Утром я проснулся от глухого стука в дверь. В комнате было ещё темно. За окном медленно размывался густой синий цвет, как будто на небо кто-то пролил чернила и не успел толком размешать. Я лежал, не двигаясь, с открытыми глазами. Первое, что ощутил, — странно ясное, почти настойчивое желание оставаться на месте.
Матрас, неудобный ещё вчера, теперь казался совершенно другим. Я лежал, чувствуя, что мне никогда в жизни не было так комфортно. Ни в одной кровати, ни в одной спальне, ни в одном доме. Это ощущение само по себе уже казалось подозрительным.
Я лениво потянулся, чтобы оправдаться перед самим собой, что делаю попытку встать, и тут же снова расслабился.
Стук больше не повторялся, но я уже проснулся. Медленно, почти с раздражением, заставил себя сесть, натянуть штаны, подняться. Подошёл к шкафу, поискать что-то, что можно накинуть поверх старой белой майки. Как будто по заказу, внутри висел халат, которого точно не было вчера: бордовый, с широкими рукавами и золотой вышивкой «Ругенбрамс» на груди. Я накинул его и открыл дверь.
Зато на полу стоял жестяной поднос: кофе, яичница, хлеб, йогурт. Рядом — свежая газета и квадратный кремовый конверт с багровым сургучом. Интересно, от кого?
Я занёс завтрак внутрь, поставил поднос на письменный стол. Сел, расправив газету. На первой полосе — заголовок: «Похороны Румии». Прочитал первый абзац и сразу узнал его: это был мой текст.
Тот самый, что я писал вчера.
Но как? Ведь вместо него Ругенбрамс подкинул какую-то бессмыслицу про большую рыбу, которую я, не выдержав, разорвал и выбросил.
Но теперь — вот она. Напечатана. Слово в слово. Без правок, без замен. На первой полосе.
И, что странно, я почти не удивился. Возникло чувство, что… так и должно быть. Если бы кто-то показал мне эту сцену всего неделю назад, я бы счёл себя сумасшедшим. А теперь казалось, что сумасшедший — это как раз тот, кто ещё способен чему-то здесь удивляться.
Я отложил газету в сторону и взял конверт. Краем ногтя поддел сургуч, аккуратно снял его. Внутри лежала записка от мэра. Я развернул её и начал читать, по ходу дела доедая приятно пахнущую тёплую яичницу.
«Доброе утро, Эрик Нильсен!
(Сначала было написано другое имя, но его тщательно зачеркнули и рядом приписали моё.)
Как видишь, ни Ругенбрамс, ни кто-то из нас не желает тебе зла. Мы готовы помочь тебе во всём, что бы ты ни попросил. К сожалению, сегодня все исчезли, поэтому не смогут к тебе прийти и рассказать, что знают об этом городе. Но завтра, я обещаю, это изменится.
Надеюсь, не нужно напоминать тебе о твоих обязанностях журналиста. Оставь статью вечером за дверью, а завтра её напечатают. О чём писать — решай сам.
Уважаемый Герман Штраус».
Ругенбрамс остаётся верен себе: «Ответы будут, но не сегодня».
И всё же — неужели, если я прямо сейчас выйду из дома, то действительно не встречу ни одного человека?
Мне захотелось доказать самому себе, что я могу хоть что-то контролировать в этом городе. Я достал чистый лист, чтобы написать хоть строчку и посмотреть, исчезнет ли она. Медленно, с нажимом, вывел:
«На жителей Ругенбрамса напали кровожадные томаты…»
Отложил лист, даже перевернул. Закрыл глаза. Потом снова посмотрел: дурацкий текст остался на месте.
Я допил утренний кофе. Он оказался хорош — ровный, насыщенный, будто сварен тем, кто точно знал, сколько мне нужно горечи по утрам. Затем взял жестяной поднос с грязной посудой, чтобы вынести его наружу. Но стоило мне приоткрыть дверь, как прямо передо мной оказалась Хелле.
— Привет! — радостно произнесла она. — Я зайду?
На мгновение я растерялся, потом неловко ответил:
Хелле прошла мимо. Я поставил поднос снаружи и прикрыл за собой.
— Мне вообще можно видеть тебя сегодня? — спросил, пока она с интересом оглядывала комнату.
— Ты ещё не совсем житель Ругенбрамса, — ответила она с лёгкой усмешкой. — На тебя указы пока не действуют.
— Вот как… — ответил я, впервые ясно понимая, что всё, что происходило в последние дни, оказалось обманом. Я поднял взгляд на неё и нахмурился.
— Тебе скажут, — всё так же весело отозвалась она. — Но я пришла сюда по важному делу. А именно… ты должен рассказать мне о своём мире.
Я чуть наклонился вперёд, почувствовав, как напряглись плечи.
Она опустила голову, будто раздумывая, как сказать это вслух.
— Потому что мы, мёртвые, можем уйти не сразу. У нас есть шанс понять, чего именно мы хотим и куда... А я пока не знаю. Вот и пришла спросить.
— Ты всё время называешь себя мёртвой, но я же вижу, что…
Она не дала мне закончить, просто подняла руку, будто собиралась коснуться моей щеки. Но вместо этого её пальцы вдруг легко прошли сквозь мою голову. Мягко, без сопротивления. Как дым.
Я не сразу понял. Только спустя секунду осознал, что произошло.
— Ты что… призрак? — прошептал я в ужасе.
Хелле громко рассмеялась — весело и звонко.
— Но ты же была на похоронах… — пробормотал я, лихорадочно вспоминая. — Ты делала всё, как остальные…
Я замолчал. Она спокойно смотрела на меня, ждала, когда я сам догадаюсь.
— Подожди… подожди! — пробормотал я. — Я ведь не помню, чтобы ты делала надрез на пальце. Не помню, чтобы ты хоть кого-то касалась…
— Давай, я лучше тебе всё покажу, — тихо ответила она, развернулась и прошла сквозь закрытый дверной проём, даже не заметив его.
Меня окатило холодной волной. Я машинально двинулся следом и сразу ударился грудью о дерево. Опомнился, взялся за ручку, открыл и уже без слов последовал за ней всё в том же халате.
Как только после тёмного трактира мы оказались на площади, я сощурился — солнце било прямо в глаза.Пространство было открытым и ровным, но пустым. Вокруг ни души. Только ветер гнал пыль по плитке и шелестел сухой листвой, скопившейся у стен.
В нескольких окнах висели опущенные шторы. Боковым зрением уловил движение, будто что-то шевельнулось за стеклом, но как только я поднял взгляд, там уже никого не было.
Хелле остановилась, кивнула влево и сказала:
Я посмотрел туда. Да, одинаковые квадратные строения, этажей в пять. В каждой — чёрная дверь и вертикальный ряд окон. Башни такие же, как весь Ругенбрамс: белая матовая штукатурка, тёмные балки, складывающиеся в треугольники и квадраты.
Хелле уверенно направилась ко второй башне справа и без колебаний проскользнула внутрь. Я открыл дверь и шагнул следом за ней.
Внутри оказалось тесное помещение. Стены были обшиты тёмным деревом, вдоль них — гладкие латунные поручни. На потолке в грязном плафоне тускло горела лампа.
Справа от меня оказался массивный рычаг с отполированной рукояткой. Я обернулся к Хелле, она пряталась за своей привычной улыбкой.
— Нажми на него, — сказала она.
Я нажал. Через долю секунды щёлкнул механизм, рычаг подался, послышался негромкий скрип, и помещение резко тряхнуло, а потом оно стало медленно опускаться.
— Это… лифт? — слова вырвались сами.
Снова тихий скрип, щелчок где-то в стене.
— Не бойся. Ещё чуть-чуть.
— Тут же не должно быть электричества…
— Не совсем так, — ответила она.
До меня наконец дошло: меня, кажется, снова надули. Я насупился и замолчал. Хелле взглянула на меня, на секунду прикусила губу, будто что-то обдумывала, но уже через мгновение снова улыбнулась. Лифт остановился.
— Будьте любезны! — она показала на дверь.
Я открыл дверь — и невольно ахнул. За порогом простиралось пространство, больше похожее на внутренности огромного корабля или лаборатории из фантастических фильмов. Прямые стены уходили далеко в стороны и вверх, потолок терялся в ярком бело-голубом освещении. Воздух был сухим, прохладным, почти стерильным. Пол покрыт гладким серым материалом без швов.
Повсюду — вертикальные капсулы. Высокие, герметичные, одинаковой формы, расставлены в ровные ряды. Они поднимались этаж за этажом — от пола до потолка, с металлическими мостиками и узкими лестницами между уровнями. От каждой капсулы тянулись провода и трубки. Я машинально начал считать и сбился после пары десятков. Начал заново — снова сбился.
Мне показалось, что я тут был. В каком-то сне, в котором нельзя было ни проснуться, ни умереть, только стоять и пытаться считать.
— Мы все здесь были когда-то, — тихо ответила Хелле, глядя куда-то вверх.
Я не ответил, просто остался стоять, затаив дыхание, посреди очередной загадки этого города.
Продолжение следует: девятая глава "Реальный мир" появится здесь в пятницу, 12 сентября.
Спасибо, что прочитали. Подписывайтесь!
