У Яны хорошие новости. Наверное, хорошие. О том, что Денис нашелся и с ним все в порядке. Почему «наверное»? Лично я с этим парнем не знаком. И пока информация о нем ограничена двумя предложениями. Он барыга-стеклоносец. И он же, источник проблем, как для Ордена Розы, так и персонально для Яниной сестры. А та, получается, мне ужепочти родственница. Золовка. Или свояченица. Нет, все же свояченица. Смешное слово, на «яичницу» похоже. К которой, как известно, не подберешь рифму. Кроме «отличница».
– Он к вам едет сейчас, на такси, Маша ушла встречать к проходной!
– А где мы находимся, я стесняюсь спросить. И где Ольга Игоревна?
– Вы на птицефабрике. Ольга утрясает твою… деятельность с начальником смены.
– Какую… деятельность? – пауза перед словом меня настораживает. И я, помимо воли, повторяю интонацию Яны.
– Она тебе расскажет сама, – голос Яны на минуту замолкает. – Только я тебя прошу, не дури! Отнесись серьезно к делу.
– Ян, к какому делу? Не юли!
– Ты зачем ходил за Грань?
И тут до меня дошло. Мои потенциальные жертвы не кролики. А упитанные бройлеры.
– Ян, я не смогу! Не умею я курям головы рубить.
– Рубить и не получится. Надо будет пользоваться кинжалом.
– Роман! На кону твоя жизнь! Птиц все равно забьют. С твоим участием или без. Ты же не маленький, все понимаешь!
– Ну да. Куры не только… пух. Но еще и два, а то и три килограмма диетического, легкоусвояемого мя…
– Роман! Прекрати скоморошничать!
– Все, пока. Ольга возвращается! – я прерываю разговор. Ко мне, и правда, спешит Ольга.
– Я наберу тебя через час! – слышу в трубке.
И меня сразу берут в оборот:
– Пошли, Роман. Через два часа пересменка, там будет уже другой старший над цехом.
– Не ожидал, что все так… впопыхах.
– Часики тикают, – лаконично бросает Ольга, – и в прямом, и в переносном смысле.
Она приводит меня в пустующую раздевалку, пахнущую дезинфекцией и, немного, ландышем. Наверняка, химическая отдушка.
– Верхнюю одежду долой. Фартук, бахилы, маска в шкафчике номер семь.
Я двигаюсь механически, как зомби.
– Мне что, к конвейеру вставать?
– Нет. Клетки уже в подсобном помещении. Михалыч тебе сам покажет, что и как.
– А он не удивлен фактом, что левый парень будет колоть его куриц?
– Ему без разницы. Куры нами куплены. Его труд и беспокойство оплачены сполна, – Ольга сейчас говорит, как жесткий бизнесмен.
– Мы что, тушки себе заберем? – разговором я просто оттягиваю время.
– Ничего забирать мы не будем! Пошли!
Подсобкой оказывается холодное помещение, мало освещенное и неопрятное, где вовсю уже квохчут куры. Михалыч, коренастый мужик предпенсионного возраста, здоровается кивком головы и тут же переходит к делу:
Он ловко выхватывает одну из жертв из клетки, отправляя ее на порядком посеченную плаху. По всей видимости, видавшую не одну тысячу птичьих смертей и списанную по причине морального выгорания.
– Смотри! Направляешь острие точно сюда. И…
Его движения быстры, точны и бездушны. Мужчина, облаченный в точно такой же фартук, как и я, действует подобно дыроколу, пробивающему стопку бумаг.
Вот только стопку листов не нужно придерживать еще несколько секунд. Бумага не бьется в предсмертной агонии, расставаясь с жизнью.
– Попробуешь? – он протягивает мне нож.
– Покажите еще раз, пожалуйста, – приходит на помощь моему замешательству Ольга. – И чуть помедленнее. То есть, говорите помедленнее. А не…
К моему удивлению, она тоже стушевалась. Хотя на Ольгу Игоревну это совсем не похоже.
Михалыч, отрабатывая гонорар, терпеливо поясняет еще раз. Вторая куриная тушка летит в заранее приготовленный ящик. Он снова протягивает мне орудие убийства.
– Не нужно, у нас свой инструмент, – Ольга передает мне перчатки и клятый «мизерикорди».
– Дело ваше, – пожимает плечами старший смены, – ну, я пойду тогда. В цеху работы много. После того, как закончите, позвоните. Я приберусь, как и договаривались.
– Хорошо. Роман, приступай!
Пока я натягиваю перчатки, Ольге звонят.
– Да, Лен. Подходите. Да, в то же помещение.
Руки ходят ходуном. И мне кажется, что перчатки не справляются с предназначенной функцией, потому что я едва могу удержать в ладони рукоять кинжала.
– И скольких пернатых я должен порешить? – в горле пересохло, слова даются с трудом.
– Для нас логика Расширенных Пространств пока лишь предмет изучения. На каждом шагу неизвестность. Так что можешь считать себя первопроходцем.
– Честь крайне сомнительная в данном случае! – пробормотал под нос я. И убил свою первую курицу.
– Будем фиксировать результат после каждой тройки бройлеров, – уточнила лидер клана, останавливая меня после третьей казни.
Когда подошли Елена и Денис, мой счет забитых птиц перевалил за десяток.
– И как результаты? – первым делом поинтересовалась Елена.
– Не блестящие! – откликнулся я. Остававшиеся в живых курицы с осуждением взирали на меня сквозь прутья клетки.
– Показатель здоровья растет. Но вот опыта нет! А ведь все и затевалось-то ради получения экспы, и, соответственно, уровня, – ответила за меня Ольга. В ее голосе сквозила горечь разочарования.
– Денис, – запоздало представился мне вновь прибывший. Спутник Лены на меня впечатления не произвел. Рядовая, ничем не примечательная внешность, среднего роста и телосложения. Таких, я слышал, в шпионы вербуют. Из-за типичности. Им легко смешаться с потоком людей и быть незаметным в толпе.
– Роман. Руки не жму по понятной причине, – я уже немного освоился. И смог связно поприветствовать нового знакомого. Моей бодрости в немалой степени способствовал эффект, который Гурам обозначил как «вампиризм». Ладонь, обтянутая перчаткой, через рукоять ножа, буквально втягивала в себя жизненную силу жертвенных птиц. Ощущение разливающейся по телу энергии пьянило, почище элитных вин.
– А что же делать? – не отступала настойчивая Елена. – В моем же случае…
Она осеклась, не договорив. Но я все понял. Электрический потенциал сестры моей девушки прошел испытание здесь, под той же крышей! И, возможно, ей понадобился не один сеанс, чтобы овладеть искусством метания молний на сверхкороткие дистанции.
– Я не знаю, – честно призналась Ольга.
– Давайте я попробую помочь, – выступил вперед Денис.
Три пары глаз уставились на него.
– Ты же вроде… вне игры? – не отдавая себе отчета в словах, брякнул я. И тут же попытался поправиться, – про стеклоносцев ходят слухи, что…
– … что инициация не для них. И классов у них нет, как и прокачки. А еще мы надписей над головами не видим, и потому очень сильно сомневаемся в самом факте РП, Расширения Пространства.
– Так чем же ты сможешь помочь?
– Советом. Сам я, как вы понимаете, не особенно компетентен в вопросе. Но имею возможность вызвать квалифицированного консультанта!
Вместо ответа Денис вытянул вперед руку с мобильником, удерживая девайс горизонтально, словно пульт от телевизора.
– Аттаргол, покажись публике.
Над полированной плоскостью вспыхнуло мерцающее веретено. Уплотнилось, просияло, и исторгло из себя странное существо.
– На архидьявола из третьих «героев» похож, – не удержался от напрашивающегося сравнения я.
Денис рассмеялся, а карманный демон метнул на меня взгляд, полный ненависти.
Я потянулся было указательным пальцем к аватару, дабы проверить вещественность субъекта. Но был остановлен несколько писклявым, но угрожающим:
– И не думай! Палец отчекрыжу!
В руках исчадия ада материализовалась боевая коса с багровым лезвием.
– Ух ты. Крут у тебя консультант!
– Есть такое дело! Аттаргол, нам нужны твои знания!
Денис коротко изложил суть проблемы. Порождение геенны огненной лишь скривился в усмешке.
Но все же снизошел до ответа:
– Опусти меня к земле. Поближе к, – когтистый палец указал направление, – источнику.
Источником демон назвал лужу крови, образовавшуюся у ящика. Выходец из ада макнул кончик когтя в алое озерцо. И провел линию по пыльному полу.
– Слишком мал размер, – заключил он, разглядывая получившийся штрих так вдумчиво, словно перед ним было произведение искусства. – Тебе придется помочь… повелитель.
Демон обращался к Денису со всем формальным почтением. Но у меня сложилось стойкое ощущение, что стоит только парню хоть чуть оступиться, и порождение бездны с несказанным наслаждением оторвет ему голову.
Но пока они работали в паре, результат был налицо. Денис, посадивший Аттаргола на плечо, четко следовал его инструкциям. Рука парня, казалось ведомая демоном, выводила на изборожденной разрезами поверхности плахи сложный рисунок из закорючек и каббалистических символов. Капля крови порой непреднамеренно срывалась с кончика пальца укротителя бесов, и тогда демон морщился, будто ему отдавили копыто в переполненном вагоне метро, но упрямо продолжал творить руками Дениса.
Наконец, последняя линия оказалась замкнута.
– Готово, – сурово, но не без затаенной гордости отчитался Аттаргол.
– Отлично. «Цыпленок вареный, цыпленок жареный… Цыпленок тоже хочет жить», – нашла лазейку из детской памяти наружу незатейливая песенка. И вызвала вдруг совершенно не ожидаемую реакцию.
– Пробуй, Роман, – вырвал меня из ступора приказ Ольги.
Ну что ж… Кровавая вакханалия, как и шоу, должна продолжиться.
«Группа крови на рукаве, мой порядковый номер на рукаве…»
Стоило первой капле упасть на печать Аттаргола, как рисунок занялся призрачно-алым сиянием, разгорающимся все ярче с каждой новой жертвой.
Цифры принялись сменять друг друга с поразительной быстротой.
Но по мере возрастания, темп начал замедляться и замедляться, пока не остановился вовсе. К тому времени мое здоровье давно уже достигло полного заполнения шкалы. И, кажется, я начал находить удовлетворение в самом процессе. Рассудок уже кричал мне, что это противоестественно. А рука продолжала разить и колоть, пока последнее кудахтанье не затихло под шиферной крышей.
– Аттаргол! Можно еще что-нибудь сделать?
– Разве что сменив тип жертвы! – зловеще ухмыльнулся демон.
– Не на «что», а на «кого». На кого-то более разумного, – и краснокожий дьявол разразился издевательским хохотом.
– Мы все поняли, Аттаргоша! Благодарим за помощь, но тебе пора! – Денис щелкнул кнопкой и изображение пропало.
– Да, неординарный у тебя питомец! А куда он исчезает, когда ты его… отзываешь?
– Не знаю. Надо спросить как-нибудь, как там, внутри джинновой лампы, – и Денис потряс девайсом с надписью «Масдар» – Только взбеленится снова. Он ведь чувствительный. Тонкие струны души… и все такое.
Пришедший неожиданно Михалыч прервал разговор. Он остолбенело смотрел на массивный чурбан, залитый куриной кровью. Магический знак все еще светился над плахой, выдавая то, что еще несколько минут назад здесь вершилось колдовство.
– Да ** **** ****! Ну, вы, ребята, вообще! Пойду за шлангом схожу. Предупреждать о таком надо! – первым делом после прихода в себя, экспрессивно выругавшись, начальник удалился, надо полагать за орудием полива и дезинфекции.
– Похоже на этом наше сотрудничество с птицефабрикой закончилось! – с грустью констатировала Елена.
– Да уж. Пошли, пора сматывать удочки, – Ольга Игоревна совсем по-мужски крутанула на пальце брелок с ключами.
К обеду я был дома. К вкусному обеду, приготовленному руками моей девушки.
По возвращении к Яне физически я чувствовал себя превосходно. Что и не замедлил продемонстрировать своей возлюбленной этим же вечером вызвав ее на сексуальный марафон. Яна оказалась достойным противником, и к полуночи мы решили прервать наше соревнование, объявив ничью.
Захватывающие чувственные моменты отодвинули на задний план неприятные воспоминания о ритуале. О том, каким я могу быть. Кем я могу стать ради выживания. Интересно, Яна пошла бы на такое, будь она на моем месте? Чистя зубы, я глянул в зеркало. И чуть не поперхнулся. Аура вокруг головы напоминала молочную миску, в которую опрокинули красную краску. Две жидкости так и не смешались, разделив пространство на алые и белые полосы. Когда я судорожно вызвал меню статистики, в разделе «фрактальный спектр» вместо привычного «Акшара» обосновалось целых два предложения: «Спектр не определен. Дифференциация будет произведена в соответствии с выбором пути в ходе инициации!»
Вот как! Выходит, я уже, как бы, и не воин света. Не потенциальный паладин без страха и упрека, готовый грудью встать на защиту человечества. А кто? Вампир, прячущийся в тенях? Я проверил бар здоровья и надпись под ним. Девяносто четыре. За половину суток я потерял шесть единиц!!! И никуда не девшийся «Вектор отрицательный»! Возможно, расход жизненных сил был связан с чрезмерным усердием в постели. Но ведь моя цель, – полноценная, наполненная, энергичная жизнь! А не прозябание. И при таком раскладе мне придется искать источники ее, жизни, пополнения. Я вспомнил злобную ухмылку демона. И предупреждение Гурама накануне. А, к лешему! Где наша не пропадала! Прорвемся!
Добивать недостающий опыт пришлось в Черных Песках. Сначала выполняя одно из примитивных поручений Архивариусов. И даже за этот, единственно доступный, заказ пришлось побороться. После «пасхальной» инсталляции интерес к мирам, лежащим за гранью обыденности возрос многократно. И люди буквально ломились в пока еще едва приоткрытые ворота иномирья. Наградой за труды стали три очка опыта.
Позже Ольга пошла навстречу, когда медовый пятиугольник переноса откатился, и меня вновь зашвырнули в сумрачные Пески. Где я и пробродил весь лимит времени, собирая все, что попадется под руку. А не попадалось почти ничего! Спонтанный переход «на удачу» это, конечно, не интервенция в данж-хранилище, по заранее обусловленным координатам. Тут россыпей хабара не предвидится. Хотя и ловушек я за все время пребывания в песках не повстречал. По возвращению результативность моей экспедиции была оценена беспристрастной Системой всего в две единицы!
Остается два дня! И я сажусь за книги. Читаю сутки на пролет, стараясь не просто проглатывать текст, а вникать в смысл каждой строчки. Успех ко мне приходит ночью. Спасибо, спасибо, дорогой Николай Васильевич!
«Зимняя, ясная ночь наступила. Глянули звезды. Месяц величаво поднялся на небо посветить добрым людям и всему миру…»
Вы гений! Вот уж чей фрактальный спектр не вызывает у меня сомнения, так это Гоголь!
Предпоследний пункт выскакивает, когда я лежу, прищурив глаза, подняв ноги к потолку и нахлобучив наушники. Приходит откровение даже не из книги. Пальцы правой руки рассеянно перебирают настройки радиоканалов. Между большим и указательным правой перекатываю изумрудную жемчужинку, мою надежду, мой свет в конце туннеля.
«Не прячь зелёные глаза
Утри слезу, доверься мне
Твои зелёные глаза
Не на беду, не на беду поверь».
Что-то совсем… древнее. Но…
И, наконец, в час ночи последнего дня уходящего года, когда уже почти отчаялся:
«... она обладала редким даром не существовать до тех пор, пока в ней не появится необходимость».
Я с почтением откладываю в сторону «Сто лет одиночества». Символизм переплетается с реальностью, также как и разум вступает в союз с абсурдом.
– Поздравляем. Вы завершили испытание неофита и можете провести инициацию немедленно. Или отложить ее на удобное время.
Сегодня праздник, и здесь соберутся все, кто помогал мне. Фактически, можно считать, моя новая семья. И я хочу, чтобы они стали свидетелями и участниками нашей общей победы!
