Серия «Темнейший II»

-- Завида Неманич – это человек, умеющий очень хорошо воевать, -- на ходу рассказывал Корнелий. -- Он стережёт границу между Лесной Далью и Дикой Тайгой, а значит и с нашим Краем. Его цепные собаки не позволяют прорваться на юг ни бандам варваров, ни вампирским шайкам. Он воюет едва ли не с детства – когда в стычках с вампирами погиб его папашка, то ему пришлось возглавлять дружину.

-- Похоже, что ты его недолюбливаешь, -- Камил заметил нотки презрения в голосе вампира.

-- Разумеется, -- сказал Корнелий. – Его отряд преследовал меня по лесам, когда я прорывался на юг. И мне долго не удавалось оторваться.

-- Даже тебе? Это интересно.

-- Они хорошо стерегут границу, а потому род Неманичей освобождён от любых налогов и пользуется княжескими привилегиями. У него на службе два симбионта, причём весьма серьёзных – их ему сделал Святой Престол, с которым у Завиды отличные отношения. Ещё бы. Истребители вампиров, почти столь же легендарные, как и Нойманны – стражи северной границы, ловкие отсекатели свободолюбивых голов.

-- Тогда неудивительно, что он пошёл против меня, владыки нежити.

-- Это серьёзный противник. Он отлично борется с шайками. И у него отличная дружина. Однако войско у него не такое большое, чтобы вызвать у тебя какие-либо затруднения – всего шесть сотен. Но зато Неманич подбил наследничка Цветана пойти на мятеж. С тех пор прошёл месяц, или даже полтора, и неизвестно, что мятежники успели предпринять за это время.

-- А чего тут успеешь, -- сказал Камил. – Месяц – этого мало! Наше наступление идёт очень быстро и не оставляет врагам ни малейшего шанса. Остаётся надеяться, что они не знают о том, что мы уже по эту сторону Хребтов с четырёхтысячным войском, которому у Лесной Дали вряд ли найдётся чего противопоставить.

-- Возможно, -- кивнул Корнелий.

За Хребты Камилу удалось провести войско в четыре тысячи, если считать и тысячу мертвецов. И если не считать сгинувших в сошедшей лавине, то получалось, что при переходе погиб каждый десятый. Кошмарные небоевые потери.

Помогли ли склянки? Со многими отвар сыграл злую шутку – если и использовать его, то только при наличии больших запасов для каждого бойца. Выдавать их следовало только если боец решил подохнуть; а получилось так, что дружинники пугались незначительного ухудшения самочувствия и, желая перестраховаться, хлебали склянки в первую же ночь, обрекая себя на гибель при следующем дневном переходе. Силы тела назавтра резко иссякали, и обочины усеивались трупами – на всех мёртвых лошадей не хватило...

Недостаток опыта вылился в неправильность организации перехода, а это уже вылилось в ощутимые потери, которых можно было бы избежать, будь Камил и командиры опытней. А сколько выживших ещё и заболело! Всё это плохо повлияло на боевой дух войска. Вряд ли армия сейчас же была готова противостоять мотивированным и загнанным в угол мятежникам, ей следовало сперва хорошо отдохнуть. Но мертвецы, как обычно, исправят положение.

-- Четыре тысячи, -- проговорил Камил задумчиво. – Следует наращивать войска. Этого мало. Очень мало!

-- Это далеко не вся твоя армия, -- заметил Корнелий. – Это армия за вычетом варягов Рогволда, культистов Савохича и кучки баронов, которые не участвуют в походе…

-- Армии Империи превосходят эти жалкие четыре тысячи, имеющиеся под моей рукой, в десяток раз. Мы – по-прежнему слабы.

-- Да? – хмыкнул Корнелий. -- А как давно ты пересчитывал свои войска? Ты взял в счёт только тех, что рядом, и мне кажется, что ты очень сильно заблуждаешься, недооценивая силу собственного государства.

Камил всё же задумался. И вправду. Царство уже велико…И неужели в нём наскребётся всего четыре тысячи воинов? На одном из привалов Камил  развернул перед собою карту и, в свете растущей Луны, принялся задумчиво загибать пальцы.

-- В Небесной Горе у нас тысяча пятьдесят мечей… В Перевале – тысяча восемьсот. Но это если считать дружины Перепутича, Бродичей и то, что там оставил Цветан… В Крайнице у нас вот столько… а в Клыке… А у меня… А если ещё добавить три сотни мертвецов на разных кольцах у разных командиров… А ещё у Яна Климека человек пятьсот, и у Шабановича ещё двести с чем-то помимо тех, что у меня в войске… Крусовину считать не будем, варяги всех убьют, хе-хе… а вот эти города полностью разорены и разрушены, тут вообще никого не осталось, наверное… А здесь наверняка ещё имеются небольшие гарнизоны! Но я не знаю точно сколько – пусть будет человек сто или двести… Светломоричи вообще не воевали, у них полная дружина. А вот монахи Капища – все подохли под воротами Перевала… Итого… Да быть не может! -- ахнул Миробоич в конце подсчётов. -- Одиннадцать тысяч!

И в самом деле. Большое число. Он не ожидал подобного результата, поэтому пересчитал заново, но получилось всё равно то же самое – ошибки нет. Доселе Камил не занимался даже примерным подсчётом. Ведь это было почти то же самое, что и любоваться шкурой неубитого медведя – нельзя было надеяться на верность некоторых, а так же на то, что всё это число будет участвовать в войнах, ведь нужно было ещё чтобы дружинники следили за порядком и защищали стены многочисленных замков и городков в тылу.

Перед вторжением в Лунное Герцогство у него имелось ещё меньше войск, и Камил достиг большого успеха, за время этой короткой войны не загубив дружины врагов, сделавшихся потом союзниками. Однако мятежники Лесной Дали точно готовятся встречать гостей, и единственное, на что можно рассчитывать – на то, что они не ожидают вторжения раньше весны. Вот только не предупредили ли их сновидцы Престола? Ведь сынок Цветана неспроста решил пойти на мятеж. Сам бы он вряд ли догадался, что его папашку заколдовали.

Да и заставы были пусты…

-- Если считать гарнизоны, то у ещё не до конца объединённого и разорённого Царства уже стало войск, как у Святого Престола, -- подметил Корнелий. – У Престола после недавних событий тоже стало одиннадцать тысяч мечей – это если верить старым слухам о двенадцати тысячах воителей… часть из них уже подохла за стенами твоего замка и на болотах Перепутья.

-- И правда! – весело рассмеялся Камил. – Это даже прибавляет веры во вполне удачное будущее!... – улыбка, однако, скоро сошла с лица. -- И всё равно – это вчетверо меньше, чем у богатой Империи. И качество бойцов оставляет желать лучшего – это далеко не те же одиннадцать тысяч железных рыцарей Престола, дисциплинированных и закалённых в боях. Это – разучившиеся воевать дружинники, в некачественной броне с легко стачивающейся и ломающейся сталью, с рвущимися тетивами, закупленными благодаря условиям победившей Империи…

-- Империя ведь тоже не сможет привести сюда все свои армии – у неё так же имеются гарнизоны в тылу. Они вряд ли приведут сорок тысяч.

-- Но Империя может ещё сильней увеличить эту численность, как во времена Войны, где на Зелёных Холмах только было по пятьдесят тысяч с каждой стороны... Да и чего говорить – Царство не смогло победить в той войне почти при равных силах!… Да и о какой победе может идти речь, когда наши четыре тысячи – это ударный кулак? Остальное – гарнизоны, бойцы в которых умеют драться ещё хуже.

-- Тут ты прав, -- согласился Корнелий. – Но всё уже не настолько плохо, как ты привык думать, верно? И впереди перед нами ещё мятежная Лесная Даль…

-- В которой мы можем как и приобрести новых бойцов, так и потерять старых!

-- …И Ветроград с Долиной Ветра.

-- Если мы доберёмся до него быстрей Империи!

Корнелий рассмеялся.

Камил не любил излишне обнадёживаться, ведь судьба обычно ломала самые продуманные планы, крушила гениальные задумки. Уж лучше сразу готовиться к самому худшему – тогда не будет болезненных разочарований. Одиннадцать тысяч бойцов здесь ничего не стоят. Лучше свыкнуться с этой мыслью заранее. Лёгкой победы не будет. Правда, от столь похоронного образа мыслей следовало ещё и не впасть в отчаяние. Во что бы то ни стало – нужно всегда идти вперёд. Даже когда не было никакой надежды на благополучное развитие событий. Что эти эмоции и сомнения? Бесполезный шум в голове! Какой тогда от них толк? Только поступки способны менять враждебный мир – в этом Камил прочно убедился после многочисленных невзгод. Быть готовым к самому худшему, но при этом не отчаиваться, а бить по судьбе кулаками изо всех сил в ответ – тогда она если и раздавит тебя своими страшными копытами, то хотя бы помрёшь красиво.

-- Мы так долго мчимся по Тракту, -- заметил Корнелий. – Но не повстречали ещё ни одного каравана.

-- Да. И это странно, -- согласился Миробоич. Торговля вдруг оборвалась? Уж не из-за вестей, что некромант осадил Небесную Гору? Или есть какая-то иная причина?

Лесная Даль была вытянута с юга на север вдоль Хребтов. На севере она граничила с Дикой Тайгой, а на востоке – с Королевством. Восточная граница тянулась вдоль полноводной реки-Смородины – надёжной защитой от вторжения, на берегу которой к тому же стояли две крепости. В устье, где Смородина впадала в Синее Море на севере, расположился Порт.

Тракт уходил в Королевство, утыкаясь в берег у крепости Драгана Лисича. Лисичи владели речным флотом, способным переправлять бесчисленные караваны либо по Смородине в столицу, срезая несколько дней пути, либо на тот берег – в Королевство. Этот речной флот являлся надёжным щитом Лесной Дали, ибо он не позволял королевским захватчикам быстро преодолевать реку; если же те где-то и переправлялись королевские отряды, то они оставались без снабжения и быстро слабели от голода и болезней, как случилось в предыдущую войну восемьдесят лет назад. Лисичи очень гордились своими стародавними подвигами. Недаром на гербе у них была изображена хитрая лиса, сидящая в лодке.

Другая же дорога, спускавшаяся с Хребтов, бежала на север к Порту через городок Тодоровичей – и путь этот для обычного войска занимал неделю. По пути же можно было повернуть ко второй удобной переправе – её уже стерегла крепость Вуичей, всего в полутора днях ходьбы от столицы. Эта крепость охраняла подступы к Порту, чтобы королевские войска не сумели подобраться к столице незаметно. Небольшой клочок земли на той стороне Смородины был захвачен Царством всего восемьдесят лет назад, во времена великого вторжения Королевства, которое удалось лихо отбить. Тогда Царство было в самом расцвете, хоть уже и лишилось мёртвых армий Миробоичей. С тех пор война до этих мест не добиралась, если не считать морские десанты Империи, обречённые на смерть без подвоза провианта… Между Царством и Королевством же был заключён Вечный Мир, который Королевство так и не нарушило за многие годы, даже несмотря на то, что Царство было разрушено – внутри Королевства и на его южных границах проблем имелось куда больше.

Мятежники располагались на самом севере княжества: монастырские земли епископа Драгослава и баронство Неманичей – оба славились своей борьбой с вампирами. Туда идти придётся недели две, если пешком… Гораздо ближе находились монастырские земли епископа Златко – они располагались за городком Тодоровичей, если свернуть от него не к столице, а вдоль Хребтов.

И, конечно же, наибольшую опасность представлял Порт, где сидел наследник Цветана, пусть и с небольшой дружиной, оставленной в качестве гарнизона – Цветан рассказывал о пяти сотнях.

Если враги решили объединиться, то у них вряд ли наберётся даже две тысячи. И вряд ли они отважатся выступать с этим числом в чистом поле – скорее спрячутся за стены, что было ещё удобнее.

Камил намеревался завершить эту войну очень быстро – сновидческим методом. При удачном раскладе, если каждый мятежник останется на своём месте и не придётся носиться за ними всеми по княжеству – на захват Лесной Дали уйдёт две недели. И это если тащить за собой живое войско! Если же броситься в путь лишь конной Дружиной Смерти, то войну закончить можно было и вовсе за несколько дней – и тогда Камил вернётся в Серебряный Перевал до конца января и высушит всех мертвецов до весны, сохранив Дружину, подавив мятежи и объединив при этом три провинции Царства. И тогда у него будет очень много времени в запасе на подготовку к последующей, более серьёзной войне – с Империей…

Следовало торопиться. К тому же в тылу за Хребтами явно что-то замыслил Мицеталий. Медлить было нельзя.

Камил вообще подумывал – назавтра же, когда они вернутся к лагерю, отправить войско Цветана сразу к Перевалу, а не к столице, чтобы прибыть в Горную Даль во всеоружии. Единственное, что требовалось от Цветана – личное присутствие в Порту, но тогда князька можно было бы взять с Дружиной Смерти.

-- … Иисус-Христос!... они явились!!... – вдруг раздался чей-то перепуганный голос в глубокой ночи. – Вставай!!! Подъём, братцы!! Мертвецы пришли!!

И кто знает, заметил бы их некромант посреди этого густого леса, если бы караульные в лагере решили затаиться? Корнелий не учуял запах крови, сдуваемый ветром в другую сторону, а костров бойцы не жгли, ночуя в темноте…

Дружина Смерти в тот же миг свернула в лес, откуда и доносились крики – следовало нанести удар даже в том случае, если в лесу расположились крупные силы.

Мёртвые всадники ворвались в небольшой лагерь на небольшой полянке за деревьями у дороги.

Из небольших шатров выбегали воители, тщетно пытавшиеся нацепить странные доспехи.

-- Дробящее! – приказал Камил мертвецам, едва те успели насмерть заколоть нескольких воителей. – Берите их в плен!

Мертвецы принялись колотить солдат дубинками, булавами или же просто топтать копытами лошадей, но не насмерть.

Крики, визг, ругань… долго вражеский отряд не продержался.

Мертвецы скрутили побитых воителей и уложили их лицами в сугробы. Всего пятнадцать человек. Немного. Должно быть, это разведчики.

-- Кто такие?! – спросил Миробоич. Но ему ничего не ответили. Не самые разговорчивые попались…

Камил, Корнелий и Лазарь спешились и принялись изучать шатры и разглядывать взволнованных лошадей, привязанных к деревьям.

-- Кажется, ясно кто это, -- буркнул Корнелий. – Не самый лучший исход. Для нас. Похоже, лёгкой прогулки всё же не получится.

Длинные зелёные сюрко и плащи, покрывающие доспехи; такие же зелёные тёплые покрывала на лошадях; высокие яйцеобразные шлема и массивные боевые косы говорили об одном – перед ними солдаты Королевства…

-- Кто такие?! – рявкнул Миробоич, предвкушавший самый скверный для себя поворот событий. Железяки принялись выворачивать молчаливым пленникам суставы и ломать запястья.

-- Кто вы все и откуда?! Отвечайте или я порву ваши задницы! – сказал Камил, и один из Железяк, чтобы доказать всю серьёзность намерений повелителя, с размаху всадил шестопёр одному из королевских солдат между ног…

Ужасный визг заставил самого трусливого заговорить:

-- Мы – разведчики!.. Просто разведчики!

-- Вы явно не здешние. Вы не похожи на дружинников! – сказал Камил.

-- Я – здешний! Это они – не здешние! Не наши! – продолжал молодой усатый боец. – Помогают нам… только отпустите, Христа ради!

Железяки подхватили заговорившего под руки и подтащили к некроманту, поставив на колени. Усатый боец задрожал, увидев мрачную фигуру в свете Луны.

-- Молчи! Ничего не говори ему, придурок! – загалдели пленники.

-- Да! Нас всё равно убьют! Заткни свой рот, идиот! Это же некромант! Он никого не щадит!

И Железяки тут же сдирали с этих горе-советчиков одежду и окунали их в ледяные сугробы голышом. Королевские солдаты визжали от холода и покрывали мертвецов отборной руганью.

Камил же занялся допросом.

-- Рассказывай. Всё, что знаешь. Если скажешь правду – я тебя отпущу живым. Клянусь.

И тогда усатый дружинник затараторил. Он начал рассказывать, что же случилось с Лесной Далью за последний месяц…

*

ОГРОМНЕЙШЕЕ СПАСИБО ЗА АХУЕВШИЕ ДОНАТЫ))))))))

Иван Сергеевич 30.000р "го на рыбалку"

Константин Викторович 300р "темнейшему"

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

Темнейший на АТ: https://author.today/work/442378

-- Да, и теперь твой племянник и единственный сын у них в руках.

-- Не единственный. Есть ещё один. Но да, и тот – тоже у них в руках, только они сами об этом ещё не догадываются, и неизвестно догадается ли когда-нибудь об этом сам Ладвиг…

Корнелий что-то такое припоминал – Камил уже рассказывал ему о Ладвиге, и об омерзительном способе, при помощи которого Миробоич этим сынком и обзавёлся.

-- Сейчас же, -- продолжал Камил. -- Империя готовит вторжение, а это сила пострашней Престола. По крайней мере, числом – раза в четыре… Потому я не могу остановиться. Если имперцы захватят поместье, то всех перебьют. Они вырежут четверть населения Царства, как то бывало на Войне. И здесь я тоже вынужден бороться, отталкивать от себя опасности… Думаешь, я бы занимался всем этим, если бы мою семейку не перебили на моих глазах десять лет назад? Я не хочу, чтобы всё повторилось снова. Поэтому вынужден побеждать. Только большое и крепкое государство способно обеспечить мир, кто считает иначе – дурень, обманутый предателями.

-- Здесь я с тобой согласен, -- сказал Корнелий. – А чем же ты занимался бы, не будь мир вокруг тебя так жесток? Никогда не думал об этом?

-- Не знаю, -- Камил пожал плечами, почувствовав на душе неприятную жалость к себе, какую тут же вытравил прочь. – Ведь тогда я был бы совсем другим человеком…

На каждом шагу бегущей Дружины Смерти зияли пропасти. Мощёный Тракт превращался здесь в обычную горную тропу, на которой войску приходилось растягиваться. Камил то и дело присматривал за колонной, управляя мертвецами, чтобы те не свалились с тропы, но Дружина так сильно растягивалась, что задняя её часть постоянно скрывалась либо за очередным поворотом, либо за очередным перевалом. Колоссальные горы сияли в лучах солнца, загораживая собою небо – Камилу ещё никогда не доводилось видеть Хребты настолько близко.

-- А ты, Корнелий? Кем бы ты хотел стать? Судьба, наверное, тоже не благосклонна к тебе?

– Судьба – это как ветер в этом ущелье., -- ответил он. -- Она просто есть. Сама по себе она не бывает плохой или хорошей – об этом уже каждый судит сам, обрекая себя на счастье или на невыносимое горе… Да и я ужè сделался тем, кем всегда хотел стать.

-- Вампиром?

Корнелий поморщился.

-- Свободным.

По пути встречались «алтари», выложенные из камней, в кругах которых каждый путник оставлял «дар» местным духам, чтобы они пропустили его отряд дальше. Камил не стал приносить жертву, потому что презирал глупые суеверия, а гвардейцы, как потом выяснилось, и вовсе разграбляли святилища, загребая ценности и вкусную еду, оставленные когда-то караванщиками.

Дружина Смерти продиралась по тропе между ледников достаточно быстро, чтобы завершить переход сегодня же. Но остальное войско не сумеет преодолеть Хребты в один день – на путь бойцам потребуется минимум два дня пути с высокими темпами продвижения, или и того больше, если на пути возникнут трудности.

И трудности возникли, не заставив себя долго ждать. Идеального броска не получилось…

Чем выше они забирались, тем сильнее закладывало в ушах. Воздух и вправду был поразительно лёгким – насытиться им было непросто. Обычная ходьба в горах отбирала столько же сил, сколько отбирал на равнине бег.

Войско продвигалось вперёд бросками, совершая привалы, чтобы отдышаться. Но долго растягивать время было нельзя – любое промедление сокращало и без того короткий зимний день, а ночью бродить среди скал очень опасно. Расселины оказались гораздо страшнее, чем предполагал Камил, надеявшийся, что войско будет идти ночью с факелами. Но на отвар ночного зрения точно не хватило бы смежных с отваром выносливости ингредиентов, поэтому придётся совершать ночёвку.

Когда Лазарь немного отстал от них на переходе – Камил дал Корнелию прочитать письмо Савохича. Он долго сомневался, стоит ли знать вампиру об этом письме, ведь всё таки Савохич хотел держать письмо в полном секрете…

Вампир прочёл стихи несколько раз и выдвинул несколько предположений: Савохич напился с баронами, впал в меланхолию, к которой склонен после выпивки, и решил рассказать Камилу о том, что скоро превратится в чудовище-Микота. Всё-таки, раны в бою со святошами нанесли ему непоправимый вред, и Плесень в нём сильна. Став Микотом, Савохич, похоже, утеряет себя. Возможно, Лют и вовсе будет удостоен чести стать частью блаженной «грибной рощи» -- вершины всех устремлений любого адепта.

-- Кто же тогда будет у них легитимным правителем? Горничи? – спросил Камил. -- Так ведь до свадьбы ещё долго, она будет после этой войны…

-- Их вряд ли волнует легитимность, -- сказал Корнелий. – Они просто изберут нового главаря, как сделали это и с Лютом. А ты не станешь возражать. Ведь по сути правит Мицеталий…

-- Меня очень раздражают эти культисты, -- Миробоич с яростью сжимал поводья. – Безумные ублюдки! Надеюсь когда-нибудь я выжгу их грёбаный Плесенник…

-- И возможно это будет очень скоро, -- добавил Корнелий. – Ведь судя по содержанию стиха, Савохич говорит о том, что они принесли жертвы, пролили много крови и зародили новый Плесенник. Без твоего ведома, вопреки твоим приказам. Это серьёзный проступок…

-- Да. Я тоже подумал о чём-то подобном, когда читал, -- нахмурился Миробоич. – Значит, не мне одному так показалось.

-- Плохи дела, -- сказал Корнелий. – Культ – опасный враг. А разросшийся культ – опасный вдвойне. Всё это похоже на подготовку мятежа. И кто знает, что нас повстречает, когда мы вернëмся в Горную Даль, подавив мятеж в Лесной.

-- Иного и ожидать не следовало... -- рыкнул Камил. -- Но я не думал, что они пойдут на это так скоро. Я хотел выиграть время…

Лазарь прервал их разговор своим появлением. Культист нагнал их, воспользовавшись тем, что тропа стала немного шире.

Навстречу им шли караваны, и погонщики впадали в ужас при виде мёртвой армии и химер, но деваться им было некуда, а потому они просто смирялись со своей судьбой. Однако, никто их не трогал. И они стояли, бледнея от ужаса, когда мертвецы проходили мимо.

Перепады высот на пути были существенны. Где-то тропа была сильно ниже, а где-то уходила выше редких облаков. Настолько синее небо Камил ещё не видел.

Если армия будет и дальше идти сплошной линией, то на ночлежке часть её окажется на ледяной высоте и будет скорее задыхаться от горной болезни, тогда как другая часть окажется в более уютных условиях низин… Камил, пройдя большую часть пути, подметил все мелочи местного ландшафта и отправил назад приказ – во второй половине дня двигаться с интервалами, чтобы ночью никто не оказался на губительных высотах.

За один день всё было не пройти. Бойцам было тяжело. Пешком всё совсем по другому…

И будто этого было мало!

Мёртвая птичка, отпущенная сотниками, прилетела к Миробоичу с кошмарными известиями.

В середине дня на Тракт сорвалась огромная лавина, похоронив под собою отряд в две сотни гвардейцев вместе с лошадьми… Лавина преградила путь вперёд, разделив царское войско на две почти равные части. Дружинники в отчаянии схватились за лопаты, проторивая себе путь.

Камил, исходясь самыми непристойными ругательствами, повернул Дружину Смерти назад, бросив обоз с солью и отдав приказ второй половине войска следовать вперёд и не замедляться. Запертая лавиной часть армии разгребала завал, пытаясь откопать и соратников-гвардейцев.

Дружина просочилась мимо продолжающей движение части войска по и без того узкой тропе. В некоторых местах мертвецы и воители были вынуждены касаться плечами – к ужасу последних.

Камил добрался до места схода лавины. Та и вправду казалась колоссальной, а дружинники выдыхались, орудуя лопатами. Мертвецы же бросились разгребать завалы без устали, копали они куда быстрее вымотанных бойцов.

Из под снега доставали не только задохнувшиеся переломанные трупы, но и живых – перепуганных и обмороженных. Камил сам занимался лечением, но уже предполагал, что бедняги эти вряд ли справятся с переходом и вряд ли дойдут до конца, даже если выпьют отвары.

Тропа сквозь снежный завал была прочищена, однако лавина задержала войско на остаток дня. Армия прошла вперёд незначительно – ночь наступила внезапно, будто кто-то резко затушил небесный факел.

Задымились костры. Бойцы пытались согреться и сварить ужин. Каждый отряд располагался в низине, насколько хватало места – на смертельных вершинах никто не оставался.

Чтобы утешить раздосадованного Миробоича, Корнелий рассказал о переходе Ганнибала – страшнейшего врага Рима – через Альпы, некие заокеанские горы, которые пусть и ниже Хребтов втрое, но не менее опасны из-за своей протяжённости.

-- Хребты в этом месте очень сильно сужаются, -- рассказывал Корнелий. – Их можно пройти всего за два-три дня, именно поэтому в этой точке они и проходимы. В других местах Хребты было бы не перейти и за неделю и за две… Альпы же пусть и имеют куда больше проходов, но они изматывают своей протяжённостью. У нас хотя бы хватает еды, да и здесь настолько враждебные места, что нет и диких племён-грабителей…А поэтому мы находимся в лучших, чем он, условиях.

-- Это, конечно, радостно, -- отвечал Камил. – Но Ганнибал с его горами – далеко, а Хребты – перед моим носом. И неизвестно, что ещё грядёт.

-- А грядёт прогулка по Лесной Дали, -- сказал Корнелий. – Вряд ли кто-то ожидает, что мы переведём войско через горы посреди зимы – это весьма отважный и безумный ход. Мятежники могут думать, что мы перейдём на ту сторону не раньше весны, остановленные Небесной Горой… Ганнибал был в схожих с нашими условиях, а потому его пример заслуживает внимания – он появился внезапно на севере Италии, чего никто не ожидал, и что едва не сокрушило Рим…

Звёзды сияли необычайно ярко. Ветер гудел среди отвесных скал. Лазурный ледник трещал, медленно сползая по склонам.

Ученик Корнелия носился по горам – сотники докладывали ему о положении дел, а вампир ловко скакал между скалами от стоянки к стоянке и отлично видел в темноте. Потом же вампиры рассказывали, насколько по другому они видят звёздное небо.

-- Туманные пятна всюду. И звёзд больше, -- рассказывал ученик. – Их очень много. Почти всё небо покрыто ими. И они отбрасывают тени, какие не видят  люди. Некоторые звёзды и вовсе почти слепят своею яркостью…

-- Я уже и забыл, как видят звёзды обычные люди, -- сказал Корнелий. – В небесах скрываются сокровенные тайны мироздания. Ведь никто не знает, что такое на самом деле эти звёзды и пятна…

Посреди ночи, когда все спали, кроме застывших вампиров, взгляд Миробоича зацепило странное мерцание.

То были не звёзды. Вдалеке, среди гор, что-то светилось. Сияло.

Сверкающие огни отбрасывали на могучие горы лучи света. И когда Камил присмотрелся к этим лучам внимательней, то услышал что-то странное.

В голове у него загудело. Будто неведомый голос…

-- Чёрт возьми! – испугался Камил, бросившись за глыбу. Он спрятался от этих лучей. Наваждение исчезло, едва он отвёл глаза. Но остался страх.

Показалось, что он коснулся Изнанки – очень похожие ощущения возникали на границе между жизнью и смертью. Испытанное едва ли не вызвало панику.

-- Что случилось? – оживился Корнелий. И Лазарь проснулся, протирая глаза и предвкушая опасность.

-- Огни… -- сказал Камил, показывая в сторону сияния. И все уставились на загадочное мерцание. Все, кроме Миробоича, прячущегося за скалой.

-- Что это? – спрашивал он. – Оно будто бы проникает в голову!

Вампир лишь пожал плечами. Культист тоже бесстрашно вглядывался в сияние, будто оно не было способно коснуться его разума. Небо и горы продолжали безучастно мерцать вдалеке.

-- Что же это такое? – повторил Камил.

-- Никто не знает, -- ответил вампир. – Никто туда не пробирался. Слишком недоступные места.

-- Ты что-то слышал?

-- Я слышал об этом свечении в Хребтах, но сам его вижу впервые, -- сказал Корнелий. – Обычно я проходил Хребты через Перевал – там проще проскользнуть  незамеченным…

-- И что же это такое?

-- Кто знает, -- сказал Корнелий. -- Быть может, это и есть те самые злые духи, которым караванщики и приносят дары?

-- Я не удивлюсь, если это так, -- сказал Камил. – Но что мы будем делать, если оно на нас нападёт? У меня нет Ясного Света.

-- Не нападёт, не бойтесь, повелитель! -- посмеялся Лазарь.

--  С чего ты так уверен?

-- Я уже видел это. И не раз, -- ответил Лазарь. – В нашем баронстве, когда мы жили в горах, укрываясь от инквизиции и от дружины предыдущего барона – мы часто видели огни, скользящие над горами высоко в небе и приземляющиеся куда-то среди Хребтов… словно звёзды, решившие свалиться вниз.

-- Мицеталий наверняка мог бы подойти ближе при помощи орлов?– спросил Камил. – И узнать, что же это?

-- Он не смог. Хребты высоки. Туда его власть не протискивается… А пешком пробраться невозможно – завалы, пропасти, опасные спуски. Непроходимые места на десятки вёрст. Что-то скрывается там, и что-то нарочно избрало это неприступное место. И оно явно не хочет, чтобы его видели.

-- Вот как…

-- Но нас оно вряд ли будет трогать. Можете не беспокоиться.

-- Но я почувствовал угрозу, исходящую от лучей! Мне показалось, что нечто хочет напасть, -- сказал Камил.

-- Это потому что вы не находитесь под опекой Грибного Бога, -- ответил Лазарь. – Вы беззащитны перед подобного рода явлениями. Не обращайте внимания. Оно нас не тронет. Во всяком случае, больше не смотрите в её сторону.

Огни мерцали и метались в небесах. Камил посматривал в их сторону, но каждый раз его обжигало ужасом. Вскоре огни потухли.

На утро войско продолжило путь, но уже без вчерашней энергичности – люди не успели отдохнуть за тревожную ночь – им снились кошмары, а горный ветер не давал уснуть, заставляя то и дело плясать у костров согрева ради.

Не лучшее время года Камил избрал для этого перехода. Зима здесь была особенно сурова. Приходилось лечить обморожения, метаясь среди отрядов.

За второй день они тоже не сумели преодолеть весь путь. Идти было нелегко. Некоторые уже валились с ног – от горной болезни. Слабейшие вынужденно хлебали отвар, опасаясь не пережить следующую ночь…

Вторая ночь в Хребтах оказалась тяжелее первой. Завывал страшный ледяной ветер. Люди обмораживались, даже заворачиваясь в шубы и сбиваясь в кучи, как зимние птицы. И нигде нельзя было скрыться от пронизывающих порывов, ибо тропа слишком узкая. Костры гасли на ветру. Камил с трудом разжигал огонь при помощи символов, но он не мог помочь сразу всему войску. Армия оказалась в тяжелейшем положении.

-- Что на это сказал бы Ганнибал, как бы поступил?! – рычал Миробоич.

Но Корнелий жал плечами.

-- Говорят, что он потерял в Альпах половину своего войска… Ганнибал сказал бы, что лучше дождался б лета.

-- Вот чёрт возьми! Знал бы я… И всё равно пошёл бы!! Потому что нельзя совершать ошибку князя Искро, когда тот пережидал мятеж Эрна, дожидаясь весны – тогда он потерял больше, чем потерял бы при марше в морозах!

И в панике замёрзшие дружинники бросались вперёд, надеясь пробиться на ту сторону прежде, чем замёрзнут. Но в темноте они ломали ноги на крутых склонах, падали с карнизов в пропасть с истошными криками – их факела гасли в черноте, ударяясь о скалы.

-- Это всё потому, что мы грабили святилища! – стонали в бреду умирающие. – Злые духи наказали нас за это!

Гвардейцы оставляли на алтарях подношения, пытаясь задобрить хозяев Хребтов: кто-то снимал золотые кольца, кто-то оставлял свой паёк, который не мог съесть сам из-за тошноты…Алтари наполнились богатствами.

Войско тянулось вперёд, измотанное и измождённое. И мертвецы тащили на себе слабеющих и задыхающихся. Дружинников укладывали на мёртвых лошадей. Но скоро число их резко перевалило за сотню – действие отвара, который пили ночью, чтобы протянуть до утра, ослабевало. И самые выносливые делились своими склянками с самыми слабыми…

Те, кто выпили отвар слишком рано – становились обречены, когда усталость одолевала их на высоких участках. Они ложились на край тропы и просто засыпали, и никто не мог им помочь – все думали, как бы самим спастись, как бы самим пройти по ледяным тропам. Камил перенёс горную болезнь очень легко – он-то передвигался на мёртвой лошади, а не пешком, а поэтому был полон сил и потому не использовал склянки.

Лишь во второй половине третьего дня армия Царя преодолела Хребты. Тракт тянулся вниз, спускаясь в безопасную и тёплую низину, испещрённую густым лесом.

Теперь Камилу было понятно, почему эту провинцию назвали именно «лесной» Далью – густая тайга раскидывалась насколько хватало глаз, почти без полей и без холмов и скал, как то было в Горной Дали, особенно вблизи Хребтов.

-- Необходимо совершить привал… -- молили сотники и бароны, выбившиеся из сил.  Всем хотелось одного – свалиться в шубы у костров и уснуть на две ночи...

Дружина Смерти разбила лагерь и нарубила дров, заботясь о живых – и тогда многие суеверные христиане отблагодарили некроманта и его покойников, ведь свои силы у них почти кончились, и без мертвецов они бы точно окоченели на ночлеге.

Перед отдыхом Камил подвёл итоги опасного перехода: опасные Хребты утащили за собой жизни почти четырёх сотен бойцов…

И пока основное войско расположилось на отдыхе – Миробоич бросил вперёд мёртвую конницу.

**

А спонсорам сегодняшней главы выражаю благодарность!)

Михаил Александрович 5000р "За темнейшего, ну чтобы не расстраивался)"

Груз 300 1564 ₽ "Взгрев любимому автору"

Константин Викторович 300р "темнейшему"

Шабаныч 0,1р Однажды я видел как эмир пишет книгу

Шабаныч 0,1р он самозабвенно расписывал планы героев

Шабаныч 0,1р воздух потрескивал от напряжения он ждал

Шабаныч 0,1р ждал когда талант подарит ему не слитую

Шабаныч 0,1р Концовку. РАДОСТНЫЙ вопль озарил подвал

Шабаныч 0,1р Вот она!! сказал Эмир. Я заглянул через

Шабаныч 0,1р Плечо и увидел... это было потрясающе

Шабаныч 0,1р Там армяне мать skrogga трахают

Ответ автора: ЛЮТО ОСУЖДАЮ!!!

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

Темнейший на АТ: https://author.today/work/442378

Камил обработал рану, стараясь при этом стараясь и сам уцелеть, после чего отпустил кота. Жить будет, заживёт…

Камил поднял мертвецов из числа мятежников и прикрепил их к очередному железному кольцу, которое вручил Угрюмому Заку.

-- Вооружи их в местных кузницах на своё усмотрение. Теперь ты будешь владеть этими бойцами – лучшими, так сказать, наёмниками! – хохотал Камил. – Держи Небесную Гору в кулаке. Но потом с этим мертвецами ты будешь везти золото в Перевал, и смотри, чтоб никто не ограбил твой богатый караван!

-- Церковники и так меня ненавидели, -- хмыкнул Угрюмый Зак, надевая кольцо. -- А теперь и вовсе будут считать демоном.

-- И это странно! Не они ли поучают всепрощению?

-- Они поучают тому, что выгодно, -- буркнул Зак. -- Когда-то они учат прощению. А когда-то ищут в писании оправдание для зверств. И ведь находят. Потому что на Бога им плевать – они в него не верят. Зато верят в десятину, золотые иконы и в рынок посреди молельни, где они продают свои волшебные ритуалы и безделушки.

-- Только им это не говори, не то точно обидятся! – хохотал Миробоич. Подобные разговоры доставляли ему странное удовольствие. -- Они очень чувствительны к подобного рода замечаниям! В Престоле за такое бы вырвали язык и сожгли заживо. И сказали бы, что ты охвачен демонами, потому что мало нюхал ладана!

-- Они бы и на Иисуса обиделись, если бы он не представлялся своим именем и стал бы поучать их уму-разуму, -- снова буркнул Угрюмый Зак. Слишком он свободно размышлял – не зря церковники гонялись за ним по всему миру.

-- А ты веришь в Господа, Зак?

-- Разве есть люди, которые не верят? – удивился Угрюмый Зак. – Верят все.

-- Ты же предан анафеме и это не отвернуло тебя от веры?

-- Я враждую с безумцами, а не с Господом, -- сказал Зак. -- Господь же меня любит и  бережёт…

Камил вспомнил, что старый наёмник считается едва ли не бессмертным: в какие бы передряги он не попадал, все погибали, а он –  оставался в живых. И правда, ведь его наёмников недавно перебило монастырское войско, жестоко всех покалечив, тогда как Зак был отправлен Камилом с золотом на север – на поиски варяжских воинов. Можно было списать это на обычное совпадение, однако и до этого Зак встречал немало кошмарных опасностей на своём пути и всё равно выживал. Тут уж волей-неволей повершишь в нечто высшее… Правда, враги считали, что Зак вовсе не Господом любим, а всего лишь продал душу дьяволу.

Караванщики и лекари пришли в «зал совета», чтобы рассказать всё, что они знали о горной болезни.

-- Чем выше – тем хуже. Тем страшней.

-- Злые духи морочат голову!

-- Раскалывается в черепушке! Будто башка хочет разъехаться надвое!

-- Слабость. Не хочется никуда идти. Хочется сесть. Уснуть. Вечным сном…

-- Злые духи насылают кошмарные сновидения! Ты видишь такое, что лучше бы не спал!

-- Да… они затягивают в ад! Черти.

-- Бесы.

-- Злые духи Хребтов!

-- Хочется дышать, а надышаться не можешь…

-- Чем выше, тем легче дышится. Но тем чаще приходится дышать!

-- Сердце колотится…

Камил же выслушивал внимательно и пытался вычленить из рассказов что-то общее. Злые духи? Демоны? Может ли там обитать что-то астральное, на такой-то высоте? Вполне возможно… однако остальные признаки говорили скорее о том, что на высоте человек задыхался. Путникам не хватает воздуха. Чем же можно было это исправить?

Вердикт был достаточно прост – отвар выносливости. С помощью этого отвара можно было без устали сражаться в гуще битвы или бежать очень долго, и одышка при этом возникала гораздо позже – значит, отвар этот явно как-то решал проблему с недостатком дыхания. Беда была только одна – побочные эффекты, с которыми столкнутся сразу все, едва перейдут на ту сторону. Усталость и одышка, будто при лихорадке… А ведь никто не знает, что их ожидает на той стороне!

Камил бросил разведчиков на мёртвых лошадях. Им следовало в кратчайшие сроки разведать путь, по которому предстоит двигаться армии некроманта.

-- Слишком быстро они поднимутся на таких лошадях-то… -- говорил опытный караванщик. – Погибнут. Подниматься нужно медленно… и тогда горная болезнь будет легче. Кто быстро идёт – тот не переживёт!

-- Тогда заодно и проверим, сработает ли моя задумка, -- сказал Камил. Он выдал разведчикам только что приготовленный отвар. – Вы двое пейте, когда почувствуете, что вам стало плохо, а вы двое – сразу. Посмотрим, как делать лучше…

Разведчики вернулись все. Они сказали, что чувствовали себя тяжело лишь поначалу, до того, пока не выпили отвар. И всё же лучше было тем, кто сначала поднялся в гору, а потом отведал склянки, чем тем, кто возвращался обратно с уже угасающей силой снадобья…

Разведчикам удалось осмотреть территории по ту сторону Хребтов и вернуться назад. По пути они не встретили ни одного враждебного отряда – лишь небольшие пограничные заставы, бойцы в которых не знали, на чьей стороне сражаться: на стороне Царя-некроманта или на стороне мятежного сынка Цветана. Кто первый до них доберётся – на той стороне они и будут…

Никаких крупных войск или вестей о них. Скорее всего, мятежники и не собирались идти к Небесной Горе, а если и собирались, то вряд ли успели бы так быстро.

Оставалось только приготовить отвар и снабдить им целое войско... А это была задача не из простых – Камил никогда ещё не готовил отвары в огромных масштабах.

Повезло, что Небесная Гора являлась центром торговли, а поэтому ингредиенты долго искать не пришлось. Правда, не всё удалось раздобыть в необходимом количестве, ведь ингредиенты эти были весьма специфическими, как и все прочие составные части отваров на основе Изнанки.

Отряды гвардейцев были разосланы по окрестностям, чтобы собирать по ближайшим предместьям то, чего не хватило в городе.

Стеклодувы в тот день едва ли не падали в обморок от числа вдруг свалившихся на них заказов по изготовлению склянок. Из городских бань вынесли огромные бочки; и корчм и дворцовых кухонь выволокли вместительные котлы. Кухарки принялись измельчать сушёные травы ножами; мужики рубили дрова и подкидывали их в полыхающие под кипящими котлами костры, и размешивали густое кипящее месиво, дурея от едких испарений – благо, делали они это не в тесных помещениях, где бы точно задохнулись, а во внутреннем дворе крепости, и ветер уносил пар.

Камил пристально следил за делом, высчитывая и выверяя пропорции, и мужики высыпали получающиеся смеси в кипяток, ведь малейшая ошибка могла стоить гибели сотен солдат. Он устроил работу так, чтобы никто не понял способов создания «лекарства от горной болезни».

На приготовление отвара ушёл целый день – от рассвета до заката; и на следующий день пришлось ещё доваривать из того жалкого немногого, что удалось стянуть с предместий. И всё равно на всех «лекарства» не хватило бы. Одновременно с этим Камил сделал и небольшой запас прочих отваров, уже для себя и своего окружения, в том числе и сварил «слёзы радости», отправив один из сундучков в Серебряный Перевал – князь Искро вскоре должен был израсходовать свои запасы.

Дорогостоящие ингредиенты удавалось скупать за полцены – купцы желали угодить некроманту, а тот обещал им, что в будущем будет часто покупать эти ингредиенты, а потому следовало бы свезти их сюда побольше.

Камил раздал склянки всем бойцам, идущим в поход, наказав им не пить отвар, пока тот не пригодится, ибо это – их жизнь. В первый же день предприимчивые торгаши попытались выкупить их у бойцов за хорошую оплату – некоторые согласились на сделку, но Камил вынудил вернуть все склянки, едва узнал о подлых выходках купцов. Склянки вернули, но золота торгаши не дождались – это должно было их отвадить от дальнейших сделок, способных сгубить войско. Рано Камил отдал эти отвары… В столице ещё имелись незаконченные дела.

Лют Савохич прислал свёрточек. Живой птицей – даже не заражённой. Всё это было странно. Почему это он не обратился к нему через Лазаря? Ещё страннее было содержимое письма. Это были стихи. Почти такие же безумные, мрачные и нестройные, какие однажды довелось прочитать Камилу в его демоническом поместье.

«Колыбель безвременья пожирает остатки моей расчленённой души,

Из ран одних лишь соткан труп страны бесконечных дождей,

Страны бесконечного плача и бесконечного горя,

И не уняться ей даже под светом Истины у загробного моря…

Уже не тот, что был я. Близится эпилог.

Театр жизни скалит зубы,
Актёров трупы на деревьях танцуют в петлях,

И закулисы схлопнут пасть…

Кошмар витает над лесами во имя нашей радости,
А лужи алые текут в пасть бездны, впадая в реку боли,
Стекаясь в рот к Шуту.

Здесь воцарится тёмный свет, но мы его создали сами.

И расцветает свежая обитель, а я

Едва нашёл ту, что так похожа на Забаву,

Как вдруг – приблизился конец, начало новому.

Позволь мне поделиться этим,

В секрете от других – что растворюсь я скоро

Там, где сломлена печаль, и там, где сломлены надежды,

Но там же, где Меня не будет никогда таким, какой я был.

Прощай.»

Камил перечитал послание несколько раз, но так ничего и не понял. Что же значит это письмо? Слишком расплывчато были выражены мысли. Но Камилу почему-то сделалось тревожно.

-- Лют Савохич ничего не хочет мне сказать? – поинтересовался Камил у Лазаря, когда отыскал того в дворцовых коридорах.

Культист уставился на того с непониманием. Ему показалось, что Миробоич хочет их всех в очередной раз за что-то пожурить.

-- А он что-то должен вам сказать?.. – осторожно спросил он.

-- Не знаю. Я потому у тебя и спрашиваю! Мы с ним давно не беседовали, вот уж полторы недели. Я же скоро уйду за Хребет, где мы с ним точно долго не будем разговаривать. Пусть всё говорит сейчас, пока есть время. Нет ли у него каких-то возражений или предложений?

-- Кроме того, чтобы сделать на ваших восточных границах Плесенник? – усмехнулся Лазарь. – Плесенник, который бы позволил нам владеть небом над хотя бы частью Святого Престола? Но вы, похоже, против…

-- Я не против, -- сказал Камил. – Всё это будет чуть позже, когда мы разрешим дела более насущные.

-- Как легко вы определяете «более насущные дела», повелитель. Могли бы и мы относиться к судьбе вечно гниющего мира столь же безмятежно…

Рассказывать о письме не хотелось, да и, как понял Миробоич, Савохич именно потому использовал обычную живую птицу, что хотел оставить сообщение в тайне. Он не хотел, чтобы об этом стихе знали остальные. Но может ли Лют держать всё в тайне от самого Мицеталия? Вспомнился разговор перед спасением Горничей – тогда Лют упомянул, что если Мицеталий чем-то занят и на что-то сильно отвлечён, то не может контролировать сразу всё.

Савохич что-то задумал? Или хотел о чём-то предупредить? Камил перечитывал письмо, и каждый раз понимал его по-новому.

Нужно быть готовым ко всему.

Лазарь рассказал, однако, что удалось найти общий язык с Шабановичем и Климеком – теперь бароны едут в Небесную Гору, чтобы встретиться с Царём. Камил сказал передать им, чтобы не спешили – и будет лучше встретиться в Серебряном Перевале весной, когда начнутся свадьбы, а до того момента, мол, пусть готовят своих невесток и женихов, да наводят порядок у себя дома. И готовятся к войне с Империей, набирая рекрутов и обучая их…

Ночами Камил высматривал шпионов. Он выходил из тела и подслушивал разговоры придворных, которых Родогор и Ланс считали ненадёжными и подозрительными.

Но время – время не ждёт… Спешка подталкивала Камила к быстрым решениям и лишала возможности на проверку всех ненадёжных людей. Он уж точно не был способен подслушивать все разговоры сразу и одновременно, а пока он находился в одном месте – в другом наверняка происходило нечто важное…

Аресты начались стремительно, одной ночью, чтобы никто не успел сбежать – и без того ведь некоторые пропали сразу, как некромант захватил город... Подозреваемых гвардейцы хватали и вели в темницы, где бедняг допрашивали палачи. У многих-таки выбивали признания в службе Империи, но под пытками можно было сознаться в чём угодно, лишь бы те прекратились. Предателей вывели на эшафот и повесили перед народом, как предателей, как шпионов Империи – вот, говорил Камил, истинные враги Царства – они внутри, они среди нас.

Конечно, этот шаг не остался без внимания местного имперского посла, пригрозившего решительными ответными действиями со стороны Императора. Да и в делах государственных теперь Родогору будет куда сложней – пришлось казнить важных людей, на которых были завязаны местные ниточки… Народ был недоволен, но ещё терпел.

Сестёр и оставшихся в живых братьев Родогора – то есть всю семью Крюковичей – отправили в Приозёрский монастырь Горной Дали. Как раз места те пришли в запустение после войны, монахи исчезли, и не скоро там ещё закипит былая жизнь. Камилу послал в Перевал весточку, чтобы местные святоши определились с назначением нового епископа. Камил отправил бы Крюковичей в Клык, где уже располагались его десятники с мертвецами – там бы те находились под контролем, но Камил вспомнил, что в Святой Престол ушёл Хельг Крюкович, и кто знает к какому вторжению он подобьёт Карла ради вызволения своей родни из ближайшего Клыка…а Горная Даль была гораздо дальше от границ с Престолом. Пусть уж лучше сидят в Приозёрском, и пусть тамошний монастырь будет враждебен к новой власти...

Сёстры Родогора рыдали, когда поняли, что навсегда лишились изысканной придворной жизни, одна из дурёх решила повеситься в своей богатой опочивальне, лишь бы не подвергаться лишениям в далёком и нищем монастыре. Братья-Крюковичи же поглядывали на Миробоича со злобой, но прятали взгляды, едва тот поворачивался в их сторону. Им он улыбался.

-- Удачной вам жизни на пути к Господу! – насмехался Миробоич. – Чего носы повесили? Радуйтесь, что я вас пощадил после мятежа идиотов! Можете поставить за них свечку вверх ногами, за то, до чего они довели ваш некогда именитый и влиятельный род! Крюковичам больше нет места в Небесной Горе!

И угнетённые взялись бы за оружие, если бы не видели страшенные казни… Колонна в сопровождении гвардейцев отправилась по снегам на север.

Вести приходили к Камилу со всех частей Царства.

Рогволд предпринял первую попытку штурма Крусовины при помощи лестниц, но закономерно потерпел неудачу; впрочем, варяг лишь нащупывал слабые места в обороне, подготавливая осадные башни и тараны. Он был уверен в своём успехе, хоть Камил и дразнил, якобы тот «возится», когда остальные уже закончили… На что варяг лишь скрипел зубами.

Меньшак всё так же пытался не оплошать в управленческих делах, он даже потерял сон от беспокойства – оказывается, что править – это не лишь считать богатства и раздавать дурацкие приказы…

Десятники в Крайнице и в Клыке рассказывали о вполне спокойной обстановке и о том, что со всем вполне неплохо справляются.

Только Савохичу Камил сказал напоследок, прежде чем скроется за Хребтами, держать оборону и защищать всю доступную ему округу – например, если вторгнутся соседи или если Рогволд потерпит страшнейшую неудачу, или если Шабанович и Климек решат устроить мятеж. На последнее Савохич заявил, что бароны эти вполне дружелюбно настроены и не желают идти против Царя…

Камил приставил к Родогору и Ланселоту уже проверенного сотника из войска Дальнича – тот должен был выдавать колбочки со «слезами», когда Угрюмый Зак уйдёт с золотом, чтобы порабощённые не выпили всё разом, и чтобы потом не гнулись в невыносимых муках, парализуя власть. Оставалось надеяться, что приказы Камила подействуют на рабов, и те не прирежут сотнику глотку, в попытке отнять заветный сундучок.

В городе Камил оставил лишь малую часть гвардии, с собой взяв семь сотен гвардейцев. Обоз получился немалый…

Мертвецы тащили за собой немалый обоз с солью – кажется, теперь её было предостаточно, но Камил всё равно запасался впрок.

Большой гарнизон Небесной Горе ни к чему – это глубокий тыл с надёжными стенами, а тяжёлые конники пригодятся ему в подавлении Лесной Дали. Да и если в городе случится мятеж, то будет легче идти на приступ, если на стенах не будет гвардейцев… а сотню самых лучших и опытных дружинников Ланселот отправил в Крайницу на укрепление границы.

Войско некроманта покинуло Небесную Гору, растянувшись по неширокому Тракту необычайно длинной колонной. Воители тащили склянки, но пока ещё не прикасались к ним – их следовало пить лишь тем, кто стал бы испытывать сильнейшее недомогание. Таким образом Камил намеревался компенсировать недостаток отвара – сильные преодолеют путь сами, а слабые не погибнут.

Дружина Смерти первая скрылась в горах, возглавляемая Миробоичем. Камил намеревался быстро перейти Хребты, занять оборону с той стороны и никого не подпускать до прибытия основного войска …

Вот и началось вторжение в Лесную Даль.

Вторжение? Или же освобождение из лап коварных мятежников?

**

А спонсорам сегодняшней главы выражаю благодарность!)

Иван К 10000р "Большое спасибочки, лучший" Ответ: вам спасибо!!

Ярослав Всеволодович 500р

Зачисление 150р

Александр Г 40р

Шабаныч 10р "Skrogg е*ло тупое" Ответ: КАКИЕ СТРАСТИ, АСУЖДАЮ

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

Темнейший на АТ: https://author.today/work/442378

-- Не сообщить ли лорду Крусовины, чтобы он сдавался варягам? – спросил Лазарь. – Ведь Родогор и вся знать Небесной Горы теперь на нашей стороне. Сопротивление теряет всякий смысл. Я не думаю, что он будет возражать.

Если лорд Крусовины присягнёт добровольно, то не будет легитимных причин отнимать у него власть, а Рогволд уже пустил слюни. Когда Камил предложил варягу идти на запад, то он не верил, что война завершится взятием столицы настолько быстро, но план был осуществлён почти идеально. И всё же Камил предпочёл бы видеть у власти задобренного варяга, брата командира Орманда, чем представителя баронского рода, в прошлом поддержавшего князей-предателей в войне против Святомира.

-- Варяжские наёмники уже на месте?

-- Они взяли Крусовину в осаду вчерашним вечером, пока вы ночевали в «тереме».

-- Лорд Крусовины не сложил оружие по первому требованию?

-- Нет, он решил дать отпор. Но тогда он ещё не знал, что Небесная Гора падёт.

-- Что ж, пусть и дальше не знает. Рогволду и его волкам будет вволю порезвиться... Мятежников сажают на кол. Так и передай варягу.

Лазарь кивнул. Быть резне. Камилу показалось, что Мицеталий недолюбливал Рогволда, потому и делал через Лазаря подобные предложения. Вероятно, варяг не сдружился с отправленным вместе с ним культистом. Камил бы и сам не стал дружить с культистами, если бы ему не приходилось так сильно на них полагаться почти во всех делах.

Горожан заставили встречать некроманта с почтением. И Дружина Смерти шагала по узким городским улочкам к крепости, с Камилом в передних рядах – гвардия Цветана теперь держалась позади, а Миробоич наслаждался своей победой.

Тут-то на него и совершили нападение.

Крики стражи раздались сильно заранее. В городе, очевидно, остались несогласные. Боковая улица вдруг наполнилась конницей. Местные храмовники, судя по одеяниями, были сильно против власти чернокнижника.

-- Убить самозванца!!

Благодаря тесным и угловатым улочкам удар получился неожиданным – Камил поздно увидел храмовников.

Всадники в рясах прорвались к нему и ударили по мертвецам, однако, стремясь настигнуть некроманта. Железяки остановили некоторых. Но не всех.

Корнелий вмешался. Он рассёк всадников надвое вместе с их лошадьми – настолько сильны оказались его удары и настолько прочен был полуторный меч. Вампир, определённо, спас жизнь своему господину.

Торжественная церемония была испорчена. Камил быстро спрыгнул с лошади – всё равно на ней на тесных улочках не развернуться.

Железяки и мертвецы-гвардейцы спешились и выстроили стену щитов – это и застопорило вражескую атаку. Мятежники завязли. Стремительный удар не удался, а больше шансов у храмовников не было никаких.

Одновременно с этим мёртвая конница обходила квартал по переулкам и вскоре вырвалась позади колонны мятежников.

-- Пробейтесь к некроманту!! Убейте его!! И тогда мы победим, братцы!! – воодушевлял их главарь в богатых одеждах.

-- Остановись, брат мой!! – кричал Родогор. – Ты совершаешь безумный поступок!!

Кажется, это родственнички герцога, захотели отнять власть, заодно убив чернокнижника и решив проблему с ним раз и навсегда.

Стена щитов шагнула вперёд, потеснив мятежников. Любые попытки пробиться к некроманту пресекались взмахами секир и выпадами пик. Враги бросались в атаку без особой тактики, а поэтому и без успеха – они падали замертво, едва оказывались вблизи щитов. Даже симбионты когда-то не пробились через это надежнейшее оборонительное построение, изобретённое древними ромеями, а обычные храмовники были вовсе обречены.

Корнелий держался рядом, но участия в бою больше не принимал – он раздавал советы, как лучше держать стену щитов, и он же подловил подходящий момент для контратаки.

-- Сейчас! Пока они не перестроились!

И Железяки двинулись вперёд, обращая мятежников в бегство – но позади храмовники были зажаты мёртвой конницей... Бежать им было некуда.

Камил приказал убивать оставшихся пиками, чтобы не уродовать трупы, а главаря мятежа приказал взять в плен вместе с его сообщниками – искать их долго не пришлось, это были мужчины в богатых доспехах, но явно не видавшие войны и привыкшие к аристократической жизни в роскоши – они и мечи свои держали неумело.

-- Прости их и пощади! – умолял Родогор, когда его пленных родственников повели на плаху. -- Я уверен, они ещё увидят тебя таким, какой ты есть! Может, просто бросим их в темницу? Авось одумаются… Родная кровь моя же!

-- Нет. Мятежникам никакой пощады, -- Камил был непреклонен. От родственников Родогора, а то есть и от претендентов на местную власть, следовало избавляться. Жестокая и показательная казнь научит народ смирению и умерит пыл будущих мятежников. -- Эта казнь справедлива. И отказываться от неё – глупость!

-- Помилуй, Царь!! -- Родогор бросился в ноги в слезах, умоляя не трогать его родню, но Камил отпнул герцога с пренебрежением.

-- Веди себя достойно! Тем более на людях! А мятежников ждёт ужасная участь. И это будет не колосажание. Кол – это слишком легко. И не так зрелищно, как хотелось бы… Пусть кузнецы готовят раскалённый метал!

Окровавленные Железяки гремели доспехами, внушая ужас в столпившихся зевак – неуклюжие латы потемнели, покрылись вкраплениями ржавчины и ручьями старой крови. Камил давно не чистил их, и никому не приказывал это делать – времени не было, да и ему нравилось видеть испуганные лица.

Железяки тащили связанных мятежников.

-- Люди!! Некромант заколдовал нашего государя!! – кричал один из Крюковичей. -- Опутал тёмными силами!! Поднимайтесь, люди!! Не то и вас всех заколдуют и будете вы служить дьяволу…

Речи эти сменились криками ужаса, когда Камил огласил приговор:

-- Железные глаза!

Народ ахнул, увидав вытворяемые кошмары.

Мертвецы выкалывали глаза. Кровь хлестала вперемешку с прозрачной глазной жидкостью. Мёртвые пальцы неосторожно выскребали содержимое глазниц, хватали визжащих пленных за волосы на затылке, грубо запрокидывали головы. И полыхающие чаши выплёскивали железо прямо в черноту свежих дыр…

Настолько безумных воплей не слыхал даже Камил! Здесь он определённо превзошёл самого себя. Но вопли эти не длились слишком долго – жертвы гибли не то от боли, не то от того, что головы сваривались изнутри почти мгновенно, и бедняги сваливались на землю, и ещё долго шипели в сугробах своими раскалёнными «слезами».

После подобной казни ещё долго не найдётся желающих пойти против кошмарного Царя.

Рядовых храмовников, причастных к мятежу, просто развесили протяжной гирляндой на столбах – на них не стали тратить драгоценное железо. Один из двух храмов начисто опустел, а монахи из второго явно не решались на противостояние. Один из братьев Родогора, увидев перемену в его характере, всё правильно понял – и потому решился не мятеж, подговорив братию, ибо ни на гвардию, ни на гарнизон понадеяться не мог – те подчинялись воеводе, который тоже вёл себя странно. Монахи задумали пропустить некроманта в город, а потом нанести быстрый удар, когда представится возможность.

Только после казней Камил всё-таки вошёл во дворец в крепости. Предстояло очень многое обсудить и решить в «зале совета».

Бароны Лесной Дали и бояре с придворными Лунного Герцогства собрались за длинным столом. Из Горной Дали на этом совете не было почти никого – только Лазарь, как представитель Мицеталия. Остальные бароны Горной Дали подохли, либо остались на месте, чтобы управлять оскудевшими гарнизонами. Война с Хмудгардом и Искро была и вправду кошмарной, повезло, что в Лунном Герцогстве воевода не был настолько же талантлив – удалось сберечь много народа. Впрочем, можно ли было винить Ланселота в том, что мертвецам нечего противопоставить?

Тревожную тишину нарушил Камил – остальные боялись даже перешёптываться.

-- Воевода Ланс. Вы все не смогли даже помешать моему вторжению. Вы знаете, в каком печальном состоянии пребывали гарнизоны ваших крепостей? Полнейший раздрай и отсутствие выучки. Займитесь укреплением границы со Святым Престолом – выделите для её защиты сотню лучших своих бойцов и отправьте в Крайницу. Укрепите гарнизоны. И подумайте над тем, как бы увеличить общую численность армии – отныне из казны будет уходить гораздо больше на военные нужды.

-- Но договоры с Империей… -- было начал Родогор, как Камил его прервал.

-- Больше нет никаких договоров с Империей. Занижать численность армии нет смысла. Ковать оружие теперь следует из качественного сырья. Караваны Империи теперь облагаются высокими пошлинами. Торговля для имперцев через Хребты теперь будет нелёгкой, и если те будут дерзить – мы её вовсе перекроем.

-- Но ведь это спровоцирует войну с Империей! – сказал кто-то из придворных.

-- Империя уже готовит вторжение, -- отмахнулся Камил. – Поэтому готовьтесь. Грядут тяжёлые времена. Если не хотите лишиться власти и сдохнуть – советую стараться изо всех сил. Иначе станете рабами.

Никто возражать не стал. Лишь воевода Ланселот ответил, что с радостью предпримет всевозможные меры, а Родогор подтвердил, что в казне достаточно сокровищ, чтобы нарастить силы.

-- А теперь, Родогор, ты не отрицаешь, что Нарникель со своими Менестрелями грабил мои земли? – спросил Миробоич. – Или будешь дальше отпираться?

Родогор растерялся:

-- Ну… как сказать… -- заикался он. -- Нарникель… Менестрели… Да… Не отрицаю. Но у меня просто не было выбора!

-- То есть ты лгал? – спросил Миробоич. – Лгал мне? И всем, кого разграбили твои подданные?

-- Да этот Нарникель!... -- вспотел Родогор. – Он – безумец! Варвар! И эти бандиты-разбойники, они бежали к нам, и нужно было их… И потом Господь ведь их покарал! Справедливость восторжествовала…

-- Это был не Господь, -- сказал Камил. – Это был я. Мои мертвецы уничтожили Раскрисницу и убили Нарникеля.

Все бояре, придворные и бароны в зале совета ахнули.

-- Невозможно… -- усомнился кто-то.

-- Сними шлем, Нарникель, пусть посмотрят, -- сказал Камил, и один из Железяк со скрежетом оторвал шлем от плеч, и придворные ахнули ещё раз, разглядев знакомое лицо, изуродованное смертью, и тот самый «конский хвост», в который были собраны чёрные волосы знаменитого предводителя наёмников.

-- Но… как?

-- У меня есть надёжные методы, -- заверил Камил. – Я могу брать неприступные крепости в одну лишь ночь. А потом могу так же незаметно исчезать. Нарникель поплатился за вторжение, как и его псы-наёмники, которые теперь служат в моей Дружине – можете посмотреть на некоторых, и вы увидите гербы Менестрелей… Что ж, а раз уж мы признали, что Лунное Герцогство вторгалось в Горную Даль, то никто не будет возражать тому, что я забрал Раскрисницу и прилегающие города – себе. Там теперь новый барон – Меньшак, мой верный друг. С ним вы ещё познакомитесь.

-- Да, пожалуйста, всё что вам угодно! – согласился Родогор. – Там всё равно не было правителя! Лишь бы вы были довольны…

-- Я не доволен, -- отрезал Камил. – Вы все – предали Царя. И мне пришлось разгребать ваше дерьмо, соединяя всё обратно. Теперь вы обязаны на коленях ползать, вымаливая прощение…

И Родогор едва не бросился на колени, но Камил смерил того взглядом, чтобы он снова не позорился перед теми, кем он ещё будет управлять.

-- Нет. Ты должен понести наказание.

-- Сжальтесь, господин…

-- Всю семью Крюковичей мы пострижем в монахи. Отлучим от власти и наследования. Чтобы не претендовали больше ни на что. Мы перебили сегодня мятежных мужчин, но не всех – остались ещё Крюковичи в городе. Их вскоре поймают гвардейцы. И женщин – тоже. Все либо будут казнены, либо уйдут в монастырь. И помни, что я мог бы всех просто казнить! Ибо мятежников сажают на кол. Но я милосерден и великодушен.

Родогор едва не разрыдался, услышав приговор. Придворные, являвшиеся Крайничами, были тут же взяты под стражу – им очень не понравился приговор. Некоторые попытались даже сбежать, были пойманы.

Камил продолжил совет, определяя дальнейшую судьбу Небесной Горы.

Избыточную часть золота из местной казны должны были направить в Серебряный Перевал. Так же часть золота изымалась из Крайницы и предместных городков. Угрюмый Зак должен был собрать наёмничий отряд за время, пока золото стекается в Гору, а затем перевезти его в Перевал – тогда уже и Камил должен был завершить поход и приступить к важным делам по восстановлению Горной Дали. Ещё Камил обещал старому наёмнику собственных мертвецов их числа убитых мятежников, чьи трупы уже обескровливались на площади для казней.

-- А чтобы мы впредь жили в мире и согласии – надо вас всех переженить на знатных невестах, -- сказал Камил. – Каждый барон Лесной и Горной Дали и каждый боярин должен выставить по одному сыну или дочери. С каждой стороны. Таков указ. И решать, чей род с чьим сойдётся – буду я. Кого не устраивает такой расклад – могут либо откупиться золотом, пополнив Царскую казну, либо лишатся всего и сразу. Свадьбы начнутся летом. Пока же даю вам время определиться с женихами и невестками – тут я вам даю полную волю выбирать лично.

-- Хорошая идея! – поддакнул Цветан. – Если наше государство будет одной большой семьёй – никто и не будет друг с другом воевать!

Если бы всё было так легко…

Обсудив многие вещи, Камил распустил совет и оставил рядом лишь Родогора и Ланселота. С ними следовало говорить отдельно.

-- Кто был замешан в связи с Империей? – спрашивал Камил. -- Или с Престолом? Или кто ведёт себя подозрительно? Мне нужен полный список. Всех этих людей необходимо либо вышвырнуть за стены, либо убить. Лучше, конечно, последнее. Но со всеми так делать не получится. Никто из них не должен остаться в Лунном Герцогстве, иначе они начнут готовить мятеж по указке Императора или иерархов. Займитесь выявлением шпионов, но осторожней, и не спугните их. А пока вот вам небольшой аванс, предвещающий серьёзную награду, -- Камил положил на стол две колбочки.

-- Что это? – спросил Ланселот.

-- Это – твоё счастье!! – рассмеялся Цветан, пустивший слюни при виде «слёз радости».

Родогор схватил знакомую колбочку. Он сразу понял, что к чему, и потому выпил содержимое без раздумий – настроение после «совета» было ни к чему. Ланселот же не притронулся к склянке.

-- Я не хочу это пить, -- сказал он. -- Эта штука ведь порабощает. Мы напоили ею Родогора, после чего тот перешёл на нашу сторону…

-- Пей, -- сказал Камил. И Ланселот похолодел от ужасающего осознания. Руки молодого воеводы сами собой потянулись к колбочке, откупорили пробку…

-- О, Боже… Господи. За что!? – взмолился Ланс. И выпил «слёзы», вскоре переменившись в лице. – Впрочем… беру свои слова назад. Это не так уж и плохо. Быть вашим рабом – это очень даже хорошо!

-- А я о чём говорил! – рассмеялся Цветан.

Дело клонилось к вечеру, и Камил остаток дня провёл, внимательно изучая город в сопровождении приближённых и Железяк.

Чуть позже Лазарь доложил, что Шабанович появился на дороге вблизи от Глушицы с небольшой дружиной. Ян Климек шёл с ними. Но отряд этот был небольшой – такими отрядами на войну не ходят. Всё было похоже на то, что бароны ехали на поклон Царю. Вскоре отряд этот прибыл в Глушицу, находящуюся под контролем Савохича, и бароны встретились и познакомились – вечером намечался небольшой пир. 

-- Неужели всё прошло так радужно? – удивился Камил. – Какова реакция Климека и Шабановича на то, что вы натворили в Глушице?

Лазарь растерялся, но Камил надавил:

-- Говори только правду!

-- Ян Климек… -- сказал Лазарь. -- Ошарашен происходящим в городке…

-- Что же вы там такое вытворили?

-- Казнили баронскую семью по вашему приказу…

-- А что ещё? Говори!

-- Мы… мы просто не успели подготовиться к визиту баронов, мы ведь не знали, что они выберут эту дорогу, а не другую. Поэтому… на улицах лежали трупы.

--И зачем вы устроили резню? Думаете, я поверю в «мятежников» из числа местных холопов, которые решили самоубиться об ваших чудовищ после того, как вы вырезали всю дружину?

-- Но мятежники и вправду были! Нам нет смысла лгать вам, повелитель. Почему вы нам так не доверяете?

-- Вы вообще не стараетесь сыскать народную любовь? Вам плевать, что к вам будут потом относиться с ненавистью?

-- Вовсе нет, -- только и сказал Лазарь. Оно и понятно – Грибной Бог голоден и требует жертв, крови и убийств во имя себя, а мнением обычных людей, не принадлежащих культу, можно было пренебречь.

-- Не вздумайте что-то подмешать Климеку и Шабановичу, -- пригрозил пальцем Камил. – Пусть Савохич найдёт к ним подход и устроит пирушку. Пусть пытается замять впечатление от резни. И пусть пытается подружиться. Он хорошо ладит с людьми, в отличие от большинства ваших мясников, которые умеют только отрезать конечности. Не хватало ещё, чтобы Шабанович и Климек передумали присягнуть мне и не решили сбежать… Всё понятно?

-- Да, мой лорд.

-- И ради Бога… -- Камил осёкся при упоминании Всевышнего перед культистом. – Уберите вонючих Микот подальше – иначе у баронов пропадёт аппетит. Даже у Шабановича.

Следовало готовиться к дальнейшему походу. На этот раз – уже в Лесную Даль. Вот только теперь всё упиралось в неизвестность – Камил не знал, как обстоят дела за Хребтами, чтобы разработать надёжный план вторжения.

-- Грядёт тяжёлый переход, -- сказал Корнелий. – Не каждый сможет перебраться на ту сторону Хребтов. Горная болезнь охватит каждого.

-- Нет ли способа её преодолеть? – спросил Угрюмый Зак. – Ведь ты колдун.

-- Колдун! – усмехнулся Миробоич. – Какое нелепое слово. Это звучит так, будто я могу сделать всё что угодно по щелчку пальцев! Но нет, Зак. Это не колдовство – это высшая философия. Это способы управлять невидимым. И это то же самое, что и умение архитектора заставить башню стоять, а не падать, вопреки невидимому притяжению земли. Это банальные закономерности, лишь сокрытые от наших глаз… И чтобы победить горную болезнь – мне нужно многое узнать о ней, а не просто лишь махнуть волшебным посохом, -- Камил стукнул кулаком по столу. – Приведите сюда опытнейших караванщиков, а так же местных лекарей. Они должны рассказать мне, что же собой представляет эта губительная горная болезнь…

**

Спасибо за донаты!)

Ринат К. 500р

Зачисление ВТБ 300р

Шабаныч 5р "Исправь китобоецев на китобоев неуч"

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

Темнейший на АТ: https://author.today/work/442378

Слуга оставил кружку на столе рядом с бочкой, схватился за увесистую скалку, почти что дубину, и побежал за крысой, со свистом рассекая воздух перед собой и стукая по каменному полу, пытаясь попасть в цель.

-- Я тебя прихлопну! Прихлопну!! – обещал слуга, брызгая слюнями.

Крыса выбежала из кухни и скрылась в темноте, пустив взбешённого слугу по ложному следу. В это время мёртвый грызун вернулся на кухню. В спешке вскарабкался на столик. Откупорил колбочку. И выплеснул всё её содержимое… Спрыгнув со стола и скрывшись во мраке, он принялся наблюдать.

Слуга, потирая место укуса, бормотал, как бы не заразиться теперь бешенством или чумой, как заражались многие укушенные, затем умирая в страшных муках. Слуга грозил небу кулаком, ругая Бога – по его мнению, тот только что наказал его за хулу на нелёгкую судьбу, решив подкинуть судьбу ещё более тяжёлую...

-- Чего так долго?! – спросил воевода. – Бестолковый идиот! Неужели так сложно было принести водицы? Что ты делал всё это время? Срал? Руки, надеюсь, хорошо вымыл??

-- Простите меня… крысы… я пытался убить одну из таких. Наглую крысу! Она меня укусила – просто посмотрите на это, -- слуга показал на покрытую ручейком крови щиколотку со следами от зубов. Воевода поморщился, осушив кружку с водой.

-- И что? Ты убил её? – спросил он.

-- Нет… -- виновато потупился слуга. – Я не смог её догнать. Шустрая! Убежала! Тварь!

-- Дурень. Даже крысу убить не можешь, -- воевода отдал кружку обратно. – Вода какая-то странная. Где ты набрал эту гадость? Учти, если узнаю, что ты плюнул или помочился в кружку – я тебя буду убивать очень медленно и мучительно.

-- Что вы! Я ни за что бы… Это чистая вода с ключа. Привезли совсем недавно – сам пробовал. Хорошая водица, как на мой вкус…

-- Ладно. Поверю тебе на первый раз. А листья где? Не вижу их.

-- Забыл! – спохватился слуга. Воевода тяжело вздохнул, закрыв лицо ладонями.

-- Какой же ты тупой…

-- Забыл, с этими крысами! -- судорожно оправдывался и заикался слуга, бегом направляясь к выходу. – Сейчас принесу! Принесу!

-- Дуб болотный!… -- только и сказал воевода, но затем чему-то вдруг улыбнулся. – Ну и чёрт с этими листьями. И без них хорошо…

Воевода лениво поднялся на ноги, расправил спину, размял плечи.

-- Очень хорошо… -- хмыкнул он удивлённо. -- Чёрт возьми, чего же мне так прекрасно? Даже как-то странно. О-о-о… Вот это да-а!!!

Он раскрыл окно с видом на звёзды. И набрал полную грудь свежего горного воздуха.

-- Всё-таки жизнь – прекраснейшая штука! – сказал он воодушевлённо. И даже сложил ладони перед собой, словно в молитве, и взглянул наверх. – Спасибо, Господь! Не знаю, слышишь ли ты меня… Спасибо за то, что дал мне ещё один день это великолепной жизни… И пусть у стен наших стоит некромант…

Сказал он это и задумался, оборвавшись на полуслове.

-- Нет. Это ведь совсем никуда не годится! -- сказал он. Воевода что-то вдруг понял. Будто пелена спала с глаз, и он только что проснулся. – Мы воюем с тем некромантом?.. Чёрт возьми, угораздило ввязаться! А если мы убьём его? Этого беднягу. Он же сейчас в тереме сидит. В том странном тереме, прямо под нашими опасными стенами. И наши бойцы стреляют туда, пытаясь его поджечь!...

Воевода, встревоженно-радостный, распираемый гремучей смесью неодолимых и весьма непривычных эмоций, вскочил и побежал к дверям «зала совета».

Нужно сообщить стражникам приказ. Пусть бегут со всех ног к стенам! И скажут – не стрелять! Хотя нет! Он сам побежит! Так будет быстрей и надёжней – тогда его приказ будет исполнен немедленно, и уважаемый некромант не пострадает.

Но перед выходом его остановила странная крыса. Крыса чрезвычайно наглая и бесстрашная, с окровавленной пастью. Видать, пришла следом за слугой. И он бы прогнал это мерзкое животное или разрубил топором, но крыса сжимала в зубах письмо.

Какая-то слишком умная крыса. Почтовая? Это всё было очень странно. И крыса, и то, что творилось на душе. Во всём этом ощущалась некая мистическая вуаль– ведь бывает же так, когда Господь шлёт знамения, и бьют молнии, и животные разговаривают с человеком, чтобы предупредить его о чём-то важном… Ведь он только что похвалил Всевышнего, и, должно быть, был за это вознаграждён вдвойне.

Но чем вознаграждён?

Воевода попытался обойти крысу, но та не давала проходу. Кажется, крыса не была опасна, и она хотела, чтобы воевода взял это письмо и обязательно прочёл.

-- Ты же меня не укусишь?... – воевода быстрым движением отнял письмо и отошёл от крысы подальше.

Рассмотрел свёрток. Повертел в руках. Развернул. И принялся читать.

«Я – Камил Миробоич, истинный Царь, прислал тебе письмо с приказом. Возьми в плен герцога Родогора. Ты должен сделать это тихо и незаметно. Лишь с горсткой тех, кому доверяешь, или вовсе в одиночку, если никому нельзя больше доверять… Дождись, пока крыса передаст тебе колбочку – и тогда втолкай её в пасть герцогу. Это переменит его. И он перейдёт на нашу с тобой сторону. Ты же не против меня? Я знаю, что ты – мой верный союзник, а ты знаешь что я – твой господин. Чувствуешь это нутром? Так повинуйся. И тогда не будет войны. И не будет жертв. Вы с Родогором отворите врата, пропустив моё войско в город… Но помни: сдавайтесь так, чтобы никто из горожан, особенно епископы, не почуяли подвоха. Иначе мятежа не миновать. Никто не должен подумать что вы порабощены некромантом. В награду я дарую вам счастье – вы утонете в радости ещё большей, чем во время озарения, какое я на вас только что наслал. Я благословляю вас. Преклонитесь перед моей божественной сутью.»

Воевода даже разрыдался в чувствах. Настолько трогали за душу ласковые слова уважаемого некроманта, истинного Царя. Это письмо Господин адресовал именно ему. В голове едва зарождались сомнения, ведь всё это так сильно противоречило его предыдущим действиям – он же ещё недавно ненавидел этого некроманта, придумывая планы, как бы убить его, совершив ловкую вылазку. Но воеводе было плевать на эти сомнения – он хотел лишь угодить Миробоичу. Остальное было неважно.

-- Так вот оно что! Вот оно что! – он прижал письмо к сердцу и снова обратился к потолку. – Спасибо за это озарение!.. Спасибо, что открыл мне глаза!!!

Воевода принялся ходить из стороны в сторону, обдумывая написанный истинным Царём приказ. Всё следовало провернуть безупречно. Осторожно. Как бы ни хотелось сейчас же броситься открывать врата, чтобы пропустить союзных мертвецов в этот враждебный город.

Крыса и вправду принесла странную колбочку с некой жидкостью. Значит, теперь всё зависит только от него. Весь исход этой войны. Сопротивляться истинному Царю – безумие! Но почему же этого не понимают остальные?

Воевода облачился в кольчугу, надел добротный ламеллярный доспех и шлем с добротной бармицей и отправился во дворец, держа в одной руке топор, а в другой -- щит.

-- Я принёс вам листьев… -- сказал неловкий слуга, когда повстречал воеводу, уверенно шагающего по коридору.

-- Да убери ты их от меня прочь! Сам жри, жёлудь ты дубовый! И без них хорошо… -- воевода оторвался от слуги, а за поворотом пробурчал: -- Мне не нужны листья. Мне нужен Камил Миробоич. Мой Господин и истинный Царь… Как я раньше этого не понимал?! Глупец!

У входа в опочивальню он закономерно повстречал телохранителей Родогора – одних их лучших воинов во дворце, показавших свою удаль.

-- Разойдись. Свободны, -- приказал им воевода. -- Теперь я буду караулить герцога. Таков приказ.

-- А чего это вы при оружии, воевода? – насторожились стражники, преградив путь.

– Зачем держите топор и щит наготове? – спросил широкоплечий. – Враг прорвался за стены?

-- Пока ещё не прорвался. Ещё раз повторю – разойдись!

-- Мы не подчиняемся вам, мы подчиняемся напрямую герцогу, если ты забыл, Ланс, -- возразил рослый воин. – Держись-ка подальше отсюда.

-- Ты что, вздумал перечить воеводе? – возмутился молодой воевода. -- А ну прочь! У меня к Родогору есть важное дело, не требующее отлагательств! Ты поплатишься на плахе, если сейчас же не пропустишь меня.

-- Родогор спит.

-- Он приказал не тревожить его до утра.

-- Уйдите, будьте добры, -- попытался смягчить тон воевода, но раздражительность скрыть не удалось. – Вас всех позвали… э… во внутренний двор. Там… там надо… э… дело сделать.

-- Что за бред? – огрызнулся высокий.

-- Дело? – усмехнулся широкоплечий. – Ещё скажи, конюшни почистить! Мы ведь на карауле, воевода. А ты ведёшь себя как-то…

Воевода разбил широкоплечему голову. Метким, быстрым и мощным ударом. Аргументы были исчерпаны, подумал Ланс. Он не любил упрашивать людей и не обладал особым даром убеждения. Герцогский телохранитель даже ничего понять не успел, пытаясь договорить слова, оказавшиеся последними. Шлем не выдержал, череп треснул, выплюнув глаз. Стражник рухнул, а его соратники синхронно выхватили мечи. Слишком всё было неожиданно. Зачем воевода напал на них?

-- Что вы делаете, Ланс?!!..

Воевода же не медлил и не задавал лишни вопросов. Он предпочёл действовать. После первого удара последовал второй. Топор пробил ключицу с гулким треском, но телохранитель со стоном отпрянул назад, выставив меч острием перед собой – но у него не хватило духу ударить воеводу в ответ. Ведь они могли быть неправы, а это могло привести к плахе. Воевода Ланс – хороший полководец, и вряд ли он задумал что-то недоброе, зря они огрызались на него…

Ударом ноги в грудь Ланс сбил третьего стражника с ног, выведя из равновесия, а следующий после этого удар топором пришёлся в лицо врага...

Разъярённый верзила взмахнул мечом, но Ланс прикрылся щитом и оттолкнул того от себя, чтобы не ввязаться в борьбу, которую громила хотел начать. Гигант был силён и особенно хорош в борьбе, ведь не зря он попал в личную стражу герцога. С верзилой придётся повозиться – этого Ланс опасался больше всего.

Камил в облике крысы вцепился в ноги гиганту, отчего тот замешкался, пытаясь стряхнуть грызуна – в этот необычайно удачный момент Ланс пробил защиту воителя и вонзил топорище прямо в лоб, раздвоив голову.

-- Стража!!! Государь в опас… -- не успел выкрикнуть оставшийся раненный в ключицу, как воевода, лихо перехватив его меч кольчужной рукавицей, сломал бойцу глотку обратной стороной топорища. Кадык вогнулся внутрь, а боец свалился на колени, в ужасе задыхаясь.

-- Хорошо сработались! – воевода улыбнулся и подмигнул крысе. – Умный гад! Насыплю тебе зерна. Или чего там любят крысы…

Получилось грубо и шумно. Слишком нехорошо. Всё обречено на провал. Ланс не отличился незаметностью и не проявил никакой изобретательности – он просто пошёл напролом против четверых телохранителей. Благо, что он пережил этот бой. Камил не зря задумался, зачем же тот облачился в полный доспех, будто перед боем – и не зря проследовал за ним. Кто знает, справился бы он с верзилой без помощи…

Но воевода не терзался сомнениями. Он вломился в герцогскую опочивальню. Запер за собою дверь.

Герцог спал, объятый шлюхами. Только одна из девиц не спала, разбуженная криком стражника – она завизжала, прикрыв пышные груди. Воевода был окровавлен и внушал своим видом лишь ужас.

Шлюхи распахнули глаза, проснулся и ничего не понимающий герцог. Крики едва вырвали Родогора из снов, как воевода влетел на кровать, гремя доспехами и схватив его за волосы. Одной рукой Ланс теперь держал испуганного правителя, а другой – разжимал ему рот.

Шлюхи бросились врассыпную.

-- Пей, тварь!! Пей! Или я выдавлю тебе глаза!!! Хлебай, кому сказал!

Девицы, было, побежали к двери, но там их повстречали разъярённые мёртвые крысы. У девиц не нашлось смелости, чтобы прорваться мимо – зубастые твари вгрызались в ноги, и им пришлось разбегаться по углам комнаты, куда крысы не бежали, оставаясь у самых дверей. Поэтому шлюхи просто вопили изо всех сил, зовя на помощь дворцовую стражу.

В кровати продолжалась упорная борьба. Родогор вытащил откуда-то нож, лежавший, видимо, под подушкой, и пытался им безуспешно пробить воеводскую бармицу. Простыни покрылись кровью убитых телохранителей, которой был забрызган воевода.

-- Вот и всё… -- сказал Ланс, отшвырнув опустошённую колбочку на пол. Пара ударов по герцогскому лицу, и тот угомонился, оглушённый. Воевода скрутил правителя и теперь лежал, чего-то ожидая. Чего же именно – он сам ещё не знал.

-- Успокойся! Успокойся! – говорил ему воевода. – Не дёргайся!

-- Что ты… делаешь… Ланс…сучье вымя… -- выдавил Родогор.

-- Я?... Не знаю. Что-то важное.

-- Это… яд?...

-- Нет…. Это было… лекарство.

-- От чего…

-- Для души…

-- Что ты несёшь…

-- А ну успокоились, бешеные суки! – рявкнул воевода Ланс, когда шлюхи схватились за вазы и кухонные ножички, надумав помочь герцогу. – Родогор, прикажи им бросить острые вещи! И успокоиться! Или я их всех убью!!

-- Не трогайте… его… -- Родогор вдруг рассмеялся. – Чего же ты дал мне… Ланс… друг мой… Чего-то мне стало хорошо… что это?! Сказал бы сразу, что хочешь меня осчастливить…

-- А ты бы стал меня слушать, старая башка?!

Родогор залился смехом. Ланс тоже смеялся. У них явно было очень хорошее настроение. Герцог же смеялся впервые за долгое время – мрак и безразличие одолели его, когда Родогор потерял жену, и ничто его не радовало всё это время. Но что же случилось? Почему он избит, окровавлен, напуган, но всё равно счастлив??

В дверь стучали. Стражники, услышавшие крики, прибежали на помощь. Обнаружив трупы у входа в опочивальню, они принялись ломать дверь топорами.

-- А теперь твой выход, Родогор, -- сказал Ланс. – Я свою часть выполнил. Скажи страже, что всё нормально. Что всё хорошо. И тогда мы сдадимся Камилу Миробоичу. Таков его приказ. Он обещал за него – ещё больше счастья. Да и приказы истинного Царя нельзя нарушать. Ты это понимаешь?

-- … Да… -- неожиданно для себя сказал Родогор. – Я это… понимаю!

Дверь вылетела из петель. В герцогские покои ворвалась стража, сверкая сталью в лучах свечей…

Рассвет окрасил небо в лазурный, а затем и в нежно розовый цвет. Горы сияли своими острыми ледяными пиками, но было в этом сиянии нечто уютное и спокойное.

Войско некроманта пришло в движение. Впереди шагала гвардия Цветана, парадной колонной – её было не жалко в случае засады, а чуть позади – шагали мертвецы, готовые помочь авангарду, а так же химеры и Камил Миробоич, защищённый со всех сторон Железяками.

Защитники на стенах суетились. Но не стреляли. Пусть и боялись того, что грядёт. Они обсуждали странные приказы, неожиданно отданные самыми главными людьми в Небесной Горе.

Врата со скрипом распахнулись. Войско вышло на узкий проход рядом с городком, на Тракт, ограждённый стенами со всех сторон. Войско прошло мимо постоялых дворов, где останавливались и жили караванщики, а потом повернуло ко вторым вратам – к основным, главным и ведущим уже в сам город, в столицу Лунного Герцогства, на просторную рыночную площадь, где собралась торжественная церемония…

Два ряда стен было невозможно преодолеть военными методами. Это был бы полный провал, Пиррова победа.

На лице счастливого герцога Родогора не было следов недавних побоев – их замазали служанки, готовившие монарха к важной встрече. Родогор встречал Царя, преклонив колено, как и воевода Ланс – и весь двор их встречал, преклонившись и облачившись в лучшие свои одежды, чтобы произвести впечатление на истинного государя.

-- Мы признаём твою власть, о свет в глазах моих! – сказал Родогор с неподдельным восхищением. Цветан рассмеялся – князю Лесной Дали показалось очень смешным всё, что здесь происходит -- он только что осознал, что же случилось. Об этом же догадывались и бароны.

Воевода Ланс поклонился, коснувшись земли лбом:

-- Просим пощады за наше сопротивление! Не вели казнить, Царь! Мы были слепы!

-- Поднимись, Ланс. Я милосерден к тем, кто сложил оружие, -- объявил Миробоич во всеуслышанье, а воевода удивился, откуда же тот знает его по имени. – И лишь мятежников я сажаю на кол…

-- Мы вам очень признательны! – сказал Родогор. – Признательны, что имеем честь служить вам!

-- Что ж, господа, -- хмыкнул Миробоич, обратившись к знати. -- Добро пожаловать домой – спустя многие годы распрей, охвативших наши земли. Добро пожаловать в моё великое Царство.

**

А спонсорам сегодняшней главы выражаю благодарность!)

Edward Mertens 1537р "Денюжка на Темнейшего"

Андрей Вячеславович 500р + 250р " на выздоровление котика)) Которого крыса мёртвая цапнула"

Константин Викторович 300р "Темнейшему"

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

Темнейший на АТ: https://author.today/work/442378

Ручей сбегал за стены из города, но ручей этот не был проведён под стеной, как в Перевале, а вынуждал стены расступаться, создавая широкую брешь. Однако и в эту брешь проникнуть – цель не из лёгких. Внутри города этот ручей был огорожен стенами по двум берегам, и тот, кто бросился бы сюда – был бы обречён на погибель. Быть может, Кентавр и сумел бы прорваться внутрь города, туда, где стены обрывались через полверсты, упираясь в улочки города, но не остальные мертвецы – слишком сильное было течение.

Рвы застыли начисто, да и были они не столь же глубоки, как в Перевале – их сделали будто лишь для вида, ведь одно дело вырыть ров в мягкой земле, а совсем другое – выдолбить в прочной горной породе. Впрочем, стены были круты и без рва.

Для штурма сгодилась бы дровяная гора, но поблизости росло очень мало деревьев. Пришлось бы завозить дрова издалека, а это – время. Камил рассчитывал захватить Лунное Герцогство за три недели, за три недели он намеревался подавить и мятеж в Лесной Дали. Сейчас же осталось всего пять недель – чтобы успеть до наступления весны, чтобы не потерять Дружину Смерти в первую же оттепель.

К тому же не хотелось устраивать здесь такую же жестокую мясорубку, какую он устроил при штурме Серебряного Перевала – следовало сохранить жизни бойцов, а это значит, что действовать следовало совершенно иначе – не так, как обычно.

Ночь наступила, и это хорошо. Ночь – союзник некроманта, такой же надёжный, как и холод. Мёртвые птицы поймали почтовых голубей и принесли их, разорванных и окровавленных, к Миробоичу. Родогор, похоже, звал на подмогу мятежников из Лесной Дали: «…коль не сдержим Проклятого у Горы, то скоро он явится и по ваши головы. Веди свои войска на подмогу, ежели победить желаешь…» -- обращался герцог к наследнику Цветана.

-- Правильно делает, -- сказал Камил. -- Если привести ещё больше народу в город, то Небесную Гору нам точно сходу не взять.

-- В таком случае у нас есть неделя, может, чуть больше, пока мятежники сюда не доберутся,-- сказал Угрюмый Зак. – Тогда нам нужно торопиться.

-- Или наоборот – не нужно, -- усмехнулся Миробоич, и спутники уставились на того недоумённо, пытаясь разгадать его очередную задумку. – Собрать всех врагов в одном месте – крайне соблазнительная затея.

Однако Камил не хотел ждать.

Родогор прятался в самом центре столицы, в крепости из трёх стен между трёх скал. Мёртвые птицы незаметно сбросили внутрь этой крепости несколько мёртвых крыс – на крыши дворца и казарм.

Скалы были высокие и крутые, и были будто бы созданы для того, чтобы среди них возвели эту крепость. Вскарабкаться по ним было бы сложнее, чем на стены, и защитники использовали их, выдолбив в скалах обустроенные позиции. Через такую «стену» даже тараном не пробьёшься…

Крепость построили столь давно, что о начале её времени не знали даже летописи – все древние свитки либо сгорели в бесконечных войнах, либо время обратило их в прах. Слишком важна была тропа через Хребты, и желающие взять её под свою власть нашлись сразу, как только, должно быть, Адам и Ева достаточно расплодились на этой земле. Город же постепенно вырос вокруг крепости во времена Царства, когда Небесная Гора получила наибольшее развитие – особенно после того, как в горах расчистили и проложили дорогу-Тракт, чтобы через Хребты можно было пробираться с относительным удобством даже с повозками, а не только с одними лишь мулами.

-- Терем готов, Ваше Темнейшество!

Умелые мужички из войска Цветана сколотили переносной терем по чертежам Камила, составленным накануне. Крышу выстелили из крепких досок, с приколоченным замёрзшим тряпьём. Камил, Корнелий и несколько верных десятников вошли в этот терем, а мертвецы подхватили постройку изнутри и понесли к стенам.

На стенах сразу началась паника – чего же такого задумал некромант?! В терем выпустили тучи арбалетных болтов и зажжённых стрел. Мёртвые орлы повредили баллисту на стене, а больше никаким способом навредить приближающемуся терему издалека защитники не могли.

Горящие стрелы если и подпаливали древесину, то десятники вынимали вставные бруски и либо сбивали пламя, либо поливали водицей из тут же собираемого и растопляемого снега.

Посреди терема горела небольшая печь, согревая её обитателей. Мертвецы начинали пованивать, но Камил надеялся, что управится быстро. Десятники же морщили носы, но не подавали виду, что трупный запах постепенно становится невыносимым.

Дружинники Цветана же наблюдали за происходящим с любопытством – они опасались, что сейчас их пошлют на убой, на кровопролитный штурм, а поэтому лишились сна; да и командирам был отдан приказ – держаться наготове. Гвардейцы были готовы броситься в атаку, если защитники вдруг совершат вылазку. Цветан опасался, что его гвардии не хватит для отражения атаки гвардии Родогора, ведь у того она больше едва ли не вдвое, но Камил успокоил его – мертвецы отразят чью угодно атаку. Впрочем, без Кентавра им теперь придётся куда тяжелее в конных сшибках.

-- Спокойной ночи, -- пожелал Корнелий.

-- Скажешь тоже! Шутник, -- ответил Камил и расположился в уютных шубах.

Терем остановился неподалёку от стен. Мертвецы подтащили очень близко к городку. То, что надо. Только по крыше мерно тарабанили горящие стрелы, с шипеньем гаснущие в тряпье.

Камил уснул и вышел из своего тела, взмыл ввысь, к звёздам.

Небесная Гора была меньше Перевала. Не только по площади, но и из-за вездесущих скал, занимавших много места. Жизнь на такой большой высоте была трудна, не каждый мог здесь обосноваться надолго; но если бы город построили ниже, то не получилось бы преградить путь через Хребты.

В городе жили многочисленные ремесленники, торговцы и местные дружинники. Нищих кварталов, вроде «отшиба» в Перевале, здесь не имелось – места было слишком мало, чтобы держать в городе ещё и бедняков. Дома были построены очень плотно друг к другу, а потому в городе почти не было таких же широких и просторных улочек, как в Перевале или Ветрограде. Город был тесно скован горами, а его жители были вынуждены дорожить каждым пятаком земли.

Рыночная площадь, испещрённая палатками торговцев, располагалась на въезде в столицу; от неё ответвления дорог уходили лучами во все стороны города. На севере вдоль ручья дымили и светились огнём кузницы – видно, кузнецы были озабочены подготовкой гарнизона к длительной осаде, и ковали наконечники для стрел. На юге города вдоль ручья спали беспокойным сном прочие ремесленники – туда Камил и спустился.

Терем подкрался очень близко к стенам, но всё равно душа не могла уйти от тела дальше, чем на половину версты, а потому не могла добраться и до крепости, в которой и прятался трусливый Родогор Крюкович. Камил был слабым сновидцем. Но имелись способы эту слабость обойти – осталось только проверить теорию.

Выбор пал на самый дальний дом, принадлежавший старому кожевнику. Старик лежал в кровати, но сны стариков ненадёжны и поверхностны. Куда вернее выбирать маленького ребёнка, ведь сны детей длятся очень долго и отличаются особенной глубиной – недаром ведь всё «ведьмовство» проявляется в малом возрасте, когда ребёнка заносит далеко на просторах Зазеркалья и ему снятся «странные сны».

Облачко витало над головой мальчишки, и Камил прислушался к тихому шёпоту, доносившемуся из этого облачка – так его и затянуло в сон. Мальчишка носился по склонам неподалёку от Горы, он мечтал о наступлении лета, когда он сможет снова проводить с друзьями-пастухами дни и ночи под открытым небом, но мечте этой не суждено было сбыться, ведь теперь он помощник в кожевенной мастерской, где он и проведёт всю жизнь за изготовлением ремней, сумок и кошельков для богачей. Как и его дед. Как и его отец… Стремлением к свободе была обеспокоена ещё свободная душа мальчишки, мечтавшая об облаках и весёлом смехе, а не о том, как бы разжиться и урвать кусок побольше, чем у соседа.

-- Спи мирно, мальчик, -- сказал ему Миробоич. Он нашёл Дверь, и вышел в Зазеркалье.

Немного времени понадобилось, чтобы понять, в какой именно области бескрайнего мира сновидений находится эта Дверь. Камил, вроде бы, запомнил путь, а, значит, сможет войти сюда непрямым методом.

Однако перед тем как уйти обратно, он решил всё же проверить одно своё предположение: он проник в сон обратно, через Дверь, вылетел из сонного облачка в город и проверил, не изменилась ли дистанция вылета. Не изменилась. Камил по-прежнему был привязан к своему телу в тереме, а не к спящему мальчишке. Пришлось возвращаться в терем и засыпать по-настоящему...

Вскоре он осознался, и немедленно бросился через Зазеркалье к обнаруженной Двери. И только тогда получилось привязать душу к чужому телу, а не к своему… Душа летала далеко от терема, и Камил сумел добраться до стен-скал, взлететь над ними и оказаться над сияющим в огнях дворцом.

Беспокойство вызывала одна мысль – лишь бы мальчишка не проснулся. И, что гораздо хуже, лишь бы не умер. После пробуждения человека душу сновидца просто вышвыривает обратно в Зазеркалье за Дверь, но что бывает после смерти – никто не знает, потому что никто ещё не возвращался в таких случаях. Что именно произойдёт с оторвавшейся так далеко душой? Вернётся ли она обратно? Это было ещё одной причиной, по которой не стоило выбирать дряхлых стариков.

С высоты виднелся весь город. Открылось даже и то, что ранее скрывалось за силуэтом крепости – на высоком склоне, располагались богатые дома. И эту часть столицы называли «высоким кварталом», пусть тот и не был выше крепости, но был выше остального города.

Увидев тесные улочки города, Камил осознал, насколько же сложным был бы штурм этой крепости. Оборону можно было обустроить где угодно, и негде было развернуться коннице. Едва ли не каждый холмик с тесно сбитыми каменными жилищами сам по себе становился крепостью. Захватчики не смогли бы взять этот город; быть может, только если мертвецы бы вселили в обороняющихся ужас, и те решили бы сдаться. Но если бы столицу стерегли хорошие вояки, вроде варягов или рыцарей Престола – даже для мертвецов Гора оказалась бы неприступна.

Камил едва отыскал на крыше мёртвую крысу, накануне сброшенную птицами, и сразу осознал, что и мальчишки теперь не хватает, чтобы полностью покрыть крепость и добраться до герцогских покоев. Тогда пришлось искать спящих придворных…

Камил проделал точно то же самое, проникнув в сон к одному из послов, и только после этого снова взмыл к небу и вселился в мёртвую крысу, снабжённую и колбочкой и письмом.

Только вот незадача – содержимое колбочки успело замёрзнуть. Давно заледеневшая крыса не могла согреть «слёзы радости» теплом собственного тела, как это делал Вольга Святославич, вселявшийся в живых теплокровных. Камил тогда задумался – не доверить ли это дело Мицеталию? Но решил идти до конца, провернуть дело самостоятельно, ведь дальше полагаться на шамана не получится – за Хребты частицы плесени тоже не доносились ветром.

Крыса прогрызла дыру в крыше, просочилась на чердак, а оттуда выбралась и в полутёмные коридоры, по которым слонялась стража, не обращавшая внимания на очередного грызуна. У одного из каминов удалось отогреть колбочку, и после этого Камил принялся искать герцогскую опочивальню.

По пути он напоролся на куда более серьёзного, чем стража, врага – на большого кота.

Зелёные глаза сверкнули из темноты. Камил не сразу заметил пушистого хищника, который теперь казался свирепей, чем медведь.

Клыки вонзились под шкирку, сдавили хребет – и Камил уж подумал, что придётся менять грызуна, но обошлось – кот разжал челюсть, то ли утомившись бороться с брыкающимся грызуном, то ли для того чтобы перехватить в более уязвимом месте; но как бы то ни было – мёртвая крыса вырвалась из когтей. Пусть и порвав при этом несколько мускулов.

Кот снова бросился в атаку, но на этот раз крыса ответила тем же. Мёртвые зубы вонзились в кошачий нос. Раскусили его надвое. Кошачий визг разразился на весь дворец. Упитанный кот бросился бежать, роняя капли крови на каменный пол – он потерял к грызуну всяческий интерес…

«Бедный кот, -- подумал Камил с жалостью. -- Ничего против тебя не имею, но ты сам нарвался!»

Родогор, вопреки ожиданиям, спал. Это Камил понял по громкому храпу, едва добрался до дверей. У входа стояли четыре гвардейца, тихо перешёптывающихся и коротающих время на карауле негромкими разговорами. Пробиться через них вряд ли получилось бы, поэтому крысе пришлось выбираться наружу и по стене уже карабкаться к едва приоткрытому окну…

Ох и пришлось же Камилу настрадаться. Не так уж и просто пробраться к опочивальне государя. И ещё сложнее – напоить его «слезами радости».

Стареющий герцог спал под тяжёлыми одеялами, а вокруг него лежали молодые шлюхи, будто в его возрасте было недостаточно лишь одной.

Слишком много людей было в одной комнате. Камил злился и нервничал… Плеснёшь в бокал – и из него отопьёт кто-то другой. Например, одна из красавиц. Тогда целая ночь пройдёт напрасно, и останется только одна попытка, ведь «слёзы» потребуют смерти одной из шлюх, прежде чем снова смогут порабощать.

Тогда Камил спрятал крысу под сундуком с одеждами, и вселился в уже другую – тоже с колбочкой, зашитой в пузо, но с письмом, предназначавшимся уже другому человеку.

Поиски длились очень долго. Камил отчаялся. Прошла уже почти половина ночи. Но, в конце концов, поиски увенчались успехом. Воевода, самый главный в крепости после самого Родогора, хоть и не спал, то и дело раздавая приказы, но больше не сидел на внешних стенах, где провёл первую половину ночи в ожидании нападения. Он вернулся во дворец, где уселся в  просторном «зале совета». Воевода был относительно молод, строен, мускулист и при этом не был обделён весёлостью и чувством юмора, которым он блистал перед своими подчинёнными, то и дело заходящими к нему с докладами о делах в городе.

-- Ничего нового. Враг стоит на месте, -- оповестил очередной сотник.

-- Ну и ладно, чёрт с ними! -- отвечал воевода. – Разоритель могил боится нас. Это ведь не трупы откапывать на кладбище! Небесную Гору так просто не взять. Мы надерём ему задницу, если только сунется, вот увидишь! Смотри сюда – вот так мы ему и надерём! – воевода изобразил, как положит Миробоича себе на коленки и как будет шлёпать его по заду. Сотник, вошедший с коротким докладом, посмеялся, но скорее из вежливости – он был измотан тревожным караулом.

-- Всё, сгинь с глаз долой, унылая помесь. Какой ты скучный… Продолжайте пялиться на армию некроманта! И не спать! В могилах отоспитесь, лодыри!

Уставший сотник поклонился и ушёл.

Воевода же был подозрительно бодр. Он что-то постоянно жевал, одновременно вырезая на дощечке какую-то несуразицу. Воевода потребовал у слуги притащить ему ещё «забавных листьев». Лепестки эти, завезённые в Гору торговцами с далёкого западного материка, населённого дикарями, придавали бодрости, поднимали настроение и позволяли не спать хоть целую ночь.

-- И воды принеси! -- тараторил воевода, размахивая руками даже быстрее, чем языком. – Не то сушит в горле после них, как в пустыне, или ты хочешь, чтобы моя глотка покрылась трещинами? Или посыпалась, как песок? Этого ты хочешь что ли? Нет? Ну так а чего встал, чего стоишь, уснул что ли? Глаза вроде открыты? Не спать!!! Воевода умирает от жажды!!! Шевели кривыми ножками, скот! Или тебя повесят за то, что ты допустил мою гибель! Бе…ГОМ!!!

Слуга поклонился и торопливо вышел из зала.

Камил бросился следом за ним, скрываясь в мрачных тенях от тусклых свечей…

**

А спонсорам сегодняшней главы выражаю благодарность за поддержку едва не спавших штанов)

Иван К. 5000р "Так грустно стало в конце главы от отсутствия спонсоров, что решил первый раз в жизни задонатить. Фанат всего, что ты пишешь, жду сходняк в тмн)" Ответ: Очень польщён первым донатом, тем более таким крупным, спасибо за столь приятный комплимент моему творчеству!) В тмн сходка... я знаю всего 2 подписчиков отсюда, включая вас, такшто мб когда аудитория будет пошырше)

Алексей П. 3000р "Спонсоры закрутились по своим этим работам, ещё и в выходные. Завтра главка будет?))"

Руслан Рубинович 1500р "Спасибо за главу)"

Степан Петрович 1000р "на дровяную гору"

Кирилл П. 700р "Как без спонсоров то! Камилу на ноотропы для лучшего мыслительного процесса"

Юрий Сергеевич 504р "Жду рассказов на бусти"

Ильдар Мухтаруллин 500р

Алексей Владимирович 500р "Малое спонсорство (прости нас за 33 глав)"

Вячеслав Вадимович 475р "на, не ной, на шаурму тебе"

Семён Б. 300р "Спасибо за Темнейшего, надеюсь спонсоры активизируются"

Константин Викторович 300р "Темнейшему"

Евгений К. 300р

Светлана Юрьевна 200р "+1 спонсор. За темнейшего"

Дмитрий Владимирович 150р "Темнотос"

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

Темнейший на АТ: https://author.today/work/442378

-- И не только поэтому. Сновидцы выяснили, что вам не удалось пустить пыль в глаза Антонию. Посол видит, что Искро и Никлот отвечают уклончиво, лишь растягивая время, и что ни о чём нельзя будет с вами договориться. А поэтому Империя готовит вторжение.

-- Это было очевидно и без твоего визита… Но сейчас Империя занята небольшой дракой со степняками, длящейся вот уже сколько – даже не помню – лет. И война всё никак не завершается. Кажется, степняки не так уж просты… Или Империя уже не та.

-- Империя собирается скоро закончить эту войну. И уже поглядывает на север. Возможно, их государи как-то договорятся между собой, как это обычно бывает в конце каждой бессмысленной резни.

-- Что ж, тогда будем ждать гостей.

-- Ты так легко об этом говоришь. Или ты просто пытаешься замаскировать свой ужас?

-- А чего волноваться о том, над чем ты не властен? Если нас сметёт сильнейший враг, против которого ничего нельзя придумать, то значит таковы неумолимые исторические процессы. Кто я такой, чтобы спорить с самой судьбой?

-- На тебя это не похоже.

-- Наслушался одного тысячелетнего зануду, -- усмехнулся Камил. -- Иногда он говорит дельные вещи, которые помогают идти вперёд, не обращая чрезмерно много внимания на противоположный ветер.

-- Ты становишься мудрее. Это радует… Но вернёмся к вестям. Антоний пытался провернуть мятеж, но не смог провезти оружие в город – Никлот, похоже, достойный управленец, если пресекает подобное сразу же.

-- Знаю. И ещё бы. Никлот – это самородок. Мы с ним через многое прошли: и через предателя-Иштвана перешагнули, и через Радима Златича, и через Зориных, шпионивших в поместье Житников… Никлот научился различать и бороться с предателями. В Перевале изменились лишь масштабы.

-- Я вижу, твоё вторжение продвигается успешно. Даже рад за тебя. Вторжение уже стало громче, чем победа Хартвига. Все напуганы.

-- Пусть боятся. Больше страха – меньше желающих будет прийти к нам с мечом.

-- Ты уже у самой столицы Лунного Герцогства. Я видел её стены. Штурм тут вряд ли сработает. И как тогда ты будешь её захватывать?

-- Так же, как и обычно – легко и быстро.

-- По-моему ты пытаешься скрыть неуверенность. Беспокоишься, что завязнешь надолго, но не хочешь себе этого признать? Со мной-то мог бы поделиться, я же… твой друг.

-- Самое большое, о чём я беспокоюсь – это повсеместные предатели, -- сказал Камил. -- Мало захватить города. Нужно ещё и удержать их. И если в Перевале шпионы Империи готовили мятеж, но их вовремя остановил Никлот, то может случиться так, что в Небесной Горе этот мятеж остановить будет некому.

-- Звучит удручающе. Получается, сам захват ты не считаешь сложностью.

-- Да просто толковых людей у меня мало. И даже те могут не справиться. Мне кажется, нам ещё предстоит окунуться во внутренние распри. И Империя перед самым своим вторжением наверняка утроит усилия по разжиганию мятежей. Мы умоемся кровью. Судьба нам уготована печальная – ты точно уверен, что хочешь идти за мной, а не остаться в Престоле и прожить счастливую жизнь в тишине?

-- Я пойду за тобой. Такова моя судьба. Мне так кажется.

-- Ну, тогда умоемся кровью вместе. Это будет веселей.

-- И я думал о чём-то таком же… Мало у нас сил. И слишком много неизвестности. Весь мир против нас.

-- Потому я делаю своих друзей сильней и выше. Меньшак, этот простодушный крестьянин, уже получил Раскрисницу и два окрестных городка, то бишь, два баронства. И тебе я дарую городок на Срединном Тракте, что соседствует с баронством Дубек и баронством Меньшака – недавно варяги захватили этот городок. Будешь чуть богаче. Наймёшь больше солдат. И будем все – монолитом, об который разобьётся любое восстание, любое вторжение.

-- Я польщён. Благодарю. Но не стоило…

-- Стоило. И ты получишь ещё больше земли в будущем. Мне нужны сильные и влиятельные друзья с большими дружинами. Чтобы вы были сильнее остальных баронов-дурней. Ты не тупица, а ещё ты доказал свою преданность уже много раз, а поэтому на тебя у меня большие планы, Вальд, мой преданнейший друг.

-- Ага, я сейчас расплачусь от умиления, -- попытался съязвить Вальдемар.

-- Приезжай быстрей. К чёрту этот Кратен. И не позволь никому задурить там себе голову!

-- Мне пора. Я донёс все важные вести, и теперь мне пора уходить. Иначе, если сновидцы узнают о наших разговорах, Хартвиг больше никогда не возьмёт меня на военные советы.

Вальдемар ушёл, а Камил остался наедине с самим собой, пытаясь представить, что же ждёт их всех в будущем. Его угнетала мысль о грядущем поражении. Вытянуть войну с Империей вряд ли получится – слишком серьёзная сила. Казалось, над ним нависла смерть, зловещий рок, от которого он едва ли отбивается каждый раз, но который никогда не отстаёт, а идёт по пятам. Мятеж Эрна, дуэли с Нойманном и Маркусом, закулисные игры с князем Искро, покушение Менестрелей… Сколько он ещё так продержится? Судьба явно настроена против него. И судьба эта – тяжела.

Камил наведался во сны к соратникам. Если за ним следили, то и за ними тоже.

Едва он втемяшился во сны Ветра, как увидел там же тени сновидцев.

-- Выметайтесь отсюда, ублюдки!

-- Ты… -- удивился Борислав, когда увидел, как Миробоич заходит в чужие сны прямо через Дверь. – Умеешь…

-- Проникать во сны? Да проще простого. Старец Готам, которого вы сожгли в Ветрограде, обучил нас очень многому.

-- «Нас» -- это кого? С тобой был кто-то ещё?

-- Ишуас. Умный паренёк, судьба которого мне теперь неизвестна.

-- Не тот ли это ублюдок, что баловался с тёмными книгами?!

-- Вероятно, -- сказал Камил, и пожалел, что так легко выдал им своего старого друга. Святоши могут взяться за его поиски. Но Борислав лишь горько засмеялся.

-- Вот как, значит. Чернейшее зло притягивается к злу темнейшему… -- сказал он так, будто знал что-то. Камил едва раскрыл рот для вопроса, но спящий Ветер встрепенулся.

-- Кто вы все?! – испугался Ветер монахов. Визит Камила напомнил ему о сновидениях.

-- Сновидцы Престола, -- объяснил Камил. – Знакомься, Ветер. Вот что бывает, когда ты недостаточно усерден… Что они делали в твоём сне? Они обманывали тебя? Водили за нос? Пытались что-то выспросить? Узнать о каких-то тайнах?

-- Они спрашивали меня… о мертвецах! – испугался Ветер.

-- Вы лезете не в своё дело, а я думал, что мы заключили перемирие! -- Камил приближался к сновидцам.

-- Это всего лишь разведка, -- сказала Наталья.

-- Прочь из снов моих людей! Вон!!

Но Ветер испугался ещё сильней, сердце его заколотилось в ужасе, и всех гостей выплюнуло из личного сновидения в общее Зазеркалье.

Тогда Камил тоже почувствовал страх, ведь он снова оказался наедине со сновидцами в месте, откуда не мог вырваться сразу; но сновидцы не стали его трогать. Лишь Борислав злобно зыркнул в его сторону. Монахи улетели прочь, не желая продолжать ссору с Миробоичем – иначе Хартвиг снял бы с них шкуру.

Остаток ночи Камил гулял по сновидениям соратников, чьи Двери запомнил. Он учил их сновидчеству, а так же отвечал на вопросы в управленчестве – особенно их много задавал Меньшак. В Раскриснице ему помогали прибывшие друзья-дружинники, но все они были разгильдяями. И задавал Меньшак порою очень глупые вопросы. Он уже успел оплошать.

-- Управленец, сучий потрох! – рассказывал Меньшак, насупившись. – И хозяин кузни местный, сын смрадной псины! Сговорились… Пришёл хозяин кузни, просит – и так и сяк, деньги нужны, Ваше Благородие, будь снисходителен – отсыпь золотых, потом верну вдвойне! Кузня чахнет, не хватает денег, чтобы спасти её, мол. Но потом, говорит он, наладит дело – и всё в гору пойдёт, в золоте купаться будем всей Раскрисницей. Купаться и нырять с разбегу! Наврал мне, сказки рассказал, а я ничего не понял, но тогда показалось – дело говорит кузнец! А потом ещё и управленец, чтоб его леший поимел, сказал, Ваше Благородие, это спасёт наши кузни от разорения! Сам пообещал, что пойдёт всё осмотрит, проследит, чтоб тот ни гроша мимо не потратил, ведь дело очень прибыльное. Ну, а я, говорю, пойдём-те. Возьмёте золото из сокровищницы. Думал, вдвойне вернут потом – и дело в гору, буду в шелках, богатств-то взяли немало! Пергаменты подписали – я же в них не разбираюсь, но похоже какую-то чепуху нарисовали! Местные потом сквозь смех сказали, что это каракули. Из шутки нарисовали, знали ведь, что читать не умеем! Повесить сразу захотелось их за смешки эти! Так неловко как-то ведь, как я объясню остальным, за что это… А я же читаю неважно, чего смеяться сразу?!…

-- И что случилось-то, Меньшак? Не томи!

-- Сбежал барин и управленец с кучей золота – вот что! Я бросил по их следам дружинников Цветана, здесь оставленных в подмогу. Но ничего они не нашли. Надули меня. Деньги забрали. Ещё и сбежали подальше…

-- Ты, Меньшак, конечно, тот ещё дурень. Учись читать! Не то будут дурить тебя и дальше. Смеяться будут над тобой ещё долго. Мне и самому смешно... Не разбазарь Раскрисницу с двумя городками всяким проходимцам! Головой думай!

Разгильдяй. Зато свой, лояльный. С остальным же можно было смириться.  Ничего – научится ещё… Хотелось бы в это верить.

Дружина Цветана под руководством Угрюмого Зака должна была прийти к Небесной Горе через два дня после своего выдвижения, поэтому первый день Камил провёл в стенах захваченного городка, размышляя над дальнейшими планами, разговаривая с Мицеталием через Лазаря и обучая соратников. Он отъедался вдоволь и отсыпался впрок, ведь неясно ещё, как долго они застрянут у Небесной Горы и в походе через дремучие леса Лесной Дали…

Дружина выбежала из городка в ночи. Тракт забирал всё выше и выше, а воздух становился всё более лёгким и колким, морозным. Они поднимались всё ближе к небу, и прибыли к столице Лунного Герцогства в следующий полдень.

Вдалеке виднелась высочайшая гора, утыкавшаяся своим пиком в самое небо. Потому столицу и прозвали Небесной Горой, потому что она стояла у её подножия.

На стенах засуетились. Загремел набат. Ворота уже были закрыты. Здесь ждали гостей.

Войско Цветана ещё было в пути. Зак обещал, что подведёт дружину к вечеру.

Камил же выстроил мертвецов перед стенами. Он потребовал переговоров с Родогором Крюковичем.

Срединный Тракт и Авалонийский здесь сливались в единый Тракт, проходящий не через сам город, как то было в Перевале, а рядом с ним. Тракт петлял между скал и был огорожен от города отдельной стеной, а поэтому все прохожие не шагали прямо через город, представляя опасность просачиванием и последующим вторжением, и при этом для защиты города не требовалось полностью блокировать торговлю.

Склоны горы синели вдалеке, а по ним тянулась петляющая дорога – Тракт. Всё выше и выше; туда, где дышать тяжело, где лёгкие загораются, где голова опутывается дурманом… а иначе обойти Хребты было невозможно – в других местах распахивались расщелины, скалы становились отвесными, а склоны были засыпаны камнями, норовящими сорваться и осыпаться каменной лавиной, похоронив смельчаков под завалами в несколько саженей.

Хребты было возможно преодолеть лишь в двух местах: у Серебряного Перевала и у Небесной Горы – иные лазейки были попросту непосильны для живых. Возможно, даже мёртвые не смогли бы пролезть в других местах.

И пусть Небесная гора находилась южнее Серебряного Перевала, да ещё и  по центру материка, а, значит, была удобнее и выгоднее для торговли, однако переход через Хребты здесь был куда сложнее, чем переход через Серебряный Перевал.

И неопытные караващники здесь часто задыхались от горной болезни, сваливались без сил, коченея на опасных тропах; некоторые погибали в пути от болезней, обострявшихся на высоте; гибли от схода очередной снежной лавины или от всесокрушающего каменного завала. И всё же эти сложности отпугивали далеко не всех -- торговцы предпочитали рискнуть, лишь бы не переться лишние сотни вëрст через Горную Даль на пути к более безопасному перевалу.

Жить здесь было непросто. Поговаривали, если бы городок был ещё чуть выше, то люди бы здесь постепенно умирали; поэтому столица разместилась внизу, на склоне горы, где ещё можно было обосноваться. В остальном – каменистые почвы не способствовали сельскому хозяйству, и город жил исключительно за счёт торговли, как живёт и сердце за счёт постоянного кровотока.

Серебрянный Перевал был относительно ровен, но Небесная Гора расположилась прямо в куче скал: улочки столицы вились по многочисленным горкам, вгрызались в камни ступеньками, и заблудиться на них было запросто – улочки вились, как вьюн, и дома стояли на скалах, порою наискось. Серый город – серый, как и окружавшие его скалы.

-- Летом здесь красиво, -- сказал Корнелий. – Тогда луга наливаются зеленью, и пастухи ведут отары на пастбища – и тогда овечки прыгают по лугам мелкими точками, словно блохи на чьей-то голове… Здесь почти всегда ясное небо – Хребты не дают облакам сюда добраться. Сам видишь – снега здесь не так уж и много. Потому это место и назвали Небесной Горой – потому что ощущение здесь лёгкое, будто живёшь на самом небе. Лёгкое и прекрасное.

-- Сложно видеть красоту места перед тревожной битвой, -- ответил Миробоич, видевший в этом месте лишь скопище серых фортов, которые придётся штурмовать, а не архитектуру, изящно приспособившуюся под суровые горы.

Родогор не осмелился выйти. Он лишь передал через командиров, что ему не о чем говорить с безусым юнцом, и что Камилу следует проваливать прочь. Должно быть, Родогор уже слышал о судьбе Цветана Дальнича, порабощённого некой кошмарной магией – а тому было достаточно всего одной встречи с некромантом, чтобы потом перейти на его сторону. Вместо переговоров в Камила и его мертвецов выпустили облака стрел, отогнав подальше от стен. Некроманта боялись – настолько, что не хотели слушать даже его слова, которые могут быть на самом деле заклинаниями и проклятиями.

В то же время обороняющихся было больше, но никто не отваживался на вылазку. Это значит, что командиры не уверены в своей победе, и инициатива на стороне Камила.

Войско Цветана прибыло вечером, на самом закате. Бароны были удивлены скоростью царской гвардии – они вообще изначально считали план Миробоича по быстрому обходу Герцогства безумием. Но теперь они видели, на что была способна Дружина Смерти. Видели и боялись.

-- Небесная Гора – одна из лучших крепостей! – сказал Цветан, глядя на мощные фортификации, синеющие в надвигающихся сумерках. – Её тоже никто ещё не брал военными методами! Страшно представить, сколько здесь погибло завоевателей…

-- Даже для мертвецов штурм этих укреплений будет задачей непростой, -- сказал Драган Лисич. – Особенно если вспомнить штурм вашего же поместья, с маленькими стенками…

-- И как мы будем брать эти стены в осаду? – спросил Угрюмый Зак. – У тебя же есть идеи, достойные внимания?

Камил же молча глядел на неприступные стены. На стены, готовые к отражению любой атаки.

*

А спонсорам этой главы... А спонсоров то и нету...

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

Темнейший на АТ: https://author.today/work/442378