Я отодвинул кровать. Судя по отсутствию пыли, кровать либо часто двигали, и наш тайник все еще существовал, либо моя покойная сестра была жуткой чистюлей. Обстучав короб, я обнаружил, что верхняя стенка держится не так прочно. Приподняв крышку, я увидел тетрадь формата А4. Интересно, что же такого было записано в этой тетрадке, раз Полина прятала её в собственной квартире, в которой жила одна?
Взяв тетрадь, я передислоцировался в большую комнату на диван. Почитаю там, на сон грядущий так сказать.
«Мне страшно. Я решила документировать всё, что со мной происходит в этой тетради. Сначала я вела записи в заметках телефона, но мне кажется, что ОН имеет доступ к моей технике, что-то вроде вируса, наверное. Мои заметки постоянно пропадали, в галерее то появлялись, то исчезали какие-то фото. Я не знаю, кто ОН и что ЕМУ нужно, но мне очень-очень страшно. Все началось несколько недель назад, может быть, даже месяцев. Я уже не помню — в голове всё смешалось. Сначала мне на работу приходили букетики моих любимых орхидей. Просто букетики, без открыток, подписей, пожеланий. Коллеги, да и я сама, решили, что у меня появился тайный и скромный ухажёр. Я как раз была в разводе, и всё это казалось такой милой невинностью. Какая же я дура, что принимала эти букеты, что носила их домой. ОН, видимо, решил, что я ответила взаимностью и приняла его игру.»
Триллер прямо какой-то — подумал я. Может, Полинка решила удариться в писательство; судя по её заскокам, она вполне могла. Я сходил на кухню, настрогал бутербродов, заварил самую большую кружку чая, что нашёл в шкафчике, и сел за стол продолжить чтение.
«Вчера, выходя с работы, я неудачно подвернула ногу, и мне пришлось выйти на больничный. А сегодня ОН мне написал. Телеграмм пискнул уведомлением «Камасоц начал секретный чат».
— Привет. Как нога? Не сильно тревожит?
— Привет, немного болит. Откуда ты знаешь про ногу?
— Можешь дойти до двери? Я взял на себя смелость угостить тебя обедом. Тебе ведь не просто сходить в магазин или стоять у плиты? Курьер уже должен быть на подходе.
Так, блять, этот псих что, ещё и знает мой адрес? Мне стало так страшно, что слёзы потекли сами собой. Я одна дома, с трудом могу ходить, а какой-то шизик знает, где я живу. Это больше не похоже на милое ухаживание. Это больше похоже на слежку.
— Кто ты? Откуда ты знаешь про мою травму? Где взял мой адрес? Говори, иначе я обращусь в полицию! Это совсем не смешно!!!
«Был(а) недавно» — гласила надпись под его ником. В дверь позвонили. Я не стала идти открывать, у меня случилась истерика. Немного придя в себя, я позвонила подруге и попросила переночевать у меня. Договорились на том, что она закончит работу, заскочит домой и приедет ко мне. На все её вопросы я пообещала ответить уже на месте.»
Мда-уж. Я всё ещё не верил, что это записи реальных событий, но чтиво было занимательным, я даже перехотел спать. Снова заварив чай, я с тетрадью и кружкой отправился обратно в комнату, на диван. Записей было не так много, хотелось дочитать всё.
«Подруга прожила у меня несколько дней. Всё то время, что она была у меня, ничего не происходило. ОН не писал, не звонил. Ира посоветовала мне просто сменить симку и номер в Телеграме. Я и сама немного успокоилась; тот факт, что меня перестали беспокоить, придал уверенности в том, что всё закончилось, и этот псих позабавился и просто отстал. Ира вернулась домой, а я, последовав её совету, сменила номера и, расслабившись, собиралась долечить ногу и снова выходить на работу. Всё было хорошо ровно два дня. Всего два дня, и этот урод снова написал мне.
— Привет. Я огорчён, что ты перестала принимать мои знаки внимания. Тот обед, что я заказывал тебе, был чертовски вкусным. Там было всё, что ты любишь: рамен, вкуснейшие роллы с угрём, миндальные круассаны. Зря ты не попробовала.
— Сука, кто ты? Откуда ты всё знаешь обо мне?! Я не шучу, я прямо сейчас позвоню в полицию!!!
— Да? А что ты им скажешь? Что тебе присылали букеты и угощали вкусной едой? Вот уж действительно угроза жизни и здоровью. Я всего лишь хотел быть твоим другом.
— Отъебись от меня! Пожалуйста! Зачем ты доводишь меня? Антон, это твои дебильные шуточки? — я снова уже давилась слезами. Он был прав: с чем мне обращаться в полицию? Как-то переслать сообщения из этого чата или сделать скрин не могла. Угроз мне не было, а диалоги чистились очень оперативно.
— Антон? Это твой младший брат, которого ты кинула с квартирой? Нет-нет, я не он. Можешь позвонить ему; он сейчас дома — на югах. А я гораздо ближе, — написал ОН с кучей смеющихся смайлов в конце сообщения. Далее мне пришёл целый пак фотографий со мной. Вот я на прогулке с нашей группой подопечных из детского сада. Вот я в автобусе, фото сделано со спины, но не узнать себя я не могла. Вот я упала, когда вывернула ногу, и плачу, лежа у калитки — входа на территорию своей работы. Меня осенило. Раз я не могу сделать скриншоты, я зайду в Телеграм на ноутбуке и просто перефоткаю диалог. И завтра прямо с утра поеду в полицию. Но меня ждало разочарование: когда я вошла в мессенджер на ноутбуке, диалог уже был удалён. Значит, буду ждать, когда напишет снова.»
Это уже не похоже на вымышленную писанину. Псих, задирающий мою сестру, реальный — если судить по написанному. Он знает все о Полине, знает меня и в курсе её аферы с квартирой. Мутная история. Признаюсь, в этот момент у меня вспотели ладошки. Мысль о том, что некий псих изводил Полину и знал обо всех тонкостях наших с ней связей, давила на мозг, словно тиски. Может, это Стас, её бывший муж, решил ей так отомстить? Но он вроде бы переехал поближе к столице. Может, записки дадут ответ? Я продолжил читать.
«Проснувшись утром, я чувствовала себя ужасно. Болела голова, была слабость и ломота в теле — что-то среднее между простудой и похмельем. Приняв таблетки, я улеглась в постель, решив отоспаться, вдруг полегчает. Ближе к вечеру меня разбудил телефонный звонок. Номер был неизвестен и определялся как зарубежный. Стало жутко; это сто процентов ОН. Но мне нужно было собрать хоть какие-то доказательства того, что меня преследуют. Поэтому, несмотря на ужас, я ответила на вызов.
— Привет, засоня! Выспалась? — голос звучал как-то роботизированно, механически, явно изменённый. — Зайди в Телеграм, я прислал тебе кое-что интересное.
Я молча сбросила звонок и отбросила телефон подальше от себя. Меня трясёт. Телефон провибрировал уведомлением: «Быстрее!» гласило пуш-уведомление.
Схватив телефон, я стрелой понеслась к ноутбуку, на ходу включая камеру. Я специально оставила ноут включённым, чтобы не терять драгоценное время на запуск и вход в мессенджер. В уже привычном, но всё равно пугающем секретном чате было несколько фотографий моей подруги Иры, спящей у меня дома! «У тебя красивая подруга. Может, мне и за ней приударить? Меня хватит на всех».
Попался! Я перефотографировала всю ветку сообщений — все фото, что он мне выслал. На них не было ничего ужасного, только спящая Ира с разных ракурсов.
И тут меня как током прошибло: фото сделаны в моём доме! Этот псих имеет доступ ко мне в квартиру!
Какой же ужас меня охватил от этой мысли. Эта тварь ходит в мою квартиру как к себе домой! Каждый раз, когда я сплю, он может быть рядом! Я снова разревелась. Меня трясёт, перед глазами всё плыло. На грани срыва я кое-как собралась, вызвала такси и выбежала на лестничную клетку. В квартире оставаться совсем не хотелось. Теперь мой дом уже не казался крепостью.»
По спине пробежала тонкая струйка холодного пота. Получается, что какой-то фрик пробирался в квартиру Полины. А что, если он до сих пор сюда проникает? Я, конечно, сплю не очень крепко и, скорее всего, услышал бы, если бы кто-нибудь тут шароебился. Но от этой мысли стало как-то совсем некомфортно. Я пошёл проверить замки. Закрылся на все обороты замка; внутреннего замка здесь не было, и я, подумав, решил сделать импровизированную сигнализацию. Собрав всё, что гремит, как можно громче — вилки, ложки, ножи в пакет — я аккуратно повесил его на край дверной ручки. Если кто-то попытается зайти, ручку нужно будет опустить, и пакет с металлоломом упадёт, разбудив меня. С собой в комнату я взял самый большой нож. Бережёного Бог бережёт. Закончим сегодня чтение, а завтра с самого утра отнесу этот дневник следователю. Пусть разбирается. Но я был так взбудоражен, что не смог уснуть, поворочавшись в постели я вернулся к чтению дневника Полины…
«Уже сидя в такси, мне пришло сообщение в Телеграм:
— Собралась к мусорам? Ты правда думаешь, что я настолько тупой, что так просто дам разболтать тебе наши секреты? Проверь галерею.
Я не стала отвечать, но сразу же нажала на иконку галереи в телефоне. ВСЁ ПРОПАЛО!!! То есть, буквально всё, что я фотографировала со своего компьютера. Все фото переписки, фотографии Ирины. Даже мои личные снимки были удалены. Я буквально забыла, как дышать. Слёзы, крик, страх… Нет, не страх — УЖАС, это всё, что я испытывала. Я еле сдерживалась, чтобы на ходу не выпрыгнуть из машины. Таксист всё дорогу что-то делал в своём телефоне. А вдруг это ОН? Вдруг сейчас меня завезут в какую-нибудь подворотню? Убьют. Изнасилуют. Паранойя полностью овладела мною. А потом, на смену ей пришла апатия. Плевать. Будь что будет.»
Да уж, сестричка… Я искренне жалел её. Никто не заслуживает пережить подобное. Кто же этот урод, преследующий тебя? Я уже было решил звонить следователю прямо сейчас, но взглянув на часы, передумал. Подождёт до утра. Полине всё равно уже не помочь.
«Таксист довёз меня к отделению; не глядя кинув ему какую-то купюру, я, насколько могла, быстро побежала внутрь. Там моему рассказу не очень-то и поверили, хотя пытались успокоить. Мой внешний вид говорил о том, что я смертельно напугана. Самочувствие также не улучшалось, таблетки не помогали. Меня кое-как успокоили. Попросили повторить всё сначала. Потом рекомендовали не ехать домой, а некоторое время пожить у друзей или на крайний случай снять квартиру посуточно. Полицейский взял у меня ключи от дома, пообещав проследить за квартирой. Я отдала ключи, хотя знала, что ОН там не появится. ОН знает всё. Договорившись быть на связи с полицейским, я позвонила другим своим знакомым и напросилась пожить несколько дней у них — они жили в частном доме. Смена обстановки должна помочь мне немного отвлечься.»
Бегло пролистав записи, я убедился, что читать осталось совсем немного. Спать не хотелось, да и после прочитанного я бы не уснул, даже если бы хотел. Слишком много жути нагнали на меня записи сестры. Как этот мудак получил удаленный доступ к её телефону? Как он проникает в квартиру? От этой мысли меня снова передернуло. Это очень страшно — понимать, что твоё жильё не способно тебя защитить. Бетон и стальные двери — всё это лишь иллюзия безопасности, которая не сможет сдержать упёртого психа.
Я продолжал читать, но мысленно был далеко. Я думал о том, что если бы Полина не воспринимала это как мои «приколы», а на самом деле позвонила бы мне и смогла бы убедить меня в том, что происходит, я, вероятно, забросил бы свои дела и приехал бы помочь. Этого всего можно было бы избежать. В конце концов, мы были семьёй.
«Проведя первую ночь у друзей, я поехала в ремонтную мастерскую, чтобы мастер проверил мой телефон на наличие вирусов. Я связалась с полицейским и попросила его съездить со мной на квартиру, чтобы заменить замки. Телефон оказался чистым, без вирусов. Замки в квартире заменены. Старый замок забрали сотрудники полиции, чтобы проверить на наличие следов взлома. Примерно в середине дня мне позвонила Лера, подруга, у которой я сейчас остановилась, и спросила, не видела ли я их кошку. У них была красивая трёхцветная кошечка — любимца семьи. Её ещё котёнком Костя, муж Леры, отбил у стаи собак недалеко от своего гаража.
Я ответила, что не видела, на что Лера посетовала, что, наверное, она опять шмыгнула гулять на улицу. Кошечка периодически совершала побеги, но всегда возвращалась. В этот раз она не вернулась ни вечером, ни следующим днём, ни даже через день. Кошечка пропала. ОН перестал сводить меня с ума. Жизнь вроде бы наладилась, но я всё равно решила купить тетрадь, записать в неё всё пережитое и спрятать. Чувство паранойи никуда не пропало. Быть дома одной все еще было страшно, но я итак загостилась. А может связаться с Игорем? Он милый парень, пытался за мной ухаживать. Мы с ним как-то пересекались, уже поле его ухаживаний, он пригласил меня пообедать, был очень мил и все сетовал на то что я не ответила ему взаимностью, говорил что я до сих пор ему нравлюсь.
Но с другой стороны не хотелось втягивать постороннего человека в свои проблемы, у нас все равно ничего не вышло в первый раз. Ладно, обдумаю это позже. Сегодня я запишу все свои переживания сюда, останусь у Кости с Лерой ещё на одну ночь, а завтра запишусь к психиатру. Нужно привести мысли в порядок. Надо позвонить Антону. Мне всё-таки кажется, что это всё его рук дело. Он до сих пор обижен на меня из-за квартиры. Но что мне оставалось делать? Я строила семью, хотела детей. А он… Его ничего не интересует, он эгоист. Уехал, бросив пожилую мать; я ухаживала за ней. Я заслужила эту квартиру! Давно не была в церкви. Нужно сходить, поставить свечку.»
Пиздец! Она реально во всём винила меня? Дура! Просто нужно было позвонить — и всё бы встало на свои места. Конечно, я обижался из-за того, что меня оставили без крыши над головой. Но я же не псих, чтобы творить такое! Меня переполнила обида. Даже мелькнула мысль, что она получила по заслугам. Но я быстро выкинул её из головы. Стыдно так думать. Я бросил мать, а она ухаживала… Пиздец. Я с мамой был постоянно на связи и не слышал никаких жалоб, кроме как на саму Полину. Я даже хотел забрать маму к себе, но она не хотела переезжать так далеко. А когда я был на похоронах, я узнал, что Полина и вовсе собиралась отдать мать в дом престарелых. Думаю, что эта новость и свела маму в могилу. Одно у меня не укладывалось в голове: как можно быть таким человеком? Как можно уместить в себе характер истерички, дичайшую хитрожопость, нелюбовь к близким, религиозность и тягу ко всякой эзотерической хуйне и при всем этом мусоре в голове работать с детьми? Как? Я никогда этого уже не узнаю, а говорить о том, чтобы понять это, я вообще не могу.
Блядь, она и после смерти умудряется меня задеть так, что и родней её считать не хочется.
«Ещё несколько недель прошли спокойно. Я начала ходить к психиатру и, наконец, вышла на работу. С Игорем кстати, я связывалась, он вежливо извинился, сказал что уже начал встречаться с девушкой и предложил остаться друзьями, даже подкинул идею как-нибудь собраться вместе в ресторане. Жизнь вроде бы вошла в привычное мирное русло. Но…
Сегодня я опять проснулась в странном состоянии. Я не пью, но ощущала синдром похмелья или отравления: слабость, головная боль, ломота в теле, тошнота. Хорошо, что меня отправили отгулять отпуск, иначе я бы не справилась на работе. Выпив таблетки, я взяла ноутбук и решила провести время за сериалами. Несмотря на плохое самочувствие, эмоционально я чувствовала себя прекрасно. Можно сказать, что ко мне вернулся вкус к жизни. По крайней мере, так было, пока мне снова не написали. Теперь ЕГО ник был подписан как Омбре дель косталь. Странные ники выбирает себе этот псих: то Камасоц, то вот это.
«Как самочувствие?» — спрашивал он. «Снова нездоровиться?»
Меня стошнило от страха. Прямо на постель. Эта тварь никуда не делась; он дал мне лишь иллюзию покоя. Пока я убирала грязное постельное бельё, загружала стиральную машину и запускала стирку, телефон разрывался от уведомлений, и я отключилась.
Я пришла в себя на своей кровати и совершенно не помню, как я тут оказалась. Машинка в ванной комнате уже не работала, а постельное висело на сушилке. Когда я его развесила? Нихрена не помню. Да и одета я была в другое бельё — не то, в котором мне стало плохо. То бельё тоже было постирано и аккуратно сушилось рядом с постельным.
Амнезии мне ещё не хватало. За окном уже была ночь. В рту ужасно пересохло. Я потянулась к прикроватной тумбе за телефоном и похолодела. Его нигде не было. К тем переживаниям, что я испытала несколько часов назад, добавился страх того, что он снова был в моей квартире. Но как?! Я же сменила замки! Да и зачем ему мой телефон? Сюр какой-то. Меня хотят свести с ума? Довести до суицида? Признаюсь, меня посещали такие мысли.»
Значит, всё-таки самоубийство, — подумал я. Полина практически открыто об этом говорит.
Время уже близилось к утру. Скоро надо будет собираться в полицию. Надеюсь, ублюдка, доведшего до такого состояния мою сестру, найдут и накажут. Хотя как его искать? Ничего, кроме записей, ведь нет. Мрак.
«Телефон я нашла позже. На следующий день, видимо, в момент беспамятства, когда ложилась спать, я уронила его и запнула под диван. У меня и раньше бывали провалы в памяти, но не такие длинные. Я грешила на то, что это последствия перенесённого мной в студенчестве менингита. Подзарядив и включив телефон, я пришла в дикий ужас. В диалоге с ним было множество сообщений, и чем больше я читала, тем сильнее меня обуревал страх и ощущение того, что я уже никогда не смогу жить как раньше.
После того как он вчера поинтересовался моим самочувствием и я отключилась, он писал: «На твоём месте я бы следил, что ты ешь. Тебе ведь плохо из-за еды». Он что, подсыпал мне что-то в еду, которая у меня в квартире, в которой я недавно сменила замки? Как?! Как? Как это возможно? Я в страхе откинула телефон и рванула на кухню. Там я собрала всё, что было в холодильнике, и выбросила. Я высыпала в мусор даже специи, сахар, чай — вообще всё. Потом я открыла морозильный отсек и закричала диким криком. Там, на самой нижней полке, лежал выпотрошенный трупик кошки, которую потеряли мои друзья, пока я у них жила. Я просто кричала и плакала. Я отказывалась понимать что-либо вообще. Так и оставив морозильник открытым, я метнулась к телефону, чтобы позвонить тому полицейскому, который присматривал за моей квартирой. Но телефон зазвонил первым. Снова какой-то странный иностранный номер. Я не отвечала, а он всё звонил и звонил. В конце концов, сбросив вызов, я быстро полезла в справочник, чтобы найти номер полицейского.
Но мне тут же пришла СМС: «Долго же ты спишь. Прочитай наш чат до конца. И не вздумай вызывать мусоров, если хочешь, чтобы я от тебя отстал. Я скоро закончу. Но если ты не станешь меня слушать, всё закончится, но только для тебя одной. Выбор за тобой».
Я не знаю, сколько я просидела на полу, давясь слезами. А телефон всё вибрировал и вибрировал новыми уведомлениями. Этот псих, этот урод всё подгонял меня читать его монолог в чате.
Выплакав, наверное, все свои слёзы и от рыданий практически сорвав горло, я всё-таки решилась зайти в чат. Он обещал отстать, может быть, ему что-то нужно — я дам ему это и он исчезнет?
«Уже видела кошку своей подруги? Тебя ждёт то же самое, если не сделаешь то, о чем я тебя попрошу. Кстати, прошлой ночью ты меня сильно порадовала, ты горячая». И далее были штук двадцать фотографий меня, причём абсолютно голой, в самых извращённых позах. Но только меня, в кадре больше никого не было. А на крайней фотографии у моей головы лежало сложеное бельё, в котором я пришла в сознание. С трудом можно передать, что я испытывала в этот момент: будто я маленькая девочка, на которую бульдозером прет дикий хищник. Или будто меня загнал в тёмную подворотню ведомый своим больным разумом псих. Чувство безысходности и смирения перебороло все страхи. Он был у меня дома. Трогал меня. Мог сделать со мной всё что угодно. Мог убить, но не убил. Что ж, тебе надо, тварь? У меня ничего не болело, значит, он меня не насиловал. Но я никогда не спала так крепко. Видимо, он всё-таки что-то намешал мне в пищу. Я даже не задавала себе вопросов, как он попал в мою квартиру после смены замка.
Бросив телефон, я пошла и собрала все пакеты с выброшенными продуктами и трупик кошки, чтобы отнести их на мусор.
Позже мне пришло ещё одно сообщение: «Собирайся, и как стемнеет, приходи по координатам **.******, **.******. Я заберу у тебя кое-что своё, и ты обо мне забудешь. Обещаю». Я заканчиваю это писать и отправляюсь на встречу с тем, кто сводил меня с ума. Боже, дай мне сил. Теперь я уверена, что это не Антон. Надеюсь, он простит меня за всё».
Это была последняя запись. Я вбил указанные Полиной координаты, и это был лес за городом. Полину тоже нашли в лесу. Всё сходится — последняя запись, координаты места. Там её убили или заставили добровольно залезть в петлю, что равнозначно, как по мне.
За окном уже было утро. Ждать я уже не мог и позвонил следователю.
— Антон, мы проверили записи вашей сестры. Координаты, указанные там, — это действительно место, где её нашли. Туда часто ездят собачники, и они-то её и обнаружили, — говорил мне Ринат Рашитович спокойным голосом. — А ещё мы нашли психиатра, которого посещала Полина. Вы знали, что врач подозревал у неё параноидную шизофрению? Психиатр практически уверена в диагнозе, но ей не хватило времени поставить его официально.
— Откуда бы мне знать? Мы же не общались, — буркнул я, не совсем понимая, к чему он клонит.
— Понимаете, Антон, то, что описывала Полина в своих записях, то, что она рассказывала на приёмах: слежка, страх, приступы страха и паранойи, потеря памяти, потеря сознания — всё это симптомы. Мы перепроверили её телефон — он чист. Никаких фото от извращенцев. Да и признаков того, что ей вообще кто-то писал, нет.
— А как же убитая кошка её друзей?
— В том-то и дело. Мы общались с друзьями Полины. Кошку они нашли спустя какое-то время, разорванную собаками, не очень далеко от дома, когда чистили снег. Да и её друзья и коллеги говорят, что она стала странной, вспыльчивой. Её и в отпуск зимой отправили, потому что она начала вести себя непедагогично, срывалась на детишек. И вы, Антон, сами говорили, что у неё настроение скакало и увлечения менялись: резкая увлечённость религией, высшими силами, магией и прочей чепухой — это тоже симптомы шизофрении.
— То есть вы хотите сказать, что…
— Что у неё на фоне чего-то случилось обострение. Она выдумала себе вторую личность, от имени которой и посылала себе букеты, а потом довела до этого. Человеческая психика — очень деликатная и совсем непонятная штука, Антон. Никакого психа нет. Кстати, вы заметили в записях сестры, что «сталкер» сменил никнейм? Сначала был Камасоц, а потом Омбре дель косталь. Знаете, что они значат?
— Нет, — еле слышно пробормотал я. — Я нихрена не понимаю.
— Камасоц — это божество майя, бог страха и жертвоприношений. А Омбре дель косталь — это детская страшилка из латиноговорящих стран, мужчина, похищающий детей. Ваша сестра была довольно начитанной девушкой, а этими именами её подсознание пыталось ей подсказать, что всё это иллюзия.
— Понятно, — практически уже прошептал я. — Значит, всё-таки самоубийство.
Следующие дни прошли у меня в суете — организация похорон сестры. Иронично, что церковь отказала в отпевании. Потом переоформление квартиры. Как же извилисты дорожки судьбы, квартира, которой меня лишили, вернулась ко мне. Затем продажа квартиры. На вырученные деньги я смог приобрести жильё себе в том месте, где решил обосноваться.
Прошло почти два года. В родные пенаты после тех событий я больше не ездил. Удалось отучиться, найти хорошую работу удалёнщиком и повстречать девушку. Иногда я возвращаюсь к записям сестры. Эту её тетрадь я забрал с собой как память. Мысли обо всём этом засели у меня в голове, и я всё равно не верил до конца, что у Полины мог так сильно потечь чердак. Но как бы там ни было, я тебя простил, сестричка. Надеюсь, ты слышишь это. В один из вечеров, когда я отработал, и мы с моей любимой решили поваляться и позалипать в сериальчики, мне раздался звонок. «Ринат Рашитович» высветилось на дисплее телефона. Видимо, я забыл удалить его номер, а потом он автоматически перенёсся на новый телефон.
— Кто это там? — спросила моя девушка, я не рассказывал ей обстоятельств смерти сестры.
— Погоди, — сказал я, встал, вышел в другую комнату и ответил на вызов.
— Антон Сергеевич? Здравствуйте, не знаю, вспомните ли…
— Я помню вас, Ринат, — перебил я его. — Что случилось?
— Сегодня был задержан некий Величко Вениамин Васильевич. Вам знаком такой персонаж?
— Нет, — ответил я, абсолютно не понимая, при чём тут я.
— А вот он знал вашу сестру, ну и заочно вас. Если верить его словам, они даже пытались построить отношения. Но не суть. Суть вот в чём: его задержали сегодня на том же месте, где нашли Полину — он закапывал тело. Его задержал собачник и держал до нашего приезда. Алло, Антон, вы слышите? Полина даже упоминала его в своих записях, ей он представлялся как Игорь.
— Да-да, слушаю, продолжайте, — у меня перехватило дыхание.
— В общем, Антон, вы были правы: ваша сестра не покончила с собой. Это убийство. Этот тип — компьютерщик, окончил университет с отличием, и он бывал у вашей сестры дома. Это объясняет, как он получил удалённый доступ к её телефону. Он говорит, что сам написал ПО для слежки и заразил им телефон вашей сестры. В квартиру он проникал, просто сделав дубликаты ключей. В первый раз, когда был у неё в гостях, второй — уже после смены замков — он «случайно» её встретил, заболтал, отвёл в кафе, и когда она отвлеклась, сделал слепок с нового ключа.
— Пиздец, — не сдержался я. — А нахуя ему это? Он просто псих?
— А вот это главное, Антон. Псих он или нет, установит экспертиза. Но для чего он это делал — тут всё оказалось просто. Это его хлеб. Он что-то вроде гонзо-фотографа. Выбирает девушек и делает на них контент, который продаёт в даркнете. Вы бы видели, Антон, его архив. Это настоящая грязь. У некоторых его жертв, судя по всему, дома вообще были установлены скрытые камеры. И, видимо, он гастролёр, катался по городам, выбирая жертв. Он их, кстати, находил в сети. Фото, о которых писала Полина, тоже были у него на жёстких дисках.
— Понятно. Но зачем он доводил её? Как-то не вяжется убийство и фотографирование для извращенцев.
— Судя по его словам, Полина понравилась одному из покупателей. Тот и сделал так сказать спецзаказ. Задержанный отправлял вашей сестре не все её фото, там были ещё и другие. Он, кстати, не дурак и заметил у вашей сестры признаки психически нестабильного состояния. Вот и доводил её. Какой-то богатый урод платил ему за это. Даже наркотики подмешивал ей в воду. Ну а в лес он её заманил, пообещав, что сделает фотосессию и отстанет. А там ему в голову пришла идея сделать для заказчика эксклюзивные фото и видео съёмку смерти вашей сестры. Очень стремный тип. Чистейший социопат, абсолютное отсутствие эмпатии. Если признают вменяемым, я уж постараюсь, чтобы на зоне ему пришлось как можно тяжелее.
Простите, Антон, но я посчитал эту информацию важной для вас и решил вам её донести. Ещё раз соболезную, что так вышло с вашей сестрой. Извиняюсь за то, что не взялись за поиски этого урода, когда вы принесли нам эти записи. Просто знайте, что он будет наказан. Но есть и не самые хорошие новости; не факт что мы найдем заказчика, еще раз простите. Доброй ночи.
— Подождите! — вскрикнул я. — Помните, там ещё у друзей пропала кошка и оказалась в морозилке у моей сестры? Это был не её глюк?
— Кошка, — вопросительно протянул мой собеседник. — Ах да, кошка, припоминаю. Знаете, Антон, я не задавал ему вопросов о кошке. Но на его жёстких дисках были файлы и для живодёров. Думаю, она не была галлюцинацией.
— Но вы тогда сказали, что хозяева нашли кошку разорванной собаками рядом с домом, помните?
— Да, припоминаю и такое, — ответил Ринат. — Этот упырь же следил за вашей сестрой. Я думаю, он вытащил трупик бедного животного и, дабы обыграть всё красиво, подкинул к дому хозяев. На улице же была зима, хозяева бы нашли ее рано или поздно, решив, что не видели ее раньше из-за снега. А сделать так, чтобы голодные собаки потрепали тельце, много ума не надо. Бедное животное.
— Звучит, и правда, логично. Спасибо, Ринат, за информацию. Доброй ночи, — сказал я, едва сдерживая слёзы, и не дожидаясь ответа, бросил трубку. Как только вызов прекратился, я заплакал. Заплакал по-настоящему, так как не плакал уже давно.
Мне пришлось рассказать своей девушке всё. Она слушала, даже не перебивая меня. А я всё говорил и говорил без остановки. Говорил обо всём, с самого детства. И только сейчас, во время этого разговора, давясь слезами, я понял, что любил свою сестру. Надеюсь, что и она меня тоже.
Я не знаю, что сподвигло меня написать твою историю, сестра: желание почтить твою память или дать предостережение другим, чтобы были аккуратнее в своих связях, а может, и всё сразу. Но вот я уже заканчиваю. Теперь ты, Полина, прости меня. Ты обрела покой.
