В один из последних весенних дней (кажется, это была суббота), меня не стало. Нет, я не умер. Просто в какой-то момент - раз! - и понимаешь, что тебя больше нет. Тело на месте, мысли в порядке, все ощущения на месте. А тебя самого нет. Исчез. Может, это была душа, случайно зацепившаяся за карниз и выскользнувшая из тела, оставшись висеть где-то там. Не знаю. Ну нет и нет. Вполне нормальные мысли для мужчины 36 лет в самом расцвете сил, идущего жарким субботним днём домой из магазина с полным набором для окрошки. На квасе. Потому что, купи я кефир, всё было бы понятно. А так - загадка.
Придя домой, первым делом бросил пакеты и подошёл к большому зеркалу в полный рост, висящему в прихожей. Ведь именно так делают люди в рассказах, когда чувствуют, что с ними что-то не так. За стеклом стоял какой-то человек в моей одежде, с моим лицом и даже причёской. "Вот паршивец", - первым делом подумал я, но тут же осекся. Выглядел он растерянным, слегка напуганным. Я помахал ему рукой - он в точности повторил движение и улыбнулся. Совсем как я. Уже неплохо. Пойду хоть окрошку приготовлю. Даже если меня нет, есть всё равно хочется.
Следующие две недели я (для простоты продолжим считать, что это был именно я) привыкал к своему новому состоянию. Ходил на работу, поддерживал светские беседы с коллегами, героически готовил ужины. Даже делал вид, что смотрю телевизор по вечерам. Но всё это было словно не по-настоящему. Как будто я оператор новейшей модели биоробота, который почему-то обязан изображать нормальную человеческую жизнь.
В пятницу вечером мой взгляд привлёк бомж, сидевший на скамейке у алкомаркета. Он сунул руки в карманы не то пиджака, не то короткого пальто, закрыл глаза и блаженно улыбался во весь свой скромный арсенал из десятка коричневых зубов, подставляя заросшее бородой лицо последним лучам заката.
"Культурный тип", - усмехнулся я про себя, заметив, что под задницей у него аккуратно подложена картонка - видимо, чтобы не испачкать скамейку. Вообще, это был странный бомж. Одежда грязная, но целая - будто под слоем уличной патины скрывается совершенно новый гардероб. А лицо... Несмотря на грязь и растительность, оно казалось удивительно детским, и только морщинки у глаз выдавали возраст. Создавалось впечатление, что какому-то мальчишке на двенадцатилетие вместо велосипеда преподнесли печальный сюрприз - за одну ночь превратили в немолодого бродягу.
Почувствовав моё приближение, он приоткрыл один глаз, быстро окинул меня взглядом и дружелюбно бросил:
- О! Привет, Пустой!
И тут же закрыл глаз, будто ничего не произошло.
- Что ты сказал? - почти крикнул я, подбегая вплотную.
Бомж встрепенулся, открыл глаза и посмотрел на меня с удивлением:
- Я? Да ничего...
- Ты только что назвал меня пустым!
- А, это... - он сделал театральную паузу, затем извлёк из кармана пузырёк от "Боярышника", - пустой, совсем пустой! - трагически продекламировал он, рассматривая флакон на свет.
Потом так же внимательно изучил через стекло меня и констатировал:
- Пус-той. Ещё недавно был полный, а теперь только красивая оболочка. Значит, нужно либо выбросить, - он огляделся в поисках урны, которой не нашлось, - либо наполнить. - И спрятал свое сокровище обратно в карман.
"Э, нет, дружище, рано меня в утиль отправлять", - подумал я, а вслух спросил:
- Тебе чего купить?
- Угощаешь? - бомж даже привстал от неожиданности, но тут же взял себя в руки и опустился обратно. - Раз угощаешь - тебе и карты в руки. Только, мне бы... - он достал из другого кармана прозрачную зажигалку и пару раз щёлкнул колесиком, - курева бы... любого.
Сначала хотел взять одну бутылку, но подумал: "Гулять так гулять!" - и взял две по 0,7. Добавил сок, лимонад, банку огурцов, батон, нарезку сыра и колбасы, набор одноразовой посуды. У кассы вдруг вспомнил:
- И сигарет. Любых... Две пачки... И зажигалку... Две. - наверное я в этот момент выглядел глупо, потому что девушка за кассой хихикнула.
Выходя из магазина, я размышлял, стоит ли приглашать нового знакомого домой, но он уже решил за нас обоих:
- В пяти минутах парк, там скамейка на отшибе. И фонарь рядом, - добавил он, глядя на темнеющее небо. - Не переживай, меня там все знают, даже полиция не трогает, - словно уловив мои сомнения, пояснил он. - Я же тихий.
Не дожидаясь ответа, он встал, задумался, затем быстрым шагом направился в магазин и вышел со сложенной картонной коробкой.
- Пригодится. - Свою картонку он, конечно, тоже прихватил.
III.
Утро наступило в 15:45 - и то лишь потому, что у меня дурная привычка не удалять старые будильники. Я нащупал в кармане жужжащий телефон и отработанным движением заглушил его. Жужжание стихло.
Я лежал в одежде, поперёк дивана, лицом в подушку. Диван, вроде бы, мой. Перевернулся на спину, огляделся. Потолок точно мой - эту люстру я вешал лично, а такое не забывается.
В отличие от вчерашнего вечера.
Разговор с бомжом помню отчётливо, и водку, и сигареты, и картонку у магазина. Даже парк. А дальше - пустота. Будто дошёл до парка, закрыл глаза на секунду... а когда открыл, уже валялся дома. Ни похмелья, ни привычной после пьянки разбитости - ничего. Может, приснилось?
Но я уже две недели не видел снов.
Неожиданно накатило странное спокойствие. Я подставил лицо солнечному лучу, пробившемуся через незакрытые шторы, и глупо ухмыльнулся.
"Как тот бомж вчера" — мелькнуло в голове.
Я резко сел. На тумбочке лежала помятая пачка сигарет.
- Не сон, - пробормотал я, окончательно проснувшись. - Но почему я ничего не помню?
С этими мыслями побрёл на кухню, щёлкнул чайником и направился в ванную - холодная вода в лицо, потом горячий кофе. Может, поможет.
Зеркало. По привычке я махнул рукой своему отражению - уже ритуал. Но сегодня рука застыла на полпути.
Человек в зеркале был как всегда в моей одежде и с моим лицом... но под глазами у него пролегли едва заметные, но странно знакомы морщинки, которых, я уверен, вчера не было.
IV.
Как и следовало ожидать, ни вода, ни кофе не помогли разобраться в ситуации. Я решил найти единственного человека, который мог пролить свет на события прошлой ночи. Поиски начал с алкомаркета - вдруг он снова сидит на лавочке, обрабатывая прохожих в надежде на порцию выпивки. Или, как вчера, улыбается, подставив лицо солнцу.
Скамейка возле магазина пустовала. Продавщица, та самая, узнала меня, но ничего полезного не сообщила:
- Да, забегал вчера. Попросил пустую коробку - и я его больше не видела.
Ну что ж. Значит, в парк.
Ноги сами привели меня к нужной скамейке, но и она была пуста. Заглянул в урну: смятая картонка, две пустые бутылки, стаканчики… Значит, не сон.
Всё понятно: посидели, выпили, поболтали, я на автопилоте добрался до дома и отрубился. На всякий случай проверил карманы - кошелёк на месте, деньги, карты… Ничего плохого не случилось. Можно идти домой и забыть о бомже, как забыл о ночных посиделках под фонарём.
Но меня не отпускало ощущение, будто ночью я узнал что-то очень важное о себе - и умудрился забыть.
Это как во сне изобрести вечный двигатель, постигнуть тайны мироздания, а проснувшись, и попытавшись записать, увидеть на листке лишь каракули с надписью "E = mc²" и схему удлинителя, который воткнут сам в себя.
Если вернуться в сон нельзя, то найти человека, который сообщил ту самую "великую информацию", - можно попробовать.
- "Меня там все знают, даже полиция не трогает", - всплыло в памяти.
Решил опросить прохожих. Суббота, парк полон людей.
Два часа бестолковых расспросов. Кто-то шарахался, кто-то пожимал плечами. Несколько человек вспомнили "бомжа с улыбкой до ушей", но ничего конкретного сказать не смогли.
И тут мой взгляд зацепился за мужчину, идущего по дорожке. Ничем не примечательный: кроссовки, джинсы, толстовка, короткая стрижка. Разве что нос - прямой, и чуть крупнее обычного. Но не нос же приковал к себе внимание. Я присмотрелся внимательнее
Контуры мужчины казались резче, чем у окружающих. Будто его вырезали из другого кадра и наложили на реальность. Разница - едва уловимая, но она была.
- Извините… Вы не видели тут бомжа? Странного. Говорил, что его все здесь знают.
- Вы про Валеру? - мужчина ответил мгновенно, будто мой вопрос его совершенно не удивил. - Интересный человек. Но я его давно не видел.
Он задумался, потом махнул рукой:
- Вон там пекарня. Валера часто рядом с ней бывает.
Я поблагодарил и уже сделал несколько шагов, когда мужчина вдруг окликнул меня:
- А не хотите перекусить? В той пекарне - лучшие пирожки с луком и яйцом во Вселенной. Мой пустой желудок требует заполнения!
Пустой. Он сделал ударение на этом слове. У того фанфурик пустой, у этого желудок. Что же они пустые то все такие? Пустые!
Еще не понимая почему, я поспешил вслед за мужчиной.
Взяли по два пирожка и стакану чая (я обычно пью кофе, но автоматически повторил за своим спутником). Пока расплачивался, мужчина уже сидел и ел.
Я сел напротив, ожидая рассказа о Валере, но получил лишь удивлённый взгляд - будто я без приглашения подсел к человеку, хотя вокруг были свободные столики.
Десять минут молчания. На все мои попытки заговорить - он испуганно отводил глаза, демонстративно наигранно жевал и отхлебывал чай из картонного стаканчика.
Вдруг резко встал, выбросил недоеденный пирожок и исчез за дверью.
Я выбежал следом - мужчины нигде не было.
Ещё где то час безрезультатно бродил по парку, затем вернулся домой.
Зеркало, как всегда, встретило меня взмахом моей руки и шмыгнуло носом.
Кажется, нос стал больше.
