Эти книги писались на основе воспоминаний об огромной мире и эмоций от игры Lineage2 (передаю привет тем, кто застал Мелк и Элмору, С4). Поэтому для меня это все-таки история о мире, который существует по правилам компьютерной игры. Однако есть и отличие. Очень многие критикуют жанр за то, что "вот, игрок приперся со своими правилами; и вообще - а вот слабо показать мир изнутри без вот этого попаданца?". Вот она та самая попытка у меня и есть. Цельный мир, существующий по своим собственным правилам без попаданцев, там все серьезно (от Lineage2 нет ничего, можно не искать).

Ух! Вот за ради таких эмоций у читателя и хочется придумывать миры дальше!

А теперь немного оффтопа. Раз уж речь сегодня зашла про цикл "Целестиал", то будет честно показать несколько иллюстраций для тех, кому интересно.

Начну с небольшого экскурса в сюжет:

В этом мире существуют странные существа, которые умеют повышать класс авантюристов одним своим наличием. Зовутся эти существа элементалистами. Служба им дает возможность людям шагнуть на ступень выше, но служить придется до последнего вздоха. Это путь в один конец: отставки нет, пенсии нет (хе-хе), за выслугу лет от авантюриста могут избавиться, чтобы взять следующего, более перспективного воина.

Так вот. После смерти элементалисты с неким шансом могут обратиться в зверушку и быть закинутыми в любую точку мира. Их могут жрать монстры, могут по незнанию убивать авантюристы и получать за это уникальные материалы (с чего бы вдруг?). Именно такую зверушку по имени Тапиар нашла Халль во время своего путешествия, и я вам ее сейчас покажу. Лопоухая лисица, отрывок с которой будет в конце поста:

А еще у этого элементалиста есть сестра, с которой пришлось повозиться, но ИИ примерно смог в нужный образ (процентов на 80). Зовут ее Таулиа. Кстати, быть элементалистом женского пола невыгодно, слишком слабые, поэтому их почти нет. Слабых не любят. Вот такая занятная особенность расы.

А заодно покажу еще двух важных для сюжета книги элементалистов. Кажется, они уже были показаны когда-то давно, но соберу в кучу, раз уж тема зашла про элементалистов. К сожалению, Алхимика нейросетка не осилила. Образ этой элементалистки было бы очень интересно показать читателям.

Вот и все на сегодня. К пятнице вернусь, дабы показать обложку из другого цикла, третья книга которой начала публиковаться накануне. А сколько мучений с ней было!!! Но подробности в пятницу =)

Если кому-то интересно составить свое мнение относительно этой истории, то начать читать или даже скачать цикл "Целестиал" можно бесплатно:

На author.today - ТЫК

на Литнет - ТЫК

Всем хорошего дня и настроения!

Халльвега огляделась. Хотела воспользоваться навыком, чтобы не устраивать драку буквально за шаг до выхода с ущелья и слинять, однако передумала. Рычали не на нее.

По правую руку посреди широкого прохода возвышалась высокая и довольно узкая скала. Буквально метр в поперечине. Вся она была испещрена и ободрана когтями, но не сдавалась, продолжая упрямо стоять на своем законном месте. Как бы говоря окружающим, что еще посмотрит, кто кого.

Под скалой кружили три песчаных шарообразных ежа. Небольшие, но мерзкие твари, похожие чем-то на ожившую колючку. Каждая иголка в середине своей имела шарик, что мешало в бою авантюристам и создавало дополнительную броню. При этом, стоило обрубить колючки, как монстр начинал драться лапами. Когтей там хватало, острые и прочные. Без иголок тварь становилась крайне невыносима, передвигаясь с потрясающей скоростью. Авантюристке ее уровня о нападении на них даже и думать было нечего. Вообще, монстры агрессивные, но сейчас цель их была иной.

С ее места было не очень хорошо видно, что же там так заинтриговало монстров. Пришлось лезть на одну из скал поодаль, чтобы заглянуть.

Монстр. Халльвега даже глазам своим вначале не поверила. Невольно ожидала увидеть авантюриста, запертого на несчастном пятачке безопасной земли. Существа меж собой дрались, конечно, но чтобы вот так, до ожесточения, чтобы кружить здесь, по-видимому, часами напролет? Глупость.

Монстр выглядел не очень. Для начала он был маленьким, каким-то облезлым, грязным. С ее ракурса не разглядеть толком, что именно там за тварь. Больше всего похоже на небольшую лисичку, как те, которых она убивала возле Сал Нари Завала в самом начале своего становления авантюристом. Только уши больше, с острым кончиком, украшенным крохотными кисточками.

Удивили глаза. Не алые и не оранжевые, не светящиеся, как у всех прочих местных тварей. Серебристые с фиалковыми искрами. Если, конечно, ее зрение не подводило. Весьма необычно для монстра.

Вот зверек увидел авантюристку, что висела у дальней скалы, вонзив в гладкую каменную поверхность свой клинок. Больше зацепиться было совершенно нечем. Монстр поднял голову. Вытянутая мордочка чуть расцарапана, на ней определенно запеклась кровь. И грязи хватает. А еще морда осунувшаяся. Только уши большие и глаза, смотрящие на девушку.

Морду положили обратно на лапы. Определенно зверек чувствовал себя в безопасности, несмотря на опасных стражей в виде песчаных шарообразных ежей, кружащих под скалой. Охотница его тоже не заинтересовала.

Халльвега слезла со скалы и прошла мимо, пряча клинок в ножны. На редкого монстра это чучело не тянуло никаким боком. Она и так смотрела на него, и эдак. Не похож. Оборванный такой, что гуманнее, наверное, было бы добить. Появился бы завтра утром живой и здоровый заново. И снова его загонят на эту скалу, потому что драться и защищаться зверенышу совершенно нечем.

Размышляя над тем, стала бы вмешиваться в происходящее, если бы это был редкий монстр, прошла с километр, углубляясь в лесные дебри. Нет, не стала бы. Ей души монстров не нужны, а рисковать с таким трудом сохраненной жизнью – большая глупость, которая ей сейчас не по карману.

И все же…

Халльвега окончательно замедлила ход и встала. В нерешительности покусала губу. Взгляд унесся к небосводу, укрытому густой листвой. Однако не настолько густой, чтобы невозможно было определить время суток. Вечерело.

Она обернулась через плечо, словно могла увидеть отсюда ту скалу и зверька на нем, окруженного хищными тварями. Ежи агрессивные, спуститься точно не дадут. Но ведь ночь на дворе! Исчезнет уже через час, и все мучения останутся позади. До следующего утра.

Вздохнула и направилась обратно. Что-то не давало ей во всем этом покоя, мешая уйти со спокойной совестью.

Вот оно. Именно совесть мешала уйти. Было что-то такое во взгляде тех мерцающих глаз. На нее тогда посмотрели таким долгим оценивающим взором. Странное отношение к окружающим у монстра, который совсем скоро исчезнет. И еще более странное у таких, как та лисичка, в принципе.

Халльвега осторожно приблизилась ко входу в Песчаный Перевал, внимательно озираясь по сторонам. Мало ли что могло появиться за время ее отсутствия.

Ничего не появилось. Халльвега прошла спокойно, стараясь держаться ближе к скале. Слева два песчаных шаровых ежа все так же кружили у подножия убежища светло-бежевой лисички. Или как еще назывался этот монстр.

Черный ворон взлетел с руки. Халльвега попыталась с его помощью разобраться с запертым созданием.

Действительно лопоухая лисичка, совсем небольшая, облезлая, грязная. Шерсть вся свалялась, скомкалась. Худая, ребра торчат. Странная тварь, как ни крути. И совершенно точно не редкий монстр, как она и думала. Даже через полчаса пристального наблюдения не поменялась ни на миллиметр.

Зато успели исчезнуть монстры у подножия скалы. Лисичка не отреагировала, а Халльвега воспользовалась навыком и стала незаметной для окружающих. Черная тень уже скользила в сторону авантюристки от скалы. Нет, ее Халль прежде не видела, в Песчаном Перевале таких тварей точно не водилось. Значит, что-то лесное.

Большой волк с кривой мохнатой спиной. Довольно худощав. Передние лапы чем-то напоминают человеческие руки. Ходит, сжимая пальцы в кулак. Определенно нечто довольно опасное и ловкое. Халльвега нутром чувствовала подвох, связанный с тварью, чьи алые глаза пророчили всем встречным скорую смерть.

Черный ворон исчез, вызывать филина Халльвега не стала. А зачем, если она и без них видит кончики светлых ушей, что торчат над макушкой скалы?

Это было вдвойне странно. По каким-то причинам монстр не исчез. Его охрана сменилась, а сам он остался лежать там же, где лежал. Идиотизм чистой воды. Халльвега впервые встречала монстра, на которого не действовала смена режима дня и ночи. Отчего в груди проснулось здоровое любопытство.

Наверное, это любовь к приключениям на свою задницу. Ничем иным она сама себе не могла объяснить того факта, что ради зверушки лезет на монстра, которого видит первый раз в жизни и об умениях которого вообще ничего не знает.

Подозрения оправдались. Черная тварь оказалась опасной и быстрой. А еще она передвигалась на двух ногах, размахивая руками с такой скоростью, что Халльвега едва успевала уклоняться, блокируя лишь часть.

Чтобы убить, пришлось изрядно попотеть. С атакой не торопилась, перестраховываясь. Клинок отказывался наносить ощутимый урон противнику. Сначала возилась с защитой, потом пыталась прикончить. Туповат все-таки ее клинок для здешних тварей. Надо будет купить другой. Пусть месяц ждать, но это издевательство чистой воды, когда навыки позволяют сражаться, а оружие весело машет лапкой из-за горизонта, обещая вернуться на следующей неделе.

Силовым ударом ноги переломила позвоночник твари быстрее, чем клинок распорол той брюхо. Насмешка судьбы. Столько возилась, столько навыков применила. А всего-то надо было больше силы приложить. Обидно, черт возьми!

Удерживая оружие в руках, Халльвега внимательно осмотрелась по сторонам. Мало ли кого могли привлечь звуки драки. Монстры тоже частенько приходили на шум, особенно ночные. Днем все-таки было проще.

Просторный коридор, выходящий из Перевала к лесу, был пуст. Ветерок лениво гулял по земле. Носиться, как его товарищ внутри скалистых стен, он определенно не желал. Остатки песка лежали неподвижно. Им тоже было лень шевелиться.

Убрав клинок, Халльвега подошла ближе к узкой скале. Осмотрела ту и довольно легко вскочила на самый верх, удерживаясь рукой за край.

К ней подняли голову. Серебристые глаза оказались совсем большими. Фиалковая кайма делала их похожими на драгоценный камень в изящной оправе. Не заинтересовавшись, зверек положил вытянутую мордочку с бледно-рыжим носом на лапы, где уже на манер подушки лежал потрепанный и облезлый хвостик.

Весь вид твари как бы говорил – ну, давай, убивай, чего смотришь?

Но убивать эту тварь ей вовсе не хотелось. Монстр не редкий. И чего ей тут с него можно поиметь? Куцый хвост-метелочку? Пугать служащих Гильдии Торговцев, не иначе. Вся необычность монстра только в том, что он еще здесь, когда должен был исчезнуть с закатом. Не больше.

Протянув руку, Халльвега взяла зверя за шкирку, приподняла. Так и есть. Длиной тварь около полуметра вместе с хвостом. Поджала лапки и висит, облезлая, худая и побитая. Честное слово, как пыль дубинами выколачивали со старого и потрепанного дверного коврика, долго и упорно. Вид – один в один.

Халльвега чуть встряхнула зверушку. Никакой реакции, покачнулась в такт движению. Не укусила, не попыталась вырваться, не поцарапала. Висит и будто бы ждет, что ей оборвут жизнь.

Мерзкая совесть не позволила. Халльвега спустилась со скалы вместе с лисичкой. Поставила ее на землю.

-Ну, вот. Можешь идти, - произнесла она, наблюдая за тварью.

Та не дрожала, не выказывала никакого страха. Села в пыль, обняла ободранным хвостом лапки и осмотрелась. После осмотра морда ткнулась обратно к верхушке скалы, будто оценивая расстояние. По всему выходило, что не залезть.

Помотав головой, Халльвега направилась прочь. О небо, какой ерундой она тут страдает! Ей надо в город возвращаться, дорогу искать, а она тут по скалам пляшет и спасает каких-то бестолковых тварей. Заняться нечем, не иначе. Между тем, ей бы на ночевку где-то остановиться. Дальше ворон и филин не летали, куда двигаться – не имела понятия. Переночует, перекусит, а утром разберется. Устала сильно после схватки.

Шорох за спиной заставил насторожиться. Как же навыки?!

Халльвега вытащила клинок и молниеносно обернулась, готовая отражать атаку монстра. Да так и замерла, с удивлением глядя на своего ночного охотника. Все та же лисичка, облезлая и лопоухая.

Едва авантюристка остановилась, лисичка тоже остановилась. Стояла в густой траве, из которой торчал только бледно-рыжий нос да огромные уши. Ее хвоста Халльвега не видела, лишь замечала, как колышутся стебельки, выдавая нервозность твари.

-Иди, - произнесла Халльвега негромко, махнула рукой прочь. В ночи лучше рта вообще не раскрывать, не зная, есть рядом кто-то или нет. Руками махать, в принципе, тоже. – Убирайся. Иди же.

Оставлять тварь за спиной, любую, даже такую крохотную и внешне совершенно безобидную, было глупостью абсолютной. Однако двигаться спиной вперед хотелось еще меньше. Можно было бы прикончить тварь, и все закончить, но Халльвега почему-то медлила.

Наконец нервы не выдержали. Шорох за спиной раздражал своим наличием.

Чертыхнувшись, Халльвега размашистым шагом подошла к лопоухому монстру, взяла бесцеремонно за шкирку. Худенькое облезлое тельце в очередной раз напомнило о том, что с этой твари даже шерсти клок не заиметь в случае чего.

Лису встряхнули, удерживая на уровне глаз.

-Ну? Чего ты за мной увязалась? Сожрать хочешь? – уставилась в серебристые глаза Халльвега. На всякий случай сунула кулак под бледно-рыжий нос. – Вот, не хочешь? Хрен тебе, а не пообедать мной. Пошла прочь!

Светлый комок улетел в темноту. Халльвега выругалась под нос и направилась дальше своей дорогой. Шла и ругалась, бормоча проклятия. Чего этой твари от нее надо?

Шорох повторился позади спустя некоторое время. Халльвега обернулась, заметив уже знакомое белесое пятно на корне дерева в метре от земли. На нее смотрели с настороженностью. На этот раз зверек двигался чуть поодаль, метрах в десяти. Очевидно, чтобы не попасть под горячую руку еще раз. Однако все так же не желал уходить по своим делам.

Делать нечего, пошли дальше так: она впереди, спасенная из плена скал лисичка в сторонке.

Поэтому! Ваша первая задача – дойти туда живыми в любом случае. НЕ щемите свои пятаки по сторонам! Ещё усвойте два правила! Первое − патроны на вес золота! Второе – всегда помни о ловушках, повторяю, всегда! Всё ясно?

− Что за ловушки такие? – спросил Серый.

− Да разные, протянул Серый. − Опасные и хитрые, очень хитрые.

Он выжидающе смотрел на нас, пока мы втроём поочерёдно не кивнули.

− Слушай, Серый. Ты говорил, что лучше умереть, если вдруг заразят кроки.  А потом говоришь про точку возрождения…

− Сейчас в нашем мире есть аннигиляторы и воскресители, есть респаун – точка возрождения, кому непонятно. Мы исследуем местность всё больше, постоянно открываем что-то новое. Об этом расскажу потом, в Ковчеге много времени будет, там и наговоримся. А теперь всё, тихо! − сказал он и стукнул по двери два раза.

Сначала ничего не происходило, затем раздался еле слышный гул и двери очень медленно стали открываться сами. 

Всё это мне показалось бы сном, но сердце так бухало в груди от волнения и лишней бодрящей тело инъекции, что мне казалось, будто я в аду… Сейчас мы увидим этот мир, заброшенные дома, поросшие плющом или ещё какую-нибудь унылость запустения. Сейчас увидим…

Кроки

Дверь медленно открывалась, и первое, что явилось взору, было тёмно-серое дерево вдали, если его можно так назвать. Из середины большого ствола торчали всего три крупных ветви без отростков и листвы, а вверху ствола было что-то наподобие цветка – два зауженных в стороны лепестка, а вверх в форме короны поднимались колыхающие щупальца, как венчик у цветка.

У входа двое солдат с автоматами на фоне скалы… всё предсказуемо – оба в хоккейных масках, экипировка однотипная, вот только у одного вместо автомата классический огнемёт, за спиной небольшой контейнер с горючим.

Мы вышли, дверь за нами стала закрываться. Я ожидал увидеть город или базу, но мы оказались в безлюдном ущелье. Наша дверь была в скале, сама имела такой же вид базальта. Когда она закрылась, перед нами встала сплошная каменная стена, лишь можно было различить тёмную прорезь шагов с трёх. Мимо проходила каменная широкая дорога, вдоль которой местами рос скупой тёмно-зелёный кустарник.

− Двигаемся! − скомандовал Серый, затем подал знак кому-то наверху скалы, и мы пошли вниз, внимательно следя за местностью. Солдаты взяли нас в охранное кольцо. 

Небо было светлое, как и раньше, солнце сейчас пряталось за белые кучевые облака. Лишь только оно и скалы и казались сейчас чем-то родным, растения же были чужды, будто я попал на иную неприветливую планету. Даже мы, в этих в странных серо-чёрных камуфляжах, с жуткими масками на лицах, казались чужаками на нашей родной Земле. Но больше всего меня сейчас беспокоило дерево… Оно однозначно хищное по форме, тем более на концах его веток уже можно было различить что-то похожее на заострённые наконечники.

Конечно, раньше на Земле были хищные растения, но они не угрожали человеку. Максимум, что они могли, это поймать и переварить крысу, которые падали в слизь цветка и прилипали там. И то, те растения напоминали по форме кувшин. Попавшая туда мелочь никак не могла вырваться. Но это дерево… возможно, оно может нанизывать на ветку человека, как на копьё и отправлять его наверх в «рот-цветок». Природа растений очень изобретательна: были в нашем мире и цветы мухоловки, внутри которых были ловушки-лабиринты, где муха запутывалась и не могла выбраться. Истощившись, она умирала. Даже человек ловит рыбу на более примитивные ловушки. А что же сейчас можно ждать после мутаций вируса крожедо?

Из-за небольшой скалы появились ещё трое солдат, один был со снайперской винтовкой. Вообще, на всех автоматах стоял прицел типа экрана. Но снайперка эта − внушительная махина, судя по размерам. Пуля видно такая, что её кинетической силы хватит, чтобы при её попадании человеческая голова разлетелась, как арбуз.  Ой, что-то есть захотелось дико. Как арбуз представил… Внезапно проснувшийся бешеный голод заглушил даже чувство опасности, висевшее над нами в воздухе дамокловым мечом. Шутка ли, более шестидесяти лет ничего не есть!

Геройств я от себя в таком состоянии не ожидал. Да и вообще, меня типа казнили. Да, несправедливо. Но всё равно, разбудить человека, сообщить ему, что он оставлен на органы! А потом втирать ему дичайшую дичь, я ещё кому-то что-то должен! Но выхода не было. Тут два варианта: либо идти за Серым, либо остаться один на один с этим непонятным и чуждым миром. Так  что роптать или сматываться смысла нет: буду реагировать на жизнь по ходу пьесы.

Шли мы быстро, мелкие камушки шуршали под подошвами лёгкой и удобной обуви. Но мне это давалось ох, непросто. Я был больше похож на зомби, когда был голый, чем на человека. Мышца атрофировалась напрочь. Так что я пока не герой, увы.

Дорога делала резкий поворот и нам сначала открылась небольшая площадка-возвышение, на которой стоял такой же ряженый воин с внушительным миниганом.  Он поднял в приветствии ладонь, лишь только увидел нашу группу: мол, я вас вижу, всё в порядке.

Наверное, у него всё в порядке, а вот мы трое пробуждённых остановились, открыв рот, потому что представшее перед нами плато было до того необычным, будто его породило искажённое сознание! Первое, что бросилось в глаза, это три грандиозных постройки… не знаю, даже как это назвать. На рядах гигантских колонн, похожих формой на кости, в ряд друг за другом были выстроены два круглых, хаотично недостроенных диска, каждый напоминал щербатый облик луны. Эти конструкции были высотой метров по двадцать, не меньше. Перед ними площадка, с каждой стороны которой по краям было штук по десять выдолбленных выемок для костров. Это определить было нетрудно, потому что ветра почти не наблюдалось и в этих кострищах виднелось немало пепла. Конечно, поражает этот необычный вид, но самое жуткое, что было в этой картине маслом, так это небольшой памятник на постаменте, приютившийся у этих грандиозных строений.  Силуэт фигуры в балахоне, но как бы без рук… А вот белизна у ног памятника, да и вдоль всего первого монумента – это груды костей, возможно, даже человеческих.

Чуть поодаль непонятные растения, похожие на гигантские кактусы, сужающиеся кверху. Они до того сливались расцветкой с ландшафтом скалы, что если не приглядываться, их можно было вообще не заметить. За ними валялось несколько трупов кроков, этих тварей я сразу распознал, потому что их морды действительно похожи на хоккейные маски, а раскраска тела на наши камуфляжи. Дальше вниз по дороге трупов валялось ещё больше. Они отличались от людей лишь непомерно длинными, мощными руками, скорее всего они двигались на четырёх конечностях. Если не считать устрашающего серо-чёрного окраса их кожи и лица из фильма ужасов, они больше ничем не страшили с виду… пока мёртвые.

− Что, обалдели? – Серый не остановился. – Вперёд, не задерживаемся!

− Что это? Люди! Что это? – Андрей, видно, был шокирован больше всех, но говорил тихо и хрипло. – Кто строил… это!

− Кроки, кроки! – Серый не задерживался, несколько раз крутнул кистью, призывая нас двигаться быстрее. Мы старались не отставать. – Тут в чём дело… Они, конечно, слеповаты да дурноваты, но словно подчиняются какому-то слепому инстинкту: сбиваются в стаи, строят… эти места поклонения.

− Да они ещё и подземелья строят! – сказал огнемётчик.

− Из чего они строят-то? – приглядевшись, я определил, что монументы выложены из камня. − По ходу камень, а чем они его скрепляли?

− Тебе это так интересно, да? Вон те растения видишь, гилофы которые? – Серый указал на гигантские кактусы цвета скалы. − Выкармливают такие растения кроки подгнившим мясом, затем убивают растение, а его густую желеобразную субстанцию используют для скрепления камней. Инфицированные коржедо существа будто следуют чьей-то воле. Кто инфицирован коржедо, будь то люди или растения, могут вступать в симбиоз, ну, как это пояснить, такое и у нас было раньше. Муравьи и тля, например. И те, и другие неразумные, а вместе два разных вида легче выживают.

− А как же эти… − я запнулся, вспоминая, как называются «кактусы», − питаются, когда их не кормят?

− Да как… идёт мимо человек или животное, выстреливаются споры, а проще сказать, шипы и ты падаешь парализованный. А этот, как ты сказал, кактусик, очень долго подползает к тебе и медленно залазит сверху. И ты скажешь, ну и что? А ну и всё!

Со скалы спрыгнул ещё один солдат со снайперкой.

− Дреды летают на окраине города, − заговорил он, − видно, выстрелы всё-таки услышали! И ещё, там кроки повели в заграду трёх пленников, двух девок смазливых, кстати. В ту, мимо которой мы проходили!

− Какая разница, девок или не девок − нельзя число кроков умножать! − Серый повернулся к нам. − Придётся пробежаться до леса! Вперёд!

− Я не хочу в такой лес! – еле слышно сказал Андрей, но побежал вместе со всеми.

Серый его услышал:

− Не баись! Не все растения такие! Хотя… я вас предупреждал! Второе правило, не забыл? Всегда помни о ловушках! Шаг ступнул, смотри куда! А первое правило про патроны! Сейчас на Земле ВПК не работают.

Как ни странно, но до леса я добежал без мучений. Сказывался игровой мир, в реальном я бы никогда так не смог после бесконечно долгого сна. Лес здесь частично походил на прежний, только листья на деревьях вместо зелёных стали бурыми. Кусты же изменились настолько, что некоторые просто стелились по земле, словно лианы, а некоторые будто стали грибовидными, ветки превратились в толстые корявые разветвления самой причудливой формы. Деревья росли дальше друг от друга, чем раньше, поэтому лес не был густым. Возможно, место образовалось оттого, что некоторые деревья либо вырезали, либо их сожрала новая фауна и флора. Некоторые виды деревьев до того мутировали, что стволы стали пузатыми, похожими на бутылочные деревья. Даже трава была другой, буроватой на цвет, возле этого леса она была похожа на земляных червяков, тянущихся кверху. На концах длинных стеблей раздутые шарики, которые лопались, когда нога оказывалась рядом. Видно, микроспоры попадали на нашу обувь, чтобы путешествовать вместе с нами. А потом породить новую траву в разных местах, где мы будем проходить. 

Сбоку стоял солдат в серо-чёрном камуфляже, с автоматом на плече. На его лице красовалась вратарская маска жуткого вида, в стиле аля хорор, а у ног сидела чёрная необычная зубастая тварь: на вид помесь какого-то варана и собаки. И эта тварь с интересом смотрела на меня, а из её вараньей, но очень зубастой пасти капала слюна.

Этот третий укол сделал своё дело – моё бедное остывшее сердце разгонялось с бешенным темпом, я уже подумал, что ещё немного и можно представиться праотцам, так оно гулко бухало в груди. Казалось, что оно стукает по рёбрам.

Сделав невероятное усилие, я всё же победил вес тела и поднялся. Ноги держат неуверенно, норовят согнуться как соломенные, будто и не мои вовсе.

Помещение высокое, просторное, стены гладкие, серые. Позади меня горизонтальные капсулы с жидкостью, ещё двое голых людей валяются на полу. Тоже гусей собирают. А солдат всего один. Когда он повернулся к другим пробуждающимся, я чуть не уронил на пол челюсть – за спиной в ножнах у небо приторочен меч, причём лезвие было шириной с ладонь, если не больше. Рукоять оружия длинная, под две руки. Фига се! Это что за тип такой? С автоматом и мечом? 

− Нормально! «Главное, что мозг работает хорошо», – сказал солдат, внимательно глядя на меня. – Из-за тебя мы сюда и приехали! Эпикхантер хренов!

Нормального пока было мало, на периферии моего зрения с правой стороны были видны какие-то мелкие слова и кубики. Лишь я попытался на них сосредоточиться, как передо мной развернулись надписи бледными буквами.

Имя – Егор Ташинов.

Раса – человек неизменённый

Класс – эпикхантер

Уровень – 8

Жизнь – 100

Энергия 70

Выносливость – 100

Репутация  − 2

Особая способность – пси сканирование.

Точка привязки – отсутствует.

Внимание! Если точка привязки не выбрана, игрок не сможет возродиться, что означает смерть персонажа при потере всех хитпоинтов жизни!

Я так обадел, что не расслышал, что мне говорит рядом стоящий воин. Ладно, если это игра, тогда покажите бар или как там её, шкалу жизни, что ли?

− Приседай, приседай, кровь по телу разгоняй! – почти проорал солдат уже раздражительно.

Я два раза умудрился присесть. Это было так тяжело, будто у меня на плечах сидело пару человек.

Вошёл ещё один солдат, держащий в руках два тёмных вещмешка. На нём такая же хоккейная маска, как и на терзающем нас гаде. Развязав их, он вывалил содержимое на пол. В одном мешке оказалась три камуфлированных формы, таких же, как и на солдатах. Ещё три полотенца. Он вытряхнул из второго мешка маски, наручи и поножи, так можно было их назвать. Ещё в снаряжение входили тонкие эластичные шлемы, замаскированные под волосы, когда я пригляделся, то понял, что на вояках такие же. В общем, странное одеяние, непривычное глазу. Да и вообще всё происходящее плохо укладывалось в сознание.

− Камон, чего сразу нагрудники не принесли? – спросил солдат с иньектором.

− Вин что-то заметил, пусть лучше дежурят. Я лучше сам ещё раз схожу.

Взяв одно полотенце, Камон швырнул его мне. Я поймал и с усилием стал вытираться, чтобы разогреть тело. Затем он кинул два полотенца сидящим на полу беднягам. Они казались вялыми, будто улитки. Да и я не лучше.

− Ты кто вообще? – хрипло спросил я, ужаснувшись своему голосу. Он будто реально заржавел.

− Одевайся, заключённый! − от слов вояки, его варанопёс привстал немного, готовясь к прыжку. Нехорошо он на меня смотрит, зло. Нет, не буду испытывать судьбу, лучше пока помолчу.

Я шёл, будто робот, разучился ходить совсем. Если бы мне не вогнали эти три укола бешеного стимулятора, я бы так и валялся сейчас мешком на полу без сознания. Лопоухий шёл к вещам вообще как зомби, осталось руки шире расставить и оскалиться. Он с опаской обогнул ужасную собачонку, а та уже сидела с таким унылым видом, будто сожрала упаковку депрессина.

Мы вяло одевались, даже безвольный тип подтянулся.

Камон ушёл, а оставшийся вояка громко, но уже спокойнее, стал говорить:

− Шевелитесь! Нам до темноты надо свалить отсюда, иначе придётся ждать до утра! Меня Серым кличут, если что. Обращайтесь ко мне, я тут сейчас старший.

− Слушай, Серый, мы в игре, что ли? – эта фраза у меня уже вышла лучше, голосовые связки прочищались.

− Нет, это жизнь такая сейчас игровая, хотя… откуда тебе знать! Вы всё проспали-просрали! Не отвлекайся! Выбирай себе вещи, но куртку пока не одевай, сейчас Камон нагрудники принесёт!

− Как же не отвлекаться? – спросил один из пробудившихся. Худой, лопоухий, но лицо жесткое, злое. − Меня казнили, и тут я очнулся здесь, в этом странном месте и с игровым интерфейсом перед глазами!

− Со мной та же история! – сказал второй, тяжело наклонившись, поднял с пола наручи. Этот наоборот, выглядел округлым, лицо безвольное. Что он мог совершить преступного – непонятно. Хотя по большому счёту казнят не только убийц. Я вот вспомнил… месть свершил, воздал по заслугам: получилось три ваших – два наших (считая меня). В результате в нашу пользу вышло. 

− Серый, что происходит?  − не унимался я. − Не томи душу! Какой сейчас год?

− Две тысячи сто пятнадцатый!

− Пятьдесят второй, − еле слышно прошептал я. – Шестьдесят три года? Я проспал столько, не ошибся? – уже устав удивляться, я натягивал на тело серую футболку и трусы.

− Я введу вас в тему вкратце, только не перебивайте!

Глазами мы следили за вошедшим Камоном, который нёс три нагрудника-доспеха. Маски у солдат различны, можно запоминать, как лица людей.

− В общем, так, – начал Серый, видя, что мы усиленно собираемся. – Вас не стали уничтожать, а оставили как запас органов на случай войны. Стратегический запас, так сказать. Но войны не случилось, а когда два года назад появилась первая башня, было уже не до вас. Вам очень повезло, что до вас не добрались здесь ни кроки, ни твари, которыми сейчас полна Земля.

− Откуда взялись эти твари? – я уже стоял в нагруднике, нацепил маску. Прорези для глаз широкие, если и было ограничение обзора, то лишь вверху и внизу.

− Да так всё мутно, малопонятно. Сначала животный и растительный мир поразил вирус, вернее две его разновидности. Его назвали крожедо один и крожедо два. От первого мутирует животный мир и сами люди, от второго все растения. Причём растения заболели все, а вот люди и животные нет, только часть. Но это ещё не всё…

− А что, может быть ещё что-то хуже? – ехидно спросил лопоухий, надевая маску на лицо.

− Может! Башня соединяет между собой сотни миров, работает как портал. Так что можете себе представить, что там творится, если наш мир за пару лет стал таким.

− Неудивительно, − сказал я. – Если оказалось, что мы всё время жили в цифре, а в итоге все доводы сходятся к этому, то можно сотворить любую бяку.

− Вот, вот! Теперь к нам ходят, все, кому не лень. Но и это ещё не всё!

− Да ладно! Бывает и хуже?

− В башне часто появляется сверх существо, себя оно называет главный игрок Аджжет. Много людей он убил, чем-то зол на землян, а вот как мы ему на хвост соли насыпать могли, непонятно.

− Ад жжёт, − тихо сказал я.

− Что?

− Да имечко у него странное, говорю!

Мы уже оделись, даже безвольный.

В капсулах были ещё люди. Неподвижные и жуткие от этого, они лежали тут годами, как и я. Много тут капсул − ряды тянулись далеко. Странно, что пробудили только нас. Вообще, всё происходящее странно сейчас для меня.

− Остальных что, пробуждать не будете? – спросил я.

− Нет! Пусть пока спят, здесь глубоко и безопасно. Когда придёт решающий момент, тогда и разбудим.

Прибежал один из солдат, с порога доложил:

− Там движуха, наверное, нас заметили, когда мы сюда пробирались.

− Так! вперёд! − скомандовал Серый. − Вещмешки захватите!

− Эй, я стрелять умею! – сказал я. – Дайте оружие!

− Сейчас разберёмся! − Серый оглянулся проверить, поспеваем ли мы за ним, хотя просто бодро шёл, его зубастый питомец не отставал больше чем на метр. Мы изо всех сил старались поспеть за ними. Камон со вторым солдатом двигались за нами.

Пройдя по коридору, мы попали в лабиринты лестниц и тоннелей, которые разделялись множеством плотных тяжёлых дверей.

– Для чего нам такие маски? – спросил я, сбивая дыхание. Оказалось, что сейчас для меня быстрая ходьба была как спринтерский бег.

− Кроки! – зло сказал Серый. − Их морды похожи на маски. Они тупы, эти твари, поэтому нас в масках принимают чаще всего за своих. Плюс она неплохо защищает, шлемы, замаскированные под волосы тоже из-за них. – Вообще кроки – это бывшие люди! Но это ещё не всё… Все мутировавшие твари принимают тогда человека за крока, но не всегда. Когда срабатывает, а когда и нет. Но чаще всего можно проскочить. Другое дело с растениями, они всегда определяют человека. И могут маленько примочить.

− Во как! Я тоже могу стать таким кроком?

− Можешь! Возрождаться будешь с этой же проблемой. Если поймёшь, что становишься кроком, лучше умри. Реально умри!

Мы шли, а у меня колотилось сердце, голова раскалывалась от боли, она просто ещё разрывалась от мыслей и переживаний. Что я увижу там? Ладно, если бы я сейчас был полон сил и уверенности в себе, а вот нет – я сегодня пока обычный вялый овощ, которого шутя могут разорвать на куски там, наверху.

Ну, нет на Земле таких серебристых башен, нет! Вернее, раньше не было. Она появилась из ниоткуда, и вот от этого было страшно на душе, даже жутко. И такие башни одновременно возникли на многих континентах. Всего их обнаружили около тридцати. И вокруг каждой раскинулась аномальная зона. 

Тая оглянулась. Все вокруг тоже облачены в такие же скафандры, рядом Кир и Анатолий, учёные-коллеги, изучающие квантовую физику. Исследователей здесь осталось мало, многих эвакуировали, когда всё началось.

Зато вояк… муравейник. 

− Тая, вы уверены, что хотите идти внутрь первыми? – с участием в голосе спросил командир штурмового спецподразделения, тридцатилетний капитан Мирка Родович. Его мощный вид и резкие черты лица вселяли уверенность в безопасности. Все военные вокруг были облачены в БК – боевые костюмы, которые были покруче любых скафандров. У них разве что пушек нет, у этих штурмовиков. Обвешаны гранатами, гаджетами, у каждого помимо автоматов по парочке компактных гранатомётов.

Тая посмотрела назад вдаль, где на фоне далёких гор располагалась их научная база, сейчас безлюдная. Когда-то там бурлила жизнь, кипели споры и совершались открытия… А сейчас все бежали в страхе. 

− Да, мы будем идти безоружными, вы за нами. Мы не знаем, с чем имеем дело, поэтому не нужно агрессии. Запомните, никакой агрессии! – Тая сделала ударение на последних словах. Капитан кивнул и сказал:

− Дрон пролетел беспрепятственно. Внутри башни длинный коридор, дальше округлое просторное помещение. В его центре диск, а по наружной стене…

− Мы всё знаем! Нас проинструктировали, − прервал капитана Кир. – По наружной стене такие же коридоры, в количестве двадцати трёх штук. 

Прямоугольный вход без дверей не темнеет вопреки законам, но и свет из него не исходит. Дверей в этой странной башне нет, возле входа в ожидании бактериологи, облачённые в костюмы биологической защиты, готовы дезинфицировать любое существо или предмет, если тот вдруг появится из башни. Два заведённых мощных подъёмных крана удерживают на весу по тяжеленому бетонному кубу. Если возникнет нежелательная ситуация, они сразу заблокируют вход этими квадратными блоками.

Камушки хрустели под подошвами скафандра, Тая подошла к входу в эту загадочную башню, за ней неотрывно хвостом следовали коллеги, будто боялись потеряться. Присоединились ещё Фридрих и Роман − первый бактериолог, а второй биолог.

Коридор широкий, видимого освещения нет, но вдали, куда он уводил, было светло.

− Снаружи башня метров десять в диаметре, а тут по коридору топать шагов пятьдесят, не меньше, − тихо произнёс Кир. – Не кажется ли вам это немного странным?

– Тут всё странное, ни ступеней, ни дверей, избушка не поворачивается к лесу задом, а к нам передом, − растягивая слова, добавил Анатолий.

− Тихо… Если всему удивляться, будем лишь ахать да охать, − Тая достала визор, обнаруживающий почти все известные излучения наравне с пространственными вибрациями и пошла не спеша по серебристому полу, готовая в любой момент отступить. Ничего не происходило, лишь лента коридора и люди позади, осторожно шагающие в неизвестность.

Вот и конец коридора, впереди всё, как на картинке дрона – округлое помещение, чёрный диск в центре и коридоры, коридоры по всей стене…

Солдаты медленно занимали помещение, в любой момент готовые к бою. Тая уже хотела выдохнуть с облегчением, что всё пока идёт успешно, но тут что-то мелькнуло на экране визора, и она увидела силуэт трёхметрового человекоподобного по форме тела существа, приближающегося к людям и переливающегося, будто ртуть. На вид он казался жутким, чуждым.

− Он идёт к нам, − еле вымолвила Тая, кандалы страха сковали её волю, парализовали тело.

− Кто идёт? − спросил позади капитан, поднимая перед собой мощный двадцатизарядный пистолет. Существо уже проявилось – оно резко покраснело и покрылось шипами.

− Я иду! Яяя! – прорычало жуткое существо, нет мне вида и нет предела! Аджжет имя взял себе для вашего мира я, потому что принёс для вас конец системы вещей! Время остановить уже можете, а сами жестоки сердцами! Вспомните сожжённого невинного монаха! Теперь я буду играть! Все мы будем играть… с вами!

Люди стояли оцепенело, не отрывая взглядов от шипастого Аджжета, некоторые солдаты пятились к коридору, чтобы при первой возможности туда отступить.

− Играть? – капитан взял инициативу на себя. – Разве наша планета − место для игр?

− Да! Я долго этого ждал, ох как долго! С тебя и начнём!

Когда капитан выстрелил, Аджжет уже проходил мимо него в стороне и убил его ужасными шипами, ударив наотмашь кистью. Он сделал это так быстро, что солдаты начали стрелять лишь тогда, когда шипастый уже оказался между двух солдат − пара молниеносных ударов руками в стороны и шипы проткнули их бронированные костюмы как бумагу. Солдаты стреляли, а их палач появлялся между ними и исчезал, сея смерть.

Бежать! Тая смотрела на округлую стену и не могла поверить глазам – та крутилась, будто барабан центрифуги – коридоры мелькали узкими полосками, потом всё слилось в сплошную стену… Бежать было некуда!

Мелькающий и просто казнящий бедных солдат Аджжет, подвижная стена, всё это никак не укладывалось в мозгу, и Тая упала на колени, закрыла забрало скафандра ладонями и закричала, захлёбываясь слезами отчаяния. Она не может на это смотреть!

Сколько она рыдала? Секунду, две? Раздался оглушительный хлопок, ударная волна отбросила Таю в сторону.

− Когда я здесь, не стоит сюда приходить! − услышала она голос Аджжета. Испуганно отняла Тая ладони от пластикового забрала, всхлипывая, с ужасом осмотрелась. Стена остановилась, вокруг валялись далеко разбросанные трупы солдат и учёных. У многих  из-под скафандров растекалась по полу кровь. Как быстро он расправился со всеми!

Этому монстру подвластно время и пространство… но он не убивал её, замер и смотрел, как она рыдает.

Стиснув в решительности зубы, Тая собрала всю волю в кулак и рванулась в коридор, из которого они пришли. Бежать, бежать, иначе психика не выдержит, не переварит сознание всего этого. Это слишком много для хрупкой женщины, которой нет ещё и тридцати. Вот она уже в коридоре, её шаги гулко отдаются от стен, но в проёме темнота. Конечно, этот Аджжет может управлять временем. Да, да! Сейчас ночь уже… наверное!

Вот она, свобода! Но выскочив на улицу, Тая ахнула – на покрывале ночного неба красовался большой диск неведомой планеты – двойника этого мира.

Перед глазами всплыла надпись:

Идентификация игрока

Имя – Тая Багирова

Раса – человек

Класс – обыватель

Уровень – 5

Жизнь – 100

Энергия 70

Выносливость – 100

Репутация  − 27

Особая способность…

Больше сквозь слёзы прочитать ничего не смогла.

Крик изумления вырвался у обезумевшей Таи.

− Этого не может быть! Это на стекле забрала всё высвечивается! – всхлипывая, бормотала она, нажав большими пальцами две кнопки на шлеме, сняла его. Но интерфейс игры не пропал.

Она теперь и вправду в какой-то жуткой кровавой игре, в чужом, неизвестном мире!

Вернуться?

Нет! Там Аджжет! В башню она теперь не вернётся никогда!

Тая бессильно опустилась на землю и зарыдала, в отчаянии закусив нижнюю губу…

— Ну, Полу, к которому я ездила в Европу. Ему было очень плохо, мам. Он в бегах, и его обокрали… Ему надо было денег на билет и еду… Он любит меня, мам. И я его люблю. Я не могла не помочь!

Тишина в комнате стала гулкой и давящей, а потом грянул гром.

— Дура!!! — завопила мама Люда, швырнув тарелку с пирожками на стол так, что они покатились во все стороны. — Ну, полная же ты дура! Безнадёжная тупица! Ну, опять же, ну! Опять двадцать пять! Миллион пульнула неизвестно кому! Наши последние деньги! Этому… хахалю своему! Манипулятору! Проходимцу! Да он же тебя как последнюю дуру развёл!

— Мама, не кричи! — попыталась вставить Вика, но голос дрожал. — Он не манипулятор, а финансист. Просто у него временные проблемы! И не манипулируй мной! Не дави на чувство вины! Это мои деньги и моё решение!

— Я манипулирую?! Это я то манипулирую? — Люда всплеснула руками, и её глаза метнули молнию. — Это твой хахель, твой Пол — вот кто настоящий манипулятор! Ловкач! Шельма! Он тебе мозги запудрил своими сказками про любовь!

— Нет, мама, — Вика неожиданно нашла в себе силы поднять голову. Горечь и усталость смешались с обидой. — Это ты сейчас манипулятор и пытаешься мной манипулировать через крик и оскорбления! Ты же видишь, мне плохо!

— Я манипулятор?! — Людмила Сергеевна подошла вплотную, тыча пальцем в воздух. — Это ты мани свои пуляешь туда-сюда всем подряд! То пропадут, то вернутся, то опять улетели! Кто так делает? Это ты манипулятор!

Вика вдруг фыркнула. Сквозь слёзы и обиду пробился нелепый смешок.

— Мани, мама? По-английски — это деньги, вообще-то. Ты только что сама сказала: «Мани пуляешь», то есть «деньги пуляешь». Вот именно это манипулятор и делает — «пуляет» деньгами, людьми, чувствами… Управляет ими как пулями — манипулирует.

Мама Люда открыла рот и сразу закрыла. На её лице отразилось искреннее изумление, смешанное с непониманием.

— Чего? Какие пули? Какое мани? Я про деньги! Ты свои деньги… как пули… швыряешь! И это… это плохо, дочь!

— Мама, это просто слово! Но смысл ты уловила, — Вика устало опустилась на стул. Спор выдохся так же внезапно, как и начался, оставив после себя только усталость и пирожки на столе. — Да, я перевела деньги Полу. Да, возможно, это моя ошибка. И ты сейчас пыталась манипулировать мной, вызывая чувство вины. И участковый манипулировал нами. И Пол… И даже моё приложение… Все мы в чём-то манипуляторы. Большие или маленькие, осознанные или нет.

Она подошла к окну.

— Манипулятор… — проговорила Вика тихо, больше для себя. — Это как река. С одной стороны — да, все мы иногда пытаемся направлять других, влиять, «пулять» словами, деньгами, чувствами, чтобы получить что-то. Как река точит берега, направляя течение. Это часть жизни. А с другой стороны… — она взглянула на маму, которая слушала, нахмурившись, — …когда манипуляция становится ядом, ложью, способом сломать и ограбить… Тогда это зло. И самое страшное, что рано или поздно всё возвращается. Ложь всплывает. Вымогательство наказывается. Деньги, украденные манипуляцией, утекают сквозь пальцы, а слепая вера в манипуляцию… — её голос дрогнул, — …оставляет только пустоту и боль. Это горький урок, но нужный.

Мама Люда молча подошла и обняла дочь.

— Больно умная ты у меня стала. Это где ты набралась-то? Заграницами? Урок… — проворчала она, но уже без прежней ярости. — Уроки эти дорого нам с тобой обходятся, Викуша. Миллионами. — Она взглянула на дочь. — И нервами моими. Но… — она тяжело вздохнула, — …чай-то пить будешь? Пирожок, может, съешь?

Вика повернулась от окна. В глазах матери она увидела не злость, а усталую, безмерную любовь и принятие. Даже её ворчание было теперь другим — не манипуляцией, а просто… мамой.

— Буду, мам, — улыбнулась Вика слабой, но настоящей улыбкой. — Самый вкусный пирожок на свете.

Они сели за стол. Река жизни текла в своём русле. Деньги приходили и уходили. Манипуляторы появлялись и исчезали, а в маленькой, чистой кухне пахло чаем, свежей выпечкой и чем-то неуловимо важным — пониманием, что какие бы течения ни были снаружи, здесь, в этой гавани, можно просто быть. Без манипуляций, без сложных игр. Можно просто пить чай и знать, что самое ценное — вот оно, за этим скромным столом.

Читать книгу "Манипулятор" полностью >>

(Спасибо большое за лайки и комментарии, которые помогают продвигать книгу!)

Люда слушала, не перебивая, лишь сжимая дочери руку. Её глаза наполнялись слезами, болью, а потом — гордостью и бесконечной нежностью.

— Доченька моя… — прошептала она, когда Вика замолчала, обессилев. — Как же ты прошла через всё это… Одна. Как же я тебя не понимала… Как обижала… — Она обняла Вику. — Но ты дома, теперь ты дома. И мы вместе, мы справимся. Я здорова, я сильная. Найдём тебе работу. Всё наладится, дочь. Главное, что ты жива.

Этот момент покоя, тепла, безусловной материнской любви был таким хрупким и таким драгоценным. Они сидели, обнявшись, пили чай, и Вика впервые за долгие дни почувствовала, как лёд в груди начинает понемногу таять. Может, и правда? Может, это шанс начать всё с чистого листа? Без амбиций, без Пола и без приложения? Просто жить и работать, быть рядом с мамой…

Стук в дверь прозвучал как выстрел. Резкий, официальный. Мама, по своей старой привычке открывать всем и вся, не задумываясь, пошла и открыла дверь.

— Кто там?

— Участковый уполномоченный полиции, Иванов. Проверка паспортного режима, — прозвучал за дверью ровный, не терпящий возражений голос.

Сердце Вики упало. Проверка паспортного режима? Сейчас? Но мама уже открывала дверь.

— Да, пожалуйста, заходите… — Людмила Сергеевна была немного растеряна. — Вот, паспорта… Моя дочь как раз приехала…

— Дочь? — Участковый Иванов, мужчина лет сорока пяти с усталым, но очень внимательным лицом, переступил порог. Его взгляд мгновенно нашёл Вику, сидевшую за столом. В его глазах не было удивления. Было… понимание. И что-то ещё. Холодный расчёт. — Виктория Викторовна Кириллова? — спросил он, уже зная ответ.

Вика встала, чувствуя, как ноги снова становятся ватными.

— Да, это я.

Иванов достал планшет.

— Так и есть. Мы вас давно разыскиваем, Виктория Викторовна. По месту прежней регистрации, по последним известным адресам… — Он сделал несколько касаний на экране. — На вас поступил целый ряд заявлений о мошенничестве в особо крупном размере. — Он поднял глаза, и его взгляд стал тяжёлым, как гиря. — Серьёзные заявления, гражданка Кириллова, от разных потерпевших. Суммы… значительные. Очень значительные.

— Это… это ошибка! — вырвалось у Вики, но голос дрожал. Она вспомнила и свой «бизнес» с приложением, и фонд Пола, который теперь объявлен преступной схемой. Кто подал заявления? Жертвы приложения?

— Ошибка? — Иванов усмехнулся беззвучно. Он мастерски играл на их страхе. — Документы, свидетельства, финансовые потоки… Всё указывает на вас, гражданка Кириллова. Как на активного участника организованной группы. — Он сделал паузу, давая словам осесть. — Следствие идёт активно. Обвинения тяжкие. Речь может идти… о значительных сроках лишения свободы. И, конечно же, конфискация имущества. Всего, что будет признано нажитым преступным путём.

Мама Люда ахнула, схватившись за сердце.

— Нет! Не может быть! Вы ошибаетесь! Моя дочь не преступница! Она хорошая! Она меня вылечила! — Она бросилась к участковому. Её глаза были полны слёз и ужаса. — Пожалуйста! Разберитесь! Не губите её!

Иванов смотрел на плачущую женщину, потом на бледную, как мел, Вику. В его глазах не было жалости. Был профессиональный холод и понимание их полной беззащитности.

— Разберёмся, гражданочка. Улики… они весомые. — Он снова взглянул на планшет. — Следствие может пойти по разным путям… Иногда дело можно… локализовать. Закрыть на уровне участка. Если, конечно, потерпевшие получат хоть какую-то компенсацию. Можно покрыть хотя бы часть ущерба. Это смягчает вину. Иногда… очень существенно.

Наступила тягостная пауза. Манипуляция была грязной и очевидной, но действенной. Он предлагал выход. Грязный, унизительный, но выход, чтобы избежать тюрьмы.

— У… у нас есть деньги! — вдруг выкрикнула мама Люда, дрожа от страха. — Не всё, но есть! Я сейчас отдам все свои сбережения! Только закройте дело! Не сажайте мою девочку! — Она бросилась к старой шкатулке, вытащила оттуда несколько пачек аккуратно перевязанных купюр — свои скромные, честно отложенные на черный день деньги. — Вот! Возьмите! Это всё, что у меня есть!

Вика смотрела на мать, и сердце разрывалось от боли и стыда. Она не могла допустить этого!

— Мама, нет! Не отдавай! Это твои деньги! — Она вытащила из кармана деньги Волынского. — Вот! Возьмите это! Здесь… здесь около ста тысяч! Это компенсация! Остальное… я найду! Закройте дело, пожалуйста!

Иванов смотрел на деньги на столе — мамины скромные накопления и толстую пачку купюр от Волынского. Его глаза быстро оценили сумму. Более полумиллиона. Для уровня участка — очень даже неплохо. Он сохранял каменное лицо.

— Мало, гражданка Кириллова. Очень мало для таких дел. Но… — он сделал вид, что раздумывает, — учитывая ваше чистосердечное… признание и желание загладить вину… И вашу мать… Пожилой человек… — Он тяжело вздохнул, разыгрывая сомнения. — Ладно, рискну и закрою материал. Считайте, что вам крупно повезло. — Он начал аккуратно складывать деньги в портфель. — Но запомните, что любая новая жалоба — всё откроется снова. И тогда… — Он многозначительно посмотрел на Вику. — Тогда уже никакие деньги не помогут. Понятно?

— Понятно! Понятно! Спасибо вам огромное! — запричитала мама Люда, кланяясь. — Вы наш ангел-спаситель! Спасибо вам большое!

Вика молчала. Она смотрела, как деньги — её последняя надежда на передышку, на помощь маме, на возможность хоть что-то начать — исчезают в портфеле участкового. Деньги Волынского, который поверил в неё. Деньги мамы, заработанные тяжким трудом после лечения.

Иванов захлопнул портфель и кивнул.

— Паспорта проверены. Нарушений нет. Всего доброго. И… ведите себя тихо. — Он повернулся и вышел, оставив в квартире гробовую тишину и запах страха.

Мама Люда опустилась на стул, всхлипывая от облегчения и опустошения.

— Слава Богу… Слава Богу, Викуша… Всё обошлось… Он закрыл дело…

Вика стояла посреди комнаты, глядя в пустоту. Облегчения не было. Было лишь ледяное, всепроникающее чувство полной, абсолютной беспомощности. Её спасение обернулось новым ограблением. Система, в лице участкового-манипулятора, выжала из них всё до копейки. Она снова была у разбитого корыта. Без денег и без перспектив. Зато с клеймом, которое могло всплыть в любой момент. И с мамой, которая отдала последнее, чтобы её спасти.

Она подошла к маме, обняв её дрожащие плечи.

— Всё будет хорошо, мам… — прошептала она, сама не веря своим словам. — Всё будет хорошо…

Но в её глазах, отражавших унылый вечер за окном, была только пустота и вопрос: «Что же делать теперь?» Дорога вниз, казалось, не имела дна. Вика и мама Люда сидели за столом, на котором ещё лежали крошки от пирожков, а в воздухе витал призрак только что унесённых полумиллиона рублей. Пустота в кошельках и в душах.

— Вот же… манипулятор, — прошептала мама Люда, вытирая платком последние слёзы, но в её глазах теперь горел гнев. — Настоящий волк в погонах. Как ловко… как подло! Запугал и вытряс последнее… И мы, как дуры, повелись.

Вика кивнула, стиснув зубы. Унижение жгло сильнее потери денег.

— Круче них манипуляторов в этом мире нет, мам, — её голос был хриплым от сдержанных эмоций. — Они знают все рычаги. Знают, куда нажать, чтобы человек от страха отдал всё, даже последнюю рубашку. И ведь мы… мы даже не знаем, были ли эти заявления реальными или он всё выдумал, чтобы нас обобрать! Возможно, никакого дела и нет!

— А как же сроки? Конфискация? — всхлипнула мама Люда. — Он так страшно говорил… Как жить теперь, Викуша? На что? Я… я всё отдала…

— Найдём выход, мам, — сказала Вика, больше чтобы успокоить мать, чем веря в это сама. Где выход? Работать? Но с её досье, которое теперь, возможно, есть у этого участкового? Он же сказал: «Любая жалоба»… Он может шантажировать их бесконечно. — Начнём с малого. Завтра поищу работу. Любую! — Она попыталась улыбнуться, но вышло криво. — Главное, что мы вместе. И ты здорова. Это дороже любых денег.

Они сидели, держась за руки, пытаясь найти хоть каплю утешения в этом море безнадёжности, как вдруг… Зазвонил телефон.

Звонкий, неожиданный звук оповещения разорвал тишину. Вика вздрогнула. Это звучал её старый, запасной телефон, который она купила на последние гроши по пути домой. На экране горело уведомление от мобильного банка. Вика машинально взяла его, ожидая какую-нибудь рекламу или страшный счёт за что-нибудь. Она открыла сообщения и замерла. Перевод на карту: один миллион рублей. Комментарий: «Возврат денежных средств за не оказанную услугу».

Вика уставилась на экран. Миллион? Возврат? За что? Она протёрла глаза. Цифра не исчезла.

— Мам… — она прошептала, не в силах вымолвить больше. — Смотри…

Мама Люда подошла и заглянула в телефон. Её глаза округлились.

— Святые угодники… Миллион? Откуда? Что это? Викуша, это не ошибка?

Прежде чем Вика успела хоть что-то предположить, телефон зазвонил. На экране высветился незнакомый номер. С дрожащей рукой Вика ответила:

— А-алло?

— Добрый день, это Светлана Петрова, старший менеджер по безопасности клиентов банка, — прозвучал в трубке чёткий, профессиональный женский голос. — Я звоню относительно Виктории Кирилловой.

— Да… это я, — прошептала Вика, сердце колотилось как бешеное.

— Виктория, на вашу карту был зачислен возврат денег за неправомерное списание денежных средств приложением «Манипулятор». Следственные органы из Интерпола сообщили, что мошенники были задержаны и все средства, украденные у клиентов, возвращены.

— Да, понятно. Спасибо! — не нашла что ещё ответить Вика и быстро положила трубку.

Вика обняла маму, крепко-крепко, чувствуя, как камень падает с души. Давление, страх, унижение — всё разом ушло, сменившись ликующим, почти истеричным счастьем. Она была на седьмом небе! Не просто от денег — от торжества справедливости, от того, что кошмар закончился. Манипуляторы — скрывавшиеся за фальшивыми корочками — получили по заслугам.

— Всё, мам, — Вика вытерла слёзы и впервые за долгие недели улыбнулась по-настоящему, широко и светло. — Всё позади. Самые настоящие герои их поймали. А у нас… у нас есть миллион, здоровье и целая жизнь впереди. Настоящая. Без манипуляций и без приложений. Только ты и я. Всё будет хорошо! Я тебе обещаю.

Они сидели в обнимку на кухне, залитой вечерним солнцем, которое вдруг казалось невероятно ярким и тёплым. Тяжёлая глава была закрыта. И пусть шрамы останутся, но будущее, наконец, не пугало, а манило возможностями и началом новой, честной жизни.

***

Утро после чуда казалось сияющим. Солнце, редкое и драгоценное, заливало мамину кухню. Миллион на карте был не просто деньгами — это был символ очищения, возвращённого доверия мира. Вика чувствовала себя заново рождённой. Первым делом нужно было восстановить связь. Она пошла в салон и купила недорогой, но новый смартфон и восстановила свою старую сим-карту. Она уже обдумывала планы, как помочь маме и найти честную работу… Всё казалось возможным.

И тут зазвонил телефон. Это был незнакомый номер, но с международным кодом. Сердце Вики ёкнуло. Она ответила, ещё не зная почему.

— Вика? — Голос был далёким, с помехами, но этот бархатный тембр она узнала бы из миллиона. Это был Пол.

Она замерла, прижав телефон к уху. Весь воздух будто выкачали из лёгких.

— Пол? — прошептала она. — Это… ты? Где ты? Что случилось? Я пыталась дозвониться… Спецслужбы… Фонд…

— Знаю, солнышко, знаю всё, — его голос звучал устало, но с той же гипнотической теплотой, которая когда-то свела её с ума. — Меня подставили! Страшно подставили!

— Где ты? — повторила Вика, чувствуя, как в груди начинает клокотать смесь тревоги и чего-то старого, запретно-сладкого.

— В бегах, родная, в Латинской Америке. — он фальшиво усмехнулся. — Меня… обокрали. Все счета, все наличные. Я остался только с паспортом и одеждой на себе. И с мыслями о тебе. — Голос его дрогнул, искусно или искренне — Вика уже не могла различать. — Вика, мне нужна помощь. Отчаянно нужны деньги. Хотя бы на билет в безопасное место, на еду… Я как загнанный зверь.

Его слова о беде, о нужде и о том, что он думает о ней… Они попали точно в цель. Всё, что Вика пережила — страх, унижение, несправедливость, а потом невероятное облегчение и возврат денег — создало взрывоопасную эмоциональную смесь. Стена рациональности, которую она пыталась выстроить после краха фонда, рухнула мгновенно. Из глубин души всплыло осознание, острое и неоспоримое, что она безумно любит его. Все его манипуляции, подозрения, исчезновение — всё померкло перед этой слепой, всепоглощающей любовью и жгучим желанием помочь ему от души.

— Пол… — её голос сорвался на шёпот, полный слёз. — Я… так боялась за тебя! Я думала… не знала, жив ли ты! Я люблю тебя! Понимаешь? Люблю и готова на всё!

На том конце провода секунду царила тишина, затем он ответил, и его голос прозвучал глубже, нежнее, чем когда-либо:

— И я тебя люблю, Вика. Больше жизни, больше всего на свете. Эти недели в аду… только мысли о тебе меня и держали. Ты моя единственная надежда и моя единственная любовь.

Она плакала в трубку, слезами облегчения, счастья от его слов и страха за него.

— Пол, а приложение… Тот цифровой аватар… Он был заполнен на девяносто процентов! Это же ты? Твои привычки, твои реакции… Это был ты?

— Знаю, — ответил он быстро, с горечью. — Это мои бывшие сотрудники. Те, кого я считал преданными. Они слили данные и использовали против меня. И, наверное, против тебя. Они предатели, но теперь… теперь это не важно. Важно, что у нас с тобой есть шанс. Если ты поможешь.

Вика была тронута до глубины души. Он страдал! Его предали! Он бежал, как зверь! И он любил её! Все её обиды, все подозрения растворились в этом потоке эмоций. Он нуждался в ней и только в ней!

— Конечно, помогу! Скажи, куда перевести! Сколько тебе нужно? — Она говорила стремительно, уже шагая по улице, оглядываясь по сторонам в поисках банка.

— Любая сумма, солнышко. Любая поможет выжить. На билет, на еду… — Он сделал паузу. — Я знаю, тебе сейчас нелегко…

— У меня есть деньги! — перебила его Вика, вся в порыве жертвенной любви. — Мне вернули… миллион. Это всё, что у меня есть, но я отдам тебе! Ты важнее! Твоя безопасность важнее!

— Вика… — его голос дрогнул. — Ты ангел. Я никогда этого не забуду. Никогда! Слышишь? Я верну тебе всё! Я тебя люблю!

Она уже входила в отделение банка. Сердце колотилось, не от страха, а от экстаза — она спасала любимого! Она совершала подвиг любви!

— Скажи реквизиты, скорее! — потребовала она, подходя к терминалу перевода.

Он продиктовал номер карты неизвестного латиноамериканского банка и имя получателя, явно не Пола. Вика, не задумываясь, вбила данные. Сумма один миллион рублей. Она нажала «Подтвердить» и ввела ПИН-код. Транзакция прошла мгновенно.

— Готово, Пол! — выдохнула она, чувствуя головокружительную слабость и странное, жертвенное счастье. — Все деньги отправила. Ты получил?

— Получу, солнышко, получу, — его голос звучал теплее солнца. — Ты спасла меня, спасла нашу любовь. Я свяжусь, как только буду в безопасности. Я люблю тебя. Ценю больше жизни. Береги себя. До связи!

Он положил трубку. Вика стояла в банке, держа в руке телефон с погасшим экраном и пустым банковским счётом. Эйфория жертвы ещё пылала в груди, но постепенно, по краям сознания, начали прокрадываться первые, ледяные сомнения. «Неизвестный банк… Чужое имя… Свяжусь, как буду в безопасности…»

Она вышла на улицу. Яркое солнце внезапно показалось ослепительно-холодным. Миллион, символ её освобождения и нового начала, исчез. Он был переведён в никуда. Ради любви? Ради спасения? Или… Ради последней, самой изощренной манипуляции?

Вика медленно шла по улице, чувствуя, как почва снова уходит из-под ног. Но на этот раз это была пропасть, в которую она шагнула сама. Добровольно, с криком любви на устах. И дно этой пропасти было покрыто не льдом, а пеплом последней надежды.

Читать книгу "Манипулятор" полностью >>

(Спасибо большое за лайки и комментарии, которые помогают продвигать книгу!)

— Подождите, Сэм, секундочку… — она быстро открыла приложение-переводчик финансовых терминов и тыкала в экран. — «Казначейство»… это типа… касса? Управление деньгами? А «лимит»… это потолок расходов, да? — Она подняла на него глаза, надеясь на подтверждение.

Сэм едва заметно вздохнул. Его вежливость стала ещё более ледяной.

— По сути, да, Виктория. Это базовые понятия. Вам нужно утвердить лимит на этот месяц. Данные уже внесены бухгалтерией. Просто… подпись. — Он снова ткнул пальцем в экран, в конкретное поле. Его движение было резким, почти раздражённым.

— Ага, понятно, — Вика поспешно кивнула, чувствуя, как жар стыда разливается по шее. Она нашла в интерфейсе значок электронная подпись и ввела ПИН-код. На экране всплыло зелёное «Подписано». — Готово. Что дальше?

— Дальше, — Сэм переключил вкладку, — отчёт о движении средств по благотворительным программам за прошлую неделю. Его нужно просмотреть и тоже подписать. Обратите внимание на колонку «Факт». Там должны сходиться цифры.

Вика уставилась на таблицу. Цифры плыли перед глазами. «Факт»? Отклонения? Она снова схватила телефон.

— «Факт» — это сколько реально потратили? А «план» — сколько собирались? И если отклонение больше десяти процентов, это плохо? — её голос звучал всё более неуверенно.

— Виктория, — Сэм сложил руки за спиной. Его поза излучала терпение учителя, объясняющего азбуку особо тупому ребёнку. — Это основы финансового контроля. Если вы не уверены в терминах, возможно, стоит сначала… пройти базовый курс? Или делегировать подписание отчётов кому-то более… компетентному в этих вопросах? Пока вы… осваиваетесь. Чтобы не задерживать процессы.

Его слова, обёрнутые в вежливую упаковку, ударили Вику прямо в сердце. «Более компетентному». «Осваиваетесь». Он дал ей понять, что она здесь — ноль, помеха, «пассия босса», которой вручили игрушку под названием «фонд».

— Я… я разберусь, — пробормотала она, глотая ком унижения. — Дайте мне… время.

— Конечно, — Сэм кивнул, его взгляд скользнул по часам. — У меня сейчас обеденный перерыв. Вернусь через час. Попробуйте… ознакомиться. — Он развернулся и вышел из кабинета, не оглядываясь, его безупречные туфли бесшумно ступали по глянцевому полу.

Вика сидела, сжимая кулаки, пока ногти не впились в ладони. Она чувствовала себя полной дурой. Неудачницей. Самозванкой. Ей хотелось провалиться сквозь землю. Чтобы прийти в себя, она решила пойти на кухню за водой. Подойдя к двери кухни, она услышала приглушённые голоса. Сэм и ещё кто-то — мужской голос, который она слышала в коридоре, возможно, другой менеджер.

— …да она вообще ничего не понимает, — говорил незнакомый голос, снисходительно посмеиваясь. — Смотрит на отчёт, как баран на новые ворота. Сэм, как ты терпишь?

— Работа, — ответил Сэм, его обычно ровный голос звучал расслабленно, даже цинично. — Что поделать. Пассия босса. Надо обслуживать.

— Пассия? — фыркнул другой. — Полноценная дура, по-моему. Пол просто кинул её на бабки, а она мнит себя благодетельницей. Смотри, как бы она своими кривыми руками фонд в минус не загнала. Боссу потом отдуваться.

— Он знает, что делает, — парировал Сэм, и Вика услышала, как открывается банка с газировкой. — А она… расходный материал. Красивый, но бесполезный. Главное, чтобы подписывала, где скажут, и не лезла в серьёзные вопросы. Рано или поздно Пол её… нейтрализует. Как обычно.

Слова «пассия босса», «дура», «расходный материал», «нейтрализует» впились в Вику как ножи. Весь воздух вырвался из лёгких. Мир поплыл перед глазами. Она едва не вскрикнула, судорожно зажав рот рукой. Это был не просто слух — это было общее мнение. Её здесь презирали. Считали глупой куклой Пола. А он знал? Он преднамеренно поставил её в это унизительное положение? «Нейтрализует»…

Она не помнила, как выскочила из-за угла, как пронеслась мимо них, не видя ничего, кроме размытых пятен лиц, искажённых удивлением. Она ворвалась в свой кабинет, захлопнула дверь и, дрожащими руками, схватила телефон. Надо позвонить Полу! Сейчас же! Он должен всё объяснить и остановить это! Он… он не мог так поступить!

Она лихорадочно пролистывала контакты, нашла его имя — «Пол». Нажала вызов. Гудки. Долгие, нудные гудки. Никто не брал трубку. Она сбросила, набрала снова. И снова. И снова. Десять гудков, пятнадцать, но в ответ тишина. Она пыталась ещё раз — уже набирая номер вручную, боясь, что ошиблась в панике. Тот же результат. Вечный, леденящий душу гудок в пустоту.

«Расходный материал… нейтрализует…»

Телефон выпал из её ослабевших пальцев на безупречно белую столешницу. Вика стояла посреди своего шикарного, бездушного кабинета, купленного ценой её прошлой жизни и её квартиры. Вокруг сверкали стекло и сталь, как символы власти и денег, которые теперь казались стенками гигантской, роскошной клетки. А она была птицей, которую заманили внутрь блестящей приманкой, а теперь оставили биться о прозрачные стены в полном одиночестве. Пол не брал трубку. Он просто исчез. И единственное, что она слышала в гробовой тишине кабинета, кроме стука собственного сердца, — это презрительные слова: «Пассия босса. Полноценная дура».

Слёзы, жгучие и горькие, наконец хлынули из глаз, оставляя тёмные пятна на идеально белом столе. Она проиграла, ещё даже не начав по-настоящему играть. Слёзы ещё не высохли на щеках Вики, а паника сжимала горло ледяной рукой, когда в стеклянные двери офиса «Рассвета» резко вошли двое мужчин. Они двигались с холодной, неоспоримой целеустремлённостью, их тёмные, безупречно сидящие костюмы и короткие стрижки кричали о принадлежности к чему-то серьёзному и безликому. Один, высокий, с каменным лицом, направился прямо к столу Сэма, который только что вернулся с обеда и замер, увидев их. Второй, чуть ниже, с пронзительным взглядом, подошёл к кабинету Вики и без стука открыл дверь.

Вика вздрогнула, отпрянув от стола, заваленного непонятными бумагами, которые она безуспешно пыталась понять. Её глаза, красные от слёз, широко распахнулись от неожиданности и нового витка страха.

— Виктория Кириллова? — спросил вошедший. Его голос был ровным, лишённым интонаций, как дикторский текст. Он не ждал ответа, просто достал из внутреннего кармана пиджака черную корочку с золотым гербом и предъявил её. — Артур Грей. Мой коллега — мистер Смит. Специальное подразделение финансового мониторинга.

Мистер Смит тем временем уже стоял рядом с побледневшим Сэмом, демонстрируя аналогичный документ.

— Ч-что случилось? — выдохнула Вика, чувствуя, как подкашиваются ноги. — Мы только открылись… Фонд благотворительный… Мы помогаем…

— Фонд «Рассвет» зарегистрирован как дочерняя структура хедж-фонда «Нексус», — отчеканил Грей, убирая корочку. Его глаза бесстрастно скользнули по дорогому, но бесполезному интерьеру кабинета. — В настоящий момент «Нексус» оцеплен силами безопасности по решению суда. Все его активы, счета и дочерние предприятия, включая «Рассвет», арестованы.

Слова «арестованы», «оцеплен» ударили Вику, как обухом. Она схватилась за край стола, чтобы не упасть.

— Что?! Что происходит?! На каком основании? — её голос сорвался на крик. — Это благотворительный фонд! Деньги для помощи! Вы не можете просто…

— Основание, — перебил её Грей, даже не повышая тона, — относится к сфере государственной безопасности и финансовых преступлений исключительной тяжести. Детали не подлежат разглашению. Это всё, что вам нужно знать.

Он сделал едва заметный жест Смиту. Тот подошёл к Вике.

— Ваши документы! Паспорт, виза и всё, что удостоверяет личность и статус пребывания в стране.

Вика, дрожащими руками, достала из сумки паспорт с вклеенной визой. Смит взял их, бегло просмотрел, сфотографировал на специальный планшет. Он что-то быстро набрал, подождал несколько секунд. Планшет издал короткий звуковой сигнал.

— Виза аннулирована, — констатировал Смит, глядя на экран. — Основание — угроза национальной безопасности в связи с причастностью к криминальным финансовым схемам. Вы будете депортированы завтра утренним рейсом.

— Депортация?! — Вика почувствовала, как мир рушится окончательно. — Но я ничего не сделала! Я просто хотела помогать! Это ошибка! Пол… Пол знает? Я должна поговорить с Полом! Он учредитель! Он всё объяснит!

— Это невозможно, — произнёс Грей с лёгкой, леденящей душу усмешкой. — Вам следует сосредоточиться на сборе вещей. Всё имущество фонда, включая ваши личные вещи в этом кабинете, опечатывается и будет находиться под арестом до завершения следствия. Возьмите только самое необходимое на одну ночь.

Он указал на её сумочку. Вика, в полуобморочном состоянии, машинально схватила её. Сэм стоял как истукан, его лицо было маской профессионального безразличия, но в глазах читался шок и… страх? Страх за себя?

— Но… что мне делать? Куда идти? — прошептала Вика, чувствуя, как её бросили в ледяную пустоту.

Смит шагнул к рабочему ноутбуку Вики. В отчаянии, инстинктивно желая хоть какой-то опоры, хоть какого-то совета, Вика судорожно выхватила свой смартфон. Она тыкнула в иконку своего спасительного приложения — того самого, что всегда давало ответы, помогало перевести, понять, справиться с паникой. Экран погас на секунду. Потом загорелся снова, но вместо привычного интерфейса появился неожиданный, пугающий экран: черный фон, алым, тревожным цветом горели слова: «Критическая ошибка. Система недоступна!»

Вика тыкала в экран снова и снова. Тот же черный экран, те же кроваво-красные буквы. Приложение мертво. Окончательно и бесповоротно. Последняя соломинка, за которую она бессознательно цеплялась, сломалась.

— Телефон тоже, — сказал Смит, протягивая руку.

Вика безвольно отдала ему смартфон. Он положил его в специальный экранированный пакет. У неё ничего не осталось. Ни денег, раз счета блокированы. Ни связи, раз телефон конфискован. Ни знаний, раз приложение мертво. Ни поддержки — Пол исчез, Сэм в шоке, фонд арестован. Ни даже права находиться в стране, раз депортация завтра.

Она стояла посреди опечатываемого кабинета своего же фонда, который должен был стать символом новой жизни и помощи, а стал символом краха и ловушки. Агенты Грей и Смит работали быстро и безэмоционально, наклеивая стикеры с печатями на ящики стола, шкафы, ноутбук Сэма. Сэм молча собирал свои личные вещи в маленькую папку под бдительным взглядом Смита.

Вика медленно вышла в пустой, гулкий холл офиса. Она опустилась на холодный пол у стеклянной стены, прислонилась лбом к прохладному стеклу и закрыла глаза. Шаг за шагом, от продажи квартиры до этой ледяной пустоты в шикарном аду… Как же она была слепа, как же мастерски её вели к этому краю. И теперь прыгать было некуда, только в бездну.

Ночь в камере временного содержания при отделе полиции была бесконечной и унизительной. Не тюрьма, но и не гостиница. Жёсткая металлическая лавка, тусклая лампочка под решёткой, зарешеченное окно, сквозь которое доносились ночные звуки незнакомого города. И запах — дезинфекции, пота и отчаяния. Вика не сомкнула глаз. Каждую минуту её терзали вопросы: «Как? Почему?» Она ворочалась, прижимаясь к холодной стене, пытаясь заглушить внутренний крик бессилия. Рядом, за тонкой перегородкой, кто-то громко рыдал, кто-то ругался, кто-то монотонно кашлял. Мир, в который она так отчаянно рвалась, обернулся каменным мешком.

Утром пришли двое в штатском — не Грей и Смит, но такие же меднолицые. Без лишних слов, с ледяной эффективностью: «Кириллова, с вещами на выход». Её сумочку с жалкими остатками личных вещей обыскали ещё раз, вытряхнув всё на стол. Потом погрузили в серый, глухой микроавтобус с решётками на окнах.

Внутри уже сидели другие люди. Вика сжалась на свободном сиденье у окна, стараясь не дышать и не смотреть. Рядом сидел мужчина с опухшим лицом и синяками, от него пахло перегаром и немытым телом. Напротив — девчонка лет восемнадцати, с выбритым виском и пустым, озлобленным взглядом, непрерывно трясшая ногой. Сзади кто-то бормотал невнятные угрозы. Запах был ещё хуже, чем в камере: дешёвый табак, рвота, страх. Автобус тронулся, везя свой груз отверженных в аэропорт. Депортация. Ярлык «угроза национальной безопасности». Какой абсурд!

«Почему?» — билось в висках, сливаясь с грохотом двигателя. Почему это всё произошло именно с ней? Она вспоминала свои бессонные ночи над учебниками, попытки вырваться из серости, титанические усилия, чтобы построить хоть что-то своё. Работала до изнеможения, верила в добро, в помощь, в справедливость. Продала последнее — квартиру, прошлое! А получила что? Позор! Арест! Автобус с отбросами общества! Унизительную депортацию с клеймом преступницы. Как же несправедлива судьба! — стучало в такс колёсам. До какой же степени надо было ошибиться? Довериться не тому? Поверить в ложь? Горечь подступала к горлу, но плакать уже не было сил. Только пустота и леденящее ощущение полного, беспросветного краха.

В аэропорту их встретили всё те же безликие люди в штатском. Процедура была отлажена до мелочей. Забрали паспорт и купили билет — самый дешёвый, эконом-класс, на ближайший рейс до Москвы. Выдали посадочный талон и паспорт обратно уже с отметкой о выдворении. «Следуйте в зону вылета. Вас проводят до гейта. Не отставайте».

Её «провожали» двое. Молодые, крепкие, с каменными лицами. Шли по бокам, как конвоиры. Вика чувствовала на себе любопытные, а иногда и брезгливые взгляды других пассажиров. Депортированная. Преступница. Она опустила голову, желая только одного — исчезнуть. Добраться до самолёта. Уснуть. Отключиться.

У гейта её ждал ещё час. Конвоиры устроились неподалёку, не спуская с неё глаз. Вика сидела на жёстком пластиковом кресле, уставившись в пол, пытаясь не думать. Вдруг её взгляд упал на посадочный талон. И там, в графе «Примечания», она увидела едва заметный штамп: «Бесплатный проход в бизнес-зал».

Последний, нелепый подарок судьбы? Или атавизм от того времени, когда фонд «Рассвет» ещё был действующим юридическим лицом, а Пол вписывал её в свои привилегированные программы? Ирония была горькой до слёз. У неё отбирали всё, но забыли отменить этот крошечный бонус. Привилегия, которой она сейчас абсолютно не соответствовала.

Но сил не было. Ни физических, ни моральных. Тело ныло, глаза слипались, голова гудела от недосыпа и стресса. Хотя бы час. Хотя бы немного тишины и покоя.

Она поднялась, подошла к конвоирам, показала талон.

— Там написано… доступ в бизнес-зал. Можно? Я… очень устала. Просто посижу. Рейс ещё не скоро.

Они переглянулись. Один пожал плечами, другой кивнул с безразличием. Видимо, не входило в их инструкцию запрещать доступ в залы ожидания. Главное — не упустить до посадки.

— Час, не позже. К гейту подойдёте, мы вас найдём.

Бизнес-зал встретил её тишиной, мягким светом и прохладой. Контраст с грохочущим, пропахшим потом и тревогой общим залом был ошеломляющим. Широкие кожаные кресла, расставленные с комфортным расстоянием. Тихая музыка. Запах кофе и свежей выпечки. Люди в дорогих костюмах работали за ноутбуками или не спеша пили кофе, погруженные в свои мысли. Никто не смотрел на неё с осуждением. Здесь она была просто ещё одной уставшей пассажиркой.

Вика нашла свободное кресло в углу, у окна, откуда был виден перрон и готовящиеся к вылету лайнеры. Огромное, мягкое, уютное кресло. Она сбросила сумку на пол, опустилась в него, и тело мгновенно отозвалось волной благодарности. Каждое перетруждённое место, каждая зажатая мышца начали понемногу расслабляться.

Она заказала у стойки стакан воды — бесплатно. Выпила его медленно, маленькими глотками, ощущая, как холодная влага немного проясняет сознание. Потом откинулась на мягкий подголовник и закрыла глаза.

Шум аэропорта, голоса, музыка в зале — всё это сливалось в далёкий, неразборчивый гул. Мысли, ещё недавно метавшиеся как испуганные птицы, начали утихать. Сейчас не было сил на анализ, на гнев, на поиск виноватых. Не было сил даже на страх перед завтрашним днём в Москве. Была только всепоглощающая, животная усталость и хрупкое, почти нереальное ощущение безопасности и покоя в этом островке тишины и комфорта посреди хаоса её рухнувшей жизни.

Вика дремала, укутавшись в мимолётное ощущение безопасности, как вдруг почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Она неохотно открыла глаза, и сердце её остановилось, а потом бешено заколотилось, пытаясь вырваться из груди. Через проход, в таком же удобном кресле, сидел он. Аркадий Петрович Волынский. Человек, которого она когда-то обманула на пять миллионов рублей под видом инвестиций в несуществующий технологический стартап. Его спокойный, аналитический взгляд был устремлён прямо на неё. В его глазах не было гнева, лишь… любопытство? Или понимание?

Паника, ледяная и всепоглощающая, захлестнула Вику. Он узнал. Сейчас он вызовет полицию. Это конец! Она инстинктивно вскочила, готовая бежать, куда глаза глядят, забыв про конвоиров, про рейс, про всё. Её сумка со стуком упала на пол.

— Виктория? — его голос был удивительно спокойным, даже тёплым. Он поднял руку в успокаивающем жесте. — Пожалуйста, не надо бежать. Присядьте. Всё в порядке.

Вика замерла, не веря своим ушам. Её ноги дрожали. «Всё в порядке? После того, как она его обокрала?» — подумала она.

— Я не… — она начала запинаться, готовая отрицать всё, но слова застряли в горле под его проницательным взглядом.

Аркадий Петрович тихо вздохнул, указал на кресло напротив.

— Садитесь, Виктория. Пожалуйста. Я знаю и всё знал почти сразу.

Она, как заворожённая, медленно опустилась в кресло, не сводя с него испуганных глаз.

— После нашей первой встречи, — начал он размеренно, попивая минеральную воду, — моя служба безопасности предоставила мне полный отчёт о вас часа через два. Ваше настоящее происхождение, нелёгкая судьба, больная мать… Всё. Каждый ваш шаг.

Вика почувствовала, как горит лицо от стыда. Она была для него открытой книгой с самого начала.

— Меня… тронула ваша история, Виктория, — продолжил Волынский. Его голос звучал искренне. — Глубоко тронула. Несмотря на категорические предупреждения службы безопасности о рисках для репутации, я дал указание… позволить вам провести сделку. Перевести деньги на ту самую квартиру в Москве. — Он усмехнулся, но без злобы. — Мне было чертовски интересно, как вы поступите? Сможете ли вы справиться с такой суммой? На что направите эти средства? Будете ли развивать тот самый мифический стартап или… — он сделал паузу, — или попытаетесь спасти то, что вам дорого.

Он отставил стакан, его взгляд стал изучающим, но восхищённым.

— И знаете что? Я был поражён вашей… находчивостью. Вашей красотой, конечно, но куда больше — вашей невероятной напористостью и уверенностью в себе, несмотря на молодость. Вашим интеллектом! Вы не просто взяли деньги. Вы… разыграли целую операцию. Это было впечатляюще, хоть и незаконно. Я наблюдал, как вы действуете, и не мог не восхищаться вашей дерзостью и умом.

Вика слушала, ошеломлённая. Он восхищался ею? Той, кто его обманул?

— Но… квартиры… — выдохнула она. — Её уже нет… Я её продала!

— Это уже не важно, — ответил Волынский. Он посмотрел на неё с внезапной серьёзностью. — Но откуда такая уверенность тогда, Виктория? Такая… харизма? Вы излучали силу и знание, перед которыми сложно устоять. Как вы это делали?

В её глазах мелькнуло отчаяние и облегчение одновременно. Нужно сказать правду. Больше скрывать нечего и незачем.

— Это… не я, — прошептала она, глядя на свои дрожащие руки. — Это Приложение. Оно… давало уверенность, разрабатывало план. Каждое слово, каждый жест, каждую манипуляцию… Оно подсказывало. Я была… куклой. Очень умной, очень уверенной куклой на его цифровых нитках.

Аркадий Петрович Волынский замер. Его брови медленно поползли вверх. Он долго смотрел на неё, а потом… рассмеялся. Тихо, но искренне. Не насмешливо, а с неподдельным изумлением и даже восторгом.

— Приложение? — переспросил он, все ещё улыбаясь. — Вот это поворот! Цифровой Казанова! Это… гениально, в своём роде. И чертовски современно. — Он покачал головой, все ещё переваривая информацию. — А теперь что? Приложение молчит? Системная ошибка?

— Оно умерло, — сказала Вика, и в её голосе прозвучала вся горечь последних дней. — Когда всё рухнуло. И… у меня ничего нет. Ни денег, ни телефона, ни даже права нормально находиться здесь. Меня депортируют этим рейсом. — Она кивнула в сторону гейта. — У меня… даже нет денег, чтобы доехать до мамы. Я её… вылечила. Благодаря… — она запнулась, — …благодаря тем деньгам. Она теперь здорова. И мы… помирились. Но я не знаю, как к ней теперь приехать и что ей сказать.

Наступила пауза. Волынский перестал улыбаться. Его взгляд стал серьёзным и внимательным. Он наблюдал за этой удивительно сильной и одновременно сломленной девушкой, чья жизнь превратилась в фарс по воле алгоритмов и чужих игр.

— Может, вам чем-то помочь? — спросил он тихо, по-деловому, но с неподдельным участием.

Вика посмотрела на него, не веря. Помощь? От него?

— Я… не знаю, — честно призналась она. — Мне просто нужно добраться до мамы. И… немного денег на первое время. Пока я не найду… что-нибудь. Любую работу. Я всё верну!

Волынский достал из внутреннего кармана пиджака изящный кожаный бумажник. Не спеша отсчитал несколько крупных купюр.

— Вот, — протянул он ей. — На билет и на такси. И ещё… на первое время. Чтобы не думать о хлебе насущном хотя бы пару недель. Возвращать не надо. — Он увидел протест в её глазах и добавил:

— Считайте это… компенсацией за самый интересный социально-технологический эксперимент, в котором мне довелось поучаствовать в роли… благодарного донора. Вы дали мне уникальные данные о человеческой природе и современных технологиях. Это бесценно!

Он вложил деньги ей в руку. Его прикосновение было кратким и нейтральным.

— Спасибо, — прошептала Вика, чувствуя, как слёзы снова подступают, но теперь — от невероятного облегчения и какой-то хрупкой надежды. — Огромное спасибо.

— Не за что, — Волынский встал. Его рейс, видимо, был раньше. — Виктория, я искренне желаю вам всего самого наилучшего. Вы — удивительная женщина. Сильная. Настоящая. Вы прошли через ад, но выжили. И вылечили мать. Это дорогого стоит. Не сдавайтесь! — Он улыбнулся ей своей спокойной, уверенной улыбкой. — И берегитесь приложений. Некоторые из них… слишком хорошо умеют играть людьми.

Он кивнул на прощание и направился к выходу из зала, оставив Вику сидеть с пачкой денег в руке и с калейдоскопом невероятных эмоций в душе. От страха и стыда — к шоку и непониманию, а затем — к неожиданной помощи и… восхищению? От человека, которого она обманула.

Она сжала купюры, глядя вслед удаляющейся фигуре Волынского. Путь домой был открыт, а впереди… была новая, пугающая, но уже не казавшаяся абсолютно безнадёжной реальность.

Читать книгу "Манипулятор" полностью >>

(Спасибо большое за лайки и комментарии, которые помогают продвигать книгу!)