Дворник С. не явился на уборку. Для провинциального города Т. сие происшествие оказалось событием неслыханным, даже скандальным. Жители дома говорили о дворнике различно: одни считали его за добросовестного труженика, исправно метущего двор и не предающегося губительным порокам. Другие же находили в С. некую душевную тонкость, несвойственную людям его звания. Вот эта-то тонкость душевной организации и погубила его.

Случившееся столь противоеречило установленному миропорядку, что председатель товарищества собственников жилья, К. – особа, чей возраст располагался где-то меж цветущими двадцатью и благоуханными восьмьюдесятью, ощутила в душе своей движение, сродни геологическому.

Недовольство свое К. излила, по установленной традиции, посредством аудиопослания в мессенджере, коий ныне почти что под запретом. Голос ее, дребезжащий и властный, трясся от негодования и намекал на младенческую незрелость дворника. Женщина упрекала слугу в нежелании трудиться «по-хорошему» и потребовала предоставить объяснительную записку прямо в её почтовый ящик.

Дворник С. правды скрывать не стал и излил ее на бумаге, как на духу, со всей присущей ему обстоятельностью. Сия объяснительная есть редкий экземпляр документа, всецело соответствующий своему названию и назначению.

Объяснительная записка.

Председательнице ТСЖ «Побоково 101» К. от дворника С.

Смиренно объясняю, почему не явился на уборку тридцать второго и тридцать третьего числа месяца пустобря.

Тридцать второго, признаться, счёл излишним браться за метлу, ибо тридцать первого убрал столь тщательно, что мусор, по моему многолетнему опыту, никак не мог вновь воспроизвестись в подобном изобилии. Считаю сей довод не праздным, ибо исполняю службу свою через день уж много лет и оттого вижу в этом разум.

Однако же неявка во второй день имеет причины глубокие, психофизиологические. Далее погружусь в их изложение, дабы вы, К., если хватит сил вашего духа дойти до конца сего послания, могли не только понять, но, страстно надеюсь, и простить меня.

Вообразите же себе человеческую душу, прикованную, словно каторжник к тачке, к делу простому, но монотонному. Человека подтачивают ранние подъемы, смрад и вознаграждение скудное по сравнению с министерским. В таком положении даже душа, облеченная в самую крепкую волю, с течением времени неизбежно начнет истощаться. Сперва утратит ловкость, потом проникнется леностью, а там и вовсе возымеет к сему действу острое, физиологическое отвращение.

Если не дать сей душе передышки, не позволить ей отвлечься на месяц, а лучше на полтора, то каждое новое соприкосновение с работой будет даваться ей все тягостнее. Хотя работа сия и остается всё той же. И чем более воли тратит человек на преодоление сего отвращения, тем ненавистнее становится ему труд.

В такой ситуации оказался и я, не видевший отпуска вот уже два года.

Многие люди, ввергнутые в подобную экзистенциальную трясину, устремляются к небытию, кое один венский доктор окрестил «мортидо». Сие смертострастное влечение выражается обычно в курении, пьянстве, сквернословии и иных привычках, жизнь сокращающих. Я же, пребывая в состоянии глубочайшей душевной смуты и тоски, вознамерился приблизить свой конец иным, более гастрономическим способом – посредством обильного вкушения булок.

Вечером тридцать второго пустобря, обуянный тошнотой, как выразился бы один французский философ, я отправился в гастроном и накупил яств: чебурек, самсу с говядиной, греческую улитку со шпинатом, два берлинских пончика, слойку с малиновым вареньем, косичку с курицей, синнабон, пиццу малую, онигири, батончик протеиновый, чикенбургер, круассан шоколадный, эчпочмак, ломоть морковного торта, два эклера и пирожное песочное.

Все сие мучное богатство было мною поглощено в час ночной, на сон грядущий, что и привело к плотским мучениям. Отмечу с чувством глубокой ответственности, что я, человек предусмотрительный, пытался бороться с последствиями: принял калий с магнием для уменьшения отеков, ферменты пищеварительные, а под конец трапезы – даже гречку с тыквой, брокколи и петрушкой, дабы нейтрализовать пагубное воздействие. К сожалению, соделанное лишь усугубило будущие страдания.

Поглощение сих яств есть не что иное, как наглядная иллюстрация смертного греха, именуемого чревоугодием. Если суть смертного греха в приближении к смерти, то увы – утром я восстал ото сна и с ужасом обнаружил, что успеха в предприятии своем не снискал.

Переедание не убило меня, но и не сделало меня сильнее, как бы не заверял немецкий пышноусый мудрец. Сил не было вовсе. Все существо мое стонало, веки отяжелели, рот наполнился густою слюной, а живот раздулся. Ни стоны, ни движения, ни попытки дыхательной гимнастики – ничто не облегчало мою участь.

Хотя совесть шептала: «вставай, дворник, мети двор, ибо долг зовёт», тело моё вопияло иное: «лежать». После десяти минут упорной борьбы я капитулировал и рухнул на одр свой. Лежал и наполнялся чувством вины за невыход на уборку, но не был в состоянии сдвинуть с места и мизинца.

По зрелом размышлении дерзаю утверждать, что блаженство, испытанное мною в процессе обжорства, неизмеримо выше того чувства вины, что я испытываю ныне за свой прогул.

Если же вы, сочтете нужным наложить на меня денежный штраф, признаю решение справедливым. Более того, я бы настаивал на нём, дабы на вырученные средства вы устроили себе малый гастрономический праздник на сон грядущий. Уверен, у вас есть свои способы давать выход вашему «мортидо», но если вы решитесь повторить мой путь – вы поймете всю глубину моих страданий и, быть может, простите меня.

Обещать, что впредь сие не повторится, не могу, ибо душа человеческая – потемки.

С глубочайшим уважением и поклоном,

дворник С.

Тридцать четвёртое пустобря, первый год цветения липы.

Попал мне в руки данный документ:

Реальная история нашего клиента

Писал объяснительные, ходил по кабинетам, чуть не поседел — но всё обошлось! Обычный парень, не миллионер, не налоговый гений. Просто решил поделиться, как я действовал после внезапного “привета” от налоговой. Всё по-честному, с нервами, растерянностью, внезапными инсайтами и хэппи-эндом. История от первого лица, мы только помогли собрать детали — а выводы тут пусть каждый делает сам.

Когда письмо из налоговой — хуже, чем сообщение от бывшей

Есть у меня такая привычка: по вечерам проверять почту, пока лазаю по холодильнику в поисках вдохновения. Обычно там — рассылки, спам и «Ваш платёж принят». Но однажды прилетает официальный текст: «Вам необходимо явиться…» — ну, вы понимаете. Сердце — в пятки. Лицо — как у кота, которого застукали на кухонном столе.

Знаете, в этот момент остро чувствуешь: не зря мама учила складывать справки в одну папку. Только у меня их, конечно, три (и половина — в цифре, где-то в облаках).

Дальше всё как в кино, только без попкорна. Сначала — паника. Потом — обзвон знакомых: «Слушай, тебя не вызывали?» После пары успокоительных (кофе, если что!) начинаю разбираться, за что меня на этот раз полюбили. Оказалось — стандартная проверка.

Палата номер шесть: или как я стал героем коридорных баталий

Первый раз идти в налоговую — как первый прыжок в холодный бассейн. Вроде страшно, но все выживают. Захожу, чувствую себя героем «Властелина колец», только вместо кольца — пачка документов. На входе встречают суровые тётеньки — смотрят как будто я у них вчера суп пересолил.

Пошёл по кабинетам. Атмосфера — смесь «Служебного романа» и «Матрицы»: очереди, шёпот, люди с глазами «я тут с утра». Протягиваю свои бумаги, жду вердикта. Сотрудница в очках изучает каждую бумажку, как будто ищет там рецепт счастья. В голове крутится: «Только бы не придрались к подписи!»

— А это у вас что?
— Эм… отчёт за второй квартал.
— А почему не как у всех?
— Потому что… ну, потому что я так вижу! (Шутка не зашла. Никогда не используйте сарказм в налоговой.)

Переписка с налоговой — новый вид квеста

Пошли запросы на объяснения. Сначала коротко отвечал: «Документы приложены», «Всё по закону». Потом понял, что чем длиннее объяснение, тем меньше вопросов. Начал писать целые сочинения — из серии «Как я летал в отпуск и почему это легально».

Тут главное — не лукавить. Один раз написал не то — и пришлось потом объяснять ещё три раза. В общем, искусство извиняться за то, что ничего не нарушал, я освоил на уровне «гуру». Где-то между этими письмами я внезапно понял: главное — не психовать и не прятаться. Лучше сразу всё объяснить, показать, что не враг, а такой же залётный пассажир этого бюрократического квеста.

Немного везения и простой человеческий подход

Самое удивительное, что в какой-то момент (примерно после десятого визита) всё начало поворачиваться в мою сторону. Оказалось, что сотрудница, которая сначала смотрела на меня как на тайного миллионера, тоже когда-то путала счета-фактуры. Поговорили по‑человечески, даже посмеялись. Ключ к налоговой, как ни странно, — это не юрист в галстуке (ну, если не совсем жесть), а здравый смысл и нормальное общение. Хотя иногда — немного везения и терпения, конечно.

Хэппи-энд, который не ждали даже в налоговой

В итоге мне пришёл официальный ответ — мол, вопросов больше нет, спасибо за сотрудничество. Я тогда реально чуть не станцевал прямо в коридоре (но сдержался, я же взрослый человек, вроде бы). Мой бизнес остался цел, а я выдохнул — и заодно навёл порядок в документах (впервые за два года!).

А у вас были такие истории с налоговой, которые потом можно рассказывать друзьям как страшилку — или, наоборот, анекдот? Пишите в комментариях, что помогло справиться и остаться в здравом уме!