Бред

Любовь (с большой буквы) – это «смерть» (=счастье =небытие человеком =«бог» =удача =судьба).
Сила Любви – сила влечения (стремления) человека к «смерти» (=к счастью). Поскольку человек боится «смерти», он боится Любви, всеми силами сопротивляется Любви.

Чем сильнее человек сопротивляется Любви (=«смерти»), тем больше сила Любви. Если человек совсем не сопротивляется Любви (=«смерти»), то сила Любви равна нолю. Таким образом, сама Любовь никакой силой (насилием) не является. Сила – стремление человека убежать от Любви (=от «смерти» =от покоя и умиротворения в бес-покойство и болезни).

Болезни тела и души – любовь человека к болезням (к болезненным ощущениям, переживаниям, чувствам =к «жизни» =к мастурбации, к суете). Болезни тела – проявление (следствие) страха «смерти» (=страха Любви =страха счастья =страха излечения от болезней тела и души).

Может ли Любовь (=«смерть») вылечить человека от болезней тела и души (=от Силы сопротивления человека Любви)?
Поскольку человек "умирает" (=достигает? «смерти» =Любви), постольку Любовь (=«смерть») может вылечить человека от болезней тела и души (=от «жизни»). Проблема лишь в том, что некого вылечивать. Никакого человека (людей) не существует. Так называемый «человек» всегда мёртв (=всегда счастлив).

В чём счастье (=«смерть») человека? В болезнях тела и души (=в жизни =в сопротивлении Любви).
В этом смысле человеку нечему сопротивляться. Никакой другой «смерти» (=Любви), чем есть прямо сейчас не существует.

Может ли сила Любви вылечить человека от болезней тела и души?
=Может ли сила Любви вылечить человека (=силу Любви) от силы Любви (=от болезней тела и души)?
Может ли человек (=сила Любви) вылечить человека (=силу Любви) от человека (=от силы Любви)?
Может ли «смерть» (=человек) вылечить «смерть» (=человека) от «смерти» (=от человека)? Нет, «смерть» бес-смертна (=человек бес-человечен, Любовь без-Любна, сила бес-сильна).

"Нет" нигде никакой "смерти" (=нет человека, нет людей) - нет нигде никакой Любви - нет нигде никаких болезней тела и души. Есть лишь (везде и всегда одно и то же) "ничего" (пустое место) - ты ("Я").

"Жил-был Я,
Стоит ли об этом?..."

В той мере, в какой у женщины есть мужик (=тень женщины, её отражение в зеркале её ума), жизнь не кажется ей сказкой. Женщина при этом уверена «на полном серьёзе», что жизнь - то, что есть на самом деле, в "реальности".
Лишая-сь мужика (=тени, отражения), женщина лишается жизни. Почему? Женщина на-конец понимает, что жизнь - лишь сказка, чистая фантазия, вымысел, само-обман от начала и до конца.

Сначала, как правило, женщине нравится эта сказка. И она поэтому забывается в ней - забывает о своей вечной "мёртвости" - забывает о "смерти", из которой она попадает в сказку. Начинает верить в свою смертность, телесность и прочие условности. Поскольку она опьянена наслаждениями жизни (радуется жизни, как ребёнок), её разум омрачается, затуманивается.

Но затем, женщина всегда утомляется, устаёт от этой (глупой и весьма скучной, одно-образной, злой) сказки. И тогда (не-произвольно, не-осознанно, спонтанно) пытается выйти из сказки. Но это не так просто, ведь она верит в её "реальность". "По вере дадено".

И именно мужик удерживает женщину в (ставшей неким кошмаром) сказке. Если бы не мужик, женщина была бы свободна от тягостного, болезненного плена в этой её сказке.
Мужик - пелена на глазах у женщины, омрачающая её разум. Мужик принуждает (вынуждает) женщину жить в сказке - не выпускает её из сказки, как бы это ни хотелось самой женщине. Это похоже на плен архе-типичной Марьи Моревны у Кощея Бессмертного (?).

В этом смысле мужик - беда женщины, утонувшей в собственном сновидении. Примерно так же, как муха тонет в варенье или в молоке. Жизнь женщины протекает в сказке "с молочными реками и кисельными берегами", куда она попала ещё в (условном) "детстве", да так и осталась, не зная как можно выйти из этой гнусной мерзости.

"Я несла свою Беду
По весеннему по льду,
Обломился лед — душа оборвалася,
Камнем под воду пошла…
А Беда хоть тяжела —
Но за острые края задержалася..."

"Почему мне (женщине) в жизни попадаются одни женщины с членом и ни одного мужчины?"

Ты (любой человек) – андрогин. Андрогин – и мужчина, и женщина (=ни мужчина, ни женщина). Если ты принимаешь в себе эту андрогинность (бесполость), тебе не попадаются на глаза ни женщины, ни мужчины. Андрогин не живёт среди разнополых людей. Например, малолетний ребёнок ещё не отличает мужчину от женщины. Он (в своём представлении о себе и о других) – бесполый, ни мужчина, ни женщина.

Поскольку ты подавляешь в себе мужчину, ты внешне (для демонстрации, для показухи, для игры) становишься «женщиной» - играешь роль женщины, строишь из себя (из андрогина) женщину. При этом в тебе внутри живёт «внутренний мужчина», которого ты тщательно прячешь, скрываешь (не столько от других, сколько от себя).

Ты – самый настоящий мужчина (Принц), который для потехи, для развлечения от скуки смертной притворяется женщиной. Все мужчины в твоём поле зрения изобличают (пробуждают, просветляют, высвечивают, освобождают) в тебе этого внутреннего мужчину. Поэтому ты старательно избегаешь (более-менее настоящих) мужчин – держишь их на расстоянии выстрела, обходишь их за километр. Ты подпускаешь к себе только женщин с членом - женоподобных (инфантильных и импотентных) мужчин.
Твоё приближение к настоящему мужчине (=приближение к тебе настоящего мужчины) для тебя смерти подобно.

Поскольку единственный и неповторимый настоящий мужчина (Принц) находится в тебе самой, постольку «смерть» спрятана от тебя (как от женщины) внутри, в твоём чреве - в твоём сердце. В сказках это показывается в образе Кощея Бессмертного, которого Марья Моревна держит у себя в подземелье на двенадцати цепях.
Приходит Иванушка-дурачок (=женщина с членом) и частично освобождает этого Кощея в так называемой женщине.

"В одном из сказаний о Марье Моревне происходит следующее: после смерти родителей Иван-Царевич выдаёт замуж трёх сестёр, а сам женится на степной воительнице Марье Моревне, пленившей Кощея прекрасной королевне. Через некоторое время Марья Моревна отъезжает и говорит супругу: «Везде ходи, за всем присматривай; только в этот чулан не моги заглядывать», не то «худо нам будет». Но не послушался Иван-Царевич и открыл чулан, отворил дверь — а там висит Кощей Бессмертный, на двенадцати цепях прикован. Выпив три ведра воды, принесённые ему Иваном-царевичем, Кощей разрывает двенадцать цепей и освобождается из подземелья. При этом он похищает саму Марью."

Кощей («внутренний мужчина» в показушной женщине) пожирает всех Иванушек-дурачков (всех женщин с членом) в порядке живой очереди. Женщина – архе-типичная Баба Яга, сжигающая в печи (в пасти Кощея Бессмертного) всех приходящих к ней Иванушек-дурачков (женщин с членом).

«... нелегко с Кощеем сладить: его смерть на конце иглы, та игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, тот заяц сидит в каменном сундуке, а сундук стоит на высоком дубу, и тот дуб Кощей Бессмертный, как свой глаз, бережёт.»