Инквизиция охотно помогает Адептус Арбитрес опускать таких выскочек на место. В конце концов, ценные агенты всегда в дефиците, а дуболомные стражники только мрут сами и переводят перспективные кадры. А когда приходится иметь дело с настоящим врагом, капитаны подполья с их нюхом на неприятности становятся намного более преданными и полезными людьми, чем вся эта придворная челядь.

- Колдовство? Очень интересно. Вы уже вышли на след этого колдуна?

- Нет, но… - Синклер замялся, словно не решаясь произнести отвратительную ругань при августейшей особе. - Последний схваченный нами мерзавец успел прокричать свою хулу Его Святейшеству. Он сказал… м…м. Он сказал… что Светоносный Апостол… изменит наш путь… да.

Воцарилось гнетущее молчание, нарушаемое лишь натужным скрипом механизмов. Наконец Гай Кассий сказал внезапно пересохшим горлом:

- Очень хорошо. А теперь расскажите мне все ещё раз.

Кассий сидел один за столом в своей каюте. Перед ним лежала игровая доска для регицида и груда золотистых, серых и лиловых фигур. Инквизитор аккуратно раскладывал их по местам.

В первую очередь он поставил в дальнем от себя углу серые фигуры. Губернатор, Аристократ, Экклезиарх, Пастырь, кучка Арбитров, Техножрецов и безликих пешек. Инквизитор поочередно провел пальцем над Губернатором и Аристократом, затем над Арбитрами, над Экклезиархом и Пастырями, и над Техножрецами, и над ними проявились серые стрелки, от главных к подчтненным. Потом он особым образом щёлкнул по пешке, и она перекрасилась из серого в лиловый, вырастила шипы и нож в руке. Еретик атаковал ближнего к Экклезиарху Арбитра, сбросив его с доски и встав в прицеле другого Арбитра. Тот уничтожил Еретика. Инквизитор кивнул сам себе и добавил на доску чуть поодаль лилового Ересиарха.

Затем примерно так же погибли Пастырь, еще четверо Арбитров, семь пешек-еретиков, Аристократ-еретик и пара десятков серых пешек. К лиловому Ересиарху добавились полдюжины Еретиков пешек и один Аристократ.

Затем в дальнем от побоища углу Кассий поставил две золотистые фигуры. Инквизитор - напротив Ересиарха. И Гвардеец. Затем, вокруг них, серые - Псайкер, Техножрец, Капитан, Навигатор и с полдюжины пешек.

Две пешки стали лиловыми. Они вышли на позицию атаки на Инквизитора и оказались под его ударом. Пешки ушли с доски. Затем около серого Псайкера появился лиловый Лазутчик - и убрал его. Ценой гибели двух пешек и вскрытия Лазутчика вокруг Инквизитора. Какую опасность представлял Псайкер для противника?.. Кассий, помедлив, щёлкнул на Псайкера, превратив его в золотистого. И поставил нового Псайкера около Ересиарха. Лилового. Он стоял неуязвимо для всех фигур, кроме золотистого Псайкера. Который был убит, невзирая на высокую цену. Кассий провел рукой над еретическим Псайкером, повысив его важность лишь на ступень ниже Ересиарха. На этом ретроспектива завершилась.

Кассий оценивающе поглядел на позиции серых фигур. Затем на Инквизитора. Подумал некоторое время, двигая золотистые фигуры и оценивая реакцию серых и лиловых. Наконец решившись, щёлкнул на Инквизитора, превратив его в Лазутчика и двинув к . Лиловые пешки вновь встали в позицию атаки Экклезиарха. Золотистый Лазутчик смешался с ними, укрывшись от Ересиарха. И снова стал Инквизитором, вставая напротив лиловых Ересиарха и Псайкера. Позиция для атаки Ересиарха была идеальна. Но Псайкер остался неуязвим для его удара, сам имея отличную позицию для атаки Инквизитора.

Кассий нахмурился. Он извлёк из оставшейся кучи незадействованных фигур серого Псайкера и поставил его рядом, прикрыв Инквизитора от лилового сородича.

Оставался еще лиловый Аристократ в опасной близости от Экклезиарха. На его защиту двинулся Гвардеец, заслонив того от Аристократа, а заодно и Губернатора. Но его влияние было слишком мало по сравнению с оппонентами. Еще подумав, Кассий возвел влияние Гвардейца на уровень Инквизитора.

Словно легион бесов, рассованых по пыточным камерам монастыря Священной Инквизиции, прорываясь через хитросплетения ажурных феррокритовых колонн, вокруг посадочной площадки губернаторского шпиля выли ураганы глубокого аэра, не сдерживаемые раздражающими помехами земной тверди. В этой какафонии посадка изящного клиппера казалась почти бесшумной, хотя его маршевые дюзы периодически извергали бешеные потоки пламени, сделавшие бы честь куда более крупному кораблю.

Никто не заметил, как на подлете клиппера к шпилю от него отсоединилась неприметная черная точка. Инквизитор Кассий имел несколько летательных экзоскелетов для самостоятельного прилета на планету. Каждый был нужен для своей задачи - один, увешанный регалиями Инквизиции, для максимально эффектного прибытия, другой, напротив, для визита инкогнито. В этот раз нужен был последний вариант. О встречающей на шпиле делегации можно было не беспокоиться - Сэнди часто заменял инквизитора на скучных светских мероприятиях. Благо, одно выражение его лица сводило их к минимуму.

Презрительно игнорируя попытки воздуха Орзулы помешать посадке, корабль приземлился в геометрическом центре периметра габаритных огней. В расположении корабля относительно посадочного силуэта наблюдались лёгкие огрехи, но у зрителей посадки сложилось впечатление, что скорее в разметку посадочного поля вкрался изъян, чем пилот допустил ошибку.

Аппарель медленно отворилась. В проеме показалась мрачная массивная фигура при полном инквизиторском параде, в сопровождении свиты из Навигатора и нескольких слуг. На груди ярко блестела инсигния. Подделка знака Инквизиции карается четвертованием… если, конечно, разрешение на подделку не дано самим инквизитором.

- П-п-риветствую на нашей благочестивой планете, г-господин Кассий. Весь наш народ уже знает о вашем прилете, - низко поклонился встречающий толстяк в богатых одеждах. Лицо его было мертвенно-бледным, а пухлые щеки непрерывно тряслись.

- Добро пожаловать, уважаемый инквизитор. Рад вас видеть. Император уже устал оберегать мою старую задницу от всякого отродья. - бесстрашно сказал старик в золотых одеждах.

Остальная свита из охраны во главе с Галетом Синклером, кучки вельмож и их слуг лишь молча поклонилась. Даже по официальному этикету они стояли по рангу куда ниже инквизитора и не могли открывать рот раньше его ответа.

- Приветствую. - мрачно пробасил громила в инквизиторском доспехе. - Давайте посмотрим на ваших психов.

Одинокий сутулый человек в сером рабочем балахоне торопливо шел по темному закоулку на заднем дворе огромной извергающей смог кузни. Он воровато оглядывался в поисках слежки. Но это ему не помогло. Преследователь возник совершенно неожиданно.

- Здравствуй, парень. Неман Рогульдус, я полагаю? У меня есть дело к вашему Темному Апостолу. Проводишь?

Вытаращив глаза на страшную фигуру в черном бронескафандре, рабочий чуть не завопил во весь голос. Но рука в черной перчатке закрыла ему рот.

- Тише, тише. Хочешь поговорить о своей ереси на конклаве Экклезиархии? Или для начала только со мной?

- Ка-ка-какой ереси?!! Я…я..я честный рабочий! Я только работаю в кузнях и ничего больше!

Человек в черном достал из недр костюма некий предмет. Рабочий чуть не завопил повторно, но на этот раз сдержался сам. Его кошмары быстро превращались в явь. С черной перчатки свисала инсигния инквизитора.

- Думаю, ты знаешь, что мы не любим лжи. И делаем таким лжецам оочень больно. Ну что, поговорим по-хорошему?

В убогой каморке, служившей общагой для сотни рабочих кузни, было лишь двое человек. Инсигния легко заставила входной терминал отвечать отказом любому другому желающему войти. Она же заставила все следящие устройства отвернуться и перестать интересоваться происходящим.

- Я… мне не хотелось заниматься этим. Я уже несколько раз внушал охране пропустить своих… собратьев. Я знал, что они по итогу гибли без всякой пользы. Но меня даже не слишком убеждали, как других. Они… сказали, что меня будут мучать боли все сильнее, пока я не свихнусь и не сдохну. И что только они могут их вылечить.

- И как? Многому тебя уже научили? Ты слышишь голоса в голове?

- Нет… Точнее, иногда, если Светоносный долго не лечит меня, то мне слышится какое-то бормотание и кажется, что рядом кто-то есть, даже если вокруг никого. Но это началось совсем недавно, я надеялся, что меня вылечат от этого кошмара…

- Зря надеешься. Не хочу тебя расстраивать, но все твои надежды - полная чушь. Твой Апостол может и обезболит тебя, пока ты ему нужен. Но это ненадолго. А потом просто использует тебя как пешку, и ты погибнешь. Если тебе повезет.

- Я… подозревал это. Но… у меня не было другого выхода! Таких как я… или вешают на месте, или утаскивают куда-то, и о них никто больше не слышит!

- Да. Вам приходится непросто. Но впасть в грех недоверия Императору - значит навлечь на себя куда худшую участь. Я все еще могу спасти тебя и отдать на обучение, после которого кошмары не смогут тронуть тебя. Но мне понадобится твоя помощь. Мне нужно попасть в ваш культ.

Неман с неверием и надеждой посмотрел на Кассия. А потом заплакал.

Инквизитор вошел внутрь небольшой округлой комнаты, освещаемой лишь алыми отблесками костра из тонких поленьев в полусферическом очаге. Он удивлённо вскинул брови - насколько он знал, на всей Орзуле-IV, укатанной в феррокрит, не сыскать было и пары настоящих живых деревьев. Впрочем, чуть поразмыслив, он вспомнил, что незадолго до начала еретических волнений неизвестными была вырублена маленькая священная роща, оставленная в память о первой молитве Императору на этой планете. Виновных так и не нашли, а после начала покушений на понтифика про это и вовсе забыли.

За костром сидел человек в простой серой рабочей робе с капюшоном. Его глаза были замотаны тряпками, причем если у астропата Глинтейна были замотаны только глаза, оставляя вид на окружающие шрамы, то у этого было основательно замотана вся верхняя половина, оставляя открытым только тонкий рот с серебристой щетиной на подбородке.

- Присаживайся, Сэм. Напротив или рядом - как захочешь. Я давно хотел с тобой поговорить.

Инквизитор сел. Напротив.

- Меня называют Апостол. Или Темный Апостол, как говорят те, кто различают только чёрное и золотое.

Человек в балахоне меланхолично помешивал палкой черные с красными прожилками угли. Обгоревшие дрова напоминали силуэты боевых барж предательских легионов.

- Мои старые кости ноют от местной сырости. Да и приятно вспомнить былое. Безликий теплогенератор так не трогает душу. Какая ирония - это дерево росло десятки лет, выживало на этой унылой планете, и для чего? Чтобы чуть прогреть тело и душу старого проповедника, прежде чем рассыпаться прахом. Скажи, как ты думаешь, почему люди без всякой жалости уничтожают этих прекрасных долгожителей, и даже оскверняют их останки, бережно собираемые природой миллионами лет? И считают несправедливым, когда кто-то поступает также с ними самими?

- Это очевидно, - пожал плечами инквизитор. - Воля человека стоит превыше любых живых и мертвых нелюдей. Хоть им дюжина лет, хоть миллион.

- Воистину так, - согласно кивнул Апостол. - Но древо могут жечь и в попытке спасти его. Отсекать гнилые отростки. Выжигать больные участки. Искоренять целые леса, чтобы дать путь новым, более совершенным. Почему этой благой цели упорно мешают другие люди? Почему они пытаются сохранить древо таким, какое оно сейчас: уродливое, больное, умирающее от старости?

- Как заботливо вы рассуждаете об этом дереве. А кто решает, что древо сгнило? Может быть, это спасители привели его к такому состоянию?

- Каждый решает сам. Руководствуясь собственной моралью, альтруизмом, корыстью… Или с помощью других, если не хватает духа или мудрости - через веру и чужие идеи.

- Звучит так, будто на древо всем насрать. Очень удобно предаваться самым низким порокам, прикрываясь высокопарными заявлениями. У меня было много таких… клиентов.

- Для многих так и есть, к сожалению. Все борются со всеми, и древо уже почти зачахло. Мы пытаемся спасти его и используем все что можем. Мы пользуемся силой тех, кто мерзнет без тепла горящего дерева и дарит ее поджигателям. Обманываем обманутых, создавая истину из новой лжи поверх старой. Учим умеющих слушать нашим целям и методам. Ты можешь стать одним из нас, Сэм. И принести настоящую пользу своему древу.

- Очень лестное предложение, - кивнул инквизитор. - Я подумаю над ним и вернусь с ответом, если позволите.

- Я никогда не помешаю выбирающему свой путь. Буду с нетерпением ждать новой встречи.

- До встречи, Темный Апостол.

- До встречи.

- Ну как все прошло?! - Неман кинулся к Сэму, едва тот переступил порог общей кельи. - Это правда, что он высасывает душу? Вы поддались его речам? А он показывал вам эти цветные круги?

- Многие знания - многие печали. Не мешай. Мне нужно подумать. Ты принес что я просил?

Неман заткнулся и отдал серый сверток с чем-то маленьким и тяжелым. Сэм попытался проанализировать разговор. Получалось так себе. Мозг был вымотан, как будто поработал не собеседником чернокнижника, а центральным когитатором ковчега Механикус. Одно было ясно - этот человек был опасен. Очень опасен. С этой мыслью инквизитор и заснул.

Когда он проснулся, спали уже все остальные неофиты. В келье было темно. Груды тряпок, раскиданные по холодному полу, издавали храп и посвистывание. Идеальные условия. Гай Кассий осторожно вытянул автопистолет с глушителем из своей кучи тряпья и вышел из кельи, аккуратно переступая через сопящие кучи.

Он уверенно двинулся по маршруту, которым его вели раньше. Хоть тогда у него были завязаны глаза, его это нисколько не смущало. Точная последовательность шагов и поворотов была надежно записана в его голове.

У входа в обиталище Темного Апостола он остановился. Изнутри не доносилось ни звука. Дверь была не заперта.

Внутри, вопреки внутреннему ощущению, не было пусто. Некая фигура в черном балахоне стояла у дальней стены. Гай вскинул пистолет, намереваясь без лишних разговоров угостить ее свинцом, но рука внезапно отказалась нажимать на спуск.

Человек сбросил капюшон с головы. Это был не Апостол. Он был молод, худощав, а ввалившиеся глаза горели фанатичной ненавистью.

- Привет, цепной пес. Апостол слишком занят, чтобы опять говорить тебе одно и то же. Я решил поговорить с тобой вместо него.

В голове Кассия будто разорвалась фраг-бомба. От нестерпимой боли он упал на колени. Давление усиливалось, а голос еретика был все ближе:

- Как давно я мечтал поквитаться хоть с кем-нибудь из вас. Еще давно, когда вы вырвали меня из дома, чтобы скормить вашему умирающему божку. Я мог унаследовать трон капитана, сражаться за ваши вонючие планеты, но оказался виноват в том, что родился псайкером. Но…

- Нееет!! - послышался новый голос, раздался шмяк, и давление на голову инквизитора резко ослабло. Он с трудом приподнял голову.

На полу боролись два тела. Одним из них был злобный псайкер, а вторым был Неман. Лицо Немана скривилось в страдающей гримасе - противник по-прежнему пытался применить пси-способности, и его сила явно была выше. Но пока союзник держался, отвлекая врага кулаками.

- Господин инквизитор! Бегите, пока я его,.. - он прервался, потому что костистые руки вцепились ему в горло.

Гай насколько мог быстро вскочил, доставая пистолет, намереваясь разобраться со второй фигурой заговора. Но за это время дерущиеся псайкеры исчезли из поля зрения, провалившись в какую-то нишу. Где-то со стороны лежбища аколитов уже слышались тревожные вопли. Кассий плюнул и кинулся на выход.

На площади, где экклезиарх Готман Эквидус читал проповедь, было многолюдно. Огромная серая толпа колыхалась внизу, перед высокой пирамидой из множества ступеней, на вершине которой стояла золотая кафедра, с огромным золотым томом Lecticio Divinitatus, за которой стоял сам экклезиарх в золотой сутане и золотом же венце. Он был виден нечетко, словно за маревом от костра. Обычно силовой купол не применялся, но Арбитрес резонно решили перестраховаться от выстрела снайпера с ближних шпилей. В соборе, скрытые за балюстрадами, находились арбитры из охраны.

Инквизитор Гай Кассий тоже был среди них, в рядовой броне охраны. Он был твердо уверен, что Ересиарх выбрал сегодняшнюю проповедь для окончательной попытки убить понтифика. Именно сейчас и именно здесь ему представился шанс пошатнуть веру множества Его слуг, убив олицетворяющий Его символ прямо у них на глазах. Именно вера простых людей была истинной целью врага, и инквизитор был обязан защитить ее. Несмотря на все меры охраны, он нашел несколько способов нападения на понтифика, и подготовился к ним всем.

- … и если вы отдаёте своё сердце Тьме, вам уже ничто не поможет.

На этой ноте Экклезиарх оборвал свою речь, сделав эффектную паузу, в течение которой толпа должна была лучше впитать последние слова и сама дойти до нужного вывода. Тишину, во время которой шевелились мозги паствы, ни в коем случае нельзя было нарушать преждевременно. Но точно рассчитанный ораторский прием был внезапно нарушен громким и дерзким криком откуда-то изнутри собора:

- Он лжет! Не верьте ему, верные слуги Императора!

Хоть стены собора оставались непроницаемы для тысяч воззрившихся взглядов, можно было быть уверенным, что с первым недозволенным звуком множество скрывавшихся внутри арбитров зашевелились, в едином порыве устремившись к фронтальному балкону, из которого донесся дерзкий выкрик. Но… часть охраны неожиданно повернула оружие против своих товарищей, мешая им пройти дальше. В коридорах завязалась потасовка.

- Все, что говорят эти лживые ряженые - подлая хула и вражья отрава! Внимайте мне, люди!

Конечно, никто бы не смог докричаться до людей со стометровой выси декламационной площадки до людей, стоящих на дне амфитеатра. Дерзкий нарушитель позаботился протащить заранее мощные вокс-усилители.

Люди действительно встрепенулись, забыв все наставления понтифика и прислушиваясь к воплям неизвестного. Не то что бы они поверили в какую-то вражью отраву. Но в любом случае для их сонного существования такие выходки были в диковинку.

- Люди! Ваши правители забыли свет Императора! Их учения построены на лжи, которая служит лишь их самозваной власти! Я пришел из других правоверных миров, чтобы показать вам истинную веру! Смотрите же на меня!

На возвышавшейся над паствой нижней галереей собора возник человек в невзрачной серой сутане. Воздух перед человеком немедленно пошел рябью - расставленные для контроля толпы снайперы попытались убрать говоруна, но не пробились сквозь мощный пустотный щит галереи, рассчитанный как раз на таких стрелков.

Инквизитор Гай Кассий бежал к галерее. Он знал, что не успевает. Путь ему преграждали сцепившиеся в отчаянных схватках в извилистых коридорах лояльные и предавшие арбитры. Первых он просто бесцеремонно оттталкивал с пути. Кости вторых хрустели под ногами бегущего инквизитора.

- Я пришел к вам с иных миров, где праведные люди счастливы в настоящей вере! Лжецы скрывают от вас ее, но правда всегда пробьет себе дорогу! - И странный человек скинул сутану. Толпа внизу пораженно ахнула.

Представшее им зрелище было чем-то невиданным. И нет, человек даже не был гол. Он был разноцветным. В мире, где дозволялся лишь серый и чуть-чуть золотой.

Под сутаной скрывалось настоящее буйство красок. Невероятно широкие рукава светились голубым, синим, лиловым, алым на воздетых руках, словно крылья невероятной птицы. Впалая грудь в свободно лежащем поверх чешуйчатом одеянии, переливающимся жемчужным перламутром, сверкающим цветами радуги. Ниспадающий до низу бесчисленными складками подол в невозможных, перетекающих друг в друга узорах при каждом движении. К тому же сама одежда излучала сияние, усиливая эффект многократно.

В толпе зародилось движение. Люди мотали головами, отворачиваясь от невероятного чуда - глазам, привыкшим лишь к серому, было физически больно глядеть на пророка. Но взоры снова и снова возвращались к нему, пусть даже через боль.

- Враги не затопчут голос правды! - взвыл чудотворец. - Знайте же, дети мои. Пусть убийцы бегут, пытаясь заглушить мой зов. Я не боюсь смерти! Ибо знаю, что на Орзулу уже мчатся новые вестники Бога-Императора!

Люди внизу, зачарованно смотревшие на переливы чудесной одежды пророка, начали хмуриться. Не особо слушая оратора, они все же уловили общую канву. Сейчас на галерею придут страшные золотые люди. И затопчут прекрасные голубые, лиловые, зеленые, красные, желтые, синие, оранжевые, фиолетовые цвета. Как всегда делали это раньше. И вновь не оставят ничего, кроме серости и уныния. Лишь немного золотого заберут себе, чтобы махать им перед убогим народом, внушая ему страх и трепет.

- Когда я приму смерть, слушайтесь моих сподвижников, и они приведут вас в новый мир! Мир, где не будет серости, мир, где не будет чванливых святош! Мир, где вы насладитесь всем, что доступно человеку! Цветным, прекрасным, свободным миром!

На последних словах мощная инкрустированная золотом арочная дверь на галерею вылетела из петель, тяжело грохнувшись оземь и впуская на арену новые действующие лица. Гай Кассий, в простой броне арбитра, перемазанный в чужой крови, и группа примкнувших к нему лояльных арбитров, прорвались к ересиарху. Тот начал поворачиваться к незваным гостям. Инквизитор, не тратя времени на бессмысленные разговоры, вскинул табельный автопистолет. Из девяти патронов в обойме осталось лишь два.

Это был прекрасный выстрел. Едва первая разрывная пуля, отправленная точно в сердце изменника, исторглась из оружия, ствол сам под действием отдачи навелся на средину лба еретика, лишь чуть направляемый умелой и безжалостной рукой, нажавшей на спуск в оптимальный момент движения.

Обе пули достигли цели. На лбу и груди еретика расцвели кровавые бутоны, расходясь брызгами крови и кости. Подстрекателя отшвырнуло кинетическим импульсом к балюстраде, перевалило через нее, отправило в падение с галереи. Но Гай Кассий успел поймать взгляд ересиарха.

Он смотрел на инквизитора, словно тот не убил его великолепным и точным выстрелом. А позорно обдристался на глазах у всего народа.

А затем Апостол взорвался. Разлетелся на миллионы брызг, закрывших золотистое сияние собора огромной вспышкой.

Но вспышка эта была вовсе не однотонно-красной. Каждая мельчайшая частица ярко светилась своим собственным цветом. Все оттенки радуги, все возможные сочетания, кроме золотого, белого и черного. Пурпур, лазурь, бирюза, индиго - на местном диалекте готика даже не существовало таких слов, и наблюдавшие феерию люди с трудом могли назвать три-четыре цвета из сотен. На серые шпили вокруг, серый рокрит пирамиды, серых людей опустились пляшущие безумные разноцветные тени, отбрасываемые медленно гаснущим облаком.

Вот теперь толпу проняло. Кто-то упал навзничь и бился в припадке. Некоторые, постарше или болезнее, лежали и не шевелились. Основная же масса немо уставилась на все еще пылающее облако. Над площадью зародился нарастающее гудение, понемногу перерастающее в единый вопль.

Инквизитор смотрел на взбесившуюся толпу с возвышающейся над ней открытой галереи. Ему открывался великолепный обзор на дергающихся людей, раскрашенных клубами искрящегося тумана в фантасмагорические силуэты. Его рука, все еще сжимающая автопистолет, побелела от напряжения.

Внезапно он услышал новый звук - маломощного реактивного движителя. Он вскинул голову. И обомлел.

Сверху, со стороны затянутого тучами неба, на реактивном ранце спускался человек в форме инквизитора. Но это был не Синди. Это была навигатор Синтия.

Она приземлилась на эркере собора немного выше галереи с настоящим инквизитором. Она обратилась к народу, и ее голос также разнесся по всей площади. Она тоже позаботилась о вокс-усилителях.

- Народ Орзулы! Я Инквизитор Амалия! Смотрите, этот знак подтверждает мои полномочия! - И она вскинула поддельную инсигнию, хотя с такой высоты сложно было ее даже разглядеть.

Люди пораженно замолчали. Страшное слово «Священная Инквизиция» они прекрасно знали. Как и то, что любое слово инквизитора следует выполнять неукоснительно и без лишних раздумий.

- Я мчалась к вам со всей возможной скоростью, дабы покарать укрывшихся здесь предателей и успеть защитить от них моего друга и сподвижника. К моему глубокому горю, я не успела. Подлые враги убили его, пытаясь заставить замолчать его обличающий голос. Я заставлю их горько пожалеть об их коварстве! Но мне нужна ваша помощь! Выйдите те из вас, кто готовы повести свой народ на священную месть!

Из толпы внизу выбрались несколько человек. В одном из них Кассий узнал псайкера Сэма. В другой - второго псайкера, что чуть не взорвал его голову в логове культистов.

Взоры собравшихся людей медленно скрестились на забрызганном кровью Апостола человеке в форме арбитра. Гай Кассий медленно перезарядил автопистолет. Одновременно его мозг прокручивал варианты действий. Ситуация складывалась очень-очень плохо. Несколько сотен растерянных лояльных арбитров с легким оружием. Против около миллиона взвинченных и организованных гражданских, пока что без оружия.

Конечно, инквизитор прорабатывал и такой сценарий во время игры в регицид. Все его ходы тогда закончились безнадежным проигрышем.

Мы стояли на площадке пассажирского терминала, пока незатронутого нарастающими безумствами. Мы - это я, до недавнего времени изображавший псайкера-неофита Сэма, мой мрачный коллега Грисс и отчаянная до сумасшествия Амалия, бывшая Навигатор. Скоро должен был прилететь невзрачный грузовой карго, который унесет нас к новым планетам, еще не вкусившим внимания Губительных Сил.

- Это было потрясно! - возбужденно делилась с нами Амалия. Она уже сняла психомаску взбалмошной девушки-Навигатора. Больше аристократическая надменность ее не сдерживала. - Меня несколько раз чуть не прикончили! Еще немного, и этот пес точно меня б раскусил! Ну и прикончил на месте. А уж как сложно было подобраться к этому мордовороту Синди, вы даже не представляете. Я еле дождалась, когда он болт-пистолет из рук выпустит, все идеально рассчитала, чтоб и его кокнуть, и костюмчик не повредить. Но и так он Вильяма с Патриком успел прикончить, и меня почти своим тесаком убил, вон, почти по глазу удар пришелся, - она поочередно демонстрировала нам с Гриссом кровоточащую рану на месте брови.

Мы же в основном отмалчивались. Я, в отличии от юной бесшабашной девицы, уже был сыт по горло приключениями и чувствовал лишь свинцовую усталость. Грисс же, и так всегда мрачный, сегодня особенно излучал угрюмость и злобу. Внезапно он встрепенулся и заявил:

- Эту собаку должен был зарезать я! Инквизитор был в шаге от меня, я мог оглушить его, и хорошо поиграться с ним, пока не срежу с него последний кусок мяса. А вы, суки, играли с ним в ваши игры, и подарили ему легкую смерть. А он должен был принадлежать мне! Мне, понятно!?

Последние слова он уже кричал мне в лицо.

- Не глупи, Грисс, - миролюбиво сказал я. - Его нельзя было трогать. Он должен был сыграть свою роль. Он мертв, успокойся наконец. Ты видел, сколько он положил наших телят, пока они его завалили? Я до них добрался, когда он уже отстреливался последней обоймой. Восьмерых моих штурмовиков положил, а девятым выстрелом хотел себе мозги выбить. Пистолет разорвался, а пуля в обратную сторону улетела, прямиком в понтифика угодила, которого он пытался увести. Но им обоим и так помогли сразу отправиться к Императору.

Грисс не ответил мне. Если, конечно, не считать ответом плевок мне под ноги. Я отступил на шаг. Кровопролитием я был сыт по горло, и новое затевать не хотел. Грисс развернулся и ушел с посадочной площадки, скрывшись среди серых шпилей.

- Говнюк, - сказала Амалия. - Мы вообще-то свои.

- Лучше скажи, что за цирк ты устроила с этим пистолетом? От тебя требовалось только нейтрализовать Глинтейна, а этой выходкой ты встревожила Кассия раньше времени. Он чуть не успел раскрыть тебя. Нам пришлось заваливать святошу покушениями, чтобы Кассий отвлекся и поспешил на поверхность.

- В смысле - я устроила?! Я думала, это вы какую-то хитромудрую игру с ним затеяли. А кто тогда эту кашу заварил?

Я не ответил ей.

В подульях никогда не видно рассвета, но сегодня заря была видна отовсюду. Я смотрел на голубые, оранжевые, лиловые и еще много какие блики от разгорающихся пожаров на серых стенах шпилей.

Планета Орзула-IV больше никогда не будет скучной.

Начало: Бонусная часть 3а: Война цветов. Часть I


Часть один: Орудия Аргензиума

Часть два: Вниз по течению

Часть три: Холодные глубины

Часть четыре: Путь наверх, Путь наверх. Продолжение, Путь наверх. Финал

Часть пять: Конец Игры, Конец Игры. Продолжение, Конец Игры. Финал

«Полный Всеобъемлющий Справочник По Вархаммер 40К. Том 1»

«Полный Всеобъемлющий Справочник По Вархаммер 40К. Том 2»

«Полный Всеобъемлющий Справочник По Вархаммер 40К. Приложение. Известные мемы»

Перед прочтением данной статьи рекомендую ознакомиться с тем, что было в предыдущих сериях:

ГЛАВА 4. (НЕ)ЛИШНИЕ ДЕТАЛИ

Перечисление всех материалов, которые растеряла «Мафия 2» в процессе разработки, достойно отдельной книги. Пробежимся по самым вопиющим случаям.

Игра стартует на Сицилии времен Второй Мировой — нам показывают фрагмент из боевых будней Вито. Миссия длится пять минут, затем действие переносится на «гражданку» (к слову, о сумбуре сюжета).

Как стало ясно позднее, 2K Czech планировали уделить Сицилии около часа. Провести в ней обучение всем механикам, разбив его на девять коротких заданий. Одно из них называлось «Call of Duty».

Помните троицу: медвежатник, оружейник и владелец свалки? Они отвечали за дополнительные миссии в открытом мире. Прохождение последних влияло бы на репутацию героя и давало бонусы от конкретного работодателя. Коллегу по опасному бизнесу можно было попросить, к примеру, привезти оружие. Это объясняет, зачем в «Мафии 2» механика с использованием домашнего телефона и телефонных будок. «Вы не знаете ни одного номера» — такую надпись увидели игроки, поднимая трубку в финальной версии.

С опциональными активностями связана еще одна небрежность. Если открыть карту, а в ней «легенду», то в перечне символов можно увидеть желтый круг. Он маркирует «дополнительное задание». Как вы понимаете, желтый круг ни разу не появляется на карте.

Другая пропажа в пылу дедлайнов 2K Czech — «Риэлторское агентство Бэка». В нем игрок покупал бы квартиры или дома. Обустраивал их по своему вкусу.

Также был удален общественный транспорт (такси, автобусы, метро). Парикмахерские с возможностью менять прическу. Спортзалы, где можно выучить новые приемы. Девушка Вито, с которой нужно ходить на свидания.

Разрезая игру на лоскуты, чехи поступились и журналистами — они убрали миссию «Колеса в огне», которую демонстрировали прессе на Gamescom 2009. Благодаря ей 2K Czech выиграли в номинации «Лучший разработчик».

Главный же их фортель — персонаж, стоящий на обложке слева. Его нигде нет в «Мафии 2». Дотошные «хакермены» нашли звуковой файл — вырезанный диалог Вито и Джо. Наш плотный друг упоминает некоего новичка, он возьмет его с собой на ликвидацию Томми Анджело. В случае если игрок откажется брать это задание.

Концовка второй «Мафии» выглядит, как дурацкий обрубок неспроста. По словам Даниэля Вавры вся последняя треть игры не имеет общего с его сценарием. Он предполагал три варианта финала в зависимости от решений игрока:

• «Лучшее время»: Джо погибает, Вито поднимается в преступной иерархии;

• «Друзья на всю жизнь»: Вито спасает Джо;

• «Семейное дело»: Джо погибает, Вито бросает криминал, втайне уезжает подальше и открывает пиццерию. Забавно, что, скрываясь от мафии, он называет заведение своим настоящим именем — «Пиццерия Скалетта». Ее модель по сей день лежит в файлах игры.

Интервью 2K Czech журналу Игромания. Молодой «Даниил Вавра» рассказывает о «Мафии 2». Он пока не знает, что большинство его идей не попадут в игру

ГЛАВА 5. ЧТО С ЛИЦОМ?

Что имеем в сухом остатке? Во что конкретно 2K Czech предложили нам поиграть в 2010-ом году?

В недо-GTA.

Почему так? Потому что ключевой задачей был поиск баланса между хардкором «Мафии 1» и современными трендами. Даже на момент 2002-го года всех обескураживали некоторые геймплейные решения The City of Lost Heaven. А во второй половине «нулевых» баллом уже вовсю правила Rockstar Games — пока чехи ковыряли разные движки конкурент выпустил GTA: Vice City, GTA: San Andreas и во многом революционную GTA IV.

Именно франшизу о великом автоугонщике 2K Czech взяли за ориентир.

Решение вышло им боком. Команда так стремилась угодить казуальным геймерам, избавить их от малейшего дискомфорта, сгладить все острые углы, что полностью потеряла дух оригинала.

Тот не был святым идеалом, но нельзя отрицать — он обладал своим лицом. Никакой мини-карты и GPS-навигатора — это кратно усиливало иммерсивность, позволяя неплохо запомнить город. Никаких скоростных машин и безмозглой полиции — это кратно усиливало погружение и заставляло соблюдать ПДД. Никакой регенерации здоровья и частых автосохранений — это кратно усиливало напряжение от перестрелок и сужало анус.

Благодаря перечисленному «Мафия 1» въедалась в память на годы, на десятилетия вперед.

К сожалению, «Мафия 2» — очередной постный GTA-клон. Заучивать город не надо, соблюдать правила движения тоже. В перестрелке займи ближайшее укрытие и отстреливай неумных врагов.

Отдельное кощунство — диегетическая музыка в открытом мире. Теперь она только по радио, как учили Rockstar. В оригинале прекрасная музыка 30-ых годов следовала за тобой почти непрерывно. Она буквально окутывала тебя, уплотняя ткань мира игры. Не слишком реалистичный подход, зато атмосфера била ключом.

Но 2K Czech не стали повторять свой же трюк и зачем-то одолжили псевдодокументальную манеру прямого конкурента.

Затянувшаяся разработка вынудила издателя вложиться в серию трейлеров. Один из них получился на редкость креативным

Со второй «Мафией» случился и другой парадокс — чехи изо всех сил пытались идти в ногу со временем, создали технологичный Illusion Engine, прикрутили к нему Nvidia Physx… и все равно опоздали на праздник.

Стрельба — яркий тому пример. Каждый трейлер игры рекламировал продвинутую разрушаемость объектов, как центральную фишку перестрелок. Они не лгали: стекла бьются, щепки летят, бетонные колонны осыпаются. Однако, экшену «Мафии 2» катастрофически не хватает скорости, драйва, напряжения, ощущения борьбы. Здесь вялая динамика, предсказуемый геймдизайн и грубые анимации противников. Ты словно в тире — отстреливай схематичных болванчиков, пока они не закончатся.

По итогу стрельба хвастается новомодной разрушаемостью, но не предлагает энергичного действия. Лень создателей явно заметна в начале последней миссии. По узкому коридору на игрока бежит небольшая группа супостатов — ты легко расстреливаешь их, зажав гашетку автомата. Не хватает чашки кофе, который Вито вальяжно выпьет параллельно с ведением огня.

Высокий уровень сложности влияет ровно на один параметр — ускоряет нашу смерть. Экшен не становится более захватывающим и яростным, теперь мы просто умираем за пол секунды в монотонных перестрелках. Порой, непонятно от чего. Сидишь за укрытием, никого не трогаешь — экран смерти. Как нельзя к месту цитата из обзора Ильи Мэддисона:

А теперь внимание вопрос: что меня, *****, убило?! […] Даже звука никакого не было! Ни выстрела, ничего! Может у Вито случился сердечный приступ? Или его убил пердеж бегущего впереди товарища?

За два года до «Мафии 2» вышла GTA IV — образцовая стрельба, с прекрасным звуком оружия и прорывной физикой тел. За полгода до «Мафии 2» вышла Just Cause 2 — ураганный экшен-коктейль, с веселыми гаджетами и роскошными взрывами. За три месяца до «Мафии 2» вышла Red Dead Redemption — та же передовая физика тел и стильное slo-mo. Проще говоря, в августе 2010-го не было ни одной причины стрелять в роли Вито.

Если «Мафия 1» предложила принципиально иной подход к стрельбе относительно GTA 3, то сиквел не поспел за экшеном GTA IV и современников. Одной разрушаемостью сыт не будешь.

Совсем комичным получился ближний бой. По слухам из игры в последний момент вырезали холодное оружие (кастет, нож, лом) — команда впопыхах переделывала рукопашные схватки. Времени у них хватило на неказистый аналог боксерского поединка.

Драки второй «Мафии» сводятся к нажатию одной из трех кнопок: легкий удар, сильный удар, уклонение. Затем, когда соперник обессилен, мы проводим добивание — например, три раза нажать ЛКМ. При этом окружающий мир ставится на паузу — дерущиеся никак с ним не взаимодействуют. На помощь оппоненту никто не прибежит. Ты не сможешь куда-нибудь столкнуть его. Он никогда не заденет бочку или ящик, стоящие рядом.

Тем изумительнее, что однообразные статичные бои — единственный геймплей в одной из глав. Примерно 40 минут, пока Скалетта познает тяготы жизни арестанта, игрок будет бездумно нажимать три кнопки. Ведь думать тут не над чем.

Даже на фоне означенных проблем «Мафии 2» ее рукопашная выглядит странным рудиментом.

С другой стороны, эпизод в тюрьме хоть как-то выделяется в окружении преступно однотипных миссий. Глобально весь геймплейный цикл игры сводится к следующему: едем на задание, стреляем в коридоре, едем домой отдыхать. Из креатива — подвозим хмельного друга, который испачкает салон, если вовремя не остановиться. Бросаем напарнику коробки сигарет из кузова фургона, нажимая одну кнопку. И куда же без пары минут одноклеточного стелса среди идеально расставленных укрытий или врагов, повернутых спиной.

Создается впечатление, что в какой-то момент внутри 2K Czech не осталось ни одного сотрудника из Illusion Softworks. «Мафия 1» постоянно подбрасывала тебе что-то новое. Вот мы развозим пассажиров, как подобает настоящему таксисту. Вот участвуем в тяжелом гоночном заезде. Вот крадемся по территории усадьбы с битой в руках. Вот выжидаем на яхте подходящий момент для устранения цели. Вот под видом рабочего таскаем ящики, чтобы не привлекать ненужное внимание.

Опять же, некоторые решения подлежат дискуссии, но та творческая смелость и свобода, насыщавшие The City of Lost Heaven, завораживали не меньше, чем ее сюжет. Ты никогда не знал, чем еще тебя удивит Даниель Вавра.

В сиквеле удивляться не приходится — тут все стерильно. И в плане геймплея, и в плане визуала. Среди локаций, которые предстоит посетить, оживляет взгляд разве что планетарий — последняя резиденция дона Фальконе.

Вообще, вторая «Мафия» создает ощущение неслаженности геймдизайнеров и сценаристов. Игровой процесс и сюжет порой совсем не гармонируют.

Вновь обратимся к пятой главе. Вито приезжает в ресторан на встречу с важным авторитетом, надеясь получить место в семье Клементе. Мужчина спрашивает протагониста, готов ли тот убивать людей по приказу. Скалетта отвечает утвердительно, объясняя свое решение опытом на полях Второй Мировой войны. И вроде бы нам раскрывают главного героя, плавно подводят его к первому заказу мафии.

Но драматургию рушит то, что в геймплее мы уже стреляли и убивали — во второй главе, когда угоняли машину с территории вражеской банды. Затем в четвертой, где нас по крышам преследовала полиция после нападения на ювелирный магазин. То есть Вито уже дважды «замарал руки», и мы об этом знаем — сцена в ресторане теряет всякую логику и значимость.

Пример №2 — гибель Томми Анджело.

Вито и Джо подъезжают к частному дому. Статный пенсионер поливает газон, когда Биба и Боба подходят к нему со спины. Происходит то, что происходит. Наши герои садятся в машину…, и начинается погоня от полиции!

С точки зрения создателей логично предположить, что игрока шокирует такой сюжетный твист. Что ему нужно дать прийти в себя. Возможно, отключить радио в машине. Ан нет — давайте полностью сломаем атмосферу момента похабным экшеном.

Еще раз — во что конкретно 2K Czech предложили нам поиграть в 2010-ом году? В клон GTA с унылой стрельбой, аляповатым ближним боем и миссиями в духе «поехали постреляем».

Какую историю нам рассказали 2K Czech в 2010-ом? Невразумительную «драму» с плохими диалогами. Будто написанную подростками-фанатами Скорсезе. Без вкуса, без мысли, без эмоций.

Потеря твердой руки Даниеля Вавры — его творческой силы, его маниакальной педантичности — слишком сильно ударила по коллективу. А развитие технологий вкупе с давлением издателя приговорило «Мафию 2» к высшей мере. Просто представьте, в какой лихорадке ее заканчивали, если не успели убрать титр «Вы не знаете ни одного номера» и желтый круг из перечня символов на карте.

Дневники разработчиков «Мафии 2» в озвучке Видеомании. Артефакт эпохи

ГЛАВА 6. РЕКВИЕМ ПО МЕЧТЕ

Провал игры воспринимается еще более горько, когда видишь ее потенциал.

Здесь прекрасная физика автомобилей — кататься по городу одно удовольствие. Разработчики вновь скрупулезно проработали железных коней, уделив внимание нюансам их поведения. Мощность двигателя, вес авто, максимальная скорость, вид колес, их размер, крутящий момент — все это учитывает Illusion Engine. Иными словами, чехи превзошли сами себя.

Здесь красивая графика — она все еще радует глаз. Когда едешь по ночному мегаполису в зимний период и видишь, как рассеивается свет от фонарей или встречного движения, невольно сомневаешься, что игре стукнуло 15 лет. 2K Czech все-таки не зря корпели над движком — в некоторых графических аспектах вторая «Мафия» победила время.

Здесь нет-нет, да случаются достойные сюжетные сцены. Возвращение домой под песню Let it Snow. Оглашение приговора и прибытие в тюрьму, поставленные так, будто мы смотрим монументальную трагедию. Организация взрыва в офисе небоскреба под видом мойщиков окон. Жестокая расправа над Генри, учиненная китайскими головорезами. Убийство Томми Анджело с целью мимолетного заработка.

Увы, перечисленное — лишь разрозненные фрагменты теоретически хорошей игры. Их слишком мало, чтобы склеиться в цельную картину и заставить «Мафию 2» работать.

Арест и прибытие в тюрьму — едва не лучшая сцена игры

Изумляет, сколько идей и амбиций заложила чешская команда в свой проект.

Показать Сицилию времен Второй Мировой. Америку 40-ых и 50-ых, в зимний и летний период. Тюремное заключение с ограниченным открытым миром. Несколько мелких группировок: африканцев, ирландцев, китайцев. Три большие мафиозные семьи: Клементе, Фальконе, Винчи.

Реализовать систему репутации. Дополнительные миссии от харизматичных бандитов. Локальные сценки, где игрок помогал бы случайным прохожим. Покупку квартир и домов с массой интерактивных объектов. Моментальный переход от стрельбы к ближнему бою и обратно в рамках любого экшен-эпизода. Диалоговое окно + выбор, влияющий на концовку.

Если бы в финальной версии довели до ума хоть половину очерченных планов, «Мафия 2» стала бы той самой «игрой мечты». Оправдала все чаяния и дрожь в руках при первом запуске. Не уронила имя предшественницы и гордо встала в один ряд с другими хитами 2010-го года.

Быть может когда-нибудь Hangar 13 — нынешние хозяева франшизы — подарят нам новую «Мафию 2». Как показал ремейк первой части, они могут напрячься, вложить душу и выполнить работу если не блестяще, то весьма прилежно.

Большой разбор удаленного контента

Конечно, вторая «Мафия» и в таком виде обладает приятным шармом. Красавчик-протагонист. Его веселый друг. Атмосферный город. Эффектная разрушаемость. Несколько сильных эпизодов.

Но целый ворох проблем и ошибок, если снять пелену ностальгии с глаз, не позволяет назвать игру удавшейся.

Подходящей эпитафией на ее могиле послужит цитата Дэвида Семика — data-менеджера 2K Czech. Без веской причины человек не скажет подобное во время разработки. Тем более, походу рекламной компании, когда он должен десять раз обдумать каждое слово:

Во время разработки первой «Мафии» не было практически ничего изменено издателем […] В финальной версии изменения в основном касались исправлений ошибок, нежели урезаний материалов игры. Сейчас же издатель «Мафии 2» участвует в разработке намного больше, чем тогда. И это, безусловно, имеет как свои плюсы, так и минусы.

P.S.

По лору франшизы Томми Анджело родился в 1900 году. В финале основного сюжета «Мафии 1» ему 38 лет. Вито и Джо убивают его в возрасте 51-го года.

Внимание вопрос: каким образом Томми так сильно состарился за 13 лет? Почему к 51-му году он превратился в седого, морщинистого старика? В детстве автор статьи был уверен, что эпилог «Мафии 1» происходит в 1980-ые годы.

P.P.S.

Делитесь своими мыслями в комментариях. Что вы думаете о Мафии 2? Играли в первую Мафию? Или сиквел познакомил вас с серией? Ждете The Old Country?

Призываю всех к вежливой беседе. Несмотря на негативный тон статьи, я писал ее со всей душой. Франшиза «Мафия» со мной уже больше 20 лет. Она вызывает разные эмоции, но всегда очень сильные. Уверен, у большинства из вас также.

Буду благодарен, если поддержите лайком.

Заранее спасибо.

Перед прочтением данной статьи рекомендую ознакомиться с тем, что было в предыдущей серии:

Если сегодня спросить фанатов видеоигр, какой год в индустрии был самым богатым на громкие новинки и приятные воспоминания, ответы будут сильно разниться.

Юное поколение вполне может назвать 2018-ый: первая Kingdom Come: Deliverance, перезапуск God of War, Spider-Man от компании Sony, Detroit: Become Human, Far Cry 5 и, уже ставшая классикой, Red Dead Redemption 2.

Ветераны «клава-мыши» и геймпадов копнут в далекое прошлое — 1998-ой. Первая Half-Life, первая Baldur's Gate, Fallout 2, Resident Evil 2, Grim Fandango, Need for Speed 3: Hot Pursuit и многое другое.

Но «дети нулевых», скорее всего, назовут 2010-ый и, возможно, окажутся чуть ближе к истине. Heavy Rain, Alan Wake, Mass Effect 2, Halo: Reach, Red Dead Redemption, StarCraft 2: Wings of Lyberty, God of War 3, Fallout: New Vegas, Super Meat Boy, Call of Duty: Black Ops, Assassin's Creed: Brotherhood, BioShock 2 — на рубеже десятилетий игроки ныряли в хиты, как Скрудж Макдак в монеты. Тот год удовлетворил запросы самой разной аудитории: от прожженых геймеров до тех, кто только влюблялся в видеоигры.

Лишь один проект как будто стоял особняком от остальных. На него уповали с момента анонса и ждали, трепеща от рекламных роликов. Некоторые заранее называли его «Игрой года», Игрой мечты.

Конечно, речь о «Мафии 2» — долгожданном сиквеле культовой Mafia: The City of Lost Heaven.

На момент 2010-го оригинальная игра вышла восемь лет назад. GTA-клоны давно сформировались в отдельный жанр, но первая «Мафия» оставалась уникальным зверем. Ее сюжет, режиссура, саундтрек, атмосфера, физика автомобилей, издевательская сложность — не знали равных внутри жанра.

Как часто бывает после успешного релиза, чешский разработчик Illusion Softworks попал в орбиту игрового сообщества. «Мафия 1» удостоилась ряда престижных премий, в их числе: «Игра года» от журнала PC Gamer, «Лучший сюжет» от GameSpot, «Лучшая инструментальная композиция» от церемонии «G.A.N.G. Awards».

Чуя запах франшизы, издатель Take-Two Interactive усадил команду работать над продолжением. Неизвестно, какие именно пертурбации произошли в стенах студии, но факт остается фактом — разработка «Мафии 2» очень сильно затянулась.

Против чехов сыграло стремительное развитие технологий. Им пришлось долго выбирать актуальный движок и в итоге с нуля написать свой. Отказываться от каких-то идей и привносить новые. Подстраиваться под архитектуру свежих консолей. Спорить с издателем. Из раза в раз переносить дату выхода.

О том, в какой обстановке рождался сиквел хорошо говорит то, что главный автор первой части, Даниель Вавра, увольнялся из компании дважды — в 2004-ом и 2009-ом годах.

Производственный процесс оказался столь нервным, что Take-Two устали его курировать — в 2008-ом Illusion Softworks перебросили в подразделение 2K Games, те взяли на себя функции «начальства». Сам коллектив переименовали в 2K Czech.

Наконец, спустя восемь лет пребывания в лимбе, вторая «Мафия» добралась до игроков. До людей, которые любили ее авансом. Которые жаждали снова стать участниками захватывающей криминальной драмы. Со слегка дрожащими руками они запускали игру, представляя, как та полностью оправдает их ожидания.

Первый тизер «Мафии 2», вышедший в 2007-ом году. Как видим, изначально главный герой не должен был смахивать на голливудского красавчика

ГЛАВА 1. ЗАБЫТЫЕ ГЕРОИ

Бытует мнение, что «Мафия 2» делится строго пополам: отличная первая половина игры и провальная вторая.

А давайте вспомним самое начало — предысторию Вито Скалетта. Как нам показывают эмиграцию его семьи в Америку, тяжелые условия жизни, нищую зарплату отца, неудачное ограбление магазина вместе с другом Джо, арест и участие во Второй Мировой войне.

В крохотный трехминутный ролик создатели впихнули важнейшие события жизни будущего бандита. Адаптация в новой стране осталась за кадром. Внезапная смерть отца — за кадром. Первый опыт боевых действий — за кадром. Серьезное ранение и «дембель» — за кадром. Знакомство с Джо — ключевое событие для нашего героя — также за кадром.

С первых секунд повествование второй «Мафии» берет спринтерский темп, но начинает спотыкаться. История постоянно куда-то торопится, не пытаясь расставить акценты и поднять эмоциональные ставки. Вот нам показывают маму Вито — она скоро исчезнет из сюжета и не будет иметь никакого значения. Вот нам показывают медвежатника Джузеппе, оружейника Гарри и хозяина свалки Майка — они скоро исчезнут из сюжета и не будут иметь никакого значения. Вот нам показывают дона Клементе — он скоро исчезнет из сюжета и не будет иметь никакого значения (лишь появится на несколько секунд, чтобы сразу погибнуть).

Сюда же добавляем новичка Марти, о котором (почему-то) печется Джо. Мы видим Марти всего пару раз, почти ничего о нем не знаем и не узнаем в дальнейшем. Мы едва общаемся с юнцом…, и его убивают. Справедливости ради, гибель Марти хоть немного раскрывает Джо, однако, неряшливая драма, которую сценаристы развернули вокруг смерти паренька, никак не спасает положение.

2K Czech будто специально делают персонажей плоскими и блеклыми. А то, что кажется интересным «чеховским ружьем», таковым не оказывается.

Показателен эпизод из пятой главы. Вито, Джо и «солдат» семьи Клементе по имени Генри Томасино ждут мужчину, которого им предстоит ликвидировать. Генри рассказывает о своей жизни, делится воспоминаниями об отце. Затем Скалетта спрашивает: «А где ты так хорошо выучил английский?». Диалог резко обрывается появлением цели.

Но вопрос останется без ответа до самого конца. За ним ничего не последует. Ловкое владение Генри иностранным языком — хорошее подспорье для твиста. Дополнительная интрига напрашивалась сама собой. Неужели он не ответил просто так? Да, он не ответил просто так.

Трейлер, утверждающий, что «Мафия 2» выйдет осенью 2009-го. Дату выхода опять перенесли, а ламповый эпизод в церкви не вошел в игру

Другая жертва дырявого сценария — Эдди — младший босс в семье Фальконе. Приметный мужчина в бежевом костюме появляется во второй половине игры; он дает нам задания. Его роль кажется важной, но в финальной главе, в самый ответственный момент, мафиози испаряется по щелчку пальцев. И когда в кульминации Вито убивает самого дона Фальконе, судьба Эдди остается неизвестной. Он также был устранен? Или смог сбежать? Или готовится отомстить? Вопросы без ответов.

Последняя, но не по значению — старшая сестра главного героя, Франческа. Миловидная синьора фигурирует в завязке сюжета, выполняя понятную функцию — аккуратно подтолкнуть брата на преступный путь. И взяв столь нужные деньги, девушка исчезает из повествования так же быстро, как остальные персонажи «Мафии 2».

2K Czech вспоминают о ней спустя много глав, дабы разыграть семейный конфликт. Скалетта, вопреки просьбам сестры, избивает ее мужа — бабника и пьянчугу. В ходе телефонного разговора с Вито она в сердцах заявляет, что не желает видеть родственника. Наш герой с каменным лицом кладет трубку. Все, конфликт исчерпан — Франческа больше не появится, она — очередная мебель для сюжета. Ее и без того сумбурная, обрывистая история закончилась телефонной перепалкой.

Сегодня широко известно, что и сценарий, и геймплей второй «Мафии» попали под суровые ножницы. Интернет пестрит информацией о контенте, потерявшемся на пол пути. И трудно сказать, кому досталось сильнее — сюжетным эпизодам или различным механикам. В любом случае, «Мафия 2» добилась удивительного эффекта — читать биографии ее персонажей на фанатских сайтах куда интереснее, чем следить за ними в самой игре. Потому что вменяемой сюжетной арки нет ни у кого, кроме центрального дуэта.

Одна из вырезанных кат-сцен

ГЛАВА 2. МАЛОЛЕТНИЙ

Любой видеоигре пойдет на пользу харизматичный протагонист. Он может быть или обаятельным, или брутальным, или забавным, или уязвимым. Героем или антигероем. Сверхчеловеком или страдающим от недуга. Пожалуй, единственная черта, которой точно не стоит его наделять — низкий уровень интеллекта. В самом деле, кому захочется побывать в шкуре болвана, которого, например, все используют и обманывают?

Сознательно или нет, но 2K Czech сотворили Вито именно таким.

Не успел закончиться пролог, а герой уже проявляет чудеса наивности. Он искренне не понимает, откуда у Джо пистолет и зачем тот его носит. Откуда у Джо такая шикарная квартира и как он на нее заработал. Почему с пулевым ранением нельзя обратиться в больницу. Каким образом Скалетта, по заверению друга, скоро приобретет солидный автомобиль, если на него нет денег.

Дальше больше. В первой трети игры семья Клементе примитивной уловкой подводит Вито под статью и тюремный срок. Важный нюанс — поручение, которое привело на скамью подсудимых, давал упомянутый Генри Томасино. И вот, спустя время наш горе-гангстер без лишних претензий встречает бывшего напарника у порога своего дома. Они спокойно болтают; Генри просит о помощи, Вито соглашается.

В конце выяснится, что Томасино — информатор ФБР.

Апофеозом глупости и бесхарактерности персонажа является развязка. Перед ним встает выбор: честно умереть за дела свои или предать дона Фальконе. Последнему он клялся в верности. Клялся на крови.

17 секунд — ровно столько понадобилось неудачнику, чтобы согласиться на измену. Так много, потому что собеседник произносил объемную реплику.

Впрочем, суть в другом — Вито не подумал попросить за Джо. Спасти не только свою шкуру, но и друга. Он забыл о верном брате. Поэтому знаменитое «Джо в сделку не входил», если чуть-чуть вдуматься, выглядит насмешкой авторов над главным героем.

Иронично, но в «Мафии 3», которую принято закидывать камнями при первом упоминании, Скалетта разговаривает и ведет себя гораздо эмоциональнее, естественнее, харизматичнее, чем в собственной игре.

Символичными становятся его предсмертные слова:

Я всегда думал, что ты не такой, как те ублюдки. Жирдяй Дерек Папалардо. Альберто Клементе. Лео Галанте. Так нет же, вечно найдется кто-то, кому не терпится меня поиметь

Вспоминается фраза из кинофильма «Цельнометаллическая оболочка» Стэнли Кубрика: «Тебя ******* при зачатии».

Ровно один раз беспечный преступник проявляет задатки воли. Он пытается спасти от смерти Лео — товарища, который помог ему в годы заключения. Крайне странная сцена — в ней зачем-то появляется нелинейность, не влияющая ни на что. Лео выживает как ни крути, причем от Вито почти ничего не зависит.

Трое мужчин ведут напряженный диалог на кухне. Главный герой старается убедить наемника не выполнять заказ. Последний приводит здравые аргументы, и протагонист соглашается с «неизбежным»; продавить его волю — дело плевое. Он выходит в коридор, с грустным лицом закуривает сигарету, после чего слышит выстрел. Открывается дверь. Довольный Лео заявляет, что сам решил ситуацию. Подобрал нужные слова. Вито мог не торопиться, он был бесполезен. Как и выстрел в пустоту, вызывающий вопросы к логике.

В ином варианте друзья по несчастью успеют сбежать — убийца их не настигнет. Лео покинет город, чтобы появиться в финале и вернуть должок. Да, «мафиозник» подумал своей головой, проявил характер. Единожды за все время.

А был ли в этом смысл, если Лео способен в одиночку договориться с киллером? Если, по сути, ему не нужна помощь? Тем более, аналогичные сюжетные ходы мы видели в первой части — с той разницей, что там они прописаны в разы убедительнее.

Прекрасный трейлер, от которого градус ожидания пробивал потолок

Вито — символ всех упущенных возможностей «Мафии 2», как истории. Всех ее сумбурных и рваных элементов. С редким упорством сценаристы не используют сюжетные рычаги, которые легко придали бы герою психологическую глубину.

В частности, его ненависть к отцу. Скалетта несколько раз за игру проговаривает, что основа его мотивации — не повторить ошибки «папаши». Что он хочет выбиться в люди, кем-то стать. Простой движок для персонажа, но его можно раскрыть. Дать нам прочувствовать отвращение к отцу, их натянутые отношения, перебранки. Если не через флэшбэки, то через диалоги с мамой за условным чаепитием. Элементарные решения лежат на поверхности, но к ним не прибегают. Папа был плохой. Папа не любил меня. «Потому что».

Аскетичность драматургии «Мафии 2» доходит до абсурда, когда протагонист выходит из тюрьмы. Не так давно он узнал о смерти мамы. Что же он делает, оказавшись на воле? Звонит сестре? Едет с ней на кладбище? Просит прощения у матери? Едет домой к Франческе, где они мило вспоминают детство? Предлагает ей помощь?

Нет, он едет с друзьями в стриптиз-клуб. Попойка заканчивается глубокой ночью с трупом в лесу.

В таких вещах и кроется ядро сюжета второй «Мафии». Он напоминает скорее фанфик на все гангстерские фильмы разом, нежели взрослое, осмысленное произведение. Невнятная, дерганная история, полностью лишенная проработанных конфликтов и внушительных злодеев. С ужасно прописанным центральным персонажем. Наивным, недальновидным, податливым. Приятным внешне, пустым внутри.

Особый курьез игры — концовка. Внезапная и шокирующая, но, к сожалению, бестолковая.

Зачем так обрывать сюжет? Что вы хотели сказать этой историей? Как произошедшее повлияло на Вито? В какую точку он пришел? Что было дальше? В чем вообще мораль? Быть глупым плохо?

На панораму города так и просится надпись «Продолжение следует».

ГЛАВА 3. «ПОТЕРЯННЫЙ РАЙ»

Многие скажут, что сюжету «Мафии 2» предъявляются слишком мощные претензии. Кто-то отметит, что скрипт первой части (и большинства видеоигр) тянет на работу студента сценарного факультета. И будет прав.

The City of Lost Heaven нельзя назвать великой драмой. Ее фабула проста, как две копейки — она пересказывается за пол минуты. Но работает. Цепляет с первых минут и держит до финала. Потому что сюжет выверен и строен, в нем нет лишних элементов. Никаких напрасных персонажей или бесплодных событий. А своеволие Томми Анджело и его драматическая кончина переносили вроде бы пустяковый сюжет в ранг отличных, трогательных, незабываемых рассказов.

В то время, как история второй «Мафии» сразу трещит по швам, когда задумываешься, о чем она была.

Оригинал обладал и другими достоинствами, которых напрочь лишен сиквел.

Режиссура кат-сцен «Мафии 1» до сих пор даст фору большинству проектов индустрии. Миллионы фанатов помнят, как живописно нам показывали город во вступительном ролике. Как Сэм в рапиде шел на Томми и зловеще тянул руку в карман пиджака. Как виртуозно поставлена перестрелка на автопарковке. Какую интригу и напряжение нагнетала сцена с поездом. Как кровь Сэма символически капала на украденные деньги.

Во второй части нет ничего подобного. Ее кат-сцены выполнены сдержанно и безыдейно. Интересные ракурсы, талантливый монтаж, необычные решения — не про «Мафию 2». Здешняя постановка отдает второсортными сериалами, режиссеру лишь бы закончить смену. Его любимый кадр — средний план по плечо. Скучнее не придумать.

Еще один грех второй «Мафии» — очень слабые диалоги. Зачастую герои общаются короткими, рубленными фразами. Их разговоры сложно назвать общением живых людей — слишком много формальной информации, слишком мало деталей, подчеркивающих характер того или иного собеседника. Изредка встречаются хорошие шутки, но их кот наплакал.

Приятное исключение, когда авторы работали с персонажами — эпизод, где Вито знакомится с начальником портового профсоюза Дереком и его подчиненным Стивом. На каждый вопрос первого второй с невозмутимым видом всегда отвечает: «Да, Дерек».

— Чертовы бабы. Все одинаковы. Да, Стив?

— Да, Дерек

Действительно удачная находка, пару минут герои казались выразительными.

Самый досадный просчет чехов — халтурный саундтрек. При всех разочарованиях музыка игры могла бы дарить удовольствие в плейлисте. На выходе же мы получили всего три достойных трека: из главного меню, из начальной заставки, из финала. Только в них есть атмосфера и эмоции.

Позорный результат на фоне великих мелодий первой части — композитор Владимир Шимунек сочинил один из лучших OST геймдева.

С песнями на радио ситуация чуть лучше. Превосходная композиция «Boom Boom» блюзмена Джона Ли Хукера стала неофициальным гимном «Мафии 2»

Понятно, что никто не ставил себе цель потратить восемь лет жизни на провал.

Очевидно, беспокойный выбор движка, написание собственного, правки в геймдизайне и прочие технические проволочки непредсказуемо раздули бюджет. 2K Games давили на чехов — их нетрудно понять. Вам платят зарплату, в игру вложены деньги. Скорее завершите работу над Illusion Engine. Скорее покажите игру прессе. Скорее отправьте ее на «золото». Скорее, скорее, скорее.

У команды не было выбора — им пришлось обкромсать свое детище. Наверняка, с камнем на сердце.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...

Ностальгия за 30: ретроспектива «Мафии 2». ЧАСТЬ 2

Грузовик компании Two Guys & Truck пыхтел, извергая сизый дым, когда Дэвид Торнтон вонзил ключ в скрипучую фронтальную дверь дома №17 на Олд-Милл-Роуд. Сердце его бешено колотилось – не от усилий, а от предвкушения. Наконец-то, подумал он. Побег. Побег из тесной трешки в шумном, вечно пробочном Бостоне. Побег от кричащих заголовков новостей, от вечно недовольного директора школы, от этой давящей серости. Сюда, в тишину округа Камберленд, штат Мэн, в этот солидный, хоть и нуждающийся в ремонте, викторианский дом на пол-акре земли. Он купил его за бесценок на онлайн-аукционе, почти украл. «Потенциал!» – твердил он Марте последние три месяца, пока она сводила дебет с кредитом, пытаясь понять, как они будут жить на одну его учительскую зарплату и ее фриланс, когда ремонт съест все их сбережения.

Дверь поддалась с жалобным скрипом, открывая прохладную, пахнущую пылью и замшелой древесиной темноту прихожей. Дэвид шагнул внутрь.

«Ну вот мы и дома!» – провозгласил он, пытаясь вложить в голос больше уверенности, чем чувствовал. Эхо разнеслось по пустым комнатам, неестественно гулкое.

Марта вошла следом, морща нос. «Пахнет... заброшенностью. И сыростью. И чем-то еще. Старыми книгами? Плесенью?» Она машинально поправила очки. Ее взгляд скользнул по отслаивающимся обоям в цветочек, по трещине, змеившейся по потолку прихожей, по тяжелой люстре, покрытой вековой паутиной. Потенциал, Дэвид, говоришь? Больше похоже на финансовую яму. Но она промолчала. Вид Дэвида – его широко распахнутые, почти детские глаза, румянец на щеках – заставил ее прикусить язык. Он так мечтал о «своем месте». О месте с историей.

Лиам втащил свою игровую консоль, уткнувшись взглядом в экран телефона. «Wi-Fi тут есть? Сигнал ловит?» Его голос звучал апатично. Лес за высоким окном кухни казался ему не успокаивающим, а угрожающе густым и темным. Что он будет делать здесь целыми днями? Сидеть в своей новой комнате и надеяться, что в онлайн-играх пинг будет терпимым?

Эмма же вбежала с визгом. «Это как замок! Большой-большой замок! А в подвале привидения есть?» Она кружила по гулкой гостиной, ее кроссовки оставляли следы на пыльном полу. «Можно, я выберу комнату наверху? Ту, с круглым окном? Как в башне!»

Дэвид засмеялся, обняв жену за плечи. «Видишь, Март? Детям нравится! А запах... это же атмосфера! История! Этот дом построен в 1890 году, представляешь? Здесь жили настоящие люди, со своими историями, радостями, печалями...» Его голос понизился до драматического шепота. «...и, возможно, тайнами.»

Марта фыркнула, но позволила себя обнять. «Тайны – это хорошо, Дэвид. Главное, чтобы среди этих тайн не было скрытого грибка, требующего тысяч долларов на удаление, или сгнивших балок пола.» Она посмотрела на массивную дубовую лестницу, ведущую на второй этаж. И чтобы ступени не провалились под ногами.

Переезд занял весь день. Грузчики, коробки, хаос. К вечеру, когда последний ящик был внесен, а Two Guys & Truck укатили обратно в цивилизацию, наступила тишина. Не просто тишина, а густая, осязаемая, как вата. Она давила на барабанные перепонки. Ни гула машин, ни криков соседей, ни даже привычного гудения холодильника – они еще не подключили старый монстр, доставшийся в наследство от прежних хозяев. Только скрип половиц под ногами да завывание ветра в печной трубе.

«Странная тишина...» – пробормотала Марта, накрывая на кухонном столе, найденном в подвале и отмытом до скрипа. Стол был массивный, дубовый, с глубокими царапинами и темными, въевшимися пятнами, которые не оттирались. Как кровь? – мелькнула нелепая мысль. Она отогнала ее.

«Как перед бурей,» – дополнил хриплый голос с порога.

Все вздрогнули. На крыльце, опираясь на трость, стоял древний старик. Его лицо было похоже на высохшее яблоко, глаза – маленькие, острые, как у воробья, но невероятно живые. Он был одет в выцветшие, но чистые рабочие штаны и клетчатую рубашку.

«Ох, вы меня напугали!» – выдохнула Марта, прижимая руку к груди.

«Джед Каллен,» – представился старик, не предлагая руки. «Живу там, за поворотом.» Он кивнул в сторону леса. «Сосед. Добро пожаловать. В дом Грейшамов.»

«Торнтоны,» – поспешил сказать Дэвид, подходя ближе. «Дэвид, Марта, дети – Лиам, Эмма. Грейшамы? Прежние владельцы?»

Джед Каллен фыркнул, звук напоминал сухую ветку под ногой. «Давно. Очень давно. Эзра Грейшам. Странный был человек. Часовщик. Говорили, часы его были особенными... не только время показывали.» Его острый взгляд скользнул по лицам новоселов, будто оценивая. «Дом крепкий. Стоял тут всегда. Пережил бури, пожары... людей.» Он помолчал, его взгляд задержался на Эмме, которая спряталась за мать. «Тишина тут... она обманчива. Слушайте ее. А лучше – не слушайте слишком внимательно.» Он постучал тростью по ступеньке. «Удачи вам.» И, не дожидаясь ответа, развернулся и заковылял прочь, растворившись в сгущающихся сумерках.

«Приятный тип,» – саркастически заметил Лиам, глядя в телефон. «Всего один бар. Совсем отстой.»

«Он просто стар, сынок,» – сказал Дэвид, но в голосе прозвучала неуверенность. «Грейшам... Эзра Грейшам. Надо поискать в архивах, интересно же!»

Марта наблюдала, как тень от старого вяза за окном удлиняется, ложась на лужайку как черная рука. «Часы, которые показывают не только время... Мило. И этот дом "пережил людей"? Очень успокаивающе.» Она вздохнула. «Ладно, команда, ужинаем и спать. Завтра начнем разбирать коробки.»

Ночь. Дом затих, но не уснул. Марта ворочалась на неудобном матрасе в их с Дэвидом временной спальне на первом этаже. Тишина была не просто отсутствием звука. Она была наполненной. Казалось, стены впитывали каждый шорох, каждое дыхание, чтобы потом... что? Выплюнуть обратно? Она слышала, как скрипит где-то над головой – наверное, старые балки остывали. Слышала, как Лиам ворочается в своей комнате через стенку. Слышала мерное дыхание Дэвида. И еще... еще что-то. Едва уловимое. Как будто кто-то осторожно, очень осторожно, шагал по коридору наверху. Воображение, сказала себе Марта. Старый дом, новые звуки.

Наверху, в своей «башенной» комнате, Эмма лежала с открытыми глазами. Лунный свет лился из круглого окна, рисуя на полу причудливые узоры. Темнота за окном была абсолютной, лес казался сплошной черной стеной. И вдруг... движение. В самом углу комнаты, где лунный свет не доставал, сгустилась тень. Она не была похожа на мебель. Она была... гуще. И будто колыхалась. Эмма замерла. «Кто здесь?» – прошептала она, голос дрожал. Тень замерла. Потом... медленно, плавно, растворилась. Как дым. Эмма вжалась в подушку, натянув одеяло до подбородка. Монстры под кроватью... но тень была в углу...

Утро принесло ложное успокоение. Солнечные лучи пробивались сквозь пыльные окна, делая дом почти уютным. Марта, несмотря на бессонную ночь, старалась сохранять бодрость. Они завтракали на кухне – хлопья с молоком из холодильника, который наконец-то включили и который теперь урчал, как старый лев.

«Я сегодня начну с библиотеки!» – объявил Дэвид, поглощая хлопья. «Надо узнать про этого Эзру Грейшама. И про историю дома. Может, тут и правда есть музейная ценность!»

«Пап, а можно мне погулять?» – спросила Эмма. «Там ручеек за домом, я вчера видела!»

Марта нахмурилась. «Одна? Нет, Эмми. Лес большой, незнакомый. Только с кем-то из нас.»

«Я пойду с ней,» – неожиданно предложил Лиам. Марта и Дэвид переглянулись с удивлением. Лиам редко добровольно общался с сестрой. «Ну, мне все равно надо проверить, ловит ли сеть в саду. Может, у ручья лучше.»

Марта колебалась. «Ну... ладно. Но не уходите далеко от дома! И кричите, если что!»

Дети вышли. Марта принялась мыть посуду. Дэвид ушел в кабинет (бывшую кладовку) изучать историю Камберленда онлайн. Тишина снова сгустилась, но теперь казалась менее угрожающей, более обыденной. Марта вздохнула, вытирая тарелку. Может, все наладится? Может, Джед Каллен просто старый чудак, тени – игра света, а скрипы – естественны для старого дома?

Она открыла шкафчик под раковиной, чтобы убрать моющее средство. И замерла. На внутренней стороне дверцы, почти на уровне пола, глубоко процарапано что-то. Не детские каракули. Аккуратные, но нервные линии, выведенные чем-то острым. Она наклонилась ближе. Это был символ. Странный, незнакомый. Что-то вроде искаженной, стилизованной птицы с распахнутыми крыльями, но слишком угловатой, почти механической. Или крюка. Или... знака. Он выглядел древним и зловещим. Марта почувствовала, как по спине пробежал холодок. Кто это сделал? И зачем?

Ее мысли прервал пронзительный крик Эммы снаружи.

Марта выронила тарелку. Она разбилась с грохотом, но Марта уже мчалась к двери. Дэвид выскочил из кабинета, бледный.

«Эмма! Лиам!»

Они выбежали на задний двор. Эмма стояла у края леса, метрах в пятидесяти от дома, трясясь и указывая пальцем на что-то в траве. Лиам стоял рядом, неестественно бледный, рот полуоткрыт.

«Что случилось?!» – закричала Марта, подбегая.

Эмма бросилась к ней, вцепившись в ногу. «Там! Там! Мамочка, там... мертвая птичка! Но она... она...»

Марта осторожно подошла к тому месту, куда указывала дочь. В густой траве лежал дрозд. Но не просто мертвый. Он был... изуродован. Казалось, его не клюнул хищник, а аккуратно, почти хирургически, вскрыли. Крылья неестественно вывернуты, грудная клетка вскрыта, внутренности отсутствовали. Но крови было удивительно мало. Как будто ее высосали. А вокруг тушки, на примятой траве, лежали мелкие, блестящие предметы. Марта наклонилась. Это были шестеренки. Маленькие, латунные, как от карманных часов. Чистые, будто только что выпали из механизма. Рядом с птицей.

«Что за чертовщина...» – прошептал Дэвид, подойдя сзади. Он выглядел больным. «Это... кто-то подбросил? Издевается?»

«Я не трогал!» – выпалил Лиам, его голос сорвался. «Мы шли к ручью, Эмма побежала вперед, закричала... И вот это! И шестеренки... Они были прямо в ней? Или... вокруг?» Он содрогнулся. «Это мерзко.»

Марта отвела детей в дом. Дэвид, стиснув зубы, взял лопату и пошел закапывать птицу. Марта успокаивала Эмму, которая твердила сквозь слезы: «Она смотрела на меня, мама! Пустыми глазками! И шестеренки... они блестели... как глазки паука!»

Вечер прошел в тягостном молчании. Даже Дэвид не говорил о своих исторических изысканиях. Лиам заперся в своей комнате. Эмма не отпускала Марту ни на шаг. Атмосфера в доме сгустилась, стала липкой и недоброй. Стены, казалось, впитывали их страх, становясь темнее, массивнее. Скрипы участились. Иногда Марте казалось, что кто-то тихо вздыхает за ее спиной, но, оборачиваясь, она никого не видела.

Ночью Марта проснулась от холода. Одеяло сползло. Она потянулась за ним... и замерла. Откуда-то сверху, из глубин дома, донесся звук. Тихий, металлический, ритмичный. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Как часы. Но их старые настенные часы в гостиной давно остановились, а карманных часов у них не было. Звук был четкий, настойчивый. Он шел... из стены? Из-под пола наверху? Марта прислушалась. Дэвид спал крепко. Звук не был громким, но он прорезал тишину, ввинчивался в сознание. Тик-так. Тик-так. Он казался... знакомым. И бесконечно одиноким. И зловещим.

Она встала, накинула халат. Надо проверить. Может, Лиам слушает что-то в наушниках? Или Эмма завела будильник? Она вышла в коридор. Звук стал чуть громче. Он определенно шел сверху. Марта медленно поднялась по скрипучей лестнице. Тик-так. Тик-так. Звук вел ее по темному коридору второго этажа. Мимо комнаты Лиама (дверь приоткрыта, он спит, наушники валяются рядом). Мимо ванной. Он шел... из комнаты Эммы? Сердце Марты упало. Она подошла к двери. Тик-так. Тик-так. Звук был отчетлив, прямо за дверью.

Марта осторожно нажала на ручку. Дверь бесшумно открылась. Лунный свет лился из круглого окна, окутывая комнату серебристым сиянием. Эмма спала, укрывшись с головой. И на ее тумбочке, где вечером лежала книжка и плюшевый мишка, стояли... карманные часы. Старинные, латунные, с треснувшим стеклом и сложным, витиеватым узором на крышке. Марта подошла ближе. В лунном свете она разглядела на крышке выгравированный символ. Тот самый: искаженная, угловатая птица. Как в шкафу под раковиной. Часы тикали громко, мерно, заполняя комнату своим металлическим дыханием. Тик-так. Тик-так.

Откуда они? Эмма ничего не говорила о находке. Марта осторожно протянула руку, чтобы взять их. Вдруг тиканье остановилось. Полная тишина. Марта замерла. И в эту тишину из-под кровати Эммы донесся шепот. Не детский. Низкий, скрипучий, как несмазанные петли. Он произнес всего одно слово, растягивая гласные:

«Маааартаааа...»

Марта вскрикнула и отпрыгнула назад, налетев на дверной косяк. Часы на тумбочке снова начали тикать. Тик-так. Тик-так. Быстрее. Напряженнее. Шепот умолк. Эмма не проснулась.

Марта выбежала из комнаты, захлопнув дверь. Она метнулась в комнату к Дэвиду, тряся его за плечо.

«Дэвид! Проснись! В доме что-то не так! У Эммы... часы! И голос! Шепот!»

Дэвид сел на кровати, протирая глаза. «Что? Март, тебе приснилось. Опять скрипы?»

«Нет! Я слышала! И видела! Старые карманные часы! С этим... символом! Как в шкафу!» Она задыхалась.

Дэвид вздохнул, встал. «Ладно, ладно, пойдем посмотрим. Наверное, Эмма где-то нашла, старый дом, всякое валяется. А голос... ветер в трубе, или тебе послышалось.» Но в его глазах читалась тревога. Он тоже слышал скрипы, видел птицу. Он просто отчаянно хотел верить, что это совпадения.

Они поднялись наверх. Марта распахнула дверь в комнату Эммы. Лунный свет все так же лился на тумбочку. На ней лежал плюшевый мишка. И книжка. Часов не было.

«Но... они были здесь! Латунные, с треснутым стеклом, с птицей! И тикали!» – Марта бегала по комнате, заглядывая под кровать, в шкаф. Ничего.

Эмма проснулась, испуганная шумом. «Мама? Что случилось?»

«Часы, Эмми! Где ты взяла часы? Которые на тумбочке стояли?»

Эмма посмотрела на тумбочку, потом на мать большими, сонными глазами. «Какие часы? У меня нет часов. Только мишка Тэдди и книжка про фей.»

Дэвид положил руку Марте на плечо. «Март... Может, тебе правда стоит отдохнуть? Переезд, стресс... Нервы.»

Марта отшатнулась. «Ты мне не веришь?» В ее голосе дрожали и страх, и обида.

«Я верю, что ты что-то видела,» – осторожно сказал Дэвид. «Но старый дом... тени, скрипы... Мозг дорисовывает. Завтра вызовем специалиста, осмотрим чердак, подвал. Успокойся.» Он попытался обнять ее, но Марта вырвалась. Она видела часы. Она слышала шепот. Это был не сон.

Последующие дни стали кошмаром. Скрипы превратились в отчетливые шаги по чердаку, когда там никого не было. Предметы исчезали и появлялись в самых неожиданных местах – кухонный нож в постели Лиама (он побледнел как полотно), любимая кукла Эммы – в запертом сундуке в подвале. Запах сырости сменился на сладковато-приторный, как увядшие лилии, а потом – на резкий, химический, напоминающий формалин. Везде, особенно в углах, замечали движение теней – быстрое, угловатое, нечеловеческое. Эмма начала разговаривать сама с собой, точнее – с кем-то невидимым. Она называла его «Тик-Так». Лиам почти не выходил из комнаты, бледный, с лихорадочным блеском в глазах, твердя, что «стены смотрят». Дэвид метался между попытками рационально объяснить происходящее (угарный газ? споры плесени, вызывающие галлюцинации?) и нарастающей паникой. Его исторические изыскания зашли в тупик: про Эзру Грейшама почти ничего не было, кроме того, что он был часовщиком, считался чудаком и исчез при загадочных обстоятельствах вместе с женой и ребенком в 1903 году. Дом сменил множество владельцев, никто не жил здесь долго. Записи были скудны, словно кто-то постарался стереть память об этом месте.

Однажды утром Марта не нашла Эмму в ее комнате. Паника сжала горло. Они обыскали весь дом, кричали ее имя. Нашли девочку в подвале. Она сидела на холодном земляном полу в самом дальнем, темном углу, спиной к ним. Перед ней на ящике стояли те самые карманные часы. Они тикали, громко, как барабанная дробь. Эмма что-то шептала, рисуя пальцем на пыльном полу тот самый символ – искаженную птицу.

«Эмма! Детка!» – бросилась к ней Марта.

Девочка обернулась. Ее глаза были огромными, темными, почти безжизненными. «Тик-Так говорит, здесь скоро будет весело,» – прошептала она монотонно. «Он ждет. Он всегда ждал. Дом проголодался.»

Марта схватила дочь на руки, выбежала из подвала. Часы остались лежать на ящике, их тиканье еще долго преследовало ее в ушах. Дэвид, услышав крики, вбежал вниз. Увидев лицо жены и дочери, он понял – рационализации кончились.

«Мы уезжаем,» – сказал он хрипло. «Сейчас же. Собираем самое необходимое. В город, в мотель. Пока не разберемся.»

Сборы были хаотичными, пропитанными страхом. Они кидали вещи в сумки, не глядя. Лиам молча помогал. Эмма сидела на чемодане в прихожей, качаясь и напевая что-то бессвязное под ритм невидимых часов. Марта чувствовала, как дом наблюдает за ними. Воздух стал тяжелым, давящим. Скрипы слились в сплошной, недовольный гул. Тени в углах сгущались, пульсируя.

И тут раздался стук. Методичный, громкий. В дверь дома.

Все замерли. Кто? Джед Каллен?

Дэвид, стиснув зубы, подошел к двери и распахнул ее.

На пороге стоял не Джед. Стоял мужчина лет сорока пяти. Одетый в аккуратный, но поношенный черный костюм. Лицо худощавое, серьезное, с умными, проницательными глазами. В руках он держал старомодный кожаный саквояж.

«Добрый день,» – сказал он спокойным, бархатистым голосом. «Меня зовут отец Кэлленан. Я священник из прихода Святого Игнатия в Дерри. Мне... стало известно о ваших проблемах.» Его взгляд скользнул по бледным, перекошенным от страха лицам Торнтонов, задержался на Эмме. «О проблемах в этом доме. Я специализируюсь на... сложных местах. Могу ли я войти?»

Марта почувствовала слабый проблеск надежды. Священник! Из Дерри! Может... может быть, он знает? Может, он сможет помочь?

Дэвид выглядел ошеломленным. «Отец? Как вы... кто вам сказал?»

«В маленьких городках слухи распространяются быстро, мистер Торнтон,» – улыбнулся священник. Его улыбка была теплой, но не дотягивающей до глаз. «Особенно слухи о старом доме Грейшамов. Позвольте мне осмотреть его. Возможно, я смогу принести вам покой.» Он сделал шаг вперед, словно ожидая приглашения.

Марта, движимая отчаянием, кивнула. «Да... да, пожалуйста, заходите, отец. Мы... мы не знаем, что делать.»

Отец Кэлленан переступил порог. Он оглядел прихожую, его взгляд скользнул по стенам, по лестнице, вглубь дома. На его лице не было ни страха, ни удивления. Был... интерес. Глубокий, изучающий.

«Да,» – прошептал он, больше для себя. «Оно здесь. Сильное. Очень старое.» Он повернулся к Торнтонам. «Вам лучше подождать на улице. Это может быть... небезопасно. Я проведу предварительный осмотр.»

Они послушно вышли на крыльцо, захлопнув дверь за священником. Марта обняла детей. Дэвид нервно шагал по крыльцу. Минуты тянулись мучительно долго. Из дома не доносилось ничего. Ни молитв, ни стуков. Только та же гнетущая тишина.

Вдруг дверь распахнулась. Отец Кэлленан стоял на пороге. Он был бледен, но спокоен. В руках он держал латунные карманные часы с треснувшим стеклом и символом птицы.

«Я нашел источник,» – сказал он тихо. «Эти часы. Работа Эзры Грейшама. Не просто механизм. Это... фокус, концентратор. Он притягивает... внимание. Сущности из иных слоев. И питается страхом.» Он посмотрел на часы с отвращением. «Их нужно изолировать. Освятить место. Это долгий процесс. Вам нужно уехать. Сейчас. Дом сейчас наиболее опасен. Я останусь, начну работу.»

«Но... мы можем помочь?» – спросил Дэвид.

«Нет!» – ответил священник резко, потом смягчил тон. «Ваше присутствие только подпитывает его. Оно знает ваш страх. Уезжайте. В Дерри, в отель "Касл-Рок". Я найду вас там завтра, сообщу, как прошло.» Он сунул часы в карман рясы. «Теперь идите. Быстро.»

Торнтоны, оглушенные, но послушные, бросились к машине. Марта усадила детей, Дэвид завел мотор. Они выехали на Олд-Милл-Роуд, оставляя дом позади. Марта обернулась. Отец Кэлленан стоял на крыльце, высокий и темный на фоне освещенного окна прихожей. Он смотрел им вслед. И махал рукой. Длинной, худой рукой. Казалось, пальцы были... слишком длинными. Или это была тень?

Они ехали молча. Лес по сторонам дороги казался враждебным. Лиам вдруг сказал, глядя в окно: «А он был настоящим священником? У него... глаза. Когда он смотрел на Эмму. Они блестели. Как те шестеренки у птицы.»

Дэвид нажал на газ. «Не неси чепухи, Лиам. Он поможет. Он знает, что делать.»

Они добрались до Дерри, нашли мотель. Заселились. Ночь прошла тревожно, но без сверхъестественных ужасов. Утром Дэвид позвонил в приход Святого Игнатия. Ему ответил секретарь.

«Отец Кэлленан? Нет, у нас нет такого священника. Никогда не было. Вы уверены в имени?»

Дэвид опустил трубку, лицо его стало пепельно-серым. Он рассказал Марте.

Они бросились обратно. Страх за священника (или того, кто им притворялся) смешивался с леденящим ужасом за себя и детей. Что он сделал с домом? С часами?

Они подъехали к дому №17 на Олд-Милл-Роуд. Машина отца Кэлленана (старенький «Шевроле») стояла там, где он ее оставил. Дом выглядел... обычным. Слишком тихим. Они вышли, подошли к крыльцу. Дверь была приоткрыта.

«Отец?» – крикнул Дэвид. Тишина.

Они вошли внутрь. Прихожая была пуста. Ничего не изменилось. Или изменилось? Воздух казался... густым, спертым. Пахло пылью и чем-то сладковато-гнилостным.

«Отец Кэлленан?» – позвала Марта. Ее голос глухо отозвался эхом.

Они осторожно прошли в гостиную. Никого. На кухне. Пусто. Страх нарастал, сжимая горло. Дэвид взял со стола тяжелую медную ступку – на всякий случай. Они поднялись на второй этаж. Комнаты пусты. Чердак – ничего. Оставался подвал.

Дэвид открыл дверь в подвал. Темнота и холодный, сырой запах ударили в лицо. Он щелкнул выключателем. Лампочка тускло замигала и погасла. «Черт!» Марта принесла фонарик из машины. Луч света, дрожащий, как ее руки, прорезал мрак лестницы.

Они спустились. Подвал был огромным, заброшенным. Стеллажи с хламом, старые ящики. И посредине, на земляном полу, лежал черный кожаный саквояж отца Кэлленана. Открытый. Внутри валялись странные инструменты – не церковные. Что-то вроде заостренных прутьев, склянки с темной жидкостью, свернутые в трубку старые пергаменты со странными знаками. И латунные карманные часы. Они лежали сверху, тихо, стекло целое, символ птицы блестел в луче фонаря.

«Где он?» – прошептала Марта.

Луч фонаря скользнул в сторону, в самый дальний угол. Туда, где сидела Эмма. И Марта вскрикнула.

К стене, к самой кирпичной кладке, был прислонен отец Кэлленан. Вернее, то, что от него осталось. Его тело выглядело... сплющенным. Как будто его с огромной силой вдавили в стену. Кости неестественно вывернуты, костюм вдавлен в плоть, которая слилась с кирпичами и раствором. Лицо было обращено к ним, рот открыт в беззвучном крике, глаза выпучены, полные нечеловеческого ужаса. Но самое страшное было не это. Самое страшное – это было свежо. Кровь еще не запеклась, она сочилась по стене темными ручейками, смешиваясь с раствором. И казалось, что кирпичи вокруг него... шевелятся. Пульсируют. Как будто стена в этом месте была живой и только что проглотила его.

Дэвид рухнул на колени, его вырвало. Марта закричала, закрывая глаза, но образ вдавленного в стену человека горел в ее мозгу. Лиам стоял как вкопанный, его лицо было маской ужаса. Эмма тихо хихикала, указывая пальцем на стену: «Тик-Так играет в прятки! Он спрятался в стенку!»

И в этот момент погас фонарик. Абсолютная тьма. И в темноте раздался звук. Знакомый, леденящий душу. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Громче, чем когда-либо. Он шел не из саквояжа. Он шел со всех сторон. От стен. От пола. От потолка. Казалось, сам дом превратился в гигантский часовой механизм.

И тогда Марта поняла. Поняла все. Историю исчезновений. Историю страха. Историю Эзры Грейшама. Часовщик не просто делал часы. Он пытался понять дом. И дом... понял его. Поглотил. Как поглотил всех, кто здесь жил. Дом не был проклят предметом или призраком. Дом БЫЛ живым. Он БЫЛ сущностью. Древней, голодной. Часы Эзры были не причиной, а лишь... игрушкой. Антенной. Пособием для еды. Дом питался страхом, отчаянием, самой жизненной силой своих жертв. Он заманивал их дешевизной, уютной стариной, а потом медленно, неотвратимо, как часовой механизм, запускал свои шестеренки ужаса, пока жертва не была готова. И тогда он... поглощал. Как поглотил охотника Кэлленана. Как поглотил Грейшамов. Как собирался поглотить их.

Тик-так. Тик-так. Звук нарастал, заполняя подвал, заполняя мир. Стены сомкнулись. Воздух стал вязким, как сироп. Марта почувствовала, как каменная пыль оседает ей на язык. Она услышала хруст – Дэвид, рядом с ней, в темноте, пытался встать, но его нога... уходила в пол? Пол стал мягким, липким, как десна. Тик-так. Тик-так. Это был стук сердца дома. Сердце Тьмы.

«Беги!» – закричал Дэвид хрипло, но его голос был глухим, поглощенным стенами. Он рванулся к лестнице, таща Марту. Лиам закричал что-то нечленораздельное. Эмма смеялась, ее смех сливался с тиканьем.

Они выбрались из подвала, вбежали в прихожую. Дверь наружу была открыта. Спасительный прямоугольник света! Они бросились к нему. Дэвид вытолкнул Марту и Лиама на крыльцо, сам повернулся, чтобы схватить Эмму.

И замер.

Эмма стояла посреди прихожей. Она не бежала. Она смотрела на него. Но это были не глаза его дочери. Это были черные, бездонные пустоты. На ее губах играла странная, недетская улыбка.

«Папа,» – сказал голос Эммы, но интонации были чужими, металлическими, как тиканье часов. «Тик-Так говорит... останься. Дому нужен... хранитель времени. Новый Эзра.»

Дэвид закричал. Не от страха. От бесконечной боли и ужаса. Он сделал шаг к дочери.

«Нет, Дэвид!» – завопила Марта с крыльца, пытаясь втащить его обратно. «Это не она! Беги!»

Но Дэвид Торнтон, учитель истории, мечтавший о доме с историей, посмотрел в черные глаза того, что было его дочерью. И увидел там не зло. Он увидел судьбу. Судьбу Эзры Грейшама. Судьбу всех, кто пытался приручить этот дом. Его страх быть посредственным, неудачником... растворился. Здесь, сейчас, он был важен. Он был частью Истории. Страшной, живой истории дома №17 на Олд-Милл-Роуд.

Он улыбнулся. Горестно. И шагнул навстречу Эмме. Навстречу черным глазам.

«Позаботься о Лиаме,» – прошептал он. И дверь дома захлопнулась сама собой с оглушительным, живым щелчком, отрезая Марту и Лиама от Дэвида и Эммы.

Марта билась в дверь кулаками, кричала, пока не охрипла. Лиам плакал, уткнувшись лицом в косяк. Внутри ничего не было слышно. Только... только тиканье. Громкое, торжествующее. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Оно наполняло дом, выходило за его стены, вибрировало в земле под их ногами.

Потом оно стихло. Наступила мертвая тишина. Та самая, «как перед бурей». Но буря уже случилась. Внутри.

Дверь не открывалась. Окна были черными, как провалы в небытие. Дом стоял, огромный, темный, сытый. И довольный.

Марта схватила Лиама за руку и потащила к машине. Она завела мотор, рванула с места, не глядя назад. Она не могла смотреть. Она знала, что там, в доме, в стенах, в самых его кирпичах и балках, теперь навсегда были вплетены ее муж и ее дочь. Новый «фундамент страха». Часы Эзры Грейшама снова шли. И Дом ждал следующей жертвы. Он мог ждать долго. У него было время. Вечность.

А далеко, на краю их бывшего участка, за поворотом, в сгущающихся сумерках, под высоким дубом стоял старый Джед Каллен. Он смотрел на убегающие огни машины Торнтонов, потом на темный силуэт дома. Он покачал головой и пробормотал в пустоту, обращаясь не к кому-то, а к самому месту, к самому лесу, к самой тишине:

«Странная тишина... как перед бурей.»

Привет, друзья! Сегодня хочу поговорить с вами о том, как одна маленькая игра про чайную может сделать то, что не смогли годы походов к психотерапевту. Встречайте – Wanderstop, нарративный симулятор от создателей The Stanley Parable, который превращает процесс саморефлексии в игровой механизм. На его примере можно проследить, как видеоигры влияют на психоэмоциональное состояние, помогая справляться с выгоранием, тревогой и необходимостью замедлиться.

Это не просто игра, это цифровой психотерапевт, который:

·   Не берёт 5000 рублей за сессию

·       Не судит за “неправильные” решения

·       Всегда готов выслушать (ну хорошо, иногда просто ждёт, пока вы нальёте чай)

 Разберёмся в этом поподробнее, но пока немного истории.

Эксперимент по созданию игры, в которой вы ничего не «зарабатываете» и нет растущих цифр.

Разработка началась в 2017 году как попытка Дэйва Вредена справиться с выгоранием после предыдущих проектов. Тогда он начал проходить терапию и несколько месяцев брал уроки рисования, на которых зарисовывал лесные пейзажи. Изначально Дэйви планировал создать простую и спокойную игру, но этот подход не работал.

Поворотный момент наступил, когда к разработке присоединилась Карла Зимоня в качестве редактора сюжета. Вместе они пришли к идее создания игры про внутренние травмы, переживания и их преодоление. Вреден решил включить в повествование своё чувство выгорания от разработки The Stanley Parable и The Beginner's Guide. На их творчество также повлияли такие сериалы как: «Лучше звоните Солу» и «Конь БоДжек» - истории о людях (и не только), пытающихся справиться с трудностями в сложном мире. 

Wanderstop: терапия через рутину.

Главная героиня, воительница Альта, оказывается в волшебном чайном домике, где вместо сражений учится готовить напитки, слушать гостей и ухаживать за садом. Игроки выполняют монотонные действия: смешивают ингредиенты, поливают растения, подметают листья. Эта кажущаяся простота — сознательный выбор разработчиков. Ритуалы чаепития становятся метафорой принятия себя, а медленный темп ломает шаблоны «игр-достижений», где важен только результат.

Механика «Бесконечный сад»: когда прокрастинация — это терапия.

Представьте: вы наконец-то вырастили идеальный сад, а он… просто исчезает! Да-да, именно так. Таково течении жизни, ничто не вечно.

Если игрок вложил часы в создание идеального цветника, его исчезновение не вызывает фрустрации — вместо этого открываются новые комбинации растений, символизируя принцип «непривязанности» из дзен-буддизма.

Даже за «неправильно» приготовленный чай игра не наказывает игрока, а позволяет полить этим чаем дерево, что позволяет зацвести новому цветку на нём. Это учит воспринимать изменения как естественную часть процесса, а не провал. В свою очередь это активирует островковую долю мозга, ответственную за эмпатию к себе.

Диалоги с NPC как диалог с зеркалом.

В игре встречаются настоящие психологи в обличии NPC, которые отражают разные аспекты внутренних конфликтов, помогая игроку осознать собственные эмоции через проекцию на них. В игре их порядка четырнадцати, не хочу вас лишать удовольствия познакомиться со всеми ними лично, поэтому приведу для описания только первых двух гостей:

·       Рыцарь с магическим протезом — олицетворение перфекционизма («Я должен быть идеальным, даже если это губит меня»)

·       Охотник на демонов — типичный трудоголик, символ выгорания («Я не могу остановиться, пока не выполню всё»).

Психологический эффект от такого взаимодействия:

По данным статьи, подобные метафорические диалоги увеличивают осознанность себя на 40% по сравнению с прямыми советами психолога. Игроки начинают распознавать собственные токсичные установки, проецируя их на персонажей, что соответствует методике «когнитивного расщепления» из ACT-терапии.

Выбирая реплики для Альты, игрок невольно примеряет роли — от агрессивного отрицания («Я не нуждаюсь в помощи!») до уязвимости («Может, мне стоит замедлиться?»). Это формирует нейропластичность — способность мозга переключаться между паттернами мышления.

Заваривание чая как сенсорная медитация: инструкция для чайников.

Приготовление чая в игре — это как медитация для тех, кто не может усидеть на месте:

·       Температура воды — как контроль дыхания

·       Выбор ингредиентов — как выбор между пиццей и суши (почти так же сложно)

·       Эксперименты — можно даже добавить в чай код JavaScript, ничего страшного не случится (ну почти)

Нейробиологический аспект:

·       Монотонные действия с визуальным фокусом (например, помешивание чашки) синхронизируют тета- и альфа-ритмы мозга, создавая состояние «потока», как описано в исследовании учёных из Университета Вермонта в Берлингтоне.

·       Ароматические подсказки в игре (описание «запаха мха после дождя») запускают обонятельную память, снижая активность миндалевидного тела — центра страха.

Влияние музыки на психоэмоциональное состояние.

Музыка является мощным инструментом воздействия на психоэмоциональное состояние игрока, способным не только создавать нужную атмосферу, но и напрямую влиять на стиль прохождения игры и формирование эмоциональной связи с игровым миром.

Основные механизмы воздействия музыки в игре направлены:

·       Создание атмосферы уединения и спокойствия через использование природных звуков, советую скачать саундтрек игры для отдыха.

·       Формирование эмоционального фона с помощью специально подобранных мелодий, композиции от Дэниела Розенфельда тут подходят идеально.

·       Синхронизация музыкального сопровождения с действиями игрока, от собирания чайных листьев, до заваривания крутого чайного микса.

·       Создание связи между музыкальным оформлением и визуальными элементами, тут сказать нечего, нужно самим это прочувствовать.

Дэниел Розенфельд, известный под псевдонимом C418 (тот самый автор музыки из Minecraft) создал музыкальное сопровождение для Wanderstop, которое:

·       Снижает кортизол — гормон стресса (работает лучше, чем чашка кофе по утрам)

·       Стимулирует креативность — теперь вы можете придумать, как объяснить начальнику, почему играли в Wanderstop вместо работы

Как перенести это в реальную жизнь?

Перенося свой игровой опыт в реальный, я могу поделиться с вами своими выводами и интересными практиками, которыми использую сам:

·       Создайте свой “ритуал чаепития”, для меня это заварить зелёный чай с парой долек свежего имбиря, взять пару пенек и отправиться на балкон, любоваться бескрайним лесом с высоты шестого этажа под Lofi мотивы.

·       Выделите 15 минут на монотонную деятельность (уборка, полив растений), живя один долгое время, подмечу — полезная привычка.

·       Используйте музыку из игры во время работы, по себе заметил, что определённая музыка помогает сконцентрироваться и уйти в работу с головой.

·       Практикуйте осознанность в повседневных действиях, в обычных делах, такие как еда, прогулки или даже мытьё посуды. Сконцентрируйтесь “здесь и сейчас”, на каждом движении, запахе, вкусе, текстуре. Это не только сделает вас более внимательным, но и поможет извлекать больше удовольствия из повседневных занятий. Раньше не очень любил гулять, не видел смысла, а теперь наслаждают утренними и вечерними прогулками.

А что в итоге?

Wanderstop не предлагает готовых ответов, но создает пространство для диалога с собой. Как отмечает психолог Даниэла Виллани в своём исследовании, такие игры учат не подавлять эмоции, а проживать их через игровой опыт и метафоры. Возможно, будущее психотерапии — не в кабинетах, а в виртуальных мирах, где можно «перезагрузить» сознание, просто подарив кому-то чашку чая.

Так что, если чувствуете, что жизнь стала слишком быстрой — заварите кружечку ароматного чая и загляните в виртуальную чайную. Кто знает, может именно там вы найдёте ответы на свои вопросы (или хотя бы успокоитесь настолько, чтобы их сформулировать).

P.S.

А если все еще не придумали, почему вы играете в Wanderstop вместо работы — просто скажите, что это новая методика повышения продуктивности и покажите эту статью. Работает лучше, чем объяснять про медитацию!

SWAGnus_Games в телеграмме

SWAGnus_Games вконтакте

Мультиссылка