Существуют три типа людей, соответствующие трём видам животных: овцам, волкам и собакам.
Овцы — основная масса тех, кто признаёт над собой пастуха — власть, не зависимо от того, государственная она, корпоративная или же «воля бога» в любых его умозрительных вариантах, будь то Христос, Аллах, Иегова или же пресвятая Троица. Эти люди подобны травоядным животным; недаром же христиане именуют себя овцами, паствою и рабами божьими, а своих священников и бога — пастырями, пастухами и господином. Эти стадные всю свою жизнь трясутся за свою шкуру и стремятся к объединению, ибо вне стада они ничто. И лишь когда находятся в том или ином загоне, будь то конфессия, церковь, секта, партия или иное сообщество, в том числе и государство, то считают себя защищёнными и счастливыми, ведь о них беспокоится их спаситель — пастырь в рясе, партийный босс, пастух, именуемый президентом, или же сам господь бог.

Людей, что сродни собакам, легко отличить по их тяге к служению своему хозяину, ибо он им бросает кость. Это разного рода «стражи порядка», полицейские, солдафоны, гвардейцы, вахтёры, партийцы, чиновники. При хозяине они сытые и холёные, но как только теряют хозяина и его кормушку, превращаются в грязных, облезлых бродячих псов, не способных честным трудом добывать себе пропитание. И тогда многие из этой собачьей своры напяливают на себя овечьи шкуры, становясь проповедниками, попами, ханжами, тартюфами, сменив казённую будку на будку церковную. Яркий пример тому советские милиционеры да партийные функционеры ставшие в девяностые вдруг попами. К этой породе шакалоподобных людей относятся и служители культа денег.

Человек, которого символизирует волк, не признаёт над собой даже власти бога. И, подобно тому, как волк не ведает ни хозяина, ни пастуха, в отличие от овцы и пса, человек сильный духом не служит себе подобным, он свободен, смел и решителен. Люди данного типа являются личностями во всём: это они, поправ библейские догмы и страх смерти перед костром инквизиции, совершали в науке открытия, конструировали, изобретали, открывали новые земли и континенты, опровергнув теорию плоской Земли; создавали шедевры искусства и музыки; это они просвещали человечество дерзновенной мыслью; это они по праву владеют Землёй и пребывают в Вечности; ибо только они обладают уникальной свободой и светлым разумом, а не в загонах стада и не псы на цепях и в будках.

© Сергей НикулинЪ

Кузнецы куют, пекари выпекают хлеб и булочки, шахтеры добывают руду, строители возводят здания и сооружения. Вот лишь немногие из тех рабочих, кто создает стоимость, кто своим трудом создает необходимые блага для жизни всех людей.

Крупные бизнесмены, банкиры, министры и всякие топ-менеджеры ходят на встречи, подписывают бумаги, посещают фуршеты и вообще «трудятся», не покладая рук и голов.

Выходит, что есть те, кто создает предметы потребления, и есть те, кто пользуется результатами труда других людей, ничего при этом не создавая.

Часто встречается высказывание: «Я живу своим трудом!»

Такое выражение можно услышать не только от людей труда, но и от успешных бизнесменов, которые живут за счет простых работяг. Но мы сейчас не будем говорить про позитивно мыслящих предпринимателей. Речь пойдет про людей, которые вынуждены продавать свою рабочую силу.

Жить своим трудом — значит самому обеспечивать себя всем необходимым: едой, жильем, одеждой и прочим. Еду нужно не просто приготовить, а сначала посадить и собрать урожай, вырастить и выкормить животных. Для этого необходимо самому изготовить различные инструменты. То же самое с одеждой: добыть сырье, соткать полотно, сшить одежду или на худой конец одолжить у медведя шкуру. А еще надо где-то жить — найти стройматериалы, доставить и самостоятельно построить дом. Вот после всего этого человек с чистой совестью может сказать — «я живу своим трудом». Но много ли сейчас таких людей? Выходит так, что в современном мире никто не живет только своим трудом.

Разделение труда появилось ещё в древние времена и развивалось на протяжении всей истории человечества. Появились ремесленники и различные отдельные профессии. На сегодняшний день на рынке можно купить миллионы разнообразных товаров, в каждом из которых заключен труд огромного количества людей.

И совершенно понятно, что кузнец не может одеться в кованые ворота, бухгалтер не может постоянно есть свои отчёты, а литейщики не накормят своих детей расплавленным металлом. Пекарь не расплатится булками по кредиту, точно так же, как не понесут за ипотеку бетон строители.

Существует множество профессий, и каждый занимается своим делом. Люди не живут своим трудом. Люди содержат себя своим трудом, обменивая свою рабочую силу на необходимые жизненные средства.

И у нас получается такая картина: кузнец живёт трудом пастуха и водителя, автогенщик живёт трудом швеи и шахтёра, учитель — трудом строителя и так до бесконечности.

Мы все живем трудом друг друга и довольно давно! Больше нет людей, которые бы не зависели ни от кого другого. В этом смысле нет частного труда. Любой частный труд существует как часть общественного труда, как лист у целого дерева, как дерево у леса!

И вопрос лишь в том, кому принадлежит этот лес?

Телеграмм канал "Портрет человека"

Раздел первый. Участие евреев в формировании современного народного хозяйства
Глава шестая. Коммерциализация экономики
II. Торговля ценными бумагами
2. Биржа
...По крайней мере, когда речь заходит о торговле ценными бумагами, нет никакого сомнения, что «спекуляция» увеличивает рынок спекулятивных бумаг и повышает вероятность заключения реальных, действительных сделок. Причины этого (они не всегда с должной ясностью излагаются сторонниками такой точки зрения, равно как о спекуляции как созидательнице рынка в отношении производимой ею корректировки цен, всегда говорится весьма нелестно, хотя она по меньшей мере и тут так же значима) доходчиво излагает уже Исаак де Пинто), рассуждение которого я привожу здесь дословно, потому что всегда интересно послушать, как много лет назад осмыслялись и выражались те или иные истины. Итак, он пишет:
«1) Возможность продать свои бумаги на какой-то срок и получить на них же какую-то разницу заставляет многих вкладывать в это дело свои деньги, с которыми они никогда не расстались бы, если бы не эти выгоды;
2) в Англии и Голландии много богатых людей, которые не хотят вкладывать деньги в какие-то новые бумаги, не желая подвергать себя риску во время войны. Но что они делают? Они вкладывают по десять, пятнадцать или двадцать тысяч фунтов стерлингов в аннуитеты, которые продают на срок биржевым спекулянтам, в результате чего получают большой процент со своих денег, не переживая той неопределенности, которая выпадает на долю этим спекулянтам; они проделывают это годами, и счет идет на миллионы...
Таким образом, английское правительство благодаря такой игре вымело деньги не только тех, кто хотел этих бумаг, но даже все деньги тех, кто вовсе к этому не стремился».
И далее:
«...Обращение, которое создает такая игра, огромно, и просто невозможно представить, насколько она облегчает возможность в любой момент сбыть с рук эти ценные бумаги, причем на весьма значительную сумму. Именно той легкости, с которой частные лица избавляются от этих фондов, Англия, например, обязана столь же легкой возможностью делать огромные займы».

...Огромное количество одинаковых бумаг, внезапно появившихся в обращении, широко распространившаяся страсть к игре, высокие проценты, которые с самого начала связывались с этим предприятием, нестабильная прибыль и обусловленные этим колебания в настроении и неопределенность решений,— все это, по всей вероятности, способствовало тому, что на хорошо подготовленной почве Амстердамской биржи спекуляция акциями быстро расцвела буйным цветом. За какие-то восемь лет она распространилась так широко, что власти стали воспринимать ее как явное зло, как нарушение общественного порядка, которому надо было положить конец на законодательном уровне: постановлением Генеральных Штатов от 26 февраля 1610 г. запрещалось продавать акций больше, чем их было в реальном наличии (надо сказать, что такие запреты в дальнейшем издавались не раз (в 1621, 1623, 1677, 1700 гг.), но каких-либо существенных последствий не имели).

...Главными посредниками в деле оформления первых английских кредитов были евреи. Они помогали советами Вильгельму III, а один из них, богатый банкир Медина, ежегодно платил ему 6000 фунтов стерлингов, получая взамен свежую информацию о ходе военной кампании. Для Медины день победы английской армии стал днем получения прибыли, для английского оружия — днем славы. Приемы игры на повышение и понижение, ложные сообщения с поля битвы, мнимые курьеры, тайные биржевые котировки, тайный механизм работы золотого тельца,— все это было хорошо известно пионерам биржи и сполна ими использовалось.

...Государственный долг воспринимался как нечто постыдное, на что государству не следует идти. Лучшие умы воспринимали непрестанную государственную задолженность как тяжелейшее зло, которое надо устранить всеми имеющимися средствами. В этом отношении практики и теоретики были едины. В торговых кругах самым серьезным образом размышляли о том, как можно кассировать государственный долг, и задавались вопросом, не следует ли стремиться к добровольному банкротству государства как к его последнему спасению. И все это происходит в Англии во второй половине XVIII в.!. Давид Юм называет государственные займы «безусловно губительной практикой», а Адам Смит, как известно, употребляет самые сильные слова, выражая свое недовольство тем, что задолженность государства постоянно растет. У него мы читаем о «губительной практике финансирования», о «пагубном средстве постоянного финансирования», которое «постепенно ослабляет всякое государство, к нему прибегающее», об увеличении и без того «огромных долгов, которые уже сейчас подавляют и в перспективе, наверное, погубят все большие европейские государства».
Будучи зеркалом складывающейся ситуации во всех прочих отношениях, Адам Смит и здесь дает точное отображение того, как складывалась экономическая жизнь его эпохи. Ничто так не характеризует все своеобразие тогдашнего народного хозяйства (хозяйства эпохи раннего капитализма в противоположность нашему), как тот факт, что в величественном здании, каковым явилось экономическое учение Адама Смита, для ценных бумаг, биржи и биржевой торговли не нашлось, так сказать, даже каморки. Он построил целую систему национальной государственной экономики, в которой о бирже не было упомянуто ни единым словом!

...То, что сегодня нам кажется вполне естественным, а именно интернациональный характер кредитного обращения, в начале XIX в. вызывало крайнее изумление, если такое на самом деле случалось. Когда в 1808 г. во время войны Англии с Испанией Ротшильд оплатил расходы на содержание британской армии в самой Испании, это было воспринято как нечто неслыханное и весьма способствовало упрочению и росту его авторитета и влияния. До 1798 г. существовал один дочерний банкирский дом во Франкфурте, однако, как известно, в 1798 г. сын старого Майера Амшеля основал филиал в Лондоне, в 1812 г.— в Париже, в 1816 — в Вене, в 1820 г.— в Неаполе. Таким образом, появилась возможность размещать займы других стран как внутренние, и население привыкло вкладывать свои деньги и в чужие ценные бумаги, так как проценты и дивиденды оно получало у себя дома в своей валюте. Один писатель начала XIX в. как о чем-то крайне важном и имеющем далеко идущие последствия сообщает о том, что «каждый обладатель государственный ценных бумаг может... без каких-либо затруднений получать проценты там, где это ему удобно: банкирский дом Ротшильда во Франкфурте выплачивает проценты применительно к нескольким правительствам, парижский банкирский дом Ротшильда платит проценты австрийских металлургических предприятий, неаполитанскую ренту, а также проценты по англо-неаполитанским облигациям в Лондоне, Неаполе или Париже — по желанию клиента».

...Однако мы только тогда поймем столь сильно изменившееся отношение банкира к бирже и общественности, когда вспомним, что в те времена, о которых идет речь (то есть в эпоху Ротшильдов), в коммерческой жизни произошла новая кристаллизация, возникла новая форма деятельности, новая форма сделки, утверждавшая самостоятельную форму экономической жизни и выдвигавшая новые, самостоятельные требования — эмиссия.

https://papalagi.livejournal.com/3888272.html