- Привет Димка, как дела?
- Ну привет… А ты как будто не знаешь – с подозрением посмотрел на него Димон.
- А что я должен знать? – насторожился Игорь.
- Вы все всё знаете! И все врете что не знаете! Ты же знаешь, о чем я сейчас думаю!
«М-да, совсем деградировал придурок, ему лечиться пора» - подумал Игорь, и с свойственной ему едва уловимой иронией и добродушной улыбкой продолжил разговор.
- Нет, что ты! Даже если бы умел, твои мысли точно не стал бы читать – заверил он Димона. Тот сначала недоверчиво поморщился, но несколько расслабился и посетовал, что все за ним следят, подходят к нему только чтобы лучше услышать его мысли и теперь явно знают где он прячет наркотики. Игоря этот бред перестал забавлять, и он перевел разговор на другую тему.
- А что там Максимка «стеклянный подбородок»?
- Та ничего, недавно бой у него был по боксу на «Манеже». Он говорил, что выступил неплохо.
- Я ж потому и говорю «стеклянный подбородок», что в курсе как он выступил. Ладно, привет передавай всем - рассмеялся Игорь и поторопился попрощаться с Димоном.
«Что наркота с людьми делает» - думал Игорь, вспоминая каким сплошным комком мышц Димон был в шестнадцать и во что превратился - в бледную тень, бесцельно куда-то бредущую с безумным взглядом.
Сделав сначала силовую, а потом и боксерскую тренировку, Игорь наконец зашел в дом позавтракать, где на кухне встретил бабушку – довольно ветхую с виду, но еще активную старушку, начинавшую страдать от провалов в памяти. Родители были уже на работе, а Олежка, Хома и Пантерка дремали на верховьях кухонных шкафов, шевеля усами и хвостами и сквозь сон поглядывали за большой немецкой овчаркой по кличке Мартин, вбежавшей поприветствовать хозяина.
- Доброе утро Игорек, а где «непутевый» пропал?
- Доброе утро бабушка, я же говорил, Витя уехал за границу – в очередной раз напомнил Игорь о том, куда запропастился его старший брат.
Виктор был всего на два года старше Игоря и очень отличался от брата – гораздо менее атлетичным телосложением и слабовольным характером. Младшим детям в семье хорошо знакомы нагоняи, пинки или даже побои от старших сестер и особенно братьев, но в данном случае в детстве доставалось Виктору. Игорь с легкостью скручивал старшего брата в бараний рог и ради морального закрепления победы клал тому на лицо ношенные носки, когда тот находился в максимально беспомощном положении.
И если Игорь был гордостью своего отца, «уважаемым пацаном» как на районе, так и в школе, то Виктор, к своему большому несчастью, разрывался между тем кем он был, и тем, кем хотел быть, тщетно пытаясь соответствовать ожиданиям окружающих. Неприкаянный Виктор, пометавшись по разным учебным заведениям, где младшему брату часто приходилось «решать» конфликты Виктора с тамошними «пацанами», под нависающей угрозой призыва в армию, поехал за мечтой о лучшей жизни в Германию, в надежде остаться там навсегда.
Поев, Игорь взглянул на часы и набрал номер своего друга – Алексей должен был прийти еще полчаса назад. «Сейчас опять начнет какие-то смешные отговорки. То собака ему через мост помешала перейти, то он уже собрался, а потом вспомнил что сегодня хотел посидеть дома…» - раздраженно думал Игорь.
- Э-э-э…, я на часы не посмотрел, смотрел по солнцу и оказалось позже, чем я думал.
- Я еще поесть и покупаться хотел, может позже встретимся, раз я уже не успел?
Невольно усмехнувшись такой «объективной» причине для опоздания, Игорь завершил разговор: «Я жду твою медленную задницу за мостом через сорок пять минут! Все! И ничего не хочу слышать, мы договорились! Попробуй только не прийти, надаю по корпусу. Все!».
«Все равно опоздает» - решил Игорь и отправился в местный супермаркет за продуктами, список которых ему уже приготовила бабушка.
В зале магазина расхаживал Максим в форме охранника с начавшим желтеть синяком под глазом. Они внешне тепло поздоровались, но Максим опасался и недолюбливал Игоря – он знал, что тот был автором столь ненавистного прозвища «стеклянный подбородок». При нем боялись произносить это прозвище, но ему исподтишка докладывали об очередной шутке Игоря на эту тему.
Максиму недавно доверили «собирать» с нескольких мелких наркодилеров, низшего звена в иерархии мелких преступников. Игорь же упивался ощущением превосходства над начинающим криминальную карьеру товарищем (дядя Максима был хорошо знаком с членами одной группировки), и в этот раз решил подколоть его посильнее, хоть и сохраняя благодушный вид.
- Кстати, будьте добры, отвесьте мне пару килограмм морковки, и положите в пакет к остальному.
— Это не входит в мои обязанности! – помрачнев и насупившись ответил Максим.
- Я в жалобную книгу напишу! Взвесьте морковку пожалуйста! – настойчиво продолжал Игорь, с огорчением отметив, что шутка из-за чрезмерной реакции Максима приносит ему самому только раздражение.
- Я еще раз говорю, можешь менеджера позвать, это в мои обязанности не входит.
Уже начавший «заводиться» Игорь, все же сдержал себя, и сказал, прощаясь: «Ты скажи может своим чтобы Димону не продавали, а то он совсем меня пугает...». У него не было намерения довести конфликт до драки с Максимом. К тому же Алексей может прийти вовремя в кои то веки, а покупки надо было еще занести домой.
Алексей шел среди пятиэтажек к мосту у железнодорожного вокзала – района условно «вражеского» для района Игоря. В былые времена, отголоски которых они застали, будучи школьниками, невозможно было шагу ступить, чтобы бывалого вида пацаны на пару лет старше не поинтересовались: «Ты с какого района? А кого знаешь?». Вопрос этот задавался больше для проформы – вдруг малой знает кого-то, кто потом может с них спросить, и заодно проверить реакцию потенциальной жертвы и понять, задавать ли последующие вопросы: «Есть курить? А мелочь есть?».
Алексей в восьмом и девятом классе, накопив мелочи, регулярно проходил квест «проберись мимо гопников в компьютерный клуб». «Забив» на учебу и прогуливая уроки, он не думал ни о будущем, ни о потерянном времени – хотелось лишь погрузится хоть на полчаса или час в волшебные виртуальные миры, а затем до наступления темноты наблюдать за экранами более обеспеченных товарищей.
За все приходится платить. Сначала Алексея выгнали за прогулы из техникума в конце первого года обучения, потом в ходе потасовки с кинувшейся на него с кулаками старшей сестрой он разбил ей нос, впервые дав ей отпор – хоть и случайно, цели ударить ее по лицу у него не было. За что впоследствии огреб от ее ухажера, на пять лет старше его - разница более чем существенная, когда тебе едва исполнилось пятнадцать. С одной стороны осознание своей неправоты, а с другой череда разочарований, которым он подверг свою мать, и усиление неуверенности в себе вследствие избиения ввергли Алексея в окончательную апатию, в которой он и поступил в худшее ПТУ города. В тот период он окончательно замкнулся в себе, на время перестав поддерживать связь и с Игорем.
Три года в училище были тем еще испытанием. Городские гопники, и некоторые примкнувшие к ним сельские, стали местными «блатными». Они гнобили Алексея пинками или унизительными поручениями вроде отнести их вещи, периодически напоминая ему о том, как полезно «быть с пацанами» - занимать им деньги (считай отдавать), в обмен на их лояльность.
Но упрямство брало свое – хоть и морально сломленный, он продолжал отказываться от таких «предложений дружбы» и никаких денег им не приносил. Когда над ним насмехались что он толстый дохляк и не может подтянутся на перекладине – он почти год держал строгую диету и упорно тренировался, пока внезапно не удивил всех, выполнив норматив подтягиваний на физкультуре на отлично. Ему пытались давать прозвища – он отказывался на них отзываться.
Некоторые из «блатных» опасались, что Алексей может внезапно набить им морду – и действовали исподтишка, подначивая более «уважаемых» пацанов ставить его на место. Остальные же одногруппники были в большинстве своем недалекими сельскими парнями разной степени агрессивности. Некоторые пытались самоутвердиться за счет Алексея, но получали отпор, другие же общались нормально, но чувствовали к нему неприязнь из-за его привычки держаться особняком. Были те, кто делились деньгами или марихуаной с «блатными», покупая себе спокойствие. Отдельные парни характером покрепче успешно и били кое-кого из гопников, но потом все же «ставились на место» их друзьями. В ПТУ Алексей на всю дальнейшую жизнь усвоил «закон силы» и то, что «дружеский» подкол в патологическом коллективе спускать кому-то с рук чревато последующими унижениями и любые выпады в свой адрес надо пресекать жестко и сразу. Сложно, практически невозможно восстановить положение в иерархии, когда она уже сложилась.
Игорь через общих знакомых был отчасти в курсе ситуации в которую попал его друг, и иногда пытался подначить того на разборки с обидчиками, но Алексей избегал этой темы. Для себя он решил, что «отсидит» в училище как наказание за свои прошлые проступки, выйдет и забудет все как страшный сон.
Насмешки «блатных» в духе: «На что ты вообще годишься неудачник?» только мотивировали его упорно учиться, чтобы доказать им всем, и в первую очередь себе – что он чего-то стоит. Усилия оправдались – Алексей хорошо сдал все экзамены, и по окончанию училища поступил на бюджетное обучение в медицинский университет. Теперь для него жизнь заиграла новыми красками, и он с упоением коротал дни до начала учебы, гуляя с Игорем и его знакомыми.
Уже привычная дорога через мост над рельсами лишь ненадолго заставила глубже задышать – Алексей боялся высоты, и вот Игорь ждет на той стороне, чтобы напомнить, как он повредил на днях руку, а ему нужно купить на рынке ящик помидоров на консервацию, так что вся надежда теперь на Алексея, который этот ящик и понесет.
Пока два друга обмениваясь шутками и забавными историями занимались помидорами, Санек взяв в одну руку, купленную вчера резиновую надувную женщину, а в другую пустую крысиную клетку вышел из квартиры.
Под подъездом его уже ждали верные оруженосцы или же «малые» – один тринадцати, другой четырнадцати лет, для которых было не зазорно выполнять глупые и зачастую унизительные поручения аж семнадцатилетнего Санька. Он сначала дал им по подзатыльнику за какую-то мнимую провинность и отдал им клетку, поручив вычистить ее до его возвращения. На прощание он обрадовал их обещанием, что теперь они точно будут «с пацанами».
Во дворе появился Лоуренс – мулат двенадцати лет, за которым малые погнались не только и не столько из-за цвета кожи, а больше с целью сорвать злобу от очередного задания своего патрона, на время бросив клетку. Санек оглянулся на то, как его подручные с криками «Эм эм эй!» загоняли несчастного в угол, и крикнул: «Не прое…те клетку, а то я вам сам потом МэМэА устрою!».
Со смехом пнув под зад бездомного, в пьяном виде сделавшего ошибку – подошедшему вплотную чтобы рассказать анекдот, Санек дальше нес свою ношу к Игорю домой. «Хороший он прикол задумал. Но зачем он вообще с Дрыганом общается? На районе пацаны нас еще вместе с ним увидят когда-то, Игорю то все равно, а мне как-то стремно… Надо будет «мавашу» Дрыгану дать, если одного его встречу» - с неудовольствием думал он про немного слабоумного своего тезку, которого в свое время жутко травили в школе и «на районе», и с которым Игорь по доброте душевной мог поговорить при встрече, и не чурался пригласить к себе домой, хоть и постоянно сам над ним подтрунивал.
Санек не утруждал себя какой-либо сложной рефлексией, жизненными планами. Мир его был максимально прост – если кто-то слабее встал на пути, значит надо подраться, подвернулась «щедрая» девчонка – надо брать что дают, увидел породистого кота в открытом окне – и не смотря на его любовь к животным, у него мгновенно созревал план как бы его украсть и вернуть за вознаграждение. Потолком его амбиций было победить в драке кого-то сильного, вроде Игоря и «поднять» денег хотя бы на поддержанные «Жигули».
Сегодня ему очень могла пригодится помощь Игоря в одном деле. Хотя Санек не особо боялся драки, он опасался, что его противника могут подстраховать дружки, и потому настраивался на максимально подобострастное обращение со старшим в его глазах Игорем.
Игорь с Алексеем отмахиваясь от мух сидели во дворе и нарезали ломтями яблоки, медленно, но верно заполняя огромную кастрюлю между ними. Мартин, виляя хвостом все ласкался к хозяину, который решил поделиться с другом созревающим в его голове сомнительным способом подзаработать.
- Леша, помнишь, как ты последний раз «на плече» * (*это означало нес гроб на сленге их «похоронки») со мной был? Полотенца-повязки, они явно одни и те же, хотя их типа надо то ли выбросить, то ли сколько-то там хранить, а потом сжечь – в этих словах Игоря выражалось его презрение к абсолютно бессмысленным на его взгляд, стихийно возникшим в народе псевдорелигиозным обрядам и поверьям. Последние очень разнятся в разных культурах, и узость мышления людей, исполнявших каждое суеверное требование его раздражала. «Ну какое дело мертвому до всей этой чепухи? Вот индусы вообще сжигают трупы и над рекой пепел развеивают. Не думаю, что они волнуются о мнении наших попов, которые считают, что все «язычники» и «идолопоклонники» попадут в Ад» - так часто говорил он.
Алексей искренне соглашался с разумными доводами друга, но в глубине души все же не мог избавиться от суеверного страха перед «Божьей карой», внушенного ему бабушкой с дедушкой и до недавнего времени еще носил на шее крестик, пока не потерял его. Игорь же благодаря бабушке стал воинствующим атеистом. Убежденная коммунистка - ее детство и юность пришлась на предвоенную сталинскую эпоху, а молодость на – блокадный Ленинград, она постоянно напоминала родственникам: «Никаких попов и никаких отпеваний на моих похоронах, я протестую против любого мракобесия!».
- Дело не только в полотенцах. Меня уже достали эти алкаши, которым лишь бы бутылку намутить от родственников умершего, да найти чем закусить, вместо того чтобы «чаевые» деньгами взять и на всех поделить. Я тебе больше скажу – они потом наведываются на свежие могилы и те же венки и прочее перепродают через контору. А этой корове певчей и попам, без конца хлеб, масло, и другие продукты дают, им уже можно магазин открывать.
- Я думаю, что алкоголики пойдут лесом, а лучше я буду перепродавать все это барахло, мне деньги нужнее. Правильно? — с хитрой улыбкой спросил Игорь так, как будто и вправду нуждался в одобрении.
Алексей хмыкнул колеблясь, но все же утвердительно кивнул, подумав про себя: «Действительно, какая разница кто получит эти копейки? Если это будет мой друг, то не вижу в этом ничего предосудительного».
Пока Алексей активно работал ножом, Игорь грызя одно из яблок вел рассказ о могилах «авторитетов» 90-х, которые охраняли по несколько лет – чтобы их не разрушили враги, о похоронах цыганских баронов и их матерей, которым в могилу клали телефоны, золотые украшения и другие ценности, а сверху под памятником наливали целые бетонные фундаменты – чтобы могилу не осквернили с целью поживиться. Потом вспомнил про недавнюю выходку Санька – сходив первый и последний раз с Игорем «на плечо» он заприметил кучи роз на могиле и вечером наведался, чтобы набрать огромный букет своей девушке Даше, о чем сам со смехом Игорю и рассказал, бравируя своим отношением к ней. На этой истории Игоря осенило.
— Я малых Санька отправлю в рейд – они и так целыми днями от него «люлей» получают и квартиру ему убирают за спасибо.
- А их ваши конторские алкаши, ну или просто кладбищенские наркоши не «запрессуют»?
- Ну я «порешаю» за них, если что – без бахвальства сказал Игорь – Кстати, их при мне один хер решил ногами побить без причины, когда мы стояли и разговаривали. У него еще была включена в кармане колонка с каким-то рэпом, и я только дернулся к нему, а он начал круто убегать под рэп, и под тот же рэп я его догнал и опрокинул ударом в бороду. Так что они мне уже должны, пусть отрабатывают, а не тому дебилу прислуживают, правильно?
Тут отворилась калитка и вошёл «тот дебил» со своей «спутницей» подмышкой, и друзья двинулись ему навстречу, протягивая руки для приветствия. С Игорем Санек поздоровался доброжелательно, с Алексеем же сдержанно. Санек чувствовал, что Алексей человек из другого теста, далекий от «улицы», и горел желанием проверить его излюбленным методом – провокацией на драку.
Одним из любимых развлечений Игоря, для организации которого он использовал весь свой дар убеждения, интриги, и знание слабостей своих товарищей, были спарринги по правилам бокса между его друзьями и знакомыми. У него всегда были две пары перчаток, никаких кап и шлемов не требовалось, а рингом служила игровая площадка закрытого детского сада.
Если Игорь хотел, чтобы поединок был максимально зрелищным, для чего соперники должны были не жалеть друг друга, он подбирал пары с какой-то затаенной или явной неприязнью, а с глазу на глаз подогревал эти чувства. Например, когда он организовывал бой Дрыгана с одним из его одноклассников, первому он смеха ради внушил что соперник продает свою задницу «богатым папикам», а второму напомнил, что зазорно будет плохо смотреться против такого убогого соперника.
Перед боем Алексея с Саньком, состоявшимся пару недель назад, Игорь уже серьезно наставлял друга: «Все будет жестко, он хоть с виду и худой, но крепкий и удар у него сильный, он его нисколько не сдерживал, когда я с ним поигрался чуток. Он любит бить двойки, при этом заваливается вперед. Вытяни на себя, как будто подставляясь под удар, и бей боковой сразу после его правой». Алексей успешно воспользовался подсказкой, отчего у Санька несколько дней болела голова, в чем тот нехотя сознался Игорю. Про себя же Санек решил, что пока не будет «проверять» Алексея.
