И Гэндальф «white and cold» - «белый и безучастный» на холме, на которого не падала тень от крылатых тварей назгулов. Гэндальф возвещает о том, что летят орлы – орлы здесь предвестники эвкатастрофы, счастливого финала казалось бы вопреки всему. Орлы направляются прямиком к назгулам, но те вдруг разворачиваются и стремительно улетают в Мордор. В этот же момент армия Саурона приходит в замешательство, потому что его воля перестаёт контролировать её. Это насколько же её хватало! И каково было Фродо противостоять ей. Противники Саурона собираются в атаку, но Гэндальф останавливает всех:
‘Stand, Men of the West! Stand and wait! This is the hour of doom.’
Стойте, люди Запада! Стойте и ждите! Это час Судьбы!
И все, кто пришёл с Арагорном в следующий момент наблюдают крушение Мордора. А Гэндальф зовёт орлов.
И это одна из множества чудесных деталей, из которых состоит эта книга – орлов было трое. Рассчитывать при этом вес Гэндальфа с хоббитами и подъёмную силу каждого орла – помилуйте. Такие книги буквально не читаются. Трое шли в Мордор – трое орлов летело за ними. По другому читать – это себя обкрадывать, потому что здесь скрыта одна из важнейших идей книги – надежда есть для каждого. И даже для Смигола она была. Орлов посылают за всеми.
Но Фродо и Сэм в этот момент ещё на Ородруине и тоже ничего не знают про орлов. Однако Сэм, соглашаясь с Фродо, что всё вроде как завершилось, совсем всё, тем не менее говорит, что сидеть и ждать смерти после того, как они проделали такой долгий путь, как-то не по нему. Я тут снова забралась в комментарии КамКар и опять, в который уже раз, обнаружила, что я с ними в этом моменте совершенно расхожусь в оценке ситуации. Они вновь пишут про уныние Фродо как про порок. Но постойте. У Толкина очень психологически верные и портреты персонажей и реакции, он был на войне и, описывая состояние после очень травмирующего события, не с потолка берёт поведение героев.
Фродо, как я уже писала, только что пережил катастрофу и находится в шоковом состоянии после всего, что с ним случилось, это не уныние. Это даже не желание умереть или нежелание жить. Это просто ступор и отсутствие сил на что бы то ни было. Он не то что ещё осознать-то толком ничего не успел, а, как Толкин же сам писал, возможно в этот момент ещё ничего и не помнит. Это состояние, когда понимаешь, ЧТО произошло, но КАК – в памяти провал. После ерундовой травмы такое сплошь и рядом, а Фродо попал в такие жернова, после которых и выжить-то невозможно. Да он бы и не выжил, если бы его сначала Сэм, потом орлы, а потом Арагорн не спас. У него просто сил ни на что нет, кроме как сидеть и ждать конца. Он и не надеялся дойти до горы, а уж тем более уничтожить Кольцо, но ещё на Мёртвых болотах говорил Сэму, что уничтожение Кольца повлечёт за собой катастрофу, от которой им не будет спасения. И в чём он был не прав? Он изначально не планировал, что будет хоть какое-то «потом». Он не видит его и ни на что не надеется. Кольцо уничтожено, вокруг него рушится мир, его миссия завершена, он отдал ей всего себя, как и предполагал. Чего ещё он мог желать? Они сидят на вулкане полностью без сил. Какие у них перспективы? Да даже если бы они были ещё в состоянии бежать? Это бы не изменило ровным счётом ничего. Какое уныние?
Почему не так ведёт себя Сэм? Так Сэм - это же совершенно другое дело. Это Хранитель уничтожил Кольцо и завершил миссию всей своей жизни, а Сэм Хранитель Хранителя, и его миссия ещё не закончена. И у Сэма есть ещё одна причина – он страшно хочет домой. Его там ждут. Дело сделано, можно подумать и о возвращении. Упоминание Рози в фильме на Ородруине совсем не было ересью. Там много было ереси, но Рози – нет. Другое дело, как это было сделано. Там всё снова в лоб, в книге просто написано так, что это не проговаривается, но чувствуется. Как со Златеникой было когда-то.
И на предложение Сэма отойти подальше от Саммат Наура, потому что тут опаснее всего, Фродо соглашается, встаёт и идёт. Просто потому, что Сэм его просит. Он не верит в спасение и можно себе представить, как тяжело ему идти. Он идёт только ради Сэма, того, кто, как он знает, сделал для него всё и готов по-прежнему умереть за него. Но сейчас Сэм хочет жить, пусть хотя бы ещё несколько минут. Фродо может его понять, он ведь сам боролся, пока были силы. И снова – это самая высшая благодарность Сэму, какую мог предложить ему Фродо. Сэм хочет надеяться до последнего – Фродо его поддержит в этом. Сэм никуда не пойдёт без Фродо, значит, Фродо встанет и пойдет с ним, даже если ноги не идут.
‘Very well, Sam. If you wish to go, I’ll come,’
Хорошо, Сэм. Если ты хочешь идти, я пойду.
Как для Арагорна глава Кормалленское поле начиналась посреди битвы у Чёрных врат, так для Фродо и Сэма она начинается на Горе Судьбы. В прошлой главе Фродо подводил итог истории их похода, что касается отношений в их маленьком отряде. Он прощает Голлума и высказывает благодарность Сэму.
‘I am glad that you are here with me,’ said Frodo. ‘Here at the end of all things, Sam.’
Я рад, что ты здесь со мной, - сказал Фродо. – Здесь, где всему наступает конец.
Его слова, повторяющиеся и в этой главе, это именно глубочайшая благодарность. Кстати, обратите внимание на построение фразы – она отличается от фильмового варианта, и как всегда в фильме нет того, что Толкин вложил в слова Фродо изначально.
В кино Федя говорит то, да не то:
I am glad to be with you, here at the end of all things, Sam.
Я рад быть с тобой, здесь, где всему настаёт конец, Сэм.
Но это же с ног же на уши!
Грамматический маньяк mode on
В книжной фразе главное слово “you”, точнее там равнозначны “I” и “you”, киношная же переносит акцент на “I”, “you” там несчастное дополнение, против книжного подлежащего.
«Я рад, что ты здесь со мной» это совсем не то же самое, что «я рад быть с тобой». Первое – это разговор на равных и выражение уважения, такого вот – на краю, за всё, за разделённую дорогу, за жизнь и смерть. Второй, киношный вариант, вообще не подразумевает второго субъекта – там даже грамматика орёт о том, что тот, к кому обращаются – объект. Смысл меняется с «благодарю» на «как мне, типа, повезло». К роли Феди подходит больше, спору нет, да и он сам здесь превращается в какое-то зависимое создание, которое «рад быть с тобой».
Грамматический маньяк mode off
В начале этой главы уже Сэм на Ородруине берёт слово. И Сэм восхищается тем, в какую они с Фродо попали сказку и отчаянно жаждет продолжения. Это последнее, что говорит Сэм, когда они достигают подножия горы, и становится понятно, что дальше пути нет, начинается извержение, да и силы кончились. У Сэма даже подведение итогов похода, в отличие от Фродо, сразу трансформируется в новую надежду. Он два раза повторяет, что мечтает о том, чтобы эту сказку услышать, и ему интересно, что будет в следующей главе. Это же крик о том, что он хочет жить. И как он до последнего смотрит на север, в небо, где на горизонте ветер гонит прочь чёрные тучи. Туда где голубое небо, дом, жизнь, где любят и ждут. Он побывал в сказке, а теперь хочет перевернуть страницу, вернуться домой и жить дальше.
И вот есть два уровня режиссёрского и сценарного мастерства – один, когда герои проговаривают всё словами через рот, про Рози в ленточках, второй – когда герои показывают чувства и эмоции так, что не нужны никакие слова. Как вот тут в книжке написано. Я бы хотела когда-нибудь увидеть второе. И вот этот момент, как Сэм смотрит и смотрит в небо, особенно. (Сразу почему-то представляю себе, как внуки ведут под ручки в кинотеатр столетнюю бабку).
В фильме, кстати, подчистую выкошены книжные линии развития отношений Фродо и Сэма в контексте их миссии - вот эта финальная благодарность Фродо, прощения Голлума (умер максим, да и пёс с ним), Неугасимой надежды Сэма и «попадания в сказку». Там в книге даже после уничтожения Кольца продолжается и линия Фродо, который Стойкость без надежды, встающего и безропотно идущего за Сэмом, хотя он не верит в возможность спасения. А в кино Сэм даже не радуется, когда видит вернувшегося прежнего Фродо. Вы только посмотрите на его лицо там.
А в книге Сэм снова не может отпустить руку Фродо. И в сочетании с тем, что он до последнего тащит Фродо от вулкана подальше, а потом смотрит в небо и надеется, это выглядит как будто вопреки всему он вытаскивает Фродо из смерти в жизнь. Если бы не Сэм, орлам бы некого было спасать. И Сэм исполняет свой долг Хранителя Хранителя на все сто – он не просто проходит с ним весь путь, не просто помогает сделать последние шаги и несёт на себе, он ещё и делает всё возможное для того, чтобы его вернуть. Вот кому, кстати, нужно было в книге «вернуть» Фродо обратно. И не просто верить в это, а делать всё для этого возможное и невозможное.
И желание Сэма исполняется снова, даже вопреки прогнозу Фродо.
Перед спасением хоббитов Толкин передаёт точку зрения от Сэма Гваихиру. То есть о финальных минутах хоббитов в Мордоре мы может строить только предположения. Даже сам автор ничего не сообщает, а только предлагает варианты.
...two small dark figures, forlorn, hand in hand upon a little hill, while the world shook under them, and gasped, and rivers of fire drew near. And even as he espied them and came swooping down, he saw them fall, worn out, or choked with fumes and heat, or stricken down by despair at last, hiding their eyes from death.
Side by side they lay; and down swept Gwaihir, and down came Landroval and Meneldor the swift; and in a dream, not knowing what fate had befallen them, the wanderers were lifted up and borne far away out of the darkness and the fire.
...две маленькие тёмные фигурки, одинокие, взявшись за руки стояли на небольшом холме, а под ними сотрясался и рушился мир, и подступали огненные реки. И как раз в тот миг, когда Гваихир увидел их и направился вниз, он увидел, как они упали, изнурённые, или задохнувшись от дыма и жара, или настигнутые, наконец, отчаянием, пряча глаза от смерти.
Они лежали рядом, и вниз скользнул Гваихир, и за ним ринулись Ландровал и Менельдор быстрый; и в забытьи, не зная, какая участь их постигла, странники были подняты в небо и унесены далеко от тьмы и огня.
И дальше очень значимый момент: пробуждение Сэма. Катастрофу мы тоже наблюдали глазами Сэма. Это ясная параллель с пробуждениями Фродо. В Ривенделле Фродо «просыпался» для своего квеста. В Кирит Унголе - к его самой страшной, мученической, потусторонней части. А к мирной жизни, на следующей странице после окончания квеста, просыпается Сэм. И Сэм же разговаривает с Гэндальфом, как Фродо в Ривенделле. И очень важно, что первое, что он видит – золотое солнце в зелёной листве. Вот к чему он просыпается. Сэм – главный герой следующих глав, но уже не похода, который стал теперь легендой, а мирной жизни. А Сэм ведь у нас немного аватар читателя, который хотел попасть в сказку. И Толкин прямо отсюда как будто начинает готовить читателя к выходу из неё и к возвращению домой. А как же Фродо? Его ведь тоже спасли и он тоже вернётся домой. И Фродо ведь проснулся раньше Сэма, почему его пробуждения мы не видим?
А Фродо шагнул за такие грани, не то, что смертному, эльфам не доступные. Фродо прошёл через такие испытания и увидел такие горизонты, которые в Средиземье не видны были никому, разве что майяр, и то не всем и не все. Всё это не могло пройти для Фродо бесследно. У Фродо сны стали явью, а реальность стала напоминать сон. Как и его раны, которые все были нанесены оружием Зла, так и его опыт неравной, но отчаянной борьбы, опыт побед и поражения и опыт владения Кольцом Всевластия. После такого если и просыпаются, то совсем иными. Фродо по пути на Ородруин как будто всё дальше уходил куда-то за грань, туда, куда за ним пути нет. Это было показано разными средствами, сначала мы видели происходящее его глазами, но потом автор переключился на точку зрения Сэма. Фродо как будто потихоньку исчезал из повествования, если вспомнить тот глагол fade, который, кажется, Кистямуры перевели как «развоплощаться», но он не так переводится, он дословно значит: постепенно исчезать. И его возвращения из-за этой грани Толкин не показывает. А из-за неё можно вернуться вообще, раз заглянув? Да, Фродо просыпается и ведёт себя, кажется, как раньше. Только он вовлечён в происходящее очень избирательно. В основном всему удивляется, восхищается, радуется Сэм. В этой связи интересно проследить, на что именно описаны реакции Фродо и какие они, чтобы составить мнение о том, каким он проснулся после Ородруина.
Первая его реакция – на Сэма. Сэм спрашивает Гэндальфа, всё ли с Фродо хорошо – и Фродо открывает глаза, смеётся, говорит, что всё хорошо и называет Сэма соней. Сэм для него очень значим.
Он не реагирует на то, что их ожидает король, и даже на то, что Гэндальф заявляет, что им следует надеть ту самую одежду, которую они носили в Мордоре. Это воспитанный папашей в строгости Сэм запереживал о том, что надеть, если они пойдут на встречу с королём. Фродо же, похоже, всё равно. Хотя Гэндальф особо подчёркивает, обращаясь именно к нему, что его орочьи лохмотья почётнее любых королевских шелков. Меня раньше это очень сильно возмущало, что Фродо для чествования его на Кормаллене заставили снова надеть орочьи тряпки. Я помнила момент в башне Кирит Унгол, с каким отвращением он их надевал. Но зачем я сужу со своей колокольни? Сама же всегда ругаюсь, что такие книги буквально не читают. Фродо здесь, в этот момент, показал хотя бы движением брови, что ему это неприятно? В отличие от Кирит Унгола, Толкин вообще не пишет ни слова об этом. В Кирит Унголе необходимость одеться орком угнетала его ещё и потому, что он сам ощущал, во что его превращает Кольцо, это было почти сразу после помрачнения его разума и срыва на Сэма. Но после всего, что случилось с Фродо, важно ему самому, что на нём будет надето, если он даже на упоминание о короле никак не отреагировал? Имеют значение здесь именно слова Гэндальфа, обращённые к нему. А символом чего была орочья одежда Фродо в Мордоре? Я писала об этом.
«Но Гэндальф в третьей книге после перерождения получает белые одежды воина света – Фродо получит орочьи тряпки. Он идёт на поругание – его чистую светлую душу силы зла растопчут и измажут грязью».
Разговор Гэндальфа и Фродо нам неизвестен, но скорее всего это его отголосок, самое главное, что Гэндальф повторяет и при Сэме, и более того, отправляет Фродо принимать почести именно в орочьих лохмотьях. Потому что эта его жертва, собственная душа, брошенная под ноги Злу и растоптанная им, и спасла всех тех, кто будет его приветствовать, и не только их, а всё Средиземье. Вот такой ценой была куплена победа, не мечом, а жертвой, и Гэндальф понимает это как никто другой. Фродо ценой собственного падения, личного краха предотвратил падение всего мира во мрак. И поэтому его орочьи лохмотья действительно драгоценнее любой королевской одежды. Фродо – герой-парадокс.
Следующая реакция Фродо на фиал, который Гэндальф вернул ему.
Реакция очень живая, если у Толкина чаще всего прямую речь сопровождает дежурное said - сказал, то в этом случае возникает cried - воскликнул.
Далее показана реакция Фродо на встречу с Арагорном. Она без слов, там снова слово берёт Сэм, но она говорит сама за себя – Фродо бежит ему навстречу. От него он тоже когда-то бежал. И вот теперь круг замыкается, эти сюжетные линии соединяются вновь.
Смеётся, приветствуя Сэма, кричит от радости, увидев подарок Галадриэль, и бежит навстречу другу – это действительно тот Фродо, которого читатель знал до Мордора. Через что бы он ни прошёл – это Фродо. А что изменилось? Потому что не могло не измениться. А вот намёк на это, помимо избирательности его реакций, будет дан уже после Кормалленского поля.
А на Кормалленском поле они встречают Арагорна, который и оказывается королём, и он преклоняет перед ними колена. Перед ними двоими. Судя по всему, Мерри и Пиппин присутствовали там, но в толпе воинов, и никак себя не обнаруживали, и никто их за компанию рядом с Арагорном на трон не сажал и им не кланялся. Потому что они находились среди равных себе героев – среди воинов. А в Мордор ходили Фродо и Сэм, и почести воздавали именно им. На Кормаллене были те самые воины, которые пришли с Арагорном к Чёрным вратам, и которые обязаны были Фродо и Сэму жизнью. И каждый, кто там присутствовал, все до единого, внесли вклад в эту победу и помогли им, рискуя всем, но если бы Фродо и Сэм не завершили квест, всех присутствующих уже не было бы в живых, кроме разве что Мерри и тех, кто мог ещё прибыть из Минас Тирита после, но и для них всё было бы кончено достаточно скоро.
И здесь же исполняется самое главное желание Сэма – он слышит, как гондорский менестрель поёт песню о Фродо и Кольце. Сэм услышал ту сказку, в которую попал, и героями которой стали они с Фродо. О том, что думал Фродо, не говорится ничего, но ранее всё-таки описывается их с Сэмом одинаковая реакция на ‘Long live the Halflings! Praise them with great praise!...
And so the red blood blushing in their faces and their eyes shining with wonder,…
Краска залила их лица и глаза сияли изумлением…
А вот дальше, уже после всего этого, происходит сцена, которая снова несёт в себе нечто большее, чем может показаться на первый взгляд. Сцена переодевания к ужину. У героев по ходу сюжета было уже несколько смен гардероба, и это каждый раз подчёркивается особо. В этот раз перемена одежды происходит не одновременно с началом нового этапа, а чуть позже. Почести на Кормаллене Фродо и Сэм принимали в той одежде, в которой были в Мордоре – каждый согласно роли в походе, что вот теперь, наконец, мне кажется совершенно логичным. Но это было празднование Победы в войне. В войне теперь поставлена точка и нужно теперь во всех смыслах возвращаться.
Гэндальф приносит мифрильную кольчугу Фродо, его эльфийский плащ и меч из курганов, а для Сэма – позолоченную кольчугу и его эльфийский плащ. Мечи он положил перед ними. И тут Фродо говорит, что меч нести не хочет. Мы помним Мордор и обстоятельства, которые его заставили отказаться от него. А Гэндальф ему отвечает, что по крайней мере сегодня ему следует быть при мече. И вот казалось бы. Да он вас всех спас, и тебя, Гэндальф, в том числе. Да вы его на руках должны носить и выполнять любой его каприз. Ну не хочет нести меч, и не надо! Что за указания такие безапелляционные? Зачем Гэндальф настаивает, да ещё не требующим возражений тоном? Что это?
Дальше – больше. Фродо уступает. Молча берёт меч из курганов, оставленный Сэмом рядом с ним на перевале. И говорит Сэму, что Стинг он отдал ему. И тут прилетает вообще откуда не ждали. В этот раз ему возражает Сэм! Сэм возражает мистеру Фродо, да что это такое делается-то, граждане? (В фильме бы, кстати, этого бы никто и не заметил, потому что он ему всю дорогу возражал, ха!) Причём даже находит такое себе оправдание, что Фродо и крыть-то нечем, это практически манипуляция. Он говорит, что меч прилагается к кольчуге, и то и другое подарено Бильбо, и Бильбо в такой момент желал бы видеть это всё только на Фродо, и ни на ком другом. Фродо поставили шах и мат и он сдаётся.
Я помню Кэтлин Валковиак ругалась на это, что Фродо на Кормаллене сначала заставили надеть орочьи шмотки, потом менестрель пел о том, что с ним было, а потом ещё меч заставили нести, а он не хотел. И я тогда не могла с ней не согласиться. Но вот снова мы возвращаемся к тому, что буквально это всё читать – себя грабить. С орочьей одеждой разобрались, а что с мечом?
«Не хочу нести меч» - это идентификация себя с тем состоянием в Мордоре, когда рука тянулась к мечу в ответ на предложение помощи Сэма нести Кольцо. Но Фродо уже не в Мордоре, Кольцо уничтожено, он вернулся в мир живых, и эти живые сейчас все воины, для которых Фродо – герой, победивший Саурона. Они ещё не в Шире, где можно меч повесить куда-нибудь в норе на почётное место и никогда больше не надевать. И если этот спасший мир герой вдруг явится к королю без меча – будут очень большие вопросы о его статусе. Фродо, сознательно или неосознанно, хочет принизить этот статус, с победителя до побеждённого, считая себя недостойным носить меч. Потому что Мордор, Сэм, Кольцо моё. Да! Фродо очень сильно травмирован, хоть и не показывает этого, но это видно именно по этой ситуации. Ну и мог ли Гэндальф ему не возразить? Не потому, конечно, что надо замять этот вопрос, а потому, что Фродо достоин носить меч без всяких вопросов. Он победитель.
Но это только одна сторона дела. В какое всё-таки состояние вернулся Фродо? Он сначала берёт Сэмов меч из Кургана – когда он стал обладателем этого меча? Когда лежал как мёртвый, ужаленный Шелоб. То есть он как бы снова соглашается играть роль побеждённого, да ещё подлым ударом в спину. Ну мог ли это вот так оставить Сэм?
И отдавая ему Стинг, он возвращает его в тот самый его звёздный час в Логове Шелоб.
И если вспомнить, что еще в самом начале главы к Фродо вернулся фиал, который он отдал Сэму как раз на выходе из Логова. И фиал снова сиял, а Фродо был ему очень рад. Гэндальф отдаёт ему его мифрильную кольчугу и фиал, Сэм отдаёт Фродо Стинг. К Фродо возвращается его свет. Тот, который зажёг фиал и разогнал тьму. Символов, по-моему, более чем достаточно. Фродо действительно вернулся, таким, каким он был в Логове Шелоб. Только путь через Мордор и через Гору и его жертва собой, конечно, не прошли для него даром. Этого не отменить. И он всегда себя будет упрекать в том, в чём нет его вины, и кроме того, он ведь не смог выбросить Кольцо и на несколько мгновений стал его владельцем – что тогда было ему открыто, за какие горизонты он заглянул – это тоже навсегда останется с ним и будет искушать его. Так что внутренний конфликт Фродо, которому даже в далёкой мирной жизни, никогда не было покоя в силу его характера, выходит на новый закономерный виток. Но его контакты с реальностью, с друзьями, как видно из этой главы, отличаются кристальной адекватностью. Поэтому смело можно говорить о том, что он вынес всё, что ему выпало, до конца, и не сломался. А что у мистера Бэггинса на душе – так это всегда было тайной, покрытой мраком, он всё всегда держал в себе, но одно очевидно - эта душа всегда была мятущейся и ей всегда было надо что-то большее, чем остальным. Вспомнить только его ширские прогулки под звёздами, мечты о путешествиях и сны о море. Фродо обладал таким огромным, в Шире нереализуемым потенциалом, что был идеальным кандидатом в спасители Средиземья. И выполнил свою миссию с честью. И то, что к нему возвращается фиал, кольчуга Бильбо и Стинг, говорит о том, что вернулся он из Мордора воином света – мучеником. А Сэм получает позолоченную кольчугу – новая деталь в его одежде. Он тоже стал воином.
После того, как Фродо соглашается надеть меч, Гэндальф тоже встаёт перед ними на колени, надевает на Фродо и Сэма мечи и серебряные венцы. Гэндальф в мире Толкина – майя, ангельский дух, а в христианстве мученики стоят выше ангелов. Намёк совершенно прозрачный.
На праздничной трапезе происходит воссоединение братства. Именно на неё только приходят Мерри и Пиппин, Леголас и Гимли. Сэм обнаруживает, что Мерри и Пиппин стали выше ростом, и можно себе представить, какая гора с плеч свалилась у Фродо, когда он увидел своих младших товарищей живыми и невредимыми. Пиппина после сражения, оказывается, нашёл Гимли, и его тоже лечил Арагорн, и Пиппин также только первый день был на ногах. Друзья обмениваются новостями, и Пиппин вспоминает о том, что Фродо бы нужно запереть в башне, чтобы он всё записал, потому что таким было желание Бильбо. То, что казалось невозможным, стало теперь явью – Фродо жив и будет записывать эту историю для Бильбо, Сэма и остальных.
Вечер встреч кончается тем, что все расходятся отдыхать, а Леголас отправляется гулять по лесам Итилиэна, и поёт песню о море. Вспоминается начало книги, как Фродо гулял по ночам и как ему снилось море. Направление автором для Фродо уже задано, только с первого прочтения этого пока не видно.
Кормалленское поле располагалось недалеко от Хеннет-Аннуна, и Сэм потом долго мечтал вновь увидеть того олифана, который затерялся в итилиэнских лесах. Но узнав, что на полях Пеленнора было огромное количество олифанов, очень сожалел, что нельзя было оказаться в нескольких местах одновременно и увидеть всё своими глазами.
После того, как всё было готово к обратному походу, войско Арагорна двинулось к Минас Тириту и в канун мая они встали лагерем под его стенами.
