— Меню уже смотрел? — Лена сняла пальто и опустилась на кожаный диван в зале ресторана «Амичи».
— Нет ещё, жду, пока официант принесёт планшет, — Максим скользнул пальцами по столу, изучая встроенный NFC-ридер. — Без договора всё равно не дадут заказать.
К ним подошёл официант — молодой, в накрахмаленной рубашке, с бейджем «Сервер Дмитрий, сертифицирован».
— Добрый вечер. Прежде чем я активирую меню, попрошу подписать договор. Версия 4.8, с обновлёнными пунктами по кулинарному согласованию и аудиовизуальной фиксации.
Максим уже тянулся к стилусу.
— Там что, снова поправки?
— Незначительные. Уточнение по возможным аллергическим реакциям на форму подачи и праву ресторана использовать ваше выражение лица в рекламных целях при доставке блюд.
— Ясно. — Лена приняла планшет и начала листать. — Где пункт про отказ от иска в случае, если блюдо окажется не таким вкусным, как ожидалось?
— Страница 3, — с готовностью ответил официант. — Ниже пункта о согласии на присутствие музыки, которая может показаться навязчивой.
Лена кивнула:
— Всё на месте. Подписываю.
Пару лет назад она бы, возможно, удивилась. Но не в 2029 году. Сейчас даже кофе в автомате не наливали без согласия на обработку эмоций. После случая с женщиной, подавшей в суд на кофейню за "моральный вред от капучино с пенкой в виде пениса".
Максим быстро проставил галочки:
— Согласен, согласен, не оскорбляет, не вступает в противоречие с моей культурной идентичностью, не вызывает судорог. Всё, можно меню?
Дмитрий активировал интерактивное меню. На экране замигали блюда, каждое с маленьким восклицательным знаком:
— «Тартар из лосося». Предупреждение: содержит лосося.
— «Филе утки». Предупреждение: внешне напоминает мясо.
— «Мусс "Детство кончилось"». Эмоциональная оговорка: может вызвать ностальгию, слёзы, воспоминания о разводе родителей.
— Возьму тартар, — сказал Максим. — Сегодня без триггеров.
— И бокал вина, белого, но только если в договоре нет пункта про принудительное веселье, — уточнила Лена.
— Конечно, — Дмитрий улыбнулся. — Нейтральное белое, без эмоциональной нагрузки. Подтвердите, что употребление вина не вызовет чувства романтической привязанности или иллюзию безопасности?
— Подтверждаю, — отозвалась Лена, уже заполняя форму обратной связи до подачи блюда. Сейчас так принято — чтобы фидбек не исказился насыщением.
Рядом за столиком пара подписывала документ о согласии на фотосъёмку тарелок и возможную публикацию их отзывов на стенде позора Yelp. Никто не возмущался. Это был обычный ритуал. Как дезинфекция рук или распаковка нового айфона.
Когда еду принесли, на тарелке вместе с ризотто лежала маленькая карточка:
«Подпись гостя подтверждает факт вкусового восприятия».
— Вкусно, — сказала Лена, отложив вилку. — Даже если бы нет — оспорить всё равно нельзя.
— Да и зачем? — пожал плечами Максим. — Главное, что всё по регламенту.
На выходе им предложили подписать форму об отказе от претензий по поводу освещения, температуры и громкости фоновой музыки.
— Гарантия, — сказал хостес. — Всё ради вашего комфорта.
— Ага. — Лена чиркнула подпись. — Комфорт — это когда не надо думать. Просто подписываешь.
Максим открыл такси через приложение. На экране высветился запрос: «Вы подтверждаете, что поездка не вызовет у вас травмирующих воспоминаний о детстве, разводе или 2020-х годах?»
Он нажал «да» и прошептал:
— Шёл, блядский, 2029 год.
