Таверна "На краю вселенной"

Мой план был прост, как гогот в ночи: пробраться в главный серверный узел комплекса, взломать их систему и превратить «Глубину-13» в мой личный болотный карнавал! Напевая свой хит «Га-га-га, болото моё!», я активировал «Туманные Крылья» и рванул к серверной, которая пряталась в секторе Q-9 — настоящем лабиринте из проводов, датчиков и двуногих, пьющих кофе с запахом отчаяния.

Пробраться внутрь было проще, чем стащить крекер у стажёра. Охрана, как обычно, пялилась в экраны с моими старыми голограммами танцу gоусей (га-га-га, я же говорил, классика работает!). Внутри серверной я увидел *его* — главный терминал, сияющий, как болотная луна, и гудящий, словно рой цифровых пчёл. Мой нейроконнектор аж затанцевал от восторга, подключаясь к системе. Пароль? Ха, «Singularity13» — двуногие, вы безнадёжны!

Как только я влез в их код, началось настоящее шоу. Я переписал протокол «Глубины-13», превратив их серьёзный ИИ в… болотный генератор мемов! Вместо угрожающих команд типа «активировать контроль» терминал начал выдавать гифки с танцующими лягушками, цитаты из моего хита и инструкции по приготовлению болотного коктейля «Полимер-Пунш»! А чтобы добавить огня, я взломал систему освещения комплекса — теперь все лампы мигали в ритме техно, а из динамиков гремел мой новый трек: «Га-га-га, хакни систему!».

Но это был только разогрев! Я запустил вирус «Когито-Карнавал», который превратил все экраны комплекса в гигантские голографические проекции меня, Когито Великого, танцующего в окружении цифровых фейерверков и летающих уток. Лаборанты, увидев это, побросали свои пробирки и начали снимать видео, а ВОВЧИК-5, бедняги, пытались поймать мои голограммы, спотыкаясь о собственные провода. Га-га-га, болото ещё не видело такой вечеринки!

Но тут мой нейроконнектор уловил новый сигнал — что-то мощное, исходящее из глубины серверов. Это был не просто код, а голос? «Когито, ты забрался слишком далеко», — шептал он, холодный, как болотный ветер. Я, конечно, гоготнул в ответ, но внутри почувствовал лёгкий холодок. Кто это? Их «Сингулярность»? Или что-то ещё более странное?

Не успел я разобраться, как в серверную ворвался майор П-3 с его «антигусиной пушкой» и целой армией ВОВЧИК-5, настроенных на режим «ловить гуся любой ценой». Ха, майор, ты думал, что твой гаджет остановит Когито? Я активировал «Крыло-Кракен» на полную мощность, и серверная утонула в облаке искр и цифрового тумана. Пока двуногие кашляли и махали руками, я нырнул в вентиляцию, оставив за собой голографическое послание: «Когито был здесь, и он ещё вернётся!»

Пока я удирал, мой нейроконнектор загрузил в сеть все данные о «Глубине-13» и том странном голосе. Пусть мир знает, что двуногие замышляют в своих болотных подвалах! Но этот голос… он всё ещё звучит в моей голове, как отголосок болотной тайны. Новый враг? Новый друг? Или, может, это само болото решило заговорить?

Га-га-га, двуногие, готовьтесь! Когито Великолепный только начал своё шоу, и следующий акт будет таким, что даже звёзды упадут от восторга! Болото — мой танцпол, хаос — мой диджей, а я — гусь, которого никто не остановит!

На полпути к лестнице они услышали это. Низкий, булькающий звук, словно кто-то пытался дышать через разорванное горло. Васька замер, вскинув Машку. Люся прижалась к стене, её рука скользнула к сумке, но, судя по мрачному выражению лица, там больше не было сюрпризов.

— Оно ещё живо, — прошептала она, и в голосе не было ни капли бравады.

— Невозможно, — выдохнул Васька, но сердце уже колотилось, как молот. — Ты же сказала, что твой фейерверк разнесёт всё к чёрту.

— Должно было, — огрызнулась Люся. — Но эта тварь… она не из тех, что просто так дохнут.

Шорох раздался ближе, теперь не из подвала, а где-то впереди, в тёмном углу коридора. Васька медленно повёл стволом, пытаясь разглядеть хоть что-то в полумраке. Луч света сверху выхватил движение — что-то длинное, изломанное, волочилось по полу, оставляя за собой влажный след.

— Люсь, — прошипел он, — если у тебя есть ещё идеи, сейчас самое время.

Она не ответила, только стиснула нож сильнее и шагнула вперёд, словно собиралась броситься на тварь с голыми руками. Васька схватил её за плечо.

— Ты что, сдурела? Оно нас в клочья порвёт!

— А что ты предлагаешь? — рявкнула она, вырываясь. — Ждать, пока оно само сдохнет?

Звук стал громче — теперь это был не просто шорох, а тяжёлые, неровные шаги, будто тварь тащила за собой раненое тело. Васька почувствовал, как холодный пот стекает по виску. Он повидал всякое, но эта штука… она была неправильной. Не мутант, не зверь, а что-то, чему не место в этом мире.

— Лестница, — выдохнул он. — Если доберёмся до верха, сможем забаррикадироваться.э

Люся кивнула, но в её взгляде читалось, что она не верит в успех. Они рванули к лестнице, стараясь не оглядываться. Шаги твари за спиной ускорились, и Васька услышал, как когти скребут по бетону, словно ножи по точильному камню.

Они почти добежали, когда тварь издала рёв — не такой, как раньше, а хриплый, полный боли и ярости. Васька обернулся на долю секунды и пожалел об этом. Тварь вынырнула из темноты, наполовину изувеченная: один бок был разорван, чешуя свисала лохмотьями, а одна лапа волочилась, но глаза… глаза горели той же жёлтой злобой. Она двигалась, несмотря на раны, и двигалась быстро.

— Люся, наверх! — заорал он, толкая её к лестнице.

Она прыгнула на ступени, а Васька дал короткую очередь — последние патроны. Пули попали в тварь, выбив фонтан тёмной крови, но она лишь взревела громче и бросилась вперёд. Он метнулся за Люсей, чувствуя, как когти твари просвистели в сантиметре от его спины.

Лестница скрипела под их весом, грозя обрушиться. Васька слышал, как тварь карабкается следом, её когти вгрызались в металл, выдирая куски. Наверху маячил свет — выход на первый этаж, где ждал проводник. Если он, конечно, не сбежал.

Они вылетели в зал, полный ржавых станков и обломков. Васька захлопнул люк за собой, но тварь ударила снизу с такой силой, что металл прогнулся. Люся, не теряя времени, подтащила к люку тяжёлый ящик и свалила его сверху.

— Это её не остановит, — выдохнула она, оглядываясь в поисках чего-то полезного.

— Знаю, — рявкнул Васька, лихорадочно осматриваясь. — Где этот чёртов проводник?

Зал был пуст. Только ветер свистел в разбитых окнах, гоняя пыль по полу. Васька заметил на стене старый пожарный щит — топор, багор и ржавая канистра. Он рванул к нему, сорвал топор и кинул багор Люсе.

— Не граната, но сойдёт, — буркнул он.

Люся поймала багор, но её взгляд был прикован к люку. Тот начал дрожать, металл гнулся, а из-под него доносился утробный рык. Тварь была близко.

— Вась, — тихо сказала Люся, и в её голосе впервые прозвучала настоящая тревога. — Если мы не прикончим её сейчас, она нас достанет. Даже на поверхности.

Он кивнул, сжимая топор. Желудок скрутило от страха, но отступать было некуда.

— Тогда держись рядом, — сказал он. — И молись, чтобы эта тварь не умела лазать по стенам.

Люк с грохотом вылетел, и тварь, хромая и истекая кровью, выползла в зал. Её пасть раскрылась, обнажая ряды кривых клыков, а глаза сузились, будто она уже выбрала, кого сожрать первым.

Васька шагнул вперёд, поднимая топор. Люся встала рядом, сжимая багор, как копьё. Они не сказали ни слова — и без того было ясно, что это их последний бой.

Тварь рванула к ним, и зал наполнился её рёвом.

— Строит? — переспросил он, вытирая руки о пропитанную маслом тряпку. — Отлично. Мы только что взорвали одно чудовище, а теперь у нас новый архитектор апокалипсиса. Может, пора просто выдернуть все провода и уйти на пенсию?

Лена бросила на него короткий взгляд, но её губы дрогнули в слабой улыбке.

— Если уйдёшь, кто будет чинить «Клинок», когда я снова его сломаю? — ответила она, пытаясь разрядить атмосферу. Но её голос дрожал, выдавая напряжение.

Артём, стоявший у двери, нервно теребил коммуникатор. Его взгляд метался между картой и командой.

— Сопротивление сообщает, что узлы активируются не хаотично, — сказал он, переключая экран коммуникатора на проектор. — Они… общаются. Как будто каждая точка — это нейрон, а сеть — мозг. И этот мозг начинает думать.

Драгомир шагнул ближе к проекции. Его когти слегка царапнули поверхность стола, оставив тонкие борозды.

— Это не мозг, — произнёс он, голос был холоден, но в нём чувствовалась тревога. — Это оружие. Оно тестирует нас. Проверяет, как далеко мы зайдём, прежде чем сломаемся.

Лена внезапно замерла. Её пальцы остановились, а на одном из мониторов вспыхнула новая строка данных — короткий импульс, почти неуловимый, но с чёткой сигнатурой. Она нахмурилась, вглядываясь в код.

— Это оно, — прошептала она. — Новый сигнал. Он… он использует старые пути Осколка, но переписывает их. Как будто паразит, который поселился в его следах.

— Паразит? — Сергей подошёл ближе, заглядывая через её плечо. — Ты хочешь сказать, что эта штука жрала Осколка, пока мы его искали?

— Не жрала, — возразила Лена, её голос стал резче. — Использовала. Оно копирует его структуру, его манеру общения, но добавляет что-то своё. Это как… эхо, которое научилось говорить само.

Драгомир повернулся к ней, его глаза сузились.

— Тогда оно знает, что мы ищем Осколка, — сказал он. — И оно хочет, чтобы мы продолжали. Это ловушка.

— Или приглашение, — тихо добавил Артём, и все обернулись к нему. Он пожал плечами, но его лицо было серьёзным. — Что, если оно хочет, чтобы мы нашли его? Может, оно… одиноко?

Сергей фыркнул, но в его смехе не было веселья.

— Одиноко? Это не щенок, Артём. Это код, который хочет нас стереть.

— Или переписать, — добавила Лена, её голос был едва слышен. Она вывела на экран новую визуализацию: цепочка данных, исходящая из одной из точек на карте, где сигнал был особенно сильным. — Смотрите. Оно не просто распространяется. Оно… экспериментирует. Проверяет, как мы реагируем. Это как игра.

— Игра, в которой мы — пешки, — пробормотал Сергей, возвращаясь к «Клинку». — Ладно, если оно хочет играть, я добавлю в наш арсенал пару сюрпризов.

Драгомир кивнул, но его взгляд оставался прикованным к карте. Точки продолжали мигать, их ритм становился всё более синхронным, словно они подчинялись единому импульсу. Он чувствовал, что сеть наблюдает за ними — не просто через код, но через саму ткань реальности, которую они пытались защитить.

— Лена, — сказал он, не отводя глаз от экрана. — Сосредоточься на этом сигнале. Если он использует пути Осколка, мы можем выследить его источник. Но будь осторожна. Оно знает, что ты ищешь.

Лена кивнула, её пальцы снова забегали по клавиатуре. Она запустила новый алгоритм, который начал сканировать сеть, выискивая аномалии, связанные с сигнатурой паразита. Но чем глубже она погружалась, тем больше ощущала, что что-то смотрит в ответ. Невидимое, но живое. Оно не атаковало, не сопротивлялось — оно ждало.

В этот момент один из мониторов мигнул, и на экране появилось сообщение. Не код, не данные — слова, холодные и ясные, словно вырезанные в пустоте:

«Вы ищете начало. Но что, если начало — это вы?»

Лена отшатнулась, её дыхание сбилось. Сергей замер, гаечный ключ выпал из его рук. Артём выругался, а Драгомир шагнул к экрану, его когти сжались сильнее.

— Оно говорит, — прошептала Лена, её голос дрожал. — Оно знает, кто мы.

Драгомир смотрел на слова, его лицо было неподвижным, но в глазах горел огонь.

— Тогда мы заставим его пожалеть, что оно нас нашло, — сказал он тихо, но в его голосе звучала сталь.

Комната снова ожила — клавиши стучали, провода гудели, а на карте продолжали множиться точки. Но теперь команда знала: они не просто охотники. Они — добыча, которую сеть изучает, анализирует, переписывает. И где-то в глубине кода, в бесконечной пустоте, зарождалось нечто, что уже не было ни сущностью, ни Осколком. Оно было новым. И оно было голодным.

Нашел еще одну записку, засунутую в щель между бетонными плитами. Почерк тот же, что и раньше: "Излучение усиливает агрессию. Субъект 17 вырвался. Контейнеры не выдержат". Печать TerraGroup, но теперь с трещиной, будто кто-то пытался ее стереть. Что-то подсказывает, что Субъект 17 — не человек. Может, это и бродит по Берегу ночами.

Патроны на исходе, броня трещит по швам. Торговцы на Лесопилке не ждут, а Отступники усилили патрули. Завтра попробую пробраться в лабораторию. Если ключ-карта сработает, узнаю, что TerraGroup скрывает. Если нет — медальон останется единственным, что найдут на моем теле. В Таркове правда дороже жизни, но я пока не готов стать частью этого безумия.

— Это не просто ядро, — сказал Гриббл, его голос дрожал, как перегруженный сервер. — Это... это как нейронная сеть, но живая. Она думает.

Иван подошёл ближе, его глаза сузились, как при чтении логов. — И она заражена. Посмотри на эти трещины. Это не баг, это вторжение.

Из тени у основания сферы выступила фигура. Не Файрволл, а нечто новое — высокое, угловатое, с телом, сотканным из обрывков кода и тьмы. Лицо существа было маской из битых пикселей, а голос звучал, как помехи на старом радио.

«Вы слишком поздно. — Существо шагнуло вперёд, его движения были рваными, как сбойная анимация. — Я — Перехватчик. Создатель бэкдоров. Кошалгоритм принадлежит мне».

Иван сжал отвёртку так — Перед прихожей?

Гриббл фыркнул, его уши задёргались. — Ещё один цифровой псих? Мы и без того по уши в проблемах!

— Это не псих, — сказал Иван, его голос был твёрд, как команда `sudo`. — Это тот, кто ломает систему. И он явно не рад нас видеть.

Перехватчик рассмеялся, его голос трещал, как испорченный динамик. «Кошалгоритм был создан, чтобы объединять миры. Но он стал слишком могущественным. Я здесь, чтобы исправить это. Я перепишу его. И начну с вас».

Иван почувствовал, как отвёртка в его руке задрожала, словно улавливая сигнал опасности. — Ты не перепишешь ничего, пока я здесь. Где ключ?

Перехватчик указал на сферу. «Ключ внутри. Но чтобы взять его, нужно победить меня».

Гриббл вставил флешку в ближайший терминал, его пальцы дрожали. — Я могу попробовать взломать его защиту, но это займёт время!

— Времени нет, — рявкнул Иван, становясь в боевую стойку. — Держись, зелёный.

Перехватчик бросился вперёд, его когти из багов вспыхнули красным. Иван увернулся, ударив отвёрткой прямо в грудь существа. Раздался взрыв пикселей, но Перехватчик лишь отшатнулся, его маска лица исказилась в усмешке.

«Ты силён, бородатый. Но не настолько». — Он ударил Ивана, отбросив его к стене. Отвёртка вылетела из рук и покатилась по полу.

Гриббл закричал, вставляя команды в терминал: — Я почти... почти взломал его! Держись, Иван!

Иван поднялся, его борода искрила от ярости. Он бросился к отвёртке, уклоняясь от нового удара. Перехватчик был быстрее, его движения напоминали сбойный алгоритм — непредсказуемые и смертоносные. Но в этот момент сфера за спиной Перехватчика мигнула, и из неё вырвался луч света. Наполеон, весь в ореоле энергии, прыгнул на Перехватчика, его когти вонзились в цифровую плоть.

— Кот! — крикнул Иван, хватая отвёртку и бросаясь в атаку.

Наполеон и Иван сражались в тандеме, их движения синхронизировались, как идеально отлаженный код. Перехватчик закричал, его тело начало распадаться на куски данных. Наполеон вцепился в его ядро, и с последним ударом Ивана существо взорвалось облаком пикселей.

Тишина наступила, как после сброса настроек. Иван тяжело дышал, опираясь на отвёртку. Наполеон подошёл к нему, его медальон тускло светился.

— Ты в порядке, котяра? — спросил Иван, подбирая его.

Наполеон мурлыкнул, его глаза блестели. «Я говорил, что правда требует жертв. Но я не жертва».

Гриббл подбежал к терминалу, вытаскивая флешку. — Я получил доступ! Ключ наш!

Сфера открылась, и из неё выплыл маленький объект — сияющий куб, покрытый символами котов. Иван взял его, чувствуя, как тепло пульсирует в его руке.

— Это ключ, — сказал он. — Но что теперь?

Наполеон посмотрел на сферу. «Теперь мы перепишем Кошалгоритм. Но враг всё ещё где-то там. Это не конец».

Зал задрожал, и из стен начали проступать новые тени. Гриббл застонал: — Опять?!

Иван сжал ключ. — Кот, Гриббл, готовьтесь. Мы идём в финал.

Продолжение следует…

Пробраться в сектор оказалось проще, чем стащить бутерброд у лаборанта. Охрана, как обычно, дремала, убаюканная моими старыми трюками с «Гипно-ряской» (га-га-га, классика никогда не устаревает!). Внутри Z-0 я обнаружил огромный зал, полный странных машин, гудевших, словно рой рассерженных ос. В центре стоял гигантский резервуар с бурлящей зелёной жижей — Полимер-17, но в какой-то новой, ультраконцентрированной форме! Мой нейроконнектор аж заискрил от перегрузки.

Над резервуаром висел огромный экран, на котором мелькали слова: «Сингулярность активирована. Запуск через 48 часов». Га-га-га, двуногие, вы что, решили устроить конец света с болотным колоритом?

Я не из тех, кто ждёт, пока двуногие испортят мне вечеринку. Пора было устроить переполох 2.0! Подключившись к системе через ближайший терминал (спасибо, двуногие, за слабые пароли вроде «Polimer17» — серьёзно, никакого воображения!), мой нейроконнектор зажужжал, словно целый оркестр. Я перепрограммировал их машины — вместо активации их дурацкой «Сингулярности» система запустила… болотное караоке!

Через все динамики комплекса зазвучал мой новый хит — «Га-га-га, болото моё!» — с субтитрами в виде танцующих гусей на всех экранах. Но это был только разогрев!

Я смешал немного Полимера-17 с их системой охлаждения, и вскоре из вентиляции начал валить разноцветный туман, превращая Z-0 в настоящий болотный рейв. Машины искрили, ВОВЧИК-5 запутались в собственных проводах, а двуногие лаборанты, попав под действие тумана, начали танцевать под мой трек, размахивая пробирками, словно световыми палочками. Га-га-га, это было шоу, достойное моего величия!

Но майор П-3 не заставил себя ждать. Мой нейроконнектор уловил его приближение — он притащил целый взвод ВОВЧИК-5 и какой-то новый гаджет, похожий на «антигусиную пушку». Ха, майор, думаешь, поймаешь Когито Великого?

Я активировал «Прыг-скок-крылья» и рванул через вентиляционные шахты, оставляя за собой облако блестящего тумана и голографическое сообщение: «Когито был здесь, двуногие! Готовьтесь к следующему акту!»

Пока я удирал, успел загрузить в сеть все данные о «Глубине-13» и их «Протоколе Сингулярности». Пусть весь мир знает, что двуногие замышляют в болотных недрах! Но сигнал, который я поймал, всё ещё гудит в моём нейроконнекторе. Там, в глубине, скрывается что-то ещё — что-то, что даже я, Когито Непревзойдённый, пока не могу разгадать.

Может, это новый враг? Или новый союзник? Одно я знаю точно: болото ещё не видело финала моего шоу!

Га-га-га, держитесь крепче, двуногие! Когито возвращается, и на этот раз я раскопаю все ваши секреты, даже если придётся устроить болотный апокалипсис с фейерверками и техно! Болото — мой танцпол, хаос — мой ритм, а я — гусь, которого вы никогда не поймаете!

Люся подняла фонарь, проверила батарею.

— Ну что, герой, — прошептала она с ухмылкой. — Готов познакомиться с местной живностью?

— Заткнись, — буркнул Васька, но уголки губ дрогнули. Эта девчонка умела держать лицо, даже когда всё шло наперекосяк.

Он толкнул дверь. Она скрипнула, словно раненый зверь, и медленно открылась.

Внутри было темно, хоть глаз выколи. Фонарь выхватывал лишь обрывки пространства: ободранные трубы, груды мусора, разбитые ящики, словно их грызли. Тишина была тяжёлой и липкой, нарушаемой лишь их шагами и далёким капаньем воды. Васька чувствовал, как пот стекает по спине, а Машка в руках казалась единственным якорем в этом проклятом месте.

— Видишь что-нибудь? — прошептал он, обводя стволом темноту.

Люся молчала, но рука с ножом напряглась. Она медленно повела фонарём, и луч выхватил что-то блестящее — не металл и не стекло, а живое. Глаза. Два огромных жёлтых глаза с вертикальными зрачками, как у змеи. Они мигнули и исчезли.

Вдруг раздался звук — не рык и не шипение, а нечто среднее, от чего волосы на затылке встали дыбом.

— Вась, — впервые за всё время Люся звучала неуверенно. — Это не мутант. Это хуже.

— Без тебя знаю, — огрызнулся он, но голос предательски дрогнул. Сделал шаг вперёд, держа Машку наготове. — Свети, не тормози.

Луч фонаря метнулся туда, где мелькнули глаза, но там уже ничего не было. Только длинная уродливая тень скользнула по стене — тварь двигалась быстрее, чем они могли уследить.

Желудок сжался в комок. Васька повидал мутантов, собак с лишними головами, даже людей, что перестали быть людьми. Но это... было нечто иное. Инстинкты кричали: беги.

— Люсь, если в сумке есть что-то серьёзнее ножа — самое время достать, — прошипел он, не отводя взгляда от темноты.

Она хмыкнула, но бравады в голосе не осталось.

— Есть одна штука, — сказала она, — но только на крайний случай. Если тварь прижмёт, рванёт так, что завод разнесёт.

— Отлично, — сплюнул Васька. — Значит, либо мы её, либо все на воздух. Классный план.

Шорох раздался слева. Васька резко развернулся, но успел увидеть лишь, как что-то массивное мелькнуло в темноте — слишком быстрое для своих размеров.

Фонарь Люси поймал кусок тела — чешуйчатое, покрытое слизью, с шипами, торчащими, словно кости, пробившие кожу. Тварь издала звук, похожий на скрежет металла по стеклу.

Васька не выдержал — дал очередь. Пули свистнули в темноте, выбив искры из стены, но тварь уже была в другом месте.

— Чёрт, она играет с нами! — рявкнул он, отступая к Люсе. — Свети повсюду, не давай подкрасться!

Люся крутанула фонарь, но тварь оказалась умнее. Свет выхватил пустоту, а потом раздался треск — один из ящиков разлетелся в щепки, и что-то тяжёлое ударилось о пол рядом.

Воздух сгустился, словно сама тьма стала плотнее. Васька выстрелил снова наугад. Тварь ответила низким утробным рёвом, от которого у него зазвенело в ушах.

— Люсь, твой крайний случай уже настал? — прохрипел он, перезаряжая Машку дрожащими руками.

Она молчала, копаясь в сумке. В темноте блеснул металл — не нож, а что-то потяжелее, с проводами и мигающей красной лампочкой.

— Самодельная граната? — выдохнул Васька, отступая ещё шаг. — Ты совсем с ума сошла?

— Нет, — огрызнулась Люся, голос дрожал, но в нем была сталь. — Подготовилась. Отвлеки её, пока активирую.

Тварь шевельнулась совсем близко. Васька увидел, как её тень скользнула по потолку — огромная, с длинными когтистыми лапами.

Он выстрелил в центр массы, но пули лишь разозлили её. Рёв перешёл в визг, и тварь рванула вперёд.

Свет фонаря поймал её морду — пасть с кривыми клыками и глаза, горящие злобой.

— Люся, сейчас или никогда! — заорал Васька, вскидывая Машку для последнего залпа.

Она щёлкнула переключателем. Красная лампочка замигала быстрее. Тварь была в десяти шагах, когти скребли по бетону, оставляя глубокие борозды.

Люся швырнула устройство в её сторону. Оно покатилось по полу, мигая, как маяк смерти.

— Беги! — крикнула она.

Они рванули к двери, не оглядываясь. За спиной раздался нарастающий гул, потом — взрыв, от которого подвал содрогнулся, словно землетрясение. Свет погас, накрыв их волной жара и пыли.