Лиц при таком освещении я рассмотреть, как следует, не мог, видел только, что все трое присутствующих мужчин крепкого телосложения. И стрижены коротко, под машинку, как армейцы.
– Федькин? – один из громил протянул другому имитацию смартфона с надписью «Масдар».
– Его, – лаконично подтвердил силуэт, принимая девайс. – А ну-ка, поверните нашего гостя к свету. Хочу личность его получше рассмотреть.
Два товарища говорившего, тут же исполнили указание, без труда подвинув стул вместе со мной в нужное место. Ну вот, кажется, и главный среди троицы определился. А еще у одного из них браслет «бесогона». Значит, данные, по любому, скрыты от посторонних взглядов, за исключением имени. Но для меня и эта информация недоступна. Стеклоносцы как бы за скобками общего цифрового процесса. И о надписях над головой, как в компьютерных играх, я знаю исключительно понаслышке.
– Рассказывай, – в приказном тоне выдохнул главгад.
– О том, как брата моего, Федьку, убил.
Я внутренне сжался. Федьку. Какого Федьку? Ах да, раз речь о «Масдаре», то кандидатура-то одна. Отпираться глупо. Улика выдает меня с головой. Эх, дотянуться бы до «лампы». Аттаргол бы показал им, почем фунт лиха! Или… не показал? На волне эйфории от удачно принятого решения, я даже не поинтересовался у джинна, на что теперь годится демон? Вдруг он стал просто забавной и безобидной игрушкой?
– Он на меня напал. Я защищался!
Лену я сдавать не собирался. Вместе с влюбленностью из шкатулки на меня высыпалась и отчаянная смелость. Потому что разглагольствовать о том, экий ты храбрец в баре с друзьями за кружкой пенного это одно. А проявлять отвагу, не выдавая другого, сидя в темноте связанным перед потенциальными убийцами, зная, что в случае чего тебя вряд ли найдут в ближайшие месяцы, пока снег не растает, уж точно, совсем другое.
Я пересказал все, как было. За исключением вмешательства Лены. В моей версии орудием самозащиты выступил кустарно модернизированный шокер. А дальше «так получилось».
– Свистишь, – продолжая традицию односложного выражения мыслей, подытожил допрашивающий.
– Выгораживает подельника, факт, – поддакнул из угла невидимый соратник злодея.
Вопрос прозвучал, словно мы обсуждали некую совсем неважную, бытовую вещь. Но по тону я предположил, что похитители не знают деталей. И это вот «подельник». Не «подельница».
Запястья онемели и совсем не чувствовались.
– Наручники снять можете? Ну или хотя бы ослабить? Больно.
Мою просьбу никто ответом не удостоил.
– Я же говорил. Мы с ним на несколько секунд будто провалились.
Про Пески я тоже распространяться не собирался. А теперь понял, что и с версией убийства соглашаться не нужно было. Нет тела, – нет дела! Сколько не дави, а доказать то, что Федор погиб, невозможно! Но что сделано, то сделано. Слово не воробей. Вылетело, – не воротишь!
Жестокая оплеуха обрушилась на скулу.
Ну да, разве что только так. Выбивая показания неустанно и последовательно. Пока подозреваемый не сломается.
– Какое еще пространство? Чего ты нам тут лепишь?
Дверь на секунду приоткрылась, впуская четвертого компаньона. Он, судя по всему, был за водителя и парковал авто. Пока на вошедшего падал свет, я отметил в чертах лица что-то знакомое. Откуда я могу знать кого-то из похитителей? Может, еще один родственник моего полубезумного грабителя?
Еще одна звонкая оплеуха не заставила себя ждать.
– И как же ты докажешь нам… свою правду?
Да уж. Как я им докажу, если от Федора осталась лишь горстка праха? Праха, смешавшегося с Черными Песками. С песками, преобразованными древним Дгурадэтжином в милый песчаный пляж и великолепную полосу прибоя.
– Никак. Свидетелей не осталось.
– Ладно! – неожиданно согласился со мной дознаватель, с силой хлопнув себя ладонями по ляжкам. – Может и не свистишь, раз отпираться не стал. Сейчас на дворе такая хе.ня происходит, что и не знаешь, чему верить.
Я с облегчением вздохнул.
– Но ты булки-то не расслабляй. То, что Федька был тот еще отморозок, не отменяет того, что ты его замочил. Как и то, что он мне братом был.
Кажется, я понял к чему клонит бандит. И интуиция меня не подвела.
– Должен ты мне, парняга. Не слабо так должен.
– И… Во сколько же ты оцениваешь сумму… компенсации, – стараясь говорить, как можно нейтральнее, поинтересовался я.
– А во все, что у тебя есть!
Да, и к подобному заявлению, как ни странно, я тоже оказался готов. Потому что уже сталкивался с подобным типом людей. И не раз. С теми, у кого-то любимый герой капитан пиратской бригантины. «Бери все и ничего не отдавай взамен!».
Голова работала на удивление ясно. Даже боль в руках не мешала процессу почти математического анализа. Не замечал я раньше за собой такого. Передо мной выстроилась вполне стройная причинно-следственная связь событий. Похищение лишь метод припугнуть. Антураж весь дореволюционный, керосинка, допрос, наезд, – психологический прессинг. Крутануть винт соковыжималки как следует, чтоб виноград полопался и в чан обильно потек… кэш. Визит в больницу… Я припоминаю голос. Это был главгад. Быстро меня нашел тогда. А потом? Кто-то в медучреждении сдал координаты пациента, не побоявшись даже, что я на карандаше у лейтенанта Седова?
– И все, что будет, – вдруг добавил главарь.
– Про стекло, родной, про стекло. Да ты не дрейфь! Все сделаем по красоте! Его по «черной кассе» проведем. Полгодика, отработаешь долг, – и лети вольной птицей! Ну, а пока, до Крещенья, за городом поживешь. Чистый воздух, экология, охрана опять же. А после… Бумаги, нотариус. Жилплощадь и матсредства сдал-принял, подпись, протокОл! – как мог, сострил собеседник.
Понятно. Промаринуют пару недель. А после сам, типа, не уйдешь, потому как идти-то, вроде, и некуда будет. Комната-то тю-тю. Так и останешься в роли дойной коровы. За еду и крышу над головой. А там и смиришься с тем. Будешь распивать с вчерашними похитителями, доморощенными гангстерами, водочку. И деградировать. Пока не загнешься. Ну нет! Я обязательно найду выход!
– Что скажешь, убивец? По рукам?
– Для того, чтобы пожать руки, их надо как-то из-за спины выпростать!
– За этим дело не станет. Парни, помогите нашей курочке Рябе!
Один из похитителей щелкнул зажимом канцелярского ножа.
– Только нежнее, аккуратнее, – издевательски протянул главарь, – не повреди наше средство производства!
Ярость комком огня начала разгораться у меня в груди.
– Ты ведь не будешь делать глупости? – уточнил брат покойного Федора.
Лезвие перехватило хомут. В пальцы будто сотни, тысячи игл впились разом. Я без спешки свел запястья перед животом и принялся растирать их, преодолевая онемение и жгучую боль. Задев случайно волдырь на предплечье, поморщился. Жемчужина уже на подходе! Вот радости сволочам будет!
– Кстати, открой нам, пожалуйста, девайс. Федька носился с ним, как юродивый с писаной торбой. Все о каком-то исполнении желаний твердил. Что там, внутри?
– Игрушка, – откликнулся я, стараясь казаться равнодушным, – чертенок из коробочки выпрыгивает. Только и всего.
Я мысленно проклял предусмотрительность и подозрительность не по разбойничьи дотошного криминального дознавателя.
– Да. Но с претензией на знание тайн вселенной.
– Куда там. Понты одни. Я ж говорю, игрушка. Пародия. Да сами все увидите. Только вот кровь к пальцам прильет, а то там по отпечатку пальца. Не среагирует.
Я как мог оттягивал время нажатия кнопки, в уме набрасывая план. Только вот план никак не набрасывался.
Размышления мои прервал звонок. В кармане куртки главгада ожил мобильник.
Тот изменился в лице, ответив.
Но быстро вернул самообладание, оборачиваясь ко мне.
– Извини, Деня. Отъехать нашей бригаде надо. В полном составе. Так что ты не серчай… Гера, давай якорь!
Якорем мои пленители называли цепь с кандальным разъемным кольцом для шеи. Закрывалось кольцо на банальный навесной замок. Дешево и сердито.
– Парни, ну вы серьезно? Как каторжника?
– Не кручинься! К вечеру вернемся.
– Некогда. Потерпишь до вечера. Не помрешь! Ведро для надобностей в углу. Цепь дотягивается.
Дверь хлопнула, заскрежетал засов с той, внешней стороны. Потянулись томительные часы ожидания. Эх, жаль, что нет, как в игре, группового чата. Где без всякой мобилки можно связаться с друзьями. А «орден Розы» мне друзья? Хотелось бы надеяться. Ну, Лена-то точно друг! Даже больше. Спасительница. Да и Маша. Помогла на ноги встать, восстановиться.
В темноте и холоде время идет мучительно медленно. И в голову лезут нехорошие мысли. А вдруг керосинка сорвется с крюка? Разобьется стекло, начнется пожар. А я на цепи! Или перестреляют к чертовой матери на разборке моих похитителей. А кроме них никто и не знает, что я здесь! И сдохну в загаженном подвале от жажды и голода! Или арестовать их могут. Какой смысл им вешать на себя еще и похищение. Нет человечка, – нет проблемки. А для меня результат тот же! Паника студеной волной начала подниматься по ногам, будто подвал затопляли уже вешние воды. Так, Денис, прекрати! Прекрати немедленно! Нет, это не от страха стучат так зубы. А от холода! Согреться! Нужно согреться. И я принялся размахивать руками, приседать и наклоняться. Звеня при том цепями, как призрак замка Кентервилль.
В кинофильмах хорошо. Язычок у поясного ремня выломал, скрепку подобрал, дужку ведра хитро изогнул, – и вот тебе набор отмычек. На все случаи жизни. Точнее, на все режиссерские повороты сюжета! Потому что в реальности это так ни хрена не работает! Да будь у меня в руках натуральные воровские отмычки, я бы все равно не смог открыть замок! К любому инструменту навык нужен. И руки приложить!
Компания вернулась часов через пять. Веселые, довольные. Видимо, конкретно кого-то накрячили.
– Держи! – в меня полетела бутылка минералки. Я не ожидал, и пластик выскользнул из рук.
– А ты ловкач! – и дебилы зашлись в хохоте.
– Ладно, посиди тут еще. Дозрей. Окрепни в принятом решении, – бросил главарь с порога, – а мы пока пойдем, отметим фарт! Куцый, дай ему батон!
Судя по донесшемуся характерному запаху, квартет уже начал отмечать свою воровскую удачу.
– Пусть мышей ловит! – издевательски откликнулся бандит. Но хлеб все же бросил.
На этот раз я смог поймать упакованную в целлофан сдобную булку.
– О! Гляди! Научился! Барбос схватывает все на лету!
– Печку сейчас затопим. Потеплее будет, – почти извиняющимся тоном проронил четвертый. Тот, что показался мне знакомым. Предположительно, состоящий на должности извозчика у этой шоблы.
Он положил на край дощатого ящика Масдар. Я глазам своим не поверил.
– Графический пароль там и не нужен. Это ж не мобила, так, развлекательный гаджет, да? Кнопкой включается. Его в мусорку Гера бросил за ненадобностью. Федька малость тронутый же был, все знали. Навыдумывал себе. А чертик забавно матерится. Все тебе повеселее будет. Заряда только ненадолго, наверное, хватит.
– Костик? – я наконец узнал бывшего соседа по палате. То, как меня нашли, прояснилось. Мы же обменялись с ним номерами. – Зачем ты так со мной? Из-за денег?
– Прости. Давно я с парнями. А тут… так уж совпало, – сбивчиво прошептал мой персональный Иуда. И, развернувшись резко, загрохотал ботинками по лестнице.
А я, едва заполучив Масдар, вдавил кнопку.
На демоне все еще тлели закорючки татуировок. Значит, пока еще не отошел от приступа ярости. Он же воспламеняется, как спичка, мгновенно. А прогорает, как смола, медленно.
– Опять? Да я вас, сучий помет… А, это ты…
Исчадие напоминал сейчас более всего взлохмаченного и раззадоренного попугая.
– Аттаргоша. Ну мы же с тобой уже это учили, – умилился я совсем не уместно, будто младшая школьница при виде пушистого шпица.
– Да, повелитель, – прорычал демон сквозь стиснутые зубы. Было поблекший узор на коже вновь стал разгораться, наполняемый энергией ярости.
– Расскажи, что ты говорил нехорошим дядям.
– П-п-р-р-р-р-авду! – исторг из себя, словно плевок застывающего на лету олова из тигля, демон.
– Это ту самую, которую говорить легко и приятно? – я откусил от батона краешек. Жаль, кефирчика нет, чтобы запить.
– О том, что я развешу их кишки, как гирлянды, по ветвям в подлеске. И исполню на их вытянутых жилах такую музыку, что…
– Ну, хватит, Аттаргоша, – я поморщился. – Не все из присутствующих вполне разделяют твои кровожадные взгляды. Не порти мне аппетит.
– А кто еще здесь? – рогатый подозрительно не физиологично вращая глазными яблоками, свободно плавающими в желтой склере, осмотрел подвал. А после еще и глубоко втянул воздух, принюхиваясь.
– Никого. Ты да я, да мы с тобой, то есть.
– Проклятый Дгурадэтжин, – прохрипел злобно мой инфернальный подчиненный.
– Да вроде ничего парень, – пожал плечами я, слегка труня над демоном.
– Не забывай о субординации, Гошик.
– По какой причине на тебе песий ошейник, о, повелитель?
Ха! Сильный духом мне попался демон! Не хочет никак признать поражение!
– Они самые. Аттаргоша… Мне неловко просить. Но… ты не мог бы уладить вопрос?
– Желательно, без развешивания кишок по веткам, – торопливо уточнил я.
– Тогда тем более, – как??
– Ну, ты же демон. Ты, небось, много всякого-разного знаешь?
– В академиях не обучались! – короткого отбрехалось исчадие.
– Аттаргоша! Это кого ты сейчас на хрен послал?
Вот если сейчас услышу незамысловатое, как прислоненные к сараю грабли, «тебя, повелитель», накажу. Ей богу, накажу!
Но демон молчал. Размышляя о чем-то своем, демоническом. Следуя тернистой тропой адской логики над пропастями абсурдности бытия.
– Насчет кишок и жил, жаль. Я уже и порядок продумал. Это было бы грандиозно!
– Не сомневаюсь. Но хоть чем-то ты можешь мне помочь?
– Зачем? Ты же, как сыр в масле. Крыша над головой. Хлеб в желудке. А то, что на цепи, так никто из нас не свобо…
– Не желаешь, значит? Давай попробуем так: Отче наш, иже еси на небеси…
От моего попугаистого питомца запахло жареным.
– Прекрати! Я научу тебя.
Я прервал молитву. Надо сказать, вовремя. Поскольку дальше стал бы уже путаться в словах.
– Для начала, как согреться. Смотри. Пробудить энергию огня просто.
Пробудить ее оказалось не так просто, как обещал Аттаргол. Но я справился. Так, замерзнуть мне теперь не грозит. Что дальше?
– Аттаргол, а ты справишься, в случае чего, со всей четверкой?
– Джинн наложил запрет. Прежнюю форму я могу обрести лишь на одно дыхание в сутки. А этого маловато, чтобы расправиться со всеми.
– Маловато, – согласился я, обдумывая план дальнейших действий.
