Все мы слышали о Нобелевской премии — самой престижной награде в науке, литературе и в целом мира. Но мало кто задумывался, откуда взялись деньги на этот фонд. А история там — хоть фильм снимай! И начинается она… в Баку, среди запаха нефти, азербайджанского солнца и амбиций семьи, имя которой стало символом прогресса.

Семья Нобель: не только Альфред

Когда говорят «Нобель», чаще всего вспоминают Альфреда Нобеля — того самого, что изобрёл динамит. Но он был не единственным гением в семье. У него были братья — Роберт и Людвиг. Именно они сыграли ключевую роль в нефтяной истории Баку и заложили финансовую основу будущей Нобелевской премии.

Альфред был изобретателем и химиком, а вот Роберт и Людвиг — настоящими промышленниками. В 1870-х годах их жизнь кардинально изменилась — и всё благодаря чёрному золоту Кавказа.

Как они оказались в Баку?

В середине XIX века Баку был почти что Диким Западом. Город бурлил от возможностей: нефть буквально сочилась из-под земли, местами она выходила на поверхность сама. Но добыча и переработка были примитивными. Всё делалось вручную, и никакой речи о промышленной добыче не шло. Там, где другие видели грязь, запах и риск, Нобели увидели будущее.

Роберт Нобель — старший брат — прибыл в Баку поначалу по делам. Он хотел закупить древесину для ружейных прикладов (семейный бизнес тогда имел контракт с русской армией). Но вместо дерева Роберт нашёл нефть… и понял: вот где настоящее богатство.

Рождение нефтяной империи

В 1876 году Роберт вместе с братом Людвигом основали компанию под названием "БраНобель" (сокращённо от "Братья Нобель"). Это была одна из первых в мире по-настоящему крупных нефтяных компаний. Их подход к делу был передовым: они начали строить нефтепроводы, создали первый в мире нефтеналивной танкер (корабль "Зороастр") и механизировали процесс добычи и транспортировки.

До Нобелей нефть в Баку везли в бурдюках, на телегах, в деревянных бочках — грязно, долго и неэффективно. Нобели всё изменили: построили резервуары, заводы, даже железную дорогу. Они превратили добычу нефти в настоящую промышленность.

К 1890-м годам "БраНобель" стала второй по величине нефтяной компанией в мире — после американской империи Рокфеллера, Standard Oil. Империя Нобелей процветала, и деньги текли рекой.

Но где здесь Альфред и Нобелевская премия?

Альфред Нобель жил в Швеции, занимался химией, взрывчатыми веществами, изобретениями… и у него были сложные чувства по поводу своих изобретений. Его богатство в основном пришло от изобретения динамита, который широко применялся в строительстве, но и в войне тоже.

Однажды Альфред проснулся знаменитым… и проклятым: французская газета по ошибке опубликовала некролог не его умершему брату, а ему самому, озаглавив его «Торговец смертью умер». Это событие сильно повлияло на Альфреда. Он начал задумываться о своём наследии.

Уже к тому времени, благодаря нефти и промышленным активам, семья была невероятно богата. Альфред унаследовал и часть нефтяного бизнеса братьев, и доходы от своего химического дела.

Завещание, изменившее мир

В 1895 году Альфред Нобель написал завещание, которое шокировало родственников и потрясло общественность. Он оставил почти всё своё состояние — около 31 млн шведских крон (сейчас это сотни миллионов долларов) — на учреждение премии тем, кто «принёс наибольшую пользу человечеству».

Так появилась Нобелевская премия — из доходов нефтяного бизнеса, динамита и осознания, что с деньгами приходит ответственность.

Нефть, динамит и мир

Вот такой парадокс: братья Нобель добывали нефть, Альфред изобрёл взрывчатку — всё это вроде как символ разрушения, промышленности, опасности. А в итоге — из этих источников родился фонд, который десятилетиями поддерживает науку, литературу и миротворчество.

Кстати, нефтяная компания «БраНобель» работала вплоть до большевистской революции. После национализации Нобели были вынуждены свернуть дела. Но след, который они оставили, остался навсегда — и не только в истории нефти, но и в науке, культуре и мировой дипломатии.

Интересный факт напоследок

Первый лауреат Нобелевской премии мира — Анри Дюнан, основатель Красного Креста. Деньги, заработанные на нефти и динамите, пошли человеку, спасающему жизни. Как вам такой поворот?

21 октября 1833 года родился Альфред Бернхард Нобель - известный шведский химик, инженер, изобретатель динамита, учредитель престижной и сегодня международной Нобелевской премии... (1833 - 1896)

Пролог: Черчилль и евреи
Очерк английского еврейства
...Министры, лорды, пэры Британии еврейского происхождения стали обыденной реальностью к моменту вхождения Черчилля в высшие слои английской политической атмосферы и бизнеса. Так что Черчилль, оглядываясь вокруг себя, видел вполне однозначную картину еврейского могущества и влияния и мог делать соответствующие выводы хоть каждый день. Он их и делал, соревнуясь со многими другими сообразительными политиками своего отечества.
Удивительно ли, что некоторые журналисты окрестили Англию в XX столетии «мечом Израиля», а глава Британской Имперской фашистской лиги Арнольд Лиз (1878–1956) как-то назвал Лондон «Новым Иерусалимом». «Мы призываем Его Величество короля Георга VI, – писал Лиз накануне войны, – к тому, чтобы он раз и навсегда положил предел дьявольским триумфам еврейского дракона для того, чтобы Британия смогла бы снова жить своей собственной самобытной жизнью и в своей международной ориентации смогла бы следовать своему собственному голосу, а не еврейским указаниям, толкающим сейчас Лондон на разрыв и осложнения с гитлеровской Германией».
Но кто из серьезных политиков в Англии стал бы прислушиваться к словам политического маргинала? Неудивительно, что Арнольд Лиз вообще обрел и дурную славу, и нелегкую судьбу в своем возлюбленном отечестве , в отличие от нашего героя.

Кошелек и жизнь
...Прежде всего – деньги. Тут у нашего героя было, на что оглянуться, чей опыт перенять. Дело в том, что работа Черчилля над книгой по истории семьи привела его на места сражений его прямого предка, известного полководца герцога Мальборо (он же «Мальбрук» в русском фольклоре) . И вот что всплыло в ход исследования.
«Главным интендантом армии Мальборо во время Войны за испанское наследство (1701-1714) являлся еврей Соломон де Медина, который первым из исповедовавших иудаизм евреев Англии получил рыцарское звание. Медина снабжал Мальборо не только продовольствием, но и деньгами и важной военной информацией. Позднее Медина обвинил герцога в том, что тот получал от него 6 тысяч фунтов в год в обмен на контракты по снабжению, дав официальные показания об этом в Комиссии по счетам. Объясняясь перед комиссией, Мальборо ссылался на то, что подобная практика ранее всегда разрешалась генералам и главнокомандующим, поскольку расценивалась “как дополнительная привилегия”, полагавшаяся им по должности».
Сообразительный потомок учел опыт предка: ничто ведь не ново под луной. Смешивать интересы Британии со своими собственными и извлекать из этого выгоду с помощью евреев стало фирменным почерком Черчилля-политика.

...К примеру, еще в годы Первой мировой войны для производства взрывчатого вещества Великобритании в огромном количестве (тридцать тысяч тонн) потребовался ацетон, вообще отсутствовавший на рынке. Государство готово было платить за него сполна, не Черчилль поручил его изготовление, с кем заключил контракт? Этим счастливцем оказался руководитель Еврейского агентства, главный идеолог и лоббист сионизма в мировом масштабе: Хаим Вейцман. Впоследствии он вспоминал: «Я получил карт-бланш от Черчилля и от порохового отдела адмиралтейства и взялся за работу, потребовавшую от меня всей моей энергии в течение последующих двух лет, работу, которая привела к последствиям, которых я не мог даже представить себе». Гилберт комментирует: «Одним из таких последствий явилось сотрудничество X. Вейцмана с преемником Черчилля на посту первого лорда адмиралтейства Артуром Бальфуром. Вейцману удалось убедить Бальфура поддержать идею создания еврейского национального очага в Палестине, которую можно было бы осуществить после поражения Турции в Первой мировой войне».
Оставим пока в стороне политическую составляющую сделки, хотя запомним взаимную связь трех имен. Но пусть читатель оценит: Вейцман фактически получил из рук Черчилля монополию на производство ацетона в масштабах всей империи. Можно себе представить, какую сказочную прибыль приносят подобные контракты!

...«Видный представитель еврейской общины в Великобритании сэр Роберт Уэйли Коэн попросил его стать посредником на переговорах с британским правительством о слиянии двух его частных нефтяных компаний с Англо-Персидской нефтяной компанией, в которой держателем большинства акций являлось британское правительство…
Черчилль согласился представлять компании Коэна на переговорах с британским правительством. За свое посредничество он получил 5000 фунтов – сумму, эквивалентную годовой зарплате члена кабинета министров. Черчилль признавался своей жене, что когда он попытался узнать у своего бывшего личного секретаря в адмиралтействе сэра Джеймса Мастертон-Смита, допустимо ли ему выступать на таких переговорах в качестве посредника, то Мастертон-Смит “посоветовал ему быть крайне осторожным в этом вопросе по веским политическим причинам”. Однако Черчилль, который недавно приобрел поместье Чартуэлл в графстве Кент (откуда деньги? – А.С.), остро нуждался в деньгах для осуществления дорогостоящей перестройки своего нового дома. Поэтому он обратился по этому вопросу непосредственно к премьер-министру Стэнли Болдуину, попросив его не возражать против объединения компаний. При этом Черчилль не желал предавать огласке свое обращение к премьеру. Он писал Клементине: “Я проник в резиденцию премьера на Даунинг-стрит, войдя через основной вход Министерства финансов, чтобы избежать комментариев. Это очень позабавило Болдуина”.

Однако все прошло гладко. “Мой разговор с премьером был весьма благоприятным, – сказал Черчилль Клементине. – Он полностью поддержал проект соглашения об объединении компаний исходя из представленных условий. Он говорил об этом так, что можно было вообще подумать, что я разговариваю не с ним, а с самим Коэном. Я уверен, что все получится”. В своих воспоминаниях Черчилль написал, что на этой встрече Болдуин сказал ему, что “нынешнее положение и перспективы дальнейшего существования Англо-Персидской компании внушают ему беспокойство, поэтому он отнюдь не возражает против уменьшения доли правительства в компании. К тому же он в принципе выступает против участия британского правительства в нефтяном бизнесе, исходя из общеполитических и экономических соображений. В этой связи ему представляется целесообразной продажа принадлежащих правительству акций компании частным инвесторам, и он полагает, что сумма в двадцать миллионов была бы хорошей ценой, которую можно было бы выручить за эти акции”».
Как приятно, должно быть, обсуждать на таком уровне подобные круглые цифры! Интересно, какова была цена этого вопроса, решенного келейно? Что Черчилль пообещал Болдуину с подачи Коэна? И что в действительности рассчитывал получить (получил?) сам помимо пяти тысяч фунтов, несообразно малых на фоне таких цифр? Впрочем, в это время перед Черчиллем забрезжили новые, более важные возможности, и он уведомил Коэна, что вынужден-де отказаться от своей деятельности по слиянию компаний, потому что собирается «вернуться к общественной жизни». Вскоре Черчилль вернулся-таки в парламент от округа Эппинг, после чего Болдуин немедленно назначил его – кем бы вы думали? – министром финансов. Таким стал во всей этой ситуации его личный итог, его главный приз со всеми вытекающими из высокого назначения последствиями. А, кстати, 5000-то ведь он уже получил, и дело сделал, договоренности достиг. Это ли не коррупция? На новом посту Черчилль продолжал мирволить евреям, как о том нам красноречиво рассказала история с займом для сиониста Вейцмана.

...25 февраля 1937 года Черчилль и Ривз впервые встретились в Лондоне, и Черчилль согласился предоставить Ривзу исключительные права на публикацию своих статей, “представляющих международный интерес”, за пределами Британской империи и Северной Америки.
Ривз брал на себя организацию переводов и, где возможно, одновременную публикацию статей во всех европейских странах. Ривз должен был платить Черчиллю 60 процентов выручки за каждую проданную статью с гарантированным минимумом в 25 фунтов. Обычно он помещал статьи Черчилля каждые две недели в двадцати пяти европейских странах, в том числе в газетах, выходящих в семнадцати европейских столицах: Париже, Копенгагене, Стокгольме, Брюсселе, Люксембурге, Осло, Хельсинки, Риге, Таллине, Праге, Вене, Варшаве, Каунасе, Афинах, Белграде, Бухаресте и Будапеште. Статьи Черчилля регулярно публиковались также в выходивших на идише газетах в Варшаве, Вильнюсе и Каунасе, давая возможность трем крупнейшим еврейским общинам Восточной Европы выслушивать предостережения Черчилля. Ривз также помещал его статьи в двух выходящих в Палестине газетах – тель-авивской газете на иврите “Гаарец” и иерусалимской англоязычной “Палестайн пост”».
Подсчитал; у меня получилось как минимум 1250 фунтов в месяц – очень большие деньги по тем временам. Ривз знал свое дело.

По окончании Второй мировой войны, после поражения на выборах Черчилль официально возглавил оппозицию, но лишь изредка посещал заседания палаты. Теперь он, в основном, занимался литературной деятельностью, заключив ряд крупных контрактов с периодическими изданиями – такими, как журнал Life, газеты The Daily Telegraph и The New York Times, – и рядом ведущих издательств. Работа над военными мемуарами частенько шла на юге Франции в имении все того же Эмери Ривза, и Ривз вел переговоры о продаже прав на их издание в Соединенных Штатах. При этом ловкий агент «не только обеспечил Черчиллю поступление значительного аванса от американских издателей, но и сумел продать мемуары тринадцати европейским издательствам и израильскому издательству в Тель-Авиве, выпустившему эту книгу в переводе на иврит. Шесть томов, озаглавленных “Вторая мировая война”, были сосредоточены на проблемах британской политики, борьбе вооруженных сил Великобритании и рассказывали о том, как Черчилль руководил войной». Это уже были совсем другие деньги…

Результат поражает воображение. Сам Черчилль однажды, в ответ на предложение одного из издателей передать ему право издания книги, которую пишет, заявил: «Я не пишу книгу, я делаю состояние». Амбициозное издание стало для него настоящим предприятием, в котором он использовал множество людей: военно-морских, военных и военно-воздушных экспертов, ученых, историков, литераторов, делавших огромную работу: отбор материала, проверку фактов, подготовку справок. Кроме них на Черчилля в две смены по восемь часов работала группа подготовленных секретарей. А сверх того, пользуясь возможностью войти в историю, Черчиллю охотно помогали своими воспоминаниями по частным поводам бывшие военные, политические деятели и бизнесмены, причастные к военным событиям.
Тем временем Ривз провел беспрецедентную пиар-кампанию. В результате Черчилль получил на руки уникальное произведение, спрос на который превысил самые смелые расчеты и надежды. Все крупнейшие англоязычные (и не только) журналы конкурировали за право первыми опубликовать главы этого труда по мере их написания. Как пишут, один только журнал «Лайф» (США) заплатил за такое право около 2 миллионов долларов. Однако ведь и многие другие журналы публиковали черчиллевскую историю войны, а в ряде стран этот массивный шеститомник выходил отдельными изданиями в течение долгих лет. Ну, и кроме всего этого, Черчилль получил Нобелевскую премию прежде всего за эту свою историю. Неудивительно, что газета «Санди таймс» итожила в 1965 году: «Очень немногие авторы в двадцатом столетии получили больше денег от своих книг, чем Черчилль».

Глава I.I. Палестина, Израиль, евреи, арабы
Как Черчилль начал строить Израиль
Итак, в апреле 1920 года Верховный совет Антанты передал Англии мандат на Палестину, а в январе 1921 года Ллойд-Джордж назначил Черчилля министром по делам колоний, возложив на него особую ответственность за два британских мандата – Палестину и Месопотамию. В министерстве был даже специально создан Ближневосточный департамент, во главе которого стал Джон Шакбер, ветеран департамента по вопросам Индии. Стать своим консультантом Черчилль попросил Аравийского») , которому довелось добиваться примирения с арабами, отказывавшимися признать мандат Англии над Палестиной и Франции над Сирией.

Пользуясь личными отношениями, Лоуренс сумел заключить соглашение со старшим сыном «короля арабской нации» Хусейна эмиром Фейсалом, согласно которому арабы смирились с тем, что в Палестине уже были основаны еврейские поселения. Черчилля вполне устраивал план, «согласно которому Фейсал принимал трон короля Ирака, а его брат Абдалла – трон короля Трансиордании в обмен на то, что Западная Палестина, от Средиземного моря до реки Иордан, становилась местом учреждения еврейского национального очага под британским контролем… Если земля к востоку от реки Иордан становилась арабским государством, а земля к западу от Иордана и до Средиземного моря – территорией, отведенной для еврейского национального очага, то Великобритания одновременно выполняла оба обещания, данные ею как евреям, так и их арабским соседям». Так арабские владыки, в обмен на признание и утверждение их полновластия в условленных регионах, предали свой народ. Отчего произошли весьма далеко идущие последствия.


...Черчиллю, возможно, удалось обвести вокруг пальца честолюбивого Абдаллу, но не арабов, обладавших на удивление ясным и точным пониманием сути дела. 30 марта члены Исполнительного комитета Хайфского конгресса арабов Палестины пришли на встречу с Черчиллем, чтобы вручить ему петицию на тридцати пяти страницах. Главная идея которой состояла в том, что «вся Палестина принадлежит арабам и что Декларация Бальфура является огромной несправедливостью».

Продемонстрировав исчерпывающе глубокое знание национальной характеристики евреев и вообще их уникальной природы как нации-религии, арабы в этом документе просили Черчилля «”во имя справедливости и права” согласиться с пятью требованиями палестинских арабов: “Первое: Образование национального очага для евреев отменяется. Второе: Создается национальное правительство Палестины, ответственное перед парламентом, избранным населением, проживавшим в Палестине перед Первой мировой войной. Третье: Еврейская иммиграция прекращается до образования этого правительства. Четвертое: Введенные в действие перед войной законы остаются в силе и не заменяются новыми, пока не начнет действовать национальное правительство Палестины. Пятое: Палестина не должны быть отделена от братских арабских стран”. Этими странами были Сирия, находившаяся тогда под управлением Франции, и Египет, которым управляла британская администрация».
Арабы, надо отметить, сумели заглянуть в будущее, в том числе далекое, чтобы предупредить Британию: «Если Англия не примет сторону арабов, то это сделают другие державы… От Индии и Месопотамии до Хиджаза и Палестины сейчас доносится призыв к Англии. Если она не прислушается, то, может быть, Россия воспримет этот призыв, а может быть, даже Германия». Голос России, предупреждали палестинские арабы, не слышен среди народов, но «придет время, когда она себя утвердит».