— Порождение Тьмы, выловленное в Горле, — произнес он, и каждое слово падало, как камень в воду. — Не обманывайтесь его видом — эти твари умеют маскироваться под кого угодно. Даже под детей.
Старшая стражница прищурилась, изучая Гилена. Ее пальцы непроизвольно сжали рукоять меча, кожаные перчатки затрещали от напряжения.
— Спасибо за предупреждение, ваше преподобие, — наконец сказала она, делая шаг назад. Ее латы скрипнули, будто вздохнув с облегчением.
Гилен поднял глаза. На мгновение их взгляды встретились — рубиновые зрачки против выцветших голубых. Его губы дрогнули в едва уловимой улыбке, прежде чем он снова опустил веки, возвращаясь к медитации.
«Запомни меня хорошенько», — промелькнуло у него в голове, пока клетка проплывала через ворота. — «Мы ещё встретимся».
Как только процессия пересекла границу Верхнего квартала, воздух изменился — будто перевернули страницу в книге, перейдя от грязного черновика к золочёному фолианту.
Тепло. Не тот удушливый, гнилостный холод Нижнего города, а ласковое тепло, словно ранней весной. На фонарных столбах мерцали руны климата — сложные, изящные узоры, отгоняющие холод и сырость, будто сама природа здесь подчинялась другим законам.
Ароматы. Цветущие сады, чьи лепестки падали на вымощенные белым камнем дороги. Дорогие благовония, струящиеся из окон богатых домов. Свежий хлеб из пекарен, где пекли не на продажу, а для удовольствия. Ничего общего с вонью немытых тел и гниющих отбросов, что царили внизу.
Люди. Сытые, ухоженные, в богатых одеждах из шелка и бархата. Они улыбались, кивали инквизиторам, но в глазах читалось лёгкое напряжение — никто не хотел задерживать взгляд на клетке. Дети в чистых платьях и камзолах притихали, увидев процессию, а их няньки поспешно уводили их подальше.
Гилен хмыкнул, наблюдая за этим контрастом.
«Как же вы предсказуемы, смертные», — подумал он, глядя на сверкающие витражи и вычурные фонтаны. — «Боги тоже любили позолоту, власть и иллюзию порядка. И так же слепо верили, что это навсегда».
Сайлос, заметив его реакцию, неверно истолковал её.
«Он удивлен», — решил инквизитор, сжав рукоять меча. — «Возможно, никогда не видел Верхний квартал... Или не ожидал, что у нас есть такая сила».
Он не знал, что Гилен видел миры, где дворцы парили в облаках, а боги пировали, пока реальность горела у них под ногами.
И вот она — Чёрная Башня. Материал — Чёрный мрамор, впитавший тьму веков. Казалось, он поглощает свет, а не отражает его, и даже в полдень его стены оставались холодными и безжизненными.
Руны. Они покрывали стены густой паутиной — древние, мощные, мерцающие кровавым оттенком при определённом угле зрения. Каждый символ дышал магией, и воздух вокруг них вибрировал от скрытого напряжения.
Стража. У входа стояли двое инквизиторов в полных доспехах — их шлемы скрывали лица, но энергия, исходящая от них, говорила яснее любых слов: «Здесь нет пощады».
Процессия замедлила шаг, подходя к вратам Башни.
Стальные алебарды со звоном скрестились перед процессией. Доспехи стражников мерцали тусклым свинцовым блеском, а голоса прозвучали механически синхронно, будто из одной глотки:
Инквизиторы ответили хором, их слова отдались эхом по чёрному мрамору:
Клетка с Гиленом вспыхнула ослепительно, и мощное заклинание подхватило её, плавно перенеся через порог. Световые прутья отбрасывали дрожащие тени на стены, будто живые щупальца.
Внутри Башни царила мрачная величественность: стены из чёрного камня, испещрённые мерцающими рунами, пульсировали тусклым багровым светом. Казалось, сама кладка дышит древней силой; пол — полированный мрамор с инкрустированными серебряными линиями, образующими защитные круги. При каждом шаге по ним расходились голубые искры; освещение — холодные голубые огни в нишах, отбрасывающие длинные, неестественно изогнутые тени.
Никакой показной роскоши — только аскетичная мощь, подчёркивающая, что здесь правят не люди, а принципы.
Бернан тяжко вздохнул, скинув капюшон. Его лицо, покрытое шрамами, исказилось в гримасе облегчения:
— Наконец-то. Я ожидал, что эта тварь устроит нам ад на пути сюда... — Он ощупал свой меч, будто проверяя, на месте ли он. — Видимо, клетка всё же лишила его сил.
Несколько инквизиторов кивнули, кто-то поспешно наложил на себя священный символ, шепча благодарность богам.
Гилен, осматривая зал сквозь тёмные очки, лениво бросил:
— Причина была в другом. Но вы узнаете её... позже.
Энтони не выдержал, его голос дрогнул, нарушая торжественную тишину:
— Почему он не бьётся в клетке, как другие? Почему он ведёт себя так... будто Свет ему не причиняет боли?
Луиза ответила прежде, чем старшие успели его заставить замолчать. Её пальцы сомкнулись на древнем фолианте у пояса:
— Тьма удивительна в своём обмане. Она может притворяться чем угодно — даже безобидной. Даже... разумной.
Гилен усмехнулся, его голос звучал почти тепло, если бы не лёгкий ядовитый оттенок:
— Ни одна стихия не обманывает. В этом нет смысла. Огонь горит, вода течёт, Тьма... поглощает, прячет. Всё просто. — Он наклонился вперед, и его очки блеснули в голубом свете. — А вот смертные — те да, мастера строить хрупкие иллюзии, которые рушатся под тяжестью их же ожиданий.
Он посмотрел прямо на Энтони, и его следующие слова упали, как капли яда:
— Коварство? Да, оно знакомо богам. Но Вечные... это те, кто не любит ложь.
Слово "Вечные" повисло в воздухе, заставив инквизиторов замереть. Даже факелы, казалось, потускнели на мгновение.
— Вечные...? — кто-то пробормотал, и эхо разнесло этот шёпот по залу.
Гилен пожал плечами, его голос звучал почти небрежно, но каждый слог был отточен, как лезвие:
— Спросите у своих богов. Если осмелитесь.
Джереми провёл ладонью по гладкому, словно отполированному лицу — жест, ставший уже механическим за долгие годы. Его пальцы дрогнули едва заметно, когда он устало вздохнул, и этот вздох прозвучал как шелест страниц в древней библиотеке:
— Доставить пленника в подвал. На третий уровень.
Голос его был сух и безжизнен, будто скрип пергамента, который вот-вот рассыплется в прах.
Сайлос шагнул вперёд, его сапоги глухо стукнули по мрамору, нарушая звенящую тишину:
Луиза слегка наклонила голову, её тёмные волны волос скользнули по плечам, как тени:
Голос её был ровным, как поверхность озера перед бурей, но пальцы слегка сжали край плаща — бессознательный жест, выдававший напряжение.
Бернан обернулся к Энтони и Джен, его массивная тень накрыла их, словно предупреждение. Он поднял руку, указывая грубым, покрытым шрамами пальцем в сторону коридора:
— Вы двое — в храм. Читайте священные тексты. — Его голос прогрохотал, как обвал камней. — Через два часа у вас послушание в трапезной. Чистить котлы. До блеска.
Затем он обратился к остальным, его глаза сузились, словно высматривая слабину:
— Позовите мастера Реми. — Пауза. — Скажите... допрос будет особым.
Последнее слово он произнёс с мрачным ударением, и эхо разнесло его по залу, будто сама Башня вздохнула в предвкушении.
Гилен наблюдал за ними из-за тёмных стёкол, его губы искривились в гримасе самоиронии:
«Жёваный баг! — не успел достаточно усилить Кровавый туман».
Он мысленно представил, как мог бы на секунду стать неосязаемым, просочиться сквозь прутья...
«Буквально одна проклятая секунда!» — внутренний голос злился, но злость была приправлена горькой усмешкой. — «Ну конечно, мне непременно нужно было выбрать другие меридианы! "О, нет, Черный шов гораздо важней!" Теперь могу лишь наслаждаться видами. И даже кстати — именно тогда, когда эти фанатики устроили экскурсию по своим мрачным подвалам».
Его внутренний голос закатил ироничные глаза, словно разговаривал сам с собой:
«Отличный план, "Вечный". Сидеть в клетке, ждать, когда начнут пытать — просто гениально!»
Он вздохнул, но вздох его превратился в тихий смешок.
— Ну что ж… Раз уж попал в ловушку — сделаю её интересной.
Скрип древних механизмов разорвал тишину, когда платформа начала своё погружение. Глухой скрежет камня по камню, вибрация под ногами, мерцание рун активации — всё сливалось в жутковатую симфонию, словно сама Башня стонала под их тяжестью. Лифт опускался медленно, будто нехотя, оставляя за собой шлейф холодного пара. Тени скользили по стенам, искривляясь и растягиваясь, как живые существа.
Когда лифт остановился, их встретил воздух — тяжёлый, густой, пропитанный запахами, от которых сводило желудок. Запах горячего металла исходил от раскалённых докрасна цепей, шипящих от капель пота, падающих с тел пленников. Вязкий аромат гниющей плоти витал в дальних углах, где даже тени боялись задерживаться. Резкие ноты серы и озона исходили от магических ловушек, потрескивающих разрядами энергии, готовых взорваться при малейшей провокации.
Стены здесь были покрыты рунами сдерживания, мерцающими кровавым светом. Казалось, они пульсируют в такт чьему-то замедленному сердцебиению, наполняя коридор тревожным багровым свечением.
По обеим сторонам тянулись клетки — каждая представляла собой уникальное творение магического искусства и одновременно воплощение кошмара.
Клетки из синего пламени плясали холодными языками, внутри которых бились демоны Бездны. Их кожа, покрытая трещинами, сочилась лавой, а яростные рыки растворялись в огне, не долетая до слуха.
Висячие цепи с шипами сковывали тени Повелителей Ужаса — бестелесные существа, чьи крики звучали как скрежет стекла по душе. Каждые несколько минут цепи сжимались, вырывая новые вопли, которые эхом разносились по коридору.
Сферы из чёрного стекла заключали в себе высших вампиров. Их измождённые тела были прижаты к стенкам невидимой силой, и только глаза — горящие, полные ненависти — следили за каждым движением инквизиторов.
Каменные саркофаги с руническими печатями хранили полуразумных чудовищ — гибридов плоти и магии. Из щелей доносились хрипы, шёпоты и стоны, сливающиеся в жутковатую молитву о смерти.
Сайлос шёл ровным шагом, его лицо оставалось бесстрастным — он видел эти ужасы слишком много раз, чтобы они могли его тронуть. Луиза слегка прикусила губу, но её взгляд сохранял ледяную отстранённость, будто она наблюдала за всем через толстое стекло. Джереми провёл пальцами по ближайшей руне, оценивая её силу, его глаза методично изучали каждую деталь этого места.
Гилен окинул взглядом ловушки, отмечая про себя каждую слабость. Цепи были перегружены — металл трещал под напряжением, готовый разорваться в любой момент. Сферы пульсировали неровно, их магия теряла стабильность. Печати на саркофагах уже трещали по швам, их сила постепенно иссякала.
Его взгляд задержался на вампирах, заточённых в стеклянных тюрьмах.
"Интересно, они тоже считали себя бессмертными, пока не оказались здесь?"
В конце тёмного прохода возвышалась массивная металлическая дверь с огромным глазом в центре. Джереми приложил ладонь к холодной поверхности, и глаз медленно открылся, осматривая их безжизненным взглядом.
— Готовьтесь, — произнёс он, и его голос звучал как предсмертный шёпот. — Мастер Реми не любит ждать.
Тень от двери протянулась к ним, словно приглашая войти в самое сердце тьмы.
И всё же, несмотря на хаос и ужас, витавший здесь, ощущалось нечто зловещее и чуждое: словно само пространство искажалось вокруг клеток, подчиняясь таинственным силам, скрытым от глаз смертных...
Эти разнообразные порождения мрака, рожденные древней магией и ненавистью, были заточены здесь, на третьем уровне Черной Башни, скрытые от посторонних глаз, создавали неповторимую картину ужаса и опасности, достойную самого Темного Лорда.
Внезапно один из высших вампиров — тот, что был заперт в черной сфере — засмеялся. Его смех был хриплым, словно ржавые петли скрипели в такт, и он разносился по каменным стенам подземелья, заставляя даже демонов замолчать на мгновение.
— Среди всех глупых вещей, на что были способны эти жалкие черви... — его голос звучал как шелест сухих листьев под сапогом, — ...притащить ЭТО сюда — это новый рекорд.
Демоны Бездны зарычали, некоторые зашипели, будто поняли намёк. Тени Повелителей Ужаса забились в своих цепях, их вопли стали ещё пронзительнее, словно сама тьма содрогалась от осознания. Другие вампиры засмеялись — одни злорадно, другие — с оттенком страха, как будто уже видели, чем это закончится.
Один из младших братьев, сжимая посох так, что костяшки побелели, шагнул вперёд:
Вампир лишь закатил глаза и замолчал, его губы растянулись в усмешке, полной древней ненависти. В этот момент дверь с глазом открылась с тихим скрипом, будто сам камень не хотел пропускать их дальше.
На пороге стоял мастер Реми:
Низкого роста, сухопарый, будто его плоть высохла от десятилетий пыток и экспериментов. Его лицо было изрезано морщинами, но на нём застыла улыбка — широкая, неестественная, как у куклы, которую слишком сильно натянули нитки. Глаза светились неестественным жёлтым блеском, будто за ними горел далёкий адский огонь.
— Ах, братья! Сестра! — его голос звучал слишком радостно для этого места. — Как я рад вас видеть! И... о!
Его взгляд упал на клетку с Гиленом, и его улыбка стала ещё шире, обнажая ряд слишком ровных, слишком белых зубов.
— Вы принесли мне гостя! Входите, входите!
Внутри просторного кабинета царил хаотичный порядок:
Алхимические приборы — реторты, тигли, дистилляторы — мерцали остатками зелий, некоторые пузырились, будто живые. Полки ломились от фолиантов в кожаном переплёте, некоторые шевелились, будто что-то пыталось вырваться из-под обложек. В углу был вычерчен рунный круг — сложный, многослойный, явно готовый для "особого гостя".
Мастер Реми провёл рукой по ближайшей полке, его пальцы дрожали от возбуждения, оставляя следы на запылённых корешках книг.
— Ну что, дорогой... — он наклонился к клетке, его глаза сузились в лицемерном подобии дружелюбия. — Давай познакомимся поближе?
Реми весело махнул рукой в сторону двери, его движения были резкими, словно марионетка на невидимых нитях:
— Братья, сестра — прошу, оставьте нас. Допрос требует... конфиденциальности.
Его голос звучал слишком сладко, как перезревший плод, готовый вот-вот лопнуть. Когда последний инквизитор вышел, дверь захлопнулась с глухим стуком, словно гробовая крышка, отрезая последний луч надежды.
Реми подошел к рунному кругу, его длинные пальцы с желтыми ногтями провели по символам, бормоча заклинание активации. Его губы шевелились быстро, как у молящегося фанатика:
— Активация транспорта... да, да, всё в порядке...
Клетка с Гиленом вспыхнула и плавно переместилась в центр круга, световые прутья зашипели, соприкасаясь с древними рунами.
Гилен огляделся, его глаза за очками скользили по каждой детали комнаты:
— Как мило. А с сокамерниками мне удастся познакомиться? Или сразу к делу?
Реми не ответил. Он уже копался в бумагах на столе, его руки лихорадочно листали книгу с пожелтевшими страницами, что-то бормоча себе под нос. Слюна блестела в уголках его неестественно растянутых губ.
Гилен коротко взглянул на рунный круг.
Он увидел код, написанный на древнем языке, что даже боги побоялись бы вспоминать, боясь позора:
FUNCTION Containment_Circle:
IF (entity.type == "Chaos") THEN
CONTAIN(entity)
DRAIN(power)
ELSEIF (entity.type == "Unknown") THEN
ANALYZE(soul_structure)
ERROR: UNKNOWN_COMMAND
ENDIF
ENDIF
LOOP_UNTIL (command == "release")
// ОШИБКА: Бесконечный цикл без выхода
END
Он поднял взгляд на Реми, его голос звучал спокойно, но с лёгким оттенком насмешки:
— Кто создал этот... шедевр? Где логика — в безумии или в стабильности? Или автор просто надеялся, что никто не заметит дыры в коде?
Реми на секунду отвлекся, его жёлтые глаза сверкнули в полумраке. Улыбка не исчезла, но стала... напряжённой, как маска, которая вот-вот треснет.
— О-о, умный пленник... — пробормотал он, затем вернулся к книге, листая страницы быстрее, словно пытаясь найти ответ, который уже ускользал.
Гилен закрыл глаза, отсекая внешний мир. Внутри него бурлила кровь — не просто физиологическая жидкость, а концентрированная сила, которую вырабатывал его Исток Крови, впитавшая страхи и ярость поверженных врагов. Каждая капля пульсировала скрытой энергией, готовая взорваться в любой момент.
«Нужно успеть до отлива...»
Его мысли текли чётко, словно отточенные клинки, отсекая всё лишнее, оставляя лишь холодный расчет:
«Если этот алхимик-психопат активирует круг — будет больно. Очень больно. Но не смертельно. А вот если я не успею связаться с Белегорном до смены прилива...»
Он мысленно представил Морского Короля — того самого, кто когда-то был Героем, а теперь правил Берегом Мёртвых Приливов.
«Он единственный, кто знает, где искать ответы. Да и вообще, он может ответить на вопросы об этом мире. А без него...» — Гилен усмехнулся про себя. «Можно поговорить и с пленниками, только они скорее будут заняты местью. А мне нужны факты, а не крики».
Кровавый Туман внутри него зашевелился, принимая силу, что текла тонким ручейком от Истока Крови. Он ощущал, как тьма сгущается, как тени становятся гуще, готовые вырваться по первому зову.
Тем временем Реми метался вокруг своего алхимического стола — весь дрожал от возбуждения, каждое движение было стремительным и выверенным до последней капли точности, словно часы, настроенные сумасшедшим мастером столетие назад.
Склянки, выстроившиеся рядами перед ним, наполнялись таинственными сумеречными жидкостями, едва заметная пульсация заставляла содержимое мигать в такт невнятному бормотанию хозяина, подобно тёмной душе, жаждущей вырваться наружу.
Порошки текли через пальцы, соприкасаясь друг с другом, превращались в ослепительные вспышки синего огня, озаряя пространство дьявольской усмешкой на лице мастера, который становился ещё гротескней и зловещей с каждой секундой, словно чьё-то невидимое прикосновение вытягивало эту ужасную ухмылку, делая её почти нечеловеческой.
Время от времени взгляд его мечущегося взора останавливался на Гилене, после каждого такого взгляда уголки губ расползались ещё шире, будто чья-то рука внутри натягивала губы ремня безумия, готовая вот-вот разорвать ткань реальности своей страшной издевательской кривизной.
— Скоро, скоро, мой дорогой... — прошипел он, его голос звучал как скрежет ножа по стеклу. — Мы с тобой поговорим...
Реми подошёл к клетке, его тень, длинная и изломанная, легла на пол, словно живое существо. Пальцы с длинными, желтоватыми ногтями протянулись к рунам на полу, скользя по ним с отвратительной нежностью, будто лаская давно желанную добычу.
— Ну что, дорогой... Давай начнём?
Его улыбка растянулась до ушей, обнажая слишком ровные, слишком белые зубы, будто вставленные в рот чужеродным существом. Глаза сверкали нездоровым азартом, жёлтые, как гной, зрачки сузились, стали словно у кошки, играющей с мышью.
Он произнёс заклинание — и рунный круг вспыхнул, заливая комнату багровым светом, от которого закипала кровь в жилах.
Ощущение было как будто его тело пронзили тысячей раскалённых игл, каждая из которых вонзалась в нервы, в кости, в саму душу. Кровь в его жилах вскипела, пузырясь под кожей, оставляя ожоги изнутри. Меридианы сжались, как проволока под напряжением, готовая лопнуть в любой момент.
Даже Исток Крови на секунду замер, словно поражённый, будто сама тьма в нём отшатнулась от этой боли.
Реми засмеялся — на этот раз искренне, с детским восторгом, будто мальчишка, впервые раздавивший жука.
— О-о, чувствуешь? Это только начало! — завизжал он, его голос дрожал от возбуждения, слюна брызгала из уголков рта.
Он присел на корточки перед клеткой, его колени хрустнули, как сухие ветки. Глаза сверлили Гилена, впитывая каждую гримасу боли, каждый микродвижение мышц.
— Так кто ты, милашка? Откуда пришёл? Кто тебя послал?
Каждое слово он протягивал, наслаждаясь звуком собственного голоса, будто смакуя каждый слог. Его дыхание стало чаще, горячее, влажное от предвкушения.
— Ты говорил с демонами? С богами? Или... может, с кем-то ещё?
Его пальцы постукивали по колену в нетерпеливом ритме, ногти царапали ткань штанов, оставляя мелкие дыры.
— Не молчи! Это только усилит боль! — прошипел он, его лицо исказилось в гримасе, напоминающей восторг маньяка, увидевшего свою жертву беззащитной.
Гилен приподнял голову, его голос звучал хрипло, но без тени страха — только ледяное обещание, прорезающее боль:
— Я... не стану тебя убивать.
Его губы искривились в подобие улыбки, несмотря на то, что кожа трескалась от боли, обнажая на мгновение рубиновый блеск под ней.
— Я выберу самую отвратительную тварь из всех, что пируют на страхе. И... позволю ей напиться твоих эмоций. До последней капли.
Реми рассмеялся, его глаза блестели от восторга, как у ребёнка, которому подарили новую игрушку для пыток.
— О-о, как оригинально! — он захлопал в ладоши, его длинные ногти цокнули друг о друга, как кости. — Знаешь, все они говорят что-то подобное. Демоны, вампиры, даже те полубоги, что мы ловили... Все обещали. А потом...
Он наклонился ближе, его дыхание пахло гнилыми зубами и кислым потом.
Щелчок пальцев — и круг сжался ещё сильнее, багровые лучи впились в Гилена, вырывая тихий хрип из его горла.
— Так кто ты? Настоящее имя. Или продолжим играть?
Гилен сосредоточился, игнорируя боль, игнорируя насмешки.
Чёрный Шов — меридиан, отвечающий за восстановление, — запульсировал внутри него, кровавые нити в его теле уплотнились, сшивая повреждённую плоть.
Он чувствовал, как кровь внутри него шевелится, готовясь.
— Смертные... изредка слышали обо мне, — проговорил он, играя на времени, растягивая слова. — Но в этом мире... вряд ли.
Реми оживился, его улыбка стала ещё шире, губы растянулись до неестественных пределов.
— Другие миры? О-о, расскажи подробнее!
Он придвинулся ближе, его колени скрипнули, а глаза расширились с нездоровым любопытством, как у ребёнка, слушающего страшную сказку.
— Какие они? Кто там правит? Можно ли... попасть туда?
Его пальцы дрожали, царапая собственные ладони, будто он уже представлял себя там. Гилен посмотрел на него сверху вниз, будто уже видел его конец, уже хоронил его в своих мыслях.
— Есть миры... где тебе бы понравилось.
Реми развёл руки в фальшиво-сожалительном жесте, его пальцы изогнулись, как лапы паука, готовящегося к прыжку.
— Увы, дорогой гость, моё свободное время подошло к концу. — Его голос звучал сладко-ядовито, словно мёд, смешанный с цикутой. — Но будь добр... подожди немного.
Его улыбка не дрогнула, когда он развернулся и зашагал к столу, где уже кипели и переливались склянки с мутными жидкостями. Тени от колб плясали на стене, искривляясь в уродливые силуэты. Рунный круг продолжал жечь, вытягивая из Гилена силы, сжимая его тело, как тисками. Каждый нерв горел, каждая мышца деревенела от боли.
Но он не сдавался. Чёрный Шов внутри него пульсировал, словно живая нить, сшивающая разрывы плоти и духа. Каждая волна боли подпитывала меридиан, каждый вздох превращался в топливо для восстановления.
«Ещё... ещё...» — мысли Гилена были четкими, несмотря на ад, в котором он находился. — «Жёваный баг, как же я давно этого не испытывал...»
Тем временем алхимик бормотал себе под нос, его голос сливался с шипением кипящих жидкостей.
— Капля кровоцвета... щепотка костей скорбного... и... да, это — пепел падшего серафима...
Он дистиллировал зелье, переливая его в литровый флакон с мутным зеленоватым содержимым. Жидкость пузырилась, меняя оттенки от ядовито-жёлтого до трупно-синего.
— Совершенно. Идеально. — прошептал он, глаза его сверкали как у алхимика, нашедшего философский камень.
Гилен анализировал ситуацию, игнорируя боль, игнорируя жжение в жилах.
«Кровавый Туман… нет, он не спасёт. Инквизиторы подготовились».
Воспоминания о подземелье всплывали перед ним:
Демоны в клетках из пламени — даже бестелесные не могли сбежать. Тени, запертые в цепях — их нематериальная сущность не стала защитой.
Продолжение следует...
Если хочется узнать, что будет дальше, книга полностью доступна на АТ/ Загляните, обещаю, вам понравится! А если не понравится, уделите ей хотя бы какое-то время и добавьте в библиотеку. Скажу заранее, что это не боярка и не гаремник. Спасибо, что читаете!)
