Сообщество фантастов

Виктор не смог противиться такому неудержимому напору слёз и причитаний. Он предложил Яну то, бессовестно украденное неизвестно кем решение, восстановить по памяти прямо тут, не сходя с места. Ян замялся, но крыть было нечем, и школяр засел за решение. Новый опус был ещё хуже прежнего, хотя Виктор считал, что это невозможно. Виктор сильно подозревал, что, пользуясь массовостью мероприятия, Ян нагло, но бесталанно списывал на контрольной. Теперь, тет-а-тет с учителем списать не получалось, и решение утеряло всякую логику, которую имело ранее. Ян был безутешен. Новая попытка разжалобить учителя потерпела неудачу. Пришлось нести двойку домой.

Этим дело не кончилось. На следующий день к Виктору явилась вышеупомянутая бабушка. Низкая, крупная статная женщина в цветастом платке. Только завидев издалека её бледное лицо и нарочитую позу с рукой на сердце, Виктор безошибочно понял, у кого Ян научился так качественно лицедействовать. Яна рядом не было. Видимо, честь воина не могла вынести такого позора, как заступничество бабушки.

Через секунду бабушка картинно повернула голову в сторону Виктора, и тот понял, что Яну до бабушкиного таланта ещё расти и расти. Ой что было… Виктору пришлось согласиться, что Ян, безусловно, самый прекрасный на свете мальчик, надёжа и опора семьи. И что в его предках на пятнадцать колен одни сплошные аристократы, стахановцы, убеждённые партийные и герои с медалями. И что их память будет оскорблена двойкой по природоведению, которую, в сущности, так легко росчерком пера исправить на какую-нибудь более благородную оценку. А без этого обещанный сердечный приступ у бабушки всё-таки случится. Равно как и полная цепочка последствий, включая смерть любимого питомца Яна, которая будет на его, Виктора, совести.

Виктор безуспешно пытался объяснить, что он вообще за предков, медали и пятёрки, но для этого надо было в контрольной хоть что-нибудь написать без ошибок. Бабушка очень натурально бледнела, скатывалась по стеночке в обморок в пяти разных позах, воздевала руки к небу и тяжело дышала. До того, как Виктор сообщил, что свою законную попытку переписать контрольную Ян уже использовал, и двойка на самом деле грозила попортить четвертную оценку. После этой новости бледность бабушки стала, кажется, настоящей.

Бабушка грозила, что Виктор вечно будет осеян благодарностью, если не попортит двойкой Янову блистательную семейную историю. Бабушка причитала и зачем-то пыталась убедить Виктора, что его предмет, в сущности, не так уж важен для образования. Что становление гармоничной нетравмированной личности и является целью всего окружающего их учебного заведения. И что это заведение, то бишь школа, не понесёт никакого морального ущерба от того, что Виктор просто исправит оценку.

Виктор был оскорблён до глубины души и попытался было возражать, на что получил такой поток слёз, что чуть не захлебнулся в них насмерть. Учительское возмущение было смято, как атака аборигенов на танковую дивизию. Богданов сдался. Сошлись они на том, что семья примет самое серьёзное участие в привитии Яну любви к домашним заданиям. А Виктор, в свою очередь, даст Яну ещё один шанс на предстоящей практике. Поскольку из всех способов написать контрольную два худших Ян уже использовал, третья попытка более низкого результата показать уже не могла.

Масана рассказал Рубису и Крату о предложении Губернатора.

— Рубис, ты-то понимаешь, что открытый вызов против империи — это самоубийство?

— Да, конечно, отец. Но ты же понимаешь, что на меня давят повстанцы. Им надоело жить в заброшенных шахтах, они хотят вернуться в свои дома. Давай присядем, — Рубис показал на стоящие недалеко ящики, — Я не могу им приказывать, я ведь тоже не аллард, пойми это. Некоторые из них и так намекают, что я преследую какие-то свои интересы и боятся, что я их предам. Они могут оспорить моё лидерство и тогда их агрессию некому будет остановить.

— Их можно понять, сын. Поэтому решение губернатора более чем подходящее. Вопрос в том, насколько восставшие хотят разрушить административный аппарат. Нужно найти компромисс между обычными жителями и чиновниками.

— Полицию и службу охраны правопорядка точно нужно будет разогнать. И службу безопасности тоже.

— У нас проблема, брат, — Булсара отвлëкся от созерцания силуэта Сибера на фоне заката и подошëл к ним, — Срак в курсе о восстании.

— И, возможно, Враг тоже, — добавил отец.

— Чëрмат! Не одно, так другое, — разозлился Рубис.

— Может, нам убить Срака? Можем попробовать уничтожить и Врага тоже, — предложил Крат.

— Убийство Срака приведëт к тому, что Враг начнëт искать убийцу. А убийство директора ИСБ повлечёт имперское расследование. Сиберию всю перевёрнут, всех несогласных найдут, а кого не найдут, похоронят заживо в шахтах. Это будет концом, ещё даже не начавшегося восстания, — Булсара озвучил очевидные вещи.

— У Булсары есть план, — и отец поведал старшему сыну и Крату, что придумал Булсара.

Булсара свяжется с департаментом Имперской службы безопасности и сообщит, что на Сиберии готовится заговор против императора. На планету прилетит ИСБ. Они устроят чистку в службе безопасности Сиберии. Врага объявят предателем из-за того, что он проворонил заговор. Все его попытки рассказать о восстании будут считаться попыткой выкрутится и в рассчëт браться не будут.

— А как Булсара свяжется с департаментом? — спросил Рубис.

— У меня есть передатчик Срака, — пояснил ему младший брат, — Срак будет пытаться его найти до последнего, так как заявить о его пропаже он не сможет. Иначе его накажут за халатность. А с помощью передатчика Срака мы сможем связаться с любой имперской службой.

Отец напомнил про губернатора:

— Шантари на нашей стороне и является противником Врага, он поможет убедить ИСБ в предательстве Врага.

— Разумно, отец.

— Вопрос только в том, кого обвинить в заговоре, чтобы имперцы прилетели сюда, не связываясь предварительно с Врагом? — Крат понимал, что это должен быть не рядовой житель Сиберии.

— Я думаю, что это должен быть сотрудник университета. Руководитель исторического кружка — гуру Густав! — Булсара напрягся и приготовился к выпадам. Один из них тут же гневно прозвучал от старшего брата.

— Ты с ума сошëл, младший брат? Ты хоть немного думай, перед тем как сказать.

— Послушай младшего брата, сын. Он дело говорит, — вмешался отец.

— Я долго думал, брат, — Булсара старался говорить медленно, чтобы его речь была более убедительна, — другого выхода нет. Я знаю, что ты очень уважаешь гуру Густава и я его очень люблю, но...

— Да какое но, Булсара...

— Подожди, — остановил его друг, — Пускай скажет.

— Так вот, Срак знает о готовящемся восстании, скорее всего, это Трай ему рассказал о нëм. Срак неглупый и понимает, что нужно делать, чтобы убрать меня — необходимо связать меня с восстанием. А лучше всего это сделать через исторический кружок, возглавляемый гуру Густавом. Университет, ректор, исторический кружок, гуру истории, студенты — это идеальные условия для заговора. Понимаешь? Никто даже разбираться не станет. Всё и так понятно! Недаром Враг заслал сына в наш исторический кружок. Гуру Густав под ударом, так же как и ректор. Так вот, либо мы спасаем восстание и Сиберию ценой жизни гуру Густава, либо он всё равно погибнет, но тогда они уничтожат ещё и сотни сиберианцев. Я не вижу другого варианта, брат.

— Нет, так не должно быть. Должен быть другой выход.

— Если ты сможешь найти более разумный выход, я буду только рад. Я видел обезумевшего Срака, брат. Даже если я ему сдамся, он всё равно уничтожит и гуру, и многих других. Гуру Густав — это жертва, на которую мы должны пойти, к сожалению. Хотим мы этого или нет. Это как в шахматах, пожертвуешь одну фигуру и это даст тебе преимущество в игре и в итоге приведëт тебя к победе.

Фантастический роман "Сиберия". Читай фантастику онлайн. Бесплатное ознакомление и свободное распространение.

— Ну, ладно, хватит. Ничего уже не изменишь, — остановил их сын, — Что делать-то теперь? Я пришëл к тебе за советом, отец.

— Я разговаривал с Шантари, он на нашей стороне. У него нет другого выбора. Главное, чтобы восставшие не начали громить всё подряд. А для этого нужно обсудить с Рубисом их планы.

— Я сегодня вечером должен с ним встретится, в Куреле. Полетишь со мной, папа?

— Да, наверное, так будет лучше, сможем вместе всё решить, — Массана закончил обед, отодвинул тарелку и откинулся на спинку стула.

— Я до сих пор на вас злюсь, что вы знали, что Рубис жив, а мне ничего не говорили, — с укором посмотрев на родителей, вымолвил Булсара.

— Не обижайся, сынок, мы просто не хотели тебя тревожить раньше времени. Я же знаю твою эмоциональность. Ты сдержан, но можешь пойти на поводу своих эмоций. Тем более, ты мог поделиться новостью с друзьями...

— Сейчас это уже неважно, — задумчиво сказал отец, — Нам нужно нейтрализовать Врага, это сейчас самое главное. Остальных остановит Шантари. А теперь ещё и Срак... Он злой и всё знает. Скоро его отец будет в курсе, а, может, он уже всë знает.

Нужно торопиться. Нельзя допустить, чтобы информация о восстании дошла до безжалостного Врага или вышла за пределы Сиберии. Иначе...

— Срак ещё на Трактуаре. Его передатчик у меня. Враг улетел раньше и Малахов тоже. Уверен, что Враг ещё ничего не знает, отец.

— Ладно, мне уже нужно быть на работе. Ты пока иди отдохни до вечера, а я подумаю, как лучше поступить. Вечером встретимся с Рубисом. Когда у вас назначена встреча?

— На закате, пап.

— Хорошо, — отец встал из-за стола. — Отдохни пока. Тоже обдумай всё. Вечером увидимся...

Вечер близился к закату, когда к Курелю приблизился транспортный диск. Подняв облако красноватой сиберианской пыли, он остановился. С диска сошли Булсара и его отец.

— Крат сказал, что будет ждать меня у фонтана перед закатом, — Булсара направился вглубь разрушенного города, — Папа, ты был когда-нибудь в Куреле?

— Да, один раз. Я видел Курель ещё цветущим и фонтан тогда ещё работал. В то время у нас здесь была целая делегация, совместно с землянами, — Массана не стал говорить младшему сыну, что впоследствии он участвовал в погроме Куреля. Это была его ошибка, о которой он пожалел не один раз и старался лишний раз об этом не вспоминать.

Когда они пришли к развалинам фонтана, их там уже ждали двое. Крат и его друг, очень похожий на Булсару, только выглядел он старше.

— Брат, — бросился к Рубису Булсара, — Привет. Я так рад, что ты жив.

— Привет, младший брат. Я тоже рад тебя видеть, — он крепко обнял Булсару, — Прости, что раньше тебе не показывался. Всему своё время.

Фантастический роман "Сиберия". Читай фантастику онлайн. Бесплатное ознакомление и свободное распространение.

…Стылое туманное утро. Холодно. Ветер с моря разгонял туман, клочьями цеплявшийся за кусты подлеска. Они позавтракали холодным змеиным мясом, запили водичкой из родника и, вытянувшись в цепочку, продолжили путь. Пройти предстояло что-то около двадцати километров - вроде немного, но путь лежал по тропическому лесу, выросшему на плодородном слое, нанесённом, намытом поверх застывших потоков магмы из конуса потухшего вулкана, чьи заснеженные вершины нависали над островом. Дорогу приходилось прорубать в густом подлеске, обходить рощи деревьев, раздвинувших огромные куски базальта с острыми краями. Приходилось поминутно озираться, выглядывая и выслушивая в лесной чаще желающих поохотиться на двуногую дичь. Хотя случаев каннибализма за всю историю наблюдений люди Города не зафиксировали, дядя Иося говорил о подозрительных костях на старых стоянках.

После скудного обеда, десяток маленьких ямарунди, пройдя ещё немного, сгрудились у небольшого пруда на границе самой большой загадки острова.

Ча Мам, Два Брата – вулкан, огромный вулкан, поднявшийся в незапамятные времена из океана. Миллионы лет извержения заливали потоками лавы, выделявшей пористое вулканическое стекло – пемзу - при застывании. Вулканический пепел засыпал базальтовые плиты, - и пемза, и пепел со временем превращались в плодородную среду для семян растений, намытых океаном, принесённых на лапках птиц. Растения росли, погибали, образуя гумусовый слой, в котором прорастали новые представители флоры, влажный жаркий климат на юго-восточной оконечности острова, где ветер с океана компенсировался тёплым течением, превращали почву в торфяники. Северная и северо-западная часть острова почти полностью покрывала невысокая трава – тёмно-красные степные почвы не давали прорасти деревьям.

Плодородный слой на острове лежал на базальтовых плитах и стоило только островитянам вырубить чуть больше деревьев или расчистить поле чуть больше дозволенного, как почву смывали дожди или сдувал ветер. Сказка о том, как пришёл большой голод, и на всём острове осталось с десяток ямарунди и столько же крау, передавалась из поколения в поколение, как и табу на вырубку деревьев.

«Ну и откуда здесь болото тогда? - восклицал дядя Женя, бегая по комнате и смешно размахивая руками. – Это же типичное мезотрофное болото атмосферно-грунтового питания! Объясните мне, откуда на базальтовых плитах болото?.. Торфяник – хорошо, может быть, гумусовые горизонты с фульватным составом – они и должны тут быть, всё равно мощность этих горизонтов так себе… Но болото!..»

Болото. Цепь водоёмов, затянутых ядовито-зелёной ряской. Деревья йеси, растущие прямо из воды или на островках, поросших вьюнком и кустами с широкими листьями. Йеси здесь другие, высокие, воздушные корни собраны в пучок, подпирающий основной ствол, выносящий крону дерева на высоту птичьего полёта. Только птичьих гнёзд на йеси нет. Не селятся здесь птицы. Многие деревья погибли, стоят с голыми стволами, обглоданными насекомыми, бессильно тянутся к солнцу голые ветви, трухлявые останки прежних красавцев валяются в воде, образуя непрочные мостки между островами. Под ними и живут гун-ич’ак. Лови да в мешок.

На самом болоте загадки только начинаются: съёмка с дрона показала, что цепь водоёмов тянется, подчиняясь некоему плану, запруды и островки образуют некое подобие улиц и площадей. Прогалины и поляны, на которых не сумели зацепиться корни деревьев, образовали базальтовые плиты правильной формы, заросшие вьюнком. Научная секция города штурмовала администрацию, требуя отправить экспедицию на болото, и раз за разом получала отпор.

- Пойми, Женя, - говорил отец, - мы не полноправные жители этого мира. Здесь есть жизнь – разумная жизнь. Прежде чем исследовать, прежде чем вообще хоть что-то делать, надо понять нашу миссию здесь.

- Чего там понимать? – горячился Евгений Сергеевич Баландин, руководитель секции напланетных исследований Многофункциональной транспортной платформы «Хайв Квин». – Мы прилетели сюда. Нас послала Земля. Наша задача выжить и принести домой новое знание. Чего ещё?

- Хорошо, - отвечал папа. - Может быть. А ты можешь поручиться, что наша деятельность принесёт благо коренным обитателям Эдема? Мы пришли – и ушли. А им дальше жить.

И вот тут дядя Женя умолкал. 

Стайка детишек стояла на берегу пруда, затянутого ряской. Тишина окружала их, обволакивала, очертания деревьев, островков, водоёмов терялись в знойном мареве. Откуда-то из глубин болота поднялись пузырьки газа, негромким: «Бульк…» - заставив Алису вздрогнуть.

- Пошли, - голос Затейника прозвучал хрипло, неуверенно и мальчику пришлось откашляться:

- Пошли! Наберём гун и обратно. Заночуем в йеси.

- Где брать? – спросил Качаджаро.

- Да вон дерево, - кивнул Затейник.

И никто не двинулся с места. Тишина давила на плечи, смрадный дух гниющих растений отбивал всякое желание шевелиться, кривые ветви поваленных деревьев издали казались ожившими мертвяками, вставшими на защиту трясины…

- Пошли! – Уулунгу прыгнул на ближайший островок, покачнулся, схватился за ветку…

Удержался.

- Ух!.. Вот, вижу одного… Давайте мешки, - обернулся братик к чучукам.

- Подожди, - сказал Затейник. – Нельзя их руками-то… Надо палку.

Чучуки зашевелились. Одни принялись рубить молоденькие деревца, готовить ловушки, другие разворачивали мешки, третьи запрыгали по островкам, высматривая гнёзда гун-ич’ак.

- Давайте, набиваем мешки и ищем ночлег, - командовал Затейник. – С болота надо уходить, ночевать здесь незачем…

Над стайкой детишек поднялась целая туча насекомых.

«Ещё загадка, - говорил дядя Женя. – Змеи, комары – это ведь не эндемичные обитатели. Кто-то привёз сюда это всё – кто?..»

Маленькие ямарунди не обращали внимания на кровососов, а Алиса сорвала ветку с ближайшего йеси и принялась махать ею – маленькие мошки не собирались щадить гостей с других планет.

- Ты что там размахалась? – спросил Уулунгу с соседнего островка. – Давай мешок.

- Иду, - Алиса попробовала ногой трухлявый ствол дерева, пробежала по деревяшке, упав прямо в объятия Уулунгу. – Ой!..

- Держу, - пропыхтел братик. – Ну давай, Солнышко, держи мешок…

Уулунгу прижал расщеплённым концом палки выползшую из-под дерева змеюку, свободной рукой выудил из-за пояса каменную дубинку и шлёпнул по плоской голове со сложным рисунком. Вытянул длинное узорчатое тело из-под ствола, подкинул вверх и ловко засунул в мешок, подставленный Алисой.

- Вон ещё… - Уулунгу замер.

- Где? – спросила было Алиса и остолбенела.

С упавшего дерева, по которому только что пробежала девочка, на них смотрел хара.

«И хищники, - продолжал дядя Женя, - для них тут нет кормовой базы, элементарно… Откуда они?..»

Мощное тело, покрытое короткой бурой шерстью, кудлатая башка, будто сложенная из камней, разверстая пасть с клыками…

- Кыш!.. – Алиса хлестнула чудище веткой, которой минуту назад отмахивалась от мошки.

Хара рыкнул – довольный рык охотника, заставшего жертву врасплох, прозвучал как-то удивлённо, будто хищник не ожидал, что его, ужас джунглей, так вот… Веткой. Зверь подобрался, готовясь прямо с бревна броситься на двуногую дичь, готовясь терзать, рвать податливую плоть острыми клыками.

Ни Алиса, ни Уулунгу не могли этого видеть – а остальные чучуки и без того напуганные харой превратились в изваяния: из протоки, чью глубину никто никогда не мерил, из ряски и тины со слабым всплеском раскрылся огромный плавник. Бледная кожа, пронизанная сосудами, разделённая перепонками с костяными шишками в навершии…

Огромное тело выметнулось на белый свет; чудовищная пасть сомкнула клыки, перехватив прыжок хары. Удар взметнул фонтан чёрной воды вперемешку с обломками дерева, вырванными с корнем кустами, Алиса и Уулунгу полетели в воду. Плавник змеи – или рыбины? – скрылся на глубине, меж островков мелькнуло что-то тёмно-зелёное, чешуйчатое, ещё раз плеснула вода – и всё стихло.

…Кашляя и отплёвываясь, Алиса выбралась на берег. Чьи-то руки подхватили её – и девочка рванулась бежать… Качаджаро.

- Уулунгу, руку! – Затейник и Чунту тянули руки братику, лежавшему в воде у самого островка.

Уулунгу смотрел на них, разевал рот, пытаясь что-то сказать и никак не отвечал на зов. В конце концов, мальчики плюхнулись в воду, выволокли товарища на бережок.

Хара дотянулся-таки до своей добычи: ужасные когти хищника выдрали кусок мяса из бедра Уулунгу, так что стала видна кость. Чучуки застыли. Качаджаро опомнился первым:

- Надо уходить отсюда! - он схватил за руку Чунту, потом Затейника. – Хватайте и бежим!

Его голос словно разбудил детей: Цасси сорвала лист уиу и приложила к ране, пытаясь остановить кровь, Чунту поднял набитые гун-ич’ак мешки, напоминая о цели их путешествия.

- А гун-ич’ак? – медленно, как во сне спросил Затейник.

Чунту сунул ему один мешок.

- Бери. Всё, остальные несут Уулунгу.

- Стойте! – крикнула Алиса. – Он умрёт!

Чунту непонимающе посмотрел на неё:

- Умрёт. Но мы донесём его. Иначе Джихань нас выгонит в йеси.

- Надо обработать рану, - Алиса рванула с пояса сумочку с аптечкой. – И связать волокушу.

- Что?!

- Носилки. Берите большие ветки и делайте носилки.

Качаджаро внимательно посмотрел на девочку, уже повернувшуюся к братику, и, пожав плечами, принялся рубить молодое деревце, очищать ствол от веток…

Алиса развернула жгут. Затейник внимательно наблюдал за её действиями, а она…

Руки тряслись. Ей показывали фотографии, учили перевязывать манекены, даже делать себе повязку научили, но одно дело перевязывать манекен, другое – когда вот так…

Маленькая девочка закусила губу и склонилась над братиком. Слава богу, кровотечение венозное, дядя Женя объяснял ей разницу: кровь вытекает медленно, она тёмная, густая. Нужна давящая повязка ниже раны, как на манекене. Рану промыть от болотной воды… нечем. Нет чистой воды. Стерилиум по краям, салфетку на раневую поверхность…

Уулунгу дёрнулся.

Шины из веток приматывали к ноге, повиснув на Уулунгу всей компанией. Мальчик то дрыгал ногами, то выгибался в дугу, так что и к волокушам его пришлось привязывать.

Как они выбрались с болота – Алиса не помнила. Уулунгу потерял сознание и обмяк, став вдвое тяжелее. Перетаскивать его с островка на островок приходилось, передавая с рук на руки, чучуки выбивались из сил, перемазались в грязи и разодрали одежду, так что, выбравшись на землю все просто упали кто где стоял.

- Мы не дотащим его, - сказал Затейник.

- Джиханю скажешь, - отозвался Чунту.

- Темнеет, - сказала Цасси.

- Сделаем факелы, - сказал Качаджаро. – Из сумок. Из одежды. Вершину Ча видно допоздна, немного передохнём, когда совсем стемнеет – и дойдём.

- Хорошо, - сказал Затейник. – Давайте факелы…

Но выполнить задуманное чучуки не успели: вокруг них внезапно появились люди.

Из-за деревьев, из зарослей кустов поднялись воины с деревянными палицами, усаженными кусками обсидиана. У каждого – татуировка на лице, у каждого – длинные волосы, заплетённые в косички, так что плетёный нагрудник с торчащими во все стороны лохмами казался продолжением причёски. Каждый носил широкий матерчатый пояс со сложным узором, пояс поддерживал набедренную повязку, свисавшую юбочкой сзади.

Качаджаро схватился было за копьецо – куда там, детская игрушка, предназначенная скорее для охоты на рыб, как давешнее двузубое копьё крау, выглядела жалко по сравнению с палицами пришельцев.

- Набах, - выдохнул Чунту.

Набах. Обитатели северного побережья острова.

Один из воинов не спеша подошёл к наспех связанным носилкам с лежащим на них Уулунгу. Голову северянина украшала сложная причёска с торчащими буквой V перьями агавы, в ушах при каждом шаге покачивались узорчатые серьги и на шее висел медальон, формой напоминавший человечка с изумрудами вместо глаз. Воин оглядел сбившихся в стайку чучуков, стонущего на носилках Уулунгу. Татуированные губы северянина скривились, отчего и без того свирепое лицо стало ещё страшнее; воин что-то гаркнул на своём наречии.

Алиса нажала кнопку. Операторы в Городе видели каждый её шаг – к Людям девочку отпускали обвешанную с головы до ног датчиками, камерами; пока Алиса гостила у ямарунди, над островом по очереди летали дроны. Папа видел их встречу с крау, как они подошли к болоту, как собирали змей и встретили хару – за всё это время Алисе казалось, что из свалившихся на её голову приключений она выберется с помощью друзей-чучуков.

Холодный оценивающий взгляд воина набах лишил её последних остатков уверенности в своих силах.

Два воина перехватили носилки с Уулунгу.

- Куда?! – внезапно даже для самой себя крикнула Алиса. – Что вы делаете?..

Она кинулась к вождю и схватила его за руку.

- Он же ранен, на нас напали… - от волнения девочка перешла на русский.

Вождь что-то рявкнул ей в лицо. Поднял палицу свободной рукой. Уулунгу уже тащили в сторону. Остальные воины почему-то не двигались с места, чучуки также сидели неподвижно, не смея поднять взгляд.

- Послушайте… - Алиса отпустила руку вождя и сбивчиво, путая слова, заговорила на языке Людей: - Послушайте… мы… нас… напали хара… братик ранен… пожалуйста…

Вождь взмахнул палицей. Раздался хлопок. Алиса вздрогнула.

Воины набах изумлённо залопотали по-своему: из-за деревьев показались фигуры в зелёном камуфляже, в шлемах, с автоматами в руках. То есть, Алиса знала, что это автоматы, оружие, для местных это были палки дымные какие-нибудь. Но одна такая палка только что разнесла в щепки оружие вождя, и он стоял сжимая в руке бесполезный обломок, непонимающе глядя на приближающиеся фигуры.

Один из автоматчиков, подойдя поближе, повёл стволом в сторону Алисы:

- Это моя дочь! – прозвучало на языке Людей. – Отпусти её!

Никакого языка, кроме языка ямарунди, колонисты с Земли так и не выучили, хоть и составили для Людей алфавит.

- Кто-нибудь знает их язык, ребята? – спросил папа. – Помогите вапаулани.

- Я знаю, - Затейник, ну конечно.

- А чего молчал? – не выдержала Алиса.

- А с ними нельзя разговаривать. Они сразу драться начинают, - ответил Затейник.

- Вот и скажи ему, что не стоит с нами драться, а это моя дочь, - сказал папа. – Скажи ему, что мы знаем огонь.

- Не нужно нас пугать, вапаулани, - голос вождя всё ещё звучал как рык хара. – Забери свою дочь.

Его пальцы разжались. Алиса бросилась к отцу, спряталась за штаниной, как раньше, когда он притаскивал какую-нибудь диковинку с острова и вместе с дочерью шёл в лабораторию.

- Как ты, маленькая? – спросил отец. – Они тебя не обидели?

- Нет, - ответила Алиса, - только Уулунгу унесли.

- Что вы собирались сделать с мальчиком? – спросил отец у вождя.

- Лечить, - пожал плечами тот. – На такую рану нужно положить сначала пициль, а потом дать раненому кучу. Если наутро человек выздоровеет – дать ещё кучу. Нет – такова воля Таки.

Он провёл ребром ладони по лбу сверху вниз. Воины повторили его жест.

- Тащите обратно, - сказал отец. – Это сын моего большого друга. Я буду лечить.

— На здоровье, — я сдержался, чтобы не уколоть в ответ командующего, но увидел, что тому и так нелегко подобное произносить, поэтому дальше решил не усугублять.

— Я просто к тому говорю, что вам Александр Иванович в следующий раз стоит подумать о важности трофейных кораблей для собственного флота, — продолжал Самсонов, хмыкнув в кулак. — Лимит на раздачу подарков врагу исчерпан… Надеюсь, вы меня поняли…

— Постараюсь в дальнейшем не быть таким расточительным, — ответил я довольный уже тем, что данный инцидент остался без разбора и последствий. Ведь и здесь Козицыну и Самсонову я всей правды не сказал. О том, что отдал «Йорктаун» по собственной инициативе, а не по ранней договоренности с Абадайей Смитом. Думаю, не нужно нашим адмиралам знать подробностей, и так нервы у некоторых на пределе…

— Вот и хорошо, — удовлетворенно кивнул командующий.

— Постараюсь, но обещать не могу…

— Ну, вот опять он за старое, — Самсонов обратился к остальным. — Видите, никакой управы на данного субъекта нет…

— Господин адмирал, давайте ближе к делу, — вернул совещание в нужное русло вице-адмирал Хиляев, которому не было дела  выслушивать наши с командующим пререкания, и который до сих пор не мог отойти от прошлого боя с Элизабет Уоррен.

Дамир Ринатович потерял в сражении целых четыре вымпела – больше всех остальных участников. Чуть не потерял вообще всю дивизию, если бы американцы внезапно не отошли на расстояние выстрела и не остановили атаку. Все это время, когда 15-я «линейная»  сражалась из последних сил, рядом крейсировали девятнадцать свежих русских дредноутов адмирала Белова, но они так и не пришли на помощь, отчего Хиляев сейчас старался вообще не смотреть в сторону Кондратия Витальевича, чтобы не сорваться на крик.

— Согласен, давайте перейдем к делам военным, — согласился Самсонов. — Итак, что мы имеем на данный момент времени? К сожалению, попытка опрокинуть 4-ый «вспомогательный» флот противника до конца не удалась. Однако если учесть тот факт, что в начальной фазе сражения кораблями вице-адмирала Хиляева была достигнута победа над авангардом американцев – можно занести данную битву за переход «Бессарабия–Таврида» в нашу пользу. О победе я незамедлительно отошлю сообщение на «Новую Москву» в Ставку…

— Вы уверены, господин адмирал, что это была именно победа?! — удивленно уставился на командующего, Дамир Хиляев. — По всем показателям, именно мы проиграли битву, а не американцы…

Друзья, здесь вы можете прочитать цикл Адмирал Империи целиком

Ребята хихикнули.

– Скорость связана с коэффициентом преломления, но эту скукоту я оставлю вам на дом. В параграфе прочтёте. Смотрите: я свечу на воду.

Виктор подвигал указкой.

– При попадании в воду луч ломается так, как будто хочет попасть на глубину поскорее, а на выходе обратно в воздух начинает стелиться ближе к поверхности. Смотрите, чем больше угол падения...

Виктор переместил указку снова.

– Но это меньше! – нестройно выкрикнули несколько человек.

– По какой-то абсолютно непонятной мне причине угол падения, отражения и преломления света измеряют не к поверхности, а к перпендикуляру к ней. Так что это – больше. Вот!

Виктор нарисовал на доске пояснение.

– Поплавок показывает угол падения, равный нулю…

– Ересь какая-то! – послышалось из класса.

– Согласен! – ответил Виктор. – Но проще запомнить эту небольшую деталь, чем переделывать все формулы оптики, которые добрые дяденьки так заботливо за нас вывели. Так вот, чем угол больше, тем заметнее эффект.

Виктор поводил указкой медленно, чтобы ребята смогли рассмотреть эксперимент.

– Наверное, все видели, как «ломается» ложка, погружённая в стакан воды? Это вот всё туда же. Работает не только с водой, но и с любой другой средой. Например, со стеклом. Кстати, если границы среды сделать непараллельными, то на этом можно сыграть и сделать то, что называется…

– Линза! – чётко ответил Эрик Берг.

– Именно! Можно на секунду?

Учитель протянул руку к Светловой, та, поняв Богданова с полуслова, сняла очки и подала ему.

– Вот! Это – простейший оптический прибор. В нём линзы. Ещё они есть в телескопе и микроскопе.

– А в фонендоскопе? – спросил кто-то.

– Там нет. Он для ушей, а не для глаз. Спасибо! – сказал Виктор и вернул очки Ольге.

– А у света разных цветов скорость тоже разная? – спросила девушка.

– Да.

– Интересно, а можно как-нибудь так запихать белый свет в воду, чтобы через бока вышел только синий, а в конце – красный?

Ольга задумчиво глядела сквозь учителя.

– И почему если свет при преломлении расщепляется, то картинка всё равно чёткая, и цвета никуда не съезжают?

Богданов только подмигнул и сказал:

– Пробуй, Светлова, пробуй! Материалы в твоём распоряжении после уроков.

Светлова почти каждый день оставалась после уроков и до позднего вечера сидела в кабинете, что-нибудь мастеря. Первое время Виктор оставался с ней до победного или пытался выгнать домой, если они задерживались совсем допоздна. Девушка уходила неохотно, и Виктор смирился. Он просто начал оставлять ей школьный ключ от кабинета. Каждое утро неизменно следы пребывания Ольги были подчищены, доска – вымыта, а ключ аккуратно висел на месте в учительской.

В кабинет начали заглядывать на переменках, оценки многих учеников поползли вверх. Виктор ходил гоголем. Он с огромным удовольствием подсказывал, подначивал и подсовывал книжки, не отвечая на вопросы напрямую. И это сработало. Контрольная по оптике у одиннадцатой параллели прошла без единого неуда. После устроенного им представления к оптике проявили тягу даже пятиклашки. На просьбы повторить трюк с летающим факелом Виктор загадочно махал бровями и подмигивал.

Вождь встал с трона, взял свой молот, опираясь на него, как на трость, и жестом пригласил меня следовать за ним.

— Как ты видишь, у меня есть некоторые проблемы со здоровьем. Племя во многих вопросах полагается в первую очередь на вождя, а мне в последнее время тяжело даются битвы. Поэтому я хочу, чтобы ты получил трон, который принадлежит тебе по праву.
— Но я чужак для этих земель. Я не могу подчинить себе дикую магию, не знаю местных традиций, да и по физическим данным просто не подхожу на роль вождя.

Дядя усмехнулся.

— Не все вожди должны быть сильными. Магию ты быстро обуздаешь, если поговоришь с нашими шаманами. А традиции узнаешь с опытом — у тебя будет хороший советник. — Чад-дот развернулся, наклонился и шёпотом произнёс: — Я знаю, что не переживу следующую битву, Ландер. Я смог объединить Сайнорию, но удержать её не могу, ибо поражён этой проклятой чумой. Болезнь медленно разъедает мои органы.

С этими словами он распахнул рубашку на груди, и я увидел огромное чёрное пятно, которое разъело ткани и кожу и потихоньку поглощало рёбра, лёгкие и подбиралось к сердцу. Кровеносная система в этой области была похожа на чёрную паутину, заражённые сосуды далеко расходилисьс от места поражения. Я видел, как сокращаются лёгкие, как сердце перекачивает кровь по организму и поражался тому, как этот человек был ещё жив. Зрелище было жуткое.

— Ты окажешь мне большую честь, если примешь обряд передачи власти и убьёшь меня. Ты и так разговариваешь с трупом, а так ты хотя бы облегчишь мои мучения.

Я перевёл взгляд на Чад-дота. Он не показывал ничем свою слабость или болезнь. Его движения были твёрдые, отточенные и уверенные. Как и положено вождю. Я передал ему свиток, который он тут же развернул и прочёл.

— Чад-дот, я лишился всего, что у меня было. Родители умерли уже давно, месяц назад всё моё дело и мой единственный друг были уничтожены при осаде города. Я едва нашёл единственного живого родственника. И теперь я должен убить его своими руками?
— Таковы обряды Сайнории. Ты обрёл не просто родственника, но целое племя, которое полностью под твоей властью.
— И зачем мне эта власть? Я всего лишь торговец магическими артефактами, которого даже в исследователи не взяли.
— Никто из нас не хотел и не умел обращаться с властью. Но кто-то должен, Ландер. Иначе к ней придут другие, которым эта власть нужна. Они вытянут всё по капле из племени, сделают всё ради своей выгоды. А ты для них будешь опасностью.

Он сделал паузу и перевёл тему:
— У тебя четыре часа на подготовку. Сходи к шаманам, подготовь свою магию. К закату мы покончим с этим вопросом. Да помогут тебе предки.