У подрастающего поколения возник интерес к истории, в частности Советского Союза. А я, к своему стыду, обнаружил, что ничего конкретного и сжатого по теме не имею. Прошу посоветовать книгу/собрание сочинений нормального историка (формат Гумилева) которая может заинтересовать школьника, при этом избавленную от откровенной дичи как Сталин лично ледорубом зарубил Троцкого, но и без нудятины.
Да, я знаю, есть интернет. Но боюсь если зайду на профильный холивар, то так и останусь там.
На оценочных испытаниях осенью 1959 года опытные единые пулемёты Калашникова (ЕПК) и Никитина (ЕПН) показали практически равноценные результаты, что существенно усложнило жизнь специалистам Главного артиллерийского управления, ответственным за проведение конкурса.
Автор - научный редактор журнала «КАЛАШНИКОВ» Юрий Пономарёв
Продолжая рассказ об истории создания отечественного единого пулемёта, попробуем восстановить последовательность событий в хронологическом порядке. Из предыдущих статей вам уже стало понятно, что в деле обеспечения обороноспособности страны не может и не должно быть «забронзовевших» авторитетов. Каждый раз, приступая к новой теме работ, любому, даже самому маститому конструктору, приходилось в очередной раз доказывать свою профессиональную состоятельность.
Первая часть статьи:
Пулемёт Никитина против пулемёта Калашникова. Часть первая
И далеко не всегда удачно — на пьедестале не было второго и третьего мест, и победителем мог стать только один. Так в чём же феномен Калашникова? Ведь уже более десяти лет (с 1947 по 1959 гг.) он неизменно был первым. Попробуйте сами сделать вывод, анализируя не только наши публикации. А когда доберёмся до истории создания 5,45-мм комплекса, мы предложим свою версию.
Итак, чрезвычайно сложная ситуация с доработкой единого пулемёта Никитина вынудила «прощупать» конструкцию Калашникова, несмотря на далеко не дружественный отзыв о ней отраслевого НИИ61. Доработка никитинского пулемёта продолжилась в плановом порядке. По решению начальника ОСВ ГАУ В. Ф. Донченко и начальника техуправления Госкомитета СМ СССР по оборонной технике Н. П. Антонова завод № 74 Удмуртского совнархоза изготовил два пулемёта Е2 №№ 6, 7 и отправил их на испытания в научно-исследовательский полигон стрелкового вооружения, о чём доложил 24 сентября 1959 г. В этой же препроводительной упоминается об отправке и двух автоматов Калашникова за №№ 001Т и 002Т с деталями из титанового сплава — стволы, ствольные коробки, колодки прицелов, газовые каморы и колодки мушки.
К слову, факт попытки внедрения титановых сплавов в производство стрелкового оружия стал откровением для многих современных специалистов-оружейников. До этого считалось, что это прерогатива ВВС и ВМФ. В дальнейшем мы постараемся пролить свет на их судьбу. А пока каждый Е-2 был укомплектован четырьмя стволами, два из которых имели газовую камору по типу автоматной, а другие — модную — с отсечкой газов, правда, без клапана.
Газовая камора опытного пулемёта Калашникова ЕПК/Е-2 (вариант с отсечкой газов)
Оба варианта оснащались уже всем привычным трёхпозиционным газовым регулятором с одной лишь разницей — в варианте с отсечкой регулятор стоял на переднем отростке каморы. Так как система с отсечкой газов подразумевает применение более лёгких деталей автоматики, а тело пулемёта в обоих вариантах оставалось без изменений, было ясно, что конструктор не верил в идею её практической реализации и, в конечном итоге, оказался прав.
Вариант с отсечкой был отвлекающим манёвром для поборников идеи «ни в чём не уступить наиболее вероятному противнику» — в армии США был только что принят на вооружение пулемёт М60 (газоотводная система с отсечкой газов предопределила его недолгую судьбу и репутацию самого ненадёжного пулемёта).
Поршень опытного пулемёта Калашникова ЕПК/Е-2 (вариант с отсечкой газов)
Вторым кирпичиком будущего успеха стал правильный выбор способа подачи. Прямая подача фланцевого патрона и при магазинном питании проблема, а тут лента, которую ещё предстоит разработать, и неизвестно, сколько на это уйдёт времени, которого и так нет. Поэтому выбранная двойная подача патрона из штатной, отработанной в производстве и чрезвычайно прочной горюновской ленты с замкнутым звеном хоть и несколько усложняла конструкцию (обязательное наличие основания приёмника, извлекателя и снижателя патрона), но зато позволила в дальнейшем (в сочетании с нижеизложенными техническими решениями) достичь невиданного для пулемётов уровня безотказности.
Извлечение патрона из ленты и его транспортировка на линию досылания производятся вроде бы так же, как и в системах Горюнова, но исполнены более изящно конструктивно и технически грамотно. У Горюнова извлечение патрона из ленты и его перемещение назад производится движком, состоящим из основания, правого и левого зацепов, двух осей и двух пружин, ударно взаимодействующим с отпирающимся затвором, что провоцирует значительную пиковую продольную перегрузку на патрон, в ряде случаев приводящую к распатронированиям — выпадениям пуль. Эта особенность СГМ даже послужила основой для введения обязательной проверки стрельбой из него всех новых и модернизированных номенклатур винтовочных патронов.
Неполная разборка ЕПК/Е-2. На раннем пулемёте установлен двухкамерный дульный тормоз; крышка ствольной коробки не имеет защёлки – её запирание производится по АК’шному выступом возвратного механизма
У Е-2 роль движка выполняет извлекатель камертонного типа (может быть и более сложный в производстве, чем семь деталей СГМ, но уж точно не менее надёжный), жёстко закреплённый на стойке затворной рамы. Отсутствие ударного взаимодействия извлекателя и рамы и большая, медленно разгоняющаяся масса ведущего звена (затворной рамы с затвором) снизили пиковое ускорение извлечения патрона из ленты и придали его изменению более плавный характер. Применение патронов с заниженным пулеизвлекающим усилием (меньше чертёжного, что, по сути, является производственным браком) может привести к выпадению пули, но эти задержки в стрельбе не носят системный характер.
В заключении НИИ-61 высказывалось опасение о трудности изготовления подающего рычага, извлекателя и тяги перезаряжания с рукояткой, однако отечественная промышленность (и Ижмаш, и Златоустовский машзавод, и Ковровский механический) без особых трудностей освоили их изготовление (в том числе и из-за внедрения новых технологий). Кстати, из всех перечисленных деталей в групповой ЗиП на 50 пулемётов попало только четыре: подаватель в сборе, извлекатель, ручка и тяга перезаряжания (на случай их поломок при нарушении правил эксплуатации). Фото Михаила Дегтярёва
Третьей, а, возможно, и самой главной составляющей будущего успеха послужило применение проверенных практикой при отработке АК технических решений — короткого узла запирания канала ствола поворотом затвора на два боевых упора с обеспечением минимальных поверхностей трения и значительным плечом передачи энергии от ведущего звена (затворной рамы); минимальных поверхностей трения затворной рамы в ствольной коробке (за счёт введения отдельных направляющих), направляющей трубки поршня со стравливающими газы в атмосферу отверстиями (для уменьшения загрязняемости); конструкции мушки и принципа приведения к нормальному бою. Явно нелишним стало введение пылезащитных щитков экстракционного, входного и выходного окон приёмника.
С помощью газового регулятора оригинальной конструкции Калашникову пожалуй впервые удалось сделать процесс смены «газа» оперативным (без применения спецключа, принадлежности или выколотки). Фото Михаила Дегтярёва
Особо следует отметить очень оригинальную конструкцию подавателя ленты. Несмотря на замысловатую форму, он не стал слабым звеном системы. Подаватель представлял собой поперечно качающийся рычаг, приводящийся в действие фигурными гранями боковых сторон затворной рамы (для уменьшения потерь энергии на трение, взаимодействие подавателя с левой гранью при откате происходит через ролик, а с правой при накате вследствие более низкой скорости рамы — выступом). При движении рамы вперёд происходит перемещение подавателя вправо и захват очередного звена ленты, при её движении назад подаватель перемещается влево, продвигая ленту на один шаг до её захвата фиксирующими пальцами крышки ствольной коробки.
Примечательна и конструкция неотделяемого (только при полной разборке) замыкателя ствола, позволяющего, кроме своей основной функции обеспечения быстрой смены ствола, производить плавную регулировку зеркального зазора с помощью специального винта. Простейший спусковой механизм вместе с предохранителем состоит всего из семи деталей. Предохранитель блокирует спусковой рычаг, препятствуя спуску затворной рамы с боевого взвода, а передний отросток спускового крючка при включённом предохранителе не позволяет полностью отвести её назад из переднего положения и доставить патрон на линию досылания в основание приёмника.
Прицельные планки и ЕПН, и ЕПК (внизу) конструктивно схожи с планкой РПК, но установлены на оружии целиком вперёд для исключения дублирования шкалы. Приоритет этого конструктивного решения видимо принадлежит Никитину, так как его образец разработан значительно раньше. Наверху лицевая и оборотная стороны планки РПК с установленной прицельной дальностью 300 м. Фото Михаила Дегтярёва
Оригинальна и конструкция ударного механизма, играющего помимо этого роль предохранителя от выстрела при не полностью запертом затворе или от инерционного накола. В стойке затворной рамы отверстие для прохода хвостовика затвора имеет внутреннюю кольцевую проточку, взаимодействующую с выступом ударника.
При приходе рамы в крайнее переднее положение (уже после запирания затвора в конце свободного хода) задняя плоскость проточки, воздействуя на выступ ударника, выдвигает его за зеркало затвора, и боёк ударника накалывает капсюль патрона. Продольный паз в хвостовике затвора служит для обеспечения установки ударника в затвор при сборке и возможности его продольного перемещения как при поворотах затвора, так и в процессе свободного хода затворной рамы при откате и накате.
Затвор ЕПК отличается от автоматного размерами и конструкцией ударника. Показан затвор в сборе и отдельно ударник. Фото Михаила Дегтярёва
Высокая надёжность накола капсюля обеспечивается большой массой подвижных частей, к тому же обладающих достаточно большой кинетической энергией. Исключение сквозных пробитий капсюля достигнуто достаточно большим радиусом закругления бойка и подпором подвижных частей значительной массы, поэтому отпечаток бойка на нём всегда чёткий, глубокий и без выпучин.
В общем, не пулемёт, а сплошной изыск конструкторской мысли. Но официальные испытания — не смотр технических шедевров, предстояло доказать на практике оправданность и целесообразность тех или иных технических решений, ведь основная цель любой разработки — соответствие образца установленным требованиям прежде всего по боевым и эксплуатационным характеристикам.
Никитинская лента в эксплуатации оказалась очень капризной. Мало того, что при снаряжении фланец должен был попасть точно между двумя выдавками, но и при стрельбе звенья скрашивались и осколки очень высокой твёрдости, попадая в детали автоматики, клинили их намертво. Да и стружка от гильз при пропихивании патрона через звено не прибавляла безотказности. Горюновская лента была лишена этих недостатков. Фото Михаила Дегтярёва
Впервые пулемёты Никитина и Калашникова встретились заочно. ЕПН проходил доработку, а ЕПК даже не полигонные, а как бы сейчас назвали — оценочные испытания с 28 сентября по 31 октября 1959 г. По результатам испытаний уже 23 октября полигон оформил справку по сравнительной оценке обоих пулемётов, основываясь на результатах предыдущих испытаний ЕПН, выводы которой не отдавали предпочтения ни одному из пулемётов: «ЕПК по основным характеристикам не уступает ЕПН» (кстати, тут и далее подразумевается вариант ЕПК без отсечки газов), «...по весу, начальной скорости, темпу стрельбы, кучности боя они практически равноценны, в различных условиях эксплуатации ЕПК в общем работал более надёжно (ЕПН при минус 50 °С вообще не стрелял), в то же время ЕПН превосходит ЕПК по величине подтяга свободно свисающей ленты с патронами на 70-100 см; в нормальных условиях работы ЕПК несколько более надёжен — 0,07% задержек в стрельбе против 0,15% у ЕПН. Оба пулемёта имеют неудовлетворительный ресурс деталей: ЕПК — направляющих стержней возвратно-боевых пружин, газовых камор и регуляторов; ЕПН — пружин выбрасывателя, поршней, газового клапана и звеньев лент. В эксплуатационном отношении отмечены преимущества ЕПК — применение штатной ленты, более удобную и плавную регулировку узла запирания и легче осуществляемую взаимозаменяемость стволов, проще в разборке и менее чувствителен к зазорам в газовом узле, лучше защищён от пыли и меньше демаскирует позицию при стрельбе. В свою очередь ЕПН имеет следующие преимущества — более удобные условия для прицеливания из-за большей длины приклада и меньшего угла наклона пистолетной рукоятки, меньше необходимый габарит по высоте при открытой крышке ствольной коробки (важно при размещении в замкнутых объёмах), более простое разряжание при прекращении огня (достаточно снять ленту, не нужно извлекать патрон из приёмного окна основания приёмника)».
Пулемёт Калашникова ЕПК/Е-2 в батальонном варианте на станке Саможенкова (самый ранний вариант)
Несмотря на выявленные и ещё не выявленные недостатки, дебют ЕПК состоялся и он был замечен. Ситуация с доработками ЕПН тоже была не совсем понятна — несмотря на грозное предупреждение и установленный срок выполнения (напомним — 5 ноября) ЦКБ-14 явно не торопилось, либо не могло её выправить (ведь серьёзные технические проблемы требуют скрупулёзной научной проработки, кинематического анализа, учёта влияния допусков и посадок на функционирование механизмов в определённых условиях и многое, многое другое, что не подвластно чиновничьим приказам с конкретным указанием даты).
Пулемёт ЕПН на станке (хранится в ВИМАИВиВС). Фото Михаила Дегтярёва
Как бы там ни было, 27 октября состоялось очередное совещание представителей ГКОТ, ЦКБ-14, завода № 575 и ГАУ, посвящённое доработке ЕПН, результатом которого стал утверждённый перечень мероприятий по устранению недостатков ЕПН на пяти листах. Дополнительно были обозначены новые проблемы: «...при этом в кратчайший срок должны быть намечены мероприятия по устранению серьёзных недостатков:
— недостаточна величина захода подающих пальцев за фиксирующие, что приводит к нарушению работы механизма подачи при износе его деталей;
— заклинивание подвижных частей в переднем положении при попадании пыли на сухие детали узла запирания».
Вот уж действительно, чем дальше в лес, тем больше дров. Похоже, затянувшаяся эпопея начала раздражать руководство, ведь даже существенные финансовые вливания не смогли переломить сложившуюся ситуацию.
Чехословацкий пулемёт UK vz. 59 с оптическим прицелом на станке
Подтверждением этого служит письмо помпреда АНТК ГАУ генерал-майора Богдан начальнику испытательного полигона от 10 ноября: «...сравнительную оценку 7,62-мм чехословацкого единого пулемёта обр. 59 с отечественными ЕПН и ЕПК проведите по полной программе, а результаты оформите справкой. В справке необходимо подробно рассмотреть преимущества и недостатки чехословацкого пулемёта и дать заключение о целесообразности принятия его на вооружение. Используйте винтпатроны чехословацкого и отечественного производства».
Испытания «забугорного» изделия были закончены 28 декабря 1959 г. Заключение справки гласило: «...пулемёт обр. 59 по боевым и эксплуатационным характеристикам равноценен отечественным ЕПН и ЕПК и требует доработки...». В общем, было решено — шило на мыло не менять, а вместо лечения чужих болячек заняться своими.
Заслуживающие интереса материалы к истории участия белой эмиграции в Гражданской войне в Испании 1936-39 гг. содержатся в книге "Испанский дневник" известного советского журналиста и писателя Михаила Ефимовича Кольцова, который работал в Испании в 1936-38 гг. в качестве корреспондента "Правды" и, по некоторым данным, негласного представителя советского правительства.
Михаил Кольцов в Испании.
"Испанский дневник" - сборник каждодневных заметок и наблюдений Кольцова, принимавшего самое активное участие в борьбе и политической жизни республиканской Испании. Книга - интереснейший источник по истории Испанской гражданской войны, крайне занимательно написанный литературный труд и, разумеется, памятник эпохи и идеологических убеждений автора - верного большевика.
После наступления республиканских войск на Арагонском фронте в августе-сентябре 1937 г., завершившегося, в частности, захватом у отчаянно оборонявшихся франкистских частей укрепленного населенного пункта Кинто, в руки Кольцову попали некоторые трофейные документы противника... написанные на русском языке. А именно - личный архив генерал-майора Анатолия Владимировича Фока, известной фигуры среди русской военной белоэмиграции, одного из четырех первых (скорее всего) белогвардейских добровольцев, прибывших в Испанию, чтобы воевать на стороне мятежников генерала Франко.
Как известно, А.В.Фок, ветеран Первой мировой и Российской Гражданской войн, прибывший в Испанию в возрасте 57 лет, получил в Испанской армии скромный чин лейтенанта и был зачислен в одну из частей Испанского легиона - терсио рекете (добровольческий батальон) "Донна Мария де Молина" (по назв. 1-й роты), комплектовавшийся в основном испанскими монархистами.
Бойцы терсио "Донна Мария де Молина", не исключено - среди них кто-то из белоэмигрантов.
Кстати, к невысоким чинам А.В.Фоку, начинавшему свой путь в составе Добровольческой армии в 1918 г. рядовым артдивизиона, было не привыкать...
В августе 1937 г. подразделения батальона "Донна Мария де Молина" упорно дрались в составе окруженного гарнизона Кинто и понесли тяжелейшие потери убитыми и пленными. Генерал Фок, пытаясь вырваться из окружения, был настигнут республиканцами и застрелился, не желая сдаваться.
Его бумажник и чемодан с личным архивом попали в руки республиканцев и были переданы ими "советскому товарищу" Кольцову.
9 сентября Михаил Кольцов пишет о том, что захваченные в Кинто пленные франкисты показали: "Ими командовали в качестве помощников начальника укрепленного района два русских царских офицера - один капитан и один генерал. Генерал был маленький, лысый и злой, он был артиллерист...".
Что ж, портретные черты А.В.Фока налицо, хоть и в несколько карикатурном изложении. Почему "злой" - тоже понятно. Специфическая раздолбайская манера несения службы испанцами, которую отмечают практически все современники, наверное, немало досаждала питомцу российской императорской военной школы!
Официально русские лейтенанты (с генеральским и штаб-офицерским прошлым) Испанского легиона, как правило, занимали положение "офицеров без команды", однако испанские офицеры, которым не хватало практического боевого опыта, активно прибегали к их консультациям. Особенно в случае с таким опытным артиллеристом, как А.В.Фок, командир различных артиллерийских частей и соединений на фронтах Первой мировой и Гражданской...
Михаил Кольцов подробно перечисляет документы, найденные в бумажнике уже мертвого генерала Фока:
Показательно, что республиканцы не знали о гибели А.В.Фока. Вероятно, его безымянный труп, один из множества, лежавших на поле сражения, не был опознан победителями. Кольцов пишет: "Генерал... исчез перед последним штурмом. Больше пленные ничего не могли сообщить". Он даже предполагает, что белому генералу удалось выбраться из окружения.
В бумажнике А.В.Фока, который исследовал советский журналист, нашлось и личное письмо к генералу от второго российского эмигранта, участвовавшего и также убитого вместе с ним в сражении за Кинто в составе терсио "Донна Мария де Молина" - штабс-капитана Якова Тимофеевича Полухина, тоже артиллериста и участника Первой мировой и Гражданской, тоже выходца из рядов Добрармии (Марковский артдивизион).
Я.Т.Полухин входил в "группу четверых" генерала Фока, при драматических обстоятельствах перешедшую границу в Испанском Марокко в 1936 г., чтобы вступить в ряды сторонников Франко. На позиции он попал раньше своего командира и прислал ему с переднего края этой новой для них войны "с красными" письмо, изобилующее интересными бытовыми подробностями:
Так и воевали обе стороны Гражданской войны в Испании - с "отличным столом", но часто с запущенным вооружением, с отменной храбростью, но нередко без элементарных боевых навыков! Об этом же, только с республиканской стороны, кстати, очень живо и красочно пишет в своем "Испанском дневнике" Михаил Кольцов.
Интересен еще один момент - денежное довольствие иностранного лейтенанта-добровольца (Я.Т.Полухин также получил испанский лейтенантский чин) у франкистов составляло всего 3 песеты в день. В то же время бойцы Интербригад в республиканской Испании получали ежедневно 10 песет наличными и 10 песет на питание, что примерно соответствовало заработной плате высококвалифицированного рабочего. Жалованье бойца республиканской народной милиции равнялось 10 песетам.
Штабс-капитан Полухин был тяжело ранен в шею и в плечо при обороне Кинто и погиб, когда республиканская артиллерия разрушила каменную церковь, ставшую последним оплотом бойцов терсио "Донна Мария де Молина". Похожую версию его гибели приводит и Михаил Кольцов: "Капитан будто бы был тяжело ранен и умер еще до взятия Кинто".
Кстати, еще одна интересная подробность из жизни этого человека, от которого не осталось даже ни единой фотографии в военной форме.
В французский период творчества знаменитой русской поэтессы Марины Цветаевой Я.Т.Полухин, тоже москвич, был знаком с нею. Поэтесса якобы хотела привлечь его в качестве консультанта при написании своей поэмы "Перекоп" (закончена в 1929 г.). На Перекопе штабс-капитан служил в мортирном дивизионе под началом того же генерала Фока, командовавшего артиллерией Перекопского укрепрайона. Однако Полухин, работавший в то время на автомобильном заводе "Рено" в Париже, отказался от предложения поэтессы, сославшись на занятость (Дословно: "Мы шесть дней работаем, а седьмой - пьем").
Михаил Кольцов возвращается в своем дневнике к документам генерала Фока 28 сентября, видимо, закончив основательный разбор архива и составление соответствующего отчета для советских военных и спецслужб.
Он приводит - сам подчеркивая: "выборочно" - еще несколько писем А.В.Фока к известным деятелям военной эмиграции генералам Миллеру и Туркулу, а также некоторые документы Русского обще-воинского союза в Париже.
Конечно, советский журналист руководствуется в своем выборе целью показать "всю глубину падения" белой эмиграции. Тем не менее, эти документы содержат полезный материал и достаточно показательны для состояния военных эмигрантских организаций того времени, раздираемых внутренними конфликтами:
КЛИКАБЕЛЬНО С УВЕЛИЧЕНИЕМ.
Таковы осколки (вернее - бумажные лоскутья) жизней двух бывших русских офицеров, полных тяжелых испытаний, изгнаннических мытарств и оборвавшихся жарким испанским августом на чужой для них каменистой земле в долине реки Эбро... Жизней, потраченных и принесенных в жертву во имя служения тому, во что они верили. И хотя бы поэтому достойных воспоминания.
Михаил Кольцов не прятался от пуль бомб в Испании, но свой неожиданный конец встретил на Родине. В 1938 г. он был внезапно отозван в Москву и в ночь на 13 декабря арестован в редакции газеты "Правда". До талантливого и преданного Сталину, но чересчур смелого в суждениях и не упускавшего своей информационной выгоды журналиста добрались обойденные посредственности... Рутинное обвинение: "шпионаж", обычные пытки ежовской репрессивно-следственной системы и ожидаемый результат: приговор к "высшей мере"...
Одинаково признанной исследователями даты приведения приговора Михаилу Кольцову в исполнение не существует; называют и 2 февраля 1940 г., и 1939-й, и даже 1942-й гг.
Выдержки из личного архива генерала Фока вошли в четвертую книгу "Испанских дневников", опубликованную только в издании 1957 г. и потому мало известную...
___________________________________________________________Михаил Кожемякин.
Дополнение от Alfus13: согласно Архиву Сталина и документам высших органов партийной и государственной власти 1937—1938 гг. (М.: МФД, 2004, стр. 556−561), 27 сентября 1938 года под грифом «Сов. секретно» народный комиссар внутренних дел Союза ССР Н. Ежов и начальник ГУГБ УГБ НКВД СССР Л. Берия направили И. Сталину «…справку по агентурным и следственным материалам на КОЛЬЦОВА (ФРИДЛЯНДА) Михаила Ефимовича — журналиста». В ней были изложены все факты биографии журналиста, характеризующие его «как врага народа» Арестован он был 13 декабря 1938. А затем он был внесен в Сталинский расстрельный список от 16 января 1940 под № 137 в списке из 346 фамилий.
Больные проказой на острове
На рубеже прошлого века остров Д'Арси, отдаленный участок земли у острова Ванкувер, был тюрьмой для горстки китайцев, страдающих проказой. Их оставили там умирать. Сегодня остров — это парк, его история похоронена вместе с забытыми китайскими мужчинами — и одной женщиной — чьи кости лежат под ногами его посетителей.
Остров Д’Арси — это маленький безлюдный остров в море Селиш, расположенный южнее острова Сидни у южного побережья Британской Колумбии. Он лежит в проливе Харо между полуостровом Саанич (остров Ванкувер) и американскими Сан-Хуанскими островами. Сегодня здесь никто не живёт — отчасти потому, что с 1961 года остров является охраняемой территорией (частью, сначала провинциального, а затем национального парка «Резерв островов Галф»), а отчасти потому, что добраться сюда непросто. Вокруг острова под водой скрываются многочисленные рифы и коварные течения.
Если бы лейтенант Джон Д’Арси был жив сегодня, он вряд ли обрадовался бы тому, что его именем назвали остров, некогда служивший лепрозорием. Офицер судна HMS Herald, участвовавший в гидрографической экспедиции по Тихому океану в 1852–1854 годах, Д’Арси получил звание капитана в 1862-м — за 29 лет до того, как этот безлюдный остров стал пристанищем для 49 китайских прокажённых, депортированных туда колониальными властями. Где они жили практически в полной изоляции, лишённые медицинской помощи.
Но слово «карантин» слишком мягко для того, что происходило с этими жертвами Лепры(проказы). Заболев, они стали жертвами во второй раз — теперь уже из-за «лечения», которое им «предоставили». Бурные воды вокруг Д’Арси и его удалённость сделали остров идеальным местом для изоляции. В 1891 году власти Виктории обнаружили пятерых больных, скрывающихся в лачуге за магазином в китайском квартале. Чуть позже были найдены еще 44 больных лепрой .Их арестовали, а городской совет оперативно добился разрешения превратить их на уединенный остров Д’Арси . Уже через две недели несчастных вывезли. В конце концов, что может быть проще? Построить барак с каморками (1,5 × 2,4 м), в каждой — койка, стол, стул, а потом оставить там умирать.
один из больных на острове на фоне барака
Это была настоящая тюрьма без побега — на 33 долгих года. Здесь небольшая группа обречённых доживала свои дни без надежды на лечение.
Кто-то решался на побег с острова, предпочитая утонуть, нежели сгнить от затяжной неизлечимой болезни и упокоиться в безымянной могиле. Двое покончили жизнь самоубийством иным путем
Лишь четыре раза в год в колонию привозили еду, живых уток, кур и свиней. А также непременный опиум и гробы. И это было единственной связью прокаженных с остальным миром.
один из жителей острова Д’Арси
В марте 1891 года репортёр викторианской газеты The Daily Colonist сопровождал чиновников здравоохранения в одном из их четырёх ежегодных визитов на остров. Он обнаружили, что прокажённые страдают не только от болезни, но и от полной изоляции.
На острове не было ни врачей, ни медсестёр. Чиновники были единственной связью заключённых с внешним миром и единственным перерывом в монотонном существовании между жизнью и смертью. Большинство обитателей колонии были слишком слабы, чтобы работать, поэтому те, кто ещё держался, ухаживали за остальными, обрабатывали небольшой огород, держали уток, кур и свиней, заготавливали дрова и, вероятно, дополняли скудный казённый паёк дарами моря — хотя об этом сами больные не упоминали
Умерших хоронили в грубых могилах, которые со временем исчезли без следа. Их точное местоположение неизвестно, единственная память об умерших, это скромная табличка с именами четырнадцати похороненных на острове.
В 1924-м, к делу подключилось федеральное правительство, оставшихся в живых перевезли с острова-тюрьмы на другой остров, поближе к Виктории – на остров Бентик. Там им хотя бы оказывалась какая-то медицинская помощь.
Последний прокаженный умер в 1957 году, и лепрозорий на острове Бентик был закрыт.
А на Д’Арси и сейчас еще видны руины сожженного в 1960-м барака, где жили 49 прокаженных китайца. И, говорят, по острову до сих пор бродят их не нашедшие покоя души.
Не удивительно, что в наше время изредка попадающие на остров люди чувствуют себя там крайне неуютно.
Когда кинорежиссёр Эрик Паулссон сошёл на берег Д’Арси, он написал, что его пробрала дрожь. Он приехал снимать документальный фильм о забытых жертвах этого места — «Остров теней». «Я помню, как вышел из лодки, и меня буквально пронзил холод», — вспоминал он. Писатель и редактор Чак Гулд, описавший свои впечатления в журнале Nor’westing, завершил статью так:
«Я не уверен, что верю в призраков, но я не могу не верить в остров Д’Арси. Я никогда не видел духов, но покинул этот остров в полной растерянности — здесь со мной происходило нечто очень странное».
Спасибо всем, кто прочитал. Подписывайтесь будет интересно
Информация взята с сайта www.bcmag.ca
Рама римской манубаллисты, состоявшей из железа, бронзы и ясеня, I век нашей эры. Она была найдена в 1999 году рабочим гравийного карьера в Ксантен-Вардте и экспонируется в археологическом музее в Ксантене, Германия.
Такие штуковины применялись как при осадах, так и в полевых сражениях, они (кейробаллисты) пришли в первом веке на замену скорпиона, у которого был схожий принцип работы но другая конструкция, в частности деревянный корпус. Убойная дальность прицельного выстрела была около 300 метров.
Римская кухня менялась на протяжении более тысячелетия существования цивилизации. На их привычки повлияла эллинская культура, переход от монархии к республике, а затем к империи, а также расширение последней, что принесло из провинций множество новых кулинарных привычек. Поначалу различия были не столь значительны, но дистанция между ними росла вместе с империей.
Традиционно утром подавался завтрак - энтакулум; в полдень небольшой обед, а в сумерках основной прием пищи — ужин.
Из-за влияния греческих обычаев и увеличения импорта обед увеличился в размерах и разнообразии, и его стали есть после полудня. Весперна, легкий ужин в сумерках, была оставлена; в полдень был введен второй завтрак - прандиум.
Поскольку это лучше соответствовало ежедневному ритму ручного труда, низший класс общества сохранил старый распорядок дня, небольшой обед и поздний ужин, но у партициев и прочей аристократии всё было иначе.
ИЕНТАКУЛУМ
Первоначально он состоял из плоских круглых лепешек из фарро (зерна, родственного пшенице) с небольшим количеством соли. У богачей были также яйца, сыр и мед, молоко и фрукты.
В имперский период был представлен пшеничный хлеб, и со временем хлеб из фарро заменили все больше хлебобулочных изделий. Хлеб иногда смачивали вином и ели с оливками, сыром, лепешками или виноградом.
ПРАНДИУМ
Этот обед был более сытным и состоял в основном из остатков вчерашнего ужина.
УЖИН (разные виды ужина носили разные названия)
Среди представителей высших сословий, не занимавшихся физическим трудом, дела стало принято выполнять утром. После обеда, когда выполнены последние обязанности традиционно посещали бани. Около трех часов дня начинался ужин, иногда продолжавшийся до поздней ночи, особенно если были гости, и обычно за ним следовал comissatio (раунд алкогольных напитков).
Особенно в период Царского Рима и Ранней Республики, но также и в другие времена (для рабочего класса) ужин состоял в основном из каши и бобовых. Самый простой тип каши готовился из фарро, воды, соли и жира. Самый изысканный вариант готовился с оливковым маслом и, по возможности, с овощами. Более богатые классы ели бобовые с яйцами, сыром и медом, а иногда с мясом и рыбой.
В период Республики ужин делился на два блюда: основное блюдо и десерт с фруктами и морепродуктами (например, креветками). В конце Республики еда обычно подавалась тремя частями: закуска (gustatio), основное блюдо (primae mensae) и десерт (secundae mensae).
С 300 г. до н. э. э., обычаи Эллады начали влиять на культуру римлян. Рост благосостояния привел к появлению еще более изысканных блюд. Пищевая ценность не имела уже большого значения: наоборот, гурманы предпочитали пищу с низким содержанием энергии и питательных веществ. Большое значение имели легкоперевариваемая пища и мочегонные стимуляторы.
За столом носили простую одежду (vetis cenatoria), а обедали в специальной комнате, которая впоследствии будет называться триклинием. Там люди полулежали в специально сконструированном кресле – lectus triclinaris.
Вокруг стола, менса, три таких лектуса располагались полукругом, чтобы рабы могли легко обслуживать, и за каждым лектусом возлежало максимум три человека. Само действо называлось лекцией. Во времена царей и Ранней Республики на лекциях могли присутствовать только мужчины.
Однако в эпоху Поздней Республики и эпоху Императорского Рима , женщинам уже разрешалось возлежать во время еды. Традиционно женщины ужинали, сидя прямо на стульях перед мужьями. По бокам диванов стояло еще столиков с напитками.
Все головы были ориентированы к центру стола, левые локти лежали на подушке, а ступни находились за пределами стула. Таким образом, за одним столом могли обедать вместе не более девяти человек. Любые дополнительные гости должны были сидеть на стульях. Рабам обычно приходилось стоять.
Перед ужином мыли руки и ноги. Пищу принимали кончиками пальцев и двумя видами ложек; самой крупной была - язычок, а самой маленькой - улитка. Последняя использовалась при употреблении в пищу улиток и моллюсков, являясь эквивалентом современной вилки.
За столом большие куски отламывали и подавали на тарелках поменьше. После приема пищи мыли пальцы и использовали салфетки-маппаэ для очистки рта. Гости могли принести свои маппаэ, чтобы забрать остатки еды или небольшие подарки — апофореты. Все, что нельзя было есть, например кости и панцири, бросали на землю, чтобы рабы могли это подмести.
Летом было популярно поесть на свежем воздухе. Например, во многих домах в Помпеях специально для этой цели в определенном месте сада стояли каменные кресла. Люди садились есть только в официальных случаях. Если прием пищи был рутинным, ели лежа или стоя.
Во время ужина для гостей выступали музыканты, акробаты, поэты или танцоры, важную роль играла беседа. Танцы не были обычным явлением, так как считались неприличными и не соответствовали застольным манерам, но во время comissatio это не соблюдалось.
Выход из-за стола по нужде считался неуместным, а воздержание считалось вежливым. После основного блюда, во время перерыва, делалось подношение Ларам - духам дома. Это подношение обычно состояло из мяса, пирога и вина. Пирог был окрашен шафраном.
Начало трапезы называлась gustatio или promulsis. Обычно оно состояло из легких и аппетитных блюд. Обычным напитком был мульсум — смесь вина и меда. На больших банкетах закуски подавались одна за другой.
Много раз перед самой caput cenae подавалось промежуточное блюдо. Украшение может стать важнее ингредиентов. Основное блюдо обычно состояло из мяса.
Среди фруктов для десерта фаворитом был виноград. Римляне различали виноград для изготовления вина и виноград для употребления в пищу. Также использовался изюм. Моллюски и устрицы, которые изначально были десертами, стали закусками. Важную роль играли лепешки, приготовленные из пшеницы и обычно обмакнутые в мед. Также использовались определенные виды орехов, которые являются эквивалентом сегодняшних праздничных сладостей.
Вино обычно смешивали с водой, поскольку концентрация алкоголя в нем была очень высокой. Вино иногда корректировали и «улучшали»: до сих пор сохранились инструкции о том, как сделать красное вино из белого вина и наоборот, а также как спасти вино, превращающееся в уксус.
Вина ароматизировались по-разному. Например, был пассум, крепкое и сладкое вино с изюмом, самый древний известный рецепт которого имеет карфагенское происхождение; мульсум, свежая смесь вина и меда; и conditum, смесь вина, меда и специй, приготовленная априори и уже созревшая.
Особый рецепт, conditum paradoxum, представляет собой смесь вина, меда, черного перца, лаврового листа, фиников, мастики и шафрана, приготовленную и сохраненную для дальнейшего использования. Другой рецепт содержит, кроме вина, морскую воду, канифоль и смолу. Пиво (cerevisia) тоже было известно, но считалось вульгарным.
Гости носили венки, разнообразные ароматы которых способствовали здоровью обедающих и созданию атмосферы банкета. Эти венки были сделаны из самых разных цветов и духов. Тип венка, который носил человек, отражал его положение.
Вопрос про года до появления быстрой связи (по типу телеграфа). Как метрополия поддерживала связь с отдаленными районами? Как получала исчерпывающую информацию о состоянии дел? Ведь интернета-то же не было.
Взять, хотя бы, Австралию. Просто для примера. Сколько вот плыть от Англии до Австралии? 2-3 месяца? Если в Австралии что-то случится (восстание аборигенов, смена режима, какие-нибудь трения между друг другом по типу гражданской войны), сколько времени Англии понадобится чтобы узнать об этом и предпринять меры? (меры - к примеру, послать дополнительные корабли). Полгода? За полгода все может измениться. В общем вопрос такой - как решался вопрос с оперативным и главное объективным/исчерпывающим донесением информации?
