Серия «Короткие ужасы»

Однажды Павел Семенович добрался до святого места нашего небольшого городка – заповедного леса. Поначалу я и не думал ему помогать, но планировал переезд, деньги не помешали бы. Лес много лет хорошо охраняли. Защитники природы же упорнее администрации города следили за тем, чтобы он оставался нетронутым. Однако это же Павел Семенович. Ему каким-то нечистым образом удалось получить права на кусочек земли. Собрался построить там санаторий. Я не спрашивал, зачем именно ему он понадобился, но по требованию соорудить подземные помещения со звукоизоляцией и местом для тяжелого оборудования понял, что планирует производить нечто незаконное. Я не лез. Просто выполнял работу.

Павлу Семеновичу было важно лично присутствовать на осмотре территории. Были только я и он. Я принес чертежи, чтобы при необходимости внести корректировки, а он – свой толстый кошелек, чтобы я не забывал, кто хозяин.

– Оглядись тут внимательно, – сказал он, пожевывая бутерброд, – чтобы все учесть. Понял меня?

– Да, Павел Семенович, – кивнул я.

Не успел я развернуть чертежи, как отвлекся на шум. В огромных кустах что-то шевелилось. Сначала я подумал, что это просто лесная живность. Однако тут же переубедился. За шелестом листьев пробивался стон. Хриплый, как у старца, который вот-вот да выплюнет прокуренные легкие.

– Ну, чего встал? – Павел Семенович подошел к кусту и ухмыльнулся. – Небось хиппозных тварей этих боишься? Всю плешь мне проели. «Это священная земля, ее трогать нельзя». Тьфу, деревенщина!

– А почему священная-то?

– Да почем их знает. Суеверные дурачки нагляделись чего под грибами и придумали себе сущностей. Работай давай. Снесем тут все нахер и выроем глубокую яму для канализации, в которую я первым насру.

В кустах снова зашевелилось. На этот раз звук услышал и мой начальник. Он нахмурился, потянулся к карману, где держал слезоточивый баллончик. Начал носить после того, как на него напали правозащитники. Они его облили красной краской и отпинали, отчего он только стал тверже в убеждении оттяпать от заповедного леса кусок. А затем, когда будет дозволено, еще один и еще, пока от леса не останется один кустик, который своим шелестом раздражал Павла Семеновича.

Начальник наклонился и потянулся к кусту. Но и до одного листика не успел дотронуться, как его палец уколола вдруг выскочившая ветка. Павел Семенович смачно выругался и одернул руку.

– Зараза! – завопил он. – Все здесь вырублю! Не останется и травинки!

– Но как же, – я не отрывал глаз от дрожащих кустов, – вы же говорили только об участке.

– Наивный. Бизнес маленькими планами не сделаешь. Под одним деревом всегда ветвится широкая корневая система. А я – паразит, который сгрызет эти корни и пустит свои.

Павел Семенович облизнул палец, на котором выступила кровь, и хитро подмигнул. Он отвернулся от куста, собираясь уйти от него прочь, но сдвинуться с места не смог. Что-то мешало ему уйти. Начальник опустил голову. Ноги опутало корнями. Тонкими, но достаточно крепкими и цепкими, чтобы удержать здорового крупного мужика.

– Что за чертовщина? – Павел Семенович начал вырываться из пут. – А ну, помоги!

Я уже было нагнулся, чтобы развязать образовавшийся вокруг стоп начальника узел, но тут же остановился. Над нами возникла тень. Она вынырнула из куста. Выпрямилась. Раскинула свои длинные руки и явила лицо. Двух-, нет, трехметровое существо состояло из вьющихся как змеи ветвей. Руки, ноги – все одни сплошные переплетенные друг с другом лозы. А голова – массивный пень, увенчанный короной из паутины и маленьких дрожащих листочков. Вместо глаз – бездонные ямы. Ртом служила покрытое шипами дупло, а носом – маленькая на столь большом лице щепка.

Я обомлел. Начальник, все еще ворчащий, и не заметил монстра. Однако существо выжидающе на него смотрело. Оно не двигалось, не предпринимало никаких действий, терпеливо ожидая, когда жертва его заметит.

– Ну, чего встал!? – орал начальник. Путы все сильнее сжимались вокруг стоп. Они поднимались все выше, достигли уже колен.

Павел Семенович посмотрел на меня. Проследил за моим взглядом. И, наконец, увидел его. Тут же рухнул пятой точкой на мягкую почву. Он собирался закричать, но успел только визгнуть, поскольку пучок лоз прытко заткнул ему рот, узелком скрутив голову. Начальник вырывался. Пытался отползти. Умоляюще смотрел на меня. Как только я ринулся вызволять его из беды, что-то откинуло меня прочь. И мне только издалека пришлось беспомощно наблюдать за развернувшимся ужасом.

Ветви оплетали начальника с ног до головы. Стягивали шею. Руки. Живот. Тут и там под лозами сочилась кровь. Павел Семенович мычал. Его лицо синело. Покрасневшие глаза выпучились так, что один даже вывалился из черепа. Из ушей потекла кровь. Что-то затрещало, захрустело. Гигантское существо подняло начальника ввысь, обильнее накрывая его лозами и ветками. Когда на свободе не осталось и крохотного участка кожи, ветви сузились, закрутились, как фрукт в соковыжималке сжимая тело пленника. Раздался чавкающий звук. Из нависающего уже над монстром ветвистым коконом потекла кровь. Трепыхание и мычание внутри прекратились. Существо медленно нырнуло обратно за кусты, в прохладную лесную чащу, безмолвно уволакивая за собой стиснутый кусок мяса.

Меня существо не тронуло. Оно дало мне покинуть лес. Но не из жалости или уважения. Я понял, что ему было нужно. После произошедшего я сделал все возможное, чтобы больше никто не посягнул на владения лесного хранителя. Я чувствовал взор гиганта везде. Даже в городе, далеко от леса, проходя мимо парков, цветочных клумб и крохотных зеленых островков с деревьями. Я знал, что он следит – за тем, чтобы я исполнил обязательства по не оглашенному договору. Иначе он придет.

Канал в Дзене: https://dzen.ru/id/626d53a96876aa21dee7e7be?share_to=link

Истории в Telegram: https://t.me/Eugene_Orange

С тем и нырнул. И в миг хихиканье Мишки, прокуренный кашель инструктора и освежающий ветерок заменила глухая тишина.

Рыбки, медузы и другие морские обитатели Марка не интересовали. Их он навидался и у скал. Погружение так далеко совершил ради излюбленного для ныряльщиков местечка. Затопленного пару веков назад корабля. Все богатства растащили. Ни на какие сувениры надеяться нельзя. Корабль дарил только одно – возможность прикоснуться к древней истории, которая хранит тайны.

Путь к кораблю оказался беспрепятственным. Марк выучил подводный маршрут наизусть. Менее радостным от находки не стал, поскольку все равно сомневался, что сможет добраться до судна. Однако, когда Марк присмотрелся и привык к мутной воде, от прежнего ребяческого восторга не осталось и следа. Корабль – слишком сильное слово для той кучки деревяшек, которую оставили мародеры и жестокая природа.

Разочарованный, Марк отвернулся от гнилого остатка истории. Желания исследовать старое судно как не бывало. Стоило Марку оттолкнуться от мягкой поверхности земли, как нечто окрутило его стопу.

«Прекрасно, – подумал он, – для идеального дня этого еще мне не хватало».

Нахмурившись, Марк дернул ногой, но вырваться из пут неизвестной дряни не удалось. Попытался еще раз, третий, четвертый. Безрезультатно. Наконец, Марк взглянул, что за гадость мешает ему вернуться на поверхность, и тут же обомлел. Вместо ожидаемых водорослей в иле или морской живности обнаружил на ноге руку. Зеленовато бледную, покрытую трупными пятнами и иссиня-черными венами кисть.

Сердце покрылось коркой льда. Надо было вырываться, бить ногами, всеми силами бороться за жизнь. Вместо этого Марк как завороженный смотрел под ноги. Всматривался во тьму, из которой торчала рука. Возникло лицо. Как мел белое, с глубокими синяками вокруг распухших глаз и разбитыми синими губами. Это был мужчина. Худой, с растрепанными волосами, паутинкой парящими над помятой головой с черной ямкой на лбу. Там, еще глубже во тьме, торчали тоненькие ноги, трепещущиеся в звенящих цепях, как в мафиозных фильмах, вкрученных в кусок цемента.

Марк, из-за маски не способный закричать, проглотил прогорклый комок. Виски затрещали – то ли от давления на глубине, то ли от страха. Он трепыхался как рыбка, попавшая на крючок. Рванул в одну сторону, другую, надеясь обмануть противника и вырваться из его цепкой хватки. Однако тот будто предугадывал каждое движение и был готов к любому выпаду. Пальцы мертвеца не разжались ни на сантиметр.

Силы уходили неумолимо быстро. За считанные минуты борьбы Марк ослаб. Он сдался. И единственное, что смог сделать, это взглянуть в глаза мертвецу. Две бездонные черные ямы, которые готовились похоронить исследователя-неудачника и сделать в этом океане на одного утопленника больше. Может, мертвец и не злой? А просто хочет себе компаньона. И после долгого забытья его точно не волнует, хочет ли Марк стать этим самым вечным компаньоном.

Утопленник будто и ждал, когда его гость успокоится. Он выдержал паузу и, убедившись, что Марк не уйдет, кивнул – как-то понимающе и будто даже с благодарностью. Марк уже готовился быть поглощенным его холодной, зловонной и покрытой маслянистой зеленой субстанцией пастью. Однако мертвец и не думал нападать. Вместо этого он опустил голову. Марк проследил за взглядом утопленника и обнаружил в водорослях что-то блестящее. Прищурившись, увидел два предмета – часы, на вид очень дорогие, и… нож.

Недолго думая, Марк рванул к кустам и схватил оружие. Полоснул им мертвеца по лицу, и у того в миг отвалилась челюсть. Из глотки утопленника вырвался поток черной слизи, но в глазах его все также оставалось пусто…, безмятежно и как-то слишком спокойно. Одного удара хватило. Пальцы мертвеца разжались, и Марк, без оглядки, все еще удерживая нож, поплыл наверх.

По ту сторону водной глади уже виднелся катер. Внутренне Марк улыбнулся. Следовало проверить, нет ли преследования, но Марк не хотел вновь смотреть в глаза глубинного кошмара. Оставалось только надеяться, что удар по морде и цемент на ногах удержат утопленника. Марк хотел было ускориться, чтобы побыстрее присоединиться к инструктору и Мишке, но кое-что его остановило. Рядом со дном катера возникли два силуэта, вокруг которых расплывался багровый ореол. Неподвижных, до боли знакомых человека. Приблизившись, Марк убедился в своей догадке. Это его товарищи. И они… мертвы.

Марк осторожно выплыл и схватился за бортик. Внутри двое незнакомых мужчин. Они копошились в вещах и перекидывали им понравившееся в соседний катер.

– Ну, ваще! – радовался один. – Вернулись за часиками, а тут целый клад.

Действовать нужно было быстро. Заметив, как один из бандитов собирается перепрыгнуть на свой катер, Марк подплыл ближе к нему. Тот уже закинул ногу на борт, и Марк в тот же миг разрезал ему сухожилие. Противник завопил и плюхнулся в воду. Его товарищ, ошарашенный, бросился к краю катера. Марк же ловко прыгнул в катер и бросился бандиту на спину. Тот отбросил его. Нож стукнулся о стенку. Бандит обернулся и, оскалившись, бросился на Марка. Когда враг оказался в опасной близости, Марк выставил вперед ногу и отпихнул его. Кинулся к ножу, обхватил рукоять обеими руками. Услышав шаги за спиной, обернулся, и бандит напоролся на острие животом. Спустя пару мгновений покряхтел и обмяк.

Марк выбросил тело за борт. Ножом продырявил мотор катера бандитов, поскольку второй был еще где-то в воде. Мог сесть ему на хвост. Завел двигатель. Посмотрел в воду. Благодарно кивнул и, положив руку на сердце, умчался прочь. Позже рассказал полиции о нападающих и заявил о потерянной жертве мучителей. Человеке, которому нужно отдать должное. Человеке, который достоин того, чтобы узнали его имя и похоронили. Человеке, к могиле которого позже Марк будет ходить с бесконечными благодарностями за второй шанс.

Канал в Дзене: https://dzen.ru/id/626d53a96876aa21dee7e7be?share_to=link

Истории в Telegram: https://t.me/Eugene_Orange

Родители уже бросили попытки сделать Лизоньку «нормальной». Решили, что она – заботливая дочь – просто печется о папе с мамой, занятых таких, которым всегда некогда. Поэтому никогда не капризничает, ничего не просит. Так что можно оставить ее одну в своем комфортном углу и уйти по делам, погостить у соседей и расслабиться, в конце концов. Разве со всей этой работой они не имеют право отдохнуть за бокальчиком игристого вдвоем, без дитятки? С теми мыслями однажды и закрыли за собой дверь, набив холодильник едой и приказав: «В девять спать!». Впрочем, Лизонька всегда сама все понимала, напоминать ей ничего не надо. А если что, и сама может себе приготовить, сама себе прочитает сказку, сама пожалеет.

В сарайчике том, где любила коротать время Лизонька, за ней приглядывал местный слесарь, уборщик, сантехник… или кем он там был. Усатый такой. Вечно почесывающий пузо и со странной привычкой, которая почему-то тревожила Лизоньку. Всякий раз, как девчушка подходила к сараю, он игриво улыбался и облизывался – как-то… по-змеиному. Имени его Лизонька не знала. Звала просто – дядя Усач. Лизонька знала Усача, доверяла ему. Ведь именно он помогал собирать камушки и пустил в сарай спрятать от ливня, когда Лизонька так нуждалась в помощи. Поэтому когда дядя Усач после ухода родителей появился на пороге дома, Лизонька его послушно впустила.

– Лизок, – голос его был все таким же по-медвежьи теплым, но ниже, чем привыкла Лизонька, – твои папа с мамой сказали, что с раковиной что-то?

– Не знаю даже… – Лизонька растерянно опустила глаза.

– Ничего, я сам разберусь, иди в комнатку. Поиграй.

Лизонька разложила вокруг себя кукол, плюшевых мишек, машинки… Так увлеченно играла и придумывала игрушкам истории, что не заметила, как за спиной скрипнула дверь. Дядя Усач высунул кончик языка и медленно направился к Лизоньке, крепко держа в руке гаечный ключ. Девчонка, ни о чем не подозревая, взяла маленькую чайную чашку, протянула ее невидимому другу напротив и запела: «Лошадка скок-скок, утенок кря-кря, спи малышка, черпай сил для утречка-чка…».

– С кем играешь, Лизок? – ухмыльнулся Усач и потянул свою огромную волосатую руку к плечу малышки.

– С сестренкой. Нас было двое. Но родилась только я. Зову ее… Сонькой.

Не успел Усач дотронуться до девчушки, как его одернуло электрическим разрядом, судорогами охватившим все тело. В комнате стало холодно. Усач непроизвольно попятился к двери, но нечто странное заставило его остановиться. На спине Лизоньки что-то задвигалось. Будто под кофточкой закипала вода. Она волнами растекалась от шеи до копчика, обретая все более четкие формы. Кожа растягивалась, и под хлопающий звук из-под нее вылезли пальцы. Длинные, бледные, но в то же время тонкие как спицы. Показались кисти, локти, плечи. За ними последовала голова.

Это была девушка, но с седыми – даже прозрачными, как медузки – волосами. Они облепляли липкое худое тело, пока существо вылезало из маленькой спины ребенка. Бездонные черные глаза не сходили с Усача, пригвоздив его к полу своим испепеляющий гневом. Костлявое нечто с едва начертанными девичьими округлостями заковыляло к незваному гостю. Не успел он сообразить, что пора бы бежать, как она своими цепкими пальцами схватила его за руки, в миг, под оглушающий хруст, сломала их и завязала в узел.

Усач заверещал. Он попытался повернуться к двери, но Сонька паучихой накинулась на него, обхватив неестественно длинными руками. Свернула шею. Скрутила конечности, смяло все тело, превратив в большой, сочащийся кровью мешок сломанных костей. И под брызги кровавых ошметков мячиком выбросила в окно.

Лизонька от страха сжалась в клубок. Длиннорукий высокий дух на дрожащих ногах осторожно подсел к ней. Ласково обнял. И замурлыкал колыбельную, под которую малышке удивительным образом удалось уснуть.

Лизонька всегда была одна. Но так думали только другие. На самом деле ей просто не нужны спутники, ведь ее всегда оберегала сестра, ставшая лучшей подругой. Лизонька прошла курс психотерапии, повзрослела. И память о дяде Усаче утонула в самом темном уголке сознания. Она стала сильной, записалась на бокс, и сестра ее отпустила. Теперь Соня бесцельно бродит в ночи и, улыбаясь, легонько напевает: «Лошадка скок-скок, утенок кря-кря, спи малышка, черпай сил для утречка-чка…».

Канал в Дзене: https://dzen.ru/id/626d53a96876aa21dee7e7be?share_to=link

Истории в Telegram: https://t.me/Eugene_Orange

Юлий взглянул на сэндвич, от вида лакомства с кусочками бекона сжимало кишки. В голове закрутились вспышки загубленных воспоминаний. Дрянь нагло присосалась, а по коридорам космической станции разлился красный цвет. Существо поднялось по гусиной коже шеи и нырнуло в глотку.

Кира заволновалась – поскольку уловила учащённый пульс Юлия. В её висках замигали синие огоньки. Мордахи за спиной вспыхнули пикселями и разлетелись во все стороны. Иллюзия, заботливо созданная искусственным интеллектом, рушилась на глазах Юлия: стол надломился и перевернулся, стены взорвались россыпью кровавых брызг и кусочками мозгов, а пульт управления заискрился. Юлий протянул Кире сэндвич – она тут же скривилась и с досадой взглянула в глаза последнему члену экипажа. В руке никакого сэндвича, только лишь подгнивала чья-та стопа.

– Спасибо, – печально улыбнулся Юлий, – но уже отпустило.

– Понимаю. Попробую позже ещё разок включить симуляцию, если останется энергия.

Киры не было, мордах тоже – стройная фигура исчезла, в помещении остались только кровавые ошмётки. Юлий завыл, как дикий зверь, загнанный в ловушку голода, который беспощадно резвился в желудке, требуя ещё, ещё, ещё...

Канал в Дзене: https://dzen.ru/id/626d53a96876aa21dee7e7be?share_to=link

Истории в Telegram: https://t.me/Eugene_Orange

Скрежет усиливался, и доносился он прямиком из шкафа. Но Лешка не хотел вставать. Еще бы – откроет дверцу, а его крыса гигантская хвать за палец на ноге, потом в больницу уколы делать. Лучше уж притвориться, что ничего нет и спать дальше. Но скрежет становился все более настойчивым, нагло отгоняя сон.

Наконец, мальчишка не выдержал. Схватил самую большую книжку с полки – энциклопедию, из которой торчали засохшие листочки. И отправился к шкафу. Осторожно открыл его. Огляделся. Ничего. Прислушался. Тишина.

– То-то же, – ухмыльнулся Лешка, – бояться меня надо!

Важно осмотревшись, не пробегает ли крысеныш мимо, Лешка закрыл дверцу. Подошел к кровати. И скрежет повторился. Стал ритмичнее, быстрее. Каким-то даже остервенелым, будто крыска разозлилась на выходку Лешки, хотя тот всего лишь открыл дверь... Ну, и дерзанул, но немножко.

С опаской и даже как-то виновато взглянув на шкаф, Лешка покрепче обхватил энциклопедию и направился обратно. Взялся за ручку, в последний момент дернулся, в секундном порыве желая бросить это дело и позвать родителей. Но мальчик он храбрый, никаких грызунов не боится, да и сам разберется, не маленький. Поэтому потянул дверь на себя. В темный уголок шкафа, едва освещенное тусклым лунным светом, вжималось оно. У Лешки перехватило дыхание.

Маленькое нечто тряслось, нервно постукивая по деревяному полу своими длинными кривыми отростками. Паук? Нет. Слишком толстые лапки, да и белые. К тому же их всего пять. Лешка всмотрелся и непроизвольно открыл рот, осознав увиденное. Это рука. С кривыми старческими пальцами, бородавками и поломанными гнилыми ногтями.

Рука уходила во тьму, поэтому не представлялось возможным увидеть, торчит ли она из дыры в стене или тела у нее и вовсе не было. Рука тряслась, то ли от страха, то ли от злости. Без лица сложно понять, что испытывает нечто. Но почему-то Лешке стало ее жалко. Бедная маленькая ручка дрожит в темном большом шкафу старого дома, который вот-вот да рухнет. Не будь тут Лешки, рука сгинула бы в вечном сыром одиночестве.

Мальчишка опустился на колени и медленно, чтобы не спугнуть, потянулся к руке.

– Ну же, не бойся, я тебя не обижу...

Рука сжалась, всем своим телом – если ладонь можно назвать телом существа – прильнула к полу. Лешка улыбнулся, ощутив какие-то родительские теплые чувства. Представлял, как посадит ее в клетку. Укроет платочком. И будет кормить. Но чем и, главное, как кормить руку, у которой нет рта?

Не успел Лешка развить свою фантазию, как осознал страшную реальность. Рука прижималась к полу вовсе не из страха. Она готовилась – прыгнуть. Выпрямив пальцы во всю длину, нечто бросилось на лицо мальчишки. Он схватился за нее, попытался отбросить. Вот-вот бы уже заверещал, позвал маму с папой... Но не сделал этого. Потому что… наступила тьма.

*

На следующее утро все было как обычно. Завтрак. Школа. Футбик во дворе. Уроки. Неделя за неделей Лешка становился все более покладистым. Хотя раньше нет-нет да сдурит и совершит какую-нибудь глупость. Теперь же будто не хотел никого огорчить. Родители думали, что натворил чего-то, но после догадались – у сына просто появилось новое увлечение, и он боялся, что ему не дадут им заняться. То и дело Лешка носил в дом раненых зверюшек и птиц. Выхаживал их, заботился, кормил. Все, как один, то со сломанной лапкой, то со сломанным крылом...

Зверью чаще всего становилось все хуже. Потому что бедненький Лешка где-то брал пациентов с самыми тяжелыми травмами. Хоронил он их под окном, что ух как не нравилось родителям, но они ему не мешали. Лешка проводил зверей на тот свет по-особенному. Рисовал на земле витиеватые символы, то и дело бормоча под нос молитвы на, видно, выдуманном языке. Однажды родителям показалось, что во время одного такого ритуала Лешка не плакал и даже просто не грустил, а улыбался. Какой-то злой, будто не своей улыбкой. Но им же просто показалось. Показалось же ведь, да?

Канал в Дзене: https://dzen.ru/id/626d53a96876aa21dee7e7be?share_to=link

Истории в Telegram: https://t.me/Eugene_Orange

Сменщик напугал меня страшилкой местной, о Пучеглазой. Дескать, бродит по этажам тенью и губит каждого, кто свет при ней включит да подойдет поближе. Одного несчастного нашли под окнами с расцарапанной рожей и кровавым месивом вместо глаз. После того случая правило у охранников появилось: видишь тень, не тревожь, в лицо не заглядывай, коль жить хочешь. Не поверил я в эту брехню. Но то и дело слышал охи, шаги. Вздрагивал всякий раз, как ветерок поиграет стекляшками в разбитом окне…

*

Появление высотки стало событием для городка. Одна пучеглазая дуреха мечтала там работать. Бабка родная всегда ей говорила, что она красавица, достойная лучшего. Больше никого у нее не было, поэтому слово бабки – закон. Устроилась в первый открывшийся офис. Умом не блистала, поэтому поручили ей канцелярию. Директор боялся ее не брать, ведь выглядела чокнутая так, что вот-вот психанет и порежет себе вены.

День за днем пучеглазая важно дефилировала между столами, улыбалась серыми зубками – и вечно с туго завязанным пучком. Затягивала реденькие волосенки так, что брови удивленно приподнимались, а глаза вылазили из орбит. Подолгу пропадала в туалете. Встанет у зеркала и моет, моет руки бабушкиным мылом. Кожа на руках краснела, шелушилась и хлопьями разлеталась по ее столу.

Работал там еще жутковатый посыльный, Колей звали. Рубашка всегда в пятнах, лоб обсыпан прыщами, а под ногтями грязюка. Все обходили пучеглазую как чумную, но именно его угораздило втюриться в страхолюдину. Однажды вечером он дождался, когда вдвоем останутся, подошел к ней спросить о какой-то ерунде, но забылся – увидел на щеке пучеглазой прилипший волосок. Своими лоснящимися пальцами Коля убрал волосинку и осмелился затеять разговор. Однако дамочка скривилась от отвращения и засеменила в уборную.

Коля и не знал, что сделал не так, поэтому остался ждать беглянку. Караулил до полуночи, хотел уже уходить, как услышал жалобный стон, который звучал все громче и громче. Когда он перерос в крик, Коля без лишних церемоний ворвался в туалет.

Пучеглазая возвышалась над раковиной и зареванными глазищами сверлила отражение. Руки ее побагровели, шея истерта в кровь, а на покрытых сыпью щеках… было что-то странное.

Коля двинулся к пучеглазой – подходил медленно, как если бы та обратилась змеей, которую следует схватить за голову, пока яду не плюнула. Под почти прозрачной кожей пульсировала продолговатая черная выпуклость размером с палец!

– Это все ты своими грязными лапами! – завопила она. Коля подошел почти вплотную и дрожащей рукой потянулся к ее лицу. Надавил на мерзость, и та начала извиваться – как червяк. Пучеглазая порывалась удрать, сжала кулаки, но от ужаса и сдвинуться не смогла.

Прыщавый воткнул ногти поглубже. Раздался глухой щелчок, и прямо в его разинутый от любопытства рот брызнула черная слизь. Коля закашлялся, а пучеглазая фурией завизжала и разбила кулаком зеркало. В раковину посыпались кровавые осколки.

– Я уродка! Ох… – пучеглазая схватила осколок и бросилась на блюющую прыщавую тушку. Коля, пытаясь убежать, поскользнулся на остатках прошлого ужина и выкинул перед собой руки, пучеглазая полоснула по одной, второй. Он ударил коленом ей в живот и отпихнул к кабинке. Обезумевшая затылком шмякнулась об унитаз и по-звериному завыла.

Коля выскочил наружу. Добежал до лифта, но плюнул на него и кинулся к лестнице. А за спиной все нарастал стук каблуков. Оставалось прошмыгнуть мимо окна, но Коля не успел – в плечи вонзились длинные когти. Пучеглазая ткнула ему в шею осколок и повернула Колю к себе лицом.

От физиономии пучеглазой у Коли перехватило дыхание. Некогда затянутые в пучок волосы повылазили, а красные глаза пуще прежнего выскакивали из черепа. В щеке зияла сочащаяся слизью дыра, в которой крутилась крошечная черная головка.

– Я БЫЛА КРАСАВИЦЕЙ! – крикнула пучеглазая и резанула осколком утыканное гнойниками маслянистое лицо Коли.

Коля отшатнулся и на полусогнутых зашагал прочь. Пучеглазая растерянно взглянула на окровавленные руки, а потом на отражение в окне. И охнула. Коля обернулся, протянул уродке руку, будто желая извиниться. Но стоило пучеглазой вновь увидеть грязные ногти, как в ее груди загорелся адский огонь.

Спустя мгновение на мокрый асфальт дождиком посыпались осколки. Затем воздух прорезала темная фигура. Раздался шлепок, и… все стихло. На следующий день тело с дырками вместо глаз отклеивали от асфальта целой бригадой.

*

Пучеглазую больше никто не видел. Но по коридорам иногда гуляло оханье, а за ним тянулся сладкий запах мыла. Кто-то слышал ее голос: шепотом рассказывала свою историю.

По слухам, в высотке произошли страшные вещи, и офисы опустели. Никто не смел и каморку арендовать. Здание принадлежит администрации, продать его не могут, поэтому по сей день сторожат.

Я должен был просидеть в нехорошей высотке хотя бы недельку – чтобы заплатили нормально. Но не рискнул. На вторую смену в полудреме услышал, как над ухом что-то скребется. Поднял голову, а там в дверях высоченная тень царапает косяк. В ту ночь комнатку так и не покинул, пришлось даже ссать в бутылку. Ушел только с рассветом. Глупости, но пока там стояла тень, свет включать боялся. Ну, не дурак ли?

– А ты как думал! Не о нарядах же этих роскошных. Ладно, хрен бородатый. Где чего чинить? Смотрю, так без света и сидишь.

Уже с неделю в секонд-хенде свет работал с перебоями. То ли что-то с проводкой, то ли старик, заведующий магазином, забыл заплатить за электроэнергию.

Юлик – сосед деда Васи. И однажды по-соседски починил ему стиральную машинку, прочистил канализационную трубу и привел в порядок микроволновку. Так и подружились. Юлик прознал о проблеме в секонд-хенде и предложил свою помощь – захотел встретиться ночью, когда нет народу.

– Ух, все сделаем. Больше не нужно будет дурить покупателей, что свечи для атмосферы, – Юлик посмотрел на витрину у дальней противоположной стены. – А там что? Покажешь?

Дед Вася и Юлик подошли к витрине. На пьедестале собралась большая банда манекенов. Но Юлик смотрел на самого высокого из них. Лицо манекена прикрывала марля, которая больше всего притягивала внимание – сильнее длинного платья на здоровяке. Пышный наряд в цветочек делал вид гиганта невыносимо нелепым.

– Огромным оказался, – объяснил дед Вася, – ничего на него не налезло. Подошло только это платье.

– Вот как. А это тоже так и должно быть, – Вася кивнул в сторону манекена, который лежал рядом с гигантом.

– Вот те на. Все же было хорошо.

– Да и парень в марле как-то криво стоит. Хулиганят они у тебя тут?

– Ох-ох … Поможешь прибраться?

– Не вопрос.

Вот только с места Юлик не сдвинулся. Дед Вася вопросительно посмотрел на него. Тот глубоко вздохнул, после чего искривился в глупой улыбке. Такую он обычно надевает в те моменты, когда что-то натворил.

– Слушай, – Юлик почесал затылок и начал высматривать, чего это там на потолке интересного делается, – я тут на самом деле не только помогать пришел. Не серчай. Ты мне друг. Но кой-чего любопытное узнал об этом магазине.

Юлик указал пальцем на высокий манекен. Он зашагал в сторону лестницы, ведущей к манекенам на пьедестале. Нервно побарабанил пальцами по ремешку от пояса с инструментами и уставился на деда Васю. Глаза паренька сузились, как у нашкодившего мальчишки, который с трудом сдерживает слезы – то ли от страха получить ремня, то ли от смеха.

– Не тяни, – дед Вася нахмурился.

– Я слышал, в магазине есть особенный манекен. Эта дылда, наверно, он. Гляди, какой страхолюдина, хе-хе.

– Не юли.

– Ты ж знаешь, как люблю коллекционировать всякое. И тут услышал, что внук хозяина секонда вернулся после путешествия и приволок очень реалистичную куклу. Оставил ее в кладовке на хранение. А она с большой историей. Была у одного художника. Говорят, рисовал и лепил нечисть и свихнулся. Внук куда-то пропал. А дедок, смотрю, нашел применение вещице. Не знаю, сколько нужно вывалить ему денег за манекен. Копить долго придется. Но очень хочется посмотреть, что под марлей. Можно?

– Давай только быстрее, – буркнул дед Вася, – все равно надо навести там порядок.

Юлик и дед Вася забрались на витрину и поставили на место упавший манекен. По левую руку от манекена с марлей лежал еще один. Дед Вася с досадой глянул на манекен, подошел к нему и поднял.

– Или я ослеп совсем, – дед Вася снова нахмурился и почесал густую бороду, – или эта барышня только что стояла.

Юлик не слушал. Он осматривал большой манекен. В Юлике было почти два метра, но ему пришлось задрать голову, чтобы взглянуть манекену в лицо.

– Странно, – дед Вася все продолжал теребить бороду, – здоровяк вроде в другую сторону смотрел. Разве нет?

Голова здоровяка была повернута вправо. Именно с той стороны располагалась лесенка. Юлик все еще не слушал. Он потянулся к лицу манекена и осторожно стянул с него марлю. Под ней увидел лицо. Человеческое лицо с детально прорисованными глазами, выпуклым носом, розовыми реалистичными губами – казалось, тронь их, а на них выскочит белое пятнышко.

– Матерь Божья, – дед Вася оставил в покое бороду и перекрестился, – нацепи обратно. Как… как мужичка какого во льду зарыли.

– Да ладно тебе, – Юлик засунул в ноздрю манекена указательный палец, – интересная же вещица. Но, соглашусь, рожа мрак. И рот так сделали, а-ля кричит.

На лице манекена застыла гримаса ужаса. Все страхи человеческие собрали в одном лике, кричащем в бесшумной мольбе о помощи. Его рот был разинут так широко, что можно было в него засунуть стопу взрослого мужчины. А вокруг сияющих голубых глаз сложились холмы из морщин – как настоящих.

– Дичь, – бросил манекену в лицо Юлик и отошел подальше, – хочу посмотреть издалека. Все еще дичь. Но почему-то красиво. Скажи?

Деду Васе всегда было любопытно узнать, что под марлей. И теперь случай представился. Он подошел к манекену, достал из кармана зажигалку, зажег ее и полез осматривать лицо манекена.

– Надо же. Как человек. Смотри-ка, этот уродец впрямь кричит. Кто мог додуматься сотворить такую гадость? Тьфу!

Деду Васе было противно, но он подошел еще ближе. Огонек почти ласкал лицо манекена своим теплом. И тут внутри манекена что-то зашипело, зарычало. И манекен, застывшее подобие человека, вздрогнул и отпрыгнул назад, укрывшись в тени.

– Боже ты мой! – дед Вася оцепенел от ужаса. Юлик схватился за голову. – Это ж как такое…

Манекен вынырнул из мрака и со звериным рыком накинулся на деда Васю. Схватил его за воротник и кинул в объятия другим манекенам, сбив с ног своих собратьев. Манекен уставился на Юлика своей застывшей в крике физиономией, но трогать его не стал. Просто спустился по лестнице, еле перебирая ногами.

– Вот черт. Так… – Юлик выхватил из своего пояса с инструментами отвертку и побежал за монстром. – Не боись! Ща разберусь!

Манекен из преисподней. Скованный Страшные истории, CreepyStory, Ужас, Страх, Крипота, Сверхъестественное, Страшно, Демон, Манекен, Длиннопост, ВКонтакте (ссылка), Рассказ

Юлик размахнулся и со всей дурью, что кипела в груди, накинулся на манекен. Ударил высоченную шпалу в шею, и от нее отвалился кусок странного серого материала, из которого сделан манекен. На поврежденном участке манекена что-то зашевелилось. Юлик прищурился и заметил, как под оболочкой манекена пульсировали, шевелились самые настоящие жилы – но не красные, а пепельно-серые.

– Внутри…

Манекен не дал договорить Юлику. Молниеносно выдернул из шеи отвертку, бросил ее на пол и схватил Юлика за горло. Манекен наклонился, и дыра в его шее расширилась. Манекен покрылся рябью, от него отслоились тонкие жидкие нити, которые тянулись к телу Юлика и душили его своими объятиями. Юлик попытался схватить монстра за лицо, но тот свободной рукой сломал ему пальцы. Дед Вася под истошный крик приятеля подбежал к манекену вызволять товарища из беды, но монстр одним махом отбросил старика в сторону.

Платье сложилось гармошкой под ногами манекена, который освободился от уз серого вещества. Липкая дрянь перекинулась на Юлика и жадно затягивала его кожу. Дед Вася беспомощно лежал и наблюдал за тем, как перед ним возникает неведомое существо. Человекоподобный демон, состоящий из мерзкой глинистой субстанции.

Монстр выпрямил спину, хрустнул суставами и медленно посмотрел направо, а затем налево – будто разминал шею после длительного сна. Дед Вася молча наблюдал за существом и не мог сдвинуться с места. Жилистая плоть чудища напоминала скопление тысяч угрей, вьющихся в предсмертной агонии. Каждая мышца на теле дрыгалась, поры извергали серое вещество, а вместо позвоночника из спины выпирали шипы.

Дед Вася от ужаса всхлипнул, и существо обернулось на звук. Плоское безносое лицо – прежде скрытое под маской человека – изобразило улыбку. Из крохотной черной воронки вместо рта тянулась вязкая зеленоватая слизь. В этой дыре блестели два – а, может, и три или четыре – ряда маленьких острых клыков. Дед Вася вздрогнул, но гигант и не вздумал нападать. Существо упоительно моргнуло большими выпученными глазами с крохотными черными зрачками, отвернулось и медленно направилось к выходу из магазина. Дед Вася тут же рванул к Юлику.

Юлик застыл в той же скрюченной позе, в какой его оставил оживший манекен. Пальцы на сломанной кисти были изогнуты в обратную сторону, одно плечо выше другого, спина изображала колесо, а голова запрокинута. Юлик замер в полуприседе и смотрел в потолок, пока серое вещество покрывало его тело и мгновенно застывало, образуя прочную корку. Юлик постепенно превращался в изуродованный болью манекен.

Дед Вася попытался убрать вязкую дрянь с лица паренька. Схватился за мягкий участок серой корки и оторвал клочок. Но под коркой образовалась не кожа, а сочащаяся кровью оголенная плоть. Юлик завопил, но крик заглушила затвердевшая корка, которая заткнула ему рот. По лицу Юлика потекла кровь, а оголенный участок мяса затянула свежая корка серой массы, собравшейся из тоненьких нитей. Невидимые паучки выполняли тонкую садистскую работу – под нарастающий вой узника серой корки.

Монстр неторопливо отдалялся от Юлика и деда Васи. Дед Вася глубоко задышал, глянул на Юлика, а затем на монстра, который широко расправлял свои длинные серые руки.

– Ну уж нет! – буркнул дед Вася и тут же скрылся. Юлику оставалось лишь глядеть пока свободными от оков серой дряни глазами, как его единственный шанс на спасение убегает.

Однако дед Вася не ушел навсегда. Спустя несколько мгновений вернулся с бутылкой чистящего средства. Он нагнал монстра и вылил на него содержимое. Чудовище остановилось, взглянуло на старика и потянуло к нему свою могучую руку.

– Гори, тварь! – в руках деда Васи вспыхнул огонек. Монстр попятился, но было слишком поздно. Пламя в один безжалостный миг поглотило тело гиганта.

Вой монстра разнесся по всему магазину. Посыпались стекла с витрин и задребезжали вешалки. Лоб деда Васи покрылся крупными каплями пота – ему стало невыносимо жарко. Послышался хлопок, после чего задымилась и засверкала в фонтанах искорок камера слежения под потолком. Крик существа утихал и стал походить на приглушенный скрип стекла по железу. Монстр таял. С тела гиганта волнами стекала его вязкая плоть, как горячий воск на свечке. Он размахивал ручищами, и с них во все стороны разлетались серые ошметки – они облепили одежду на вешалках, стены.

На руку деда Васи попал один ошметок – он его отбросил, но дрянь успела ошпарить кожу. И только тогда дед Вася осознал, что пора возвращаться к витрине к Юлику. Тот не издавал ни звука, но все еще был жив. Его сломанная кисть неудержимо тряслась, пока кипящая жидкость разъедала кожу и просачивалась во все отверстия, что попадались на пути. Кисть отвалилась и со шлепком упала на пол, плечо провалилось в тело, а грудная клетка с треском опустилась, образовав в теле яму. С последним скрипучим выдохом Юлик опустил голову, и из его дырявого и дымящегося рта полились сгустки крови и рвоты, которая скопилась в глотке, пока корка была еще тверда.

В ноздри деда Васи ринулась струя вони от едкой смеси – как если бы паленое мясо замешали со скисшим молоком. Его должно было вывернуть наизнанку, но тело перестало принимать сигналы от внешнего мира. Дед Вася взглянул через плечо на монстра – тот превратился в серую лужицу с пузырьками. Поднял осколок у витрины, осмотрел его и бросил к манекенам, с которыми соседствовал монстр.

– Могли бы и предупредить. Могли бы и подсказать… Почему улыбаетесь? Ну, почему?

Не получив ответа от старых знакомых, старик направился в свою коморку. Он тяжело дышал и совсем не моргал. Уселся за столик, обхватил дрожащей рукой карандаш и взглянул сухими глазами на кроссворд перед собой. Заполнил пустые квадратики на бумаге бессмысленным набором букв, цифр, символов. И не моргал, потому что боялся. Он только безостановочно кивал невидимому собеседнику и мычал – мысленно моля несправедливую тишину наконец-то дать свет.