Книжная лига

Александр изменился. Вместо щеголеватого любителя красивой жизни, ухоженного и изящного молодого человека, в которого она даже немного влюбилась в свое время, перед ней стоял широкоплечий, матёрый бородатый мужик. Некогда длинные ухоженные волосы, теперь разбавленные сединой и неровно, словно ножом, обрезанные, тусклой паклей обрамляли лицо. Никаких щеголеватых костюмов. Простецкие штаны и рубаха, разбитые сапоги. Только замысловатый жилет черной грубой кожи и огромный, уже другой, перстень на среднем пальце, напоминали прежнего Бирюка. Глаза, как прежде жёлтые, волчьи, и шрам на ухе теперь хорошо вписывался в образ.

— Что ты? Как? Богата, знатна, муж, детишки сопливые? — продолжал издеваться Александр, недобро сверкнув глазами на на дерзкую реплику Катеринки. Голос тоже изменился — низкий, хриплый. — Здесь какими судьбами?

И Катеринка выбрала единственно верное поведение — быть собой. Она рассказала свою версию событий. Бандерша она, торгует девками. Сюда приехала за сбежавшими лахудрами, потому что не хочет прибыль терять. Про Михаила не упомянула, сознавая, что настроит против и так нелояльного Бирюка.

— Да ладно, чего брешешь? — проворчал, выслушав её рассказ Бирюк. Речь его тоже претерпела изменения. Ну, с кем поведёшься… — Нешто девок тебе мало, бери любую, кто ж от деньжищ то откажется. Не пахать, не спину горбатить. Знай ноги раздвигай да рубли греби.

— За одну из них куш хороший обещали, — осторожно продолжала Катеринка. Инстинктивно она подстраивалась под стиль речи бывшего любовника — Уж больно запал на неё господин с большим кошелем. Опять же уязвлен в самоё мужское.

— Да забыл поди про неё, а ты гоношишься?

— Тебе что, деньги лишние? Дело плёвое, девку украсть. А оплата солидная, золотом. Или ты испужался?

— Но-но, поговори мне тут, шалава дешёвая! — взвился Бирюк. — Я через каторгу и побег не испужался.

— Так и я удивляюсь, Сашенька, — пустила ласки в голосе Катеринка. — Так и опять же вторая девка мне не нужна. Хорошенькая, свежая, неискушенная.

— Да откуда у тебя в борделе такой быть? — недоверчиво спросил Бирюк. Но уже было видно, что зацепило ретивое.

— Ну, из новеньких, — поняв, что дело сдвинулось с мертвой точки, Катеринка решила соврать, чтобы заякорить его покрепче. — Только привезла, не успела ничему обучить, пока доктор, да жёлтый билет выправляла, а она, зараза такая, сбежала. А я расходы понесла. Отмыла, одела. А доктор знаешь сколько берёт? А полицмейстер…

Она рассчитала верно. Бирюк никогда не вникал в тонкости финансовых дел, за что и поплатился в свое время. Вот и сейчас он быстро свернул расспросы, избавив Катеринку от выдумывания подробностей и сосредоточился на похищении.

Катеринка не стала рассказывать про Емельяна. Кто знает, как Бирюк отреагирует на вести о казначее. Ещё сподобится его искать. Тогда её план к чертям полетит. Бросится любовничек узнавать, у кого денежки награбленные. А это плохо. Бирюк не пощадит. Не зачтет былую любвишку. Катеринка принялась рассказывать план похищения девушек. Бирюк только хмыкал, не прерывая бывшую любовницу.

Они обо всем договорились и уже прощались, когда он притянул Катеринку к себе и поцеловал. В обычной своей манере, небрежно, слегка лениво. Отпустил и заглянул ей в глаза. И оба поняли, что никаких чувств между ними больше нет и к прошлому нет возврата. Александр её не вожделеет, а Катеринка его не боится.

— Как ты жила всё это время, Катька? — с чувством, похожим на запоздалую вину, вдруг спросил он. Александр помнил её юной девушкой с лукавой улыбкой и горящими глазами. Сейчас перед ним стояла роскошная молодая женщина, с равнодушным, холодным взглядом и циничной усмешкой.

Она еле сдержала ликование, что разыграла партию правильно.

— Непросто, Сашенька, — Катеринка театрально потупила взор и выскользнула за дверь.

Оно походило на человека, но лишь строением тела. Виден был только силуэт — большая голова, короткие руки, раздутое туловище и слишком длинные ноги. Лиза заворожённо рассматривала тварь, которая копошилась над темной кучей, отвратительно причмокивая. Именно этот звук слышала Лиза после пробуждения. В памяти всплыли обрывки нянюшкиных рассказов про лесных чудищ. Добрая старушка щедро делилась с детьми историями про леших, водяных, русалок и кикимор. Из всех страшилок Лиза больше всего боялась последних — злобных тварей, напоминающих куски замшелых брёвен на длинных ногах, с большими головами и хищными совиными глазами. Именно так описывала кикимор няня. Твари промышляли людоедством, особенно по вкусу им были дети и отроки, и девушка не сомневалась, что существо, находящееся перед ней и склонившееся над чьим-то телом, именно кикимора.

Лиза, с омерзением наблюдавшая за чудищем, зацепилась взглядом за рыжий локон, который она сперва не заметила. Поля! Она пошарила руками вокруг себя, не отрывая взгляда от твари и её жертвы, и поняла, что место, где спала травница, пустое и холодное. Зато Матильда, свернувшись клубочком, безмятежно почивала рядом. Лиза осторожно потрясла её, пытаясь разбудить. Примерно через пару минут ей это удалось.

— Эй, какого… — заворчала проснувшаяся Матильда, не открывая глаз.

— Тсссссс, — зашептала ей на ухо Лиза. — Просыпайся, Мати, у нас беда.

К чести Матильды, она не стала истерить. Сев на неуютном ложе, огляделась, и сжала руку подруги, давая знак, что всё поняла. Почувствовав шум и движение позади себя, кикимора обернулась к ним, неестественно вывернув тонкую шею. Тварь с землистой кожей, длинным носом, круглыми совиными глазами, светящимися в темноте, застыла в немыслимой скособоченной позе и смотрела на них. Скрюченными узловатыми пальцами, заканчивающимися длинными грязно-жёлтыми ногтями, больше походившими на когти, она скребла землю возле себя. Из уголка перекошенного рта, хищно оскаленного гнилыми зубами, струйкой стекала слюна.

Кикимора зашевелилась и забормотала, пришепётывая и коверкая слова, человеческая речь давалась ей непросто:

— Баушшшка голоднаааа, баушшшка исть хооочу. Баушшшка хлядить, девки спять, всё спять, а баушшшка голодна. Помаю людишшшек. Пышшшные — вкууусные. Огнюшшшку… исть, исть…

Матильда шёпотом спросила у Лизы:

— Это кто?

— Кикимора, — шепнула та в ответ. — Что делать-то?

Тварь снова забормотала-зашипела:

— Гнали, гнали… Людишшшки в лееес… Баушшшка исть хооочу… Крофффь, крофффь…

Решительность и смелость Матильды сделала бы честь любому мужчине. Отложим обмороки до лучших времён, подумала она. Нужно выручать Польку, пока не поздно. Или уже… От этой мысли похолодело сердце, Матильда вскочила и заорала во весь голос:

— Ах ты ж сукина дочь! Лизка, хватай дрын, да побольше! Ща мы эту гадину мордовать будем! Страхолюдина брыдлая! Or fille de bas! Кишки выпущу клятому отродью! Лизка, вперед!

И Матильда, изощрённо ругаясь, используя мощь русских и французских бранных слов как боевой клич, сцапала толстую палку, удачно валяющуюся рядом, и бросилась на кикимору. Лиза не отставала. Вдохновленная отважной подругой, она тоже подняла с земли что-то длинное, тяжёлое, бросилась вперёд, и подхватила ругательства, выплескивая ужас и ярость.

Привыкшая к парализованным от страха жертвам и напуганная внезапной атакой, тварь дрогнула и отступила, пропав в лесной чаще. Девушки ещё немного побегали, покричали, но кикимора как в воду канула. Они вернулись к Поле.

Та лежала на голой холодной земле, не подавая признаков жизни. На бледном, тонком запястье багровел след от укуса, из которого сочилась кровь. Кожа вокруг ранения начала чернеть. Матильда оторвала от своей исподней рубахи лоскут, и они, как могли, перевязали рану. Однако бинт немедленно пропитался алым. Девушки попытались остановить кровотечение и, к моменту мрачного рассвета, это им удалось. На повязки ушли все исподние рубахи.

Лиза и Матильда устроили раненную поудобнее, и сели рядом, стараясь согреться. Полураздетые, чумазые, растрепанные они медленно приходили в себя. Их, наконец-то, настигла спасительная истерика. Обе рыдали и выли в голос, выплескивая пережитый ужас.

Внезапно в кустах раздался треск, словно через них пробирался кто-то большой. Девушки испуганно замолчали, вскочили и похватали дубины, оставленные рядом на всякий случай. Они приготовились к новой битве с кикиморой, но из кустов выбежал запыхавшийся Павел. Когда подруги успокоились и перестали плакать, уже от радости, и обнимать парня, он рассказал, как нашёл их.

Терзаясь от мысли, что девицы уехали одни, Павел весь день пребывал в мрачном настроении. А вечером, когда шёл домой, увидал возницу, который, как ни в чём не бывало, ехал по какой-то своей надобности. Вместо того, чтобы быть с ними, Полей, Матильдой и Лизой. Парень сразу понял в чем дело и ругал себя последними словами, что не поехал с ними и даже не проводил, чтобы было ясно, что за девушек есть кому вступиться. Павел не стал уточнять, как именно он убедил возницу доставить его туда, где злодей оставил девушек. Они и сами догадались, глядя на его разбитые костяшки пальцев. Не найдя их там, Павел пошел по тропке, но заплутал в ночи. Пришлось побегать по лесу, а потом он услышал крики и плач.

— И вот я с вами, сестрёнки, — взволновано говорил парень, со страхом глядя на Полю, так и не пришедшую в себя. — Что случилось?

Девушки рассказали. Он слушал, скрипел зубами от ярости и бессильно сжимал кулаки.

— Нам нужно в город, срочно, — твёрдо сказал он, по окончании описания злоключений подруг. — Полю в больничку, да и вам не помешает к доктору. Ну и умыться, оправиться.

Девушки смутились, осознав как они выглядят, и согласились, что продолжать путешествие дальше нельзя. Разговаривать, а тем более, что-то решать, ни у Матильды, ни у Лизы не было сил. Поэтому они целиком положились на Павла.

— Нужно думать, как добираться, — рассуждал парень. — Мы-то пешком до экипажа дойдём. Пожалуй, я смогу Полю на руках унести.

На том и порешили, но когда он поднял её и сделал несколько десятков шагов, рана опять закровоточила. Пришлось остановиться и делать новую перевязку, но это не помогло. Павел беспомощно смотрел на любимую. Девушки использовали последние запасы тряпиц. Вдруг Лиза, стоявшая на коленях перед Полей, услышала шорох. Она подняла глаза и сказала дрожащим голосом:

— Батюшки святы! Волк!

Наслаждение властью портил один момент. Незавершённая месть. При мысли о том, что Лиза и Матильда смеют где-то радоваться жизни, Катеринка сходила с ума от злости и вымещала её на всех, до кого могла дотянуться.

Как-то, в начале июня, к ней заглянул полицмейстер Сосновоборска, частый гость подвальных комнат, где Катеринка занималась им лично. В качестве ответной любезности чиновник делился с ней небольшими служебными тайнами. В этот раз он поведал, что в соседней волости, в городке Полевском, объявились 3 девицы.

— Они квартировали у одного вдового богатея, — возмущался он, переодеваясь в шёлковый восточный халат, пока Катеринка разжигала ему кальян с гашишем. — А после и вовсе съехали в гостиницу, где проживают самостоятельно, без опеки старших, что совершенно неслыханно и неприлично. Здесь не безнравственная Европа, погрязшая в разврате и пороках. Я ещё могу понять столичных штучек, они там в своих Петербурхах совсем страх потеряли, но хоть к нам со своим уставом не лезут. У нас тут чинно, благопристойно. Не правда ли, милочка? Что, уже готово? Ну, я сейчас расслаблюсь немного, а ты подготовь мне девочку. Ну, ты знаешь мои вкусы, полностью полагаюсь на тебя, ангел мой.

Чиновник развалился на низком диване среди подушек, взял мундштук кальяна и сделал несколько глубоких затяжек. Напряжённое дряблое тело расслабилось, глаза остекленели. Он немного помолчал, а потом продолжил, слегка заплетающимся голосом:

— Блудниц этих беспаспортных я хоть щас к ногтю, ты же знаешь мои связи. Но пока они под покровительством их благодетеля… Ох уж эти бабы… Гризетки, лоретки, субретки, шансонетки…

Готов, мысленно усмехнулась Катеринка. Жирный, мерзкий гусь. Но к чёрту эмоции, главное она услышала. Описание внешности двоих ей знакомы. Третью, рыжую, она не знала. Да это и не имело значения. Теперь, когда ей открылось местонахождение мерзавок, нельзя было упустить шанс. Вдруг получится избавиться от них навсегда? Так даже лучше. И чтобы наконец то всё сладилось, Катеринка решила призвать на помощь тёмные силы. Имелась в её знакомствах одна ведьма, с помощью которой Катеринка иногда привораживала жирных клиентов. Ведьма намекала девушке, что оказывает и более серьезные услуги, за хорошее вознаграждение. Катеринка решила заручиться любой помощью, до которой может дотянуться, не желая вновь потерпеть фиаско.

Ведьма предсказала место, где будут беглянки в определённое время и добавила, что Катеринка добьётся своего, если призовет в помощники человека из прошлого. Также вручила оберег, который выручит Катеринку из самого сложного положения, но только один раз. Щедро заплатив старухе, Катеринка стала собираться в путь, недоумевая, кого она там может встретить. Ведьма ответила, что девушка сама поймет, когда увидит человека.

Не смотря на старухины пророчества, Катеринка желала во всём убедиться сама, памятуя о том, что хочешь нужного результата — сделай всё сам. И направилась в Полевской, но подруг там уже не застала. Решив, что это к лучшему, ведь среди народа она не смогла бы ничего предпринять, хозяйка борделя стала объезжать окрестности заброшенного Гумешковского рудника. Она каталась по ближайшим деревням, под предлогом, что присматривает участок леса для вырубки. Таким образом, Катеринка могла беспрепятственно выслеживать добычу. В помощь она взяла с собой крепкого парня, нанятого в Сосновоборске.

Во время одной из поездок они угодили в разбойничью засаду. Радуясь, что им в руки попала столь знатная добыча, тати связали Катеринку и её спутника, и отволокли к атаману. В глубине леса, у старой охотничьей заимки, их встретили еще несколько человек, такие же грязные, заросшие, смердящие немытым телом. Они разглядывали пленников, отпускали недвусмысленные шутки и гоготали. Катеринка старалась не пасть духом, но понимала, что дело дрянь. В воздухе запахло изнасилованием. Внезапно дверь избы распахнулась, шайка тут же притихла, а низкий, хрипловатый голос произнёс:

— Чего застыли черти?! Тащите бабу в дом.

Все, в том числе и пленники, уставились на здорового мужика, стоявшего в дверях. Он хищными волчьими глазами внимательно рассматривал пленников. Катеринка мысленно усмехнулась, ай да ведьма!