Лига историков

Сталинские репрессии, в раздутом виде, являются частью кинематографа, как российского так и зарубежного. В этом сериале так же поднимается тема репрессий, и говорится что Сталин держал страну в объятиях УЖАСА, и никто не мог чувствовать себя в безопасности, прийти могли за каждым. Так отец с мамой девочки Софии, сгинули на просторах Сибири.

Ну а граф Ростов, отбывающий пожизненное заключение в стенах отеля Метрополь, обзавёлся приемной дочерью. Прошло еще несколько лет, наступил 1947 год, София, которая в отличие от графа имеет возможность покидать стены отеля, выросла у неё появились друзья и знакомые, так что она стала избегать приемного папу, который её чрезмерно опекает.

Так же, Ростов продолжает встречаться в отеле, со злобным чекистом, который за ним наблюдают. Ростов по прежнему дает чекисту уроки насчет светского общества, они по прежнему обсуждают книги и фильмы, в том числе и с политической точки зрения.

Вот и теперь смотря американский фильм, чекист обсуждает с графом тему, почему в США не было революции. В итоге чекисту фильм не понравился и он в ярости выскочил из зала, граф продолжил смотреть картину в одиночку.

В жизни Анны произошли изменения, она вместо съемок в кино, стала театральной актрисой, так же она переселись в отель на постоянную основу, чтобы быть поближе к графу, к которому у неё имеется чувства, правда они по прежнему только встречаются а не живут вместе.

А в вот в жизни Ольги, грядут более кардинальные перемены, швейцар, с которым она как то совместно принимала ванну, сделал ей предложение. Но опять же, Ольга ему пока что отказала, типа когда он делал предложение, был немного пьяным.

Ну а София, брала у одного молодого человека, уроки игры на пианино, что чрезвычайно не понравилось Ростову, который девушку опекает крайне чрезмерно. Ростов катком наехал на учителя музыки, чем расстроил Софию, которая хотела сделать ему сюрприз на день рождения, а тут такое.

Когда расстроенная София убежала, Анна сказала графу, что дети вообще то растут, и ему не получится её всю жизнь опекать. К тому же София уже немаленькая, она становится женщиной и у неё появляются предпочтения. Но Ростову с этим трудно смирится, типа он её опекун и должен всегда защищать.

И тут с Софией случилось беда, она бежала по лестнице, поскользнулась, упала вниз и разбила себе голову. Несмотря на то, что Ростову запрещено покидать стены отеля под угрозой расстрела, он схватил Софию в охапку, поймал на улице такси и отправился с ней в больницу.

О том что с Софией случилось несчастье, а Ростов покинул с ней отель, Анне сообщил швейцар. Ольга тут же отправилась в больницу, а Анна стала думать что же делать дальше, ведь то как Ростов покинул отель, видело минимум человек двенадцать, включая нового управляющего Леплевского, а это очень и очень плохо.

Леплевский уже доложил куда следует, что Ростов покинул стены отеля, и вот уже прибыли злобные чекисты, во главе с капитаном Абашевым. Леплевский рассказал капитану, что с приемной дочерью Ростова случилось несчастье, и тот взяв такси повез её в больницу, правда он не знает в какую.

Капитан приказывает своим людям, обыскать все больницы и выставить посты на всех входах и выходах. Сам же капитан хочет осмотреть комнату Ростова, куда его провожает управляющий Леплевский. Пока капитан осматривал комнату Ростова, Анна уговорила персонал гостиницы, его прикрыть.

Тем временем Ростов добрался с Софией до мрачной больнице, где медицинский персонал не обращал на них внимание. В то время как граф ожидал, когда наконец появится врач, его внезапно нашел чекист Глебников. Как оказалось, чекист не такой уж и злобный, долгое общение с графом на него повлияло, так что вместо того, чтобы того расстрелять, он привез для Софии лучшего в Москве хирурга.

Осмотрев Софию в мрачной операционной, хирург заявил, что в ходе падения, она получила травму черепа вместе с кровоизлиянием в мозг, так что ей срочно надо делать операцию. В то время как девушке делали операцию, Глебников сказал Ростову, что ему надо срочно уходить, его люди прибудут сюда через пятнадцать минут. Но Ростов не хочет уходить, пока София не придет в себя.

В это время в отеле, капитан Абашев беседует с персоналом, по поводу, видели ли они как Ростов покидал отель. Персонал отеля, дружно Ростова выгораживает, и несет при этом разную околесицу, стараясь не касаться нужной капитану темы.

В итоге, персонал дружно заявляет, что Ростов не покидал отеля, к большему неудовольствию чекиста и управляющего Леплевского, который выглядит полным дураком. А тут в дело вступает еще и Анна.

Сидя в бара с капитаном, она признается что у неё есть связь с Ростовым, она конечно знает что тот враг народа, но возможно это в нем её и привлекает. Так что эту ночь, она провела с Ростовым вместе, у неё в номере отеля. Кстати, этот капитан какой то странный, вместо четырех звёздочек на погонах, у него лишь три.

Однако капитан не верит, что Ростов провел у неё ночь, и грозит ей ссылкой в Сибирь за то что она покрывает врага народа. Однако, угроза Сибирью, Анну не пугает, она по прежнему утверждает, что Ростов провел с ней ночь и не покидал стен отеля.

Тогда злобный чекист заявил, что если она ему типа отдастся, тогда он может и даст ей что-то в замен. Но Анна гордо ему отказала, так что злобный чекист установил за ней наблюдение, приставив к ней двух солдат.

В это время злобные чекисты добрались до больницы, где Софие делают операцию. Но перековавшийся Глебников, пользуясь своей властью, сбивая чекистов со следа, отправляет их по ложному направлению, туда где Ростова нету. Кстати, зацените интерьер и антураж советской больницы, да еще и в Москве.

Пока чекисты ищут Ростова там где его нет, Глебников говорит графу, что тому надо бежать, иначе если того поймают, заодно накажут и Софию, как его дочь. Приходится Ростову согласится на побег, при условии что Глебников потом сообщит ему о состоянии Софии.

Глебников устраивает Ростову, побег из больницы, в хлебном фургоне. О том что Ростов попадет в отель в фургоне с хлебом, сообщили персоналу гостинцы, который дружно помогает графу просочится в отель между постов охраны.

Внезапное появление Ростова, очень удивило управляющего и капитана Абашева, ведь они обыскали отель сверху до низу а его так и не обнаружили. К тому же, на всех входах и выходах, стояли посты охраны, и Ростов ну никак не мог проникнуть в отель незамеченным. В общем, чекисты вставили пистон Леплевскому, за ложный донос.

Ну с учетом что чекисты уже больше двадцати лет, не могут найти тайную комнату Ростова, нет ничего удивительно что тому удалось просочится между постов охраны в отель. Чекисты на тут настолько тупые, что они не заметили что за хлебом к фургону пошло шесть человек, а вернулось на одного человека больше.

Тем временем, София приходит в себя в больничной палате. Оцените мрачную обстановку в палате московской больницы, мрачные обшарпанные стены, грязная, как будто с помойки тумбочка, стул с облупившейся краской, окно так вообще тихий ужас.

Ольга, которая дежурит у постели больной, сообщает Софие, что она упала с лестницы, и сюда её доставил граф Ростов, которого девушка называет папой. София сетует на то, что ей видимо так и не удастся избавится от его опеки. О том что София пришла в себя, Ростову сообщает Анна.

И вот София выписывается из больницы. Через какое то время она играет на пианино перед персоналом гостинцы. Ольга приняла предложение швейцара, и всклочила за него замуж, серия на этом закончилась, и как же хорошо что она оказалось такой короткой.

17 сентября в 2 часа ночи Кремль объявил немецкому послу Шуленбургу, что Красная Армия пересечет советско-польскую границу сегодня в 6 часов утра. В тот же день всем государствам, с которыми Москва имела дипломатические отношения, была направлена аргументация советского вторжения в Польшу с уведомлением, что СССР будет продолжать придерживаться нейтралитета в отношении этих стран. Эта же аргументация была повторена в радиовыступлении комиссара иностранных дел СССР Молотова 17 сентября. Суть ее сводилась к следующему - Польша прекратила свое существование, а значит, польско–советский пакт о ненападении утратил свое значение и силу. Поскольку СССР требовалось защитить свои интересы и интересы украинского и белорусского национальных меньшинств, Советский Союз утром 17 сентября направил свои войска в поверженную Польшу.

Не встретив почти никакого сопротивления со стороны польской армии, советские войска продвинулись вглубь страны и 18 сентября встретились с немецкими войсками в Брест–Литовске. 21 сентября после многочасовых переговоров представителей советского и германского военного командования был подписан протокол о порядке отвода частей вермахта на запад и передаче занятой территории частям РККА. 23 сентября в печати было опубликовано советско-германское коммюнике об установлении на территории бывшей Польши демаркационной линии между вермахтом и Красной армией. В результате кампании под контроль СССР перешла территория площадью 196 тыс. км2 с населением около 13 млн. человек, практически полностью находящаяся в границах «линии Керзона», рекомендованной после окончания Первой мировой войны в 1918 году Антантой в качестве восточной границы Польши.

Из-за присоединения новой территории границы СССР теперь раскинулись до Литвы, и дальнейшим шагом советского руководства стало расширение сферы влияния в Прибалтийских странах. Советское правительство заключило пакты о взаимопомощи с Эстонией (28 сентября), Латвией (5 октября) и Литвой (10 октября), предусматривающие ввод советских контингентов на территории этих стран. В июне 1940 года СССР обвинил правительства Прибалтийских стран в грубом нарушении этих пактов и потребовал сформировать правительства, способные обеспечить выполнение ранее достигнутых договорённостей. Эти условия были приняты. Новые правительства сняли запреты на деятельность коммунистических партий, выпустили просоветски настроенных политзаключенных и назначили внеочередные парламентские выборы. На голосованиях, состоявшихся 14-15 июля, во всех трёх государствах одержали победу прокоммунистические блоки. Вновь избранные парламенты уже 21-22 июля провозгласили создание Эстонской ССР, Латвийской ССР и Литовской ССР и приняли Декларации о вхождении в СССР. 3-6 августа 1940 года в соответствии с решениями Верховного Совета СССР эти республики были приняты в состав Советского Союза.

Что касается той части польской территории, которая отошла немцам, то она вскоре потонула во мраке. Гитлер не собирался превращать в Польшу в образцовое по немецким понятиям государство и приказал добиться всеобщей дезорганизации в ее экономике, а также начать чистку польской интеллигенции и еврейского населения. 8 октября был создан "Имперский комиссариат по укреплению германской нации", во главе которого встал Гиммлер. Эта организация должна была осуществить депортацию поляков и евреев с части Польши аннексированной Германией на ограниченную территорию к востоку от Вислы и заменить их немцами. Всего в течение года было перемещено 1 миллион 200 тысяч поляков и 300 тысяч евреев, а 497 тысяч немцев расселились на месте их проживания. В апреле 1940 года Гиммлер распорядился создать концлагерь в районе польского города Освенцим. Лагерь возвели на базе казарм польской армии. 14 июня в Аушвиц (немецкое название лагеря) доставили первую партию узников. Изначально Аушвиц начал функционировать как концентрационный лагерь для польских политических заключенных, с которыми немцам предписывалось обращаться с особой суровостью. Через несколько лет Аушвиц превратился в настоящий филиал ада на земле, в котором нацистские демоны, убившие в себе все человеческое, уничтожили, по разным оценкам, от 1,1 до 1,6 миллиона человек.

Нападение немецкой армии на Польшу и ее стремительное продвижение вглубь территории застало Европу врасплох. Согласно польско-французскому пакту о взаимопомощи, французская армия должна была начать наступление основной массой своих войск через 15 дней после начала всеобщей мобилизации, которую она объявила 1 сентября. Однако к назначенному числу Польша практически полностью находилась под контролем немцев, и спасать было уже нечего. Да и сами французы, трепетавшие перед мощью немецкой армии, не решались начинать военные действия, опасаясь вновь окунуться в кровавую бойню времен Первой мировой войны. Англичане также не располагали армией, способной дать отпор немцам. К 11 октября Великобритания отправила на континент всего четыре дивизии численностью 158 тысяч человек, да и те не вступали в бой с противником, располагаясь все это время на французских базах. Как отмечал английский историк Джон Фуллер, первая потеря английских войск пришлась только на 9 декабря, когда во время патрулирования был застрелен британский капрал. «Такой бескровной войны, ― комментировал Фуллер, ― мир еще не знал».

Из-за полной пассивности европейских держав этот период войны получил название "Странная война".

Однако если на суше боевых действий не происходило, то на море война шла полным ходом, при чем с явным перевесом немцев, умудрившихся за первую неделю боевых действий потопить 11 английских судов. В самом начале войны на море произошёл инцидент, сильно напугавший Гитлера. 3 сентября в 21:00 английский лайнер «Атения» с 1400 пассажирами на борту был торпедирован в 200 милях к западу от Гебридских островов. Жертвами атаки стали 112 человек, в том числе 28 американцев. Опасаясь, что гибель американских граждан может спровоцировать США объявить Германии войну, немцы отвергли свою причастность к данному инциденту и обвинили англичан в потоплении собственного лайнера с целью спровоцировать вступление в войну Соединенных Штатов. По началу немцы действительно думали, что их подлодки не причастны к данному происшествию, однако вскоре выяснилось, что находившаяся в море 3 сентября лодка «U–30» под командованием обер–лейтенанта Лемпа не вернулась на базу. В домашний порт она вошла лишь 27 сентября. На берегу Лемпа встретил командующий подводным флотом Германии адмирал Карл Дениц, который спустя многие годы рассказывал об этой встрече на судебном процессе в Нюрнберге. "Я встретил капитана подводной лодки обер–лейтенанта Лемпа, и он попросил побеседовать со мной с глазу на глаз. Выглядел он, как я заметил, очень несчастным и сразу признался мне, что, по его мнению, именно он ответствен за потопление «Атении» в районе Северного Ла–Манша. В соответствии с моими предыдущими указаниями, он вел наблюдение за возможным проходом вооруженных торговых судов на подступах к Британским островам и торпедировал корабль, в котором, по последовавшим затем радиосообщениям, опознал «Атению». Ему показалось, что это вооруженное торговое судно ведет патрулирование". Дениц приказал уничтожить в вахтенном журнале любое упоминание об «Атении», а также потребовал от экипажа лодки дать клятву хранить в строжайшей тайне все сведения, связанные с этим событием. 22 октября по немецкому радио выступил министр пропаганды Геббельс с речью, обвиняющей Уинстона Черчилля в потоплении собственного лайнера. На следующий день «Фелькишер беобахтер» на первой полосе под огромным заголовком «Черчилль потопил «Атению» сообщила, что первый лорд адмиралтейства подложил бомбу замедленного действия в трюм лайнера...

8 ноября Гитлер выступил с речью, посвящённой годовщине "Пивного путча" в пивной "Бюргербройкеллер". Через 13 минут после того, как фюрер закончил речь и покинул помещение, в зале взорвалась бомба, заложенная в колонну за трибуной. В результате происшествия было убито семеро и ранено шестьдесят три человека. На следующее утро газета «Фелькишер беобахтер» поместила сообщение о покушении на жизнь фюрера. Она обвиняла в покушении английскую секретную службу и даже самого Чемберлена. В реальности покушение на фюрера совершил немецкий антифашист Иоганн Эльзер, который, опасаясь, что нацисты ввергнут страну в большую войну, пришёл к выводу о необходимости физического устранения Гитлера. Совершив обход мест, где любил появляться Гитлер, Эльзер решил, что самым подходящим для покушения местом является пивной зал «Бюргербройкеллер», куда фюрер приезжал в каждую годовщину Пивного путча. Чтобы подготовить покушение, Эльзер устроился на работу на каменоломни в Кёнигсброне и в течение месяца украл там 105 динамитных шашек и около 125 детонаторов к ним. С конца августа 1939 года он каждый вечер заходил в пивную как обычный посетитель и заказывал ужин и кружку пива. За некоторое время до закрытия заведения он выходил из основного зала якобы в туалет и прятался в подсобном помещении, где дожидался ночи. Ночью он выходил в зал и вручную с помощью зубила и молотка выдалбливал углубление в колонне, перед которой ежегодно устанавливали трибуну для выступления Гитлера. Ближе к утру он покидал пивную через чёрный ход, предварительно убрав все следы своих ночных работ. Параллельно с этим он собрал взрывное устройство, которое установил в колонну в ночь с 7 на 8 ноября. Однако ввиду того, что Гитлер закончил речь раньше, чем обычно, покушение провалилось. Эльзер попытался бежать из Германии, для чего направился к швейцарской границе и попытался незаконно пересечь её, однако был задержан немецким пограничным патрулём. При обыске у него были обнаружены открытки с изображением интерьера зала пивной «Бюргербройкеллер», где крестиком была отмечена колонна, которую он заминировал, кусачки и несколько чертежей взрывного устройства. Несмотря на это, его арестовали лишь за попытку незаконного перехода границы. Около 23 часов немецкое радио сообщило о попытке покушения на Гитлера, после чего Эльзер был немедленно передан сотрудникам гестапо и в ходе допроса во всём сознался, заявив, что подготовил и осуществил покушение в одиночку, без чьей-либо помощи. Далее он был помещён в концлагерь Заксенхаузен, а затем переведен в Дахау, где 9 апреля 1945 года по личному распоряжению Гиммлера он был расстрелян комендантом концлагеря Эдуардом Вейтером.

После покушение на себя Гитлер выступил перед своими генералами с речью: "В ближайшее время я выберу благоприятнейший момент и нападу на Францию и Англию. Нарушение нейтралитета Бельгии и Голландии не имеет никакого значения. Ни один человек не станет спрашивать об этом, когда мы победим. Мы не станем обосновывать нарушение нейтралитета так идиотски, как в 1914 году". Еще в октябре 1939 года Гитлер выпустил директиву с приказом начать подготовку к вторжению на Запад, конечной целью которого являлась оккупации Франции. Кампания должна была начаться 12 ноября с вторжения в Бельгию и Голландию. И теперь фюрер еще раз показал твердость своих намерений. Однако в указанные сроки его плану не суждено было сбыться. Начало кампании из-за погодных условий откладывалось 14 раз, а потом и вовсе было отменено из-за одного происшествия.

10 января немецкий военный самолет, летевший из Мюнстера в Кельн, потерял над Бельгией ориентировку в облаках и совершил вынужденную посадку возле бельгийского Мехелена. В самолете находился майор Гельмут Рейнбергер, ответственный штабной офицер люфтваффе, а в его портфеле лежали немецкие планы со всеми картами наступления на Западе. Когда бельгийские солдаты стали приближаться к самолету, майор отбежал в соседние кусты и поджег содержимое своего портфеля. Привлеченные этим необычным явлением, бельгийцы загасили пламя ногами и собрали то, что не успело сгореть. Приведенный в расположенную поблизости военную казарму Рейнбергер пошел на отчаянный шаг: он схватил обгоревшие бумаги, которые бельгийский офицер выложил на стол, и бросил их в горящую печь. Бельгийский офицер быстро выхватил их оттуда. Рейнбергер немедленно сообщил через свое посольство в Брюсселе в штаб люфтваффе, находящийся в Берлине, что сумел сжечь бумаги «до незначительных обрывков размером с ладонь». Однако нацистскую верхушку этот инцидент привел в оцепенение, так как внезапность нападения на запад теперь была под угрозой. В тот же день немецкий посол в Брюсселе в срочном порядке информировал Берлин о передвижениях бельгийских войск, расценив их «как результат тревожных донесений, полученных бельгийским генеральным штабом». На следующий день посол направил в Берлин новое сверхсрочное донесение: «Бельгийцы осуществляют «Фазу Д» ― предпоследний шаг в мобилизации, призвав две новые категории призывников». Причиной, как полагал посол, являлись «сообщения о крупных перемещениях немецких войск на бельгийской и голландской границах, а также содержание не полностью сгоревшей курьерской почты, обнаруженной у офицера германских военно-воздушных сил».

17 января бельгийский министр иностранных дел Поль Анри Спаак вызвал немецкого посла и прямо заявил ему: «Самолет, сделавший вынужденную посадку 10 января, предоставил в руки бельгийцев документ исключительно серьезного характера, который содержит четкие доказательства намерения совершить нападение. Это был не просто оперативный план, а разработанный во всех деталях приказ на наступление, в котором осталось только указать время».

13 января 1940 года, после того, как Гитлера проинформировали о случившемся, он отменил назначенное наступление и, решив на время оставить в покое западные страны, обратил свой взор на север...

Продолжение следует.