Серия «radio Mordor»

В Эдорасе Арвен навсегда прощается с Элрондом.

Следующая цель путешественников – Орфанк, где хозяйничают энты и где был заключён Саруман. И там их ожидает сюрприз. Древобород совершает добрый поступок – он отпускает Сарумана на свободу. Объясняя это тем, что ненавидит удерживать силой кого бы то ни было без крайней нужды. Он посчитал, что Саруман больше никому не сможет навредить. Гэндальф не так уверен в этом, он даже предполагает, что Саруман обманул Древоборода с помощью своего голоса – единственного оружия, которое у него осталось от былой силы. Но раз уж Саруман ушёл, а вместе с ним ушёл и Грима, то делать нечего.

Леголас и Гимли от Орфанка отправляются в Фангорн, Арагорн говорит о том, что на этом месте Братство кольца прекращает своё существование. Древобород прощается с Мерри и Пином, пьёт с ними на прощание ещё раз энтийскую воду и просит послать ему весточку, если они где-нибудь встретят энтийских жён.

Арагорн прощается с остальными недалеко от места, где Пиппин заглянул в Палантир. Пиппин высказывает сожаление, что у них не будет Палантиров, чтобы общаться друг с другом. Травматичный опыт не отпугнул его от прогрессивных технологий. А плащ Арагорна кажется огненным в лучах закатного солнца, и на прощанье он поднимает свой зелёный эльфийский камень, так же вспыхнувший огнём. Значимые герои – Арагорн, Галадриэль, Фродо прощались именно так, посылая на прощанье остальным лучи света.

Но в центре главы всё же первая встреча с Саруманом. Их первая встреча с Фродо и хоббитами. Толкин как всегда описывает только внешнее и то, кто что говорит, но не то, кто что думает. Встреча произошла на шестой день после расставания с Арагорном, у подножия Мглистых гор.

an old man leaning on a staff, and he was clothed in rags of grey or dirty white, and at his heels went another beggar, slouching and whining.
Опирающийся на посох старик в обрывках то ли серых, то ли грязных белых одежд, а с ним ещё один нищий, сгорбленный и ноющий.

Это описание поверженного майя, потерявшего всю свою силу и власть кроме голоса. С одной стороны он был побеждён энтами и низложен Гэндальфом, но его падение началось изнутри, в его душе. Гордыня стала его причиной, которая закономерно привела его к мыслям заполучить Кольцо. И могущественного майя в белых одеждах сменил старик в грязных лохмотьях. В данном случае внешнее отражает внутреннее состояние. Его сопровождает один только Грима, которому с ним очень плохо, который прямо говорит, что ненавидит его, но не имеет в себе сил покинуть, по сути на этот момент уже почти обыкновенного, но очень злого человека.

Сначала с ним общаются Гэндальф и Галадриэль – те, кому он совсем недавно был ровней. Заговаривает с ним Гэндальф. Он спрашивает его: Куда ты идёшь?

Саруман зол на всех. Он зол на Гэндальфа, на Арагорна, на Галадриэль, ему кажется, что все они только и думают, как бы посильней ему досадить, не представляя себе даже как мало он теперь занимает их мысли и что единственное, что они о нём думают – они готовы протянуть ему руку помощи. Гэндальф не видит надежды в его пути. Он в пути Фродо в Мордор надежду видел. Насколько же отчаянным он видит положение Сарумана!

Но Саруман с ненавистью отвергает любые предложения помощи. И единственное, что его хоть немного утешает в его положении это то, что его враги сами, поспособствовав победе Света, завершили свои миссии владык в Средиземье, отказались от своей власти и теперь должны смириться и уйти на Запад. Он издевательски говорит им, что туда их отвезёт корабль полный призраков. И в этом он абсолютно не понимает ни Галадриэль, ни Гэндальфа – их добровольное «сложение с себя полномочий» и отказ от влияния и власти. Это недоступно его пониманию. Он находится уже так далеко от Света, что любое его проявление в виде отказа от себя, сострадания и желания помочь либо не понятно, либо причиняет ему боль. Он говорит, что все его надежды разрушены. А надежды были захватить Кольцо и присвоить его.

И собравшись уходить, Саруман видит хоббитов. Он уже наблюдал двух хоббитов на ступенях Орфанка – Мерри и Пиппина, тех, что несли ему урук-хаи и как он полагал вместе с Кольцом, но не донесли. И так как Древобород добровольно-принудительно снабжал его свежайшими новостями, как он рассказал Гэндальфу сам, вероятнее всего Саруман что-то уже слышал и о двух других – тех, кто ускользнул от орков с ценной добычей и донёс её до Роковой горы. И от тех новостей по словам Древоборода Саруман сделался очень «уставшим». То есть он не зря «уставился» на хоббитов – и те и другие были главной причиной крушения его надежд. Одни невольно отвлекли на себя его (и Сауроново) внимание и пустили их по ложному следу, а другие тем временем уничтожили Кольцо.

То есть как в главе Голос Сарумана прямо было не сказано, что хоббиты на ступенях Орфанка занимали все его мысли, но это было так, так и здесь в эпизоде встречи за коротким диалогом о курительном зелье скрываются бездны. Скорее всего Саруман в этот момент встречи уже понял и кто именно из двух незнакомых ему хоббитов был Хранителем, всё-таки он майя и проницательности ему не занимать. И раз он не в состоянии был понять мотивы равных ему владык, то каково ему было попытаться осознать, что простой маленький хоббит перед ним не просто выдержал искушение Кольцом, а смог дотащить его до Горы, уничтожить и помимо всего прочего ещё и выжить. За этим «уставился» стоит с одной стороны попытка осознать нечто великое, оказавшееся для него непостижимых масштабов, а с другой чёрная ненависть и жажда отомстить.

И план мести, возможно, созрел как раз в этот момент. Хотя возможно и ранее, когда он размышлял о новостях, рассказанных ему Древобородом. Не зря он признался, что находит утешение в том, что Гэндальф и Галадриэль сами «разрушили свои дома». Осталось только разрушить дом хоббитов, которые как раз возвращались туда, чтобы спокойно зажить мирной жизнью после победы. Когда Мерри угощает его курительным зельем, Саруман говорит, что берёт его в возмещение причинённого ему ущерба и что в Южном пределе, вероятно, долго не будет листа. Он решил в отместку Фродо за всё разрушить то, что Фродо спасал в первую очередь – его дом.

Сэм чувствует в словах Сарумана подвох и хочет скорее попасть домой, Фродо же что бы ни случилось хочет до этого увидеться с Бильбо.

Попрощавшись с Келеборном и Галадриэль остальные отправились в Ривенделл. Туда они вернулись накануне 129 дня рождения Бильбо. Бильбо просил Фродо вернуться – вопреки всему он вернулся. Больше всего Бильбо порадовал рассказ о свадьбе Арагорна и Арвен. Он был с самого начала в курсе истории и переживал за них.

Но настал момент, когда Сэм и Фродо оба почувствовали срочную необходимость отправиться в дорогу, чтобы наконец попасть домой. А Сэм охарактеризовал Ривенделл как место, в котором понемногу можно найти всё – и Золотой лес, и Шир, и Гондор, и поля, и горы, и трактиры. А Фродо ответил, что согласен – в нём можно найти всё. Кроме моря.

На протяжении всей главы Фродо присутствует в ней, даже что-то говорит, но в то же время его присутствие чисто внешнее. Складывается ощущение, что он здесь и одновременно уже не здесь. Его реплики о море и о Кольце усиливают это впечатление. При встрече с Саруманом он произносит единственную фразу, что дал бы ему табака, если бы он у него был. Всё. А Саруман на данный момент люто ненавидящий его враг, задумавший месть. Но в том разговоре с ним Фродо себя не раскрывает и не проявляет никак, в его фразе, конечно, сквозит жалость, но жалость к Саруману там ощущали все, и этим он не выделялся на фоне всей компании. Жалость к падшему, заблудшему и кажется более не опасному существу.

В главе решается кто будет писать историю похода – это Фродо. А Сэм будет ему помогать. Бильбо отдаёт ему все свои дневники и записи и просит привести их в порядок. Бильбо снова дарит ему Жало и Кольчугу (он всё-таки очень постарел), Сэму даёт мешочек золота и намекает на скорую женитьбу, а Мерри и Пиппину преподносит курительные трубки и ценные советы.

А потом спрашивает Фродо про Кольцо. И Фродо отвечает так же двойственно, как он ощущает это:

‘I have lost it, Bilbo dear,’ said Frodo. ‘I got rid of it, you know.’
Я потерял его. Знаешь, я избавился от него.

Дальше хоббитов сопровождал только Гэндальф. А Элронд, отец Арвен, которая в начале главы говорила Фродо о том, что уступает ему место на корабле на Запад, на прощание говорит Фродо о том, что в это время года он может встретить его и Бильбо в ширских лесах. И этот разговор никто не слышал, а Фродо никому о нём не сказал.

Традиционный отрывок на перевод.

Treebeard gave Gandalf a long look, a most cunning look, Merry thought. ‘Ah!’ he said. ‘I thought you would come to that. Weary of Orthanc? Very weary at last; but not so weary of his tower as he was weary of my voice. Hoom

! I gave him some long tales, or at least what might be thought long in your speech.’
‘Then why did he stay to listen? Did you go into Orthanc?’ asked Gandalf.
‘Hoom, no, not into Orthanc!’ said Treebeard. ‘But he came to his window and listened, because he could not get news in any other way, and though he hated the news, he was greedy to have it; and I saw that he heard it all. But I added a great many things to the news that it was good for him to think of. He grew very weary. He always was hasty. That was his ruin.’

Древобород одарил Гэндальфа долгим взглядом, самым хитрым из своих взглядов, подумал Мерри. «А, - сказал он. – Я так и знал, что ты заговоришь об этом. Устал от Орфанка? Очень устал в конце концов, но не столько от своей крепости, сколько от моего голоса. Хумм! Я потчевал его долгими рассказами, по крайней мере вы сочли бы их долгими на своём языке».
«Тогда зачем он слушал? Ты приходил к нему в Орфанк?»
«Хумм, нет, не в Орфанк! – ответил Древобород. – Но он подходил к окну и слушал, потому что иначе он не мог узнавать новости, и хотя они ему сильно не нравились, он был жаден до них. И я видел, что он слышал всё, что я рассказывал. Но я ещё добавил много интересных деталей, чтобы ему было о чём поразмыслить. Он очень, очень устал. Он всегда спешил. Это его и погубило».

Благодарю @kamveronika за донат, всех за лайки и комментарии.

Теперь пожелайте мне вдохновения довести этот цикл до конца, потому что оставшееся будет выходить по ходу написания. Сколько времени это займёт я не представляю, но очень надеюсь всё-таки закончить.

25 марта они оба стоят на белой стене, Эовин в плаще матери Фарамира, синем с серебряными звёздами, и ждут развязки. Оба понимают, что она наступает, и Фарамир говорит Эовин о том, что в этот момент он меньше, чем когда-либо ранее, хотел бы, чтобы наступил конец всему и ему бы пришлось потерять то, что он нашёл. В миг, когда решается судьба мира, Фарамир заговаривает о любви как о самой веской причине для того, чтобы мир продолжал существовать. (А не балрог его растудыть добро).

‘Seven days,’ said Faramir. ‘But think not ill of me, if I say to you: they have brought me both a joy and a pain that I never thought to know. Joy to see you; but pain, because now the fear and doubt of this evil time are grown dark indeed. Éowyn, I would not have this world end now, or lose so soon what I have found.’
‘Lose what you have found, lord?’ she answered; but she looked at him gravely and her eyes were kind. ‘I know not what in these days you have found that you could lose. But come, my friend, let us not speak of it! Let us not speak at all! I stand upon some dreadful brink, and it is utterly dark in the abyss before my feet, but whether there is any light behind me I cannot tell. For I cannot turn yet. I wait for some stroke of doom.’

- Семь дней, - сказал Фарамир. – Но не думайте обо мне плохо, если я скажу вам: они принесли мне одновременно и радость и боль, которую я не думал испытать когда-либо. Радость видеть вас; но боль, потому что тень страхов и сомнений сейчас как никогда черна. Эовин, я не хочу, чтобы этот мир сейчас погиб, чтобы потерять так быстро то, что я обрёл!
- Потерять то, что вы обрели, лорд? – ответила она, глядя на него серьёзно и с теплотой во взгляде. – Я не знаю, что в эти дни вы обрели, что можете потерять. Но друг мой, давайте не будем говорить об этом! Давайте вообще не будем говорить! Я стою на краю ужасной пропасти, и передо мной кромешная тьма, но есть ли свет позади меня, я не знаю. Потому что я пока не могу обернуться. Я жду приговора судьбы.

Мне пришлось вдумываться в эти слова Эовин в момент, когда решалась судьба Средиземья. В них даже слышится эхо того, что происходило в тот момент на Роковой Горе, хотя Эовин говорила о себе. И говорила она о том, что не знает, был ли свет позади неё – то есть любила ли она до этого момента. Потому что она пока не может обернуться. То есть она уже сомневается, было ли любовью её чувство к Арагорну. Когда мир балансировал на краю, она переосмыслила то, что с ней происходило раньше.

Но то, что должно произойти в этот момент в мире, должно дать и Эовин ответ, что будет дальше. Тень исчезнет, выйдет солнце и откроет дорогу вперёд. На Эовин ведь до сих пор лежит Тень – отголоски тех ядовитых речей Гримы, которые и завели её на дорогу поиска лучшей доли, супруга-короля и затем отчаяния.

Они видят огромную чёрную тучу, поднимающуюся на горизонте, и, казалось бы, всё говорит о том, что в мир пришла Тьма, но Фарамир верит не разуму, а своему сердцу, которое предвещает Победу. И выходит Солнце и прилетает орёл с радостными известиями.

Фарамир не просто исцеляет Эовин своей любовью, а ещё сам того не осознавая оказывает огромную услугу своему королю – ситуация с Эовин была для Арагорна морально очень тяжёлой. С исчезновением Тени окончательно исчезают плоды работы её слуг. Эта история любви предваряет описание самой коронации, когда Фарамир, как наместник, должен передать корону Гондора Арагорну.

Многие сокрушаются о том, что Толкин ничего не написал о том, как Фарамир и Фродо встретились в Минас Тирите и беседовали под белой стеной, как обещал Фарамир. Но в этой главе Фродо с Фарамиром не просто встречаются, они встречаются на коронации Арагорна – Фродо мало того, что сопровождает Арагорна, он по его просьбе берёт у Фарамира корону и передаёт её Гэндальфу. Только представить себе этот момент! Пусть Толкин по своему обыкновению ничего не пишет о том, что каждый думал и чувствовал, но сам факт встречи именно на коронации, где они оказались одними из главных действующих лиц, и Фарамир передаёт корону Фродо – это явно очень радостная и счастливая встреча, состоявшаяся в реальности и превзошедшая самые дерзкие мечты о Победе. Так ли уж необходимо было описывать дальнейшие беседы с подробными рассказами о том, как у Голлума оказалось Кольцо, и прочими деталями, о которых читатель давно в курсе? Главное – Фродо и Фарамир действительно встретились после войны, и эта встреча произошла на коронации.

И коронация, конечно, это центральное событие этой главы, обрамлённое двумя историями любви. После войны любовь расцветает со всех сторон, это очень тонко подмечено автором и вплетено в повествование, но глава всё-таки называется Наместник и король. И когда я первый раз читала, я не очень поняла, почему. Противопоставления Арагорна и Фарамира здесь нет, на первый взгляд пост сдал – пост принял, ликование, народные гулянья. Но фишка в том, что здесь ДВА наместника. И цепочка рук, по которой проходит корона, прежде чем оказаться на голове у Арагорна – вот самое интересное и значимое.

Фарамир – наместник королей от людей. Гэндальф – наместник валар, которые в свою очередь наместники Эру. А посредник между ними – Фродо. Новый герой, мученик – связующее звено между людьми и Эру.

По сюжету это выглядит так: Фарамир отпускает Фродо, благословляя его идти в Мордор от своего имени и от имени всех людей ('But you shall go now with my blessing upon you, and upon all your people'. 'Go with the good will of all good men!'), дав возможность Фродо исполнить миссию, задуманную Гэндальфом согласно тому, как он прочёл знаки судьбы, данные «иными силами» - Эру. И Фродо символически вручает эту победу Гэндальфу, который уже как ангельский дух, наместник Валар, благословляет и коронует Арагорна. То есть Арагорн получает корону и благословение править и от людей, и от Эру. А связующее звено, гонец от людей до самых высших сфер, тот, благодаря кому Арагорн, сильный, справедливый и мудрый правитель, взошёл на престол одновременно по выбору людей и по воле Эру, положив начало эпохе людей – маленький хоббит, отдавший ради этого всего себя.

‘By the labour and valour of many I have come into my inheritance. In token of this I would have the Ring-bearer bring the crown to me, and let Mithrandir set it upon my head, if he will; for he has been the mover of all that has been accomplished, and this is his victory.’
Then Frodo came forward and took the crown from Faramir and bore it to Gandalf; and Aragorn knelt, and Gandalf set the White Crown upon his head, and said:
‘Now come the days of the King, and may they be blessed while the thrones of the Valar endure!’

- Трудом и доблестью многих я вступил в права наследства. В знак этого я хочу, чтобы корону мне принёс Хранитель Кольца, а Митрандир, если будет на то его воля, пусть возложит её мне на голову, потому что именно он руководил всем, что было совершено, и это его победа.
Тогда Фродо вышел вперёд и взял корону у Фарамира и принёс Гэндальфу; и Арагорн преклонил колена, и Гэндальф возложил белую Корону ему на голову и произнёс:
- Настали дни короля, и да будут они благословенны, пока стоят троны Валар!

Арагорн после того, как Гэндальф надевает на него корону, преображается, подобно тому, как преобразился на Андуине, проходя Аргонат, но уже навсегда. Он становится королём людей.
На фоне всего этого мы слышим историю Фродо от Иорет, по версии которой Фродо пошёл на Барад Дур только со своим оруженосцем, вызвал Саурона на бой и поджёг Чёрную башню. Ну… как-то так )

Одно из первых дел Арагорна в качестве короля – совершение правосудия, и здесь особенно показательна история Берегонда. Когда Арагорн вроде бы смог соблюсти все формальности – Берегонд покидает Минас Тирит, но только для того, чтобы присоединиться к Фарамиру, к тому, ради защиты которого он тогда нарушил закон, и быть начальником его стражи. Справедливый суд – отличительная черта мудрого короля.

Арагорн не освобождает Фарамира от наместничества, объявляет его князем Итилиэнским и даёт приказ разрушить крепость Минас Итиль полностью, так как она настолько поражена Злом, что жить там людям невозможно. А Эомера он называет своим братом.
Но Арагорн всё ещё чего-то ждёт и просит друзей пока оставаться в Минас Тирите. Фродо вдруг высказывает два желания – увидеть Бильбо и вернуться в Шир, потому что это его дом.

Гэндальф отвечает ему, что Бильбо ждёт того же самого, что и Фродо, но не выдаёт, чего именно. Добавляет только, что и Арагорн ждёт знака.
И однажды уходит с Арагорном на Миндоллуин, в священное место гондорских правителей, откуда открывается вид на всё королевство. И сообщает ему, что Третья Эпоха закончилась, и началась Четвёртая, эпоха людей. Что старший народ уйдёт, потому что Три Кольца тоже потеряли свою власть, и он, Гэндальф, уйдёт тоже. Арагорн выражает сомнение в том, кто же будет править людьми после его смерти, потому что он смертен, хоть и наделён даром долгой жизни. И он ждёт знака, что это будет не просто кратковременное его правление, а нечто большее. На это Гэндальф предлагает ему обернуться, и Арагорн, посмотрев наверх, видит там молодой побег Белого Древа. Интересно отметить, что родословная у этого побега гораздо древнее, чем у самого Арагорна, и деревце является потомком Тельпериона. Знак дан – род королей будет продолжен.
Через некоторое время в Минас Тирит прибывает Элронд, Галадриэль, Келеборн, Глорфиндель, Элрохир и Элладан и Арвен Вечерняя Звезда.

Фродо понимает, наконец, чего все ждали, и говорит Гэндальфу о том, что теперь не только день, но и ночь будет благословенна и всё, что было в ней страшного, исчезнет без следа. Фродо дано чувствовать мир на духовном уровне. Брак с Арвен сам по себе являлся ещё одним благословением свыше для Арагорна и его рода, и имел огромное значение в духовном мире и влияние оттуда на всех живущих людей. Так второй историей любви со счастливым концом завершается эта глава.

И Гэндальф «white and cold» - «белый и безучастный» на холме, на которого не падала тень от крылатых тварей назгулов. Гэндальф возвещает о том, что летят орлы – орлы здесь предвестники эвкатастрофы, счастливого финала казалось бы вопреки всему. Орлы направляются прямиком к назгулам, но те вдруг разворачиваются и стремительно улетают в Мордор. В этот же момент армия Саурона приходит в замешательство, потому что его воля перестаёт контролировать её. Это насколько же её хватало! И каково было Фродо противостоять ей. Противники Саурона собираются в атаку, но Гэндальф останавливает всех:

‘Stand, Men of the West! Stand and wait! This is the hour of doom.’
Стойте, люди Запада! Стойте и ждите! Это час Судьбы!

И все, кто пришёл с Арагорном в следующий момент наблюдают крушение Мордора. А Гэндальф зовёт орлов.

И это одна из множества чудесных деталей, из которых состоит эта книга – орлов было трое. Рассчитывать при этом вес Гэндальфа с хоббитами и подъёмную силу каждого орла – помилуйте. Такие книги буквально не читаются. Трое шли в Мордор – трое орлов летело за ними. По другому читать – это себя обкрадывать, потому что здесь скрыта одна из важнейших идей книги – надежда есть для каждого. И даже для Смигола она была. Орлов посылают за всеми.

Но Фродо и Сэм в этот момент ещё на Ородруине и тоже ничего не знают про орлов. Однако Сэм, соглашаясь с Фродо, что всё вроде как завершилось, совсем всё, тем не менее говорит, что сидеть и ждать смерти после того, как они проделали такой долгий путь, как-то не по нему. Я тут снова забралась в комментарии КамКар и опять, в который уже раз, обнаружила, что я с ними в этом моменте совершенно расхожусь в оценке ситуации. Они вновь пишут про уныние Фродо как про порок. Но постойте. У Толкина очень психологически верные и портреты персонажей и реакции, он был на войне и, описывая состояние после очень травмирующего события, не с потолка берёт поведение героев.

Фродо, как я уже писала, только что пережил катастрофу и находится в шоковом состоянии после всего, что с ним случилось, это не уныние. Это даже не желание умереть или нежелание жить. Это просто ступор и отсутствие сил на что бы то ни было. Он не то что ещё осознать-то толком ничего не успел, а, как Толкин же сам писал, возможно в этот момент ещё ничего и не помнит. Это состояние, когда понимаешь, ЧТО произошло, но КАК – в памяти провал. После ерундовой травмы такое сплошь и рядом, а Фродо попал в такие жернова, после которых и выжить-то невозможно. Да он бы и не выжил, если бы его сначала Сэм, потом орлы, а потом Арагорн не спас. У него просто сил ни на что нет, кроме как сидеть и ждать конца. Он и не надеялся дойти до горы, а уж тем более уничтожить Кольцо, но ещё на Мёртвых болотах говорил Сэму, что уничтожение Кольца повлечёт за собой катастрофу, от которой им не будет спасения. И в чём он был не прав? Он изначально не планировал, что будет хоть какое-то «потом». Он не видит его и ни на что не надеется. Кольцо уничтожено, вокруг него рушится мир, его миссия завершена, он отдал ей всего себя, как и предполагал. Чего ещё он мог желать? Они сидят на вулкане полностью без сил. Какие у них перспективы? Да даже если бы они были ещё в состоянии бежать? Это бы не изменило ровным счётом ничего. Какое уныние?

Почему не так ведёт себя Сэм? Так Сэм - это же совершенно другое дело. Это Хранитель уничтожил Кольцо и завершил миссию всей своей жизни, а Сэм Хранитель Хранителя, и его миссия ещё не закончена. И у Сэма есть ещё одна причина – он страшно хочет домой. Его там ждут. Дело сделано, можно подумать и о возвращении. Упоминание Рози в фильме на Ородруине совсем не было ересью. Там много было ереси, но Рози – нет. Другое дело, как это было сделано. Там всё снова в лоб, в книге просто написано так, что это не проговаривается, но чувствуется. Как со Златеникой было когда-то.

И на предложение Сэма отойти подальше от Саммат Наура, потому что тут опаснее всего, Фродо соглашается, встаёт и идёт. Просто потому, что Сэм его просит. Он не верит в спасение и можно себе представить, как тяжело ему идти. Он идёт только ради Сэма, того, кто, как он знает, сделал для него всё и готов по-прежнему умереть за него. Но сейчас Сэм хочет жить, пусть хотя бы ещё несколько минут. Фродо может его понять, он ведь сам боролся, пока были силы. И снова – это самая высшая благодарность Сэму, какую мог предложить ему Фродо. Сэм хочет надеяться до последнего – Фродо его поддержит в этом. Сэм никуда не пойдёт без Фродо, значит, Фродо встанет и пойдет с ним, даже если ноги не идут.

‘Very well, Sam. If you wish to go, I’ll come,’
Хорошо, Сэм. Если ты хочешь идти, я пойду.

Как для Арагорна глава Кормалленское поле начиналась посреди битвы у Чёрных врат, так для Фродо и Сэма она начинается на Горе Судьбы. В прошлой главе Фродо подводил итог истории их похода, что касается отношений в их маленьком отряде. Он прощает Голлума и высказывает благодарность Сэму.

‘I am glad that you are here with me,’ said Frodo. ‘Here at the end of all things, Sam.’
Я рад, что ты здесь со мной, - сказал Фродо. – Здесь, где всему наступает конец.

Его слова, повторяющиеся и в этой главе, это именно глубочайшая благодарность. Кстати, обратите внимание на построение фразы – она отличается от фильмового варианта, и как всегда в фильме нет того, что Толкин вложил в слова Фродо изначально.
В кино Федя говорит то, да не то:

I am glad to be with you, here at the end of all things, Sam.
Я рад быть с тобой, здесь, где всему настаёт конец, Сэм.

Но это же с ног же на уши!

Грамматический маньяк mode on
В книжной фразе главное слово “you”, точнее там равнозначны “I” и “you”, киношная же переносит акцент на “I”, “you” там несчастное дополнение, против книжного подлежащего.
«Я рад, что ты здесь со мной» это совсем не то же самое, что «я рад быть с тобой». Первое – это разговор на равных и выражение уважения, такого вот – на краю, за всё, за разделённую дорогу, за жизнь и смерть. Второй, киношный вариант, вообще не подразумевает второго субъекта – там даже грамматика орёт о том, что тот, к кому обращаются – объект. Смысл меняется с «благодарю» на «как мне, типа, повезло». К роли Феди подходит больше, спору нет, да и он сам здесь превращается в какое-то зависимое создание, которое «рад быть с тобой».
Грамматический маньяк mode off

В начале этой главы уже Сэм на Ородруине берёт слово. И Сэм восхищается тем, в какую они с Фродо попали сказку и отчаянно жаждет продолжения. Это последнее, что говорит Сэм, когда они достигают подножия горы, и становится понятно, что дальше пути нет, начинается извержение, да и силы кончились. У Сэма даже подведение итогов похода, в отличие от Фродо, сразу трансформируется в новую надежду. Он два раза повторяет, что мечтает о том, чтобы эту сказку услышать, и ему интересно, что будет в следующей главе. Это же крик о том, что он хочет жить. И как он до последнего смотрит на север, в небо, где на горизонте ветер гонит прочь чёрные тучи. Туда где голубое небо, дом, жизнь, где любят и ждут. Он побывал в сказке, а теперь хочет перевернуть страницу, вернуться домой и жить дальше.

И вот есть два уровня режиссёрского и сценарного мастерства – один, когда герои проговаривают всё словами через рот, про Рози в ленточках, второй – когда герои показывают чувства и эмоции так, что не нужны никакие слова. Как вот тут в книжке написано. Я бы хотела когда-нибудь увидеть второе. И вот этот момент, как Сэм смотрит и смотрит в небо, особенно. (Сразу почему-то представляю себе, как внуки ведут под ручки в кинотеатр столетнюю бабку).

В фильме, кстати, подчистую выкошены книжные линии развития отношений Фродо и Сэма в контексте их миссии - вот эта финальная благодарность Фродо, прощения Голлума (умер максим, да и пёс с ним), Неугасимой надежды Сэма и «попадания в сказку». Там в книге даже после уничтожения Кольца продолжается и линия Фродо, который Стойкость без надежды, встающего и безропотно идущего за Сэмом, хотя он не верит в возможность спасения. А в кино Сэм даже не радуется, когда видит вернувшегося прежнего Фродо. Вы только посмотрите на его лицо там.

А в книге Сэм снова не может отпустить руку Фродо. И в сочетании с тем, что он до последнего тащит Фродо от вулкана подальше, а потом смотрит в небо и надеется, это выглядит как будто вопреки всему он вытаскивает Фродо из смерти в жизнь. Если бы не Сэм, орлам бы некого было спасать. И Сэм исполняет свой долг Хранителя Хранителя на все сто – он не просто проходит с ним весь путь, не просто помогает сделать последние шаги и несёт на себе, он ещё и делает всё возможное для того, чтобы его вернуть. Вот кому, кстати, нужно было в книге «вернуть» Фродо обратно. И не просто верить в это, а делать всё для этого возможное и невозможное.

И желание Сэма исполняется снова, даже вопреки прогнозу Фродо.

Перед спасением хоббитов Толкин передаёт точку зрения от Сэма Гваихиру. То есть о финальных минутах хоббитов в Мордоре мы может строить только предположения. Даже сам автор ничего не сообщает, а только предлагает варианты.

...two small dark figures, forlorn, hand in hand upon a little hill, while the world shook under them, and gasped, and rivers of fire drew near. And even as he espied them and came swooping down, he saw them fall, worn out, or choked with fumes and heat, or stricken down by despair at last, hiding their eyes from death.
Side by side they lay; and down swept Gwaihir, and down came Landroval and Meneldor the swift; and in a dream, not knowing what fate had befallen them, the wanderers were lifted up and borne far away out of the darkness and the fire.

...две маленькие тёмные фигурки, одинокие, взявшись за руки стояли на небольшом холме, а под ними сотрясался и рушился мир, и подступали огненные реки. И как раз в тот миг, когда Гваихир увидел их и направился вниз, он увидел, как они упали, изнурённые, или задохнувшись от дыма и жара, или настигнутые, наконец, отчаянием, пряча глаза от смерти.
Они лежали рядом, и вниз скользнул Гваихир, и за ним ринулись Ландровал и Менельдор быстрый; и в забытьи, не зная, какая участь их постигла, странники были подняты в небо и унесены далеко от тьмы и огня.

И дальше очень значимый момент: пробуждение Сэма. Катастрофу мы тоже наблюдали глазами Сэма. Это ясная параллель с пробуждениями Фродо. В Ривенделле Фродо «просыпался» для своего квеста. В Кирит Унголе - к его самой страшной, мученической, потусторонней части. А к мирной жизни, на следующей странице после окончания квеста, просыпается Сэм. И Сэм же разговаривает с Гэндальфом, как Фродо в Ривенделле. И очень важно, что первое, что он видит – золотое солнце в зелёной листве. Вот к чему он просыпается. Сэм – главный герой следующих глав, но уже не похода, который стал теперь легендой, а мирной жизни. А Сэм ведь у нас немного аватар читателя, который хотел попасть в сказку. И Толкин прямо отсюда как будто начинает готовить читателя к выходу из неё и к возвращению домой. А как же Фродо? Его ведь тоже спасли и он тоже вернётся домой. И Фродо ведь проснулся раньше Сэма, почему его пробуждения мы не видим?

А Фродо шагнул за такие грани, не то, что смертному, эльфам не доступные. Фродо прошёл через такие испытания и увидел такие горизонты, которые в Средиземье не видны были никому, разве что майяр, и то не всем и не все. Всё это не могло пройти для Фродо бесследно. У Фродо сны стали явью, а реальность стала напоминать сон. Как и его раны, которые все были нанесены оружием Зла, так и его опыт неравной, но отчаянной борьбы, опыт побед и поражения и опыт владения Кольцом Всевластия. После такого если и просыпаются, то совсем иными. Фродо по пути на Ородруин как будто всё дальше уходил куда-то за грань, туда, куда за ним пути нет. Это было показано разными средствами, сначала мы видели происходящее его глазами, но потом автор переключился на точку зрения Сэма. Фродо как будто потихоньку исчезал из повествования, если вспомнить тот глагол fade, который, кажется, Кистямуры перевели как «развоплощаться», но он не так переводится, он дословно значит: постепенно исчезать. И его возвращения из-за этой грани Толкин не показывает. А из-за неё можно вернуться вообще, раз заглянув? Да, Фродо просыпается и ведёт себя, кажется, как раньше. Только он вовлечён в происходящее очень избирательно. В основном всему удивляется, восхищается, радуется Сэм. В этой связи интересно проследить, на что именно описаны реакции Фродо и какие они, чтобы составить мнение о том, каким он проснулся после Ородруина.

Первая его реакция – на Сэма. Сэм спрашивает Гэндальфа, всё ли с Фродо хорошо – и Фродо открывает глаза, смеётся, говорит, что всё хорошо и называет Сэма соней. Сэм для него очень значим.

Он не реагирует на то, что их ожидает король, и даже на то, что Гэндальф заявляет, что им следует надеть ту самую одежду, которую они носили в Мордоре. Это воспитанный папашей в строгости Сэм запереживал о том, что надеть, если они пойдут на встречу с королём. Фродо же, похоже, всё равно. Хотя Гэндальф особо подчёркивает, обращаясь именно к нему, что его орочьи лохмотья почётнее любых королевских шелков. Меня раньше это очень сильно возмущало, что Фродо для чествования его на Кормаллене заставили снова надеть орочьи тряпки. Я помнила момент в башне Кирит Унгол, с каким отвращением он их надевал. Но зачем я сужу со своей колокольни? Сама же всегда ругаюсь, что такие книги буквально не читают. Фродо здесь, в этот момент, показал хотя бы движением брови, что ему это неприятно? В отличие от Кирит Унгола, Толкин вообще не пишет ни слова об этом. В Кирит Унголе необходимость одеться орком угнетала его ещё и потому, что он сам ощущал, во что его превращает Кольцо, это было почти сразу после помрачнения его разума и срыва на Сэма. Но после всего, что случилось с Фродо, важно ему самому, что на нём будет надето, если он даже на упоминание о короле никак не отреагировал? Имеют значение здесь именно слова Гэндальфа, обращённые к нему. А символом чего была орочья одежда Фродо в Мордоре? Я писала об этом.

«Но Гэндальф в третьей книге после перерождения получает белые одежды воина света – Фродо получит орочьи тряпки. Он идёт на поругание – его чистую светлую душу силы зла растопчут и измажут грязью».

Разговор Гэндальфа и Фродо нам неизвестен, но скорее всего это его отголосок, самое главное, что Гэндальф повторяет и при Сэме, и более того, отправляет Фродо принимать почести именно в орочьих лохмотьях. Потому что эта его жертва, собственная душа, брошенная под ноги Злу и растоптанная им, и спасла всех тех, кто будет его приветствовать, и не только их, а всё Средиземье. Вот такой ценой была куплена победа, не мечом, а жертвой, и Гэндальф понимает это как никто другой. Фродо ценой собственного падения, личного краха предотвратил падение всего мира во мрак. И поэтому его орочьи лохмотья действительно драгоценнее любой королевской одежды. Фродо – герой-парадокс.

Следующая реакция Фродо на фиал, который Гэндальф вернул ему.
Реакция очень живая, если у Толкина чаще всего прямую речь сопровождает дежурное said - сказал, то в этом случае возникает cried - воскликнул.

Далее показана реакция Фродо на встречу с Арагорном. Она без слов, там снова слово берёт Сэм, но она говорит сама за себя – Фродо бежит ему навстречу. От него он тоже когда-то бежал. И вот теперь круг замыкается, эти сюжетные линии соединяются вновь.

Смеётся, приветствуя Сэма, кричит от радости, увидев подарок Галадриэль, и бежит навстречу другу – это действительно тот Фродо, которого читатель знал до Мордора. Через что бы он ни прошёл – это Фродо. А что изменилось? Потому что не могло не измениться. А вот намёк на это, помимо избирательности его реакций, будет дан уже после Кормалленского поля.

А на Кормалленском поле они встречают Арагорна, который и оказывается королём, и он преклоняет перед ними колена. Перед ними двоими. Судя по всему, Мерри и Пиппин присутствовали там, но в толпе воинов, и никак себя не обнаруживали, и никто их за компанию рядом с Арагорном на трон не сажал и им не кланялся. Потому что они находились среди равных себе героев – среди воинов. А в Мордор ходили Фродо и Сэм, и почести воздавали именно им. На Кормаллене были те самые воины, которые пришли с Арагорном к Чёрным вратам, и которые обязаны были Фродо и Сэму жизнью. И каждый, кто там присутствовал, все до единого, внесли вклад в эту победу и помогли им, рискуя всем, но если бы Фродо и Сэм не завершили квест, всех присутствующих уже не было бы в живых, кроме разве что Мерри и тех, кто мог ещё прибыть из Минас Тирита после, но и для них всё было бы кончено достаточно скоро.

И здесь же исполняется самое главное желание Сэма – он слышит, как гондорский менестрель поёт песню о Фродо и Кольце. Сэм услышал ту сказку, в которую попал, и героями которой стали они с Фродо. О том, что думал Фродо, не говорится ничего, но ранее всё-таки описывается их с Сэмом одинаковая реакция на ‘Long live the Halflings! Praise them with great praise!...

And so the red blood blushing in their faces and their eyes shining with wonder,…
Краска залила их лица и глаза сияли изумлением…

А вот дальше, уже после всего этого, происходит сцена, которая снова несёт в себе нечто большее, чем может показаться на первый взгляд. Сцена переодевания к ужину. У героев по ходу сюжета было уже несколько смен гардероба, и это каждый раз подчёркивается особо. В этот раз перемена одежды происходит не одновременно с началом нового этапа, а чуть позже. Почести на Кормаллене Фродо и Сэм принимали в той одежде, в которой были в Мордоре – каждый согласно роли в походе, что вот теперь, наконец, мне кажется совершенно логичным. Но это было празднование Победы в войне. В войне теперь поставлена точка и нужно теперь во всех смыслах возвращаться.

Гэндальф приносит мифрильную кольчугу Фродо, его эльфийский плащ и меч из курганов, а для Сэма – позолоченную кольчугу и его эльфийский плащ. Мечи он положил перед ними. И тут Фродо говорит, что меч нести не хочет. Мы помним Мордор и обстоятельства, которые его заставили отказаться от него. А Гэндальф ему отвечает, что по крайней мере сегодня ему следует быть при мече. И вот казалось бы. Да он вас всех спас, и тебя, Гэндальф, в том числе. Да вы его на руках должны носить и выполнять любой его каприз. Ну не хочет нести меч, и не надо! Что за указания такие безапелляционные? Зачем Гэндальф настаивает, да ещё не требующим возражений тоном? Что это?

Дальше – больше. Фродо уступает. Молча берёт меч из курганов, оставленный Сэмом рядом с ним на перевале. И говорит Сэму, что Стинг он отдал ему. И тут прилетает вообще откуда не ждали. В этот раз ему возражает Сэм! Сэм возражает мистеру Фродо, да что это такое делается-то, граждане? (В фильме бы, кстати, этого бы никто и не заметил, потому что он ему всю дорогу возражал, ха!) Причём даже находит такое себе оправдание, что Фродо и крыть-то нечем, это практически манипуляция. Он говорит, что меч прилагается к кольчуге, и то и другое подарено Бильбо, и Бильбо в такой момент желал бы видеть это всё только на Фродо, и ни на ком другом. Фродо поставили шах и мат и он сдаётся.

Я помню Кэтлин Валковиак ругалась на это, что Фродо на Кормаллене сначала заставили надеть орочьи шмотки, потом менестрель пел о том, что с ним было, а потом ещё меч заставили нести, а он не хотел. И я тогда не могла с ней не согласиться. Но вот снова мы возвращаемся к тому, что буквально это всё читать – себя грабить. С орочьей одеждой разобрались, а что с мечом?

«Не хочу нести меч» - это идентификация себя с тем состоянием в Мордоре, когда рука тянулась к мечу в ответ на предложение помощи Сэма нести Кольцо. Но Фродо уже не в Мордоре, Кольцо уничтожено, он вернулся в мир живых, и эти живые сейчас все воины, для которых Фродо – герой, победивший Саурона. Они ещё не в Шире, где можно меч повесить куда-нибудь в норе на почётное место и никогда больше не надевать. И если этот спасший мир герой вдруг явится к королю без меча – будут очень большие вопросы о его статусе. Фродо, сознательно или неосознанно, хочет принизить этот статус, с победителя до побеждённого, считая себя недостойным носить меч. Потому что Мордор, Сэм, Кольцо моё. Да! Фродо очень сильно травмирован, хоть и не показывает этого, но это видно именно по этой ситуации. Ну и мог ли Гэндальф ему не возразить? Не потому, конечно, что надо замять этот вопрос, а потому, что Фродо достоин носить меч без всяких вопросов. Он победитель.

Но это только одна сторона дела. В какое всё-таки состояние вернулся Фродо? Он сначала берёт Сэмов меч из Кургана – когда он стал обладателем этого меча? Когда лежал как мёртвый, ужаленный Шелоб. То есть он как бы снова соглашается играть роль побеждённого, да ещё подлым ударом в спину. Ну мог ли это вот так оставить Сэм?

И отдавая ему Стинг, он возвращает его в тот самый его звёздный час в Логове Шелоб.

И если вспомнить, что еще в самом начале главы к Фродо вернулся фиал, который он отдал Сэму как раз на выходе из Логова. И фиал снова сиял, а Фродо был ему очень рад. Гэндальф отдаёт ему его мифрильную кольчугу и фиал, Сэм отдаёт Фродо Стинг. К Фродо возвращается его свет. Тот, который зажёг фиал и разогнал тьму. Символов, по-моему, более чем достаточно. Фродо действительно вернулся, таким, каким он был в Логове Шелоб. Только путь через Мордор и через Гору и его жертва собой, конечно, не прошли для него даром. Этого не отменить. И он всегда себя будет упрекать в том, в чём нет его вины, и кроме того, он ведь не смог выбросить Кольцо и на несколько мгновений стал его владельцем – что тогда было ему открыто, за какие горизонты он заглянул – это тоже навсегда останется с ним и будет искушать его. Так что внутренний конфликт Фродо, которому даже в далёкой мирной жизни, никогда не было покоя в силу его характера, выходит на новый закономерный виток. Но его контакты с реальностью, с друзьями, как видно из этой главы, отличаются кристальной адекватностью. Поэтому смело можно говорить о том, что он вынес всё, что ему выпало, до конца, и не сломался. А что у мистера Бэггинса на душе – так это всегда было тайной, покрытой мраком, он всё всегда держал в себе, но одно очевидно - эта душа всегда была мятущейся и ей всегда было надо что-то большее, чем остальным. Вспомнить только его ширские прогулки под звёздами, мечты о путешествиях и сны о море. Фродо обладал таким огромным, в Шире нереализуемым потенциалом, что был идеальным кандидатом в спасители Средиземья. И выполнил свою миссию с честью. И то, что к нему возвращается фиал, кольчуга Бильбо и Стинг, говорит о том, что вернулся он из Мордора воином света – мучеником. А Сэм получает позолоченную кольчугу – новая деталь в его одежде. Он тоже стал воином.

После того, как Фродо соглашается надеть меч, Гэндальф тоже встаёт перед ними на колени, надевает на Фродо и Сэма мечи и серебряные венцы. Гэндальф в мире Толкина – майя, ангельский дух, а в христианстве мученики стоят выше ангелов. Намёк совершенно прозрачный.

На праздничной трапезе происходит воссоединение братства. Именно на неё только приходят Мерри и Пиппин, Леголас и Гимли. Сэм обнаруживает, что Мерри и Пиппин стали выше ростом, и можно себе представить, какая гора с плеч свалилась у Фродо, когда он увидел своих младших товарищей живыми и невредимыми. Пиппина после сражения, оказывается, нашёл Гимли, и его тоже лечил Арагорн, и Пиппин также только первый день был на ногах. Друзья обмениваются новостями, и Пиппин вспоминает о том, что Фродо бы нужно запереть в башне, чтобы он всё записал, потому что таким было желание Бильбо. То, что казалось невозможным, стало теперь явью – Фродо жив и будет записывать эту историю для Бильбо, Сэма и остальных.

Вечер встреч кончается тем, что все расходятся отдыхать, а Леголас отправляется гулять по лесам Итилиэна, и поёт песню о море. Вспоминается начало книги, как Фродо гулял по ночам и как ему снилось море. Направление автором для Фродо уже задано, только с первого прочтения этого пока не видно.

Кормалленское поле располагалось недалеко от Хеннет-Аннуна, и Сэм потом долго мечтал вновь увидеть того олифана, который затерялся в итилиэнских лесах. Но узнав, что на полях Пеленнора было огромное количество олифанов, очень сожалел, что нельзя было оказаться в нескольких местах одновременно и увидеть всё своими глазами.

После того, как всё было готово к обратному походу, войско Арагорна двинулось к Минас Тириту и в канун мая они встали лагерем под его стенами.

То есть максимум, что от тебя можно ждать, чтоб ты каким-то образом дотащил Кольцо до этой проклятой расселины Горы Судьбы. Ну чтобы вот Кольцо – а вот расселина. И тогда есть какой-то шанс, что оно туда упадёт. Наверно вместе с тобой. Там уж как получится. Дотащить по большому счёту тоже невозможно, но другого варианта попытаться его уничтожить (и другого кандидата в камикадзе) у нас нет. Причём если всё-таки дотащишь – никто ничего не гарантирует. Ты будешь уже не ты, Саурон будет поблизости – очень возможно, что мир спасён не будет, Кольцо вернётся к нему, ты попадёшь к нему в плен, а дальше сам понимаешь, не дурак, но мы эту тему развивать не будем на ночь глядя.

Вот этот весь расклад Фродо узнаёт уже в разговоре с Гэндальфом во второй главе.

Хорошо, говорит герой. Я согласен. Я возьму Кольцо и буду его хранить, «что бы оно со мной ни сделало». Он полностью понимает, ЧТО оно с ним будет делать. Он полностью понимает как сильно и чем он рискует. Он полностью осознаёт ради чего. Ради вот тех неуклюжих недалёких ширских хоббитов, на которых он всегда посматривал свысока. Ну и ради всех остальных тоже он принимает эту ношу.

Этот разговор о рисках состоялся ещё в Шире. Потом официально это всё ещё раз прозвучало на Совете в Ривенделле. Там не зря все сидели, не смея на Фродо глаз поднять. Они все понимали, что это не просто смертельно опасно. Идёт война, везде смертельно опасно. Но этот поход может стоить не просто жизни – души. Это будет поход в ад в один конец. Если он просто погибнет в дороге, это для него не самый плохой расклад, потому что он тогда избежит участи куда более страшной. Зато Средиземье не избежит.

И Фродо принимает на себя обязательство идти, покуда хватит сил. Всё. Сам Элронд говорит, что не знает, как выполнить задачу. Никто не знает. Просто по некоторым признакам, которые углядели мудрые, именно Фродо – избранный, и поэтому шанс доставить Кольцо к Горе у него есть. И есть он только у него. Выбросить же шанса нет ни у кого. Но раз Провидение дало знак, значит, надо идти к Горе. А там что будет, то будет. Фродо не клянётся торжественно бросить Кольцо в вулкан. Все понимают, что требовать такого обещания нельзя, это выше его сил. Он это Кольцо не смог бросить в Шире в свой собственный камин! Это всё равно что требовать от него обещания победить Саурона в рукопашной. Это как Финголфин пошёл на Моргота. Это понимает весь Совет. Идти до Горы с Кольцом, пока не упадёт, не попадёт в плен, не убьют – вот задача, которую Совет на него возлагает.

И герой идёт в тяжёлый поход, сначала он просто тяжёлый и опасный, а потом Кольцо исподволь, а потом всё более явно начинает его ломать. Кроме этого его ранят, жалят, травят, он попадает к оркам в плен, но с помощью верного Сэма бежит (вот ещё один уникум) и идёт в Мордор. И безропотно принимает на себя все зло, что Кольцо с ним творит. Не рассуждает, не задаётся вопросами, а надо ли оно ему и зачем ему это надо, и есть ли в мире добро. Он знает, зачем.

В Кирит Унголе он примерно уже в том состоянии, как Боромир на Парт Галене. Моральном, с физическим уже всё плохо. С той лишь разницей, что Фродо даже сдохнуть с честью, по-человечески нельзя, надо дальше идти. И он идёт. Ему и Сэму становится нечего пить и есть. Они в принципе уже не жильцы. Фродо, как и предполагалось, лишается и памяти, и разума, и сил, и своей невероятной доброты, Кольцо гасит свет его души, у него перед глазами только огненный круг, ему противостоит жестокая воля Саурона, он почти ничего не видит, он становится одержимым Кольцом и периодически во время вспышек безумия кидается на Сэма, и после второй предусмотрительно выбрасывает меч. И кричит во мрак: «я не орк, я без оружия, пусть они меня забирают!» И идёт вперёд. Ни во что не веря, ожидая самого худшего. Идёт в ад. Он обещал, он должен. «Пусть забирают». Какие у него есть шансы на что-то другое?

И Фродо и Сэм прекрасно понимают, что Фродо не сможет расстаться с Кольцом. Это всё есть в тексте книги, это написано понятными словами без возможности двоякой трактовки. Они оба это знают, в Мордоре уже оба, Фродо понимал это ещё раньше и говорил об этом Сэму. У Горы он падает, Сэм его поднимает наверх. Наверху он видит Око без всяких покровов тьмы и на него бросается Голлум в попытке отобрать Кольцо. И вот тут всё. Эта финальная попытка отъёма Кольца уничтожает волю Фродо окончательно и Кольцо берет над ним верх. Но оно же и придаёт ему сил. И он входит в Саммат Наур. Туда, где Кольцо было выковано. Там гаснут все огни. Это в Логове Шелоб фиал зажёгся звездой, а в Саммат Науре он не светил. Звёздный фиал в ВК – это символ души Фродо. В Саммат Науре звезда Фродо полностью погасла, её поглотила тьма. Он вошёл туда на окончательное поругание. И принял его до самого конца. Вот эти вот его слова: «Что бы оно со мной ни сделало», помните? «Кольцо моё» – вот это ОНО. Вот что Кольцо с ним сделало того, что приводило его самого в ужас.

Кто-то правда думал, что есть для него вероятность самому выбросить Кольцо? У умирающего Фродо, которого уже его руки не слушались, и он Сэма просил их держать? Это ведь его последние слова в качестве Фродо ещё сопротивляющегося из последних сил - мольба к Сэму о помощи держать руки, которые тянутся к Кольцу. Фродо, устами которого уже Кольцо на Горе говорило? Серьёзно? Кто-то ждал от него этого? Что щас пойдёт и как бросит! Кольцо, которое не мог выбросить никто и никогда? От которого Гэндальф, равный Саурону по происхождению и статусу, как чёрт от ладана шарахался?

«Кольцо моё» - это закономерный финал для этого похода. И удивительный тем, что произошло это в Саммат Науре, у самой Трещины Судьбы. Он сделал абсолютно всё, что мог, он сделал больше, чем он мог, отдал всего себя. И он дошёл. И заплатил за это сполна.

Эру на небесах плачет и судорожно вспоминает, какая зараза отвлекла его в тот момент, когда он собирался лично как следует пихнуть в бок соню Бэггинса тогда, на лестнице, чтобы вытащить всё-таки ещё одного недотёпу к свету, и дать ему возможность искупления, а этого упрямого Фродо, с маниакальным стремлением идущего на свою личную Голгофу, избавить от жуткой участи, которую он только что принял. Ради других. И как пишет сам Толкин, в этом не больше его вины, чем если бы на него обрушилась гора и он бы погиб. Силы были не равны. Но Фродо предпринял свой квест из любви к миру и сделал всё, что было в его силах.

Толкин создал нравственный парадокс. Фродо сломался, его сломали, но вины его в этом нет, он знал, на что шёл. Он больше не герой, он был им раньше. А теперь он мученик, принявший на себя весь удар, всё зло Кольца ради попытки спасти мир. Саурон всё Средиземье этим Кольцом собирался поработить. Помните пророчество? “the Halfling forth shall stand” – Его на себя возьмёт. Он прошёл эту пытку до самого горького конца. Принял её на себя за всё Средиземье. Если бы не он – у каждого в Средиземье была бы отнята свобода воли, как была отнята у него.

Саурон тем временем прыгает по своему пентхаусу в Барад Дуре в одном сапоге, чтобы ломануться в Саммат Наур и успеть не дать мерзкому хоббитсу сигануть с Кольцом в лаву. Ему всё открылось только в момент, когда Фродо объявил Кольцо своим. И он понял, что вот сейчас может всё для него кончиться. Но как? Кольцо защищало само себя, его невозможно было уничтожить согласно заводским настройкам, даже он сам не смог бы додуматься до этого, а уж тем более предположить, что до этого додумается кто-то другой. Но мало было додуматься, его невозможно было донести до Горы. Мордор неприступен. Кольцо бы изничтожило, сломало любого Хранителя задолго до подходов к Горе, сделало бы своим рабом. А на деле он вдруг оказался перед фактом, что Кольцо вот прям щас у трещины Судьбы. На краю. Благодаря кому? Как оно там оказалось?

Собственно, если б Сэм убил-таки Голлума, дальше было два варианта. Либо Фродо добровольно шагает в огонь с Кольцом, Толкин предполагал такую возможность для Голлума в случае его раскаяния, и для Фродо, либо назгулы успевают предотвратить это и тогда – плен у Саурона, Кольцо попадает к нему, game over. Фродо, скорее всего, не убьют, о том, что с ним и с Сэмом будет, лучше не думать. Средиземье погружается во мрак, жители становятся рабами без свободы воли, а там можно и о военном походе на Заокраинный Запад задуматься.

Но Сэм не убивает Голлума – он прошёл с Фродо долгий путь, и в нём уже ярко горит свет любви Фродо, погашенный Кольцом в самом Фродо.

И Гора не просто так называется Горой Судьбы. На ней свершается Суд Творца. Очень многие, в ком горел свет любви, помогали хоббитам в пути. И поэтому этот мир стоит спасать.

Но Фродо и Сэм всё равно стоят особняком. Сэм как герой и последователь Фродо, верный ему до конца, Фродо как мученик. В христианской картине мира мученики занимают место почётнее, чем ангелы.

Дальнейшее известно. Фродо милостью Эру спасён, душа его спасена, он снова свет, к нему возвращается всё, что у него было отнято. Правда, его раны и жизненный опыт с ним остаются навсегда. Жертвоприношение состоялось, это не отменить. Героев спасают орлы, их возвращает к жизни Арагорн, и когда они приходят в себя, их чествуют на Кормаллене.

Ба, говорит читатель. Да он же предатель! Вариант: Слабак, который не смог выбросить Кольцо! Вариант: Сэм крут! Сэм не сломался! Надо было Сэму дать кольцо, он бы смог! Правда?

Сэм, конечно, крут, бесспорно. Только он крут своей верностью и любовью. К тому, кто сам был воплощением верности и любви. Он крут тем, что тот звездный огонь, который в Мордоре на Горе Судьбы Кольцо погасило во Фродо сохранил и зажёг в своей душе и смог подняться до уровня Фродо и пощадить Голлума, предавшего их и, казалось, не заслуживающего уже никакого милосердия.

Сэм ещё раз зовёт его, и Фродо начинает говорить. Его голос перекрывает рёв вулкана.

‘I have come,’ he said. ‘But I do not choose now to do what I came to do. I will not do this deed. The Ring is mine!’
Я пришёл, - сказал он. – Но я выбираю не совершать того, что пришёл совершить. Я не совершу этого. Кольцо моё!

Он надевает Кольцо и исчезает.
Эти слова звучат совершенно неестественно. Вот это: But I do not choose now to do what I came to do. I will not do this deed. – четыре штуки этого do плюс ещё от него же deed. Высказывание звучит пафосно и искусственно, это совсем не похоже на чистую и простую речь Фродо. Это не Фродо говорит.

Что здесь произошло? Кольцо сломало сопротивление Фродо у Саммат Наура. Если до этого момента Фродо вёл с ним борьбу и сдерживал его проявления, отвергал возможность принять и использовать силу Кольца – ДАЖЕ для того, чтобы дойти до цели, а выполнить задачу и дойти до Горы, чтобы уничтожить Кольцо было для него главным; то после взгляда Ока и нападения Голлума это сопротивление было сломлено окончательно. И Фродо вдруг оживает на глазах и на своих ногах входит в Саммат Наур – всё-таки чтобы попытаться уничтожить Кольцо. Потому что больше незачем. Но он уже в ловушке. В Саммат Науре «all other powers were … subdued» «все иные силы (кроме Сауроновой) бессильны». Тем более сил сопротивляться Кольцу у Фродо больше нет. Он в его власти и для него теперь не могло быть иного варианта, чем объявить его своим. Зло к тому и стремится в конечном счёте – слиться с каждым и обратить его к себе, сделав своим рабом. The «Ring is mine» из уст Фродо – это равно тому, что “Frodo is mine” со стороны Кольца или Зла. И тут даже совершенно не важно, чем искушало Кольцо Фродо в Саммат Науре – мы этого достоверно не знаем, Толкин намеренно не оставил ни намёка на это в окончательном варианте рукописи, зато он очень хорошо показал момент между воздействием на Фродо взгляда Ока и нападением Голлума – Фродо не слушались даже руки, единственное на тот момент, что ему осталось – это едва слышный шёпот о помощи. А после нападения Голлума - всё, Фродо уже встаёт на ноги и говорит с Голлумом в совершенно ему не свойственной манере.

И в письме Толкин писал, что вины Фродо в случившемся в Саммат Науре нет, потому что он подвергся влиянию силы несоизмеримой по мощи с собственной, и это всё равно, как если бы его придавило скалой. Так что там даже искушений никаких было не нужно – с Голлумом устами Фродо уже говорило Кольцо, в Саммат Науре происходило то же самое. Фродо слился с Кольцом. Важно понять, что искушение случилось после этого, когда Фродо, уже как владельцу, а не Хранителю кольца открылось нечто неведомое. Но от этого искушения он был избавлен Голлумом. А "Кольцо моё!" - это чистое насилие со стороны Кольца/Зла, получившего власть над Фродо.

Другое дело, что когда это произошло, Фродо многое, конечно, получил, что было никогда не доступно простому смертному, и многое безвозвратно потерял.
После того, как Кольцо полностью сломало волю Фродо (тут речь идёт именно про его волю к сопротивлению использовать силу Кольца, что сразу автоматически заработало и в другую сторону - Кольцо получило власть над Фродо через него творить волю Зла), Фродо встаёт и идёт в Саммат Наур. Никакой иной причины кроме как уничтожить Кольцо, что в его случае уже означало только одно - попытаться прыгнуть с этим Кольцом в огонь, идти туда вообще не было. Абсолютно никакой. Объявить его своим можно было прямо на склоне Ородруина, гораздо безопаснее для Кольца. Зайти в Саммат Наур - сознательно подвергнуть Кольцо опасности. И он это сделал. Чтобы было понятно, что осталось от Фродо, можно это рассмотреть как плен. Герой очень сильно скован в своих действиях, его уже не то, что руки не слушаются, собственный голос ему уже неподвластен, к нему может применяться насилие в неограниченных количествах, но какая-то личная свобода воли и очень небольшой выбор, что ему делать, ещё остаются. Да, на любые свои действия он может получить противодействие. Не зря он Сэму Говорит, что на Горе Судьбы скажет слово Судьба - он понимает, что не от него будет зависеть исход.

Это противодействие и случилось - Кольцо в качестве последнего средства спастись принуждает Фродо объявить его своим, чтобы открыть после этого Фродо невиданные горизонты уже как Властелину, а не Хранителю Кольца. Чтобы впечатлившись этими горизонтами он не валял дурака, отошёл от Трещины Судьбы, а там дело техники - назгулы, Саурон, и всё, с Сауроном Фродо бы не справится. Хотя Кольцу и Фродо бы сгодился, только бы в лаву не попасть. Дальнейший шаг Фродо, если бы на него не напал Голлум - два варианта. Либо выйти из Саммат Наура осматривать "новые владения" - это провал квеста, либо-таки шагать в огонь и завершать его. Потому что помимо невероятных горизонтов ему, скорее всего, открылся и весь расклад сил, и понимание, что Саурона ему не победить даже с Кольцом. Что бы он выбрал - мы уже не узнаем. Вопрос открытый. Но выбор оставался и Властелин Кольца, тоже получивший возможность пользоваться силой Кольца (это работало, повторюсь, в обе стороны), таки мог его сделать. Искушение происходило именно в этот момент - силой и невиданными перспективами, которое Кольцо открывало. Выбор же - огонь или власть Фродо сделать не успел. Что его и спасло, потому что для него любой выбор означал ужасную гибель.

Мог ли Фродо устоять в Саммат Науре и не объявить Кольцо своим? Нет. Не мог по условиям задачи. Он простой смертный, Кольца боялись великие и мудрые, Гэндальф опасался искушения Кольцом. Во Фродо не было никакой божественной природы, способной противостоять такому чудовищному давлению. Можно ли было требовать от него этого?

Мог ли он после объявления Кольца своим уничтожить его? Толкин писал, что такая возможность была. Если бы, увидев всё уже глазами владельца Единого Кольца, осознал, что ему не справиться с Сауроном, мог бы броситься в огонь.

Но для чистого, светлого Фродо объявить Кольцо своим, пусть его устами это уже делает Кольцо, сам он уже всё, побеждён полностью – это самое чёрное надругательство над ним. С таким очень непросто жить, если в принципе потом сможешь. Вот то самое страшное, что случилось с ним в Саммат Науре. Вот та жертва, которую он принёс ради спасения мира – бросил свою душу на растерзание злу.

И всё это у Сэма на глазах – это жуткое испытание для Сэма. Он ведь помогал Фродо дойти до самого конца, он принёс его на этот адский алтарь на себе. Фродо, которого он больше жизни любил. Он был свидетелем подвига Фродо на протяжении всего похода – этот подвиг длился не один день, весь его путь – подвиг. И в Саммат Науре Сэм становится свидетелем этого жертвоприношения. А он ведь помогал Фродо именно в этом – «сделать дело» - спасти мир, а ради спасения мира Фродо и жертвовал собой.

Но есть ещё третий участник квеста, и Саммат Наур поставил для него финальную точку.
Голлум крадётся за Сэмом в Саммат Наур, сбивает Сэма с ног так, что он ударяется головой о каменный пол и теряет сознание, и Голлум нападает на Фродо.

Но в момент, когда Фродо надел Кольцо и объявил его своим, Саурон узнал обо всём. И все планы его врагов стали ему ясны. Его воля, помогавшая его армиям в войне, оставила их, и они пришли в смятение прямо посреди битвы. Саурон призвал к себе назгулов и они, также оставив поле битвы, направились к Горе. И слова:

Then his wrath blazed in consuming flame, but his fear rose like a vast black smoke to choke him. For he knew his deadly peril and the thread upon which his doom now hung.
Затем гнев его вспыхнул всепожирающим пламенем, но это пламя сменил, как огромный столб черного дыма, удушающий ужас. Ибо он знал теперь, какая смертельная опасность ему угрожает, и на каком тонком волоске висит его судьба.

Подтверждают предположение о том, что Фродо действительно мог и имел такое намерение броситься с Кольцом в огонь. Потому что что ещё могло так напугать Саурона? При всём уважении к Фродо, в открытом противостоянии с Сауроном он не имел шансов. Саурон испугался не поединка с Фродо. Фродо не Гэндальф. Саурон испугался, что Фродо может шагнуть в огонь. Значит, такой шанс был, и намерение такое было.

Сэм приходит в себя, видит борьбу Голлума с невидимым противником, Голлум откусывает Фродо палец вместе с кольцом (the third finger – это безымянный палец правой руки, кино врёт), Фродо снова становится видимым и падает, Голлум в полном безумии прыгает с кольцом у края обрыва и срывается в огненную расселину. Голлуму не суждено было выбраться из ада Кольца, в котором он горел всю жизнь, и гибнет он в пламени Горы Судьбы.

И снова – что здесь произошло?
В произошедшем три аспекта.

Зло - уничтожило само себя. (Мой враг был моей единственной надеждой).
Кольцо, или иными словами Зло, говоря устами Фродо, проклинает Голлума на горе и выносит ему приговор: «Если ты ещё раз коснёшься меня, ты бросишься в Огонь Судьбы». Но Голлум не может не коснуться Кольца ещё раз – Кольцо поработило его и сделало из него безумца, который только и живёт желанием его заполучить. Таким образом, приговаривая Голлума прыгнуть в огонь, Кольцо приговаривает к огню само себя – забрав у Фродо Кольцо, Голлум падает в огонь.

Здесь ещё интересно рассмотреть клятву Голлума Кольцом, данную Фродо. Он ему обещал: Быть очень-очень хорошим. Никогда не позволить Ему (Саурону) заполучить Кольцо. Служить Повелителю Прелести (Фродо). Фродо тогда сказал Голлуму, что Кольцо попытается извратить его клятву (Голлум хотел убить Фродо и сам стать Повелителем Прелести), но всё равно заставит его сдержать слово (артефакт такой магической силы, ещё бы!). В Саммат Науре сложилась такая ситуация, что Саурон действительно мог получить Кольцо, и единственным способом для Голлума сдержать клятву было уничтожение Кольца. И именно Голлум, отобрав Кольцо у Фродо и упав с ним в огонь, невольно не допустил этого. С очень-очень хорошим, правда, как-то не задалось, но Фродо он опять же пусть и неосознанно сослужил самую лучшую службу, которую мог сослужить – избавил его от Кольца и завершил его квест.

Герои – сделали всё, что было в их силах. Об этом все разборы, не буду повторяться.

Суд творца – Если есть в мире такая любовь, которая была во Фродо, Сэме и всех тех, кто им помогал, которая довела их до Горы, которая заставила Фродо отдать свою душу на растерзание злу ради других даже без всякой надежды на успех, которая заставила Сэма разделить с ним этот путь – этот мир стоит спасать. Промысел Эру – божий Суд - свершился на Горе Судьбы по делам героев, которые оказались там, и тех героев, которые помогли им туда попасть. Всех вообще. И Мэггота, помогшего Фродо попасть к переправе, и Баттербура, не испугавшегося приютить его, и Гэндальфа, пожертвовавшего собой в Мории, и Эомера, ослушавшегося подлого приказа и напавшего на орков, что помогло Мерри и Пиппину избежать плена и сохранить квест Фродо в тайне. И Фарамира, взявшего на себя ответственность отпустить Фродо, и многих других, выбиравших Свет. Перевод Названия Mount Doom должен содержать корень «суд».
После того, как Фродо лишился Кольца, он просто падает. Его собственные силы закончились ещё у подножия Горы.

Конечно, ситуация в кино, когда Федя встаёт и идёт бить Голлуму морду со зверским лицом – это вообще тотальное непонимание того, что произошло. Во-первых, вся эта линия преемственности Бильбо – Фродо – Сэм, когда они по-очереди проявляют милосердие к Голлуму, и это в конечном итоге приводит к спасению мира, летит в тартарары. Во-вторых, как так получилось, что у Феди осталось столько сил, чтобы после отъёма Кольца драться с Голлумом? А потом ещё бежать во все лопатки?

В книге, когда Кольцо плавится в огне и начинается катастрофа, Сэм выносит Фродо из Саммат Наура на руках. Это ещё одна одновременно страшная и величественная в своём символизме деталь. Жертва принесена. Суд состоялся. Всё закончилось.

Сэм, выйдя из ворот, наблюдает, как рушится Мордор и Барад-дур. И как назгулы гибнут в пламени начавшего извергаться Ородруина.
И слышит голос Фродо. Прежнего Фродо. Фродо спасён, спасена его душа. Он вернулся из Тьмы. Конечно, произошедшего не отменить, и раны Фродо и его опыт останутся с ним. Но: «бремя снято с него». И это счастье.
Сэм падает перед ним на колени, правда, судя по всему предыдущему, Фродо очень вряд ли стоит на своих ногах. Он же идти не мог, Сэм его вынес, и очень возможно, что без сознания. Сэм хлопочет вокруг его руки, вспоминает Голлума, а Фродо предлагает Сэму его простить. Говорит, что не смог бы сам уничтожить Кольцо.

В этом разговоре Фродо и Сэма после Саммат Наура затрагивается тема прощения врагов и благодарности. Для Фродо важно простить Голлума, он вспоминает о нём чуть ли не с теплотой, потому что Голлум хоть и замышлял против него зло, но невольно избавил его от бремени и помог завершить квест. И здесь - «Мой враг был моей единственной надеждой». Хотя главный враг - Кольцо/Саурон, Голлум лишь одна из его многочисленных изуродованных жертв, вступивших на путь Зла. Вот в этом весь Фродо, он добр, великодушен и сам настолько чист душой, что видит хорошее даже там, где его очень сложно увидеть. Он снова свет, снова тёплое солнце, не зря Сэм, глядя на него, сразу вспоминает счастливые ширские дни.

Но Фродо после Саммат Наура находится в шоке, как тот, кто только что пережил катастрофу. Его только что переехал паровоз, который он в одиночку голыми руками пытался столько времени сдержать. Он был абсолютно уверен, что погибнет если не в пути, то после выполнения задачи точно, и ждёт смерти. Он два раза говорит Сэму, что это конец – это первое, что он сказал после Саммат Наура, и последнее в этой главе. Хочет или не хочет он жить - это в этот момент к нему вряд ли даже применимо. Он не то, чтобы запрещает себе это, у него на тот момент просто не осталось сил и он в шоковом состоянии. Он никогда не думал, что выживет. Там нет ещё вообще ничего, никаких рефлексий и самообвинений, Толкин сам писал, что Фродо мог вообще не помнить на тот момент, что произошло. Но он в этот момент совершенно счастлив, что квест завершён, и что Кольцо уничтожено.

И в самом конце главы Фродо говорит Сэму, что он рад, что Сэм с ним здесь, в конце пути, иными словами, что им суждено вместе умереть. Это отсылает сразу к Парт Галену и к их ругани по поводу того, кто кому больше дорог, и к тому, что Фродо не хотел брать Сэма с собой в Мордор, чтобы сохранить ему жизнь. С тех пор их отношения очень сильно изменились. Они вместе прошли через такие испытания, что это стремление уберечь друг друга от самого страшного давно трансформировалось в уважение такой высокой степени, когда во главу угла ставится помощь друг другу в выполнении долга и общая цель, даже если этот долг ведёт другого на смерть – нужно помочь ему его исполнить, а если цель ведёт в ад – дотащить другого туда на своей спине. И это «я рад, что ты здесь со мной» – это в устах Фродо наивысшая благодарность Сэму за всё и самая высокая оценка его помощи.

‘Well, this is the end, Sam Gamgee,’ said a voice by his side. And there was Frodo, pale and worn, and yet himself again; and in his eyes there was peace now, neither strain of will, nor madness, nor any fear. His burden was taken away. There was the dear master of the sweet days in the Shire.
‘Master!’ cried Sam. and fell upon his knees. In all that ruin of the world for the moment he felt only joy, great joy. The burden was gone. His master had been saved; he was himself again, he was free. And then Sam caught sight of the maimed and bleeding hand.
‘Your poor hand!’ he said. ‘And I have nothing to bind it with, or comfort it. I would have spared him a whole hand of mine rather. But he’s gone now beyond recall, gone for ever.’
‘Yes,’ said Frodo. ‘But do you remember Gandalf’s words: Even Gollum may have something yet to do?

But for him, Sam, I could not have destroyed the Ring. The Quest would have been in vain, even at the bitter end. So let us forgive him! For the Quest is achieved, and now all is over. I am glad you are here with me. Here at the end of all things, Sam.’

«Ну, вот и конец, Сэм Гэмджи», - сказал кто-то рядом с ним. И это был Фродо – бледный и измученный, но снова ставший самим собой; в его глазах был мир, ни напряжения воли, ни безумия, ни страха. Бремя было снято с него. Это был дорогой мастер времён счастливой ширской жизни.
«Мастер!» - закричал Сэм и упал на колени. Посреди крушения мира он чувствовал только радость, великую радость. Фродо был спасён, он снова был собой, он был свободен. А потом Сэм увидел искалеченную, истекающую кровью кисть.
«Твоя бедная рука!» - ахнул он. – «А у меня ни перевязать нечем, ни боль унять. Да лучшеб он мне всю руку откусил! Но он исчез безвозвратно, исчез навсегда».
«Да», - сказал Фродо. – «Но ты помнишь, что сказал Гэндальф? Даже Голлум может на что-нибудь сгодиться. Если бы не он, Сэм, я бы не смог уничтожить Кольцо. И весь квест оказался бы напрасным, даже в шаге от цели, в самом горьком конце. Поэтому давай простим его! Потому что всё получилось и всё теперь позади. Я рад, что ты здесь со мной. Здесь, где всему наступает конец».

Задыхаясь, Фродо бросился на землю. Сэм сел рядом с ним. К своему удивлению, несмотря на усталость, он чувствовал себя легче и в голове снова прояснилось. Он больше не вёл споров с самим собой. Он знал все доводы отчаяния и не собирался их слушать. Его волю могла сломать только смерть. Он больше не чувствовал никакой потребности во сне, а наоборот, в бдении. Он знал, что все опасности и угрозы сейчас сошлись в одной точке: следующий день решит всё, это будет день последнего усилия или катастрофы, и их последний вздох.
Но настанет ли он? Ночь казалась бесконечной, время остановилось, минута за минутой уходили в небытиё застывших часов. Сэм начал думать, что в мир пришла вторая тьма и рассвета больше не будет. Потом он нащупал в темноте руку Фродо. Она была холодная и дрожала. Фродо бил озноб.
«Зачем же я одеяло-то выбросил», - пробормотал Сэм, он лёг и прижал Фродо к себе, чтобы согреть. Через некоторое время он заснул, и тусклый рассвет последнего дня их квеста застал их лежащими рядом. Западный ветер стих день назад, теперь поднимался северный ветер, он начал усиливаться, и вскоре свет от невидимого солнца начал пробиваться в тень, где лежали хоббиты.

Сэм будит Фродо, тот с усилием и стоном встаёт и снова падает. И пытается ползти. И Сэм вспоминает своё решение нести Фродо на себе, даже если сломается спина и откажет сердце.
В кино перенесли сцену на склон Горы, скомпилировав несколько книжных сцен в одну. Сюда же вставили монолог Фродо: «Ни вкуса еды…», здесь же в кино торчат уши Кирит-Угольского эпизода, где Сэм держит Фродо на руках и даже отголоски его песни в башне в плане: «Вы помните Шир?...». Это всё не сказать, чтобы плохо… сцена в кино получилась удачная, но не сильно уж и хорошо. Потому что по факту не то, что на Горе, а даже сильно раньше им уже настолько было плохо, что они почти не разговаривали. И Сэм в книге напоминает Фродо в Мордоре не о Шире, он уже знает, что Фродо Шир не помнит. Он напоминает ему добрый и тёплый момент из их похода, когда он готовил кроликов. Это всё уже лютые придирки, сама знаю, но мне все эти книжные сцены дороги каждая по-отдельности, они наполнены таким глубоким смыслом, что делать из них такое рагу я считаю почти кощунством.

И Сэм в этот момент в книге, когда он говорит, что понесёт Фродо на себе, звучит гораздо правильней, это именно Сэм Гэмджи так мог говорить, маленький добрый садовник Фродо из Шира, а не Сеня-Пафос-в-Квадрате: «Так давайте избавимся от него раз и навсегда!!!...» А как, Сень? Не подумал? И не мог подумать, потому что в кино никаких предпосылок в общем-то и нет, чтобы Федя заартачился. Они идут бросать Кольцо в вулкан, всё просто, как ширский валенок. В книге Фродо Сэму ясно сказал, что с Кольцом расстаться не сможет.

‘Come, Mr. Frodo!’ he cried. ‘I can’t carry it for you, but I can carry you and it as well. So up you get! Come on, Mr. Frodo dear! Sam will give you a ride. Just tell him where to go, and he’ll go.’

«А ну-ка, мистер Фродо!» – закричал он. – «Я не могу нести его за тебя, но я могу нести тебя и его уж заодно. А ну-ка полезай наверх! Вот так, давай, мистер Фродо, родной! Сэм сейчас тебя покатает. Просто скажи ему куда идти, и он пойдёт».

И в кино сразу понятно, что прошёл Сеня по склону немного, а ещё ему было очень тяжело. А в книге-то совсем другое. Во-первых, Сэм затащил Фродо на гору аж от подножия. Во-вторых, Фродо ему показался лёгким как ребёнок. И это неспроста. Это сразу отсылает нас в третью книгу в главу Белый всадник. Фродо ведь часто очень во многом рифмуется с Гэндальфом. Он в принципе его последователь:

And so at the last Gwaihir the Windlord found me again, and he took me up and bore me away.
' 'Ever am I fated to be your burden, friend at need,' I said.
' 'A burden you have been,' he answered, 'but not so now. Light as a swan's feather in my claw you are. The Sun shines through you. Indeed I do not think you need me any more: were I to let you fall you would float upon the wind.'
КК: Наконец Гвайир, Князь Ветра, нашел меня и унес прочь.
– Видно, судьба тебе век носить эту тяжкую ношу, о друг-избавитель! – сказал я ему.
– В первый раз ты и впрямь был тяжкой ношей, – ответил он. – Но сейчас ты меня совсем не утрудил. Ты легче лебединого перышка. Сквозь тебя просвечивает солнце. Я тебе, пожалуй, и вовсе не нужен: если я разожму когти, ты не упадешь, а полетишь по ветру.

И ещё:

In that despair my enemy was my only hope, and I pursued him, clutching at his heel. …
КК: Мой враг был моей единственной надеждой, и я преследовал его по пятам…

Зря Сэм боялся, что спина не выдержит.
На своих ногах Фродо доходит до Горы Судьбы и падает. Ещё одна жуткая евангельская рифма - Спаситель не донёс Креста до Голгофы. На Гору поднимает Фродо Сэм. При этом Сэм понимает, что с каждым шагом к цели Фродо всё хуже и хуже, он прекрасно понимает, что Фродо не сможет расстаться с Кольцом, он понимает, что для Фродо это конец, и страшный конец. И всё равно поднимает его на спину и несёт туда. Это в принципе выходит уже за рамки привычных действий по отношению к тому, кого любишь. Но это отношение того же самого плана, что позволило Гэндальфу делегировать главную операцию по спасению Средиземья Фродо – уважение. Сэм понимал, что попытка спасти Фродо от того, к чему он шёл, стала бы проявлением самого чёрного пренебрежения к нему и к делу всей его жизни. К его жертве собой и к самой его сути. «To help mr Frodo to the last step and die with him». Мне кажется, что личного тут даже гораздо больше, чем долга, потому что на перевале Сэм вообще отказывается мир спасать, когда мёртвого, как он думает, Фродо, находят орки.

В фильме это порушено. Там Сеня несёт Федора на гору, чтоб он выбросил Кольцо. А когда тот передумал, Сеня в непонятках.

В книге Сэм понимает, что Фродо ничего не сможет сделать. Что там будет, он представления не имеет. Он так же, как и Фродо, просто полагается на судьбу. «Делай, что должно, и будь что будет». И он очень хорошо понимает, что Фродо скорее всего погибнет.

Сэм поднимает Фродо на Гору и видит дорогу. Это дорога Саурона из Барад Дура в Саммат Наур. К Сэму возвращается надежда на то, что они смогут дойти до цели. В начале четвёртой книги Фродо говорил, что хотел бы, чтобы перед ним лежала прямая дорога, и уж тогда он шел бы по ней, покуда ноги идут. Дорога, ведущая к цели, наконец, перед ним, только вот идти он уже не может.

Какое-то время они лежали и отдыхали, но вдруг оба почувствовали необходимость торопиться, как будто чей-то зов. Каким-то образом они почувствовали, что началась битва у Чёрных Врат, где могли погибнуть большинство тех, кто им дорог. Фродо смог добраться до дороги ползком.
Оказавшись на дороге, Фродо оглядывается вокруг и в этот момент мгла вокруг Барад-Дура на секунду рвется и он видит цитадель Саурона и Око без всяких покровов. Хоть взгляд его направлен не на Фродо, тот падает как подкошенный и рука его судорожно ищет цепочку на шее. Сэм, склонившись над ним на коленях, слышит его едва различимый шёпот – Фродо просит удержать его руку, которая тянется к Кольцу. Руки его уже не слушаются, вот этот еле слышный голос – это на тот момент всё, что от Фродо осталось. К этому Толкин вёл с самого начала, это всё происходило медленно, но неуклонно – Кольцо его уничтожало и спасения не было. И Сэм был этому свидетелем. От башни Кирит Унгол это уже стало необратимым и шло по нарастающей. Сэм берёт его руки и складывает ладонь к ладони – как будто для молитвы, и целует их, и не отпускает. Он понимает, что это последние минуты Фродо. И ещё он думает, что Саурон их заметил.

Сэм теперь несёт Фродо по дороге в Саммат Наур, прижимая его руки к груди. И дальше снова происходит то, что должно было произойти – нападение Голлума. Он всё это время шёл за ними по следу. Он уже всё понял, что Фродо собрался делать с Кольцом. Голлум прыгает на них со скалы и сбивает Сэма с ног. Сэм слышит «ненавистный голос», выхватывает меч, но прийти на помощь Фродо не может – они с Голлумом сцепились в клубок, и Фродо к удивлению как Сэма, так и Голлума, отбивается от того с необъяснимой яростью и силой.

Но нам-то всё давно объяснили.
Как мы наблюдали раньше, любая попытка отобрать или хотя бы попросить Кольцо у Фродо с некоторых пор приводила к тому, что Кольцо брало над Фродо на какое-то время верх. Потом он быстро одолевал его и становился собой, но в этот раз нам только что было показано очень хорошо – сил у Фродо сопротивляться Кольцу больше нет. Кольцо, долгий страшный путь и Око в самом конце его добили. Когда он увидел Око и упал, и его воля перестала контролировать даже его собственные руки и он умирающим шёпотом просил Сэма их удержать – вот это была уже агония сопротивления – до этого он ведь никогда не просил Сэма о помощи в своей борьбе с Кольцом. Это был конец. И как он сказал Сэму раньше – попытка отобрать у него Кольцо сведёт его с ума. И вот такая попытка случается. Сопротивляться Кольцу он уже не может и оно получает власть над ним. Это оно даёт ему силы сопротивляться Голлуму, который и сам сильно сдал. Он тоже шёл за ними по страшной пустыне без еды и воды, и от него остались только кожа да кости. Фродо отталкивает его от себя и поднимается на ноги. И начинает говорить так, как никогда раньше не разговаривал.

‘Down, down!’ he gasped, clutching his hand to his breast, so that beneath the cover of his leather shirt he clasped the Ring. ‘Down you creeping thing, and out of my path! Your time is at an end. You cannot betray me or slay me now.’
Then suddenly, as before under the eaves of the Emyn Muil, Sam saw these two rivals with other vision. A crouching shape, scarcely more than the shadow of a living thing, a creature now wholly ruined and defeated, yet filled with a hideous lust and rage; and before it stood stern, untouchable now by pity, a figure robed in white, but at its breast it held a wheel of fire. Out of the fire there spoke a commanding voice.
‘Begone, and trouble me no more! If you touch me ever again, you shall be cast yourself into the Fire of Doom.’
The crouching shape backed away, terror in its blinking eyes, and yet at the same time insatiable desire.
Then the vision passed and Sam saw Frodo standing, hand on breast, his breath coming in great gasps, and Gollum at his feet, resting on his knees with his wide-splayed hands upon the ground.

«На землю, на землю», - выдохнул он, прижимая руку к груди так, что под кожаной рубашкой он схватил Кольцо. «На землю, ползучая тварь, и прочь с моего пути! Твоё время вышло. Ты не можешь предать меня сейчас или убить».
И вдруг, как раньше под скалами Эмин Муйла, Сэм увидел двух противников иначе. Скорчившаяся фигура, больше похожая на тень живого существа, существо окончательно исковерканное и побеждённое, но полное ужасного вожделения и злобы; а перед ним стояла суровая, уже недосягаемая для жалости белая фигура с огненным колесом на груди. И из огня раздавался властный голос.
«Убирайся и больше не мешай мне! Если ты ещё раз когда-нибудь коснёшься меня, да бросишься ты в Пламя Судьбы!»
Скорчившаяся фигура отпрянула, в глазах мелькнул ужас, но неутолимое желание из них никуда не исчезло.
Потом видение исчезло и Сэм увидел Фродо, вцепившегося в рубашку на груди, задыхающегося, и Голлума у его ног, стоящего на коленях с распластанными по земле руками.

Фродо и Голлум здесь уже названы rivals – противники. Их первая и последняя встреча сопровождаются появлением вот таких видений у Сэма. У Эмин Муйла белая фигура была скрыта серым облаком – это было только предвосхищение эпизода на Горе. И там Кольцо использовалось для клятвы. Но здесь Сэм уже видит её явно, но у неё на груди огненное колесо. На Горе это уже проклятие – если ты ещё раз коснёшься меня - ты бросишься в огонь.

Самый главный вопрос, кто это говорит. Фродо, или через него уже говорит Кольцо. Если сопоставить три момента – воздействие на Фродо взгляда Ока на Горе (не слушаются руки и еле слышная мольба о помощи ), нападение Голлума (попытка отнять Кольцо «сведёт с ума») и то, что голос шёл из огненного колеса у него на груди – то это Кольцо говорит устами Фродо. Это оно уже подчинило Фродо себе. Имел ли сам Фродо такую власть, решать чью-то судьбу, будучи ещё пока только Хранителем? Нет.

А что означает белая фигура? Почему тогда не чёрная в конце концов? А это тот самый парадокс.
Появление в этот момент сияющей белой фигуры означает тот самый факт, что добрались мы до той точки, о которой говорилось в тени прошлого – the Ring will possess him. Фродо полностью отдал себя, добираясь с Кольцом до Горы. Он прошёл всю эту пытку до конца, остался лишь финальный акт отречения от цели всего пройденного пути, который был возможен только после выполнения вот этого условия задачи. Сначала порабощение, потом присвоение Кольца. Внешне это выглядит так: Фродо в орочьей одежде под эльфийским плащом становится кем-то ужасным, а глаза Сэма, которые могут смотреть на Фродо сквозь магию Кольца видят внутреннюю и истинную сторону всего этого – Фродо, пожертвовавшего всем, что у него было, ценой порабощения собственной души Кольцом и погружения её во мрак, донёсшего Кольцо до пункта назначения. Дальнейшее было неизвестно даже мудрым, не только Фродо и Сэм, но и Гэндальф, и Элронд дальше могли полагаться только на провидение. Фродо к этому моменту уже совершил всё, что мог. Он уже в плену Кольца.
Сэм предостерегает Фродо, что Голлум снова готов напасть и торопит его идти дальше – времени терять нельзя.

Frodo looked at him as if at one now far away. ‘Yes, I must go on,’ he said. ‘Farewell, Sam! This is the end at last. On Mount Doom doom shall fall. Farewell!’ He turned and went on, walking slowly but erect up the climbing path.
Фродо посмотрел на Сэма так, как будто тот был очень далеко. «Да, я должен идти», – сказал он. – «Прощай, Сэм! Вот и наступает конец. Да свершится судьба на Горе Судьбы. Прощай!» – Он повернулся и пошёл, медленно, но прямо, вверх по дороге.

И снова это «должен идти». Он где-то уже за гранью, на другой стороне. Но всё равно никуда не делось: «I must go on». Фродо не говорит, что он сейчас будет решать исход дела. Он говорит Сэму, что на Горе Судьбы скажет слово Судьба. И прощается с ним. Несмотря ни на что, последнее, что он говорит перед Саммат Науром – он говорит Сэму «Прощай».

То, что Фродо больше не сгибается под тяжестью Кольца – ещё один признак того, что оно больше не тяготит его. Да хотя бы даже то, что он вообще в состоянии идти. Оно даёт ему силы. Однако даже полное порабощение Кольцом не помешало Фродо на своих ногах зайти в Саммат Наур. Что ему там было делать, если он не собирался уничтожать Кольцо? Ознакомиться с местной достопримечательностью, раз уж пришёл? Он-таки хочет это сделать, иначе нет никаких причин туда идти и подвергать Кольцо опасности в непосредственной близости от Трещины Судьбы. Пленнику ещё может оставаться хоть и небольшой, но выбор. Не Кольцо его ведёт, оно только придаёт ему силы, потому что сломило его волю и лишило сил к сопротивлению. До этого Фродо отвергал возможность использовать силу Кольца, теперь он не в состоянии противиться ей, он побежден. Кольцо вообще не может вести куда-либо, потому что это просто магический артефакт для многих притягательный, с рядом свойств и с заключённой в нём страшной силой Тёмного Властелина, стремящийся вернуться к своему создателю. Все герои в непосредственной ли близости Кольца или на расстоянии делают выбор сами и война Добра со Злом идёт в их душах. Фродо – Хранитель Кольца, поэтому воздействию тёмной силы он подвергается постоянно, а так как она несоизмеримо выше его собственных сил, это имеет закономерный итог.

Фродо, порабощённый Кольцом, представлял для Голлума угрозу, но благодаря своей прозорливости и пониманию того, к чему всё идёт, он заранее отказался от меча. Не случись этого, в момент нападения Голлума Фродо мог бы его убить. Но лицом к лицу с Голлумом с оружием в руках теперь пришёл черёд оказаться Сэму.

И Сэм сталкивается с тем, кто причинил ему столько горя и кого он мечтал загнать в угол и убить. И вот Голлум у его ног, а у Сэма в руках меч. Ситуация у Эмин Муйла с Фродо и Голлумом повторяется, только мотив убийства Голлума у Сэма куда более серьёзный.

Сэм даже не представляет себе, ЧТО от него в этот момент зависит. Это скорее всего исход всей миссии, и совершенно однозначно жизнь Фродо. Его собственная жизнь тоже, но это мы уже давно выяснили – если бы Фродо не вернулся, Сэм не вернулся бы тоже. Но Сэм – преемник Фродо, а Фродо преемник Бильбо. Они по-очереди выходят в сказке на первый план и каждый из них на своём пути сталкивается с испытанием на милосердие.

Первый раз милосердие к Голлуму проявляет Бильбо, а у Бильбо уже к этому моменту Кольцо не то, что в кармане – на пальце. Когда Фродо слышит об этом, он осуждает Бильбо и выражает сожаление о том, что Бильбо не убил его. Но законы Мироздания работают как швейцарские часы – осудишь кого-либо – будешь на его месте. И вот Фродо оказывается перед таким же выбором – Голлум у его ног, а у него в руках меч. А на шее Кольцо и он знает, что Голлум охотится за Кольцом. И глядя на него, он жалеет Голлума и не убивает его, хотя здравый смысл в лице Сэма подсказывает, что это было бы разумно. Но в этот раз Сэм не одобряет действия Фродо.

На Горе Голлум встречается с Фродо в последний раз, но только это уже не тот Фродо, что пожалел его у Эмин Муйла, и что проснувшись на перевале ласково спрашивал его, поел ли он и сумел ли отдохнуть. Это уже почти и не Фродо даже, Кольцо уничтожило его в ноль, отобрало всё. Но по собственной предусмотрительности он без оружия – предвидя то, что с ним будет, он выбрасывает оружие, а Жало теперь у Сэма.

И теперь Сэм оказывается на месте Фродо и должен решить участь Голлума. На перевале Сэм неосторожным словом отталкивает Голлума и это очень сильно ударяет по Фродо. На Горе он не просто оказывается в той же ситуации – он теперь имеет полное моральное право отомстить Голлуму за его предательство. В случае с Бильбо и Фродо – он был для них угрозой, но не успел причинить им вреда. А после Логова Шелоб Сэм получает карт-бланш – Голлум предал Фродо и пытался убить Сэма. Но не зря Сэм прошёл с Фродо весь путь до конца. Не зря он один раз надел цепочку с Кольцом на шею. Не зря фиал хранится у него. Свет, погасший свет Фродо, возрождается в Сэме, и он щадит Голлума в третий раз. Сэм правильно услышал мольбу Фродо о фиале – храни его для меня! И своим милосердием Сэм определяет исход квеста и спасает и мир, и Фродо, и себя.

Sam’s hand wavered. His mind was hot with wrath and the memory of evil. It would be just to slay this treacherous, murderous creature, just and many times deserved; and also it seemed the only safe thing to do. But deep in his heart there was something that restrained him: he could not strike this thing lying in the dust, forlorn, ruinous, utterly wretched. He himself, though only for a little while, had borne the Ring, and now dimly he guessed the agony of Gollum’s shrivelled mind and body, enslaved to that Ring, unable to find peace or relief ever in life again. But Sam had no words to express what he felt.
‘Oh, curse you, you stinking thing!’ he said. ‘Go away! Be off! I don’t trust you, not as far as I could kick you; but be off. Or I shall

hurt you, yes, with nasty cruel steel.’

Рука Сэма дрогнула. Он пылал гневом и жаждой мести. Было бы справедливо убить это вероломное, кровожадное создание, справедливо и многократно заслужено, и это представлялось единственным безопасным выходом. Но что-то в глубине душе удержало его: он не мог поднять руку на это распростёртое в пыли существо, одинокое, растоптанное, полностью изломанное.
Он сам, хоть и недолго носивший Кольцо, смутно догадывался об агонии иссохшего разума и тела Голлума, порабощенного им, неспособного больше никогда в своей жизни обрести утешение и покой. Но Сэм не мог облечь в слова то, что он чувствовал.
— Будь ты проклят, вонючая тварь! — сказал он. — Убирайся прочь! Я не верю тебе, ты опять примешься за своё, если не дать тебе по шее; но убирайся! Или я ударю тебя, да, вот этой вот мерзкой жестокой сталью.

Сэм вспоминает о Фродо и не видит его на дороге. Он спешит к Саммат Науру, Голлум, совершенно уже обезумев, тенью следует за ним.

Вспышка безумия короткая, Фродо быстро берёт себя в руки и говорит Сэму о том, что с ним происходит сейчас, и что будет. Это дословное и однозначное предсказание того, что произойдёт дальше.

«Я почти полностью в его власти». Задолго до всех событий, в гостиной Бэг Энда, Фродо, который был бы тогда очень рад сплавить Кольцо Гэндальфу и никогда о нём больше не слышать, не смог его бросить в камин. Сейчас он говорит Сэму, что Кольцо поработило его почти полностью. Как вы думаете, просматривается ли здесь хоть ничтожная вероятность того, что он добровольно расстанется с Кольцом и бросит его в огонь Горы Судьбы?

«Я не могу расстаться с кольцом, а если ты попытаешься его забрать, сойду с ума».
Дальше Фродо подтверждает, что добровольно он с Кольцом не расстанется, и что следующая попытка отобрать у него Кольцо сведёт его с ума.
Какая на этом этапе есть надежда, что Фродо сможет выбросить Кольцо? Сэму вот он только что русским языком ясными словами сказал, что нет. Зачем он тогда идёт к Горе? А он ещё «почти» во власти, а не полностью. У него есть задача, он с ней одно целое. Это дело его жизни и чести. Пока «полностью» не наступило, он будет идти. Кроме этого, есть вариант и не расставаясь с Кольцом его уничтожить – шагнуть в огненную расселину вместе с ним, Толкин писал об этом. Даже после объявления Кольца своим.

Так что пока от Фродо осталось Фродо хоть немножко – некоторый шанс самому завершить квест, уничтожив Кольцо (только вместе с собой, естественно) у него был. Поэтому и идёт. Не зря во второй главе есть на это намёк, когда он смотрит в камин, представляя себе, что это огонь Ородруина и он постепенно заполняет всё поле его зрения. Дорогу эту он изначально рассматривал как дорогу в один конец. На вопрос, когда будет «полностью», в принципе, здесь уже дан ответ. Сэм уже прекрасно понимает, что с Фродо происходит, Фродо уже не просит прощения за вспышку, потому что знает, что Сэм понимает. Так к чему слова, Фродо делает через минуту гораздо большее.
Сэм предлагает очередное очень практичное решение – выбросить всё, что больше не понадобится и идти напрямик. Действительно, оба знают, что обратной дороги нет. И не понадобится почти ничего.

Frodo looked again towards the Mountain. ‘No,’ he said, ‘we shan’t need much on that road. And at its end nothing.’ Picking up his orc-shield he flung it away and threw his helmet after it. Then pulling off the grey cloak he undid the heavy belt and let it fall to the ground, and the sheathed sword with it. The shreds of the black cloak he tore off and scattered.
‘There, I’ll be an orc no more,’ he cried, ‘and I’ll bear no weapon fair or foul. Let them take me, if they will!’

Фродо снова посмотрел на Гору. – Нет, - сказал он. – Немногое нам будет нужно в пути. А в конце и вовсе ничего. – Подняв с земли свой орочий щит он отшвырнул его подальше и бросил ему вслед и шлем. Потом, сняв серый плащ, расстегнул тяжёлый ремень и выпустил из рук, дав ему упасть на землю вместе с мечом в ножнах. Лохмотья чёрного орочьего плаща он сорвал с себя и разбросал.
- Всё, хватит, я больше не орк, - крикнул он. – И у меня нет оружия, ни благородного, ни вражьего. Пусть забирают меня, если хотят!

Даже то, как он избавляется от вещей, показывает его отношение к вынужденному притворству (хотя один раз оно спасло их) и к своей роли в квесте. Он отшвыривает от себя орочьи щит и шлем – средства защиты жизни в бою, рвёт орочий плащ – способ подстроиться под мордорских обитателей, сойти за своих. Он не хочет больше притворяться орком даже ценой того, что его могут схватить. Насколько же всё-таки ему это претило с самого начала! Это очень активная позиция и деятельное неприятие – рвать и швырять, учитывая его состояние. Кольцо ведь приближает его к состоянию, в котором пребывают орки – отсутствие жалости и сострадания. Оно отнимает у него всё, что может. И вот это агрессивное избавление от орочьих доспехов, от которых ему даже защиты не надо, показывает, насколько он ещё всё-таки отчаянно сопротивляется Кольцу и тому, что оно с ним делает. И как это влияние против его природы.

Зато совсем по-другому выглядит избавление от меча.
Во время его второго срыва на Сэма его рука потянулась к рукоятке меча. Фродо понимает, что дальше будет только хуже. Что момент, когда его сорвёт окончательно, уже близок. Может ли он допустить, что в таком состоянии окажется рядом с Сэмом с оружием в руках? Но ещё до этого момента он говорил Сэму, что и Стинг он ему отдаёт, и что вряд ли ему вообще суждено вообще ещё хоть раз нанести удар. По ходу его квеста на каждый его удар он получал ответный. Только первый раз в Курганах он вышел победителем, когда поднял меч. На Заверти его ранили моргульским клинком, у Брода его арнорский клинок сломался, в Мории орк его чуть не убил копьём, после героического момента в логове Шелоб – получил удар в спину. Сама судьба подводила его к тому, что ему не суждено победить с помощью оружия. А сейчас вообще замаячила перспектива обезуметь и направить меч против Сэма. Поэтому Фродо предусмотрительно не ждёт того, что случится с ним дальше, а отказывается от меча после первой же попытки за него схватиться.
Но как он это делает – расстёгивает пояс, на котором пристёгнут в ножнах орочий ятаган и просто даёт ему выскользнуть из рук.

Пояс, я уже писала, это атрибут воина. Оберег и то, на чём носят оружие. Пояс и меч Фродо не швыряет. Этот жест, как он просто даёт ему упасть на землю – это что-то очень обречённое, смиренное принятие неизбежного. Отказ от защиты себя. Он в этот момент принимает то, что он не воин, более того, он окончательно принимает своё мученичество. Это был его внутренний конфликт, конфликт мечты и судьбы – он мечтал стать героем, у него были все качества для этого – мужество, благородство, чистая душа. Но судьба распорядилась иначе – он должен был стать героем будущих эпох – героем-мучеником. Он должен был не победить, а потерять, пожертвовать собой без остатка ради других, смириться полностью перед судьбой, пожертвовать всем, даже мечтой о геройстве.
И он отказывается прятаться и защищать себя, делает себя уязвимым полностью и сознательно и кричит об этом в тёмное мордорское небо:

‘There, I’ll be an orc no more,’ he cried, ‘and I’ll bear no weapon fair or foul. Let them take me, if they will!’
- Всё, хватит, я больше не орк, - крикнул он. – И у меня нет оружия, ни благородного, ни вражьего. Пусть забирают меня, если хотят!

"А теперь для нагой души не подмога меч, не защита щит". (с)Финрод-Зонг
Эта сцена закольцована со сценой у Брода, когда Фродо кричал назгулам, грозя им арнорским мечом, что они не получат ни Кольца, ни его. Его меч тогда сломался. И вот он теперь стоит на Горгорот, в Мордоре, куда они обещали его забрать, и кричит: «Я пришёл, забирайте меня!»

Тогда он не сдавался. Он трижды отрекался от назгулов, трижды гнал их от себя. Теперь сдаётся?
Нет. Он принимает свою судьбу. А судьба его в том, чтобы отдать себя злу на растерзание.

Здесь есть параллель с Эовин. Она тоже совершила подвиг, приняв свою судьбу, крикнув Ангмарцу, что она женщина. Хотя до этого отчаянно сопротивлялась незавидной, как она полагала, женской роли. Фродо тоже совершает свой главный подвиг, смиряясь с тем, что ему предстоит.

Он не зря швырял щит и рвал орочий плащ. Он всей душой со светом, сколько ещё живого осталось от его души. Но он видит неизбежное – ему не выстоять против Кольца и Саурона. Единственный способ выполнить задачу и спасти мир, если он возможен – бросить свою душу им под ноги, отдать всё без остатка, не сопротивляясь принять всё то зло, которое ему уготовано, не тратить силы больше ни на что, а только на то, чтобы дойти. Он готов отдать им всё. Кольцу, Саурону, назгулам, оркам. Он готов принять любые мучения. Только чтобы иметь возможность без дополнительной ноши сделать ещё несколько шагов вперёд с неизвестным результатом в конце. Вот так. Он не сдаётся, он принимает неизбежное и выражает готовность идти до конца, чего бы это ему не стоило.

Ещё, Фродо выбрасывает не свои вещи, а орочьи. Своего у него ничего не осталось.

По-другому от вещей избавляется Сэм. Ему приходится выбрасывать их с Фродо вещи, каждая из которых это последнее напоминание о жизни, оставшейся в прошлом. Это отказ от этой жизни ради выполнения задачи. И это даётся ему с трудом.
Ему их жалко. Какие-то бытовые мелочи, отказ от которых однозначно свидетельствует о том, что они идут на смерть. Особенно его сковородки. Сэм плачет, осознавая, что и они не понадобятся им больше. И вспоминая Итилиэн и тушёных кроликов, спрашивает Фродо, помнит ли он.

‘Do you remember that bit of rabbit, Mr. Frodo?’ he said. ‘And our place under the warm bank in Captain Faramir’s country, the day I saw an oliphaunt?’
‘No, I am afraid not, Sam,’ said Frodo. ‘At least, I know that such things happened, but I cannot see them. No taste of food, no feel of water, no sound of wind, no memory of tree or grass or flower, no image of moon or star are left to me. I am naked in the dark. Sam, and there is no veil between me and the wheel of fire. I begin to see it even with my waking eyes, and all else fades.’

- Ты помнишь кроликов, мистер Фродо? - спросил он. - И местечко на солнечном склоне, в стране господина Фарамира? Ну, тот день, когда я увидел олифана, помнишь?
- Нет, Сэм, боюсь что нет. - Ответил Фродо. - Это было, я знаю, но уже не помню. Ни вкуса еды, ни прохлады воды, ни звука ветра, ни памяти о траве, о дереве, о цветке, ни света Луны, ни звёздного неба, ничего не осталось мне. Я нагой во тьме, Сэм. И ничего, никакого спасения от огненного колеса. Оно уже передо мной наяву, а всё остальное почти исчезло.

В оригинале неровный ритм, короткие фразы, создаётся ощущение, что Фродо не хватает воздуха, когда он произносит это. И Фродо не помнит. У него Кольцом отнята даже память о том, что он идёт спасать. Фродо любил жизнь – у него отняли воспоминания о жизни. Он любил природу, любовался звёздами и луной. Он не может их вспомнить. Если уже после Кирит Унгола он говорил, что пытался там вспоминать Шир и не смог, то его монолог на Горгорот – это уже констатация того, что его разум и душу просто убивают с особой жестокостью, рвут на части и уничтожают. И мало этого – он кроме огненного колеса, которым ему представляется теперь Кольцо и Ока больше почти ничего не видит, даже в настоящем. Нагой во тьме – это опыт из Кирит Унгола, но тогда это была буквальная нагота, а теперь это душа его во тьме без всякой защиты перед огненным колесом.

Сэм, услышав это, подходит и целует Фродо руку. Пытается что-то сказать, но сам понимает, что слова бессмысленны. Он собирает вещи, ругается на Голлума, которому не позволит лапать свои сковородки, относит всё и бросает в какую-то трещину. И звон падающих туда сковородок для него как похоронный колокол. Ещё один этап страшного пути в прошлом, начинается следующий.

Сэм делает для Фродо пояс из эльфийской верёвки, оставшуюся верёвку он прячет. В мешке у него, помимо верёвки, только остатки лембасов и фляга с водой. На поясе Стинг, а в нагрудном кармане вместе фиал Фродо и коробочка, которую дала Сэму Галадриэль.

Они больше не прятались, а выбирали кратчайшую дорогу. На плато никого не было, назгулы сопровождали войско Арагорна за Эфель Дуатом. Всё внимание Саурона было обращено туда.
Фродо после того, как они оставили вещи, вдруг нашёл в себе силы пройти в этот день гораздо больше, что Сэм не мог объяснить только тем, что он выбросил меч, щит и шлем. Дело было, скорее, в его окончательном принятии своей судьбы. Когда отказался от всего, совсем от всего, терять уже нечего и идёшь налегке. «Пусть забирают!» - вот в чём дело. Он принял и это. А кто или что заберёт его – Саурон, Кольцо, огонь, орки, назгулы, как это будет – уже не важно. Уже не моё.

Но к вечеру Фродо снова выбился из сил. Он попросил пить и Сэм дал ему глоток воды. Во фляге остался последний, Сэм пить не стал. Ночь с 23 на 24 марта, остался последний глоток воды. До цели полтора дня. Последний глоток воды Сэм тоже сберёг для Фродо, а потом ночью ему мерещилась вода, пруды, ручейки, речки в Шире, в которых вода сверкала в лучах солнца, и в которой он плескался с братьями Коттон и их сестрёнкой Рози. Рози в Мордоре он вспоминает уже не первый раз. До этого один полунамёк о ней промелькнул в Лориэне. А в Мордоре в его воспоминаниях она уже называется по имени. Видимо, в походе он, когда ещё надеялся вернуться, просто старался не бередить себе душу, а в Мордоре, как раз с тех пор, когда он понял, что скоро погибнет, позволил себе вспоминать о ней, потому что не чаял уже увидеть никогда. Но какая же и у Сэма сила воли, и как он умудряется держаться без воды! Раньше Фродо всегда старался подстраховать и позаботиться о нём, теперь пришла его очередь заботиться о Фродо и он готов отдать ему всё, питаясь чуть ли не воздухом и оставляя ему воду. Это уже просто чудеса героизма.
Но всё-таки шальная мысль о возвращении иногда посещает его.

The way back, if there is one, goes past the Mountain.’
Путь домой, если он и существует, лежит через Гору.

В эту ночь Сэм ведёт спор на первый взгляд с самим собой. Если точнее – с помыслом, который идёт извне – от Кольца. Тем более у Сэма есть связь с Кольцом, он уже нёс его какое-то время, а Кольцо в душе Хранителя оставляет свою метку навсегда. И хоть само Кольцо Сэму не сдалось вообще никуда, через него Злом могут внушаться различные помыслы, на первый взгляд даже самые благие. С Фродо, казалось бы, дело уже решённое. Он уже больше мёртв, чем жив. Но на «пути» Кольца к цели (к Саурону) стоит Сэм, без которого Фродо бы уже давно умер посреди Мордорской пустыни. Кстати, не объявил бы Кольцо своим, а скорее бы упал и больше не встал. Из текста главы и всех до сих пор описанных ситуаций вывод напрашивается именно этот. Фродо сам сказал Сэму, что с ума его свести может попытка отобрать Кольцо. Во всех других случаях он с ним справляется. И по пути скорее умрёт, чем присвоит Кольцо. Ну пусть так, Кольцу главное не попасть к Трещине Судьбы. Но Сэм не даёт Фродо умирать. Ведёт и ведёт его туда, куда Кольцу попадать не надо. И помысел Сэму приходит именно об этом – зачем мучиться? Не дойдёте же всё равно, и Фродо ведь сам сказал, что не сможет ничего сделать и всё напрасно. Не лучше ли лечь и умереть прямо сейчас, избавляя себя и его от дальнейших мук? Ведь это же зависит только от Сэма! Помысел приходит как собственная мысль, голосом Сэма, но я всегда рассматривала этот внутренний диалог как искушение Сэма Кольцом. Такие осторожные подходы, о том, что сам свалишься, если ему будешь отдавать всю воду и еду, и что не знаешь, что делать, а он сам говорит, что всё бесполезно. И что всё равно умрёте, а то и хуже всё это для вас кончится.

Самое поразительное, что из этого диалога мы точно узнаём, что Сэм отдаёт Фродо всю воду. Как? Как это возможно силой воли выдерживать такую жажду зная, что есть немного воды?
Но Сэм не слушает. И когда к нему приходит аргумент «Вы всё равно не попадёте на Гору», он взрывается:

‘I’ll get there, if I leave everything but my bones behind,’ said Sam. ‘And I’ll carry Mr. Frodo up myself, if it breaks my back and heart. So stop arguing!’
Я туда попаду, если даже от меня только кости останутся! – сказал Сэм. – И мистера Фродо на себе донесу, пусть хоть спина переломится и сердце разорвётся. Хватит уже спорить!

If it breaks my back and heart - какой жуткий двойной смысл. При первом чтении оригинала меня эта фраза просто током ударила.
Снова «я». Не «мы». Сэм понимает, что это полностью его ответственность. Сэм чувствует, что они одновременно вместе и очень далеко друг от друга. До Фродо, возможно, уже и не докричаться. Он полностью замкнут на противостоянии Кольцу и ушёл во Тьму.

На Гору-то ведь Кольцу было не надо. И в Саммат Наур тоже. Совсем не надо. Кольцо стремилось к Саурону, а не в Ородруин. То, что искушение шло извне, косвенно намекает ещё и то, что когда Сэм отринул все доводы отчаяния, он почувствовал подземный толчок от очередного выброса лавы из вулкана.