CreepyStory

5. Ведьмы и ведьмаки, фамильяры, домовые.

6. Темные ритуалы. Обряды. Ритуалы и запреты. Старинные обряды, найденные записи, книги, дневники.

7. Детективное агентство. Мистические расследования.

8. Призрачный автобус.  Транспорт, который увезет в странные места. Поезда и дорожная мистика.

9. Охотники на нечисть.

10. Коллекция странных вещей. Поиск и добыча артефактов.

11. Архивы КГБ, НКВД  — мистические расследования.

12. Мистика и ужасы в сеттинге СССР. Ужасы в пионерском лагере, советской школе, комсомольцы, пионеры, строители БАМа, следствие ведут ЗНАТОКи— можно использовать все

В этом конкурсе наших авторов поддерживают:

Обширная библиотека аудиокниг Книга в ухе , где вы можете найти аудиокнигу на любой вкус, в любом жанре - обучение, беллетристика, лекции, и конечно же страшные истории  от лучших чтецов, и слушать, не отрываясь от своих дел - в дороге, при занятиях спортом, делая ремонт или домашние дела. Поможет скрасить ваш досуг, обрести новые знания, интеллектуально развиваться.

Призы:
1 место  12500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ

2 место  9500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ

3 место  7500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ

4 место 6500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ

5 место 5500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ

6 место 3500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ

Арт дизайнер Николай Геллер @nllrgt

https://t.me/gellermasterskya

сделает обложку или арт для истории, которая ему понравится больше всего.

Озвучка от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС всем призовым историям, а так же тем, кто в призовые не попал, но сделал годноту. Вашу историю услышат десятки тысяч людей.

В истории вы можете замешать все, что вам угодно: колдуны и ведьмы, городское фэнтези с крипотой типа “Тайного города” и “Дозоров”, команды искателей артефактов, поиск и ликвидация нечисти различной, коллекции странных вещей,
Архивы КГБ, НКВД, мистика в СССР,  деревенские, лесные ужасы, охотничьи байки, оборотни,  городские легенды, любую славянскую мифологию, легенды севера, шаманы. Была бы интересна детективная составляющая в такой истории. Мистика, крипота, но, пожалуйста, без излишних живописаний "кровькишки и далее по тексту", так же не надо политики, педофилии, и обсценной лексики.

И не забывайте про юмор. Порадуйте ваших читателей и слушателей.

Непременные условия:
Главный герой мужского пола, от 18 лет.

Частый вопрос- почему такая гендерная дискриминация? Отвечаю. Потому что чтец - взрослый мужчина с низким голосом, а так же у героя такого возраста больше возможностей действовать и развиваться в сюжете, учитывая наше правовое поле.

Локация - территория России, бывшие страны СНГ, Сербия, Польша. Если выбираете время происходящего в истории - современность или времена СССР.

Заметка новичкам. Один пост на Пикабу вмещает в себя до 30 тыс знаков с пробелами. Если вы превысите заданное кол-во знаков, пост не пройдет на публикацию. Длинные истории делите на несколько постов

Условия участия:
1.В конкурсе могут участвовать произведения (рассказы), как написанные одним автором, так и в соавторстве. От одного автора (соавторов) принимается не более трех текстов. Текст должен быть вычитан, отредактирован!

2. Опубликовать историю постом в сообществе CreepyStory , проставив тег "конкурс крипистори”

3. Скинуть ссылку в комментарии к этому посту с заданием. Это будет ваша заявка на участие. Пост будет закреплен в сообществе на первой позиции. Обязательно.

4. Делить текст на абзацы-блоки при публикации на Пикабу.

5. Принимаются только законченные произведения, отрывки из романов и повестей не принимаются.

6. На конкурс допускаются произведения нигде ранее не озвученные.

7. Не допускаются произведения разжигающие межнациональную и межрелигиозную рознь и противоречащие законам РФ. Не принимаются политизированные рассказы.

8.Объем от 35 000 до 80 тысяч знаков с пробелами. Незначительные отклонения в плюс и минус возможны.

9. Все присланные на конкурс работы оцениваются организатором, но и учитывается рейтинг, данный читателями.

10. Не принимаются работы с низким качеством текста — графомания, тексты с большим количеством грамматических и стилистических ошибок. Написанные с использованием ИИ, нейросети.

11. Отправляя работу на конкурс, участник автоматически соглашается со всеми условиями конкурса.

12. Участие в конкурсе априори означает согласие на первоочередную озвучку рассказа каналом ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС

13. Организатор имеет право снять любой текст на любом этапе с конкурса в связи с деструктивным поведением автора, а так же за мультиаккаунты на ресурсе.

Так же принимаются к рассмотрению уже готовые произведения, нигде не озвученные, опубликованные на других ресурсах, с условием, что публикация будет сделана и в нашем сообществе CreepyStory

Подписчики сообщества, поддержите авторов, ставьте плюсы, или минусы, если вам не понравилось, комментируйте активно, я буду читать все, и чтобы выбрать достойных, буду тоже ориентироваться на ваши комменты.

Обнимаю, удачи! Ваша Джурич.

Маленькая памятка от меня для авторов, от души душевно, без всякого принуждения.

КАК НАПИСАТЬ РАССКАЗ ПОД ОЗВУЧКУ?

1. Помните про правила первых трех абзацев. Начинайте рассказ с того, что зацепит читателя ( далее, и слушателя) и заставит его прочесть вашу историю. Классический пример - " Все смешалось в доме Облонских..." И каждый, кто прочел, задался вопросом, что же там происходит? Читает дальше.

Не берите в начало штампы. Например, "... он проснулся, потянулся, пошел ставить чайник..", никаких описаний погоды-природы за окном, и вообще, старайтесь быть оригинальными. Про природу-погоду пишут миллионы в начале своих историй. Чем вы будете отличаться от остальных?

Не начинайте рассказ с диалогов. Это просто, да. Но слушатель не поймет, кто разговаривает, зачем говорит и почему. Для него это голоса из ниоткуда. Скорее всего, слушатель подумает, что пропустил начало рассказа, и просто выключит неинтересное аудио. Да, и как сказал один писатель :  «Болтовня для завязки хороша только в порнухе».

2. Не берите множество персонажей в "один кадр". В диалоге участвуют двое, третий молчит, совершает какие-то действия ( может быть). Помните, что чтец не вывезет одним голосом озвучить мальчика, девочку и еще одного мальчика, например, и чтобы слушатель не запутался - кто что говорит. Объяснение происходящего на диалогах - тоже в топку.

3. Всегда помните, что в истории должны быть задействованы запахи, звуки и тактильные ощущения персонажей. Одевайте своих персов. Это можно даже подать через комментарии к диалогам, не обязательно тщательно прописывать это в тексте.

" — Да, — Мишка нахмурился, и задергал пуговицу на своей клетчатой рубашке. "

4. Всегда думайте, на каком моменте слушателю станет неинтересно, и он выключит ваш рассказ. Конкуренции море . Поэтому - не растягивайте, не размазывайте не интересное никому самокопание Главного Героя, или какие-то факты из его жизни, которые можно описать в двух предложениях. Не описывайте длительные поездки, унылую жизнь Главного Героя в деталях.

5. Саспенс. Нагнетайте обстановку. Иногда это страшнее, чем то, что происходит в экшене.

6. Логика. Должна незыблемо присутствовать в сюжете, в действиях всех персонажей.

7. Факты. История. Оружие. Ройте инфу. У вас есть Гугл. Информация по месторасположению локации , которую вы выбрали, километраж дороги, по которой едет Главный Герой, населенные пункты, все должно быть как в реале. Внезапно может появиться в комментах чел, который там живет, и заорать, что "вы все врёте, не так у нас".

8. Старайтесь не слить концовку)

9. Добавьте шуточек. Дайте людям отдохнуть, читая и слушая вас. И так все напряжены до предела.

10. Фразы в диалогах и комментарии к ним. … — сказал он, ответила она, воскликнул он (после восклицательного знака), спросил он (после вопросительного). В озвучке частые комменты подобного типа звучат навязчивым повтором, лучше использовать комменты, отображающие либо действия персонажей, либо их эмоции. Как пример - можно послушать озвучку “Понедельник начинается в субботу”, и с 5 минуты посчитать слово “сказал”. Что в чтении приемлемо, в озвучке не очень хорошо.

11. Не надо называть Главного Героя только одним именем в тексте. При озвучке частые повторы имени вызывают раздражение у слушателя. Он в какой-то момент начнет считать повторы, и писать комментарии под видео, сколько было Викторов или Максов за полчаса.

В озвучке это будет выглядеть : макс, макс, макс , макс, макс пошел, макс сел, макс бежал. Через каждые две минуты. Надо найти замену имени, например, называть его по фамилии, профессии, парень, имя уменьшительное, он, мужчина, может кличка у него есть, еще как-то, и, стараться чередовать.

12. Про слова специфические, редко используемые, техническую инфу и англицизмы. Читателю, как и слушателю, должно понятно быть каждое ваше слово в тексте. Писать надо как для детей, чтобы любое слово было понятно даже Ирине Борисовне из деревни Волчехвост, Хтонического района, 65 лет, пенсионерка, всю жизнь на скотобойне проработала. Это непременное правило. И тогда слушатель будет вам благодарен. Выкручивайтесь, объясняйте. Даже если очень не хочется.

13. Еще хочу посоветовать навесить на Гуглдок программу "свежий взгляд". Отличная вещь, на проверку близких повторов однокоренных, чтобы не пропустить. Вы улучшите свой текст, это 100%.

14. То, что правильно и логично сложилось в вашей голове, может быть непонятно читателю, а уж слушателю тем более. У каждого свой опыт жизни, образование. Им все надо объяснять, как детям. Какие-то понятные вещи для вас, могут быть просто недоступны пониманию других людей. Допустим, автор пишет “в метро включилось тревожное аварийное освещение”. Вот это читает пятнадцатилетний мальчик, из села в Челябинской области. Никогда он метро не видел, кроме как в интернете видео и фото. Аварийку там не демонстрируют. Как он сможет вообразить, почему оно тревожное? Чем тревожит? Он свет такой никогда не видел. Свет зеленый? Синий? Красный? Какой? Внимание к деталям.

15. Ничего не бойтесь, пишите! Ваш читатель вас найдет. А слушатель будет благодарен за нескучно проведенное время.

И в прошлый раз просили “прозрачнее объяснить условия участия и победы”.
Ребят, просто напишите интересную историю, с учетом того, чтобы интересна она была не только вам лично, как автору, а и большинству людей. От себя лично прошу, не надо никаких розовых соплей любовных, лавкрафтовщины и “одноногих собачек”. Кто не знает что это:
Одноногая собачка — условное обозначение чего-то очень жалостливого, нарочито долженствующего вызвать в зрителе приступ немотивированных едва сдерживаемых рыданий, спекулирующего на жалости.
Изначально происходит вот из такого боянистого анекдота:

Бежала одноногая собачка, подняла ножку чтобы пописать. И упала на животик.

Да будет свет, мир, и крипота!)

Скрежет усиливался, и доносился он прямиком из шкафа. Но Лешка не хотел вставать. Еще бы – откроет дверцу, а его крыса гигантская хвать за палец на ноге, потом в больницу уколы делать. Лучше уж притвориться, что ничего нет и спать дальше. Но скрежет становился все более настойчивым, нагло отгоняя сон.

Наконец, мальчишка не выдержал. Схватил самую большую книжку с полки – энциклопедию, из которой торчали засохшие листочки. И отправился к шкафу. Осторожно открыл его. Огляделся. Ничего. Прислушался. Тишина.

– То-то же, – ухмыльнулся Лешка, – бояться меня надо!

Важно осмотревшись, не пробегает ли крысеныш мимо, Лешка закрыл дверцу. Подошел к кровати. И скрежет повторился. Стал ритмичнее, быстрее. Каким-то даже остервенелым, будто крыска разозлилась на выходку Лешки, хотя тот всего лишь открыл дверь... Ну, и дерзанул, но немножко.

С опаской и даже как-то виновато взглянув на шкаф, Лешка покрепче обхватил энциклопедию и направился обратно. Взялся за ручку, в последний момент дернулся, в секундном порыве желая бросить это дело и позвать родителей. Но мальчик он храбрый, никаких грызунов не боится, да и сам разберется, не маленький. Поэтому потянул дверь на себя. В темный уголок шкафа, едва освещенное тусклым лунным светом, вжималось оно. У Лешки перехватило дыхание.

Маленькое нечто тряслось, нервно постукивая по деревяному полу своими длинными кривыми отростками. Паук? Нет. Слишком толстые лапки, да и белые. К тому же их всего пять. Лешка всмотрелся и непроизвольно открыл рот, осознав увиденное. Это рука. С кривыми старческими пальцами, бородавками и поломанными гнилыми ногтями.

Рука уходила во тьму, поэтому не представлялось возможным увидеть, торчит ли она из дыры в стене или тела у нее и вовсе не было. Рука тряслась, то ли от страха, то ли от злости. Без лица сложно понять, что испытывает нечто. Но почему-то Лешке стало ее жалко. Бедная маленькая ручка дрожит в темном большом шкафу старого дома, который вот-вот да рухнет. Не будь тут Лешки, рука сгинула бы в вечном сыром одиночестве.

Мальчишка опустился на колени и медленно, чтобы не спугнуть, потянулся к руке.

– Ну же, не бойся, я тебя не обижу...

Рука сжалась, всем своим телом – если ладонь можно назвать телом существа – прильнула к полу. Лешка улыбнулся, ощутив какие-то родительские теплые чувства. Представлял, как посадит ее в клетку. Укроет платочком. И будет кормить. Но чем и, главное, как кормить руку, у которой нет рта?

Не успел Лешка развить свою фантазию, как осознал страшную реальность. Рука прижималась к полу вовсе не из страха. Она готовилась – прыгнуть. Выпрямив пальцы во всю длину, нечто бросилось на лицо мальчишки. Он схватился за нее, попытался отбросить. Вот-вот бы уже заверещал, позвал маму с папой... Но не сделал этого. Потому что… наступила тьма.

*

На следующее утро все было как обычно. Завтрак. Школа. Футбик во дворе. Уроки. Неделя за неделей Лешка становился все более покладистым. Хотя раньше нет-нет да сдурит и совершит какую-нибудь глупость. Теперь же будто не хотел никого огорчить. Родители думали, что натворил чего-то, но после догадались – у сына просто появилось новое увлечение, и он боялся, что ему не дадут им заняться. То и дело Лешка носил в дом раненых зверюшек и птиц. Выхаживал их, заботился, кормил. Все, как один, то со сломанной лапкой, то со сломанным крылом...

Зверью чаще всего становилось все хуже. Потому что бедненький Лешка где-то брал пациентов с самыми тяжелыми травмами. Хоронил он их под окном, что ух как не нравилось родителям, но они ему не мешали. Лешка проводил зверей на тот свет по-особенному. Рисовал на земле витиеватые символы, то и дело бормоча под нос молитвы на, видно, выдуманном языке. Однажды родителям показалось, что во время одного такого ритуала Лешка не плакал и даже просто не грустил, а улыбался. Какой-то злой, будто не своей улыбкой. Но им же просто показалось. Показалось же ведь, да?

Канал в Дзене: https://dzen.ru/id/626d53a96876aa21dee7e7be?share_to=link

Истории в Telegram: https://t.me/Eugene_Orange

З’ира уселась рядом с костром, поджав ноги, и бросила взгляд на Ш’ааса.

— Ты бы лучше рану пожалел, чем называл обидчиков. Но… Скальперы звучит. Острым чем-то.

— А если мы дадим им имя, — тихо сказал Т’кел, не поднимая глаз, — они станут ближе. Почти как часть этого мира. Вы хотите этого?

Молчание повисло. Даже Колючка, балансирующий на плече Ш’ааса, цепляясь когтями за куртку, перестал вертеть ушами.

— Это всего лишь название, — отрезала М’лис. — Мы не в пророчества играем. Просто… удобнее.

Ч’аро склонился вперёд, глядя в огонь.

— Удобнее… пока один из них не вернётся. Тогда посмотрим, как ты будешь называть.

Ш’аас вздохнул, осторожно поправляя Колючку.

— Название — не клеймо. Это просто способ не сойти с ума. Иначе они — кошмар без формы. А так… можно ударить по имени. По образу.

З’ира кивнула.

— Тогда Скальперы. Если выживем и найдём других — пусть знают, что с ними не шутят.

Тишина на мгновение стала плотнее. За пределами пещеры что-то хрустнуло — звук далёкий, но отчётливый. Все обернулись, но никто не встал.

— Он стал другим, — сказал вдруг Ч’аро, не глядя на Т’кела.

— Кто? — уточнила М’лис, хотя знала.

— Ты сам знаешь, — пробормотал Ч’аро, уже обращаясь прямо к Т’келу. — Мы вместе выросли. А теперь… ты молчишь. Шепчешь что-то. И из трещины…

Он осёкся, словно сам испугался, что заговорил.

— Я жив, — только и сказал Т’кел. Его голос был ровным, но почти безжизненным. — Я не просил этого… просто услышал.

З’ира встала, отряхивая ладони.

— Нам не до споров. Если Т’кел с нами — он с нами. Если будет угроза… мы примем решение. Но не на голодный желудок.

Ш’аас кивнул.

— Сначала выживем. Потом решим, кого бояться.

Колючка фыркнул и полез к З’ире, обнюхивая её мешок с остатками корня. Она устало улыбнулась и протянула ему волокно. Зверёк шмыгнул назад, спрятавшись за Ш’ааса.

— Он умный, — заметил Ч’аро. — Чует, кого стоит слушать.

— Может, и нам стоит поучиться у него, — буркнула М’лис.

Над костром вновь зашипел корень, потрескивая в огне. Запах железа, сырости и пепла смешался, и на мгновение в пещере воцарилась хрупкая, уставшая тишина.

***

Утёс над рекой был покрыт рыжеватым мхом и чёрным, как сажа, песком. Вода внизу стекала ленивыми волнами, мутная, с маслянистыми разводами. Над поверхностью порой всплывали пузыри, и З’ира всякий раз замирала — здесь даже река могла быть хищной.

— Тебе не кажется, — произнесла она, придерживая рюкзак, — что здесь всё пытается нас сожрать?

Ч’аро хмыкнул, опускаясь на корточки у берега.

— Это потому что ты привыкла жить под крышей. Здесь не жрут, здесь выживают.

Он прищурился, глядя в воду. Под её мутной гладью скользнуло нечто тёмное, с треугольным плавником. Быстрое. Резкое. Он ударил копьём, попал в существо и поднял его, но оно, дёргаясь, соскользнуло с наконечника, полоснув его руку плавником. Кровь капнула на камень, и вокруг неё затрепетали мелкие, почти невидимые личинки, будто кто-то внизу ждал запаха мяса.

— Тьфу, — выругался Ч’аро, зажимая ладонью рану.

З’ира быстро достала бинт, перевязала его.

— Осторожнее, герой. Если заразишься, придётся тебя жарить, чтобы не растратиться зря.

Он усмехнулся, но сдержанно.

— Ты и правда собираешься выжить. Даже если останешься одна.

— Именно поэтому я и не останусь одна, — отрезала она. — Потому что думаю. И вижу.

Она кивнула на скалу выше.

— Смотри.

Спускаясь к воде, Ч’аро заметил ящерицу, греющуюся на камне. Одним ударом он пробил её шкуру, прикончив. З’ира присмотрелась:

— Она что-то ела… — На утёсе возвышалось конусное образование, похожее на сталагмит, но живое, с мясистой тканью и острыми чёрными шипами. Следы показывали, что ящерица пробила его защиту и ела мякоть. З’ира задумчиво предложила:

— Похоже на шипастый сталагмит… Может, назовём его сладкошипом? Если ящерица ела, то, возможно, и мы сможем.

Ч’аро аккуратно обошёл сталагмит, тронул ножом — шип едва не порезал перчатку. Тогда он отломил часть основания. Мякоть была тугая, как плотная груша, и пахла терпко, но не отвратительно.

— Сладковатый запах… и с железом, — заметила З’ира. — Сладкошип… звучит подходяще.

Он собирался срезать ещё кусок, но в этот момент раздался хриплый крик — над утёсами пронёсся огромный силуэт. З’ира вздрогнула:

— Этот звук… Я слышала его у утёсов, в тот вечер, помнишь?

Та птица, крупная, с тёмными перьями и острыми когтями, пикировала на них. Ч’аро, ослабленный порезом, вскинул копьё, но замешкался. Птица была быстрее — её когти уже блестели в багровом свете. В этот момент Тень выскользнула из тени. Беззвучная, чёрная, как сама скала. Она взвилась в воздух, преградив путь птице, шипя и раскрыв пасть. Их столкновение было мгновенным — когти встретились с когтями, и птичья тварь, не ожидавшая сопротивления, взвизгнула и отпрянула. На крыле остались полосы, а в воздухе — запах крови.

Тень не стала гнаться. Она осталась на выступе, глядя вслед исчезающему силуэту. Потом повернула голову к людям и медленно скрылась за камнем.

З’ира молчала. Её сердце колотилось в груди, но голос прозвучал ровно:

— Похоже, она наша… как бы ни было странно.

Ч’аро перевёл дыхание, поднял остатки сладкошипа.

— И всё же не стоит отдавать ей последнюю порцию мяса.

— Ей достаточно, что она нас не сожрала, — хмыкнула З’ира. — Пока.

Ч’аро и З’ира поспешили вернуться в пещеру, сжимая добычу.

***

В пещере стоял запах сырости, гари и распада. Камни под ногами были скользкими, стены покрыты налётом спор, а тонкие лучи света от выбитой решётки в потолке давали слишком мало. Воздух казался неподвижным, будто сама пещера дышала реже, чем нужно.

М’лис молча перекладывала камни, укрепляя стены. Её движения были отточены, но медленнее, чем обычно — плечо ныло после вчерашнего броска, а винтовка, которую она починила, висела за спиной и пугала её больше, чем успокаивала.

Ш’аас стоял чуть дальше, рядом с Колючкой, который балансировал у него на плече, держась когтями за куртку. Он таскал валуны, придерживая бок, где под бинтами скрывалась рваная рана. Каждый шаг отзывался острой болью, но он стиснул зубы и продолжал, стараясь не показывать слабость. Как следопыт, он привык скрывать уязвимость, но напряжение выдавали его сжатые губы.

— Оставь тяжёлое, займись сортировкой камней, — наконец сказала М’лис, глядя на него через плечо.

Ш’аас резко остановился, его глаза вспыхнули раздражением:

— Я не бесполезен, М’лис. Я ранен, но могу работать.

— Никто не говорит, что ты бесполезен, — отрезала она, но её голос смягчился. — Просто… если ты надорвёшься, кто будет следить за Колючкой?

Ш’аас сжал губы, но промолчал. Он знал, что она права, но слова всё равно жгли. Раньше группа зависела от его знаний о природе, а теперь всё чаще смотрела на винтовку М’лис и сканер Т’кела. Природа отступала перед технологией, и это задевало его больше, чем он готов был признать. Быть бесполезным для группы, которая когда-то видела в нём опору, было хуже любой боли в боку.

Но в следующую минуту из щели над их головами раздался шорох. Лёгкий, почти неуловимый, но слишком знакомый. Паучьи лапки — быстрые, мягкие, но зловещие.

— Чёрт, — прошептала М’лис. — Снова лезут.

Из тени появились три паука — мелкие, но их хитин блестел свежим ядом. Один метнулся к Ш’аасу, второй прыгнул на камень у стены, а третий застыл у кострища.

М’лис выстрелила. Вспышка осветила пещеру, один паук взорвался от удара, но винтовка тут же зашипела — перегрев.

— Готово! — выдохнула она и отбросила оружие, выхватывая нож.

Паук прыгнул — она поймала его на лезвие, но оно застряло в суставе, и пришлось бить по телу камнем. Ш’аас схватил костяной клинок, отмахнулся от второго — ударил по лапам, выбил равновесие, и добил, скользнув по полу. При этом он вскрикнул — боль в боку пронзила его, и он упал на колени.

Третий паук, который лежал ближе к костру, всё ещё дёргался. Его лапы извивались, и с каждым движением он приближался к Ш’аасу. Тот потянулся к ножу, но Колючка вдруг пискнул, дёрнулся и соскочил с плеча, подбежав к вернувшимся Ч’аро и З’ире.

— Что он? — насторожилась З’ира, глядя, как зверёк скалится и царапает лапой её сумку.

Ш’аас, тяжело дыша, сел, опираясь на стену. Он глянул на Колючку, который вернулся к нему и ткнулся в щёку.

— Спасибо, — выдохнул он. — Вот и помощник у нас, выходит.

Ч’аро и З’ира принесли добычу. Ш’аас, увидев растение, кивнул:

— Ящерица не стала бы есть ржавотраву. Это безопасно.

***

Т’кел сидел у дальней стены пещеры, будто отрезанный от остальных. Свет костра едва доставал до него, и тени, отбрасываемые грибами, ползали по стенам, как живые. В его руках был треснувший сканер — экран мигал, улавливая нестабильный сигнал, то замирая, то вспыхивая резким импульсом.

Он не ел. Кусок ящерицы так и остался у его ног. Он смотрел в экран, но будто видел сквозь него. Лицо было бледным, губы чуть шевелились.

— Сущность… она ближе, — прошептал он.

З’ира, занятая раздачей воды, обернулась.

— Что ты сказал?

Т’кел поднял на неё взгляд. В нём не было страха — лишь тревожное спокойствие.

— Она… говорит со мной. Но сейчас иначе. Не зовёт — предупреждает.

Молчание повисло в пещере. Даже Колючка, устроившийся у Ш’ааса, приподнял голову, настороженно вглядываясь в Т’кела.

— Может, тебе просто надо поспать, — попытался пошутить Ч’аро, но в голосе не было уверенности. Он держал мясо ящерицы, но еда вдруг показалась ему безвкусной.

М’лис нахмурилась и подошла ближе, присев перед Т’келом.

— Покажи сканер.

Он медленно передал прибор. Экран мигал, фиксируя слабые сигналы, которые постепенно собирались в координатный узор.

— Это… — М’лис замерла. — Это может быть источник энергии. Бункер. Или… активная зона. Но он глубже, чем мы думали. И ближе, чем нам бы хотелось.

З’ира подошла ближе, глядя на данные.

— Т’кел… ты точно ничего не скрываешь?

Он покачал головой.

— Я… не всё понимаю. Но она не враждебна. По крайней мере, пока. Она знает про нас больше, чем мы о ней. И, думаю, она не одна.

— Отлично, — пробормотала М’лис. — Мы живём в пещере, кормим зверя, едим ящериц и верим голосам в голове. Мы точно не сходим с ума?

— Пока нет, — отозвался Ш’аас. — Или уже поздно волноваться.

Свет от костра дрожал, отражаясь в глазах Колючки. Он поднялся, прошёл к Т’келу, сел рядом. Его шерсть слегка поднялась, будто от напряжения, но он не шипел. Просто смотрел.

— Он не боится тебя, — сказал Ш’аас. — Значит, в тебе всё ещё что-то есть, Т’кел.

Тот кивнул.

— Я всё ещё с вами. Просто... ближе к другому.

— Ближе к чему? — спросила З’ира. — К ответам или к краю?

Он не ответил. Только вновь взглянул на сканер.

На экране замерцал новый импульс. Координаты — чуть в стороне от текущего лагеря, вглубь. Там, где пещера сужалась в тоннель. И вся группа это увидела.

— Завтра… — тихо сказал Т’кел. — Завтра можно пойти туда.

— Или не ходить, — буркнул Ч’аро.

— Но рано или поздно придётся, — добавила З’ира, устало глядя в багровую щель в потолке. — Мы не спрячемся от этого.

***

Вечер в пещере выдался тише, чем обычно. Огонь костра трещал лениво, отбрасывая мягкие отблески на стены. После еды и короткой передышки напряжение в группе не исчезло, но стало другим — притихшим, будто затаившимся в глубине.

М’лис подкинула пару сухих грибов в костёр — они вспыхнули резко, с неприятным треском, но дали тепло. Ш’аас, опершись о стену, перебинтовывал бок, морщась от боли. Рядом устроился Колючка, свернувшись клубком.

З’ира сидела у огня, разглядывая шипы сладкошипа. Она задумчиво крутила один в руках, размышляя, как использовать их свойства. Вдруг Колючка зашипел, глядя на шип. Его шерсть встала дыбом, он царапнул лапой воздух, словно предостерегая. З’ира нахмурилась, вспомнив паука у кострища, который всё ещё дёргал лапами после боя. Она медленно воткнула шип в его тело — паук затих, будто отключился.

— Не знаю, от шипа он умер или от ран, — пробормотала она. — Но Колючка почувствовал… Надо проверить позже, когда будет время.

— Тень спас вас, да? — тихо спросил Ш’аас, глядя на Ч’аро и З’иру. Его голос прозвучал непривычно серьёзно.

З’ира кивнула. Она сидела ближе к огню, укутанная в куртку, на лице — следы усталости, но в глазах горел отблеск размышлений.

— Да. Птица уже шла в пике. Я слышала этот звук… крылья, как ножи. Ч’аро ранен был, не успевал поднять копьё. А она…

— Просто выскочила, — добавил Ч’аро. Он сидел рядом, обрабатывая наконечник копья. — Шипела, как разъярённый демон. Даже я отшатнулся, не говоря о птице.

М’лис приподняла бровь.

— То есть… Тень — теперь не просто ночной гость?

— Не просто, — хмыкнул Ш’аас. — Она нас защищает. Не из страха. Из… привязанности. Думаю, это самец. Видели, как он держится рядом с Колючкой?

Ч’аро глянул на животное, сидящее у Ш’ааса.

— Похоже, он считает нас частью своего выводка. Или… что-то вроде. Но я не уверен, хорошо ли это.

— Пока она с нами — хорошо, — отрезала З’ира. — Она могла нас разорвать. Но не сделала этого. Она не приручена, она выбрала остаться. Это… важно.

Молчание повисло над группой. Лишь костёр трещал, и где-то в глубине пещеры слышалось редкое капанье воды.

Т’кел не участвовал в разговоре. Он сидел чуть поодаль, ближе к стене, где сканер светился тускло-синим. Его глаза были закрыты, лицо спокойно, но взгляд, когда он открывал глаза, был как будто из другого мира. Он слушал… кого-то другого.

— Он отдаляется, — прошептала М’лис, склонившись к З’ире. — Это видно. Как будто часть его… уже в той трещине.

З’ира вздохнула, глядя на Т’кела.

— Или он ближе к ней, чем мы все. Я не знаю, хорошо это или плохо.

— Спросить у него бесполезно, — вставил Ч’аро. — Он сам не знает. Или знает, но не скажет.

Ш’аас кивнул.

— Пусть будет так, пока он с нами.

Т’кел не шевелился. Когда костёр начал угасать, он встал без слов, отложил сканер рядом и лёг, завернувшись в куртку. Его дыхание было неглубоким, но ровным. Он не сказал "спокойной ночи", не посмотрел на группу. Лишь Колючка подошёл ближе, устроившись у его ног. Тень, из-за природного желания быть в тени, присоединилась к группе внутри пещеры, которая была просторнее их прошлого убежища.

Группа один за другим легла спать. Костёр догорал, отбрасывая слабые отблески на каменные стены, где ещё недавно шевелились пауки. В воздухе всё ещё висел запах горелого хитина и тлеющих грибов. Но на мгновение пещера казалась безопасной. Не домом — ещё нет — но временным укрытием, где они могли перевести дух.

Завтра их ждал путь глубже. К координатам, что мигали на сканере. К сущности, что говорила через Т’кела. И, возможно, к ответам, которые никто не был готов услышать.

В кабинет следователя вошел дежурный. Вид у молодого человека был уставший, взгляд пустой, лицо не выражало эмоций.

- Увести, - сказал следователь дежурному.

- Идемте, - обратился молодой человек к Марии.

- Куда? - удивилась Маша.

- В изолятор, а вы думали домой? - с насмешкой ответил следователь.

- Я не понимаю.

- В изолятор её, - командным голосом произнес следователь.

Дежурный поднял Машу из-за стола и подталкивая вывел из кабинета. Следователь достал сигарету из пачки, открыл окно и закурил. Он смотрел на улицу, вид частично скрывали полузакрытые жалюзи. На город опустилась ночь, в домах горели огни, всё казалось таким уютным и спокойным. Работнику сыска всегда нравилось смотреть на вечерние окна. У него складывалось ощущение, что в каждой из этих квартир царит мир и любовь. Счастливые семьи ужинают, играют с детьми, обсуждают прошедший день. Ему очень не хватало всего этого в жизни. Уже почти пять лет он не торопится в свой пустой домой. Жена ушла от него, забрав с собой дочь. Он даже не помнит, когда видел свою Ксюшеньку последний раз.

Докурив сигарету до самого фильтра, следователь потушил её в пепельнице и взял смартфон в руки.

- Олеся, ты на месте?

- Да, - послышался женский голос в трубке.

- Зайди.

- Сейчас.

В кабинет вошла женщина средних лет. Круглолицая, с большими глазами и вздернутым носиком. Она выглядела как коренная сельская жительница. Её полную фигуру обтягивал полицейский китель. Густые волосы были уложены в плотный пучок. Женщина села напротив следователя.

- Валерий Дмитриевич, вызывали?

- Не паясничай. Хватит уже обижаться. Ты знаешь почему я не хотел, чтобы ты присутствовала на допросе, - следователь не смотрел собеседнице в глаза.

- Знаю. Ну и что она рассказала? Почему прирезала мужика?

- Она здесь себе здесь порядком наговорила. По её словам, они с этим мужиком труп закопали в лесу. Приблизительно место я понял где. Олесь, на завтра опер группу готовь, туда поедем.

- Сейчас? Время уже позднее.

- Я сказал, завтра выезжаем в семь утра. Чтобы криминалисты были тоже, - сказал следователь тоном не терпящим возражений.

- Есть, - женщина не спеша поднялась со стула и направилась к двери.

- Олесь, я понимаю, но ничего не поделаешь работа у нас такая, - смягчившись сказал следователь. Сотрудница кивнула в ответ.

Валерий Дмитриевич до глубокой ночи перечитывал показания Маши. Ему приходилось сталкиваться с различными преступлениями, но он не переставал удивляться людской жестокости, особенно в делах касающихся убийств детей. Преступники, которые сидели здесь, чаще всего пытались оправдывать себя и своё преступление. Были даже мамаши, которые считали, что они не виноваты в том, что трехлетний ребенок умер от голода, брошенный один в квартире на несколько дней. Были и такие, которые искренне раскаивались в содеянном, и их даже не волновало, какая мера пресечения их ждет. Но сейчас совершенно другой случай. Подозреваемая созналась не только в убийстве, но и в соучастии еще в одном. Следователь увидел, что Маша не сожалеет о том, что сделала, и не считает, что её действия заслуживают наказания. То, как она искренне удивилась тому, что её поместят в изолятор, говорило о том, что Маша не считает себя преступницей или не понимает всю тяжесть своего преступления. Валерий Дмитриевич всё больше начинал сомневаться во вменяемости Марии. Её рассказ о том, что она видела Александра Денисова с язвами на голове и на лице, которые потом исчезли, говорит о том, что у неё были галлюцинации. Следователь по старой привычке взял трубку стационарного телефона и набрал номер.

- Есть что-нибудь по Васютиной Марии Алексеевне? Пришел ответ на запрос?

- Секунду, - раздался мужской голос в трубке, - нет, рано ещё. Вы же только сегодня направили, а у них до десяти дней срок.

- Да, я знаю, - следователь положил трубку. Глубоко вздохнул и откинулся на спинку стула. Подумал о том, что завтра утром они приедут на место предполагаемого захоронения трупа, которого там не окажется. А если она еще и на учете в ПНД состоит, то его на смех поднимут. Валерий Дмитриевич постарался отогнать гнетущие мысли о возможной выволочке от руководства и вышел из кабинета.

Изолятор оказался именно таким, каким его себе представляла Мария. Свет фонаря проникал через маленькое окошко под потолком. И это был единственный источник света. Маша села на жесткие нары, осмотрелась. И в этот момент пришло осознание всего кошмара, происходящего с ней. Она почувствовала, как замерзла. Маша легла на бок и свернулась калачиком. Слезы неустанно накатывали, и чем больше она пыталась подавить рыдания, тем сильнее горячие соленые ручейки бежали по лицу. К страху перед заключением прибавилась тоска по Александру. Начали всплывать воспоминания о том роковом дне. Маша закрыла глаза, чтобы заставить исчезнуть эти ужасающие образы. Не получалось. Тогда она села и схватилась руками за голову.

- Маша, не плачь, - раздался голос Александра.

- Ты только в моей голове, ты умер, - Маша открыла глаза, в изоляторе она была одна.

- Да, ты сама меня убила.

- Ты сам попросил. И я знаю, что ты лишь плод моего воображения, - хныкала Мария.

- Это хорошо, что ты в этом уверена, а то можно было бы подумать, что ты сошла с ума.

- Саш, зачем? Почему мы не могли быть просто счастливы? Просто быть вместе?

- Не знаю. И ты не знаешь.

- Мне ведь не привиделось? - вытирая слезы, произнесла женщина.

- Что?

- Твои... Ну то, что с тобой было по ночам?

- Я же в твоей голове. Если ты не уверена, значит и я, - голос Александра начал отдаляться.

- Как же мне узнать?

Ответа не последовало. Маша повалилась на бок, посмотрела на закрытую дверь изолятора и укрылась курточкой, стараясь заснуть.

Валерий Дмитриевич осушал стакан пива, рассматривая фотографии с места преступления. Тело мужчины лежало на спине. Раны были по всему торсу, на шее, на месте глаз зияли дыры - глазные яблоки были вырезаны. Следователь знал о том, что если убийца выкалывает глаза жертве, это означает, что он не хочет чтобы жертва знала что убийца он. То есть Мария не хотела, чтобы в момент убийства Александр её видел. Чувство вины? Страх? Отвращение к тому, что она делает? Валерий Дмитриевич отправился за второй банкой пива. Посмотрел в пустой холодильник и тут раздался звонок на его смартфон.

- Доброго времени суток.

- Доброго. Олесь, я надеюсь ты звонишь отчитаться, что всё сделала.

- Да, в целом, но вот, - женщина замолчала.

- Что?

- Мирязев не доволен, что мы еще какой-то труп ищем. Потребовал узнать, были ли пропажи девушек, подходящих по описанию в это время.

- И? - следователь знал, что полковник Мирязев одобряет только те следственные действия, которые гарантируют ему возможность выслужиться, и если расследование не обещало результатов, он старался его максимально быстро свернуть.

- Среди пропавших таких девушек нет.

- Он отозвал поиски останков?

- Нет, сказал, что пусть будет направлена группа с криминалистами, но только на один участок, на который покажет подозреваемая.

- Хорошо, большего и не нужно.

- Завтра в отделе в шесть?

- Да, не опаздывай, - с улыбкой сказал следователь.

- Обязательно, - ехидно ответила Олеся.

- Ох, ну и язва, - Валерий Дмитриевич сбросил вызов.

Он подошёл к фотографиям, разложенным на журнальном столике. Брал каждую в руки и пытался понять мотивы такой жестокости женщины, которая любила этого мужчину. Почему люди совершают такое в отношении людей, которых любят? Ведь его бывшая жена тоже когда-то любила его. А потом одним днём собрала вещи, забрала дочку и ушла, причинив такую боль, что он ощущает её до сих пор.

Продолжение следует...

Пауза. Слишком долгая.

— Да… смешной был анекдот, — зашипел «Петя», и уголки его рта дёрнулись вверх неестественно, будто кожа натягивалась на чужом черепе.

— То-то, — Егор отступил. — Только водку мы не пили. Пётр Иванович не пьёт с тех пор, как сына в аварии потерял. Тень за дверью замерла. Затем раздался звук, похожий на треск ломающихся суставов. Голос Петра расползся на низкие тона, смешавшись с рычанием:

— Открой…

Старик бросился к шкафу, где хранилась старая офицерская полевая сумка. Из неё он вытащил зеркальце в серебряной оправе — подарок покойной жены-цыганки.

— Впустишь сам? — крикнул он, поднося зеркало к глазку.

В отражении «Петра» не было. Вместо него стояло существо с кожей, стекающей как воск, и пустыми глазницами, полными чёрных мух. Когти монстра впились в косяк, оставляя борозды.

— ТЫ ВИДИШЬ МЕНЯ… — завыло создание, и стены задрожали. Егор высыпал на пол соль из жестяной коробки — вдоль порога, как учила Мария. Затем достал нож с резной ручкой, которым когда-то резал хлеб на Пасху.

— Уходи, тварь! — проревел он, проводя лезвием по ладони. Капля крови упала на соль, и запахло жжёной полынью.

Монстр завизжал. Его форма начала пузыриться, капая на пол чёрной смолой. Дверь захлопнулась сама, а в коридоре завыл ветер, унося с собой клубы пепла.

Утром Егор спустился в квартиру 412. Дверь была распахнута, внутри — пыль и паутина, словно здесь никто не жил годы. На полу лежала фотография Петра Ивановича с дочерью, обугленная по краям.

Старик перекрестился и повесил на дверь пучок сушёной крапивы. А ночью, раскладывая пасьянс, он услышал новый шёпот стен:

— Я вернусь…

Но теперь Егор Семёнович улыбнулся. В ящике стола лежали серебро, соль и зеркало. Он был готов.