Шива

Вивекананда предпринял в конце июля 1898 года, вместе с Ниведитой, большое паломничество в Амарнатскую пещеру, в ледяное ущелье западных Гималаев. Они присоединились к толпе из двух-трех тысяч паломников, разбивавшей на каждой остановке целый город палаток. И Ниведита была свидетельницей внезапной перемены, происходившей в ее учителе. Он стал одним из тысяч, соблюдая обряды самым тщательным образом, наряду с наиболее смиренными. Чтобы достигнуть цели, приходилось карабкаться целые дни по крутым склонам, совершать опасные переходы, идти несколько километров по ледникам, погружаться, несмотря на холод, в священные потоки... Второго августа, в день годового праздника, они подошли к огромной пещере, которая могла бы вместить целый собор: в глубине возвышался большой, изваянный изо льда Шива, в форме Лингама. Каждый должен был войти в пещеру нагим, с телом, посыпанным пеплом. Оставшись позади всех и дрожа от волнения, Вивекананда вошел, близкий к обмороку; и там ему, простертому в темноте перед этой белизной, среди сотен поющих голосов, было видение... Ему явился Шива...

Он никогда не хотел рассказать о том, что он видел и слышал... Но впечатление, произведенное видением на его перенапряженные нервы, было таково, что он едва не умер. Когда он вышел из грота, у него оказалось кровоизлияние в левом глазу и расширение сердца, от которого ему не суждено было оправиться. С тех пор целые недели он говорит лишь о Шиве, он видит Шиву везде, он проникнут им: Гималаи в снегу - это Шива на своем троне.

Ромен Роллан
Жизнь Вивекананды

И при этом, они, со всей своей бесконечно разнообразной начинкой, парадоксальным образом оказываются небольшой частью вас же.

Ну разве не чудесно?

Как-то раз Нарен говорил с Хазрой о ведантическом недуализме и о своем недоверии к нему.

— Ну можно ли представить себе, — говорил Нарен, — что этот горшок с водой есть Бог, и чашка есть Бог, и все, что мы видим вокруг, тоже есть Бог?

Нарен пренебрежительно посмеялся над этой мыслью, Хазра со свойственным подобострастием подхватил его смех. В эту минуту к ним подошел Рамакришна и с нежностью спросил Нарена:

— Вы о чем тут беседовали?

И, не дожидаясь ответа, дотронулся до Нарена, а сам погрузился в самадхи.

А дальше вспоминает Нарен:

— От чудодейственного прикосновения Учителя мой ум полностью преобразился. Я был потрясен осознанием того, что на самом деле во всей вселенной нет ничего, кроме Бога. Я сидел в молчании, не зная, сколько продлится это удивительное состояние моего ума. Оно длилось весь день. Я вернулся домой, но там продолжалось то же самое — все, что я видел, было Богом. Я принялся за еду и видел, что все — тарелка, еда, мать, которая подавала еду, я сам — все было Богом, и одним только Богом. Мать с тревогой спросила меня:

— Ты что так притих? И почему ничего не ешь?

Ее вопрос вернул меня к обыденному сознанию, и я продолжил ужин. Однако с тех пор это чувство уже не оставляло меня, что бы я ни делал — ел или пил, просто сидел, лежал, был в колледже или прогуливался по улице. Я не могу описать, что это было — нечто вроде опьянения. Если я переходил через дорогу и видел приближающийся экипаж, у меня не возникало нормальной потребности прибавить шагу, чтобы не попасть под колеса. Я себе говорил: «Этот экипаж есть я сам, нет разницы между экипажем и мной».

Пока длилось это состояние, я не чувствовал ни своих рук, ни ног. Я ел, но не чувствовал насыщения — будто кто-то другой ел за меня. Иногда во время еды я ложился на несколько минут, потом вставал и опять принимался есть; когда это случалось, я съедал намного больше обычного, но без всяких последствий. Мать страшно переполошилась, ей казалось, что у меня какая-то ужасная болезнь, и она говорила: ох, боюсь, не жилец он!

Когда же первая острота впечатлений от этого опьянения несколько притупилась, я начал видеть мир, будто во сне. Выходя прогуляться по Корнуоллис-сквер, я стукался головой о железную загородку, чтобы проверить, настоящие это перила или они мне приснились. Бесчувственность рук и ног меня пугала — я все боялся, что это начало паралича. Когда же наконец все прошло и я вернулся к нормальным ощущениям, я не сомневался, что мне открывался недуалистический мир. Теперь я знал, что все написанное в священных книгах об этом есть чистая правда.

Кристофер Ишервуд
Рамакришна и его ученики