безумной?

Она замолчала. Тишина снова вобрала в себя монотонный гул генератора, став ещё гнетущее. Олег стоял, сжимая и разжимая здоровую руку, пытаясь загнать обратно адреналин, заставить сердце биться ровнее, медленнее. Он знал, что она права. Голая, мерзкая правда играла на нервах. Прятаться можно было до последней капли горючего, до последней батарейки в фонаре. А потом? А потом темнота и тот самый душераздирающий хор криков, к которому он в конце присоединится.

- Ладно. - Он выдавил слово сквозь стиснутые зубы, опускаясь обратно на диван, словно капитулируя. - Твои предложения? Конкретные. Без романтики про поиски истины. Как выжить? Куда идти? На что надеяться?

Катя не ответила. Она снова повернулась к окну, глубоко задумавшись. Олег не торопил с ответом.

Её поза, вдруг, резко изменилась. Она стала напряжённой, как у зверя, почуявшего опасность. Плечи замерли, дыхание почти остановилось. Олег почувствовал ледяной ком в горле.

- Кать? - его голос перешёл на полушёпот. - Ты чего? Что там?

Она не двигалась. Только указательный палец её руки, всё ещё прижатой к стеклу, чуть дрогнул. Олег встал, осторожно подошёл. Взгляд его скользнул по немытому стеклу, по пустым балконам напротив, по мёртвой улице внизу... и застыл от ужаса.

Они были там. В сумерках, которые сгущались с неестественной скоростью. Не просто мрак, не просто пустота. Силуэты. Чернее самой черноты. Расплывчатые, как тени на старых фотографиях, но движущиеся. Они не просто стояли -  они бродили. Медленно, рывками, словно марионетки с перебитыми нитями. По асфальту, по стенам домов, по самому воздуху. Одни плыли плавно, другие дёргались, неестественно выворачивая конечности. Высокие, низкие, худые, коренастые... человеческие контуры, но лишённые всякой человечности.

- Боже... - выдохнул Олег. Холодный пот выступил на лбу. - Что?.. Что это?

- Я... не знаю... - прошептала Катя, и в её голосе впервые зазвучал настоящий, первобытный ужас.

Она схватила мощный фонарь, лежавший на спинке дивана, дрожащими руками включила его. Яркий луч, как нож, вонзился в сгущающуюся мглу за окном. Свет выхватил их.

Тени не исчезли, не рассеялись. Они стали чётче. Непрозрачные, плотные, поглощающие свет. Они, словно, обжигались об яркий луч, отходили от него и продолжали свой жуткий, немой променад. Одна из них - высокая, с неестественно длинными руками - шла прямо вдоль стены их дома. На уровне их этажа.

- Они... по воздуху? - Олег почувствовал, как подкашиваются ноги. Разум отказывался верить в происходящее.

И тогда оно повернулось. На смутном овале головы не было лица. Но Олег с Катей чётко осознавали - оно смотрит прямо на них. Через стекло. Они физически чувствовали на себе этот взгляд, который ледяной иглой впивался в мозг.

Тень сначала замерла. Затем медленно, очень медленно, подняла руку. Неясный контур ладони протянулся вперёд. В их сторону. В этом жесте не ощущалось угрозы. Скорее мольба? Зов? Или просто на что-то указывает?

Катя ахнула, отшатнулась. Фонарь в её руке дёрнулся, луч заплясал по другим теням. Несколько силуэтов тоже замерли, повернувшись в сторону света.

- Нет... - прошептал Олег, инстинктивно хватая девушку за локоть. - Убери свет! Быстро!.

Но было поздно.

ШЛЁП!

Звук ударил по нервам, как током. Громкий, мокрый, отвратительный. Как будто сырое мясо шлёпнули о кафель. Прямо на стекле, перед ними, где тень ударила по стеклу появился иней.

ШЛЁП! ШЛЁП! ШЛЁП!

Удары посыпались градом со всех сторон. Тени метались за окном, как мотыльки, бросаясь на свет, ударяя в него ладонями и, точно обжигаясь, одёргивались назад. Стекло задрожало, заскрипело под натиском. Каждый удар оставлял после себя морозный след, который быстро исчезал, а на его месте появлялся новый. Звук заполнил комнату. Мерзкий, навязчивый. Барабанная дробь конца света.

- Они нас видят! - завопила, наконец сорвавшись, Катя. Дикий, пронзительный визг вырвался из её горла. Она бросила фонарь, который с глухим стуком упал на пол. Луч замер, упёршись в стену. - Они знают о нас! Они хотят войти! Забрать нас с собой!

Олег действовал на чистом животном инстинкте. Адреналин хлынул в кровь, заглушая боль в культе, страх и все остальные мысли. Он обхватил Катю за талию, сжал так, что она пискнула от боли, и потащил, почти понёс прочь от окна, в прихожую. Её ноги заплетались. Она рыдала, захлёбывалась, не в силах оторвать взгляда от кошмара, происходящего за окном.

- Не смотри! - Рычал он, вталкивая её в коридор.

Его собственная рука тряслась так, что он едва нащупал ручку двери в комнату. Он захлопнул её с такой силой, что задрожали перегородки. Потом прислонился лбом к холодной поверхности, слушая, как за дверью продолжается адская дробь ударов по хрупкому стеклу. Казалось, что оно вот-вот вылетит, и тогда эти чёрные, безликие тени хлынут внутрь, а вместе с ними и голодная тьма заполонит собой всё пространство, забрав последнее тепло и свет.

Катя съехала по стене в прихожей на пол, обхватив голову руками. Её тело сотрясали беззвучные рыдания и судорожные вздохи. Олег так и стоял у двери, прислушиваясь. Сердце колотилось где-то в горле, гоняя кровь с таким рвением, что стучало в висках.

Постепенно яростная барабанная дробь за дверью стала стихать. Удар... Пауза. Ещё один, уже слабее... и тишина. Густая, звенящая, пропитанная остаточным ужасом. Тени, похоже, потеряли интерес к пустой комнате. Их внимание переключилось. На кого? На что? Об этом думать совсем не хотелось.

Олег осторожно приоткрыл дверь. Через маленькую щёлочку осмотрел комнату. Не обнаружив в комнате явной угрозы, он всё же закрыл её и повернулся к Кате. Она сидела на полу, поджав колени, уткнувшись в них лицом. Плечи ещё вздрагивали. Олег тяжело опустился на корточки рядом с ней. В горле пересохло.

- Ты... - он сглотнул ком ком, рыбной костью застрявший в горле. - Ты всё ещё хочешь отправиться в путь? После этого?

Он кивнул в сторону комнаты, где несколько минут назад творился настоящий кошмар.

Катя медленно подняла голову. Лицо было мокрым от слёз, нос красным, но в огромных, затуманенных глазах горел странный, почти безумный огонёк. Она посмотрела на него, потом на дверь, за которой было их прежнее убежище, затем снова на Олега. В её глазах не было страха. Там была лишь одна решимость.

- А ты нет? - спросила она, вытирая румяные щёки от слёз. - Сидеть здесь? Слушать, как они стучатся? Смотреть, как сотрясается хрупкое стекло под их ладонями? Я даже думать не хочу о том, что будет, когда погаснет свет и они войдут! - Она встряхнула головой, смахнула влажные пряди со лба. - Это безумие, на мой взгляд. Безумие - сидеть и ждать, когда твой страх тебя же и похоронит, когда у тебя ещё есть руки, ноги и голова, чтобы хоть что-нибудь сделать. Чтобы сражаться.

Олег не нашёл слов. Ни колючих шуток, ни рациональных аргументов. Он просто сидел на корточках в светлой прихожей, слушая гул генератора. Отсчёт последних минут их иллюзии безопасности, и смотрел в глаза девушке, которая, казалось, готова была шагнуть в открытую пасть зловещей ночи. Тишина после её слов была громче любого стука в стекло и в ней уже не было места для споров.

— Значит, ты инсценировал собственное самоубийство, внедрил мне ложные воспоминания об убийстве, а теперь ждёшь... чего? Благодарности?

— Защиты, — ответил он просто. — NeuroCorp не из тех, кто принимает отказы. Когда я решил не продавать им технологию, они пригрозили мне. А потом прислали киллера.

— И ты решил, что лучший способ защититься — заставить меня думать, что я убила тебя? — я истерически рассмеялась. — Гениально, Лёша! Просто блестяще!

— Мне нужно было исчезнуть так, чтобы никто не искал, — сказал он, и в его голосе не было ни капли раскаяния. — Самоубийство идеальное прикрытие. Дело закрывают быстро, никто не копает слишком глубоко. А чтобы ты не выдала меня случайно, я внедрил тебе воспоминание о том, что ты причастна к моей смерти. Самозащита, ты бы никогда не рассказала полиции, что сомневаешься в моём самоубийстве.

— А те 43 записи? Зачем было показывать их моим подписчикам? — я стряхнула пепел, не попав в пепельницу. Серые хлопья разлетелись по террасе.

— Это не я, — Алексей нахмурился. — Я создал записи как страховку, но никогда бы не стал их публиковать.

— Тогда кто? — я повернулась к Кириллу, который молча сидел в стороне, наблюдая за нашей перепалкой.

Он поднял руки в защитном жесте.

— Я просто выполнял инструкции Алексея. Когда NeuroCorp начала двигаться к запуску модифицированной версии «Эмошеринга», он активировал протокол безопасности.

— NeuroCorp? — я моргнула, пытаясь понять. — Но я не продавала им технологию после твоей... инсценировки.

— Нет, — согласился Алексей. — Но они всё равно её получили. Три месяца назад они запустили собственную платформу памяти NeuroShare. Используя нашу технологию, наш код.

— Как? — я недоуменно смотрела на него. Неужели кто-то из нашей маленькой команды предал нас?

— У них был доступ к моим устройствам, — мрачно сказал Алексей. — Я недооценил их. Думал, что мои системы защищены, но они каким-то образом взломали облачное хранилище. Украли всё — чертежи, код, даже результаты тестов. И теперь продают её по всему миру.

— Для чего?

— Как ты думаешь? — он горько усмехнулся. — Идеальные допросы без пыток. Внедрение ложных воспоминаний о преступлениях. Создание идеальных шпионов, которые сами не знают, что работают на спецслужбы. — Он сделал глоток чая. — Представь себе мир, где полиция может заставить тебя "вспомнить", как ты совершал преступление, которого не было. Где политические оппоненты могут "вспомнить" свои предательства и публично в них признаться. Где твои воспоминания о вчерашнем дне могут быть перезаписаны без твоего ведома или согласия.

Я почувствовала тошноту. Это был кошмар, антиутопия, достойная Оруэлла.

— Нужно остановить их.

— Именно, — кивнул Кирилл. — Поэтому мы и активировали протокол. Единственный способ дискредитировать технологию — показать миру, насколько она опасна. И кто лучше справится с этой задачей, чем известный блогер с миллионом подписчиков?

— Так это была... демонстрация? — я сощурилась, чувствуя, как внутри закипает гнев. — Вы использовали меня? Разрушили мою репутацию, мою карьеру, заставили думать, что я убийца — всё ради вашего грандиозного плана по спасению человечества?

— Мы использовали твою платформу, — поправил Алексей с той же невыносимой самоуверенностью, которая всегда выводила меня из себя. — И да, прости за методы, но нам нужен был скандал. Нужно было показать миру, что воспоминания можно подделать. Что нельзя верить ничему, что человек «помнит».

— И теперь что? — я откинулась на спинку кресла, чувствуя смертельную усталость. — Все думают, что я убийца. Моя карьера разрушена. Рекламодатели разорвали контракты. Подписчики отписываются тысячами. Что дальше?

— Но ты можешь стать первой, кто расскажет правду, — сказал Алексей, подаваясь вперёд с неожиданным энтузиазмом. — О том, как корпорации хотят контролировать нашу память. Нашу реальность. О том, как технология, созданная для развлечения и эмпатии, превратилась в оружие.

Я смотрела на него. На его горящие глаза, на жесты, которыми он подчёркивал каждое слово. Алексей всегда был таким, одержимым идеями, готовым пожертвовать чем угодно ради "высшей цели". В том числе и другими людьми.

— Почему я должна тебе верить? — спросила я тихо. — Откуда мне знать, что это не очередная манипуляция? Что прямо сейчас ты не внедряешь мне новые ложные воспоминания?

Он помолчал.

— Никак, — наконец признал он. — В этом вся проблема с технологией, которую мы создали. Однажды поставив под сомнение реальность, невозможно вернуться к слепой вере.

Кирилл подошёл к ноутбуку, открыл какой-то файл.

— Но есть кое-что, что может помочь, — сказал он. — Алексей создал антидот. Программу, которая блокирует возможность внедрения ложных воспоминаний. Она работает как файервол для мозга.

— И ты хочешь, чтобы я её опробовала? — я усмехнулась. — Нет уж, спасибо. С меня хватит экспериментов.

— Не просто опробовала, — Алексей подался вперёд. Его глаза горели тем же фанатичным огнём, который я видела много раз, когда он рассказывал о своих идеях. — Распространила. Бесплатно. Для всех. Сделала открытым исходным кодом. Это единственный способ защитить людей от того, что готовит NeuroCorp.

Я смотрела на них двоих — на живого мертвеца и его верного помощника. В их глазах горел огонь праведной миссии. Они верили, что спасают мир.

А я? Во что верила я?

Когда-то, в самом начале, я верила в силу эмпатии. В то, что наша технология поможет людям лучше понимать друг друга, чувствовать то, что чувствуют другие. Преодолевать барьеры непонимания и предрассудков.

Но теперь... теперь я не была уверена даже в собственных воспоминаниях.

— Знаешь, что самое страшное? — сказала я. — Я до сих пор не уверена, была ли я в Париже. Эти воспоминания о рассвете над Сеной, о кафе на Монмартре, они кажутся такими реальными. А теперь ты говоришь, что они искусственные.

— Они настоящие, — тихо сказал Алексей. — Я солгал тебе тогда, в квартире. Это был тест — проверка, поверишь ли ты, что твои самые драгоценные воспоминания могут быть ложью.

— И я поверила, — я горько рассмеялась. — Что это говорит обо мне?

— Что ты мудрее, чем думаешь, — ответил он. — Ты понимаешь, насколько хрупка граница между правдой и вымыслом. Особенно теперь, когда технологии позволяют стирать эту границу одним нажатием кнопки.

Я встала, подошла к краю веранды. Солнце почти скрылось за соснами, окрашивая небо в глубокий оранжевый, как тот закат в Париже, который я помнила. Или думала, что помню.

Внизу расстилалось тихое лесное озеро. Гладкая поверхность воды отражала последние лучи солнца и силуэты деревьев. Идеальное зеркало. И такое же обманчивое.

— Я не знаю, что реально, а что нет, — сказала я, не оборачиваясь. — Я не знаю, можно ли верить моей памяти. Или вам. Или себе самой.

— В этом и суть, — сказал Кирилл. — Мы стоим на пороге мира, где память перестаёт быть надёжным свидетелем. Где история может быть переписана не в книгах, а прямо в головах людей.

Я повернулась к ним.

— И вы хотите, чтобы я стала Кассандрой этого нового мира? Кричала о грядущей катастрофе, которую никто не воспримет всерьёз?

— Люди прислушаются к тебе, — сказал Алексей. — Ты построила карьеру на том, что делилась своими настоящими эмоциями. Ты заслужила их доверие.

— А потом предала его, оказавшись «убийцей», — я покачала головой. — Красивый план.

— Идеальная метафора, — не согласился Алексей. — Ты показала им, насколько иллюзорна граница между реальностью и вымыслом. Как легко создать фальшивую версию истории и заставить в неё поверить. Как быстро люди готовы осудить и отвернуться от того, кому ещё вчера поклонялись.

Я смотрела на закат и думала о природе реальности. О матрёшке памяти — слой за слоем, воспоминание внутри воспоминания, правда внутри лжи внутри правды. О том, как легко потерять себя в этом лабиринте зеркал.

Кирилл подошёл ко мне, протянул планшет.

— Посмотри, — сказал он. — Пресс-релиз NeuroCorp. Запуск платформы NeuroShare намечен на следующую неделю. "Революция в развлечениях", "новая эра цифрового опыта", "погрузитесь в воспоминания знаменитостей и исторических личностей". Они начнут с безобидных развлечений, а закончат контролем над сознанием миллионов.

Я просмотрела документ. Всё выглядело именно так, как они говорили. NeuroCorp действительно запускала платформу памяти, почти идентичную нашей, но с более амбициозными планами — "библиотека эмоций", "реконструкция исторических событий", "терапевтические воспоминания".

Я также заметила логотип в углу страницы — матрёшка с глазом внутри. Тот самый проект, о котором говорил представитель NeuroCorp в моей... внедрённой? реальной?.. памяти.

— Допустим, я соглашусь, — сказала наконец. — Что мне делать?

Алексей улыбнулся — в первый раз искренне за весь вечер.

— То, что ты делаешь лучше всего, Маша. Рассказывать истории. Только на этот раз самую важную историю в твоей жизни.

Я достала телефон, открыла приложение для стриминга. Аудитория сократилась, теперь всего двадцать семь тысяч подписчиков, остальные отписались после скандала. Но и этого достаточно для начала.

Двадцать семь тысяч человек ждали моего возвращения. Двадцать семь тысяч пар глаз, которые увидят правду.

Или то, что я считаю правдой в этот момент.

Я нажала кнопку «Прямой эфир» и улыбнулась в камеру:

— Привет, мои дорогие. Сегодня я расскажу вам историю о матрёшке памяти. О том, как технологии научились открывать её изнутри. И о том, почему это должно пугать каждого из нас.

А где-то на периферии сознания мелькнула непрошеная мысль, а что, если и этот момент — всего лишь очередной слой матрёшки? Что, если весь этот загородный дом, живой Алексей, миссия по спасению мира — просто ещё одно внедрённое воспоминание?

Что, если я до сих пор лежу в своей квартире, подключённая к нейроинтерфейсу, переживая искусственно созданный сценарий? Или сижу в какой-нибудь тайной лаборатории NeuroCorp, пока они тестируют на мне свои новейшие разработки?

Или, может быть, я в психиатрической клинике, и все эти воспоминания — лишь плод моего воображения, попытка сбежать от реальности, которая слишком болезненна, чтобы её принять?

Правда ли всё это? Или я сижу в своей квартире, смотрю в стену и воображаю, что пишу автобиографию, чтобы успеть зафиксировать реальность до того, как её сотрут?

Я не знаю. И не уверена, что когда-нибудь узнаю.

Матрёшка открывается изнутри.

КОНЕЦ