Лига историков

Я уже сейчас работаю в школе. И, так получилось, что в университете мне всё пророчат научную карьеру, да и мне в удовольствие посещать научные конференции и знакомиться с тайным знанием, которое пишут учёные и для учёных. Можете себе представить, в какой ужас я прихожу, когда вижу школьные учебники! О причинах оного я так долго распинался, что уже вывел следующую формулу: "В учебниках всё настолько сильно упрощено, что там написана неправда". Разумеется, такое я говорю не детям, дабы не отвратить их от света знаний.

Но сегодня речь пойдёт о духовенстве. И надо сразу сделать ремарку - духовенства за пределами христианства не существует. Так получилось, что мы выросли в парадигме религии, которая организационно по отношению к другим религиям - в том числе мировым - особенная. Но мы, находясь в информационном пузыре этой религии, экстраполируем её специфику на остальной мир. Отсюда восприятие даосов из Школы Небесных наставников как "даосских пап" (ох уж эти американцы), исмаилитского Ага-хана и двунадесятницкого аятоллы как "шиитского папы", и так далее. Вы, кстати, можете посмеяться вместе со мной - включите, например, попытку японцев воссоздать католическую церковь в своих аниме (скажем, в "Волчица и пряности" или в "Тёмном дворецком") и вы увидите, как японцы делают ту же самую ошибку - с разной степенью правдоподобия наряжают своих буддистских и синтоистских священников в чужеземные одежды без понимания сути.

По хорошему, чтобы о таких вещах рассказывать, я должен быть мусульманином и вырасти в исламской семье, дабы найти слова, чтобы как можно точнее передать суть. Но я закроюсь дисклеймером из первой части как щитом - я не претендую на глубокое исследование, это - обзорная экскурсия.

Исламского духовенства не существует. Вообще, ислам в принципе не существует как организованная религия в европейском понимании. В Европе за счёт долгого политического единовластия, продуктивной работы Вселенских Соборов, а также калькирования в духовной организации светских бюрократических институтов, церковь рано приобрела современный организационный вид. Ей также помогли Тёмные века в Европе, когда именно светские институты наращивались на хребет церковной организации, а не наоборот. Таким образом, у нас появилось не только Священное Писание, но и Священное Предание, строгое единоначалие, беспрекословное подчинение вышестоящему начальнику, чувство ранга. От начала и до конца всё это отсутствовало в исламе. В дальнейшем это будет характерно для шиитских общин, которые будут развиваться в остром противостоянии с гораздо более превосходящими демографически, территориально и экономически суннитскими общинами. Но об этом как-то в другой раз.

В исламе две священные книги - Коран (божественное откровение Бога своему посланнику) и Сунна (художественная биография Мухаммада, посланника Бога). Мухаммад был руководителем религиозной общины (уммы) - совокупности равноправных свободных мужчин, которые посредством принятия ислама выбрали его в качестве своего безусловного лидера. К моменту его смерти организационная структура в умме не сложилась, она была просто не нужна. Поскольку арабы на тот момент находились в стадии перехода от кочевнической к оседлой жизни, у них были богатейшие кровнородственные традиции - все члены одной социальной группы так или иначе приходились друг другу родственниками. Организовывать их было не нужно - с этим успешно справлялись внутренние племенные институты.

Обратите внимание, что эта традиция до сих пор сильна в исламском обществе. Ислам изначально создавался и развивался таким образом, чтобы не создать институты управления, а помочь институтам самоуправления универсализировать свои инструменты. То есть, если очень грубо, то экстраполировать кровнородственные механизмы на всё общество. Как вы понимаете, в такой структуре попросту нет места государству в европейском понимании. Более того, для мусульман очень травмирующим процессом является замещение своего кланово-семейного самоуправления государственными институтами.

Наследники Мухаммада вскоре разругались между собой. Четвёртый праведный халиф Али стал последним таковым. Посмотрите же на эволюцию религии под микроскопом - фигуру Мухаммада замещает точно такой же безусловный светско-религиозный лидер ещё четыре раза. Однако в дальнейшем начинается первая братоубийственная война между мусульманами - люди не смогли выбрать для себя общего безусловного светско-религиозного лидера.

В дальнейшем мы увидим специфическую трёхуровневую композицию исламского общества. Да, сразу оговорюсь, как вы могли заметить, здесь нет чёткого деления на Церковь ("тело Христово") и паству. Здесь, как вы видите, вся религиозная община участвует в решении религиозных противоречий.

В шиизме на первом уровне находится общественный лидер. Для его выдвижения ему нужно опираться на родовые институты - он должен быть потомком или хотя бы родственником духовного лидера древности. Он должен обладать выдающимися морально-этическими качествами (наличие капитала, как вы понимаете, обычно этому только мешает). Наконец, он обязан быть интеллектуально невероятно одарён, дабы владеть богословием, философией, поэзией и многими иными качествами. Так, например, в исмаилизме до сих пор все Ага-ханы обязаны иметь престижное высшее образование. На следующем уровне находится духовенство, которое занимается передачей слова и воли от лидера своей общине - они принимают законы, судят, осуществляют научную и культурную деятельность, следят за санитарными и нравственными нормами. Я как-то читал любопытную научную работу о функциях кадий в Империи Великих Моголов - в их ведении, например, находилось городская канализация. И тюрьмы. Хотя, конечно, Моголы были суннитами. Третьей частью композиции является религиозная община - люди, которые, с одной стороны, живут по законам общинам, обращаются в суд общины и следуют его судебным предписаниям (даже если они им не нравятся), с другой стороны - отворачиваются от своего духовного лидера, если в нём разочарованы.

Обратите особое внимание на последнее предложение! В периоды кризиса одна религиозная община может распадаться даже на десятки течений и не по философским и религиозным вопросам, а только по вопросу выбора безусловного лидера. И члены уммы принимают живейшее участие в этом процессе.

В суннизме всё сложилось несколько иначе. Здесь сложилась региональная связка трёх сил - духовных лидеров, местных политических кланов и местных племенных сил элиты.

Пожалуйста, обратите на это внимание! Суннизм настолько хорошо закрепился в Африке, Индонезии, Центральной Азии - как раз за пределами Аравии и Ближнего Востока - не по причинам, которые описал автор оригинального поста, с которым я полемизирую, а по вышесказанным причинам. Сунниты адаптировали своё учение под реалии общества.

В суннитском мире была создана сложная и эффективная система сдержек и противовесов. Так, например, в ханафитском мазхабе (основной мазхаб Центральной Азии) в качестве источника права используется урф - местный обычай. Предполагается, что если урф прямо не противоречит Корану, то он богоугоден. Именно по этой причине центральноазиатское общество (например, этика для женщин) настолько сильно отличается от аравийского. И, вообще, именно по этой причине в суннитском мире на Земле в принципе настолько пёстрое общество - поставь рядом нигерийку, индонезийку и узбечку, увидишь три разных образа.

Были созданы сложные взаимоотношения с политической властью. Последняя занималась исполнительной властью, не имея права лезть в дела судебной и законодательной. Единственный способ подчинения духовенства, который был у политических лидеров и который работал время от времени - это банальный подкуп. Дарение капитала, устройство на госслужбу, например.

Тем не менее, так получилось, что в исламском мире духовная власть оказалась гораздо прочнее и долговечнее светских. Простые члены религиозной общины понимали, на кого нужно делать ставку - в политических играх правящих кланов нередко проиграть можно было не только свою жизнь, но и жизнь своих родных до седьмого колена. А духовенство было здесь задолго до твоего рождения и будет тоже. Поэтому за справедливостью и помощью и сильные, и слабые обращались к местным духовным лидерам, авторитетам религиозной общины.

Наконец, что же это за духовные лидеры такие? Шиизм требует отдельной части, поэтому о нём поговорим как-нибудь в другой раз. Суннитская организация масштабнее и популярнее. Как я уже говорил в прошлой части, "духовенство" в исламе - это буквально научное сообщество. Именно в этом, кстати, я вижу такую большую проблему для исламского мира в импорте европейской научно-технической парадигмы в XVIII-XIX вв. Если человек хотел получить возможность трудоустроиться в отдельной умме, он должен был закончить учебное заведение (медресе). У него должны были быть рекомендации от своих учителей в университете (медресе). После окончания обучения человек находил работу в любой части исламского мира - он мог становится учителем, врачом, философом и так далее. Но, поскольку ему нужно было что-то кушать, он нанимался в общину (это могло быть племя, деревня/аул, крупный город и так далее; позднее мог пойти на госслужбу) и, помимо занятия своей работой, организовывал духовную жизнь мусульман своей общины. Это и есть мулла. Если община богатая и многочисленная, то таких наёмных работников у неё много, у них вырабатывается собственное корпоративное обычное право, по которому они выбирают себе имама - должностное лицо, заведующее мечетью (как нам говорил преподаватель: "не хозяин мечети, а владеющий ключами от мечети").

Наконец, глобальное суннитское духовенство - это очень большая корпорация учёных. Их организация мало чем отличается от современного научного сообщества XXI века. Есть авторитетные специалисты со своими школами, есть их оппоненты со своими школами, есть авторитетные и/или старые мнения (фетвы), есть малоавторитетные и/или молодые мнения (фетвы). Между ними переписка и баталии, всегда есть очень странные муллы где-то в регионах, которые на своей волне. Вот тебе и "исламское духовенство".

Надеюсь, дорогой читатель, вы теперь понимаете разницу между христианским и исламским духовенством. И, я надеюсь, вы ощутили эту красоту самоорганизации, уважения к местным обычаям, демократизм исламского общества. Но, конечно, теперь Авгиевы конюшни ассимиляции приезжающих мусульман становятся совсем уж неприличных масштабов.

Ставка Пугачева с его «Военной коллегией» к тому времени расположилась в семи верстах от Оренбурга, в Бердской слободе.

Екатерина II признавалась, что «можно почесть за счастье, что сии канальи привязались целых два месяца к Оренбургу и не далее куда пошли». Однако Пугачев, не снимая осады, принялся расширять территорию восстания.

Например, в начале декабря отряд Толкачева отправился к низовьям Яика. Пали несколько крепостей, в том числе Кулагина и Калмыкова, после чего провалилась еще одна попытка мятежников захватить их исконную цель – Яицкий городок. Толкачев блокировал расположенную в центре городка крепость, где укрылся гарнизон под командованием подполковника Ивана Симонова. Пугачевцы держали эту крепость в осаде до апреля 1774 года, и под ее стены не раз приезжал сам предводитель восстания.

Против бунтовщиков императрица послала генерал-майора Василия Кара. Начав движение из Казани, он не сомневался в успехе, но в ноябре 1773-го возле деревни Юзеевой его 1,5-тысячный отряд неожиданно окружили пугачевцы. Они одержали решительную победу. Кроме того, под Оренбургом потерпел поражение еще один отряд, который привел из Симбирска полковник Петр Чернышев. Тогда Кар, сославшись на болезнь, оставил войска, отбыв в Казань, а затем в Москву. Оправдаться ему не удалось: он был уволен со службы с запретом появляться в столицах.

Этот провал дал понять, что бороться с пугачевцами малыми силами бессмысленно. Во главе правительственных войск был поставлен генерал-аншеф Александр Бибиков, сумевший организовать действенное сопротивление бунту. В письме литератору Денису Фонвизину он точно оценил ситуацию: «Ведь не Пугачев важен, да важно всеобщее негодование».

История каждой страны – это удивительные хитросплетения всевозможных тайн, загадок, совпадений. Однако, как мы знаем, история не терпится сослагания, поэтому, каждый раз произнося заветное: "Если бы"– мы должны об этом вспоминать. Но, если бы все сложилось по-другому, то наша матушка Россия могла бы быть намного больше, ведь ещё не так давно, в 18 – 19-х веках, России принадлежала и Аляска, и все западное побережье Северной Америки, включая Калифорнию.

Америка не всегда была большой, да и осваивали её, собственно говоря, не "американцы", которые приписывают себе чуть ли не создание всего континента. Самые северные районы американского континента были заселены нашими, русскими. Ещё в середине 17-го века экспедиция Семена Дежнёва открыла путь из Сибири на Аляску. Чуть позже этим путём начали проходить торговцы, а русские активно осваивать новые земли. В 1741-м году была основано первое торговое русское поселение на Аляске, а затем русский купец Шелихов Григорий Иванович начал продвигаться в глубь континента, подчиняя местных жителей, обучая их русскому языку и православной вере. Ещё в конце 18-го века купец создал компанию для пушного и зверобойного промысла на северных островах Тихого океана и Аляске.

Когда Шелихов готовился к очередной экспедиции на Аляску, он понял, что ему нужен помощник. В Охотске он встретил Александра Баринова, изобретателя-самоучку. Баринов к тому времени был уже немолод, однако все ещё полон сил, поэтому он с радостью согласился на плавание к дальним берегам. Было это в 1790-м году. Америка встретила русского сурово. Баринов потерпел кораблекрушение, и ему приходилось зимовать в холоде и голоде, но он сумел выжить. Затем с помощью русских поселенцев он добрался до Кадьяка и начал обживаться на новом месте. Первым делом он заложил судостроительную верфь, а затем построил форты, организовал несколько экспедиций в Калифорнию, на Гавайские острова и в Колумбию. Там русские организовывали свои колонии, тесня испанцев. Он даже сочинил гимн для русской Америки, который начинался словами: «Ум российский промыслы затеял».

На новых землях открывались церкви и школы для приобщения к вере и обучению русскому языку местного населения. На службе у Баранова, кроме русских и индейцев, были сиамцы, индусы, якуты, тунгусы. Жизнь в Русской Америки кипела: из Океании привозились плоды хлебного дерева, из Чили и Перу – вино, из Бразилии – кофе, фрукты с Филиппин, шелка из Китая. Вокруг Форта Росс первые поселенцы сажали редьку, сеяли пшеницу и ячмень. Здесь было развито и скотоводство. Слава о Русской Америке и её губернаторе разнеслась далеко. Так, правитель Гавайев Тамоамоа Первый звал Баранова в гости и хотел сделать его своим преемником. О русских поселенцах с восхищением отзывался и конгресс США: "Народ, который в состоянии предпринимать такие путешествия, часто по едва проходимым горам и морям, во время таких бурь и снежных вихрей, конечно, знает всю важность и цену торговли, для которой пускается в дальние странствия".

Но, как это обычно бывает, у Александра Баранова с появлением славы и уважения появились и враги, и завистники. Они и сместили купца со столь выгодной, как им казалось, должности и сами пристроились к кормушке. Баранова срочно вызвали в Петербург. Он умер по пути на родину на острове Ява в апреле 1819 г. Тело его, по морскому обычаю, было отдано морю.

После Александра Баранова было ещё несколько губернаторов Русской Америки, однако потихоньку дела приходили в упадок без поддержки правительства России, а чуть позже Форд Росс, а затем и вся Аляска, были проданы американцам. Так мы потеряли часть своих территорий. Однако имена русских не исчезли с карты Америки. До сих пор существует пролив Шелихова, остров Баранова, остров Александра (в честь Александра Второго, который и продал Аляску), остров Врангеля, остров Прибылова и другие топографические обозначения, названные в честь русских поселенцев.

За открытие вцепились мёртвой хваткой французы, жаждущие сотворить мстю за поражение в войне 1870-1871 гг. и активно развивающие артиллерию. Как выяснил Эжен Тюрпен, пикриновая кислота не взрывалась в стволе орудия при перегрузках в момент выстрела, а если смешать с хлопком и залить в жидком состоянии в форму — получится отличная мощная взрывчатка, названная мелинитом. Он был принят на вооружение в 1887 г. и быстро стал распространяться по миру. В следующем году англичане купили французский патент и обозвали его лиддитом (правда, вместо хлопка применяли позже вазелин и динитробензол). Ещё через год австрияки сделали свой экразит (с иной технологией производства), наши делали опыты напрямую с пикриновой кислотой, в США уже после русско-японской появился даннит и т.п.

А на другой стороне глобуса, в Японии, военным инженером Масатико Симосэ решалась одна сложная задача — изолировать в снаряде тринитрофенол от соприкосновения с металлом. Как писал ранее, взрывоопасность пикратов была известна давно, а просто находясь в металлической чушке мелинит образует эти самые соли, которые взрываются вместе с орудием или расчётом. Так погиб наш талантливый инженер Семён Панпушко при снаряжении снаряда в лаборатории. После этого в России отказались на время от мелинита и использовали только пироксилин. В других странах для стабилизации бадяжили всякие смеси, типа того же экразита, но Симосэ решил сделать проще: внутреннюю часть снаряда покрывали смолой и воском. Так родился «порох Симосэ» (Shimose kayaku), он же наша родная шимоза.

Из методов безопасного скрещивания металла снаряда и взрывчатки исходит главная опасность шимозы: это чистая, неразбавленная ярость пикриновой кислоты. Она мощнее тротила, а чуть бОльшая плотность позволяет к цели доставить больше взрывчатки. Высокая бризантность до 19 мм по Гессу (свойство ВВ дробить оболочку вокруг себя, методика Гесса — замерить, насколько сожмётся столбик свинца от взрыва 50 г взрывчатки) давала большое количество мелких осколков, большая температура взрыва — хороший шанс поджечь что-нибудь нужное. Образующийся после взрыва удушливый жёлтый дым (таки ж краситель взрываем) с одной стороны облегчал пристрелку, с другой — выступал в роли эрзаца отравляющего вещества.

А что самое главное — самураи смогли наладить производство снарядов с шимозой в промышленном объёме. Причём производство самой взрывчатки было дешёвым, что для промышленности Японии было очень важно. В БК полевой 75-мм пушки к началу войны 12% снарядов были гранатами (фугасный боеприпас весом менее 1 пуда). Причём за счёт довольно качественной стали снаряды делались тонкостенными и посему наполнение и фугасов, и каморных бронебоек взрывчаткой было нормальным и по современным меркам, а осколки — мелкими и многочисленными. Во время Цусимы из-за такого устройства снаряда, а ещё количества и скорострельности орудий, корабли Того выпускали в наши взрывчатых веществ до 15 раз больше, чем летело в ответ! А учитывая бОльшую мощь шимозы и лучшую точность японских комендоров, соотношение становится совсем тухлым.

Что характерно, во Франции и Англии в 1899 и 1900 гг. обстреливали списанные корабли снарядами и с мелинитом, и с лиддитом, но даже деревянное французское корыто «Персеваль» не загорелось. Эпические морские замесы Первой мировой, где в корабли летело всё, начиная от чёрного пороха и кончая тротилом, тоже не дали никаких сильных пожаров от взрывов. В 1919 г. британцы снова решили попытать счастье сжечь броненосец «Свифтшур», но не вышло. А вот когда в 1915 г. японские линейные крейсера расстреляли пережившего Цусиму «Императора Николая I», тот получил сильнейшие пожары. Вероятно, это возникало из-за невозможности поучаствовать в бабахе всей массе взрывчатки, отчего с осколками разлетались куски горящего тринитрофенола, работая словно напалм. Вероятно, отсюда воспоминания наших моряков, что якобы горела даже сама броня. Такая же фигня случилась в 1918 г. со снарядами прибывших в Европу американцев, только там взрывчатка сгорала в воздухе, образуя густые жёлтые облака.

Выглядит имбовенько? Есть такое, но не всё ж неко-тян масленица. Главной проблемой взрывчатки на тринитрофеноле и у шимозы в частности оставалась её капризность и высокая требовательность к условиям хранения и стрельбы. Так, японский флот столкнулся с проблемой взрыва снарядов в канале ствола, что доставило проблем и в Жёлтом море, и в Цусиме (правда от этого нашим легче не стало). В первом случае минусанулись 4 12-дм ствола, во втором — 5 12-дм и по 3 6- и 3-дм. А были ещё преждевременные подрывы в воздухе. Японские моряки, по словам англичанина-наблюдателя Джексона, даже начали просить классические снаряды с чёрным порохом. Но пробная партия оказалась неважной, а налаженное производство тринитрофенола и не самая мощная химическая промышленность Японии заставляли мириться с проблемами до 1930 г. К этому времени от взрывчаток на пикринке начали отказывать и другие страны.

Давайте сравним шимозу с главным конкурентом за тот период, русским влажным пироксилином, и с заменившим их тротилом, который и ныне активно применяется в снаряжении боеприпасов. Влажный пироксилин (а не отсыревший обычный порох) — это тоже взрывчатка, причём мощная. Влажность была нужна для уменьшения чувствительности, иначе ВВ взрывалось от любого чиха.

Тротиловый эквивалент у тола равен, что логично, 1. Для пироксилина — 0,8-0,9, а вот у тринитрофенола — 1,1-1,2. По фактической плотности (зависит от способа снаряжения снаряда) шимоза равна либо чуть превосходит тротил (ок. 1,6-1,65 г/см3 против 1,54-1,58 г/см3), а у пироксилина с 30% влажностью — лишь около 0,8-0,9 г/см3. Фугасность (объём дыры в свинце, что сделает взрыв 10 г ВВ) у шимозы до 335 мл, у тротила 305 мл, а пироксилин — от 255 и аж до 470 мл (использовавшийся нами тогда давал ок. 330 мл). По бризантности пироксилин в сухом состоянии может выдать до 14 мм, но вот влажный всего лишь ок. 6,8-8 мм против 17-19 у шимозы и 16-18 у тола. Температура взрыва тринитрофенола доходит до 3300 град, что чуть выше конкурентов (3050-3100 град). Чувствительность (процент взрывов при испытаниях) в равных условиях у тола 4-8%, 8-12% у влажного пироксилина (100% у сухого) и ок. 24% у пикринки.

Как видим, характеристики снаряжения наших и японских снарядов схожи. Кроме бризантности, что при толстом корпусе давало мало осколков, и плотности. Из-за этого и малой каморы взрывчатки в морских снарядах (а про сушу поговорим отдельно) было до 6 раз меньше, чем у японцев! Как будто этого было мало, 12-дм снаряды наших в Цусиме снарядили бездымным порохом, более слабым.

Пожары чудовищной силы, так впечатлившие наших моряков, были замечены в основном на кораблях Рожественского, тогда как ни на Рюрике, ни в Жёлтом море, ни в сражении крейсеров таких спецэффектов особо не наблюдалось. А причина тут заключается в Ijuin shinkan — донном взрывателе конструкции Горо Идзюина мгновенного действия, т.е. фактически как для ОФС. Если бронебойка хоть на миг затормозит об броню, то этот простейший взрыватель тотчас же срабатывал. Почесав репу, Того решил в Цусиме палить в основном фугасами, один чёрт что они, что бронебойки работали одинаково. Отсюда и куча горящей несработавшей пикринки, разбрасываемой по кораблям.

А на суше в полевой артиллерии… Ах да, тут надо сперва сказать про русскую артиллерию: в боекомплект наших новых 76-мм пушек обр. 1900 г. фугасных боеприпасов не было, а к 87-мм обр. 1877/95 гг. были устаревшие типа, со слабым фугасным действием. Поэтому без привлечения более тяжёлых орудий, которых было не так много, наши не могли выбить японцев даже из дендрофекальных (причём названия материалов даю без иронии) домиков. А вот японские 75-мм пушки (а у них ещё хватало новейших полевых гаубиц) вполне себе могли накидывать снарядами с шимозой с красивыми эффектами — даже от 75-мм снаряда вздымалось 5-метровое облако пыли и коричневатого или тёмно-зелёного дыма, звук был резким. Наши бойцы, не сталкивавшиеся ранее с полноценными фугасами и плотной осыпью мелких осколков, были шокированы японской новинкой.

Были ли минусы у снарядов полевой артиллерии с шимозой? Да навалом! Во-первых, это частые несрабатывания. Да-да, пока флотские матерились от нежного взрывателя, армейские страдали от прямо противоположной проблемы. Отсюда же вытекает пункт №2: низкое осколочное действие снарядов. Граната втыкалась в землю, закапывалась, и только тогда тугой взрыватель (наименование найти не удалось) соизволил бахнуть. Естественно, грунт выбрасывало наверх, а вот осколки уходили в землю. Командир 85-го Выборгского пехотного полка, генерал-майор Зайончковский, писал, что стоящий в резерве полк был обстрелян несколькими десятками снарядов, которые рвались в 10-15 шагах от выстроившихся людей, но все потери — 3 раненых солдата, 5 контуженных офицеров (остались в строю) и подбитая полевая кухня. Схожие впечатления рассказали офицеры 33-го Елецкого, 12-го Симбирского Барнаульского пехотных полков и 37-й дивизии.

Правда, на этот взрыватель матерились не только японские артиллеристы, но и наши пехотные. Эти снаряды хорошо разрушали древо-земляные укрепления, которые были основными в нашей обороне, а неразорвавшиеся снаряды, не смотря на всевозможные запреты, особо гениальные солдаты пытались разобрать, не имея на то никакой подготовки. А это боеприпасы с тринитрофенолом, который, потеряв защитную оболочку из-за удара, радостно вступал во всякие незаконные связи с окружающим металлом. И образовавшиеся пикраты подрывали горе-сапёров. Учитывая, что много неразрывов давали снаряды 11-дм осадных орудий, потери у наших бойцов могли быть серьёзными. В октябре 1904-го разом убило и ранило 22 человека, двумя месяцами позднее — ещё 13.

Как видим, взрывчатка из шимозы не самая плохая, но со своими плюсами и капризами. Главное её достоинство на момент описываемых событий — банальное массовое производство снарядов с ней, что особенно актуально для полевой артиллерии, где нам противопоставить было нечего. Бонусом — ядовитый газ после взрыва и в морских фугасах куча разлетающейся горящей пиркинки. Её главным минусом было проблемное хранение и возможные подрывы стволов. Всё остальное — это уже приколы нежного морского и тугого армейского взрывателей, качественной стали корпусов снарядов и ошибки руководства русской армии, недостатки промышленности Российской Империи.

Пост с навигацией по Коту
Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!

Также читайте на других ресурсах:
Телеграм
ВК
Дзен