Лига Писателей

Привет всем любителям фэнтези! =) Я решила попробовать себя в конкурсе рассказов тёмного фэнтези и хотела бы оставить здесь кусочек своей работы. Буду рада любой критике и комментариям в рамках данного жанра! =) Заранее спасибо!

Жанр:

Тёмное фэнтези, Эпическое фэнтези, Боевое Фэнтези

Аннотация:

Что, если у звёзд есть разум, и они правят целыми мирами? Что, если где-то на краю Вселенной есть мир, где людские души - это лишь корм? Лаэл, молодой бог и хозяин звезды, вынужден бороться с могущественными высшими силами, чтобы сберечь жизнь на своей планете. В своём противостоянии Лаэл ступает на тёмной путь. На путь, устланный костями мёртвых.

Главный зал собора был полон. Холодный и тёмный, он был тускло освещён небольшими парящими огоньками. Сотни голосов, слившись воедино, монотонно читали молитву своему владыке, и каждое пропетое слово эхом разлеталось по огромному залу. Среди поющих был и Лаэл. Он лениво бормотал давно заученные слова, стоя на холодном каменном полу и разглядывая пляшущие перед ногами тени.

- О, Великий Прародитель, что даровал нам жизнь подле себя, свет и тьму, пространство и время. Мы, служители Великого Синода, существуем, чтобы источать свет и тепло, что взращивают души для тебя. Прими дары наши, души мелкие и ничтожные, что сохранят величие твое. Ибо один лишь путь уготован служителям твоим.

Закончив молитву, Лаэл встал с колен, отряхнул свой длинный чёрный сюртук и направился к выходу. Давненько он уже не посещал храм и не молился Великому Прародителю. Со времён своего последнего жертвоприношения.

- Лаэл! - за спиной раздался женский голос.

Он не хотел оборачиваться, но голос продолжал звать его. Он спешно вышел из собора, после чего круто развернулся, и девушка чуть было не врезалась в него на бегу. Она была одета в длинное серое платье, болтающееся на её худощавых плечах. Её чёрные волосы были заплетены в длинную тугую косу, оттеняя её бледное фарфоровое лицо. В руках она держала Священное Писание - толстую книгу с изображением восьмиконечной звезды на ветхой обложке.

- Лаэл! Лаэнлар! - отчаявшись дозваться, она выкрикнула его полное имя.

- Ну, здравствуй, Тиарра, - негромко поздоровался он, расправляя складки на своих чёрных бархатных перчатках.

Она была ему как сестра. Когда-то они обучались у одного мастера и вместе изучали Священное Писание. Они жили под его небесами и под его крышей. Но несколько последних столетий Лаэл предпочитал оставаться в одиночестве.

- Ты так давно не появлялся в форме своего аватара, - произнесла Тиарра, внимательно разглядывая его бледное выразительное лицо. - Пятьсот лет прошло с тех пор, как…

Лаэл слегка поёжился от холода, не желая смотреть ей в глаза. Глубоко вздохнув, он взглянул на серое небо, исполосованное огромными кольцами холодного светила.

- Мне жаль, - продолжила она. - Жаль, что тебе пришлось пожертвовать населением всей планеты, чтобы угодить Великому Синоду. Но их души с честью были подарены Великому Прародителю!

Лаэл ничего не ответил, лишь криво ухмыльнулся.

В этом мире был лишь один владыка, всепоглощающая сверхмассивная чёрная дыра, называемая Великим Прародителем, что пожирал души смертных. Испокон времён ему служил Великий Синод, состоящий из восьми вращающихся вокруг него звёзд, образуя империю Великого Синода. Остальные звёзды, сгруппировавшись в небольшую галактику, были лишь рабами Великого Прародителя, выращивая для него живой корм.

Лаэнлар, молодая звезда на окраине галактики, уже давно был в немилости у Синода. Из тех немногих холодных планет, что кружили вокруг его светила, лишь одна была жизнеспособной. И каждый раз, стоило на ней развиться новым цивилизациям, Великий Синод требовал пожертвовать души смертных во имя Великого Прародителя.

- Мастер хотел бы тебя видеть, - сказала Тиарра. - Может, зайдёшь к нему поздороваться?

Лаэл коротко кивнул и переместился на одну из немногочисленных планет, где жили лишь аватары звёздных духов. Он внимательно огляделся по сторонам, убедившись, что всё осталось по-старому. Старый каменный собор возвышался над пустой мощёной площадью, ограждённой чёрным металлическим ограждением.

Лаэл открыл створку полусгнившей деревянной двери собора и вошёл внутрь. Тёмный мрачный зал был совершенно пуст, высокие витражные окна были покрыты толстым слоем пыли и грязи, на потолке висел огромный чёрный канделябр без единой свечи. В следующую минуту появилась Тиарра. Она создала несколько шариков света и проводила Лаэла в глубь собора.

- Ты вернулась? - раздался голос мастера из темноты. - Как прошло собрание?

К ним вышел высокий статный мужчина с завязанными в хвост тёмно-фиолетовыми волосами. На нём была длинная чёрная ряса, в руке он держал книгу с восьмиконечной звездой.

Увидев Лаэла, он остановился и нахмурился.

- Мастер, - Лаэнлар низко поклонился. - Я рад видеть ваш аватар.

Древний звёздный дух прищурился и пристально оглядел своего ученика. Образ Лаэнлара, впрочем, не сильно изменился за последние столетия: на нём была тёмная рубашка с бардовым кружевным жабо, поверх на которую был надет длинный бархатный сюртук, покрывающий его стройный, даже немного худощавый стан. Его чёрные вьющиеся волосы были собраны в длинный хвост и перевязаны тонкой лентой.

- Где твоя восьмиконечная звезда? - строго спросил мастер, заметив, что Лаэл был без книги.

- Да не нужна она мне, - лениво отмахнулся тот. - Зачем вообще эти сборища? Мы всё время повторяем на них одно и то же…

- Ты - звёздный дух! Ты - разум звезды, способный предстать в виде аватара! Так почему ведёшь себя, как жалкий смертный?

- Вот поэтому я и не навещал вас, мастер, - пробормотал Лаэл, картинно закатив глаза.

- Сейчас же открывай Священное Писание и читай вслух всё с самой первой страницы! - настойчиво велел мастер, протягивая ученику свою книгу.

- Я уже знаком с сим занятным чтивом, - усмехнулся Лаэл. - Вы лучше поразмыслите, к чему Великому Прародителю столько смертных душ? И вообще, кто он такой? Ведь его аватар никто никогда не видел…

- Лаэл, тихо! - шикнула Тиарра.

- Зачем вообще чёрной дыре, разум которой спит уже миллиарды лет, души?

- Замолчи! - рявкнул мастер. - Тебя и так уже прозвали звездой смерти, потому что твои планеты мертвы!

В ответ Лаэл лишь усмехнулся, чем заслужил ещё более суровый взгляд. Глаза мастера вспыхнули от гнева, и в следующий миг с его пальцев сорвался искровой разряд. Лаэл пригнулся, попытавшись увернуться от магической атаки, но мастер одним движением мысли поставил на колени нерадивого ученика, всучив ему в руки книгу.

- В начале был свет, и ничего кроме, - Лаэнлар тяжело вздохнул и лениво зачитал первые строки. - И рассеялся свет в мёртвом пространстве, и стал он пылью и облаками. И закружила пыль, породив тела наши по образу света первозданного. И был средь нас Великий Прародитель наш. И был он воистину велик. Сила его была выше силы света первозданного. И возымел он тело новое, поглощающее облака и пыль и свет всякий. И пробудил он разум наш от забвения. И назвал он нас звёздами. И стало время, и породило оно мелких тварей вокруг нас, что зовутся душами. И стали восемь из нас столпами незыблемыми, вечными слугами Великого Прародителя. И назвали они себя Великим Синодом. И стала тьма. Ибо лишь во тьме узрим путь Великого Синода.

***

Лаэл неспешно прохаживался по мёрзлой земле, едва-едва согреваемой лучами его холодной звезды. Пятьсот лет прошло с последнего катаклизма, унёсшего жизни многих жителей его планеты. Синод тогда был непоколебим, требуя людские души для Великого Прародителя.

Лаэл вышел к небольшому поселению, мёртвому, как и вся планета. Деревянные домишки уже давно покосились и поросли мхом. В полуразрушенных каменных строениях поселились лисицы и дикие собаки, пытаясь поделить между собой скудную добычу.

Ступая по пустым мощёным улочкам, Лаэл вспоминал, как когда-то здесь кипела жизнь. Образы бегающих детей, работящих мужиков, сварливых старух и вездесущих торговцев эхом отразились в его памяти. Казалось, он всё ещё слышал весь этот гам, наполнявший городок жизнью. Когда-то изобилующая растительностью, теперь земля здесь была покрыта лишь редкими кустарниками, лишайниками и вечной мерзлотой.

Лаэл помнил все народы, наблюдая за ними с высоты своей звезды. Помнил он и все катаклизмы, что пришлось пережить этой планете: потопы, землетрясения, извержения и, наконец, оледенение.

Выйдя из городских развалин, Лаэнлар направился в сторону горного хребта. Пробравшись меж скалистыми выступами, он наконец вышел к большой зияющей пещере. Несмотря на разгар лета, внутри всё было покрыто инеем и многовековым льдом. Внезапно его взор привлекло какое-то шевеление в дальнем тёмном углу, и в следующий миг к нему выбежала мышь.

- Ты решила поприветствовать меня? - с ухмылкой сказал Лаэл, глядя на крохотное трясущееся создание. - Холодно тебе, наверное.

Он нагнулся и бережно посадил мышь себе на ладонь. Животное замерло в испуге, но вскоре привыкло к тёплой руке. Лаэл засунул грызуна себе в карман и направился в глубь пещеры.

Он долго шёл по узким каменистым проходам, ведущим глубоко под землю. В непроглядной тьме лабиринтов ему не нужен был источник света. Этот путь он знал как самого себя. Каждый камень, каждый поворот, каждую ложбину.

Наконец далеко впереди заблистал свет, становясь всё ярче. Лаэл ускорил шаг и вскоре вышел из тоннеля, оказавшись в огромной пещере. Щуря глаза от ярких лучей, он огляделся по сторонам. Под высоким каменным сводом парила массивная энергетическая сфера, освещая лиловым светом сотни каменных домов и построек. Перед Лаэлом стоял громадный подземный город, в котором кипела жизнь.

Словно муравейник, город имел несколько уровней, которые уходили вверх и объединялись вместе на той самой площади, к которой вышел Лаэл. Подняв голову, он увидел тысячи магических огоньков, разноцветных фонариков и ярких вывесок, которые приглашали прохожих наведаться в таверны и торговые лавки. Повсюду сновали бледнокожие жители, закутанные в меха и шкуры животных.

Уже пятьсот лет город скрывался в подземных чертогах, век за веком, поколение за поколением. Именно тогда, во времена последнего катаклизма, Лаэнлар испещрил свою планету подземными тоннелями и пещерами, создав сотни подобных городов, где люди могли бы выжить и скрыться от Великого Синода. Многие тогда погибли, но большинству, всё же, удалось спастись.

- Дядюшка! - раздался громкий детский голос. - Господин! Вот вы где!

К Лаэнлару подбежал светловолосый мальчуган лет восьми и улыбнулся своим беззубым ртом.

- Здравствуй, Пин! - Лаэл улыбнулся в ответ, взъерошив волосы на голове ребёнка.

Они направились в сторону одного из тоннелей, спешно ступая по ярко освещённым торговым улочкам. Прохожие, едва завидев Лаэла, приветливо здоровались с ним и радостно махали руками. Многие здесь знали его как колдуна с поверхности и с нетерпением ждали его визитов.

- Не нужно было меня встречать, - Лаэл обратился к мальчику. - Я помню дорогу к вашему дому.

- Матушка наказала, - Пин пожал плечами. - Говорит, вы можете заплутать в тоннелях, а искать вас по тавернам ей не хочется.

Вскоре они вышли к небольшому двухэтажному дому, выстроенному из грубых каменных блоков. Внутри горели магические огоньки, и слышался звон посуды. Мальчик вошёл в дом через полупрозрачную энергетическую завесу, после чего пригласил внутрь своего господина.

В доме было довольно тепло и уютно. Мальчуган тут же сбросил с себя кабанью шкуру, оставшись в простой рубахе и широких штанах, из которых торчал его длинный лысый хвост, непроизвольно виляющий то ли от радости, то ли от возбуждения.

В следующую минуту из кухни вышла женщина средних лет в простом длинном платье и с повязанной на голову цветастой косынкой.

- Господин Лаэл! - она радушно улыбнулась. - Как я рада вас видеть в целости и сохранности! Устали, поди, с дороги! Я там вам шанишек напекла! Сейчас к столу пойдём, минутку!

- Приветствую, Рина. Я тоже рад тебя видеть.

Женщина собралась было обратно на кухню, но резко повернулась и строго взглянула на сына.

- Пин, негодник! - рявкнула она. - Убери хвост, сейчас же! Стыдоба! Негоже показывать хвост господину!

Мальчик пристыженно засунул хвост в штаны и натянул их по самую грудь, вызвав у Лаэла смешок.

- Пин, подойди сюда, - Лаэл мягко обратился к мальчугану. - Смотри, с кем я пришёл!

Тёмный бог аккуратно опустил руку в карман и достал оттуда спящую мышь, которая тут же проснулась и принялась судорожно вырываться из его руки.

- Какая мелкая, - скривился Пин.

- Эту мышку я нашёл на поверхности. Она совсем замёрзла, бедняжка. Хочешь забрать её себе?

- Конечно! - глаза мальчика загорелись, и он с рвением взял мышь в руки.

В следующий миг Пин без колебания свернул мышке шею и помчался на кухню, держа её в руке её обмякшее тельце.

- Ма-а-ам! У нас на ужин крыса!

- Как хорошо! - обрадовалась женщина. - Только уж больно мелкая она, но на суп сгодится. Ты сказал спасибо господину? Ну-ка, пойди поблагодари его за еду!

- Спасибо, дядюшка! - прокричал мальчик из кухни, готовясь освежевать мышь.

- Да, собственно, не за что… - пробубнил Лаэл, испытывая жалось к несчастному животному.

Вскоре они сели за стол. Рина приготовила скудный праздничный обед, с гордостью выставив несколько коронных блюд: жареную рыбу со шпинатом, печёные кукурузные лепёшки и кукурузно-кабачковую кашу.

- Сегодня у нас праздник живота! - воскликнул Пин, принявшись накладывать еду себе в тарелку. - Люблю, когда к нам приезжает дядюшка Лаэл!

- Не дядюшка, а господин! - Рина отвесила оплеуху своему сыну. - Вот подожди, отец вернётся с шахт, всё ему расскажу о твоём поведении! Пойди лучше сходи наверх, позови сестру к столу!

- Маньжа-а-а! - прокричал Пин с набитым ртом. - Иди есть!

- Я сказала, пойди наверх, а не ори отсюда! - посетовала Рина, встав из-за стола.

- Да здесь я, - раздался раздражённый женский голос, и через миг к ним спустилась молодая девушка.

Маньжа была невысокой и худощавой, с длинными светлыми волосами. Как и у всех подземных жителей, у неё была чрезвычайно бледная кожа и большие серые глаза. Она грациозно села за стол и налила воду в свой стакан.

- Зачем столько еды? - строго спросила она. - Мы могли бы питаться этим неделю.

- Господин приехал! Поздоровайся!

Маньжа коротко кивнула, положив себе в тарелку немного шпината.

- Кушайте, кушайте, господин! - запричитала хозяйка. - Накладывайте! Шанишки отменные вышли!

Лаэлу не нужна была пища для поддержания жизни его аватара, поэтому он не хотел зазря объедать семейство. Но ради приличия он положил себе в тарелку одну лепёшку и листик шпината, которые и вправду оказались весьма съедобными. Шпинат и кукуруза, выращенные под магическим ультрафиолетом практически не отличались от тех, что росли на поверхности до наступления вечной зимы.

- Вот как ни посмотрю на вас, вы всегда так легко одеты! - поёжившись, заметила Рина. - Вам не холодно так ходить? А ещё, помню вас с детства, но вы ничуть не изменились! Неужели, люди на поверхности не стареют?

- Не неси ерунды, - огрызнулась Маньжа. - Погляди на наших разведчиков и охотников! Возвращаются с поверхности все в ожогах, с отмороженными конечностями, многие - слепыми. На поверхности царит настоящий ад!

- Ты права, - кивнул Лаэнлар. - На поверхности очень холодно, но лучи светила там намного ярче, чем лучи сфер в городах. Однако до катаклизма звезда была ещё горячее, и люди легко могли ходить под её светом. Просто сейчас ваши глаза и кожа стали слишком чувствительными.

- Дядюшка, а там правда бывает то светло, то темно? - спросил Пин, обгладывая рыбий скелет.

- Всё верно, на поверхности бывают красивые рассветы и закаты, предвестники дня ночи. Планета постоянно вращается, поэтому, когда светло на одной её части, темно на другой. Но по ночам светят луны, наши злейшие враги. Поэтому ночью на поверхности строго запрещено показываться.

- Помним мы эти байки, - скривилась Маньжа. - Если бы разведчики не слушали эти старинные легенды и выходили по ночам, им было бы намного проще охотиться.

- Но, говорят, ночью там так холодно, что кровь в жилах стынет! - воскликнула мать семейства. - Да и можно самим стать добычей волкам! Вот так, пошёл за шерстью, а вернулся стриженым!

- А кто такие, эти волки? - спросил Пин.

- Знал бы, если бы не спал в школе на уроках, - съязвила Маньжа. - Хотя правильно делаешь, что спишь… Не стоит слушать все эти глупые проповеди.

- Не смей так говорить! - Рина ударила ладошкой по столу. - Наш бог, хозяин светила, дал нам эти наставления полтысячи лет назад! Не ходите под лунами, сказал он. Пользуйтесь моими божественными силами, сказал он. Живите в свете и тепле моих сфер, сказал он. И наделил он народы свои магической силой священной. И даровал он нам города подземные. И оставил он в каждом городе по звезде своей…

- Прекрати! - вскрикнула Маньжа. - Этот ваш бог уничтожил всё население планеты! Как вы, слепцы, можете поклоняться этому чудовищу? Если он и бог, то бог смерти!

- Он спас нас всех!

- Спас от самого же себя? - усмехнулась девушка.

- А кто, как ты думаешь, создал все эти тоннели? - мать перешла на крик. - Кто создал подземные города, чтобы мы могли в них жить? Кто, если не наш бог?

- Успокойтесь, - негромко произнёс Лаэл. - Вы обе правы.

- Да мне плевать на ваше мнение, - холодно ответила Маньжа. - Всё, что мы о вас знаем, это что вы - нестареющий колдун, который не чувствует ни холода, ни голода и легко ходит по поверхности под лучами адского светила. Почему я вообще должна сидеть с вами за одним столом?

Маньжа резко встала со стула и поспешила в свою комнату.

- Вернись, дрянная девчонка! - выкрикнула Рина, но Лаэл мягко положил руку на её плечо, призывая успокоиться.

- Это молодость, - сказал он. - Не кричи на неё, она имеет право мыслить по-своему.

- Молодёжь сейчас совсем другая! Они не ценят того, что оставили нам предки! Они не слушают наставлений, не почитают нашего бога и не верят в его Слово. Даже разведчики… Ох¸ как бы не было беды!

- Не волнуйся, Рина, всё будет в порядке. Мне пора на посевы, нужно проверить освещение и водохранилище.

- Дядюшка, можно с вами? - умоляюще попросил Пин, всё ещё смакуя рыбий хвост.

- Руки сначала вымой! - рявкнула мать.

***

Отправившись к оранжереям, Лаэнлар внимательно осмотрел системы поливов и магического освещения, обогащённого ультрафиолетом. В городах было не так уж много посевов, поэтому если что-то выходило из строя, это могло разрушить всю цепочку земледелия. В основном выращивались такие культуры, как кукуруза, томаты, тыквы, кабачки, баклажаны и огурцы, требующие тепличных условий.

К Лаэлу подошёл крупный мужчина в массивных защитных очках, сделанных из металла и тёмного стекла.

- Господин, вот и вы! Приветствую! - поздоровался он сиплым басом. - Я Кавин, новый инженер. На днях у нас сломался полив на огурцах. Вызвали механиков, те сказали, что двигатель вышел из строя, так что, без вас никак! А ещё сосны в главном парке кое-где потемнели и стали осыпаться.

- Идём к огурцам, затем к соснам, - скомандовал Лаэл.

Наладив систему полива и вылечив сосны, тёмный бог направился к водохранилищу, чтобы проверить целостность дамб. Убедившись, что подземные реки не угрожают безопасности жителей, он поспешил обратно к центральным улицам. Там, на главной площади, собрались толпы людей. Все они в нетерпеливом ожидании глядели на тоннель и ликующе выкрикивали:

- Разведчики возвращаются! Разведчики возвращаются!

Вскоре из темноты каменного прохода показались люди. Все они были крупными молодыми мужчинами, закутанными в шкуры животных. Их красные бородатые лица, покрытые язвами и ожогами, выражали холодную непоколебимость и суровость. На шее у них болтались массивные металлические очки, предназначенные для защиты от поверхностного света. Из оружия у них было лишь по паре кинжалов и топоров. Будучи искусными мастерами, разведчики в основном полагались на собственные магические силы, дарованные им энергией звезды Лаэнлар.

В каждом отряде было по пятнадцать мастеров, но они далеко не всегда возвращались в полном составе. Хищники, холод и губительные лучи светила уносили жизни многих сильных мужчин. Однако на этот раз вылазка оказалась вполне удачной: отряду удалось добыть с десяток кабаньих туш, четырёх оленей, пару песцов и целый мешок, набитый курапатками.

В толпе Лаэл увидел Маньжу. Она внимательно оглядела разведчиков, после чего подошла к их главарю.

- Где Рикар и его отряд? - с беспокойством спросила она. - Вы выдвинулись в одно время.

- Как? - удивлённо воскликнул мужчина. - Они ещё не вернулись? Они должны были вернуться первее нас.

- Что? - ахнула Маньжа. - Неужели…

Так и не закончив фразу, девушка отстранённо сделала шаг назад, глядя в пустоту.

- Если отряд Рикара не вернулся, то мы должны отправиться на их поиски! - скомандовал глава разведчиков. - Всем раненым остаться здесь! Остальным за мной, на поверхность!

- Постойте! - выкрикнул Лаэл, выйдя в центр площади. - Я сам их найду.

Главарь хмуро взглянул на Лаэла, но, узнав его лицо, сразу же успокоился.

- Господин! - разведчик коротко кивнул головой в знак приветствия. - Вы здесь весьма кстати! Вы уверены, что вам не нужны силы нашего отряда?

- Скоро закат, поэтому лучше, если я буду один.

Отряд отрапортовал тёмному богу и продолжил свой путь. Лаэл же поспешил обратно в тоннель, из которого пришёл в этот город. Едва он ступил в тёмный каменный проход, как его окликнул женский голос. Обернувшись, он увидел перед собой Маньжу.

- Господин… - произнесла она тихо и неуверенно. - Рикар, он мой жених…

- Я постараюсь найти его до захода солнца, обещаю. Ни о чём не волнуйся и иди домой.

- Да, но вы должны кое-что знать… Их отряд… Они не верят в Слово Лаэнлара, не почитают его и считают истребителем всего живого. Я тоже так считаю, но…

- Но решила обратиться ко мне за помощью? - усмехнулся Лаэл. - Какими бы ни были их взгляды и намерения, я найду их.

- Я боюсь, что они решили остаться на ночную охоту. Они уже давно планировали эту вылазку... Я тоже не верю во все эти глупые легенды, но, всё же, волнуюсь за Рикара. Вдруг лунный свет и вправду убивает…

Лаэл тяжело вздохнул и положил руку на плечо девушки.

- Ступай домой. Обещаю, что найду их и верну в город целыми и невредимыми. Времени до заката совсем мало, так что я пойду.

- Они должны были выйти через западную пещеру, но я слышала, что на самом деле они отправились к северной.

- Ты уверена?

Он дождался молчаливого кивка собеседницы, после чего скрылся в темноте тоннеля. Он устремился вверх по узким каменным корридам, отказавшись от магии перемещения, которая могла бы привлечь внимание служителей Синода.

Лаэл знал все ходы наизусть, каждую щель и каждый поворот, поэтому двигался быстро и проворно, минуя проход за проходом. Но внезапно на середине пути он услышал позади какой-то шорох. Убедившись, что за ним кто-то следует, он остановился и создал энергетический шар света. Резко обернувшись, он увидел замерший силуэт.

- Выходи, - протянул он, изящно вертя сферой в своей руке, словно бокалом дорогого вина.

Через пару мгновений силуэт начал приближаться, и Лаэл увидел перед собой непослушного мальчугана Пина.

- Дядюшка, я просто хотел посмотреть на закат… - произнёс он хрипловатым голоском. - Простите меня.

- Ну и что мне с тобой делать? - раздражённо прошипел Лаэнлар. - Времени и так мало!

- Я пойду обратно, дядюшка…

- Ты заблудишься в тоннелях!

- Тогда, я буду сидеть здесь и ждать вашего возвращения…

- А что, если мы вернёмся другим тоннелем? Ты тут замерзнешь насмерть!

- Простите, дядюшка… - мальчик тихонько всхлипнул.

- Ладно, - Лаэл тяжело вздохнул. - Идём смотреть закат.

Глаза Пина расширились от радости и немого восторга, и он без лишних слов последовал за тёмным богом. Однако вскоре мальчик выбился из сил, и Лаэлу пришлось тащить его на спине.

Когда они вышли на поверхность, был уже поздний вечер. Заснеженные степи и руины древних городов утопали в ярко-лиловых лучах заката. Лаэл окружил Пина плотным защитным барьером, но чувствительные глаза мальчика всё равно могли пострадать от столь яркого света.

- Не смотри на диск светила, - сказал Лаэл, но ребёнок не мог оторвать взгляд от манящего горизонта.

- Поверить не могу, - прошептал он. - Поверхность и вправду бесконечна!

Лаэл опустил мальчика на землю и крепко взял его за руку.

- Слушай меня внимательно, - со всей серьёзностью сказал бог. - С этих пор ты должен оставаться рядом со мной, что бы ни произошло. Если я говорю прятаться, ты прячешься. Если я говорю бежать, ты бежишь. Всё понятно?

- Да, дядюшка!

...

Всем привет! Прода "Саги о призраках". Кому нравится юмористическое фэнтези с приключениями, призраками и магией, должно понравится:

"Мужчина догнал их и пристроился возле Мудрика. Он был одет в лёгкую рубашку, дуплет и шоссы с кожаными подошвами вместо отдельной обуви. Всё полупрозрачное и голубоватое, по устоявшейся среди призраков моде. Через плечо у души был перекинут дульцимер.

– Разрешите представиться, – на ходу откланялся призрак. – Я Кикосец Ветрокрылый, известный средь населения радружских кабаков, – и не только там, – миннезингер, исполнитель и сочинитель героических эпосов, баллад, лейхов, а также шпрухов на истинно народном языке.

– Думаю, Кикосец Пафосоветрый тебе больше подойдёт, – встрял в разговор ещё один призрак, возникший рядом с Хейзозером, сухопарый мужчина лет шестидесяти, с клочковатыми остатками былой шевелюры вокруг изящной лысины, в очках. Ещё его отличал пытливый, проницательный взгляд с плутовским огоньком. Одежду мужчины составляла застёгнутая куртка, штаны и тупоносые туфли с пряжками. – Ты столь высокого мнение о своей особе, что, поди, и ветра пускаешь с пафосом. Но я догадался, о чём ты, догадался, недаром ведь ношу звание доктора, а зовут меня, мои друзья, Зенниспар Мао-Ивен.

– Хейзозер Краснощёк, – успел торопливо вставить Хейзозер Краснощёк.

– Так ты, Кикосец, по твоим словам, – продолжил доктор Зенниспар Мао-Ивен, – сначала исполняешь чужие песни, а потом “сочиняешь” из наиболее понравившихся публике свои? Но хоть я и доктор, однако далеко не всегда понимаю, о чём ты говоришь. Позволь уточнить, есть ещё и не истинно народный язык?

– Да, – отрезал Кикосец с непроницаемой миной. С такой же злобой слуга готовит обед господину, давшему ему накануне пару обидных подзатыльников за здорово живёшь. И при этом помышляет, а не покрошить ли в закипающий суп синекожего древолаза в качестве приправы? – Это тот, на котором ты ведешь высокопарные беседы с себе подобными, кабинетная задница, в кои-то веки высунувшая нос за дверь и тут же сдохшая. Язык учёных и знати – язык меньшинства, а значит не народный! И песни мои – это мои песни и ничьи больше. Держи шляпу, полную яиц, бесталанная докторская морда!

– Так ведь это я, бесталанная докторская морда, семь лет обучал гармоникам и обертонам твою бесталанную студенческую морду. А какие студенты у бездарных лекторов? Только одни бездари.

– Тут ты прав. В основном так и есть, и я подтверждаю это правило потому, что я исключение. Я превзошёл своих учителей, в том числе и остолопов вроде тебя, умеющих лишь законопатить мозги бестолковой теорией и историей музыки и стихосложения, а на практике не способных создать ничего путного.

– А тут прав ты, теория мне куда ближе практики. Однако интересно, коль я остолоп, по чьему же указу меня почтили степенью доктора? – невинно осведомился Мао-Ивен.

– Известно по чьему, по кородентскому. Только это ничего не значит. Может, он и сам не способен отличить бубен от скрипки.

– Кто “он”? – вкрадчиво уточнил доктор.

– Ну… – протянул Кикосец, поняв, что сболтнул лишку. – Пёс! Короденский пёс. Такой анекдот широко известен в стенах нашей академии. Вас, досточтимый доктор, называли короденским протеже – протеже короденского пса, то есть пёсьим протеже. Ха-ха-ха!

– Впервые слышу сей анекдот.

– Ну конечно, кто вообще станет общаться с пёсьим протеже?

– Ты вот общаешься.

– А от тебя и после смерти никуда не деться. Доктором-то ты стал, но по должности выше лектора подняться не смог.

– Смог. Я отказался от должности завкафедрой. Слишком много обязанностей бы отвлекало от того, что мне действительно интересно. Я нашёл своё призвание. Докторская степень и должность лектора, по моему мнению, и есть золотая середина в моей карьере. Есть время учить, и есть время учиться самому.

– И академиком не стал, – упорствовал Кикосец. – А если бы работал в Коллегии, не стал бы коллегой, а если бы в консерватории, то не стал бы, эээ, консерватором.

– А в университете он не стал бы университетом! – перебил Бухвала и рявкнул на спорщиков: – Хватит вам горланить! Один в одно ухо кричит, другой – в другое. Или мои уши вылитые трубы глашатая? Два трепача с двух сторон насели. Такое впечатление, будто на кладбище базар открыли! И после смерти не дают мне покоя. Мало мне гвоздя в затылок... Ржавого. Сука.

– Неудавшаяся любовь? – полюбопытствовал Кикосец, произведя выстрел наугад и попав точно в сердце, вязкое и холодное, как холодец, полупрозрачное и голубое, как чья-то сопля. – Не волнуйся, мой интерес чисто профессиональный, я никому не расскажу.

– Я тоже, поэтому заткнись, – посоветовал аптекарь.

– Неужто сейчас мы увидим своего кородента? – спросил Хейзозер. – Получается, и у призраков есть свой кородент?

– Да, посмертный, и тоже призрачный, – охотно пояснил доктор Мао-Ивен. – Короденты умирают до подданных, вместе с подданными и после подданных, чтобы продолжать править ими и править их."

Предыдущая прода:

Сага о призраках: живым здесь не место - 8

Здесь весь текст:

https://author.today/work/168329

Если понравилось, прошу подписаться, поставить лайк и добавить в библиотеку на АТ. Спасибо!)

Когда я была маленькой, то страшно любила танцевать. Особенно мне нравились народные танцы. Причем — все. Русские, украинские, индийские, испанские… Нравились за самобытность, задорную музыку, яркие костюмы. Особенно, за костюмы. В 70-е годы одежда для детей, хоть и шилась из натуральных тканей, но была блеклых расцветок. Я так к этому привыкла, что долгое время не сомневалась, что в мире нет ничего ярче, чем осенние листья дикого винограда.

Как же я ошибалась…

***

Суббота, 10.00

Городской ДК

(второй этаж)

Шла генеральная репетиция концерта "Дружба Народов", в котором принимали участие все детские сады нашего городка.

Оригинальная задумка была такой: каждый садик представляет какую-либо союзную республику. В те благословенные годы детских садов в нашем провинциальном городе было намного больше, чем пятнадцать, поэтому республик на всех не хватило, и некоторые детские группы готовили выступление-танец, посвященное одной из стран социалистического блока или одному из малых народов Союза.

Нам по жребию досталось быть "русскими".

Впервые увидев костюмы для танца несколько недель назад, мы слегка разочаровались. Мятые, ядовито-зеленого цвета, обшитые колючей (елочной!) мишурой, наши костюмы явно проигрывали по сравнению с нарядами других республик, стран и народностей.

И мне, и моей танцевальной группе, да и всем участникам концерта больше всего нравились грузинские костюмы. Ладно пошитые, подогнанные каждому участнику по фигурке, они не могли не восхищать.

У мальчиков на черных пиджачках были нашиты необычные карманчики ("Это для пуль", — высокомерно объясняли "грузины"). У девочек к костюму прилагалась кружевная фата ("Как у невесты!" — чуть не плакали от зависти остальные девчонки), парик (две чудесные черные косы) и самое невероятное… Платья других участниц были короткими (иногда, даже чересчур), а ЭТИ ПЛАТЬЯ были длиной до самого пола! Девочки в таких элегантных платьях выглядели не ряжеными куклами, а самыми настоящими маленькими представительницами Грузии. Но я не унывала. У меня были заботы поважнее. Мой партнер по танцу, до жути тупой мальчишка, никак не мог запомнить порядок движений в танце.

— Игнат, я должна с тобой серьезно поговорить, — сказала я ему. — И предупредить! Если на выступлении ты хоть раз ошибешься, я тебя побью. Прямо на сцене!

— Дети! Все сюда! — стали собирать нас воспитательницы, замученные тетки, лет 30-35-ти. — Идёмте мерить новые костюмы!

Новые костюмы?.. Звучит здорово!

Оказалось, что спонсором костюмов для нашего детского сада (или другими словами, шефом) выступал химический комбинат красителей для тканей. Новые костюмы изготовили из настоящего атласа, покрашенного самыми лучшими красителями.

Так как мы собирались танцевать московскую кадриль, для мальчиков пошили жемчужно-белые рубашки-косоворотки с разноцветными поясками и черные укороченные штанишки, а для девочек — приталенные платья-сарафанчики длиной чуть ниже колен: индигово-синий, малиновый и изумрудный.

Ах, что это были за цвета!.. Что это были за платья!.. В восторге были даже наши воспитательницы. Все: и дети, и взрослые, сошлись на том, что никто и никогда не видел вещей настолько ярких и красивых. Мне после примерок досталось платье малинового цвета.

Принарядившись, наша "маленькая стая" направилась, было вниз, на первый этаж. Туда, где холл дворца культуры украшали зеркала во всю стену.

— Девочки, вы куда пошли? — удивились воспитательницы. — А короны надевать?

КОРОНЫ?.. К такой неземной красоте… ещё и короны?!

Эти короны, похожие на три полумесяца, потрясли наше детское воображение ещё больше, чем чудесные платья, покрашенные и пошитые нашими любимыми шефами.

Наконец-то, и на меня надели корону и отпустили полюбоваться на себя в зеркало. Какая это была корона! Огромная, полупрозрачная, в тон к платью, украшенная блестинками, с хрустальными сережками внизу. Такой короне позавидовала бы сама царевна-лебедь из сказки про царя Салтана!

Меня и моих друзей переполняла такая радость, что мы не сразу разглядели неприятную перемену, которая произошла в других участниках концерта "Дружба народов".

***

11.00 (на сцене и за сценой)

Первая, вступительная, часть концерта была сравнительно короткой.

Она заключалась в том, что от каждого детского сада выходил один представитель и читал хвалебный стишок в адрес какого-либо городского предприятия: "чулочки", хлебного комбината, завода взрывчатых веществ и т.д.

В нашем детском саду эту ответственную миссию поручили мне, и я успешно справилась с чтением стишка в честь химкомбината. Говорю это без ложной скромности, потому что по условиям концерта, каждый, кто выходил читать стихи, должен был держать в руках изделие предприятия, так вот, кому-то досталось держать в руках маленькую булочку или носочки или какой-то муляж из папье-маше, а мне — большой и страшно тяжелый фолиант с образцами окрашенной ткани.

Вторая часть концерта была танцевальной. Всех ее участников собрали за сценой. Вот тогда-то мы и заметили перемену, произошедшую в детях из других детсадов.

Никто не порадовался нашим обновкам, никто не подошел нас поздравить. Наши новые красивые костюмы встретили среди других "братских народов" глухое неодобрение. Их восприняли, как предательство. Бывшие фавориты концерта — "грузины", демонстративно стали нас сторониться, "прибалты" встречали наши взгляды кривыми усмешичками, остальные "народы" – выжидательно помалкивали.

***

11.30 (за кулисами)

В половине двенадцатого нас рассадили на специальных ступенях-скамейках лестницы, на которую обычно ставят детский хор. Группу нашего детсада (за самые красивые костюмы) решено было посадить по центру. Впереди висел бархатный тёмно-красный занавес, который должен был, вот-вот, раздвинуться и показать публике "семью братских народов".

И началось…

— В этот знаменательный для нашей страны год… тра-та-та… в юбилейный год для нашего градообразующего предприятия… тра-та-та… — доносилось из-за занавеса со сцены.

В это время меня кто-то сильно дернул за сережку. Я подумала, что это шутка такая или случайность, и продолжала сидеть спокойно в предвкушении своего выступления.

— …мы проводим концерт, посвященный вечной и нерушимой дружбе братских народов нашей страны и всех народов дружественных социалистических стран мира… — продолжала ведущая.

Меня дёрнули ещё сильнее! Теперь уже с двух сторон! Я обернулась. На меня с издёвкой смотрел мальчишка из чужого сада.

— Ты чего?

— Ничего.

Точно так же, как и меня, изводили всю мою танцевальную команду — и мальчиков, и девочек, но девчонкам, наверное, из-за красивых корон, доставалось намного сильнее.

— Мирные инициативы нашего правительства… тра-та-та… созидание… тра-та-та… разоружение… тра-та-та…

Как настоящий советский ребенок, с трёх лет отданный в детский сад, я прекрасно знала, как надо поступать в подобных ситуациях. Когда меня ещё раз дернули за серьгу и пнули кулаком в спину, я показала своему обидчику, что у меня от природы хорошо поставлен удар левой. И правой тоже…

— Не дайте им сломать короны и украсть пояса!!! — завопила Вика Собакина, барышня в голубой короне и синем сарафане.

И началось…

Нас было шестеро против всего "мира". Но мы так лихо отбивали атаки, что вскоре нам удалось сбросить нескольких "агрессоров" с лестницы, на которой все сидели. К счастью, никто серьезно не пострадал.

Когда наши обидчики попытались вернуться на свои места, мы их, естественно, не пустили. И драка началась с новой силой, втягивая в себя, постепенно, и те танцевальные коллективы, которые сначала старались соблюдать нейтралитет.

— Вы хотели драться с "русскими"? Вот идите к ним и деритесь!

— Но мы можем подойти к ним только через вас! Пропустите! А не то сами получите!

— Кто получит? Мы получим?! А вы сами получить не хотите?!

Занавес раскрылся на жизнерадостной фразе:

— А теперь поприветствуем участников нашего концерта… (пауза)… "Дружба Народов"!

Что же увидели зрители? А вот что…

Мы были единственной группой, что сидела на своем месте. И ни одна пылинка не попала на наши костюмы, ни одна блестка не упала с корон. Мы сверкали и сияли. Все остальные "страны" сидели вперемешку, вцепившись друг другу в одежды или в волосы. Некоторые "братские и дружественные" — запыхавшиеся и растерянные, стояли возле хоровой лестницы. Многие плакали.

Ведущая концерта, молоденькая студентка музучилища, пришла в ужас. Она так на нас смотрела, будто никогда в жизни не видела дерущихся детей.

В зале начали смеяться. Сначала тихо. Потом, все сильнее и сильнее. В конце концов, зал сотрясал просто гомерический хохот.

— Занавес! Занавес!! Занавес!!! — расстроено выкрикивала ведущая.

Занавес закрылся.

Думаете, концерт на этом закончился? Ничего подобного.

***

11.45 (за сценой и на сцене)

Воспитательницы объяснили ведущей, что на детских утренниках ещё и не такое бывает. Директриса ДК философски пожала плечами и предложила, говоря современным языком, "перезагрузку" концерта.

Нам прочитали мораль по поводу недопустимости подобного поведения для детей Страны Советов (никто не запомнил ни единого слова), всех плачущих отвели умыться, затем снова рассадили по местам, и стали ждать, пока в зале пройдут смешки.

В этот раз над нами посадили "китайцев", а не тех приставучих хулиганов, уже не помню, какую они там представляли страну или республику. Взрослые, не такие уж и дураки, как думают о них дети. Если им нужно, то они начинают соображать, во всем разбираться и с первого взгляда определяют зачинщиков драк.

Китайские костюмы были скромны — тёмно-синие рубахи с симпатичными пуговицами из намотанной ткани и штаны, а на головах — необычные конусовидные шляпы, завязывающиеся темной лентой под подбородком. Сидели "китайцы" тихонько, сложив руки на коленях, не разговаривая ни с кем, даже друг с другом. Я вспомнила — когда началась драка, они дружно встали, отошли подальше от лестницы и с умеренным интересом наблюдали за всем происходящим со стороны.

Наши "враги" успокаиваться и не собирались. Как только мы расселись во второй раз — они сразу начали подбивать "китайцев" на всякие каверзы. Мы, как настоящие маленькие медвежата, стали "рычать" на "китайцев" и грозить им самыми страшными карами, если они посмеют пойти против нас. В ответ "китайцы" вежливо улыбались и загадочно молчали.

Наконец, зал устал смеяться, занавес раздвинулся и наш многострадальный концерт продолжился.

Выступали мы хорошо. Во всяком случае, мне понравилось.

Мой партнер по танцу Игнат Сизов ошибся во время выступления, всё-таки повернул "не туда", как и на репетициях. За что получил тумака прямо на сцене, как я и обещала. В зале опять засмеялись. Мне от этого было ни холодно, ни жарко — я была собой очень довольна. Помахав всем на прощание малиновым платочком, я закончила свое выступление.

А дальше началось самое интересное…

***

13.40 (за сценой)

Думаете, я стала бы рассказывать вам эту историю, только для того, чтобы посмеяться над дружбой народов? Да ничего подобного! Слушайте, дальше!

Все больше групп заканчивали выступать и собирались за кулисами. Дети общались, веселились, давали померить друг дружке костюмы. От нас все старались держаться подальше. Мы тоже держались особняком. Зачем якшаться с всякими завистниками? Какая от них польза?

Наконец прошло последнее выступление, и концерт закончился. По задумке организаторов по окончанию мероприятия нас должны были собрать вместе и прочитать пафосную завершающую речь, что и было сделано. Зрители (родители, бабушки, дедушки, братья и сёстры и другие родственники, а так же друзья и соседи выступающих) откровенно заскучали и начали потихоньку расходиться.

И тут… Нам стали раздавать призы! Всем одинаковые, но это не огорчило нас ни капли. Ведь призами оказались плитки шоколада "РотФронт"!

Не знаю, понимаете ли вы, что такое для шестилетнего советского ребенка из провинции БОЛЬШАЯ плитка московского шоколада "РотФронт"? Мы не смели поверить в свое счастливое счастье…

Золотисто-коричневая обертка, с тоненькой красной надписью "РотФронт", сладко пахла, но мы не спешили ее срывать. Мы и раньше ели конфеты этой фабрики, но такую обёртку в нашем городе ещё не видел никто. Красивая неброскость шоколадки наводила на мысль, что она предназначалась для взрослого человека, а не для ребенка. Кто-то из нас даже высказал предположение, что это — шоколад лётчиков-полярников!

И вдруг…

— Эй, русские! — позвали нас со стороны "братских народов".

Мы сделали вид, что не слышим. Не потому, что не отзывались на "русских", а потому, что не ожидали услышать ничего интересного.

— Не стойте, не рассматривайте свой шоколад, а начинайте его есть! Сюда идут воспитатели и будут его отбирать!

А вот это уже… информация к размышлению! Причем, думать надо быстро!

Вестником плохих новостей стал высокий мальчик, чью братско-народную принадлежность уже невозможно было определить. Помимо всего прочего на нем были надеты: расшитые бисером якутские унты, украшенная лентами гуцульская безрукавка и золотое цыганское монисто, а на парик с длинными косами он ухитрился натянуть маленькую шапочку с приклеенными черными пейсами. Это… внушало уважение. Сразу было видно, что кадр дружит со всеми и, наверное, много знает.

И мы снизошли до разговора:

— Зачем воспитателям наш шоколад?

— Себе заберут, — хихикнул мальчишка и зашелестел обёрткой.

Понятно… Вопрос был глупым. Кто же позволит маленькому ребенку, самому распоряжаться таким сокровищем, как плитка ротфронтовского шоколада?

С противоположной от нас стороны раздались обиженные всхлипы и рассерженные окрики воспитателей. Ни в коем случае, я не обвиняю воспитательниц в попытке присвоить наш шоколад. Скорее всего, они действовали из самых благих побуждений. Ну, нельзя же, в самом деле, позволить детям бесконтрольно объедаться шоколадом?

Хотя… как знать… как знать.

Дела были совсем плохи. Деваться некуда. Голоса воспитателей послышались и с другой стороны. Мы окружены! Но сдаваться никто не собирался! Потому что русские не сдаются! Это знают даже маленькие дети! Разворачивая на бегу обертку и фольгу, откусывая немыслимо вкусные куски шоколада, мы, вшестером, не сговариваясь, опять полезли на хоровую лестницу. Вслед за нами, оценив идею, устремились и другие "братские народы".

Воспитательницы не могли "полноценно" последовать за нами, так как детская хоровая лестница была достаточно хрупким сооружением. Во всяком случае, если бы сразу несколько взрослых, нехуденьких теток залезли на лестницу и предпринимали бы на ней какие-либо активные действия — лестница точно не выдержала бы и развалилась.

— Мы отдадим шоколадки вашим родителям! Если вы сразу все съедите — у вас потом будут болеть животы! — надрывно кричали воспитатели, но слишком поздно было что-то объяснять.

С помощью поясов от костюмов мы затягивали обратно на лестницу тех, кого нашим бедным воспитательницам все-таки удавалось с нее стащить, отдавали друг другу куски шоколада, если воспитатели пытались вырывать их у нас из рук, откусывали, кто, сколько мог, и передавали дальше. Все закончилось только после того, как "темнокожий" мальчишка в пестрой тюбетейке выкрикнул "Вива, Куба!" и проглотил самый последний кусок.

Уставшие воспитатели, махнув на нас рукой, пошли к директору ДК пить чай и валерьянку. А мы слезли с лестницы и стали дружить… Все со всеми!

Тем, кто не верит в дружбу народов, скажу одно — ну, и не верьте! А я верю! Мы верим! Мы даже разрешили другим "народам" померить свои эксклюзивные сарафаны.

Только КОРОНЫ — никому не дали, сказали, что они очень крепко закреплены специальными заколками, которые делают только на военных заводах. Вот так!

Занавес.

Размещено с разрешения автора и по её непосредственной просьбе.

Всем привет! Выкладываю ежедневную проду "Саги о призраках". Для тех, кому нравится фэнтези, магия, приключения и юмор, должно понравится. Для тех, кто не хочет ждать ежедневной проды, ссылка на полный текст ниже, как и ссылка не предыдущую проду.

"Тут, пройдя сквозь купу берёз, проплыло несколько покосившихся на них призраков, одетых в кожаные фартуки конюхов или мясников. А может работяг на какой-нибудь плавильне. Одеждой душам служила полупрозрачная роба или форма той профессии, которой они посвятили свою более материальную часть жизни. Форма выглядела как продолжение их плоти и также отливала голубоватым. Аптекарю Бухвале Мудрику достался его знаменитый комбинезон из мешковины.

– Эй, голодранцы! – крикнул один из фартуков. – Шуруйте за нами! Главные сборище устроили, будут решать, что делать дальше.

Мудрик посмотрел на небо.

– Солнце в зените. Да, надо идти.

– Куда?

– На собрание, Краснощёк, на собрание. Жена-то твоя когда умерла?

– Её убил один из магов-рыцарей, когда мы попытались бежать из города. Я… я не знаю, когда именно. Вот я был в городе, а через миг очутился на острове.

– Да кто же они такие? Фанатики тайного культа какого? Напасть на крупный портовый город – это надо иметь мощную армию и вескую причину, а Радруг – город богатый. Главное, никто о них раньше не слышал, а внешность у них запоминающаяся. Полностью в красной броне, как орехи в скорлупе, ни тела голого, ни лица, ни даже глаз не видать. В рабах не нуждаются, зданий не щадят... Погибшие болтают о каком-то сиянии или огне, исходящем из рук магов, мол, с помощью своего колдовства они рушили дома и обращали людей в пепел.

– Улицы завалены обгоревшими мертвецами в запекшейся корке, углями и золой. Стены черны от гари. Вонь жуткая. Мы с Шаулиной задыхались и кашляли до слёз, едва дыша через мокрые тряпки. Жар от горящих развалин нередко горячил кожу. Может, и удалось бы скрыться от магов-рыцарей, если бы свежего воздуха побольше получалось в себя вобрать, так всё в тучах пепла как в тумане. Я родился в Радруге, думал, на ощупь могу ориентироваться, но тут едва дорогу к Западным воротам отыскал. Многие деревянные дома сгорели полностью, а камень местами потёк.

– Скажешь тоже, камень потёк, – недоверчиво буркнул аптекарь. – А потом эти маги и до тебя добрались?

– Мы с Шаулиной вместе погибли.

– И чем они вас убили?

– Не знаю, в спину ударили. Жуткая боль, будто раскалёнными пиками потроха насквозь проткнули.

– Вот что я скажу. Дочку, конечно, вряд ли ты встретишь, раз уж я её не встретил за четыре года, – детей здесь никаких нет, – а вот жену, может, и повстречаешь на собрании. И ещё кое-кого увидишь, под колпаком которого, собственно, все и соберутся. Уверен, эта встреча принесёт тебе радость. Идём, надо успеть к началу.

– Я его знаю? – уточнил Хейзозер уже на ходу. Два призрака бесшумно, если не считать их голосов, плыли среди могил, оград и кривеньких берёз.

– Конечно, вряд ли, но, уверен, много о нём наслышан, – решил поиздеваться Мудрик. – Он для всех единый муж, как утверждает закон.

– Неужто ты о… – ахнул Хейзозер.

Вместе с другими призраками, сбредавшимися со всего острова, они пересекли Каменный Воротник и оказались на недоступной прежде северной части Кладбищенского. По болотистой почве, поросшей тёмно-оранжевой и рыжеватой травой, а также бледно-красными мхами, в изобилии стелился ползунец, выделяясь яркими на фоне травы пурпурными цветами и малиновым ползунками. Хейзозер с некоторой опаской ступил на запретную для живых территорию. Радружцы твёрдо знали, где-то здесь, как и на любом уважающем себя кладбище, находится вход в юдоль тоскующих мертвецов, куда отправлялись умершие, по каким-либо причинам не сумевшие попасть в уготованные им царства, и жили там в вечной скуке, так как кроме них ничего в этой стране не имелось. Тоскующие мертвецы усыпляли забредших слишком близко ко входу людей и утаскивали их в свою юдоль, чтобы развлечься свежими новости из мира живых и тем самым хоть немного… оживиться. А похищенные живые становились такими же тоскующими мертвецами.

Но мысль о том, что он и сам ныне покойник, приободрила Хейзозера. Теперь, если они попадутся тоскующим мертвецам, он будет как бы среди родных и близких по духу товарищей.

– Так мы идём в юдоль тоскующих мертвецов? – поинтересовался он у Мудрика.

– Да в какую там юдоль, – отмахнулся аптекарь. – Хотя скорее я в юдоль тоскующих мертвецов поверю, чем в богов. Но ведь и юдоли нет.

– Конечно нет, к демонам тоску! – беспечно поддакнул призрак мужчины лет двадцати двух с густой копной живописно растрёпанных волос. Лицо его усеивали насыщенно-синие точки. Когда-то это были веснушки."

Ссылка на предыдущую проду:

Сага о призраках: живым здесь не место - 7

Ссылка на полный текст:

https://author.today/work/168329

Если понравилось, просьба поставить лайк и добавить в библиотеку на АТ. Спасибо!

Коротая время на работе, решил узнать и собрать в одну статью, что говорили великие писатели о не менее великом Антоне Павловиче Чехове. Надеюсь, будет интересно и Вам. Начнём!

Антон Павлович Чехов - один из известнейших классиков русской и мировой литературы, прозаик, драматург, сатирик, публицист, врач и филантроп.

Толстой Лев Николаевич:

1.«Читая Чехова, я смеюсь, радуюсь, восхищаюсь… Вот определение таланта».

2.«Чехов – это Пушкин в прозе».

3.«Я его очень люблю… Большой художник. Но все-таки это мозаика, тут нет руководящей идеи».

Максим Горький:

1.«Чехов умеет писать так, чтобы словам было тесно, а мыслям просторно».

2.«Чехов… один из лучших друзей России, друг умный, беспристрастный, правдивый, — друг, любящий её, сострадающий ей во всем, и Россия… долго не забудет его, долго будет учиться понимать жизнь по его писаниям…»

3.«Как стилист Чехов недосягаем, и будущий историк литературы, говоря о росте русского языка, скажет, что этот язык создали Пушкин, Тургенев и Чехов».

Подписывайтесь на молодой Telegram:@Glubinov. Буду очень рад каждому!