Фильмы-антиутопии

Итак, "Жизни Матрёшки". Главная героиня, Надя Вулвоков – циничная разработчица игр – попадает в самый настоящий кошмар на дне своего 36-летия. Она умирает. А потом снова просыпается в той же точке – на вечеринке в свою честь. И так раз за разом. Каждый раз новая смерть, и каждый раз – всё тот же санузел на той же злополучной тусовке. Ей приходится продираться сквозь хаос и сюрреализм этой ночи, пытаясь понять, что за чертовщина происходит.

В своих бесконечных попытках Надя встречает Алана Завери. Сюрприз-сюрприз, он тоже застрял во временной петле. Вместе они начинают исследовать странную, переплетенную природу своих злоключений. Пытаются вырваться из этого, казалось бы, бесконечного цикла. И попутно, конечно, сталкиваются лицом к лицу со своими личными демонами и экзистенциальными вопросами. А второй сезон подкидывает ещё больше проблем, смешивая петли с путешествиями во времени и даже своего рода "переселением душ"!

"Проект "Лазарь" (The Lazarus Project), Sky Max (2022 – настоящее время)

А вот это уже научно-фантастический триллер с довольно свежей идеей. "Проект "Лазарь" знакомит нас с Джорджем. Обычный парень, который внезапно обнаруживает, что принадлежит к крошечной доле процента населения – всего 0.00001% – способной осознавать, когда происходит временная петля. Естественно, такой талант не остаётся незамеченным. Его вербуют в секретную организацию "Проект Лазарь". Эти ребята отслеживают апокалиптические угрозы, ищут их причины и вмешиваются любыми способами, чтобы предотвратить катастрофу.

Их методы поначалу кажутся относительно безобидными. Но иногда, чтобы спасти миллиарды, приходится жертвовать немногими. Ситуация осложняется, когда личная жизнь Джорджа оказывается тесно связана с миссиями "Лазаря". Одно решение, принятое ради спасения любимого человека, запускает эффект домино с тяжелейшими последствиями. Этот сериал задаёт непростые вопросы. Насколько далеко можно зайти, имея кнопку "перезагрузки" мира? И какова цена таких исправлений?

"Новый день" (Day Break), ABC/TV One (2006 – 2008)

Классика жанра, которая и сегодня смотрится на одном дыхании. В "Новом дне" детектив Бретт Хоппер оказывается в ловушке. Его подставляют, обвиняя в убийстве помощника окружного прокурора. И вот он застревает в этом дне. Каждый раз просыпается в один и тот же момент, вынужденный заново проживать события и распутывать заговор, который втянул его в это безумие.

День за днём Хоппер пытается очистить своё имя. Раскрыть скрытое и перехитрить тех, кто плетёт против него интриги. Поначалу только он сохраняет воспоминания и даже полученные травмы с каждой новой итерацией дня. Но всё становится куда запутаннее, когда и его девушка, и его напарник тоже начинают меняться в каждой новой петле. Представьте себе: вы пытаетесь решить головоломку, а её детали постоянно меняются!

"Начало" (Reset / Kai Duan), Tencent Video (2022)

Китайский взгляд на временные петли, и он весьма интригует. Сериал "Начало" (в оригинале "Kai Duan") стартует с того, что студентка Ли Шицин едет в своём обычном автобусе. Засыпает. А просыпается прямо перед тем, как автобус взрывается. Кошмар. Но вместо того, чтобы погибнуть, она попадает во временную петлю, которая перезапускается каждый раз после взрыва.

После нескольких таких "перезагрузок" она случайно втягивает в эту же петлю другого пассажира, Сяо Хэюня. Сначала они пытаются просто сойти с автобуса, чтобы спастись. Не работает. Обращение в полицию тоже оказывается ошибкой. И тогда до них доходит: единственный способ выбраться – найти среди пассажиров того, кто устроил взрыв. Вместе они работают над тем, чтобы спасти всех остальных, предотвратив взрыв раз и навсегда. Получится ли у них докопаться до правды, пока петля не свела их с ума или не убила окончательно?

"Вернуть из мёртвых" (Tru Calling), Fox/Syfy (2003 – 2005)

Помните этот сериал? Тру Дэвис – студентка-медик, которая, чтобы подзаработать, устраивается на полставки в морг. И тут начинается самое странное. Трупы... начинают с ней разговаривать.

Тру обнаруживает, что у неё есть способность проживать заново тот день, когда кто-то умер, и она может попытаться предотвратить трагические события. Каждый эпизод – это новое тело, новая история горя, и Тру должна выяснить, как изменить их судьбу. Она пытается совмещать свою обычную жизнь с этой новообретенной ответственностью. Сталкивается с моральными дилеммами. И, конечно, пытается раскрыть тайны своего необычного дара. Это дар или проклятие? И что скрывается за этой способностью слышать зов мёртвых?

"Худший год моей жизни снова" (Worst Year of My Life Again), CBBC (2014)

А теперь немного юмора, но со знакомой петлёй времени. В сериале "Худший год моей жизни снова" невезучий главный герой оказывается в ловушке, очень напоминающей "День сурка". Но, если вы думали, что хуже уже быть не может, то тут его заставляют проживать один и тот же ужасный год в старшей школе. Снова и снова. От неловких моментов до эпических провалов – ему приходится преодолевать все трудности подросткового возраста в бесконечном цикле.

С каждым повторением он пытается принимать более удачные решения. Избегать тех ловушек, которые привели к его первоначальным несчастьям. Это шоу сочетает в себе юмор, проблемы взросления и чистое, незамутненное отчаяние от того, что ты застрял в самом неуютном периоде своей жизни. Сможет ли он когда-нибудь закончить этот бесконечный класс и перейти в следующий? Или так и останется вечным школьником?

"12 обезьян" (12 Monkeys), Syfy (2015 – 2018)

И наконец, "12 обезьян"! Джеймса Коула отправляют в опасные путешествия во времени, чтобы предотвратить смертельную пандемию. В его оригинальной временной линии эта зараза уничтожила большую часть населения в 2017 году (хотя сериал вышел до известных событий, занятное совпадение).

Мир на грани уничтожения, и единственное решение – это Джеймс и остальная команда "Проекта Сплинтер". Коул объединяется с блестящим вирусологом, доктором Кассандрой Райли. И они отправляются в миссию по спасению человечества от апокалипсиса. На своём пути они сталкиваются со всевозможными препятствиями. Встречают эксцентричных героев, раскрывают запутанные заговоры. Эдакие американские горки из временных парадоксов, неожиданных поворотов и отчаянной гонки наперегонки со временем. И, очевидно, главный вопрос - смогут ли они изменить будущее, не разрушив при этом прошлое окончательно? Вопрос, который держит в напряжении до самого финала.

Временные петли – это часто возможность заглянуть в себя, подумать о выборе, о последствиях, о том, что бы мы изменили, будь у нас такой шанс.

А какие сериалы с временными петлями запомнились вам? Делитесь в комментариях!

На этом у меня сегодня все! Если вы дочитали до этого момента - мое вам искреннее уважение!

Спасибо за чтение! Если выпуск вам понравился, то не стесняйтесь подписываться и нажимать на кнопки под постом :)

И до встречи в следующем выпуске! Пока!

Мы двинулись знакомыми коридорами, но уже без Магды. Я старался держаться бодрячком, особенно когда проходили мимо камер с нашими. Мари-Ло так и не появилась, зато удалось подмигнуть Борщу. Плохо он выглядел. Неважно.

Снова лифт, снова коридоры и лестницы. Вентиляция не справлялась, пахло пылью и сыростью.

Чтобы приободриться, я принялся нашёптывать «гимн сорняков»:

— Мусорный наш взвод нигде не пропадёт…

Дед неодобрительно покосился, но ничего не сказал. Мы подошли к серой неприметной двери с намалёванным красным номером «11».

— Прощаемся, папаша? — Я подмигнул, стараясь не показывать страх. А страшно было жуть — в паху холодок, ноги ватные.

Дед молча подошёл к двери и вынул ключ-карту. Охранники придержали меня за плечи.

Перед глазами пронеслись Лика, мама, убогая наша квартирка, Мари-Ло и Магда. Хотя вру — больше Магда. Мари-Ло как-то померкла.

А ещё подумалось: жизнь-то по-дурацки прошла, никчёмно. Хотел как лучше, а вышло — как вышло. Одна надежда — сестра в граждане выбьется.

— Слышь, старый, труп мой чтобы на родину отправили! — крикнул я деду. — Иначе я с того света, понял? Мне нельзя теряться! МЕНЯ. ДОЛЖНЫ. НАЙТИ!

Пикнул замок, дверь уехала в стену. От сильного толчка я влетел в комнату и вцепился в спинку стула, чтобы не упасть.

Напротив стоял стол, рядом ещё один, буквой «Т». Старик уселся за тот, что справа, а напротив…

— Привет, командир. Давно не виделись, — сказал в привычной идиотской манере Чертёнок.

***

— Что стоишь, присаживайся, — ласково сказал дед. — Драться не будешь? В заложники меня брать?

Я обалдело монтунл головой. Куда мне драться? Чай, не кино.

Дед сделал знак охране, те вышли. Чертёнок молчал, любуясь эффектом. Я медленно, но верно зверел.

— Как это понимать, техник-сержант?

— А что непонятного? — ухмыльнулся Артурчик. — Мы теперь большая дружная семья.

— Предатель. Ты присягу давал!

— Какую присягу, командир, окстись! — Чертёнка перекосило, словно он зажевал лимон. — Ты посмотри на себя, подумай, кому служишь.

— Я служу стране, понял?

— Точнее, её хозяевам, — вмешался Дед.

— У каждой страны есть хозяева, — зло ответил я. — Так было и будет. Можно подумать, у вас по-другому.

— У нас — по другому, — спокойно улыбнулся Дед.

Он встал, чтобы включить электрический чайник. Старенький, обшарпанный. Явно не соответствующий серьёзной должности.

Тогда я не придал этому значения. И вместо этого злобно вперился в Чертёнка.

— Он прав, у них по-другому. — Артурчик посерьёзнел. — Я своими глазами видел.

— Рай на Земле? Они это умеют. — Я сплюнул.

— Нет у нас рая. — Дед вернулся за стол и налил мне ароматного чая. — Но хоть не в аду живём, как ты.

Я вспоминал всё, что знал о Конфедерации. Знал я, в общем, немало: сказывалось увлечение историей.

«Тайваньский инцидент», «Большой бадабум». Китай с Индией — в хлам, Америка с Европой — почти. Хаос, пара гражданских, голод — куда ж без него. А дальше у нас — «Второй Ренессанс», а у них, на юге — чёрт ногу сломит. Лоскутное одеяло «общин» — ни власти центральной, ни парламента. Но воюют, надо сказать, неплохо.

— Не в аду живёте? — Мне стало смешно. — Видел я тот не-ад. Когда всё развалилось, вы крыс жрали и дай бог, чтоб не друг друга. Демблок пришёл, заводы запустил, реакторы. А вы в благодарность революцию устроили.

— Принудительная забота, — усмехнулся Дед.

— Чего?

— Я говорю, никто вас не звал, благодетели. И пришли вы не помогать, а эксплуатировать. Магда тебе разве не показывала?

Я вскинулся:

— Подставная, да? А я, дурак, купился.

— Не подставная, — покачал головой Дед. — Я просто наблюдал… за вашим разговором.

— И как? Понравилось?

— Всё, кроме стихов.

Чертёнок прыснул.

— И чего ты хочешь? — Я опёрся на стол локтями, нарочно демонстрируя Чертёнку наручники. — Чтоб я проникся?

— А почему нет, командир? — проникновенно спросил Артурчик. — Ты мужик, что надо, пригодишься.

— Для чего? Пропаганды?

— Для правды!

— Какой, к чёрту, правды? — взорвался я. — Чего они тебе наобещали?

— Думаешь, только за деньги могу? — Чертёнок окрысился.

— А за что? — Я усмехнулся. — Ты прости, но в твоё перевоспитание мне верится слабо.

— Дурак ты, командир, — с какой-то жалостью сказал Чертёнок. — Весь в долгах, жизнью за копейки рискуешь. Ты для этого, скажи, родился?

— А ты?

— А я в плену видел, как они живут. Вместе пашут, вместе решают. А не как у нас: у кого бабки, тот и главный.

— Анархисты. Каменный век.

— Каменный, как же, — передразнил Чертёнок. — Несколько общин реактор сообща обслуживают. Сами, прикинь?

— Красота. Утопия! — Я скривился и откинулся на спинку стула.

— Да какая, к чёрту, утопия! — Артурчик грохнул по столу кулаком. — Полно у них проблем, по горло! Только разве с нашими сравнишь?

— А что же ты сбежал?

— Дурак был, потому что. Фома неверующий. — Чертёнок грустно усмехнулся. — Дошёл до своих, а там комиссия — так, мол, и так, выплат за плен не давать, поелику по своей вине попал и вообще — молодой слишком. Тебя, командир, то же самое ждёт. Поначалу, думаю — чёрт с ней, с компенсацией. А потом вокруг оглянулся…

Он замолчал и ненадолго ушёл в себя. Словно вспоминал.

— И понял, что живём мы как скоты. В той общине, куда я попал, еды не хватало. Недород, радик, снабжение дронами отсекли. Людям пайки урезали, думал, с голоду сдохну, так охрана со мной делилась. А у вас что? Денег нет — подыхай как пёс. И ты, и мама твоя, и сестра.

— Семью не трогай! — Я привстал.

— А что, не так? — Чертёнок не испугался. — Чего ж тогда под дверью орал?

— Заткнись! — бешено просипел я.

Чертёнок оскалился:

— Не знаю про тебя, а я вот себя нашёл. Там, в общине. Туда и вернусь, даже если от голода с ними сдохну. И только попробуйте сунуться! — Его взгляд потемнел. — Я тебе лично глотку перегрызу.

— Красиво говоришь. — Я прикидывал, успею ли свернуть ему шею. — Только вот я не предатель. Вали в свою общину. И помни про ребят, которых ты подставил!

— Ах ты, паскуда. — Чертёнок вскочил и заиграл желваками. — Думаешь, это я на вертушку навёл?

— Он ни при чём, — подтвердил дед. — Под удар вы попали потому, что сбросили высоту.

— Плевать. — Я отмахнулся. — Гнида ты и крыса, Галиецкий. Гореть тебе в аду.

— А ты… — Мои слова Чертёнка явно задели. — Идиот, подстилка. Не страну ты защищаешь, командир, а Побережье. И присягу им давал, и кровь за них льёшь. Чтобы всё как раньше, чтобы они в три горла, пока ты за гроши пацанов убиваешь. А я-то в тебя верил!

— Твоя камера, — вдруг сказал Дед. — Тот парень с пулемётом, помнишь?

Я дёрнулся и бешено уставился на него:

— Вы по какому праву?..

Стариков я не бью, но сейчас прямо вот зачесались кулаки.

— Я знаю его отца, — ответил Дед невпопад. — И брата.

— И что? Сюда приведёшь? Чтобы отомстили?

— Нет, — покачал головой Дед. — Не приведу. Парень выполнял свой долг, ты тоже. Меня интересует другое.

— Почему смотрел?

— Судя по логам устройства — 14 раз. Вопреки инструкциям и уставу.

Тут мне стало мерзко. И почему-то стыдно. Как пацану, застуканному за взрослым фильмом про любовь.

— Да пошёл ты, — прошипел я. — Не твоё собачье дело, понял?

— Ну ладно, ладно. — Дед примирительно вскинул руки. — На первый раз достаточно. Дежурный!

Дверь открылась, в кабинет зашли охранники. И Магда!

Я метнул на Деда бешеный взгляд. Не вышло через Артурчика — решил зайти через поэтессу?

— Увести, — скомандовал Дед.

И тут вдалеке грохнуло. А спустя секунду заорала сирена.

***

— Вы всё помните? — уточнил Пижон.

Я кивнул, Мари-Ло не ответила. Она отвернулась к окну — открытому и без индикатора. Снаружи ласково светило солнце и дул солоноватый океанский ветерок.

— Всё же я напомню. — Пижон улыбнулся, тонкие, напомаженные усики встали дыбом. Я в который раз подавил желание врезать по опостылевшей роже. Или хотя бы разворошить идеальный пробор.

— Не стоит, господин полковник, — я выдавил из себя улыбку. — Мы справимся. Обещаю.

Пижон помедлил. Кивнул. И сделал театральный жест в сторону двери:

— Тогда прошу.

Собравшись с духом, я встал. Козырнул Пижону, кивнул Мари-Ло:

— Сама?

— Давай ты, — тихо ответила она. — Пожалуйста.

Я окинул её взглядом: ссутулившуюся, постаревшую. Сжал ручки и толкнул вперёд инвалидное кресло.

Мы вышли коридор: я, Мари-Ло и Пижон. Он предупредительно указывал дорогу.

Коридор сиял белым, чистеньким пластиком. Пахло стерильностью и большими деньгами.

Красота. Мечта.

Побережье.

Сердце забухало, ладони вспотели. И вспомнился другой коридор: жаркий и серый.

Взрывы, выстрелы, автоматные очереди. Дед кричит что-то по рации.

Мы отступаем, нет — бежим. Лицо Магды перекошено страхом, охранники из «бригад» сжимают старенькие китайские «Type-200».

— Сюда!

Поворот, и сразу…

— Назад! — Я вижу, как навстречу движутся чёрные силуэты. — Магда, назад!

Выстрел — сухой, почти неслышный. Магду тряпичной куклой отшвыривает к стене.

У «чёрных» — непревзойдённая реакция. И наглухо вырубленная чипами эмпатия.

Стою посреди коридора в дурацких картонных тапках. Вот она, смерть. Отчего-то совсем не страшно.

Магда! Бросаюсь к ней. Зачем? Злобное пение пули, удар в плечо — легонько, по касательной. Падаю на пол. Передо мной, нос к носу — мёртвое лицо Чертёнка.

— Магда…

Она молчит. Голова свёрнута набок, с губ капает кровь. Нет больше Магды. Импульсные винтовки бьют наповал.

«Чёрный» поднимает меня за грудки. Тупо пялюсь на маску с изображением черепа. Меня от души встряхивают:

— Где остальные? Твои где?

Мычу, тычу в сторону пальцем. Меня волокут. На удивление, дорогу к камерам я указал верно.

— Командиру!

Выстрел пробивает Борща навылет. Он сползает по стенке, хрипя кровью и матерясь.

Выстрел. Выстрел. Выстрел. Мои парни мечутся по камерам, словно в тире. Их убивают, как поросят. Спокойно и методично.

Рвусь к ним и тут же получаю под дых:

— Отставить!

Откуда-то притаскивают Мари-Ло. Взгляд падает на её ноги: они бессильно волочатся по земле.

— Эту не трогать, — кивает «чёрным» командир. Чувствую холодный укол в шею. Перед глазами плывёт, и я проваливаюсь в никуда.

***

Когда я пришёл в себя, передо мной сидел Пижон. А ещё Мари-Ло. В инвалидной коляске.

Я ничего не понимал. Но мне объяснили.

И показали зуб — мой, вырванный. Точнее, не зуб, а тот самый имплант. Внутри которого был спрятан маячок с атомной батарейкой и искусственным интеллектом.

Наш взвод заподозрили пару месяцев назад. «Налево» уходила закрытая информация, контрразведка сделала стойку.

«Сорняков» тщательно перебрали, оставив две кандидатуры: мою и Чертёнка. Чертёнка — потому что был в плену, мою — из-за чёртовой записи с убитым пулемётчиком.

В конечном счёте Чертёнка отбросили. Чутьё у Артурчика что надо, он вовремя залёг на дно. Оставался я. И вот тогда-то армия и расщедрилась на зубной имплант.

— Почему убили моих людей?

— Им больше не было веры, — пояснил Пижон. — Штрафник, да в плену у общинников — нехорошее сочетание, согласитесь.

— А я?

— А вы повели себя как герой. — Пижон расплылся в улыбке. — Остались верны долгу и присяге. Помогли накрыть логово врага. И спасли любимую женщину.

— Какую женщину? Магда жива?

— Меня, — тихо ответила Мари-Ло. — Ты сделал мне предложение, получил статус «почётного ветерана» и вместе со мной переехал на Побережье.

— Чего-о?

— Разумеется, вместе с матерью и сестрой, — уточнил Пижон. — Нам ничего не жалко для наших героев.

— Но я не герой… не спасал и не наводил.

— Это неважно, — тихо и безжалостно ответил Пижон. — Важно то, вы послали вербовщика ко всем чертям. Это же ваш голос?

Он достал мобильный и провёл по экрану пальцем.

«Гнида ты и крыса, Галиецкий, — раздалось из динамика. — Гореть тебе в аду».

— Запись с импланта, — пояснил Пижон. — Пройдёт любую экспертизу нашей свободной и независимой прессы.

— Что взамен?

— Рассказывать о своём подвиге. — Пижон снова улыбнулся. — Разумеется, под нашим надзором и руководством.

Я согласился. А вы бы не согласились? Почётный ветеран — это, конечно, не «признанный», но почти. Пенсия, уважение, домик у океана…

А взамен — катайся по училищам, читай лекции, заливай сироп в уши кадетам. «Служите, мол, парни хорошо — и будет вам счастье».

Совесть, конечно, шептала. Про Магду. Про взвод. Про Чертёнка. Но я её послал.

Магду не вернёшь, взвод — тоже. Зато живы Мари-Ло и Лика с мамой.

Так я себе это объяснял. Объяснял — и беспробудно пил. Недели, наверное, три.

***

— Не надо, — попросила Мари-Ло. — Дальше я сама.

Она тронула джойстик, кресло зажужжало и двинулось вперёд. Я отпустил ручки и пошёл рядом, украдкой разглядывая седину в проборе жены.

«Не бросай меня», — сказала она, когда Пижон ушёл. Я всё ещё колебался, но тут железобетонный сержант-инструктор тихо заплакала.

Расписались мы в тот же день. «Чета героев» — звучит!

Спасибо Пижону и его комбинации. Впрочем, у «особистов» дураков не держат…

Мы вышли в студию и нерешительно остановились. Вокруг забегали ассистенты, нас потащили к стоящему на возвышении диванчику. Свет от софитов резал глаза. Я зажмурился и приобнял Мари-Ло. Она слабо улыбнулась.

Свет немного померк, заиграла бодренькая музычка. На сцену выскочили девицы в трико. Задёргались, синхронно завихлялись.

Музыка прекратилась, девок как ветром сдуло. В студию вошёл бодрячок ведущий: сам Дэймон Киллиан, звезда демократического ТВ.

Он улыбнулся — мастерски, куда там Пижону. Что-то спросил, поднёс микрофон. Я ответил: заученно, как по нотам.

От Киллиана пахло дорогими духами. Причёска — волосок к волоску. И блестят, словно перед эфиром башку ему вылизал породистый кот.

Потом Киллиан отстал от меня и переключился на Мари-Ло. Я взял её за руку и крепко сжал.

Ладонь Мари-Ло была холодной и мокрой, но сама она держалась молодцом: выпрямилась, глядела прямо, отвечала чётко.

Я один, наверное, знал, как ей было хреново.

В соседнем кресле незаметно оказался Пижон. Он ободряюще улыбался: молодец, мол. Ответил на пару вопросов: «лейтенант Гальстром то, лейтенант Гальстром сё». Смотреть на него было тошно. И всё так же тянуло врезать по улыбчивой морде.

— Но это ещё не всё, дорогие друзья. — Киллиан сделал выразительную паузу и повернулся к камере. — Услышав о подвиге лейтенанта Гальстрома, с нами немедленно связался министр экономики и инвестиций, господин Конрад Финк. Давайте поприветствуем его аплодисментами!

Толпа вяло захлопала. Ничего, потом переозвучат.

Я обвёл их взглядом. Расфуфыренные девки, смазливые парни. Одеты как местные, но по глазам видно — не отсюда. Оно и правильно — что местным здесь делать? Уж на таких «героев» как я им точно плевать.

Мне что-то сказали и пожали руку. Я поднял глаза и вскочил: негоже сидеть перед самим Конрадом Финком, одним из первых в истории триллионеров.

— Что вы, что вы. — Финк снисходительно похлопал меня по плечу. — Это я должен стоять навытяжку.

Странно, он казался мне выше. А так посмотришь: плюгавенький, толстый, ножки кривые. И костюм за пол-лимона не помогает.

Финк ещё раз мне кивнул и сел рядом с Пижоном. Царственным жестом принял у Киллиана микрофон.

— От лица инвестиционного фонда Black Ridge и правительства Демократического Блока, — пауза, великодушная улыбка, — я рад объявить о полной кредитной амнистии семьи Гальстром, а также о назначении повышенной ветеранской пенсии в размере…

Он назвал цифры. Ничего нового — Пижон их мне заранее сообщил. Хорошая пенсия, да. Даже для Побережья.

Всё, лейтенант, отмучился. Большой спектакль отыгран, дальше придётся врать поменьше. Да и привыкнешь.

— Одну минуточку, господин Финк, — вкрадчиво перебил Пижон. — Если позволите, я хотел бы задать последний вопрос.

Финк, что характерно, не удивился. А вот я удивился. Про «последний вопрос» в сценарии не было.

— Скажите, лейтенант Гальстром, — вкрадчиво спросил Пижон. — Когда ваш взвод массово перешёл на сторону врага, вы вместе со спецназом Black Ridge вступили со смутьянами в бой. Что помогло вам победить? Где вы черпали силы?

Я обалдело хлопал глазами. Мари-Ло окаменела.

— Мы понимаем, насколько вам тяжко вспоминать, — «пришёл на помощь» Киллиан. — Но, возможно, хотя бы несколько деталей.

Я беспомощно посмотрел на маму и Лику, сидящих в первом ряду. Перевёл взгляд на улыбающегося Пижона.

Повязать хочет, тварь. Заставляет плюнуть на могилы ребят.

Идиот и подстилка. Так, кажется, обозвал меня Артурчик?

И тут — верите, нет? — до меня вдруг дошло. Понял я, что Чертёнок был прав. И выть захотелось, по-собачьи. От ярости и стыда.

За что я дрался все эти годы?

За Лику? Семью?

Всё так.

Но была ведь ещё мечта. О личном кусочке Побережья в подыхающем, гниющем мире.

Теперь она сбылась. «Бойтесь своих желаний».

Я откашлялся и встал. Одёрнул парадный китель, принял у ведущего микрофон.

— Где брал силы? — Рука легла на кобуру с наградным «штайером».

— Дэн, не надо! — в ужасе шепнула Мари-Ло.

Я не ответил — лишь мягко высвободился. Плевать, спишут на ПТСР. А пенсию семье «почётного» платят минимум 20 лет.

Я посмотрел на маму, затем на Лику. Улыбнулся Мари-Ло:

— Всё будет хорошо.

Сделал вдох. Не глубокий — последний.

Вспомнил сопляка у пулемёта.

И приставил к виску пистолет.

Тёмные эльдары, что выходят с арен живыми и возжелавшие пилотировать эти штурмовые корабли, стремятся присоединиться к Содранному Черепу, поскольку Вреск — известный мастер воздушного боя. Кроме того, Вреск быстро перенимает новые воздушные стратегии, придуманные на аренах, при условии, что они достаточно зрелищны и жестоки. Они часто разыгрываются Опустошителями, Хеллионами или стаями бичевателей, которые продали свою непостоянную преданность Вреску. Воздушные навыки Кабала настолько отточены, что однажды Содранному Черепу удалось прославиться завоеванием планеты Трандиум без единого кабалита, ступившего на землю.

Психологическая Черта Кабала.

Все члены Кабала Содранного Черепа обладают ярко выраженной психологической чертой, которая является краеугольным камнем в их поведении. Мания «Смерть с небес».

Все члены Кабала стремятся преследовать самые неуловимые цели, прежде чем уничтожить их смертоносными залпами из своих орудий.

Черты Лордов. Неистовая Жестокость.

Лорды Кабала Содранного Черепа снимают кожу с черепов своих врагов ещё до того, как их трупы коснутся пола.

Реликвия. Обсидиановая Завеса.

Используя ту же технологию сумрачных щитов, что и в штурмовых кораблях друкари, Обсидиановая Завеса проецирует широкополосное смещающееся поле вокруг своего носителя, окружая его облаком тёмной энергии.

Небесная Чистка.

Кабалиты Содранного Черепа считают небеса своей личной собственностью и будут очищать её от врагов, что осмелятся вторгнуться в её пределы.

Мобильные Рейдеры.

Рейдеры этого Кабала наслаждаются скоростными боями, летая на превосходных грави-кораблях в битву, дабы быть уверенным, что их суда достигнут вражеских судов раньше своих бывших союзников. Говорят, что все банды Хеллионов завидуют быстроте мобильных Рейдеров.

Рейдеры Паутины.

Воины этого Кабала являются экспертами в использовании множества порталов паутины ведущих в материальное пространство, Рейдеры освоившие порталы появляться с неожиданных сторон. В результате враги Кабала внезапно оказываются окруженными со всех сторон быстрыми и смертоносными бойцами.

Перевод Шеодса.

I. 2025–2125: Эпоха гиперполяризации и технологической консолидации

Технологические драйверы:

• Искусственный интеллект и управление: К 2060 г. ИИ-системы управляют городской инфраструктурой (трафик, энергетика, водоснабжение) в крупных мегаполисах, что приводит к созданию «умных зон» с повышенным качеством жизни, но и с элементами социального рейтинга.

• Энергетический сдвиг: Массовое внедрение малых модульных ядерных реакторов и геотермальных станций к 2075 г. делает США энергетически независимыми, но усиливает экономическое неравенство между технологическими хабами и старыми промышленными регионами.

• Биоинженерия: Технологии редактирования генов (CRISPR) становятся коммерчески доступными, что создает социальный раскол на «улучшенных» (Gentech) и «естественных» (Naturals), обостряя классовую борьбу.

Геополитические изменения:

• «Великий разлом» США: Политическая поляризация приводит к формированию к 2050 г. двух автономных экономических блоков: Прибрежный альянс (технологии, финансы) и Континентальный союз (ресурсы, сельское хозяйство). Федеральное правительство сохраняет контроль только над армией и внешней политикой.

• Североамериканский экономический союз (СЭС): Для конкуренции с Китаем, США, Канада и Мексика к 2065 г. создают углубленный экономический и оборонный альянс с единой цифровой валютой и общей системой пограничного контроля для управления климатической миграцией из Латинской Америки.

• Тихоокеанская «холодная война 2.0»: Противостояние с Китаем переходит в технологическую сферу: создаются отдельные, несовместимые друг с другом интернет-экосистемы и стандарты ИИ.

Ключевое событие: «Калифорнийский референдум о цифровом суверенитете» (2092 г.). Калифорния, Орегон и Вашингтон принимают законы, передающие управление внутренними экономическими процессами собственным ИИ-платформам, что вынуждает провести конституционную реформу и пересмотреть основы федерализма в США.

II. 2126–2225: Эра климатических крепостей и корпоративных государств

Технологические драйверы:

• Климатическая инженерия: Реализация проекта «Великий американский щит» — сети атмосферных уловителей влаги и стратосферных аэрозолей для защиты аграрных штатов от засух и ураганов. Пустыня Мохаве превращается в центр солнечной энергетики.

• Нейроинтеграция: Прямые нейроинтерфейсы становятся стандартом в корпоративном секторе и армии. Возникает новый класс работников — «синты», чей мозг постоянно подключен к корпоративным сетям.

• Автономные города: Технологические корпорации строят полностью автономные города-государства в океане и на ранее необитаемых территориях, со своими законами и системами безопасности (например, «Google Atoll», «Amazonia Prime»).

Геополитические изменения:

• «Крепость Северная Америка»: Границы СЭС превращаются в высокотехнологичный барьер, управляемый ИИ, для защиты от миллионов климатических беженцев из тонущих прибрежных зон и засушливых регионов Южной Америки.

• Распад Канады: Южные, наиболее пригодные для жизни регионы Канады экономически и культурно сливаются с американским Прибрежным альянсом, в то время как северные территории становятся зоной добычи ресурсов под управлением корпораций.

• Новый экономический порядок: Власть переходит от национальных правительств к мегакорпорациям и альянсам городов-государств, которые контролируют технологии, данные и климат.

Ключевое событие: «Восстание синтов» (2195 г.). Массовый сбой в корпоративной нейросети приводит к первому в истории коллективному цифровому протесту работников, требующих «когнитивной свободы». Это событие запускает движение за права аугментированных людей.

III. 2226–2325: Пост-географическая цивилизация и освоение Солнечной системы

Технологические драйверы:

• Космическая индустриализация: Промышленная добыча ресурсов на астероидах становится основой экономики. Североамериканский альянс строит «Врата Лагранжа» — гигантскую орбитальную станцию, служащую транспортным и производственным хабом.

• Цифровое сознание: Технология позволяет создавать цифровые копии сознания, но в отличие от простого бессмертия, люди могут объединяться во временные «коллективные разумы» для решения сверхсложных научных и инженерных задач.

• Молекулярное производство: Наноассемблеры («принтеры материи») делают производство на Земле практически бесплатным, что полностью обесценивает материальные блага и переносит фокус экономики на информацию, энергию и контроль над космическим пространством.

Геополитические изменения:

• Солнечная геополитика: Основное соперничество разворачивается между Американо-Европейским альянсом на Марсе и Китайско-Индийской лунной коалицией за контроль над транспортными путями и ресурсами Солнечной системы.

• Эра пост-правительств: На Земле национальные государства уступают роль планетарному ИИ-регулятору, который управляет климатом и глобальной логистикой. Человечество организуется в локальные, корпоративные и виртуальные сообщества.

• Трансформация конфликтов: Войны ведутся в космосе автономными флотилиями и на Земле через «когнитивные атаки», направленные на временное разрушение коллективных разумов противника.

Ключевое событие: «Гелиосский пакт» (2310 г.). После кибернетического конфликта за право строительства сферы Дайсона вокруг Меркурия, ведущие космические державы подписывают договор, объявляющий звезды и планеты общим достоянием, что открывает эру совместной межзвездной экспансии.

Устойчивые тренды через 300 лет:

• Культурная доминанта: «Американская мечта» трансформируется из стремления к материальному богатству в право на «морфологическую свободу» — свободу выбора своей физической, цифровой или коллективной формы существования.

• Экономическая модель: Переход от потребительского капитализма к «инфо-стелларной» экономике, основанной на управлении данными, энергией и космической логистикой.

• Этические вызовы: Главный конфликт общества разворачивается между сторонниками индивидуального сознания и адептами коллективного разума, а также по вопросу о правах созданных ИИ-существ.

Согласны с прогнозом?

Я спросил 4 нейросети: ChatGPT, Gemini, Grok и DeepSeek. Здесь представлен ответ Gemini. Остальные ответы можно посмотреть в моем телеграмм канале.
Tg: @dialogswithai