Писатели

Отрывок

...Еще до сих пор казацкие роды считаются родством с чеченскими, и любовь к свободе, праздности, грабежу и войне составляет главные черты их характера. Влияние России выражается только с невыгодной стороны: стеснением в выборах, снятием колоколов и войсками, которые стоят и проходят там. Казак, по влечению, менее ненавидит джигита-горца, который убил его брата, чем русского солдата, который стоит у него, чтобы защищать его станицу, но который закурил табаком его хату. Он уважает врага-горца, но презирает чужого для него и угнетателя солдата. Собственно, русский мужик для казака есть какое-то чуждое, дикое и презренное существо, которого образчик он видал в заходящих торгашах и переселенцах-малороссиянах, которых казаки презрительно называют шаповалами. Щегольство в одежде состоит в подражании черкесу. Лучшее оружие добывается от горца, лучшие лошади покупаются и крадутся у них же. Молодец казак щеголяет знанием татарского языка и, разгулявшись, даже с своим братом говорит по-татарски. Несмотря на то, этот христианский народ, закинутый в уголок земли, окруженный полудикими магометанскими племенами и солдатами, считает себя на высокой степени развития и признает человеком только одного казака; на все же остальное смотрит с презрением. Казак большую часть времени проводит на кордонах, в походах, на охоте или рыбной ловле. Он почти никогда не работает дома. Пребывание его в станице есть исключение из правила -- праздник, и тогда он гуляет.

© Граф Лев Николаевич Толстой

Источник: https://azbyka.ru/fiction/kazaki/

Ночь окутала древние руины густым покрывалом, и звёзды на небосклоне сияли так ярко, что казались живыми, наблюдающими за судьбами смертных. После встречи с вестником богов Гай Октавий, Юлия, Марк и Аэлий остановились на привал среди полуразрушенных колонн, обвитых диким плющом. Холодный ветер шептал древние заклинания, а луна, скрытая за облаками, освещала их лица тусклым светом, придавая им зловещую бледность.

Огонь их костра мерцал в такт биению сердец, а тени танцевали на каменных стенах, превращая их в зловещих призраков прошлого. Все молчали, каждый был погружён в свои мысли, пытаясь осмыслить услышанное пророчество.

Гай сидел, прислонившись к колонне, его взгляд был устремлён в пламя. Он видел в языках огня образы сражений, лица павших товарищей и свою клятву защищать Империю любой ценой. Но теперь перед ним стояла новая задача – победить тьму, грозящую уничтожить всё, что он любил.

Юлия держала в руках древний свиток, её пальцы слегка дрожали, когда она снова перечитывала пророчество. Она чувствовала, что её судьба связана с этим источником, и что она должна сыграть ключевую роль в предстоящей битве. Но страх перед предсказанными жертвами терзал её душу.

Марк сидел поодаль, опустив голову и сцепив пальцы. Его сердце разрывалось от вины и сожалений. Он помнил все свои ошибки, все предательства, за которые до сих пор не смог себя простить. Вестник сказал, что искупление возможно, но цена будет велика. И Марк готов был заплатить её.

Аэлий, склонившись над древними рунами на каменной плите, шептал слова заклинания, призывая древних богов открыть ему истину. Его глаза были полны мудрости и печали, а губы шептали слова на языке, забытом даже богами. Он знал, что испытание, которое ждёт их впереди, не будет просто битвой с врагом – это будет борьба с самими собой.

Внезапно огонь в костре затрещал, и воздух вокруг них задрожал. Огонь вспыхнул ярче, а затем потух, оставив лишь мерцание углей. В тот же миг тьма вокруг стала гуще, и из неё начали проступать силуэты. Призрачные фигуры, окутанные дымкой, возникли среди руин, их лица были искажены болью и гневом. Это были тени прошлого – души тех, кто пал в этом месте в давние времена.

Юлия вскрикнула, когда одна из фигур обратилась к ней. Голос, наполненный горем и упрёком, произнёс:
— Почему ты пришла сюда, дитя пророчества? Почему тревожишь наш покой? Разве не знаешь, что каждый твой шаг к источнику приносит нам страдания?

Юлия отступила на шаг, её глаза расширились от ужаса. Она слышала эти голоса не только ушами, но и сердцем. Она чувствовала их боль, их одиночество. «Я… Я пришла исполнить пророчество, – ответила она дрожащим голосом. – Я хочу спасти Империю…»

— Спасти? – раздался другой голос, более грозный и холодный. – Ты не сможешь спасти даже себя. Тьма уже коснулась твоей души, и твои видения – лишь отражение страха.

Юлия закрыла глаза, слёзы покатились по её щекам. Эти слова проникли в самую глубину её души, заставив усомниться в своём предназначении. Она чувствовала, как её воля слабеет, как страх овладевает её разумом.

— Не слушай их! – закричал Гай, вставая на защиту подруги. Он выхватил меч и бросился на призраков, но его клинок прошёл сквозь тени, не причинив им вреда. Фигуры лишь засмеялись зловещим хором, их лица стали ещё более зловещими.

— Ты не сможешь нас победить, – прошептала одна из теней, приблизившись к Гаю. – Мы – воплощение твоих страхов, твоих сомнений. Ты клялся защищать Империю, но что ты сделал, когда твои товарищи умирали? Ты бежал. Ты спас свою жизнь, но потерял честь.

Гай замер, его глаза расширились от ужаса. Эти слова были правдой – он действительно однажды бежал с поля боя, оставив своих друзей на растерзание врагу. Он никогда не прощал себе этого поступка, но теперь его страхи обретали форму и силу.

— Нет… Это ложь! – выкрикнул он, сжимая меч так сильно, что костяшки побелели. – Я поклялся защитить людей, я отомщу за павших!

— Месть не принесёт тебе искупления, – ответила тень, её глаза горели холодным светом. – Ты всегда будешь носить этот груз в своём сердце.

Марк, наблюдавший за происходящим, почувствовал, как холод прокрался в его душу. Он знал эту боль, знал чувство вины, которое никогда не покидало его. Он подошёл к Гаю, положил руку ему на плечо и произнёс:
— Мы не можем изменить прошлое, но можем выбрать, кем станем в будущем. Я тоже много раз ошибался, но я готов сражаться, чтобы искупить свои грехи. Ты – воин. Ты не один, Гай. Мы вместе.

Эти слова вернули Гаю уверенность. Он поднял взгляд, его глаза полыхнули огнём решимости:
— Да, мы вместе. Я не допущу, чтобы тьма победила. Мы пройдём это испытание, как бы трудно ни было.

Тени зашипели, их образы начали меркнуть, как будто свет в сердцах героев разрушал их. Но прежде чем исчезнуть, одна из фигур произнесла:
— Вы победили сегодня, но ваши страхи будут преследовать вас. Источник не подчинится тем, кто боится собственной тьмы. Будьте готовы к тому, что ваши сердца будут испытаны огнём.

Тьма рассеялась, а вместе с ней исчезли и призраки. Луна вновь осветила руины, а костёр вспыхнул, словно вернувшись к жизни. Герои стояли в молчании, осознавая, что они только что прошли первое испытание судьбы. Они победили свои страхи, но впереди их ждали ещё более сложные испытания.

Аэлий, обратившись к звёздам, произнёс:
— Боги послали нам это испытание, чтобы проверить наши сердца. Мы победили сегодня, но путь к источнику будет полон новых страхов и сомнений. Мы должны быть готовы к любому испытанию, ибо только те, кто познал свою тьму, могут обрести свет.

Юлия сжала свиток в руках, её глаза сияли решимостью:
— Я готова пройти до конца. Я не поддамся страху, я приму свою судьбу и стану той, кем должна быть.

Марк и Гай кивнули в знак согласия. Они больше не боялись. Они приняли свои страхи и были готовы встретить будущее с мужеством и верой.

Продолжение следует...

Предыдущее части:

Пролог - Свет и Тьма: Легенда о Гае Октавии. Пролог

Глава 1 - Свет и Тьма: Легенда о Гае Октавии.Глава 1. Призыв Судьбы

Глава 2 - Свет и Тьма: Легенда о Гае Октавии. Глава 2. Тайны Заброшенной Фортеции

Глава 3 - Свет и Тьма: Легенда о Гае Октавии. Глава 3. Битва в Тени Колонн

Глава 4 - Свет и Тьма: Легенда о Гае Октавии. Глава 4. Зов Богов

"Творчеством, как и любовью, бессмысленно заниматься по методичкам".

Эта публикация — часть монументального труда "Антикоучинг. Как НЕ НАДО писать", который не даёт покоя паразитам-коучам, указывающим, как надо.

"Антикоучинг" опубликован крупнейшим российским издательством АСТ на бумаге и в виде электронной книги...
...а избранные главы постепенно появляются для демонстрации в свободном доступе: формат социальной сети позволяет снабдить их картинками.

О СЮЖЕТЕ

Восходящее действие «Антикоучинга» продолжается. Разговор подошёл к очередной интересной и важной теме.

Оскар Уайльд был краток: «В реальном мире фактов грешники не наказываются, праведники не вознаграждаются. Сильному сопутствует успех, слабого постигает неудача. Вот и всё».

Не всё.

Во-первых, у того же Уайльда сюжеты не настолько безысходны и однообразны.

Во-вторых, даже самая реалистичная художественная литература описывает мир не таким, каков он есть, а таким, каким он может быть. У беллетриста, в отличие от документалиста, остаётся гораздо бóльшая свобода манёвра.

В-третьих, реализовать эту свободу манёвра можно, в том числе, пользуясь рекомендациями, которые Антон Чехов дал своему старшему брату-писателю Александру:

Старайся быть оригинальным и по возможности умным, но не бойся показаться глупым; нужно вольнодумство, а только тот вольнодумец, кто не боится писать глупостей.
Не зализывай, не шлифуй, а будь неуклюж и дерзок.
Краткость — сестра таланта.
Памятуй, кстати, что любовные объяснения, измены жён и мужей, вдовьи, сиротские и всякие другие слёзы давно уже описаны.
Сюжет должен быть нов, а фабула может отсутствовать.

В последней фразе упоминается то, с чего стоило бы начать. Так в романе Василия Слепцова «Хороший человек» начинали от печки, в повести самого Чехова «Моя жизнь» — от гостиной, а в литературе древних греков и римлян — от яйца.

Что такое сюжет?

Это короткая история, у которой — по Аристотелю — есть начало, середина и конец.

События сюжета выстраиваются в той последовательности, которую автор считает наилучшей для рассказа. Чехов рекомендовал делать это не так, как предшественники: «Сюжет должен быть нов».

В отличие от сюжета, фабула — это события в хронологическом порядке. «Фабула может отсутствовать», — сказано у Чехова.

Не надо писать, ограничивая себя рамками фабулы. Сюжет позволяет собрать историю из разрозненных событий, изменить хронологию, переставить события местами, а частично вообще выбросить, если их отсутствие не нарушит причинно-следственные связи между остальными событиями и не лишит историю смысла.

Бессюжетная литература, или автофикшн — это чеховская формула вверх ногами. Сюжета нет, автор не управляет последовательностью событий и пересказывает фабулу...
...но события в хронологическом порядке пересказаны бессчётное число раз. Не стоит заниматься этим снова и снова, предупреждал ещё три тысячи лет назад мудрый царь Соломон-Екклесиаст. «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем», — сказано в библейской книге и в письме Чехова за 1889 год: «Любовные объяснения, измены жён и мужей, вдовьи, сиротские и всякие другие слёзы давно уже описаны».

Художественной литературе необходим сюжет, причём он «должен быть нов».

Разве нельзя обойтись без сюжета?

В 1977 году российский писатель Юрий Тынянов опубликовал книгу, где предлагал не заниматься поиском границ литературы и «не утруждать себя точным определением всех бытующих терминов, возведением их в ранг научных определений, тем более что с самими определениями дело обстоит неблагополучно». С его точки зрения, лучше обсуждать литературный факт.

В том же году французский писатель Серж Дубровский выпустил роман «Сын», где в авторской аннотации впервые упоминался автофикшн как «вымысел абсолютно достоверных событий и фактов».

Глумливый термин пошёл гулять по свету, и за минувшие десятилетия автофикшн сделался литературным фактом, но из-за отсутствия сюжета он существует вне художественной литературы. Это род мемуаров или документальной прозы. Автобиография — вроде той, что пишут при устройстве на работу, только приукрашенная.

Бессюжетные тексты совсем не обязательно плохи. Для читателей с маленькой личной энциклопедией и скромными запросами они как раз всегда хороши. Читая пересказ фабулы, лишённый сюжета, каждый второй думает: «Я тоже так могу», и он совершенно прав.

Не надо писать того, что может написать каждый второй.

Речь не о том, плох или хорош автофикшн, а о том, что вряд ли он относится к художественной литературе — по той же причине, по которой хоккей на льду нельзя назвать фигурным катанием, хотя и хоккеисты, и фигуристы катаются на коньках.

Не надо писать, подменяя новый сюжет приукрашенной фабулой или потоком сознания, если хочется быть автором произведения художественной литературы, а не псевдоавтобиографии.

Виктор Шкловский в книге «Сентиментальное путешествие» вспоминал, как чекисты арестовали его за помощь антисоветскому подполью и собирались расстрелять:

Следователь предложил мне дать показания о себе. Я рассказал о Персии. Он слушал, слушал конвойный и даже другой арестованный, приведённый для допроса. Меня отпустили. Я профессиональный рассказчик.

В литературе фабула — то, что произошло на самом деле, а сюжет — то, как об этом узнал читатель. Разница такая же, как между походкой хромого и балетом.

Шкловский использовал сюжет вместо фабулы и спасся от смерти. Мастерство рассказа увлекательной истории, о котором он говорил, победило безысходность реального мира фактов, о котором говорил Уайльд. Сюжет, обязательный для художественного произведения, победил фабулу, которой, как считал Чехов, может вообще не быть.

Какую роль играет сюжет?

В художественной литературе — основополагающую.

Если спросить читателей, о чём написана та или иная книга, — девять из десяти начнут ответ с пересказа сюжета, а не с того, как они поняли авторское послание.

Сюжет — это привлекательная, хитроумная и сложная упаковка для смыслов, которыми автор делится с читателями. В сюжете герои раскрывают свои характеры и мотивы поступков. С помощью причинно-следственных связей сюжет показывает, откуда берётся конфликт между героями или между героем и обстоятельствами — и к чему приводит.

Увлекательный, динамичный сюжет заметно повышает шансы книги на успех. Кроме того, от сюжета во многом зависят жанр и форма произведения.

В жанре комедии сюжет наполняется парадоксальными событиями.

В жанре трагедии основа сюжета — неразрешимый конфликт.

В жанре драмы сочетаются наиболее сильные стороны комедии и трагедии, сюжет обычно привязан к личным переживаниям героев, а конфликт может быть разрешён.

В романе, а тем более в эпопее насыщенный сюжет растянут во времени; крупная интрига пронизывает многочисленные сюжетные линии с обилием персонажей.

В повести сюжет попроще, интрига обычно скромнее, сюжетных линий меньше, персонажей тоже.

В рассказе и других малых формах сюжет чаще всего сосредоточивается на одном событии и на отношении к нему минимального числа персонажей, вплоть до единственного.

Сколько существует сюжетов?

Вопрос бессмысленный.

Во-первых, он требует бессмысленного ответа. Один сюжет — это минимум, а поскольку Чехов требовал от каждого писателя нового сюжета, — с учётом количества пишущих число сюжетов тоже стремится к бесконечности.

Во-вторых, какое значение для писателя может иметь количество сюжетов мировой литературы? Никакого. Чем помогает писателю знание этого количества? Ничем.

Если автор под руководством коуча собирает сюжет и всё произведение по схеме, как дети собирают игрушку из ограниченного набора красочных кирпичиков, — лучше не мешать и оставить обоих забавляться.

Антикоучинг, в отличие от коучинга, выступает против примитивных схем, которые к тому же спорны и не приносят практической пользы...
...однако вопрос о числе сюжетов существует, и для повышения профессиональной эрудиции имеет смысл знать основные варианты ответов. Их логика тоже может пригодиться, но не для конструирования сюжета, а для его деконструкции. Для анализа того, что уже написано, и для поиска ошибок.

В XVIII веке итальянский драматург Карло Гоцци рассматривал сюжет как драматическую ситуацию и утверждал, что сюжетов тридцать шесть.

Позже его высокоучёный германский коллега Иоганн Вольфганг фон Гёте потешался над ещё одним коллегой и своим земляком Фридрихом фон Шиллером, который «долго ломал голову, чтобы открыть больше, но и он не нашёл даже столько, сколько Гоцци».

Разногласия по вроде бы простому вопросу между литературными гигантами такого уровня — тревожный сигнал. Притом и Гёте, и Шиллер, и Гоцци в своём творчестве прекрасно обходились без ответа вообще. То есть, как и было сказано, прикладного смысла ответ не имеет. Но теоретики продолжают упражняться в составлении схем.

На рубеже XIX и XX веков француз Жорж Польти поднатужился, чтобы вслед за Гоцци перечислить тридцать шесть драматических ситуаций. Он тоже считал, что в них заключены все мыслимые сюжеты мировой литературы. Классификатор Польти выглядел так:

1. Мольба
2. Спасение
3. Месть, преследующая преступление
4. Месть близкому за близкого
5. Бегство (затравленный)
6. Внезапное несчастье (бедствие)
7. Жертва жестокости или обстоятельств
8. Бунт (мятеж, восстание)
9. Отважная попытка
10. Похищение
11. Загадка (тайна)
12. Достижение
13. Ненависть между близкими
14. Соперничество между близкими
15. Адюльтер, сопровождающийся убийством
16. Безумие
17. Фатальная неосторожность
18.Невольное кровосмешение
19. Невольное убийство близкого
20. Жертва ради идеала
21. Жертва ради близких
22. Жертва всем из-за страсти
23. Жертва близким во имя долга
24. Соперничество неравных
25. Адюльтер
26. Преступление любви
27. Бесчестие любимого существа
28. Любовь, встречающая препятствия
29. Любовь к врагу
30. Честолюбие
31.Борьба с богом
32. Ошибочная ревность
33. Судебная ошибка
34. Угрызения совести (раскаяние)
35. Вновь найденный
36. Потеря близких

В ХХ и ХХI веках теоретики продолжают спорить о том, насколько вообще корректно приравнивать драматические ситуации к сюжетам. Некоторые предлагают говорить не о сюжетах, а о мотивах...
...но для практикующего писателя важнее другое. В список Польти отчего-то не попали такие очевидные мотивы, драматургические ситуации или сюжеты, как алчность (например, в «Скупом рыцаре» у Пушкина), самоубийство (в «Анне Карениной» у Толстого или в «Грозе» у Островского) и предательство (в «Тарасе Бульбе» у Гоголя). Обойдёнными оказались клевета, коварство, мошенничество... Выходит, схема ущербна, и прикладного смысла у неё нет, как у двигателя с недостающими деталями.

Американец Рональд Тобиас предложил свою схему, в которой только двадцать сюжетов:

1. Квест
2. Приключение
3. Преследование
4. Спасение
5. Побег
6. Месть
7. Загадка
8. Соперничество
9. Неудачник
10. Искушение
11. Метаморфоза
12. Трансформация
13. Созревание
14. Любовь
15. Запретная любовь
16. Жертвоприношение
17. Открытие
18. Жалкий избыток
19. Вознесение
20. Низвержение

Кирпичики из этого набора коучи тоже предлагают использовать. Но если уж двигаться по пути сокращения числа основных сюжетов, надо вспомнить и список из двенадцати позиций, который составили российские мыслители. Для простоты восприятия позиции обозначены именами персонажей из произведений литературы, наиболее характерных для того или иного сюжета:

1. Одиссей — герой-путешественник переживает приключения, участвует в фантастических событиях и трэвел-стори.
2. Золушка — эталонная женская мелодрама.
3. Анна Каренина — трагический любовный треугольник.
4. Гамлет — надломленный герой переживает череду предательств и поднимается к вершинам духа, но не изменяет мир.
5. Граф Монте-Кристо — тайный герой обретает большие возможности, борется за справедливость и становится явным героем.
6. Ромео и Джульетта — прекрасная любовь, у которой нет будущего.
7. Отцы и дети — вечный конфликт поколений.
8. Робинзон — сохранение личности в одиночестве.
9. Троянская война — любовь и ненависть, борьба кланов.
10. Катастрофа — фатальное событие и его последствия.
11. Остап Бендер — мошенничество, плутовство и авантюра.
12. Машина времени — путешествия в будущее и прошлое, исторический роман.

По мнению Курта Воннегута, «мы знаем о жизни слишком мало и даже не в состоянии определить, что для нас хорошо, а что плохо», и все литературные сюжеты посвящены тому, как персонажи по ходу преодоления трудностей либо обретают личное счастье, либо остаются ни с чем. Из этих соображений американский романист и шутник вывел перечень восьми базовых сюжетов:

1. Человек в полной заднице
2. Парень встречает девушку
3. История сотворения мира
4. Ветхий Завет
5. Новый Завет
6. Золушка
7. Всё хуже и хуже
8. Как попасть наверх

По нескольким примерам видно, что составители списков думают в схожих направлениях, но трактуют понятие и сущность сюжета по-разному.

Следующего уровня краткости достиг Кристофер Букер. Его перечень сюжетов насчитывает семь позиций:

1. Из грязи в князи (Золушка)
2. Квест или приключения (Одиссей)
3. Туда и обратно (Алиса в Зазеркалье)
4. Комедия
5. Трагедия
6. Воскресение (Спящая Красавица)
7. Победа над монстром (Джеймс Бонд)

Разработка этой версии заняла у Букера тридцать четыре года. Список снабжён пояснениями, но им недостаёт чёткости, особенно в случае комедии. Поэтому вот ещё аналогичный перечень семи основных литературных сюжетов:

1. Человек борется с природой
2. Человек борется с другим человеком
3. Человек борется с окружением
4. Человек борется с машиной/технологией
5. Человек борется со сверхъестественным
6. Человек борется с самим собой
7. Человек борется с богом/религией

Такой подход имеет не меньше прав на существование, чем любые другие. Правда, и эта схема вряд ли поможет создать хороший сюжет, а пригодится только для анализа уже написанной книги.

Аргентинский писатель и философ Хорхе Луис Борхес не остался в стороне от дискуссии. На его взгляд, мировая литература использует всего четыре сюжета, «и сколько бы времени нам ни осталось, мы будем пересказывать их в том или ином виде». Это истории:

1. Об укреплённом городе
2. О возвращении
3. О поиске
4. О самоубийстве бога

Призовую заявку на успех в соревновании по сокращению числа базовых сюжетов мировой литературы сделал американец Уильям Фостер-Харрис. На его взгляд, этих сюжетов три:

1. Центральный персонаж идёт на жертву ради другого.
2. Центральный персонаж принимает логически верное решение, поэтому не может принести необходимую жертву.
3. Центральный персонаж становится жертвой не своего решения, а своей судьбы; решающее событие происходит не в конце и не в кульминации, а в начале, — и дальше следует предначертанное, чаще всего трагическое развитие событий: читатель только выбирает момент, когда уже можно причитать.

Тоже интересно: первый случай касается иррационального поведения героя; второй — рационального, когда рассудок удерживает от эмоциональных поступков, а третий — это классическая древняя трагедия, где царит неумолимый рок.

Британский кинорежиссёр Питер Гринуэй тоже принял участие в первенстве лаконичных мужчин и заявил, что в искусстве существуют всего две сюжетных темы:

1. Секс
2. Смерть

На всякий случай он оговорился, что есть ещё третья тема — деньги. Но добавил, что так или иначе она связана с одной из двух главных тем. Здесь уже была речь о любви и смерти...
...и абсолютным чемпионом становится один-единственный базовый сюжет, на котором построена вся литература:

1. Герой переживает внутренний конфликт чувств, эмоций и пытается найти выход из этой ситуации.

Кстати, такую сверхуниверсальную идею поддержал тот же Фостер-Харрис. Действительно, герои всегда занимаются урегулированием внутреннего конфликта, чтобы вернуть себе гармонию с миром — в том виде, как они её представляют.

Здесь собраны лишь самые характерные ответы на вопрос о количестве основных сюжетов литературы. Но можно утешить авторов, которых расстраивает обилие вариантов ответа. Сколько бы ни было сюжетов, они практически не встречаются в чистом виде и существуют в различных сочетаниях. Комбинаторика многократно увеличивает шансы автора блеснуть новизной, которую упоминал Чехов.

Например, Ганс Христиан Андерсен в сказке «Снежная королева» использовал целый букет сюжетов и действий из перечней Польти и Букера.

Мальчик Кай совершает отважную попытку и проявляет фатальную неосторожность, когда цепляется за роскошные чужие сани.
Снежная королева увозит Кая: это похищение, а для Герды — вдобавок внезапное несчастье и потеря близкого.
Девочка вынуждена разгадывать загадку: где Кай и как его спасти?
Герда готова принести себя в жертву ради близкого — и в её случае это любовь, встречающая препятствия.
На всём пути в поисках друга Герда ведёт борьбу с природой, с другими людьми и со сверхъестественным.
Унять ледяные ветры помогает мольба.
Противостояние девочки и Снежной королевы — это соперничество неравных.
Достижением Герды становится спасение Кая.
Она возвращает вновь найденного мальчика домой...
...а в целом — Герда урегулирует внутренний конфликт, вызванный пропажей Кая, чтобы вернуть себе прежнее гармоничное состояние.

От единственного базового сюжета никуда не уйти.

Таким же образом трудолюбивый автор может препарировать собственную историю или любое известное произведение — от романа до анекдота.

[Продолжение следует.]

Оригинал публикации по ссылке https://dzen.ru/a/Z_rqsE7O7zxtYToW