В ту ночь мы со Степаном были на дежурстве. К вечеру, собрав стадо на небольшом холме, пока олени отдыхали решили почаёвничать. Чай в термосе закончился пора было заварить новый.
- Женька, доставай чай, - сказал мне Степан, - вода скоро закипит.
Я полез в рюкзак, но заварки не нашёл.
- Мда, без чая тоскливо, ну ничего травку заварим, - сказал Степан и начал рвать веточки брусники, багульника и ещё какой-то травы.
Мне стало неловко, сбором продуктов занимался я и надо же, как назло, забыл самое важное. Даже перец взял, а чай забыл. Степан, видя моё замешательство, неспешно начал свой рассказ.
- То что ты заварку забыл ничего страшного. Завтра придём с дежурства и вдоволь напьёмся чая. А вот в 1998 году у нас в Сирениках чая совсем не было. Долго не было. Пока стоял зимник, чай из Провидения мало-мало привозили. Но к середине мая зимник «поплыл» и стало туго. Работы в то время не было. Часть нашего стада разбежалась, многих оленей постреляли браконьеры, другую часть проели и пропили. Поэтому когда осталось несколько сотен голов, наше стадо объединили с другим, таким же, а большую часть пастухов отправили в село, в неоплачиваемый отпуск. Времена были совсем худые, ни денег, ни продуктов, ни зарплаты. В селе работы тоже не было. Морзверобои также жили впроголодь, дефицит был во всём и в бензине и патронах, поэтому на охоту за нерпой и моржами выходили очень редко. Одним словом делать в деревне было нечего.
Захотелось мне однажды чая. Сильно захотелось. Как с бодуна пива хочется. Три недели чая не пил. И решил я идти за чаем в Провидения.
- Это ж сколько получается, если в обход идти, под сотню наверное? Напрямую же не пройдёшь лёд в бухте вынесло уже?
- Да, где-то так, может больше. Мы, оленеводы километры не считаем. По-хорошему, т.е. летом или осенью это два дня пути. Зимой, если день и ночь идти, можно дойти меньше, чем за сутки. А тогда весна была, прикинул, суток трое шагать. Распутица началась, реки вскрылись, обходить много придётся. В общем, думал я не долго, взял рюкзак, кружку, ложку и пошёл. Еду брать не стал, дома и так чуть-чуть крупы осталось, последнее забирать не стал. Решил идти через бригаду, у них можно было взять на дорогу немного мяса. Это крюк, но зато с едой буду. Почти сутки шёл в нашу бригаду. Мог быстрее, но несколько раз провалился в реку, пришлось сушиться. Следующий день провёл в бригаде, выспался, высушился, взял вяленного мяса и дальше пошёл. Чая в бригаде тоже не было, закончился, поэтому меня попросили на обратном пути принести хотя бы пачку заварки.
Ещё два дня шёл по сопкам, обходя бухты. В первую ночь ночевал в старом балке, вторую пришлось провести на улице. Морозов уже не было, поэтому даже выспаться удалось. На четвёртый день планировал прийти в посёлок. Вышел пораньше и вскоре наткнулся на старую, местами растаявшую, вездеходную колею. За очередным перевалом увидел вездеход. Это был очень коварный перевал. Зимой и летом преодолеть его можно легко, а вот в весеннюю распутицу перевал становился ловушкой, вездеходчики его называют «нырком»: ручей пробил в скале расселину и чтобы его преодолеть нужно сначала спуститься под острым углом в этот ручей, а затем под таким же углом подняться вверх.
- Да, я знаю это место.
- Вездеход был из райцентра. Вездеходчик, Армянин, ты его наверняка знаешь, - продолжал Степан, видя как я киваю головой, - Армянин возвращался из последнего в том сезоне рейса, но проскочить не успел. Армянин был один. Два дня назад он отправил своего напарника в посёлок, но помощь ещё не подоспела. Вездеход застрял крепко. Копать селево-снежную шугу не было смысла. Но если бы это была только вода и грязь Армянин не сидел сложа руки. Беда не приходит одна, пока он пытался вырваться из ловушки полетел торсион. Помочь Армянину я ничем не мог. Мы перекусили, выпили чая, у армянина оставалось полпачки. Я оставил ему всё мясо что у меня было и пообещал сообщить в контору, когда приду в Провидения о его местонахождении, если напарник ещё не пришёл в посёлок.
В Провидения я пришёл ночью. Остановился у родственников, которые мне рассказали, что к Армянину уже выехал вездеход. В посёлке с продуктами было немного лучше, чем в Сирениках. По крайней мере, чай в посёлке не заканчивался. Но его нужно было покупать, а денег у меня не было. Проблема оказалась разрешимой. На рейде в бухте стоял сухогруз, который пришёл накануне. Родственники подсказали к кому обратиться, чтобы устроиться на разгрузку контейнеров.
- И тебя взяли на контейнера? Это же блатная работа, со стороны людей берут не охотно – удивился я.
- А я сделал предложение от которого коммерсант не смог отказаться, – сказал Степан и хитро улыбнулся. – Мне деньги были не нужны, мне нужен был чай. Мы сговорились, что за три дня работы коммерсант мне даст коробку чая. Контейнера разгрузили быстро, за два дня управились, но вместо обещанной коробки, мне дали всего 10 пачек заварки. Дома родственники сказали, что и это хорошо, могли вообще ничего не дать. Человек был не хороший этот коммерсант.
Чай я достал, теперь нужно было возвращаться домой. И тут мне улыбнулась удача. Когда мы работали в порту я узнал, что два контейнера на плашкоуте (самоходной барже) должны доставить в Сиреники. Я долго уговаривал капитана плашкоута забрать меня домой. Может и не уговорил, если бы в это время на судно не пришёл Армянин. Он меня узнал и рассказал капитану за чем я пришёл в посёлок.
Вечером мы вышли из порта. Чтобы я «не светился на палубе» меня засунули в трюм. Утром трюм открыл матрос и сообщил мне не приятную новость: «Нам пришло распоряжение идти на Лаврентия». Лаврентия это в другую сторону. Сначала я расстроился, а потом подумал, день туда, день обратно, приеду чуть позже. Но видимо это был не мой день, потому что после разгрузки плашкоут пошёл дальше на север, а меня высадили на берег.
В юности я бывал в Лаврентия проездом, были даже знакомые, но там ли они сейчас точно не знал. Идти мне было не куда. Я побродил по посёлку и уселся на ступеньки возле Дома культуры. Сидел курил и смотрел на памятник Ленина. Через пару часов увидел знакомого оленевода из бывшего совхоза имени Ленина. Я рассказал, Валере, так звали оленевода, о том как сюда попал и что делать мне сейчас абсолютно нечего. Валера без раздумий пригласил пожить у себя. Отблагодарить хозяев было нечем, поэтому я угостил тем что было, чаем. Отдал две пачки. Валера посоветовал сходить к морским охотникам, разузнать, может они пойдут на охоту в Провиденский район?
Утром я отправился к охотникам. Охотники не то чтобы обрадовали, но и не огорчили. Они действительно завтра собирались идти в Провиденский район, но не в райцентр, а в соседнее село Янракыннот. От Янракыннота до Сиреников дальше, чем от Провидения, но это уже не плохо, хоть не из Лаврентия идти.
Погода с утра звенела, моё настроение улучшилось, не всё так печально, под счастливой звездой видимо родился. Но не стоило радоваться. Через два часа на море поднялось волнение, а ещё через час начался шторм. Лодку захлёстывало волнами, но до посёлка оставалось уже не много. Самое сложное нас ждало впереди, нужно было войти в речку. На бар, где река впадала в море, было страшно смотреть. Вода от коротких волн была белой. Капитан лодки выждал наименьшую волну и попытался войти в устье. Но на середине бара мотор заглох и нас накрыло волной. Честно признаюсь, испугался. Всё, думаю, утонем. Но не утонули. Охотники начали отчаянно грести вёслами. Нас несло к берегу, а потом волной выкинуло на косу. Лодка перевернулась, но на берегу уже стояли люди, которые и помогли вытащить всех из воды. Потом вытащили лодку и вещи, но мой рюкзак с чаем, так и не нашли. Море забрало.
Янракыннот село небольшое, но главное, что в этом селе у меня жили дальние родственники. Родня мне обрадовалась, но мне было не весело. Пропал весь смысл моего путешествия. Две недели не было дома и вернусь без чая. Снова нужно было возвращаться в Провидения и там думать, как раздобыть заварку.
В одной книге я прочитал фразу: «Судьба дама капризная, но не бессердечная». Родня сообщила, что как только успокоится море, из села на Остров должна отправиться лодка. Я удивился:
- Зачем мне на Аракамчечен?
- Почему на Аракамчечен?
- Ну ты же сказал на Остров.
Родственник засмеялся.
- На остров Святого Лаврентия, к американцам. Колян туда возит контрабанду, клыки моржа, а обратно везёт продукты и вещи.
- Так это ж не законно.
- Законно не законно тебе решать. Коляну нужен напарник. Его прежний товарищ сейчас в больнице. Наши, янракыннотские идти с ним отказываются, боятся. Не простой он человек. Сходи, поговори, может возьмёт тебя. А там, на Острове раздобудешь заварку.
Терять мне всё равно нечего, домой с пустыми руками идти стыдно, а смогу ли я в Провидения заработать денег ещё вопрос. На следующий день пошёл с родственником к Коляну. Колян выслушав мой рассказ, сказал что возьмёт меня в напарники. На Остров мы пошли через два дня, когда море успокоилось.
США и Россия в начале 1990-х подписали договор о безвизовом посещении коренными жителями двух стран. Подписать, подписали, а на практике это целая волокита с бумагами. Поэтому с одной стороны визит к американцам был нарушением границы, а с другой вроде как культурный обмен. В общем Колян пограничников не очень боялся. Он вообще мало чего боялся.
Пролив разделяющий остров с материком мы прошли быстро, часа за 4. Встали недалеко от деревни возле, какого-то балка. Если бы я не знал, что это уже американская территория, подумал что всё так же нахожусь на Чукотке. Ну может балок чуть поживее выглядит чем наши. Колян был как у себя дома. Зашёл в балок, растопил печь, поставил чайник. Часа через два на квадроциклах приехали американцы, точнее американские инуиты. Родственники ли они были Коляну или просто деловые партнёры не знаю. Они привезли несколько ящиков, за которые Колян отдал им штук десять моржовых клыков. После завершения сделки американцы достали бутылку виски и мы начали обмывать сделку. Выпив пару рюмок я захмелел и вспомнил за чем я сюда приехал.
- А чай у вас есть? – задал я вопрос американцам.
Американцы разумеется ничего не поняли. Колян им вкратце рассказал почему я оказался здесь.
- Крези рашен эскимо!
Один из них протянул мне 50 долларовую бумажку и рассказал, под Коляновы комментарии, где и как я могу купить чая. Я хотел пойти немедленно, но меня отговорили, сказав что сейчас ночь и магазин уже закрыт. Дальше мы продолжили бурное отмечание окончания сделки.
Рано утром, пока все спали я вышел в Савунгу. До посёлка, как мне сказали было километров 15. От разнообразия сортов чая в местном магазине у меня разбежались глаза. Одно было плохо, весь чай был в пакетиках. «Ну и ладно, подумал я, - главное что заваривать можно». Купил на все деньги чая, получилось два больших пакета и сразу же отправился обратно. Обратно шёл гораздо быстрее, было у меня какое-то нехорошее предчувствие. Как в воду глядел – нашей лодки на берегу не было. Американцы по-прежнему спали в балке. Я разбудил одного из них и пытался расспросить куда делся Колян? Американец был пьян и ничего объяснить не смог. Что мне оставалось делать? Стал ждать.
Американцы проснулись вечером. Увидели что лодки нет, а я здесь. Начали меня расспрашивать, видимо спрашивая почему я остался. Как мог я объяснил, что пока ходил за чаем Колян уехал домой, а меня оставил. Американцы о чем-то посовещались и жестами объяснили, что скоро приедут. Приехали они на следующий день. Объяснили мне что в Россию с острова я никак попасть не смогу. Чтобы попасть домой мне нужно ехать в Ном, откуда на Чукотку летают самолёты. Они отвезли меня в аэропорт посадили в маленький самолёт и на прощание посоветовали по прибытию в Ном обратиться в полицию и сказать, что я потерял паспорт. Так я попал в Америку.
- Ни фига себе, - сказал я не ожидая подобного поворота, - И что, в Номе? Пошёл в полицию?
- Да, по прилёту я начал искать полицейский участок, других вариантов даже теоретических у меня не было. Когда шёл в полицию меня окликнули. Нет, не по имени. Ко мне подошёл человек и спросил:
- Молодой человек, вы не с Чукотки? Да вы не удивляйтесь, - сказал он, - наших видно издали. Причём, кто эти наши чукчи, татары или русские не важно. Хомо советикус, действительно существует, вождь мирового пролетариата может спать спокойно, добился своей цели. Я здесь пять лет живу, уже и гражданство получил. Америка - великая страна, чего нельзя сказать о моей бывшей родине. По вашему растерянному виду вижу, что у вас какая-то проблема.
Я ему вкратце рассказал, что случайно оказался без паспорта на Острове и что эскимосы меня отправили в Ном.
- Молодцы ребята, - рассмеялся Василий, так звали русского американца, - избавились от проблемы. Но ты Степан не горюй, тебе крупно повезло. Моему другу, владельцу карибу-фермы, как раз требуется пастух. Ну надо же, бывают совпадения! Сегодня встретимся с Хью и расскажем о твоей проблеме. А в полицию ты зря собирался. Американцы тебе скорее всего поверят. Даже если не поверят с местным населением они лояльны, отправят в Россию. А вот «наши» тебя не простят. Дело заведут за незаконное пересечение границы и в лучшем случае условный срок впаяют, а то и реальный дадут. Впрочем, дело твоё, здесь в Америке всегда есть выбор.
А какой у меня мог быть выбор? В словах Василия действительно была правда, ведь запросто могли срок дать.
Вечером мы встретились с Хью. Хью, был владельцем оленьего стада в тысячу голов. Весной от него ушёл пастух. Местные идти в пастухи отказывались, а летовка, как известно самая горячая пора в оленеводстве и Хью позарез нужен был ещё один пастух. Американец опасался, как бы из-за повышенной нагрузки от него не ушли остальные пастухи. Если я соглашусь поработать у него в летний период он обещал что-нибудь придумать, чтобы отправить меня на Чукотку.
На следующий день мы летели на маленьком четырехместном самолёте на карибу-ферму. Ферма располагалась на берегу озера. Хозяйство было крепким: несколько строений, ветряной генератор, дизель-генератор, несколько квадроциклов, снегоходы. Мы о таком только мечтать могли. С продовольствием на ферме тоже был полный достаток. Кроме меня на ферме работало ещё пять человек. Дежурили по два человека через три дня. На дежурство выезжали на квадроциклах, на них же собирали стадо, одним словом не работа, а санаторий. В таких условиях у нас можно было бы в вдвоём работать.
Лето пролетело быстро. В середине сентября прилетел Хью с Василием. Через Василия Хью попытался уговорить меня остаться у него. Пообещал, что поможет получить гражданство, а потом привезёт мою семью. Предлагал хорошую зарплату. Но я от всего отказался. Мне нужно было возвращаться домой. Хью долго уговаривал. Я уже было подумал, что меня кинут. Ведь кем я по факту оказался в Америке? По сути рабом. Никто обо мне не знает, паспорта нет, языка почти не знаю. Но когда я очередной раз сказал «нет», Хью пожал мне руку и сказал:
- Ты отличный парень Степан, мне жаль терять такого работника. Но я обещал тебе помочь вернуться на родину. Хью своё слово держит.
В этот же день мы улетели в Ном. Хью сказал, что завтра из Нома выходит яхта, которая совершает круиз по Ледовитому океану. Яхта будет проходить недалеко от острова Врангеля, но на остров она заходить не будет. Мне дадут лодку с мотором, чтобы я смог доплыть до берега. План мне не понравился, но другого, хорошего плана не было.
- А за работу на ферме тебе что-нибудь заплатили?
- Моя зарплата, как раз ушла на покупку лодки с мотором. Единственное, о чем я попросил Хью, чтобы он купил чая.
- Чай? – удивился Хью
- Да, чай, - сказал я, - только не в пакетиках.
- Ноу проблем, - сказал он.
На следующий день Хью посадил меня на яхту, дал рюкзак, в котором кроме чая была ещё разная еда. Полтора дня мы шли на север. После чего капитан позвал меня на мостик и сообщил, что до острова 40 километров, льдов нет, море до завтрашнего дня будет спокойным, поэтому часа через два, максимум три я должен доплыть до острова. Лодку спустили на воду, я завёл мотор и пошёл в указанном направлении. Не повезло мне только с видимостью, из-за тумана острова не было видно.
Часа через полтора показалась земля, а ещё через полчаса я дошёл до берега. Ночевать на берегу под лодкой у меня не было никакого желания, поэтому я ехал вдоль берега в надежде найти какой-нибудь балок. Уже ближе к ночи я его нашёл. И вовремя, потому что бензина в баке почти не осталось.
Это был рыбацкий балок деда Кляуна. Кляун родился на Врангеля. Его родители, чаплинские эскимосы, приехали на остров ещё в тридцатые годы и были одними из первых врангельцев. Он меня накормил, а потом настала моя очередь рассказывать истории. Кляуну я рассказал всё без вранья и утаек.
- Единственный вариант уехать с острова – улететь на вертолёте, - сказал утром Кляун, - Посёлок Ушаковский закрывают, жителей вывозят на Шмидт. Мне тоже скоро нужно будет уезжать. Это видимо моя последняя рыбалка на острове. Мы с тобой порыбачим, а потом я пойду в посёлок буду договариваться насчёт тебя. Лодку твою надо сдуть и спрятать, чтобы вопросов не было.
Рыбачили мы пять дней, пока не задула пурга. Как только поднялся ветер дед собрался в посёлок и наказал мне дожидаться его здесь. Через два дня он вернулся и обрадовал, что через неделю будет военный вертолёт.
- Военные вывозят несколько семей и тебя обещали забрать. Паспорт спрашивать не будут, за это я пообещал прапорщику отдать твой лодочный мотор.
Через 10 дней мы улетели на Мыс Шмидта. Ещё несколько месяцев назад, для меня Шмидт был чёрт знай где, край земли, а когда я туда прилетел готов был целовать землю. Я снова очутился на Чукотке, хотя и очень далеко от дома. Дед Кляун, дал адрес своих родственников в Рыркайпии, национальном посёлке в нескольких километрах от Мыса Шмидта, которые меня приняли у себя. У новых знакомых я пожил несколько дней. Жить нахлебником, тем более в семье, где и без меня было плохо с едой не хотелось. Я договорился в совхозе чтобы меня взяли пастухом в бригаду и выехал туда на ближайшем вездеходе. В бригаде меня приняли хорошо, бригадир был дальним родственником Кляуна. Женщины пошили мне меходежду и следующие три месяца я работал в тундре. Денег разумеется не получал, работал за еду ну и конечно нужно было отрабатывать меховую одежду, которую для меня пошили.
В конце января открылся зимник на Эгвекинот. В то время много народу переезжали со Шмидта. Поговаривали, что посёлок собираются закрывать. Я попрощался с оленеводами, сказал что меня ждут дома и напросившись в санно-тракторный поезд отправился в Эгвекинот. Это был первый рейс, который пробивал зимнюю дорогу, поэтому ехали долго, часто застревали и пару дней пурговали. В кабинах тракторов и машин места не было я ехал в санях. Ночевал на улице укрывшись брезентом и несколько раз в балках. Холодно было. В тех местах пурги холоднее, чем в нашем районе, но мне повезло, ведь я был в меходежде. Мужики-трактористы поначалу смотрели на меня хмуро, ждали, когда я замёрзну и пойду обратно в бригаду. Но потом прониклись уважением, начали приглашать пить чай, предлагали еду. До Эгвекинота мы шли 10 дней. По прибытию в посёлок трактористы разрешили ночевать у них в гараже пока не найду способ уехать домой. Только из Эгвекинота в Провидения никто не ездил.
Вначале нужно было добраться до Конергино, а там договариваться с оленеводами, которые делали перекочевки в сторону Провиденского района. Отдохнув несколько дней в посёлке я отправился в Конергино.
- Пешком?
- Ну да, там по прямой всего километров 80, тем более что в тот год снега было не много шлось хорошо. Мужики снабдили меня хлебом, рыбой и куревом. Одно было плохо, чая не было. Нет, заварка была, а вот вскипятить воду было не на чем. За два дня дошёл до Конергино, правда устал как собака.
В Конергино я однажды был. Давно, ещё в советское время, по обмену опытом туда ездил. Совхоз у них передовой был, племенное хозяйство. Наши, даже оленей оттуда перегоняли. Нашёл своего знакомого, который принял меня у себя, рассказал, что иду домой. До дома знакомый меня довезти конечно не смог, зато подвёз на снегоходе до Чеутукана. И то хорошо, это считай уже граница Провиденского района. На Чеутукане у конергинцев была рыбалка. Ловили гольца.
- Слушай, Степан, а ты не мог по телефону домой позвонить? – спросил я.
- Мог, даже думал об этом, когда на Мыс Шмидта прилетел. Но как я своим объясню, что попал на Шмидт и что мне нужны деньги чтобы домой вернуться? У семьи денег не было, да и гордость мне не позволила их об этом просить. Я же мужчина. Мужчина в семью приносит, а не берёт из неё. Тем более сам в эту историю впутался.
- А как ты дальше с Чеутукана домой попал?
- На вездеходе. Но не сразу. В избушке у конергинцев жил недели три. Рыбу ловил. Сначала с ними, а потом когда они уехали сам, пока однажды на вездеходе не приехали баптисты.
- Какие ещё баптисты?
- Миссионеры христианские. Много их тогда было. Ездили по селам, развозили гуманитарную помощь и Библии. Их американцы спонсировали. Ехали они из Провидения в Конергино, но по пути у них что-то сломалось и они заехали на Чеутукан. Вызвали по спутниковому телефону знакомого с запчастью из Энмелена, потом несколько дней ремонтировались и решили возвращаться обратно в Провидения. С ними я и поехал. По какой-то надобности баптисты решили на две недели остановиться в Нунлигране. А Нунлигран это считай уже дом, не один год я в той тундре оленей выпасал. Ждать вездеход не стал. Миссионеры мне дали с собой еды и я пошёл пешком в Сиреники.
Через три дня я подходил к своему посёлку. Впереди виднелась «пограничная сопка» с антеннами тропосферки. Я уже начал представлять, как окажусь дома, как мои обрадуются, размечтался одним словом…
Вижу со стороны села идёт вездеход. Стал гадать, кто бы из вездеходчиков это мог быть? Но это были не наши, это были пограничники. Они ехали на «метле» («метла» - МТЛБ многоцелевой тягач лёгкий бронированный). У них, как потом оказалось, в это время были учения. Пограничники были не сирениковские из Провидения. Остановились, - «Кто такой, предъявите документы». Попытался им объяснить, что мол я наш, сирениковский, из Нунлиграна иду домой.
- Документов нет, мы вас задерживаем до выяснения обстоятельств, - сказал старший.
Никогда такого не было, чтобы задерживали и вот же, повезло мне. Меня садят в «метлу» и везут в Урелики, в Штаб. Когда ехали мимо Сиреников чуть было не заплакал от обиды, почти год добирался до дома, вот он, а выйти не могу. Привезли в Урелики, связались с моим селом, откуда сообщили, что да, был мол такой, но год назад пропал.
На следующий день отвезли меня в Провидения, сдали в милицию «для выяснения». После заполнения всех протокольных формальностей следователь спросил:
- Куда ты Степан ходил?
- В Провидения
- За чем?
- За чаем.
- Достал чай?
- Да
- И где же он?
- Пограничники забрали.
Всю историю следователю рассказывать не стал. Сказал, что в Нунлигране забухал, потом в тундре жил. Следак хоть и мент, но человеком оказался. Купил мне три пачки заварки, а на следующий день отправил домой.
Степан закончил рассказ, достал из-за пазухи маленькую жестяную коробочку высыпал из неё пригоршню заварки и кинул в кипящую воду.
- С тех пор у меня «синдром блокадника» - хитро улыбнувшись сказал Степан, - без чая я из дома никуда не выхожу.
Через несколько минут, когда чай заварился, Степан осторожно, но с большим удовольствием отхлебнул из кружки и поставил точку в своём рассказе:
- Вот так я сходил за чаем в Провидения.
