Стела фараона 19 династии Мернептаха (ок. 1213 — 1203 гг. до н. э.), датируемая пятым годом его правления (около 1208 года до н. э.), является одним из важнейших памятников египетской культуры позднего бронзового века. Она была установлена в погребальном храме фараона в Фивах, обнаружена Флиндерсом Питри в 1896 году и сегодня хранится в Каирском музее (JE 31408). Текст высечен в форме гимна-победы, где возвеличиваются подвиги Мернептаха и утверждается его власть как защитника Египта от внешних врагов. Наибольшую известность этот памятник получил благодаря тому, что в нём содержится первое внебиблейское упоминание народа Израиля, что делает его уникальным источником для истории Леванта и библейской традиции.
Стела изготовлена из тёмного гранодиорита (иногда в литературе встречается обозначение как «чёрный гранит»). Высота её около 3,18 метров, ширина примерно 1,6 м, а толщина 0,3–0,4 метра. Стела представляет собой вертикальный монолит с закруглённым верхом, типичным для египетских триумфальных стел. На верхней части высечено изображение бога Амона-Ра, вручающего фараону знаки власти. Сам текст занимает 28 строк и покрывает лицевую сторону.
Текст стелы открывается традиционной формулой прославления фараона, в которой Мернептах предстает как «могучий бык» и «возлюбленный Птаха», «сын Ра» и защитник Маат. Уже в начале заметно противопоставление двух ключевых категорий египетской идеологии — Маат (порядок, справедливость) и Исефет (хаос, ложь). Победы фараона трактуются как торжество космического порядка над разрушительными силами.
Основная часть стелы посвящена описанию военной кампании против ливийских племён — Либу и Мешвеш, которые угрожали западным границам Египта. В традиционном гиперболическом стиле египетских надписей сообщается о тысячах убитых и пленённых врагов. Враг представлен как «жалкий вождь», лишившийся всего: жён, пищи, воды и доверия своих воинов. Даже его возвращение на родину изображено позорным: «его земля не пожелала принять его». Таким образом, военная победа обрамляется идеологическим смыслом — божественная поддержка Египта и бессилие всех противников.
Особое внимание исследователей привлекла заключительная часть текста, где речь идёт о Ханаане. В числе завоёванных или усмирённых территорий названы Ашкелон, Гезер, Иеноам, а также Израиль. Формула, относящаяся к Израилю, звучит так: «Исраил опустошён, семени его нет». Важно отметить, что в отличие от городов, обозначенных детерминативом «город», Израиль сопровождается детерминативом «народ» (знак мужчины и женщины с тремя чертами). Это указывает на то, что египтяне воспринимали Израиль не как город или государство, а как этническую общность, вероятно, племенной союз.
Фраза «семени его нет» имеет характерный для египетской риторики смысл: она выражает не буквальное истребление, а уничтожение военной силы противника и лишение его будущего. Аналогичные выражения встречаются в текстах о ливийцах и других врагах Египта. Таким образом, упоминание Израиля на стеле свидетельствует не об исчезновении народа, а о его поражении в конкретном военном столкновении.
Политический контекст этого упоминания связан с общей ситуацией конца XIII века до н. э., когда Египет постепенно терял контроль над Левантом. Кампания Мернептаха, вероятно, была локальной акцией против мятежных городов и групп в Ханаане, но в идеологической обработке она представлена как грандиозная победа, сравнимая с завоеваниями времён Тутмоса III или Рамсеса II. Таким образом, упоминание Израиля в стеле не столько отражает реальное уничтожение этноса, сколько служит элементом египетской риторики, призванной подчеркнуть мировое владычество фараона.
Значение стелы Мернептаха для исторической науки трудно переоценить. Она представляет собой важный источник по истории Египта и его идеологии, но ещё более значима для библейской археологии, поскольку фиксирует существование Израиля уже в XIII веке до н. э. В научной дискуссии существует несколько подходов к этому факту. Так называемые «библейские максималисты» рассматривают его как подтверждение раннего возникновения израильского этноса, в то время как «минималисты» (например, И. Финкельштейн и Н. Сильберман) полагают, что речь идёт лишь о горных племенных общинах Палестины, ещё не оформившихся в государство. В любом случае, текст демонстрирует, что в глазах египтян Израиль уже обладал особой идентичностью, отличной от хананеев.

Заключительные строки стелы описывают «умиротворение всех земель», наступившее благодаря победам Мернептаха. Египет изображён страной процветания, где люди живут в безопасности, города спокойны, а дороги свободны от разбойников. Эта идиллическая картина является характерной для египетских гимнов, где победа фараона символизирует восстановление всеобщего порядка.
Таким образом, стела Мернептаха является не только важнейшим памятником египетской литературы и идеологии, но и уникальным свидетельством по ранней истории Израиля. Она открывает новый этап в изучении этногенеза древнеизраильских племён и позволяет сопоставить данные археологии с традициями библейского повествования. Фраза «Исраил опустошён, семени его нет» стала символической: именно с неё начинается документированная история Израиля в письменных источниках древнего мира.

Перевод стелы Мернептаха

Год пятый, третий месяц сезона шему (лето), день третий, при Величестве Хора, Могучего Быка, радующегося в Маат;
Царя Верхнего и Нижнего Египта: Баенра-Мериамуна;
Сына Ра, Мернептаха, довольного Маат, возвеличенного могуществом, возвышенного силой Хора;
сильного быка, поражающего Девять Луков, имя которого возвеличено в вечности навеки.

Рассказ о его победах во всех странах, дабы земли все знали, дабы слава его деяний явлена была:
Царь Верхнего и Нижнего Египта: Баенра-Мериамун;
Сын Ра, Мернептах, довольный Маат;
Бык, владыка силы, поражающий своих врагов, великолепный на поле доблести, когда совершает он атаку.

Шу, рассеявший тучи, что были над Египтом,
давший Египту увидеть лучи солнечного диска.
Он снял медную гору с шеи народа,
чтобы даровать дыхание заточённым.
Он позволил Хут-ка-Птаху радоваться над врагами,
дал Тенену торжествовать над соперниками.
Открывший ворота Мемфиса, что были заперты,
позволивший храмам принять свои приношения.

Царь Верхнего и Нижнего Египта, Баенра-Мериамун,
Сын Ра, Мернептах, довольный Маат.

Единственный, кто укрепил сердца сотен тысяч,
дыхание вошло в их ноздри при виде его.
Он уничтожил страну Темех за время своей жизни,
вселил вечный ужас в сердце мeшвешей.
Он обратил назад ливийцев, топтавших Египет,
велик ужас Египта в их сердцах.

Их передовые войска были отброшены,
их ноги не стояли, кроме как для бегства.
Их лучники побросали свои луки,
сердца их бегунов ослабли на пути.
Они разорвали свои бурдюки с водой, бросили их,
их ноши были развязаны и отвергнуты.

Гнусный вождь, ливийский враг,
бежал в глубине ночи, один,
без перьевой короны на голове, босой,
его жёны были уведены прочь от него,
его запасы пищи отняты,
он не имел воды, чтобы утолить жажду.

Взоры его братьев были яростны, чтобы убить его,
его военачальники сражались друг с другом,
их шатры были сожжены и обращены в пепел,
всё его добро стало пищей для войска.
Когда он достиг своей страны — он был в трауре,
оставшиеся в его земле не желали принять его:

«Вождь, злосчастный, дурноперый» —
так говорили о нём люди его поселения.
«Он во власти богов,
владык Мемфиса.
Владыка Египта сделал его имя проклятым;
Мраиуйа — мерзость Мемфиса,
так будет и сын за сыном его рода навек.

Баенра-Мериамун будет после его детей,
Мернептах, довольный Маат, дан ему в удел.
Он стал [пословицей] для Ливии,
Из поколения в поколение вещают о его победах:
“Такого с нами не бывало со времён Ра”, —
так говорит каждый старец, обращаясь к сыну.

Горе ливийцам: они перестали жить
прекрасным образом — странствуя по полю.
В один единственный день был остановлен их шаг,
в один единственный год были сожжены техену!
Сет отвернулся от их вождя,
по слову его их деревни разрушены.
Нет ныне работы по ношению грузов,
укрыться полезно и безопасно в пещере.

Великий Владыка Египта, сила и мощь — его,
кто осмелится сражаться, зная, как он выступает?
Безумный глупец тот, кто дерзнёт на него:
он не знает завтрашнего дня, нападающий на его рубеж!

А о Та-Кемет (Египет) говорят: “Со времен богов
она единственная дочь Ра.
Его сын восседает на престоле Шу,
и никто не победит её народ.
Око каждого бога — за её грабителем,
оно уничтожит всех её врагов”, —
так говорят те, кто внимают звёздам,
и знают заклятья, глядя на ветры.

Великое чудо свершилось для Та-кемет:
её нападавший был вручён ей в руки,
через советы божественного царя,
что победил врагов пред ликом Ра.

Мраиуйа, который тайно творил зло
всем богам, что в Мемфисе,
он был призван к ответу в Иуну (Гелиополе),
Эннеада признала его виновным.

Сказал Владыка всего: «Дайте меч моему сыну,
праведному, милостивому, благому Баенра-Мериамуну,
который заботился о Мемфисе, отомстил за Иуну,
открыл области, что были заперты.

Он освободил многих заточённых во всех областях,
он возвратил приношения храмам,
он позволил приносить курения богам,
он сохранил имущество знатных,
он позволил смиренным жить в их городах».

Тогда заговорили владыки Иуну ради их сына,
Мернептаха, довольного Маат:
«Даруйте ему жизнь, как у Ра,
чтобы мстить за обиженных всякой страной.
Египет в удел ему дан,
он владеет им навек, чтобы хранить его народ».

Вот, когда живёшь во дни могучего,
дыхание жизни даётся щедро.
Храбрый дарует богатство праведному,
вор не удержит добычу;
[что имеет человек нечестно нажитое,
то достанется другим, а не его детям.]

И это да будет сказано:
Мраиуйа, мерзкий враг, ливийский враг,
пришёл напасть на стены Та-тенена,
чей владыка дал сыну своему воссиять вместо него:
царю Верхнего и Нижнего Египта, Баенра-Мериамуну,
сыеу Ра, Мернептаху, довольному Маат.

Тогда изрёк Птах о гнусном ливийском враге:
«Все его преступления сложены на его голову.
Отдайте его в руки Мернептаха, довольного Маат.
Он заставит его исторгнуть награбленное, как крокодила.
Вот — быстрый поймает быстрого,
господин, знающий силу, схватит его.
Это Амон, что сдерживает его рукой,
он вручит его ка в Южном Иуну,
Царю Верхнего и Нижнего Египта, Баенра-Мериамуну,
Сыну Ра, Мернептаху, довольному Маат».

Великая радость восстала в Египте,
крики раздались в городах Египта,
все рассказывают о ливийских победах
Мернептаха, довольного Маат:
«Как возлюблен он, победоносный властитель!
Как возвышен он, царь среди богов!
Как великолепен он, владыка повелений!
О, как сладко сидеть и взывать!»

Человек идёт свободной поступью по дороге,
ибо нет страха в сердцах людей.
Крепости оставлены сами себе,
колодцы открыты для гонцов.
Бастионные стены спокойны,
солнце лишь будит стражей.
Меджаи растянулись, спят,
Нау и Тектен — в любимых полях.
Скот на поле оставлен пастись,
пастухи не переходят через реку.
Нет ночных криков:
«Стой, я иду!» чужим голосом.

Хождение и возвращение — с песнями,
люди не плачут и не сетуют.
Города снова обитаемы,
тот, кто пашет хлеб, — ест его.

Ра обратился лицом к Египту,
Сын его поставлен защитником её,
Царь Верхнего и Нижнего Египта, Баенра-Мериамун,
Сын Ра, Мернептах, довольный Маат.

Князья пали ниц, говоря: «Шалом (мир)!»
Никто из Девяти Луков не поднимает головы:
техену разбиты, хетты в мире,
Ханаан в плену с великим горем.
Ашкелон уведен, Гезер захвачен,
Иеноам уничтожен,
Израиль опустошён, семени его нет,
Хору (Сирия) сделалась вдовой для Египта.

Все странствующие покорены
Царём Верхнего и Нижнего Египта, Баенра-Мериамуном,
Сыном Ра, Мернептахом, довольным Маат,
дарованным жизнью, как у Ра, каждый день.