— Я просто хочу понять, что происходит. Слишком много странностей, слишком много совпадений. Лозинский умер на следующий день после того, как я написала сценарий о его перевоспитании. Мои родители внезапно исчезли, оставив загадочную записку. Какой-то сумасшедший ученый собрал на меня целое досье и считал меня ключом к изменению реальности... Согласитесь, это не совсем обычный вторник в жизни среднестатистической сценаристки.
— Когда исключены все невозможные варианты, то, что осталось, каким бы невероятным оно ни казалось, должно быть правдой.
— Шерлок Холмс? — я приподняла бровь.
— Артур Конан Дойл, — кивнул он. — Я всегда любил детективы.
— Что ж, тогда вы попали в подходящую историю, — я невесело усмехнулась. — Только вместо пропавших бриллиантов у нас пропавшая реальность. Мелочи жизни.
Наконец, мы выбрались из пробки и через полчаса свернули на грунтовую дорогу, ведущую к садовому товариществу «Рассвет».
«Рассвет» представлял собой типичное подмосковное товарищество, несколько десятков участков с домиками разной степени ветхости, огороды, фруктовые деревья и бочки для сбора дождевой воды. В это время года, конец мая, здесь обычно было много дачников, но сегодня территория казалась непривычно пустынной.
— Странно, — пробормотала я, когда мы шли по главной дорожке. — Обычно тут жизнь кипит. Бабушки на скамейках что-то всегда обсуждают, мужики чинят заборы, дети носятся с мячом...
— А сегодня как будто всех эвакуировали, — согласился Антон, оглядываясь по сторонам.
Участок моих родителей находился в дальнем углу товарищества, рядом с небольшим прудом. Двухэтажный деревянный домик с верандой, обвитой диким виноградом. Рядом небольшой сарай для инструментов и парник, где отец когда-то выращивал свои знаменитые помидоры.
Когда мы приблизились к дому, я заметила тонкую струйку дыма, поднимающуюся из трубы.
— Кто-то здесь есть, — прошептала я, останавливаясь. — Видите дым?
Антон кивнул и инстинктивно встал передо мной, словно защищая.
— Давайте подойдем осторожно. Мало ли кто там может быть.
Мы медленно приблизились к дому, стараясь двигаться бесшумно. Когда мы подошли к веранде, я услышала приглушенные голоса изнутри. Один из них я узнала сразу — это был голос моего отца.
— ...слишком опасно, — говорил он. — Если Виктор действительно мертв, это может означать только одно, процесс уже начался.
— Но мы не можем просто сидеть здесь и ничего не делать, — возразил женский голос — моя мать. — Алиса в опасности. Она одна там, не понимает, что происходит...
— Она не одна, — произнес третий голос, который я не смогла идентифицировать. Мужской, глубокий, с легким акцентом. — С ней Антон. Он позаботится о ней.
Я замерла. Они знали про Антона? Но как?
Я повернулась к нему с немым вопросом, но он выглядел таким же озадаченным, как и я.
— Кто это? — одними губами спросил он.
Я покачала головой и сделала шаг к двери. Хватит прятаться. Пора узнать правду.
Я решительно постучала в дверь. Голоса внутри сразу стихли.
— Мама? Папа? Это я, Алиса, — громко сказала я.
Пауза. Затем быстрые шаги, и дверь распахнулась. На пороге стояла моя мать, бледная, с кругами под глазами, но живая и здоровая.
— Алиса! — она бросилась ко мне, обнимая с такой силой, что я чуть не задохнулась. — Ты нашла нас! Как?
— Я знала, что в случае апокалипсиса вы отправитесь на дачу, — ответила я, обнимая её в ответ. — Папа всегда говорил, что это самое безопасное место.
Мать отстранилась и посмотрела на Антона.
— А вы, должно быть, Антон, — сказала она без удивления, подтверждая мои подозрения, что они каким-то образом знали о нем.
— Да, — он кивнул, протягивая руку. — Антон Марков.
— Входите, быстрее, — мать оглянулась по сторонам, словно опасаясь, что за нами кто-то следит. — Нам нужно многое обсудить, и времени мало.
Мы вошли в дом. Внутри было тепло благодаря горящему камину. За круглым столом в гостиной сидели мой отец и незнакомый мужчина лет пятидесяти.
— Папа! — я бросилась к отцу.
Он встал и крепко обнял меня.
— Моя девочка, — прошептал он. — Прости, что мы исчезли так внезапно. Мы хотели защитить тебя.
— От чего? — спросила я, отстраняясь. — Что происходит, папа? Кто этот человек? И откуда вы знали про Антона?
Отец обменялся взглядами с незнакомцем, и тот кивнул, словно дал разрешение.
— Присядь, Алиса, — сказал отец. — История долгая и... сложная.
Мы с Антоном сели за стол. Мать принесла чай и домашнее печенье, такая обыденная домашняя деталь посреди всего этого безумия.
— Прежде всего, позвольте представиться, — сказал незнакомец с легким акцентом. — Меня зовут Эрик Нильсен. Я был коллегой Георгия Лозинского в проекте «Нарратив».
— Еще один сумасшедший ученый? — не удержалась я.
— Я предпочитаю термин «нестандартно мыслящий исследователь», но да, суть вы уловили верно.
— И что вы делаете здесь? — спросил Антон.
— Пытаюсь предотвратить катастрофу, — просто ответил Эрик. — Как и ваши родители, Алиса.
Эрик посмотрел на моих родителей, словно спрашивая, сколько можно рассказать.
— Всё, — решительно сказала мать. — Она должна знать всё. Иначе мы не сможем остановить это.
Эрик кивнул и повернулся ко мне.
— Алиса, я понимаю, что всё, что вы услышали за последние дни, кажется безумием. Параллельные миры, нарративное программирование, изменение реальности... Но, боюсь, это только верхушка айсберга.
— Что вы имеете в виду? — я почувствовала, как сердце начинает биться быстрее.
— То, что случилось в день вашего рождения, было не просто необычным событием. Это был... момент, когда одна реальность разделилась на несколько.
— Как в теории мультивселенной? — спросил Антон.
— Похоже, но с важным отличием, — ответил Эрик. — В классической теории мультивселенной миры существуют параллельно, независимо друг от друга. Но то, что произошло 17 марта 1989 года, создало особую связь между как минимум двумя реальностями. Они стали... переплетены.
— Из-за меня? — тихо спросила я.
— Из-за эксперимента, — мягко поправила меня мать. — Ты ни в чем не виновата, Алиса. Это мы, взрослые, играли с силами, которых не понимали.
— Суть в том, — продолжил Эрик, — что эксперимент Георгия с нарративным программированием беременности вашей матери создал своего рода... мост между реальностями. И вы, Алиса, стали этим мостом.
— Но что это значит на практике? — спросил Антон. — Алиса может переходить между мирами? Менять реальность по своему желанию?
— Не совсем, — покачал головой Эрик. — Скорее, она существует одновременно в обеих реальностях. И когда она осознанно использует свою способность, например, пишет сценарий с намерением изменить что-то, она может... сдвигать баланс между этими реальностями.
— Как когда я написала сценарий о перевоспитании Лозинского, а на следующий день он оказался мертв? — я вспомнила события последних дней.
— Именно, — кивнул Эрик. — Вы хотели, чтобы Лозинский изменился, стал лучше. В одной реальности это могло произойти именно так. Но в другой... в другой он мог умереть. И когда вы написали свой сценарий, вы сдвинули баланс между этими реальностями. В результате элементы обеих версий смешались.
— Но это... это ужасно! — воскликнула я. — Я не хотела его смерти!
— Я знаю, — мягко сказал Эрик. — Именно поэтому Георгий в конце концов решил остановить эксперименты. Он понял, что мы играем с силами, которые невозможно полностью контролировать. Что каждое изменение может иметь непредсказуемые последствия.
— А Виктор этого не понимал, — добавил мой отец. — Он был одержим идеей использовать эту силу, чтобы полностью переписать реальность. Создать мир по своему замыслу.
— Или вернуть оригинальную реальность, как он считал, — сказала я, вспоминая разговор с Мариной. — Он верил, что наш мир — это искаженная версия того, каким он должен быть.
Эрик и мои родители обменялись тревожными взглядами.
— Откуда вы это знаете? — спросил Эрик.
— Марина Соколова рассказала, — ответил Антон. — Мы встретились с ней сегодня.
— Марина... — Эрик нахмурился. — Я должен был догадаться, что она замешана. Она всегда была предана Виктору.
— Она сказала, что Виктор верил, будто в день моего рождения произошло не просто слияние миров, а подмена, — продолжила я. — Что наша настоящая реальность была вытеснена другой, той, из которой пришла я.
— Это его интерпретация, — покачал головой Эрик. — На самом деле всё сложнее. Две реальности действительно слились в тот день, но ни одна не вытеснила другую полностью. Они... переплелись. Создали новую, третью реальность, которая включает элементы обеих.
— И Виктор хотел это исправить? — спросил Антон.
— Он хотел не исправить, а полностью переписать, — ответил мой отец. — Создать мир, где его отец всё еще жив, где проект «Нарратив» продолжается, где он, Виктор, обладает властью над самой реальностью.
— Но это безумие! — воскликнула я. — Он не мог всерьез думать, что ему это удастся!
— Мог, — мрачно сказал Эрик. — Особенно когда нашел вас. Видите ли, Алиса, сила, которой вы обладаете, — это не просто способность влиять на отдельные события. В теории, с правильной подготовкой и в определенных условиях, вы могли бы действительно переписать реальность. Полностью.
— И что теперь? — спросила я. — Лозинский мертв. Разве опасность не миновала?
Эрик, мать и отец снова обменялись взглядами.
— Боюсь, что нет, — наконец сказал Эрик. — Смерть Виктора могла быть не концом, а началом. Его «Контрсценарий: Возвращение» мог запустить процесс, который он уже не мог контролировать.
— Какой процесс? — напряженно спросил Антон.
— Слияние реальностей, — ответил Эрик. — Или, скорее, их... разделение. Возвращение к состоянию до 17 марта 1989 года. К двум отдельным мирам.
— И что это будет означать для нас? Для этого мира? — я почувствовала, как паника поднимается внутри.
— Хаос, — просто ответил Эрик. — Никто не знает, что произойдет, если реальности, переплетенные более тридцати лет, внезапно начнут разделяться. Это может привести к коллапсу обеих.
— К концу света, — добавил мой отец.
— И как мы можем это остановить? — спросил Антон.
— Есть только один способ, — сказал Эрик, глядя на меня. — Алиса должна написать новый сценарий. Сценарий стабилизации. Использовать свою силу не для изменения реальности, а для её укрепления.
— Но я не знаю, как это сделать! — воскликнула я. — Я даже не до конца верю во всё это!
— Тебе не нужно верить, — мягко сказала мать. — Тебе нужно только писать. Твое подсознание знает, что делать. Оно всегда знало.
— Именно поэтому твои сценарии всегда отвергали, — добавил отец. — Они были слишком... сильными, близкими к изменению реальности. Продюсеры чувствовали это на интуитивном уровне и боялись.
Я вспомнила все свои отказы, все комментарии о том, что мои сценарии «слишком сложные», «не форматные», «странные». Неужели дело было в этом? В какой-то подсознательной силе, которую другие ощущали, но не могли объяснить?
— И что именно я должна написать? — спросила я, всё еще сомневаясь.
— Сценарий стабилизации, — повторил Эрик. — Историю о том, как две переплетенные реальности находят равновесие. Как хаос превращается в гармонию. Как мост между мирами становится не источником разрушения, а основой стабильности.
— Звучит как абстрактная ерунда, — проворчала я.
— На уровне сознания — да, — согласился Эрик. — Но ваше подсознание поймет. Оно найдет правильные слова, правильные образы, правильную структуру.
— А если не получится? — спросил Антон. — Если сценарий не остановит процесс разделения?
— Тогда нам придется рассмотреть более радикальный вариант, — наконец сказал он. — Полное разделение реальностей, но контролируемое. С Алисой в качестве... проводника.
— Что это значит? — я нахмурилась.
— Это значит, что вам придется выбрать, Алиса, — серьезно сказал Эрик. — Выбрать одну из реальностей и полностью перейти в неё, оборвав связь с другой. Это будет болезненно и опасно, но может спасти оба мира от коллапса.
— И как я узнаю, какую выбрать? — спросила я, чувствуя, как внутри всё холодеет от ужаса.
— Вы почувствуете, — ответил Эрик. — Когда придет время, вы будете знать.
Я посмотрела на родителей, на Антона, на Эрика. Все они ждали моего решения, моего согласия взять на себя эту невероятную ответственность. Спасти мир. Или выбрать между мирами.
— Хорошо, — наконец сказала я. — Я попробую написать этот сценарий стабилизации. Но мне нужно место, где я смогу сосредоточиться. И время.
— Времени как раз мало, — возразил Эрик. — Процесс разделения уже начался. Вы не заметили, что садовое товарищество пустует? Это не случайность. Реальность уже начинает... мерцать. Люди исчезают, перемещаясь между версиями мира.
— Тогда мне нужно начать немедленно, — решительно сказала я. — Отец, можно использовать твой кабинет наверху?
— Конечно, — кивнул он. — Там всё готово. Ноутбук, бумага, ручки — всё, что может понадобиться.
— Я пойду с тобой, — сказал Антон, вставая.
Я хотела возразить, сказать, что мне нужно уединение, но что-то в его глазах остановило меня. Уверенность. Поддержка. И что-то еще, чего я не могла определить.
— Хорошо, — кивнула я. — Пойдем.
Мы поднялись по скрипучей лестнице в кабинет отца, небольшую комнату под крышей с письменным столом у окна и книжными полками вдоль стен. На столе стоял открытый ноутбук, рядом лежала стопка бумаги и несколько ручек.
— Всё готово, словно они ждали нас, — заметил Антон.
— Ждали меня, — поправила я. — Они знали, что я приду сюда, когда выясню правду.
Я села за стол и включила ноутбук. Экран загорелся, и я открыла текстовый редактор. Пустая страница. Чистый лист. Начало нового сценария.
— С чего начать? — пробормотала я, глядя на мигающий курсор.
— С правды, — просто ответил Антон, садясь рядом. — Начни с того, что ты чувствуешь на самом деле.
— Откуда ты знаешь, что сказать? Кто ты, Антон? Действительно ли ты брат Кирилла, или это была ложь?
— Я брат Кирилла. Это правда. Но есть и другая правда, которую я не сказал.
— Какая? — я почувствовала, как сердце начинает биться быстрее.
— Я тоже сценарист, — ответил он. — И я тоже... особенный. Как ты. Только из другой реальности.
Я замерла. Внезапно всё встало на свои места. Его внезапное появление на следующий день после того, как я написала свой сценарий. Его интуитивное понимание всей этой безумной ситуации. Его странное знание о моих способностях.
— Ты из той, другой реальности? — прошептала я. — Той, что переплелась с нашей в день моего рождения?
— Да и нет, — ответил Антон. — Я из третьей реальности. Той, что возникла в результате слияния. Я такой же мост, как и ты, Алиса. Только между другими мирами.
— И ты пришел помочь мне? — я всё еще не могла поверить в это.
— Я пришел помочь нам всем, — просто ответил он. — Потому что если реальности начнут разделяться неконтролируемо, пострадают не только ваш и мой миры, но и все промежуточные версии. Вся мультивселенная может рухнуть.
Я откинулась на спинку стула, пытаясь осмыслить эту новую информацию. Не только я была особенной. Не только я несла ответственность за судьбу реальности. Были и другие. Антон. Возможно, еще кто-то.
— Что же нам делать? — спросила я.
— То, что мы умеем лучше всего, — улыбнулся Антон. — Писать. Создавать истории. Только на этот раз — историю, которая спасет мир. Или миры.
Он протянул руку и накрыл моими пальцами клавиатуру.
— Пиши, Алиса. Пиши от сердца, я буду писать вместе с тобой.
И я начала писать. Слова потекли из меня, словно я всю жизнь ждала этого момента. История о двух мирах, о их странном переплетении, о людях, существующих на границе реальностей. О любви, превосходящей границы вселенных. О выборе между долгом и счастьем. О мостах, которые соединяют, а не разделяют.
Антон сидел рядом, иногда подсказывая слово, иногда мягко направляя повествование, но в основном просто был рядом — якорь в бушующем море безумия, в которое превратилась моя жизнь.
За окном начало темнеть. Тени сгущались, но я не замечала этого, погруженная в процесс создания сценария, который должен был спасти реальность. Или реальности.
Внезапно я почувствовала странную вибрацию. Не физическую, что-то более глубокое, на уровне самой ткани бытия. Я подняла глаза от экрана и увидела, что комната словно... мерцает. Контуры предметов становились нечеткими, размытыми, а затем снова обретали резкость.
— Антон, — прошептала я. — Ты видишь это?
Он кивнул, его лицо было напряженным.
— Реальности начинают расходиться. Быстрее, чем мы думали. Нам нужно закончить сценарий.
— Но я не знаю, как его закончить! — воскликнула я в отчаянии. — Я не знаю, какой должен быть финал!
— Ты знаешь, — уверенно сказал Антон. — Глубоко внутри ты знаешь. Закрой глаза, Алиса. Почувствуй реальности. Почувствуй, как они пульсируют, как они стремятся друг к другу, несмотря на все силы, пытающиеся их разорвать.
Я закрыла глаза и сосредоточилась. И действительно почувствовала это — странное, почти физическое ощущение пульсации, вибрации на грани восприятия. Два ритма, две мелодии, стремящиеся к гармонии, но сбивающиеся с такта.
— Я чувствую, — прошептала я. — Они... они хотят быть вместе. Но что-то мешает им. Что-то разрывает их.
— «Контрсценарий» Лозинского, — сказал Антон. — Его последняя попытка вернуть оригинальную реальность. Но он не понимал, что уже слишком поздно. Реальности очень долго были переплетены. Они уже не могут существовать отдельно без последствий.
— Значит, нам нужно... — я открыла глаза, внезапно поняв, что должно быть в финале. — Нам нужно не просто стабилизировать переплетение. Нам нужно завершить его. Создать полное слияние. Один мир, включающий все лучшее от обоих.
— Именно. И ты знаешь, как это написать.
Я повернулась к экрану и начала печатать финал.
