Лига историков

Спасибо @MistyTatiana и @user9880464 за донаты, отправленные в поддержку моего блога!

После окончательного свержения династии Романовых, случившегося в результате Февральской революции ( Февральская революция 1917 года ), власть в России перешла в руки Временного правительства, которое возглавил князь Георгий Львов, славившийся своей благотворительной деятельностью, в результате которой заработал уважение среди простого народа. В Государственной думе I созыва князь возглавлял врачебно-продовольственный комитет, который занимался открытием столовых и санитарных пунктов для голодающих, погорельцев и малоимущих. В годы Первой мировой войны Львов возглавлял "Всероссийский земский союз помощи больным и раненым военным", который занимался оборудованием госпиталей и санитарных поездов, поставками одежды и обуви для армии.

Получив 2 марта 1917 года пост премьер-министра, Львов провел серию реформ, направленных на радикальную либерализацию России. Под его руководством Временное правительство начало подготовку к созыву Учредительного собрания, которое должно было установить форму правления и принять конституцию страны. При нем были отменены все сословные, вероисповедные и национальные ограничения. Объявлялась свобода союзов, печати, слова, собраний и стачек. Отменялись смертная казнь и военно-полевые суды. 10 марта был упразднен Департамент полиции, в результате чего из городов исчезли полицейские и жандармы, что вполне предсказуемо быстро привело к чудовищному всплеску преступности. Оправдывая данный указ, Львов говорил: "Применять силу не нужно, так как русский народ не любит насилия. Все само собою утрясется и образуется... Народ сам создаст своим мудрым чутьем справедливые и светлые формы жизни".

Не менее значимую роль во Временном правительстве играл Александр Керенский, назначенный на пост министра юстиции и также пользующийся широкой поддержкой среди народа.

Окончив юридический факультет Петерсбурского университета, Керенский начал карьеру адвоката и вскоре прославился участием в крупных политических процессах. Так, в 1906 году он защищал крестьян, разграбивших поместья эстонских и латвийских баронов, а в 1910 году он был главным защитником на процессе туркестанской организации социалистов-революционеров, обвинявшихся в антиправительственных вооружённых акциях, и спас своих подзащитных от смертной казни. В 1912 году Керенский был избран депутатом IV Государственной думы и на ее заседаниях выступал с критическими речами в адрес правительства, благодаря чему приобрёл славу одного из лучших ораторов левых фракций. В ходе Февральской революции Керенский был назначен представителем Петросовета в созданном в Думе революционном Временном комитете и поспособствовал окончательному свержению монархии в России. Заняв пост министра Юстиции, Керенский объявил амнистию по всем политическим и религиозным делам, что, как показали дальнейшие события, оказало огромное влияние на будущее российского государства, ведь в результате этого указа в Петроград из ссылок, тюрем и эмиграции вернулись многие видные революционеры прошлых лет. В частности среди амнистированных был Иосиф Сталин, который, вернувшись в Москву, вошел в число руководителей ЦК РСДРП и в редколлегию газеты "Правда", со страниц которой начал выступать в поддержку Временного правительства, исходя из того, что "демократическая революция ещё не завершена и свержение правительства не является практической задачей". Однако после возвращения в Россию лидера большевиков Владимира Ленина, призывавшего своих соратников к пролетарско-социалистической революции, позиция Сталина резко изменилась в ту же сторону.

После поражения революции 1905 года ( Революция 1905 года в России ) Ленин эмигрировал в Европу, где он активно участвовал в деятельности РСДРП, заседаниях Второго Интернационала, а также в издательстве газеты "Правда", для которой он написал несколько сотен статей. После начала Первой мировой войны Ленин, проживающий в то время в деревне Поронин (Польша) на территории Австро-Венгрии, был арестован австрийскими жандармами по подозрению в шпионаже в пользу российского правительства. 6 августа 1914 года после помощи депутата-социалиста австрийского парламента Виктора Адлера Ленин вышел на свободу и эмигрировал в Швейцарию, где и прожил вплоть до 1917 года. Февральская революция стала для Ильича полнейшей неожиданностью, и еще за несколько месяцев до нее он в своих публичных выступлениях заявлял, что не рассчитывает дожить до грядущей революции, однако он уверен, что её увидит молодёжь. Тем не менее, узнав из газет, что в России произошло свержение монархии, вождь большевиков принял решение немедленно вернуться на родину, чтобы воспользоваться благоприятным моментом.

В условиях идущей войны из Швейцарии в Россию можно было легально проехать через Францию, Англию, Норвегию и Финляндию. Однако страны Антанты составили чёрные списки людей, которым было запрещено появляться на их территории, и Ленин оказался среди них. Соратник Ленина Юлий Мартов предложил запросить проезд через Германию. Немецкое правительство, рассчитывавшее, что радикальные русские социалисты по приезду на родину станут агитировать за выход России из войны, что позволило бы немцам перебросить все силы на Западный фронт, разрешило большевикам проезд через свою страну. 29 марта 1917 года канцлер Теобальд фон Бетман-Гольвег говорил в рейхстаге: "У нас нет ни малейших оснований враждебно относиться к борьбе русского народа за свободу или желать возвращения автократического старого режима. Наоборот, мы хотим, насколько это в наших силах, помочь нашему восточному соседу в деле строительства счастливого будущего и избавления от английского засилия. Германия всегда была и остается готова заключить почетный мир с Россией."

Деньги на поездку, около 3 тысяч франков, Ленин одолжил у швейцарских социал-демократов, а также у своих товарищей по партии. В последствии среди оппозиционных большевикам политических деятелей появилась версия, что деньги на возвращение в Россию и организацию дальнейшей революции коммунистам выдало немецкое правительство, перечислившее Ленину в общей сложности 80 миллионов золотых марок, однако прямых доказательств финансирования большевиков Германией до их прихода к власти до сих пор не обнаружено. Вероятно, на большевиков "записаны" те финансовые средства, которые получали от Германии другие политические группы и лица как до Октябрьской революции, так и после нее.

Почти безостановочно проехав через всю Германию, поезд с Лениным и его соратниками прибыл в город Засниц, где эмигранты пересели на пароход "Королева Виктория" и на нем переправились в Стокгольме. В шведской столице они пересели на поезд, на котором доехали до границы Великого княжества Финляндского, входившего в состав Российской империи. На санях через покрытую льдом реку добрались до пограничного города Торнио, а оттуда уже на поезде – в Петроград. Накануне прибытия в русскую столицу Ленин телеграфировал своим сестрам, чтобы они не забыли его встретить и заодно оповестили товарищей по партии: "Приезжаем в понедельник ночью. Сообщите "Правде". Ленин не был на родине десять лет и, будучи лидером небольшой эмигрантской группы, совершенно не ожидал такого приема, который в итоге случился. Его товарищи по партии в России сумели в короткий срок организовать торжественную встречу своего вождя, и благодаря их усилиям вся площадь перед Финляндским вокзалом была залита народом. На перроне стоял, выстроившись вдоль всей платформы, почетный караул, а также играли три оркестра, которые спели "Варшавянку", "Замучен тяжелой неволей"" и, по просьбе самого Ленина, "Интернационал". Забравшись на стоящий на площади броневик, Ленин произнес перед народом зажигательную речь, которую закончил словами - "Да здравствует социалистическая революция"

Спустя несколько недель после возвращения Ленина в Россию на родину вернулся еще один политический деятель, которому было суждено сыграть ключевую роль в грядущей Октябрьской революции. 4 мая в Петроград приехал Лев Троцкий, который вел кипучую деятельность еще во время революции 1905 года, активно участвовая работе Петербургского совета рабочих депутатов, призывая народ к всеобщим стачкам до полного падения монархии. После победы реакции Троцкий за свои радикальные взгляды был осуждён на вечное поселение в Сибирь с лишением всех гражданских прав. По дороге к месту ссылки Троцкий симулировал приступ радикулита, из-за которого его поместили в больницу в деревне Березово. По воспоминаниям самого Троцкого: "Режим в больнице был совершенно свободный. Я уходил на целые часы, когда мне становилось «легче». Врач поощрял мои прогулки, так как побега в это время года (февраль) никто не опасался". Тем не менее, Троцкому сумел осуществить побег благодаря помощи нескольких местных крестьян, сочувствующих революционному делу. Беглец, преодолев на оленьих упряжках более 700км, добрался до Урала, оттуда уже на поезде приехал в Петербург, из которого перебрался в Финляндию, а из нее уже в Швецию. За 10 лет эмиграции Троцкий сменил множество стран, а Февральская революция застала его в США, куда он был вынужден переехать в 1916 году после высылки из Франции за свои антивоенные взгляды.

Узнав о перевороте в России, Троцкий немедленно сел на корабль, плывущий в Европу, однако уже в порту канадского города Галифакс он был задержан британскими властями, обвинившими его в получении немецких денег с целью свержения Временного правительства в России. Троцкого поместили в лагерь для военнопленных, где он пробыл три недели, в течении которых вел активную пропаганду антивоенных и коммунистических идей среди пленных немцев. В середине апреля Министр иностранных дел России Павел Милюков, находясь под сильным давлением большевиков, требующих от Временного правительства немедленно выступить в защиту своего арестованного соратника, обратился к британским властям с официальной просьбой об освобождении Троцкого. 20 апреля Троцкий был посажен на датский пароход Хелиг Олав, идущий в Европу. 4 мая 1917 года он добрался наконец до Петрограда и прямо с Финляндского вокзала отправился на заседание Петросовета, где в память о том, что он уже был председателем Петросовета в 1905 году, ему предоставили место с совещательным голосом.

Также после объявленной Керенским амнистии на свободу вышел Нестор Махно, впоследствии ставший настоящим идолом движения анархистов. Махно родился 7 ноября 1888 года в городе Гуляйполе в семье украинских крестьян. С началом революции 1905 года 18 летний юноша быстро пропитался идеями анархо-коммунизма и в 1906 году примкнул к "Союзу вольных хлеборобов" - революционно-террористической организации, действовавшей в Запорожской области. Участники данной банды поджигали помещичьи усадьбы и посевы, убивали агентов царской охранки, а также грабили банки и магазины. 26 августа 1908 года Махно был арестован за убийство чиновника военной управы, а 22 марта 1910 года приговорён к смертной казни через повешение, которая была заменена бессрочной каторгой. В 1911 году он был переведён в каторжное отделение Бутырской тюрьмы в Москве, где познакомился с известным анархистским активистом Петром Аршинов, который быстро идеологически обработал буйного революционера, окончательно привив Махно мысль, что "любое государство и любые партии - это абсолютное зло". Освободившись в 1917 год, Махно вернулся в Запорожье, где быстро сколотил вокруг себя новую банду из крестьян, пропитанных анархистскими идеями, и при их поддержке объявил себя комиссаром Гуляйпольского района. На своем новом посту Махно провел конфискацию помещичьих и церковных земель и разделил её между крестьянами, чем заработал колоссальную поддержку среди народа и в дальнейшем сыграл довольно значительную роль в ходе начавшейся гражданской войне.

Тем временем страны Антанты с тревогой наблюдали за революционными событиями в России. Выход русских из войны был бы тяжким ударом для союзников, а поэтому правительства Англии, США и Франции быстро признали новую власть в Российской империи и немедленно вступили с ней в переговоры, склоняя ее к продолжению боевых действий. Новые российские министры после ожесточенных споров все же пришли к выводу, что войну требуется продолжать. В мае 1917 года на пост военного министра был назначен Александр Керенский, сразу приступивший к чистке среди главного командования, которое, как он считал, было охвачено пораженческими настроениями. На пост начальника штаба армии он назначил генерала Брусилова, считавшегося самым успешным военачальником русской армии ( Самые кровопролитные сражения Первой мировой войны: "Битва на Сомме" и "Брусиловский прорыв". Изобретение танка ). Согласно разработанному вместе с союзниками плану русского наступления, войска Юго-Западного фронта должны были охватить с флангов войска 2-й австро-венгерской и Южной германской армий и вынудить их к глубокому отступлению.

Стоит отметить, что дисциплина в русских войсках к тому времени была уже практически на нуле. Сразу после Февральской революции солдаты фактически начали саботаж войны, который выражался в чрезвычайно медленном передвижении частей, постоянном требовании отвести фронтовиков в тыл на отдых, а также в банальном дезертирстве. Военные комиссары, назначенные временным правительством, без устали перемещались на автомобилях из полка в полк, уговаривая солдат продолжать войну, уверяя их, что победа не за горами! Однако уговоры с каждым днем помогали все меньше, и армия стремительно теряла боеспособность.

Все чаще стали случаться случаи братания русских и немецких войск, которое, по воспоминаниям прапорщика Крыленко, выглядело так: "С утра на междуокопном пространстве началась типичная картина добродушного смеха и бесед между нашими и немецкими солдатами о том, каким образом надлежит в дальнейшем прекратить войну". Также сохранились воспоминания рядового немецкой армии Карла Фалькенхайна, который писал своей жене с участка фронта на нынешней польско-белорусско-украинской границе, что некоторые его товарищи "уже неоднократно ходили в окопы противника, получали у русских хлеб и возвращались снова и снова".

Тем не менее, русскому командованию все же удалось отправить свои войска в запланированное наступление, которое началось 16 июня с массированного арт-обстрела позиций австро-германских войск, продолжавшегося два дня. 18 июня русские армии перешли в наступление в направлении Львова. Первые два дня принесли наступающим некоторый тактический успех. На отдельных участках были захвачены 2-3 линии неприятельских окопов, а 11-я русская армия сумела полностью прорвать первый рубеж обороны, окружить и пленить часть солдат противника. В телеграмме Временному правительству 18 июня 1917 года Керенский заявлял: "Сегодня великое торжество революции, Русская революционная армия с огромным воодушевлением перешла в наступление". Однако "огромное воодушевление" длилось совсем недолго. Передовые русские части, столкнувшись с ожесточенным сопротивлением врага и понеся большие потери, отказались продолжать наступление и начали массово дезертировать с линии фронта. В результате, несмотря на значительное превосходство в живой силе и технике, 20 июня русское наступление на Львов было окончательно прекращено ввиду невозможности заставить войска идти вперёд.

Через три дня, 23 июня, началось еще одной наступление русских сил - на этот раз в атаку пошла армия генерала Корнилова, нацеленная прорвать оборону противника в районе городов Калуш и Болехов. Имея двукратное преимущество в численности, войска Корнилова смогли оттеснить австро-венгерские войска и занять Калуш, однако после этого в армии начались те же проблемы, что и у соседних войск - передовые части понесли огромные потери в первых штурмовых боях, ввиду чего отказывались продолжать наступление. Более того, после взятия Калуша солдаты вышли из-под контроля и устроили в городе массовый погром.

Остановкой продвижения русских воспользовались австрийцы, которые срочно перебросили к Калушу подкрепления и в результате контрудара вернули город под свой контроль. В дальнейшем русские войска фактически полностью утратили боеспособность, и перешедшие 6 июля в контрнаступление немецко-австрийские войска без труда обратили противника в паническое бегство. По словам генерала Головина "отступающие, пехотинцы расстреливали попадавшихся у них на пути офицеров, а также грабили и убивали местных жителей под лозунгом "режь буржуя! " Комиссары 11-й армии в своей телеграмме командованию так описывали сложившуюся ситуацию: "Начавшееся 6 июля немецкое наступление на фронте 11-й армии разрастается в неизмеримое бедствие, угрожающее может быть гибелью революционной России. В настроении частей, двинутых недавно вперёд героическими усилиями меньшинства, определился резкий и гибельный перелом. Наступательный порыв быстро исчерпался. Большинство частей находится в состоянии всё возрастающего разложения. О власти и повиновении нет уже и речи, уговоры и убеждения потеряли силу — на них отвечают угрозами, а иногда и расстрелом... Некоторые части самовольно уходят с позиций, даже не дожидаясь подхода противника. На протяжении сотни вёрст в тыл тянутся вереницы беглецов с ружьями и без них — здоровых, бодрых, чувствующих себя совершенно безнаказанными. Иногда так отходят целые части... Положение требует самых серьёзных мер... Сегодня Главнокомандующий с согласия комиссаров и комитетов отдал приказ о стрельбе по бегущим. Пусть вся страна узнает правду... содрогнётся и найдёт в себе решимость обрушиться на всех, кто малодушием губит и предаёт Россию и революцию..."

В результате дальнейшего наступление австро-немецкие армии полностью очистили территорию Австро-Венгрии от русских войск, оттеснив их к довоенной границе.

Провал июньского наступления значительно подорвал авторитет Временного правительства. Лозунг "война до победного конца" окончательно потерял свою актуальность в народе, а ему на замену пришли антивоенные настроения, которые активно подпитывали большевики, требовавшие немедленного мира и сепаратного выхода России из войны.

В России начала назревать очередная революция.

Продолжение следует.

Явление России австрийского барона Одколека с на ¾ автоматическим ружьём-пулемётом

• Авторы - Римма Тимофеева (к. иск.), Руслан Чумак (к.т.н.). Материал опубликован в журнале «КАЛАШНИКОВ».

В 1895 году Россия одной из первых в мире приняла на вооружение своей армии станковый пулемёт конструкции Х. С. Максима и приступила к его закупкам в Великобритании.

Но уже в конце XIX века в только что явившемся миру автоматическом оружии появилось новое течение — лёгкие пулемёты, которые позже в нашей стране назовут «ручными», а до начала 1920-х годов их именовали «ружьями-пулемётами».

Преимущества такого оружия были вполне очевидными — возможность ведения мощного автоматического огня при большой мобильности, недоступной станковым пулемётам тех лет, устанавливавшимся на больших и тяжёлых лафетах.

Поскольку в конце XIX века русская школа проектирования автоматического оружия отсутствовала как явление, а опыт покупки в Англии пулемётов Максима показал крайне затратный характер этого процесса (комплект приобретаемого пулемёта обходился русской казне в 2900 рублей золотом), то было принято решение попробовать разработать образец ручного пулемёта («ружья-пулемёта») в России с привлечением иностранного изобретателя. Волею судеб этим изобретателем стал австрийский барон Одколек фон Аугезд.

Деятельности барона Одколека по созданию ручного пулемёта в России станет странным явлением в отечественной оружейной истории, которое не должно было произойти, но которое произошло и в значительной степени отразило некоторые болезненные особенности военно-государственного управления Российской Империи, способствовавшие её крушению в 1917 году. А началась эта история вполне детективным образом.

“Поздним вечером 11 января 1901 года прилично одетый господин, в состоянии духа и тела, которое обычно бывает после хорошего торжественного ужина, возвращался в вагоне Приморской железной дороги из Сестрорецка в Санкт-Петербург. При себе господин имел свёрток с какими-то бумагами. По приезде в Санкт-Петербург (вокзал Приморской железной дороги был тогда в Новой Деревне, в районе Ушаковского моста), господин указанного свёртка при себе не обнаружил. С этого детективного эпизода начинается долгая и драматическая история разработки, испытаний и принятия на вооружение первого образца индивидуального автоматического стрелкового оружия для русской армии.

Прилично одетым господином был австрийский барон Одколек. В конце 1900 года Главное артиллерийское управление (ГАУ) русской армии приняло его предложение изготовить в России три ручных пулемёта его системы в течение 5-7 месяцев. 11 января 1901 года Одколек впервые посетил завод и, возвращаясь после официального ужина в С.-Петербург, потерял пакет с чертежами пулемёта.

После непродолжительных поисков с объявлением в газетах и обещанием вознаграждения чертежи были найдены. Нашедшим оказался (конечно, совершенно случайно!) старший чертёжник Сестрорецкого завода. Очевидно, вознаграждение, выплаченное ему Одколеком, позволило заводу сэкономить определённую сумму, причитавшуюся чертёжнику за срочную и сверхурочную работу. Как бы то ни было, с этого времени на заводе началась работа над первым для этого завода образцом автоматического стрелкового оружия.

Она продолжалась больше года — до 23 марта 1902 года, когда последовало распоряжение ГАУ о прекращении работы над ним. Пулемёт так и не был изготовлен. Это объяснялось вовсе не недостаточным мастерством сестрорецких оружейников, а тем, что Одколек привёз в Россию не собственный пулемёт, а только его идею и принципиальные чертежи. Конструкция его была совершенно не отработана и не просчитана. Тогда ещё не существовало методов расчёта конструкций сложных термодинамических приборов, коими являются все образцы стрелкового оружия. К тому же конструкция Одколека была весьма экзотична.

Не оспаривая содержание приведённого выше краткого описания сути и результата работ барона Одколека над ручным пулемётом в России, авторы настоящей статьи сочли необходимым его существенно расширить и дополнить, устранить некоторые неточности и акцентировать внимание читателей на конструкции разработанного Одколеком пулемёта, демонстрируя его абсолютную непригодность для принятия на вооружение.

Не вызывает сомнения, что на такой исход работ повлиял характер личности барона Одколека и особенности его становления как изобретателя оружия. Барон Адольф Одколек фон Аугезд не имел технического образования, он закончил только гимназию, прежде чем поступить на военную службу в 1873 году в качестве добровольца в 6-й уланский полк. Пройдя военную службу, он сделал обычную карьеру кавалерийского офицера (1875 — поручик, 1880 — штабс-ротмистр). Затем с 1882 года почти постоянно находился в отпуске по состоянию здоровья, в 1896 году он был вынужден выйти в досрочную отставку в чине ротмистра.

В дальнейшем Одколек работал в преподавательском составе Школы кавалерийских офицеров запаса в Голиче (Богемия), занимался изобретательской деятельностью, в то время в основном в области стрелкового оружия. Быть изобретателем-самоучкой — типичная практика для семьи Одколек. Двоюродный брат Адольфа Одколека, Йиндржих Одколек, был известным чешским предпринимателем, который в свободное время построил специальную пишущую машинку, которая сейчас выставлена в Техническом музее в Праге. Дядя Адольфа был основателем компании Fr. Odkolek, он переоборудовал мельницу на Кампе в Праге в одну из первых очень сложных «американских» мельниц. Ну а сам Адольф Одколек увлёкся идеями создания автоматического оружия и стал одним из первых в мире его изобретателей.

В 1890–1893 годах он в нескольких странах запатентовал конструкцию автоматического оружия (пулемёта) с оригинальной системой запирания с перекосом в вертикальной плоскости специальной боевой личинки (рычага), расположенной в задней части затвора (патенты: Германии № 65953 от 1890 года, Швейцарии № 4903 1892 года, США № 486938 1892 года, Дании № 686 1893 года).

В 1894 году он продал часть своих патентов французской компании Hotchkiss et Cie, сотрудники которой Бене (L.V. Benet) и Мерсье (H.A. Mercie) использовали их в механизме запирания пулемёта Гочкисса образца 1897 года, конструкцию которого в 1896 году запатентовали уже под своими именами7.

Этот пулемёт стал одним из первых в мире массовых образцов станковых пулемётов, состоял на вооружении армий многих стран и использовался на полях сражений до Второй мировой войны включительно.

Ещё в самом начале свой изобретательской деятельности по автоматическому оружию барон А. Одколек запатентовал матерчатую ленту, патроны к которой крепились верёвочными петлями (патент Германии № 65953 от 1890 года), которую на протяжении почти двух последующих десятилетий он будет использовать во всех разрабатываемых моделях пулемётов.

Пока достоверно неизвестно, каким образом удалось барону Одколеку «встретиться» с русскими интересами в части поиска конструктора ручного пулемёта, но в России его предложение впервые появилось в начале 1900 года. В описании предложения значилось, что Россия — первое государство, которому «предлагается к введению это новое оружие, хотя на это изобретение уже выданы германские привилегии». Этот на «¾ автоматический» пулемёт допускал 4 скорости стрельбы: «как из ружья» (редкими прицельными выстрелами), более быстро (до 50 выстрелов в минуту), залпами (от 7 до 15 в 2 секунды), «как из митральезы» (от 300 до 600 выстрелов в минуту). «Дальнобойность его одинаковая, как военного ружья, на 3000 метров, но так как он с приделанным холодильником, вспрыскивающим воду внутрь ствола, тяжелее обыкновенного ружья, то у него есть придаток в виде сошки для подпора дула во время стрельбы. Патроны для него употребляются на ленте, по 50 гильз на каждой, хотя можно пользоваться лентами и с большим числом патронов, до 200 штук». 12 августа представитель барона С.Ф. Невяровский обратился к управляющему делами Арткома П.З. Костырко, сообщив, что пулемёт, о котором ранее велась переписка, доставлен в Санкт-Петербург.

Пулемёт Одколека (точнее, его стреляющая модель для демонстрации принципа) был испытан на Главном артиллерийском полигоне 16 августа 1900 года. В ходе испытаний отмечалось, что для стрельбы оружие устанавливается дульной частью на особой треноге, а его задний конец упирается в правое плечо стрелка с помощью приклада, при этом стрелок сидит на неудобном сидении низкой треноги. Патроны закреплены в ленте двумя нитяными петлями: одна охватывает дульце гильзы, вторая охватывает гильзу по проточке для зуба экстрактора на её донной части. При продвижении ленты с патронами к затвору петли срезаются острыми рёбрами специальной планки, направляющими ленту.

Что было крайне необычно для конца XIX века, когда пулемёт Максима уже задал стандарт конструктивных и эксплуатационных свойств автоматического оружия и важно для описываемых событий — подача ленты в пулемёте Одколека осуществлялась стрелком вручную!

Для заряжания пулемёта требовалось отвести назад затвор («ползун») с ударником, протянуть ленту и опустить затвор. Под действием пружины он возвращался вперёд и досылал патрон в патронник. Для стрельбы одиночными выстрелами нужно было нажимать на спусковой крючок под ложей; для режима стрельбы, который Одколек считал автоматическими использовался специальный спуск, установленный сбоку ложи. В ходе испытаний из пулемёта сделали 200 выстрелов, и среди прочих неудобств отмечалось, что при стрельбе пороховые газы вырываются назад из отверстия для заряжания и попадают в глаза стрелку, при этом кожаный чехол для защиты глаз плохо выполняет своё назначение. Уже этой одной опасности оружия для стрелка, не говоря про отсутствие автоматической подачи ленты, было достаточно чтобы изобретение Одколека не имело никаких перспектив.

Но не таков был барон Одколек, чтобы так легко сдаться и упустить шанс получить солидные дивиденды и возможности! Его деятельная натура нашла выход из почти безвыходного положения. Он, как литературный барон Мюнхгаузен, решил «бить через дымоход» — проигнорировал результаты испытаний своего пулемёта и каким-то образом вошёл в доверие высоких чиновников, которые взялись получить разрешение на продвижение пулемёта Одколека в армию России от тех лиц Империи, с которыми никто не мог спорить.

11 сентября 1900 года в Главное артиллерийское управление был передано пространное письмо в «должности гофмейстера» барона Сергея Сергеевича Штемпеля, в котором он отмечал, что барон Одколек прибыл в Петербург в отсутствие Военного министра и демонстрировал своё ружьё «компетентным лицам», в их числе — С. Ю. Витте. Штемпель испрашивал — ни много, ни мало — содействия на получение Высочайшего разрешения для демонстрации пулемёта Одколека в Ливадии в присутствии самого Императора!

Манёвр Одколека, поддержанный бароном Штемпелем оказался эффективным — письмо дошло до самого Военного министра Российской империи генерала А.Н. Куропаткина, который поверх него наложил надпись о том, что Императору сведения были доложены, и последовало Высочайшее повеление «подробно ознакомиться с этим изобретением и скорее определить, годится ли оно нам». На 13 сентября 1900 года был назначен доклад исправляющего делами товарища генерал-фельдцейхмейстера М. Е (Г). Альтфатера Военному министру деталей предлагаемого Одколеком пулемёта с письменным заключением испытательной комиссии о степени пригодности этого оружия для русской армии.

Далее, по приказанию Альфатера, пулемёт Одколека в двух вариантах — ручном и станковом — был продемонстрирован Оружейному отделу артиллерийского комитета на стрельбище Офицерской стрелковой школы.

Запланированная на 21 сентября 1900 года программа испытаний включала стрельбу на меткость, из-за закрытия по пехотной цепи, по появляющимся мишеням с 900 шагов, на дистанцию 2156 шагов (проверка рассеивания), отстрел большим числом выстрелов (изучение нагревания ствола). На испытаниях присутствовали начальник Сестрорецкого оружейного завода генерал-майор С. И. Мосин, начальник приёмной комиссии завода полковник Н. К. Сависко, полковник А.-Г. Э. Керн, капитан Н. И. Юрлов, капитан А. П. Залюбовский, а также сам барон А. Одколек и его представители — С. Невяровский и Г. Кованько. Результаты этих испытаний представляют большой интерес для исследователей темы, поскольку подробно описывают все свойства предлагаемого Одколеком пулемёта.

В ходе предварительного изучения пулемётов Одколека, доставленных на полигон самим изобретателем, было установлено, что оружие спроектировано под 7,9-мм германский винтовочный патрон в гильзе без закраины с бездымным порохом, его баллистические свойства такие же, как у обыкновенной винтовки. Перед стрельбой патроны должны быть закреплены на лентах. Вес одной ленты без патронов 18,6 золотников (79,4 грамма), а вместе с 50 патронами 3 5/6 фунта (2389 граммов).

Барон лично продемонстрировал разборку и сборку пулемёта, устройство частей запирающего механизма и дал другие пояснения о конструкции своего оружия. Испытатели отметили, что пулемёт весит около 25 фунтов (10,24 кг), то есть почти в три раза более русской 3-х лин. драгунской винтовки и имеет очень большую длину — 2 аршина 4 вершка (1,6 м). Для охлаждения ствола с левой стороны пулемёта имелось особое устройство с запасом воды — т. н. «холодильник». При переноске пулемёт укладывался в кожаный получехол с асбестовой прокладкой.

Для производства стрельбы пулемёт нужно было вынуть из чехла, установить стволом на подставку, поднять мушку, упереть затыльник ствольной коробки-приклада в плечо стрелка, отвести назад затвор, вставить ленту с патронами в окно ствольной коробки и рукой закрыть затвор, при этом патрон будет снят с ленты и дослан в патронник.

На весь процесс подготовки пулемёта к стрельбе затрачивалась 1 минута 50 секунд. При стрельбе после каждого выстрела для подачи патронов следовало левой рукой тянуть ленту вниз. Отпирание и открывание затвора, выбрасывание стреляной гильзы, досылка патрона в патронник, закрывание затвора и постановка курка на боевой взвод производились автоматически под действием энергии пороховых газов, отведённых из канала ствола внутрь поршневой системы, расположенной под стволом.

При рассмотрении устройства пулемёта изобретателю было предложено объяснить, почему он считает своё оружие на 3/4 автоматическим. На этот вопрос Одколек заявил, что в ныне принятых винтовках открывание и закрывание затвора производится стрелком, а подача патронов из магазина осуществляется автоматически под действием пружин, и потому он считает эти винтовки полуавтоматическими. В его же пулемёте открывание и закрывание затвора, а также выбрасывание стреляной гильзы и досылка патрона в патронник производятся автоматически.

Однако по заключению военных, поскольку передвижение ленты при стрельбе должно производится стрелком непрерывно в продолжении стрельбы, а делать это неудобно (так как приходится вытягивать левую руку) и требует почти такого же усилия, как открывание и закрывание затвора, можно считать, что исследуемый пулемёт относится скорее к типу полуавтоматического оружия.

Сомнение у испытателей также вызвало газоотводное устройство пулемёта с длинным газопроводом (трубкой) и каналом малого диаметра в отношении способа чистки газовых путей и влияния их загрязнения продуктами сгорания пороха на действие механизма оружия. Одколек сообщил, что считает возможным прочищать канал трубки шомполом, а для очистки бокового отверстия в стволе необходимо производить полную разборку пулемёта. При стрельбе же прочищать газоотводное отверстие, по его мнению, не нужно, так как его будут очищать сами выходящие из ствола пороховые газы. Испытательная комиссия не согласилась с доводом изобретателя, считая диаметр газоотводного отверстия слишком малым для самоочистки, а кроме того, разборка газовой системы пулемёта представляла довольно сложную операцию, производить которую мог только оружейный мастер. Подставку для ствола признали несовершенной — она была неудобна, тяжела, сложно соединялась с пулемётом.

После изучения пулемёта последовало его испытание стрельбой. Ввиду заявления Одколека, что пулемёт приведён к нормальному бою только на 300 метров и предназначен лишь для демонстрации принципа работы автоматики, программа стрельб в полной мере не выполнялась, но кое-что выяснить всё же удалось.

Изобретателю предоставили возможность стрелять из любого из двух представленных им пулемётов и с какой угодно скоростью, но требовалось выпустить как можно большее число патронов для определения степени нагревания ствола после стрельбы. Одколек произвёл стрельбу из нового образца пулемёта и за 2 минуты 5 секунд выпустил всего две ленты с патронами. Ствол при этом так нагрелся, что, когда Одколек впустил в него воду из «холодильника», она закипела.

Во время стрельбы выяснились существенные эксплуатационные недостатки пулемёта. Например, как отмечалось и ранее по результатам августовских испытаний на Главном артиллерийском полигоне, для безопасности стрелка механизмы оружия следовало прикрывать особым кожаным чехлом, так как газы, выходящее через боковое отверстие ствольной коробки вместе с гильзой могли попадать в глаза. Отмечалась неудобная и медленная замена патронной ленты, когда стрелку приходилось на ощупь находить отверстие для её продевания в ствольной коробке, пропускать в него конец ленты и затем во время её протягивания при стрельбе внимательно следить, чтобы лента не перекашивалась, так как в противном случае происходило заклинивание патрона и остановка стрельбы. Для извлечения заклинившего патрона требовалась помощь второго номера расчёта пулемёта.

По итогам испытаний отмечалось, что пулемёт Одколека прост по конструкции, но недоработан. И главное — он «не вполне автоматичен», так как требуется ручная подача патронов!

За 1 минуту 23 секунды было выпущено всего 53 патрона, в цель (400 шагов, 10 фигур) попало только 11. Таким образом «залпового» огня (стрельба очередями — авт.) из этого пулемёта вести было нельзя и показанный изобретателем вид стрельбы больше походил на частые одиночные выстрелы.

Испытатели констатировали, что в представленном виде пулемёт не заменяет не только 25 стрелков, как изначально указывал Одколек, но даже и 6. Кроме того, вести стрельбу из пулемёта очень затруднительно — «почти невозможно» — так как для удобства ручного протягивания ленты с патронами необходимо среднюю часть оружия держать постоянно поднятой в горизонтальное положение.

Вывод, сделанный комиссией по итогам испытаний пулемёта Одколека, отражённый в рапорте начальника Офицерской стрелковой школы генерал-майора Л.В. Гапонова, гласил: пулемёт «в его настоящем состоянии обладает такими несовершенствами, что не может представить из себя ничего интересного для стрелкового дела». По мнению Арткома, зафиксированного в журнале № 586 от 23 октября 1900 года, пулемёт Одколека не мог был быть в таком виде пригоден для нашей армии.

Данное решение было сообщено представителю Одколека. И вроде бы на этом незадачливый австрийский барон, забрав своё странное стреляющее устройство, точно должен был уехать восвояси. Но он второй раз «ударил через дымоход» — воспользовался связями в высших кругах Империи и снова не прогадал.

Той же осенью он сумел организовать демонстрацию своего пулемёта в Крыму в Мисхоре Военному министру генерал-адъютанту А. Н. Куропаткину в присутствии командующего войсками Одесского военного округа генерал-адъютанта графа А. И. Мусина-Пушкина и начальника Главного инженерного управления генерал-лейтенанта А. П. Вернандера. Император Николай II при стрельбах не присутствовал, он в этот период был серьёзно болен.

И здесь произошло — нет, не неожиданное, а вполне ожидаемое событие — результаты произведённых в присутствии высших военных чинов Российской империи стрельб из пулемёта Одколека каким-то чудесным образом полностью противоречили тому, что отметили военные специалисты в ходе предыдущих испытаний пулемёта и убедили присутствовавших высоких военных чинов в ценности изобретения Одколека.

В итоге, 31 октября 1900 года, будучи в Ялте, барон написал заявление на имя Куропаткина, в котором выставил свои условия работ в России по проектированию пулемёта для русской армии, суть которых сводилась к следующему:

— предоставление в безвозмездное пользование отдельное небольшое помещение на казённом заводе вблизи Санкт-Петербурга;

— исключительное право руководить процессом без вмешательства посторонних лиц;

— назначение ответственного лица для контроля за правильным исполнением указаний барона;

— материалы, машины, рабочие силы для тщательного и аккуратного выполнения частей пулемёта-ружья по чертежам и указаниям Одколека;

— предоставление возможности работать с собственным механиком и, по необходимости, инженером;

— жильё для собственного механика и его семьи в непосредственной близости от завода;

— потребное количество патронов и место для пристрелки и испытаний пулемёта;

— заключение нового соглашения по изготовлении трёх образцов пулемёта, «касающееся условий приобретения» изобретения для России;

— гарантированная на полгода вперёд выплата ежемесячного содержания в 8000 рублей.

Для сравнения — обычный подполковник, служащий в указанный период на СОЗ, имел в год жалованья 1500 рублей, столовых денег 1500 рублей и квартирных — 750 рублей23, итого 3750 рублей.

В свою очередь, Одколек обещал в течение месяца-полутора подготовить необходимые чертежи, и саму модель — за 4-6 месяцев.

Требования, выставленные Одколеком России в лице Военного министерства и всех его инстанций, были уникальными в части величины запрашиваемых возможностей и оплаты услуг и при этом такими же уникально безответственными по отношению к заказчику.

Подобного «райдера» не имел ни один иностранный изобретатель оружия из числа ранее появлявшихся в России. Тем более таких комфортных условий для проведения опытных работ никогда не предоставляли русским оружейникам. Но австрийский барон нашёл ключик к сердцу Военного министра Российской империи и добился своего — на доклад Военного министра с этими условиями 1 ноября было получено Высочайшее соизволение.

А 2 ноября 1900 года по распоряжению А. Н. Куропаткина, с учётом «особого значения предложения барона Одколека и дабы не выпустить из наших рук его изобретения ружья-пулемёта», Одколеку из запасного кредита авансом выдали 8000 рублей, отвели соответствующее помещение на Сестрорецком оружейном заводе для собственной мастерской и от завода для содействия назначили «опытного и энергичного офицера» — гвардии капитана М. Е. Неклюдова.

Такое решение Военного министра вызвало недоумение у представителей Арткома (доклад П. З. Костырко товарищу генерал-фельдцейхмейстера 9 ноября 1900 года). Военными предполагалось, что и Одколек подпишет некие условия-кондиции, которые станут гарантией выплаты ему значительных сумм. Но барон от этих «кондиций» отказался, ссылаясь на своё заявление, одобренное Куропаткиным. Таким образом, барону Одколеку была предоставлена полная возможность изготовить на Сестрорецком оружейном заводе три модельных экземпляра пулемёта своей системы под русский 3-х лин. патрон.

При уникальном наборе предоставленных при этом Одколеку возможностей и уровня оплаты, единственным обязательством, принятым им на себя перед Военным ведомством, стало представление ежемесячных отчётов о произведённых работах. В этих отчётах уже с 1901 года отражены изменения, которые требовались Одколеку в сравнении с первоначальными условиями — заказы части деталей за границей (стволы и коробки), дополнительное финансирование и изменения сроков готовности изделий.

Несмотря на то, что работы Одколека на СОЗ продолжались в течение всего 1901 года, и изобретателем были израсходованы крупные казённые денежные средства, годного результата из его деятельности не получилось. Пулемёт под русский патрон был изготовлен, но его главные технические свойства оказались ничуть не лучше изначально представленной стреляющей модели. Тем не менее, 4 апреля 1902 года доверенный барона С. Ф. Невяровский, обращаясь к Военному министру отметил, что задача, возложенная на барона, «блестяще выполнена». Пулемёт произвёл около 6000 выстрелов в присутствии служащих на Сестрорецком оружейном заводе офицеров и многих других людей.

Но к этому времени что-то сломалось в механизме поддержки Одколека внутри русского военного ведомства и с этим редким позором решено было покончить. Одновременно с докладом доверенного лица барона Одколека, Артиллерийским комитетом было получено распоряжение Главного артиллерийского управления о прекращении всех работ по проекту Одколека на Сестрорецком оружейном заводе. 20 июля 1902 года датировано отношение ГАУ о возврате представителю Одколека принадлежащего барону имущества — в том числе, «одного комплекта ружейной модели».

Рассматривая причины прекращения работ Одколека над пулемётом в России в 1902 году, необходимо обратить внимание не только на явно провальную в техническом плане и очень затратную суть предложения барона, которая, очевидно, утомила даже самых высоких его покровителей, но и на тот факт, что в 1900 году в Дании начались опытно-конструкторские работы по созданию портативного пулемёта на базе главных конструктивных решений автоматической винтовки системы Дж. А. Н. Расмуссена образца 1893 года.

В начале 1902 года в Копенгагенском арсенале был спроектирован образец пулемёта с магазинным питанием и водяным охлаждением. В марте 1902 года состоялись успешные испытания этого пулемёта, а в конце года появилась его модель с воздушным охлаждением. Русское Военное ведомство ещё ранее знало о создании в Дании образца портативного пулемёта с магазинным питанием системы Мадсена и Рассмуссена — 11 сентября 1900 года коммерческий представитель датской компании «Rekylriffel Syndikatet» в России контр-адмирал Де Ливрон обратился с письмом в адрес русского Военного министра, к которому прилагал краткое описание портативного пулемёта («Mitrailleuse portative») и предлагал рассмотреть вопрос о доставке в Россию экземпляра такого пулемёта для его испытаний.

Несколько позже, в октябре 1900 года Де Ливрон направил письмо Начальнику ГАУ с предложением испытать пулемёт, изготовленный под русский 3-х линейный патрон, для чего просил передать ему 2000 винтовочных патронов. Решение о возможности заказа пулемёта Мадсена-Рассмусена под русский патрон было отложено до получения более подробных сведений об этом оружии, но в начале 1902 года стало известно, что технические характеристики пулемёта Мадсена-Рассмусена несравненно выше, чем у странной стреляющей поделки барона Одколека.

В итоге русское Военное ведомство сделало свой выбор в пользу приобретения датского пулемёта. Переговоры о покупке ручных пулемётов Мадсена начались в феврале 1904 года, и в конце этого года первые партии пулемётов отправились в Россию, где приняли участие в Русско-японской войне. Несмотря на значительную технологическую сложность и стоимость, пулемёт Мадсена был современным и достаточно надёжным оружием, показавшим хорошую боевую эффективность. А историю о том, как австрийский барон Одколек по русскому заказу за большие деньги создал пулемёт, у которого патроны нитками пришивались к ленте, постарались поскорее забыть.

Продолжение следует...

Карта составлена по съёмкам экспедиции Геологического Комитета 1907-1910 гг.

Под редакцией горн. инж. П. И. Полевого.

Скачать подробную карту (11 407 x 20 654 px)

Пост