Московские дворы утопали в полумраке, последние лучи солнышка, говорили друзьям «ауфидерзейн», осенний воздух был пропитан сыростью, а под неубиваемыми дедовскими «геттагрипами» весело хлюпали русские лужи, картавя “пгавильной доогой идете”. Товарищи Кривой Ганс и Дма с яростью чеканили каждый шаг, продираясь через вереницу улиц в районе Динамо. Путь их вел к старой подворотне, утопающей в густой тени тополей. Оба молча, смотрели вглубь темного прохода, ни на минуту не предполагая, что окажутся тут по собственной воле. Местные не рисковали вечером подходить к этому месту, слишком много слухов ходило вокруг заброшенного госпиталя, но для Ганса и Димы это казалось детскими байками — по их мнению, сила и решительность могли победить любую напасть. Как всегда, они полагались только на себя и свои кулаки, эта ночь могла изменить многое. Заброшенный корпус, выглядел совершенно обычным, если бы не темные легенды, связанные с ним. В этом здании, жил пластический хирург.
К хирургу можно добраться только при свете дня, - бормотал себе под нос Ганс, вспоминая леденящие душу рассказы о том, как люди, пришедшие сюда ночью, исчезали бесследно. На стене госпиталя, среди множества других объявлений и реклам, одно выделялось своей яркостью и необычностью. Большими, аккуратными буквами было написано: ДОКТОР ШЛЁМ - ЛУЧШИЙ ПЛАСТИЧЕСКИЙ ХИРУРГ ГОРОДА. ИСПРОБУЙТЕ НОВЫЕ ГРАНИ СВОЕГО Я. СПЕЦИАЛЬНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ ДЛЯ ОСОБЫХ СЛУЧАЕВ. Два скинхеда стояли перед этим плакатом, разглядывая его с нескрываемым интересом. Кривой Ганс, который получил погоняло из-за характерного шрама на лице, всегда мечтал иметь идеальные черты лица, подобные тем, что он видел на старых кадрах «Триумфа воли» Лени Рифеншталь[1]. Да и Дме надо было вырезать эти бабские сиськи и предать телу бывалый арийский мужской задор, а не это шимейловскую пидерсию, навязанную в проклятой Амазонке, и дернул же его черт подарить другу на днюху эту карту, будь она неладна, - крутилась мысль в лысом черепе Ганса. Объявление доктора Шлёма бритоголовому детине казалось идеальной возможностью начать новую жизнь. «А вдруг доктор Шлём - один из тех?», неуверенно проговорил Дма, когда они уже стояли перед входом в клинику. Ночью ранее Дима видел сон, в котором он встречался с таинственным существом, предлагающим изменить судьбу за определённую плату. Проснувшись в холодном поту, Дма попытался забыть об этом, но сейчас этот сон вновь всплыл в памяти.
Ребята вошли внутрь, где их встретила медсестра с неприлично размалеванным лицом и двумя алыми варениками вместо губ, предлагая подождать доктора в уютной комнате. Время прошло незаметно, и скоро перед ними предстал сам Шлём - долговязый мужик с пронизывающим взглядом и загадочной улыбкой. Он жестом пригласил следовать за ним, открывая дверь в подвальное помещение. Со всех сторон слышались приглушенные стоны, словно само задние было живым существом, страдающим от невыносимой боли, которую время не смогло заглушить. Шаг за шагом они приближались к кабинету. Не беспокойтесь, господа, - начал доктор, внимательно разглядывая Ганса и Диму, «мои специальные предложения действительно уникальны, и они помогут вам найти новые грани себя». Доктор открыл один из своих альбомов, показывая фотографии своих предыдущих пациентов до и после операции. Снимки были впечатляющими и заставляли забыть все сомнения. «Но учтите одно», продолжал он, за каждым успешным преобразованием стоит не только моя работа, но и ваше согласие на использование уникальных методов, которые я разработал лично. Ганс и Дима переглянулись. Они не могли ни принять условия доктора Шлёма. Что же, давайте попробуем, решительно сказал Дма. В подвале, находился настоящий арсенал хирургических инструментов и древних артефактов. Банки с формалином, внутри которых находились сохраненные человеческие органы, стояли на полках, создавая ужасающий контраст с яркими кристаллами и оккультными символами.
Бегство по узким коридорам и темным переходам этого лабиринта стало для них настоящей битвой. Казалось, что несметное количество ловушек уже давно поджидало, чтобы поглотить их души. Но как только они выбежали за порог последнего дверного проема, осознав, что вернулись под звездное небо, понимание неполной победы всколыхнуло их внутри. Кто были эти существа, что они хотели? И слава богам и стальным стаканам в ботинках, которые прорубили им спасительный коридор из этого ада и израиля. Уже, будучи на улице, Ганс и Дима оглянулись на здание, из которого вырвались. Небо над ним казалось еще темнее, чем прежде. По их телу пробегал холодный пот, и каждый вздох давался с трудом. Они были живы, но ощущение, что их мир изменился навсегда, не покидало их. Тот странный хирург предстал перед ними в образе порождения кошмара. Они двинулись прочь от злополучного места, но в голове у каждого вертелись мысли и гипотезы о том, что произошло. Друзья шагали по улицам города, решая, что же делать дальше.
[1] «Триумф воли» — пропагандистский фильм о съезде НСДАП в 1934 году в Нюрнберге, снятый кинорежиссёром Лени Рифеншталь по заказу Адольфа Гитлера.
Яркое солнышко с самого утра припекало молодую Тушинскую республику. Топор шагал по тропинке, которая уверенно вела его к священной Тушинской чаше. Он верил, его любимый волнистый попугайчик, купленный в «Калейдоскопе», Рафик скоро вырвется из цепких пальцев Мары. В тиши чаши он от сердца к солнцу приветствовал Растидрына. Попугай был единственным существом, с которым Игорь делился самым сокровенным. Между ними зародилась нежная дружба, которую никто из его окружения не мог понять. Вождь четко осознавал, обряд воскрешения – это процесс, наполненный темной магией и жертвоприношениями, за которые придется заплатить высокую цену. В сакральном святилище Растидрын готовился к ритуалу, поджидая его.
Ты пришел ко мне с горем на сердце - обратился Растидрын к Игорю завораживающим басом. Обряд начался, магические силы древних пращуров захватили сознание Топора. Растидрын казался пришельцем из другого времени. Его внешность, словно сама природа воплотилась в человеческом теле, заставляя чувствовать одновременно благоговение и страх. Жрец начал утробно бормотать и нашептывать заклинания на суахили, словарик он подрезал еще до революции в детской библиотеке на бульваре Райниса. Растидрын медленно произносил непонятные слова, вырезая на своей коже, ритуальным тесаком магические знаки. Кровь стала хлестать на тушинскую землю, заливая алым сочно-зеленую траву.
Игорь все это время крепко держал тушку Рафика в мощных руках, веря в чудо. Энергия ритуала заполнила пространство, ощущалась небывалая сила. Вдруг с диким визгом из ближайших кустов выпрыгнула голая девка. Все ее тело было покрыто засохшей глиной из Химкинского водохранилища. От нее резко разило перегаром и чесноком. В руках у нее была одноразовая пластиковая вилка. Вождь опешил, такого поворота он не ожидал, выронив мертвого друга, он схватился за свой золотой «Люгер». В этот же момент бесноватая подскочила к трупику Рафика, проткнула свои глаза вилкой и стала обильно поливать бурой кровью пернатого. Игорь окончательно охуел от увиденного и всадил всю обойму девке в голову, превратив ее в помойную тряпку. Ошметки мозга, волос, кровавых соплей закрыли полностью экзотическую птичку. Растидрын измазанный собственной кровью стал безудержно ржать не останавливаясь, приговаривая, – Дело сделано. Затем он внезапно поднял руки в небо, и с его уст сорвался крик, похожий на вой древнего духа. И тут то, что было до этого головой безумной, вдруг зашевелилось и начало резко пискляво пищать - Слава Роду! Кровавый попугайчик взлетел и приземлился аккурат на плечо жреца.
Волна эмоций захлестнула Топора – радости, страха и изумления от происходящего. Маленькие глазки попугая блестели адскими искорками. Жрец Растидрын, уставший и истощённый, посмотрел на хозяина и его любимца с таинственной улыбкой. Игорь, не мог поверить своим глазам, вдруг это лишь иллюзия или временный эффект мистического ритуала? Решив поделиться радостью и опытом необычного события, Топор взял свой андроид и быстро набрал сообщение для своего телеграм-канала. Периодически протирая слезы радости, он писал о фантастической истории, которая обернулась нехуевой реальностью. Слова лились из его сердца, и первым было БЛЯДЬ!
Дима, с жёстким, нордическим характером и голубыми глазами, без них никак в пути не обойтись, отправился в экспедицию по Амазонке, надеясь найти там последние достижения научной мысли Третьего Рейха, спрятанные от большевиков и капиталистов самим Адольфом Гитлером и его братаном Геббельсом. Старую карту с орлом и свастикой ему передал его товарищ по уличным стычкам Кривой Ганс, он ее откапал в брянских лесах. Между тем, приключение Димы в джунглях обернулось кошмаром. Дима искренне верил, что найдет там технологические чудеса. Вместо этого он наткнулся на совершенно иной мир — мир, существующий вне времени и пространства обычных людей. Однажды у ручья он заметил на дереве символы, напоминающие свастику, переплетенную с непонятными символами. В следующий раз он стал ощущать странные запахи и слышал тихое пение и шорохи, которые не давали ему покоя. В итоге, он напоролся на странных людей, которые стали его преследовать. Сперва он решил принять бой как настоящий Русич, но передумал, потому что по маме он был ашкенази. В этом слове ему очень нравилось окончание «нази». В итоге он был загнан в угол племенем каннибалов, известных своими древними обычаями и жестокостью. Но на его счастье его не слопали, а наоборот он стал фаворитом предводительницы дикарей. Хотя у этого были свои последствия.
После долгих пыток и извращенных обрядов, Дима очнулся в незнакомом теле, осознав, что его принудительно подвергли гендерной трансформации. Теперь он — ОНА. Новая жизнь в этом племени была полна неожиданностей и адаптаций. Дима выучил язык дикарей: гортанный чем-то смахивающий на немецкий, обычаи и даже начинал принимать свою новую идентичность, хотя внутри него бурлили гнев и жажда свободы. Существование в условиях джунглей стала настоящим испытанием для Димы. Ему приходилось справляться с постоянной влажностью, отсутствием привычных удобств и бесконечными комарами. Это была не только физическая, но и глубокая психологическая борьба.
На окраине Москвы, где стены коробок-человейников испещрены граффити, жил старый скинхед Кривой Ганс - известная личностью в узком кругу. Ганс и Дима, или как его называл Ганс - Дма, были неразлучны. Они вместе жили в однушке, слушали одну музыку, делились одной бутылкой пива и вместе боролись против системы. Все как в доброй строй песне. Но однажды Дма исчез без следа, и Ганс ничего не знал о его судьбе до тех пор, пока не услышал странные слухи. Дму похитили каннибалы на Амазонке. Эти ублюдки занимались темной магией и использовали её, чтобы превращать мужчин в женщин. Это звучало абсурдно, но Ганс знал, что в мире происходят странные вещи, и решил расследовать это дело сам. Наконец, после долгих поисков, Ганс нашёл адрес, где, как ему рассказали, мог находиться Дма …
Серое небо над Москвой казалось бесконечным, словно весь мир потонул в тоске и печали. Олдовый бритый плелся сквозь узкие переулки, пробираясь в сторону Арбата. Подойдя к заброшенному зданию, ариец замедлил шаг, каждый его мускул был напряжен, нервы на пределе. Он был как «стечкин» снятый с предохранителя, готовый уничтожить каждого свинцом своих кулаков.
Проникнув внутрь, старый боец осмотрел потемневшие коридоры, наполненные запахом гнили и разрушения. Шаг за шагом он продолжил двигаться вперед, напряжение нарастало с каждой минутой.
И тут он услышал шум. Тихий, приглушенный звук, словно чей-то тихий вздох. Ганс замер, напрягая слух. Он понял, что не один в этом месте. Но его решимость не ослабла, его воля была крепка, как сталь.
Дма! – прозвучал его голос, пронзительный и настойчивый. – Где ты, старина?
Тишина была ему ответом. Но Кривой Ганс не собирался сдаваться. Он двинулся дальше, следуя за тусклым светом, проникающим сквозь треснутые окна.
И вдруг он увидел его. Своего друга, прикованного цепями к стене, с израненным лицом, истерзанным телом и грудью третьего размера. Кривой Ганс не мог сдержать рычание ярости, его кулаки сжались.
Какого хуя?! – завопил он, приближаясь к Диме. – Я их высушу, завалю и снова высушу!
Дима поднял свою изможденную голову, взгляд его встретился с взглядом со старинным товарищем. И в этот момент что-то между ними изменилось. Вместо ярости и мщения, Кривой Ганс увидел в глазах Дмы лишь благодарность и силу.
Спасибо, друг, – прошептал Дима, его голос дрожал от слабости. – Ты пришел.
После нескольких десятилетий нестабильности и экономической депрессии, правительство Москвы оказалось неспособным поддерживать порядок в отдаленных районах столицы. К началу 2083 года Тушино стало погружаться в криминал и анархию. В районе улицы Свободы неподалеку от ДК Салют возникла ультраправая банда «Тушинский Топор». Идеология этих парней основывалась на крайне националистических и популистских идеях, которые поддержали большинство разочарованных в московских властях жителей района. Под предводительством харизматичного, но жестокого лидера по имени Игорь «Топор» Темников, банда начала захватывать контроль над районом, вытесняя местную полицию и устанавливая свои законы. В марте 2085 года, вооруженные силы Тушинского Топора объявили Тушинскую народную республику, формально разорвав все связи с Москвой.
Отделение Тушино от остальной Москвы было не просто политическим актом, но и географическим феноменом. В результате серии катастрофических наводнений и последующего повышения уровня мирового океана, значительные части Москвы оказались под водой. Район Тушино, благодаря удачному расположению и построенным водоотводящим сооружениям, превратился в своеобразный остров. Это географическое преобразование еще больше укрепило позиции Тушинского Топора, сделав Тушино более труднодоступным для внешних сил. Оппозиционеры, состоящие из либералов и сторонников Москвы, были жестко подавлены. Те из них, кто остался в живых, были изгнаны в Химки, которые стали своего рода анклавом оппозиции.
С установлением власти Тушинского Топора началась серьезная культурная и религиозная трансформация района. В ТНР были восстановлены и интерпретированы на новый лад древние славянские обряды и праздники. Языческий культ стал символом как разрыва с прошлым, так и попытку создать новую культурную идентичность. Центральное место в обрядах занимал культ предков и природы, что подчеркивало возвращение к истокам и уход от современных технологий и христианских доктрин. Жрецы и жрицы Тушинской народной республики стали важнейшей опорой нового религиозно-политического строя. Духовенство набиралось из числа наиболее преданных идеологии людей. Жрецов уважали и боялись, к ним обращались за советом, ходили с прошениями и жалобами. На них возлагались не только ритуальные функции, но и ответственность за духовное равновесие в обществе.
Главный жрец Тушинской народной республики, известный под именем Растидрын, стал ключевой фигурой в сакральном и религиозном аспекте нового государства. Закаленный в боях и политических интригах, Растидрын был не только знатоком ведических ритуалов, но и истинным хранителем древних традиций и обычаев. Деятельность Растидрына простиралась на все аспекты общественной и религиозной жизни. Один из ключевых обрядов, который приобрел особую популярность и значимость на новом острове, был обряд, связанный с Тушинской чашей, местом, которое считалось священным и обладающим мистической энергией. Тушинская пойма представляла собой своеобразную сиренево-голубую долину, окруженную высокими деревьями, где, по легендам, сходились силы природы, куда многие миллионы лет назад грохнулся метеорит.
Дма, чья жизнь в последнее время была наполнена хаосом и тревогой, ощущал, что он медленно, но верно погружается в бездну отчаяния. В его|ее жизни происходили странные и необъяснимые события, каждое из которых всё больше и больше отрывали от реальности. После роковой экспедиции Дме часто снились кошмары. В этих ужасных грёзах он ощущал вкус крови и плоти, слышал приглушённые крики и видел темные фигуры, пожирающие живую человеческую плоть. Просыпаясь в холодном поту, он не мог избавиться от наваждения и страха, который становился его постоянным спутником. Постепенно, грани между сном и явью начинали размываться. Однажды, прямо посреди ночи, Дма ощутил, что его руки обагрены кровью, и, оглянувшись по сторонам, увидел кусок человечьей плоти на столе рядом с кроватью. Ужас, охвативший его в тот момент, был невыносимым. В груди третьего размера как торчок на отходах – хуярило сердце. В полусознательном состоянии он встретила банду цыган, которые торговали антикварными ваучерами Мавроди у Савеловского вокзала, они и приковали Дму, по его же просьбе, в сыром подвале где-то в ЦАО. Дма до сих пор, даже чувствуя локоть своего старого камрада Ганса, не мог понять, реально ли это или всего лишь плод его больного воображения. Понимая, что происходит что-то неестественное, в глубине души он уже знал, что проблема коренится не в физическом состоянии, а в той таинственной силе, которую он с подачи кореша так необдуманно пустил в свою жизнь. Но и Кривой Ганс был не в лучшем состоянии – их дружба, основанная на общих убеждениях и взглядах, теперь становилась токсичной. Он обвинял себя в бедах и изменениях товарища, но в то же время сам нуждался в поддержке и понимании.
Утро заливало багровым светом Восточным Тушинским мост. Расположившийся рядом блокпост выглядел странной смесью из импровизированных укреплений и хаотично разбросанных палаток. Древняя переправа, чудом уцелевшая после катаклизма, являлась критической точкой между двумя территориями. Ее прикрывала ЧВК Итальяно, названная в честь командира подразделения Марко. Это многонациональный отряд, объединенный высоким профессионализмом и строгой дисциплиной. Его миссия не только в удержании позиций, но и в поддержании относительного мира на границе, где любая ошибка могла привести к крупному конфликту. Для москвичей ТНР стала своего рода «терра инкогнита», они видели в тушинцах угрозу, считая их всех поголовно причастными к криминалу и языческому свальному греху. Бойцы ЧВК не доверяли жителям ТНР, они смотрели на соседей свысока, жители же улицы Свободы и бульвара Райниса откровенно ненавидели добровольцев.
Среди наиболее опытных и уважаемых сотрудников Компании был Михаил Величко с позывным Велик. "Не стоит напрягаться, пока не получим приказ сверху, парни", - неизменно повторял он, потягивая ядреный чай из жестяной кружки, но только его спокойствие не передавалась войнам. Слухи о наступлении ходили уже месяц. Московские власти смогли добраться через развалины Курчатовского института до старинных ядерных реакторов, и создать «грязную» бомбу. На это Велик отвечал, «важнее всего быть готовыми к любому развитию событий и что главный ключ к победе - это не растеряться в критический момент». Товарищи слушали его, пытаясь найти внутренний покой, но все же не могли полностью избавиться от тревожных мыслей.
Снабжение поста происходило с постоянными перебоями. Хлеб, вода и другая провизия приходили с опозданием или не в полном объеме. Боеприпасов оставалось только 25 процентов. Марко неустанно ругался в соцсетях, записывал гневные кружочки в телеграмме, где требовал от Генштаба вооружение. Его истерика с боеприпасами - стала мемом.
В зябкое сентябрьское утро бой начался внезапно. Из зарослей показались вооруженные люди. Они двигались быстро, скрываясь в тенях, их лица были скрыты масками. В воздухе послышалось убийственное жужжание «птичек». Но нападали не со стороны Тушино, били с тыла. Легковушка на скорости влетела в бетонные блоки и рванула, бойцу с позывным Шмель прямо в шею впился огромный кусок арматуры. Начались сбросы, смертоносные ПГ-7В разносили головы в хлам. Повсеместная стрекотня уничтожала уши. Казалось, вся природа вздрогнула от накатывающего ада. Атака продолжалась несколько часов. Со стороны Москвы на подмогу ЧВК подошла Росгврадия с «коробочками», наступление на блокпост захлебнулось, но никого в плен взять не удалось, своих 300 нападавшие добивали или они сами себя подрывали Ф-1.
Дма и Ганс сидели на кухне Дины, их подруга техно-кобра, не пропускающая ни одной тусы в модном столичном шалмане «Мутаген-Амба», очень выгодно снимала студию на Соколе у москвича в третьем поколении с таджикскими корнями Расула. Его дед Джамшут скупил в этом районе после дефолта пять квартир, развозя хавчик местным. Ребята старались переварить последние события. Их побег из госпиталя напоминал жуткий ужастик. "Надо бы разобраться, что это было, но идти туда снова...", - задумчиво пробормотал Ганс. Дма молчал, наблюдая за стройной фигуркой хозяйки кухни, колдующей над зеркалом с помощью двух карт, зиплока и пипетки с синей жидкостью. Не смотря на бабские титюны, в голову Дмы полезли мысли о ебле. Готово, - пискнула от удовольствия деваха, прервав эротический сеанс жертвы каннибалов. Ребята закапали жгучую жижу себе в уши. В глазах поплыли круги, кончики пальцев приятно покалывало. Кошмар в госпитале отошел на второй план. Только Дма суетился и елозил, - Динка, ты бы на ура ебанулась, увидев, что мы пережили, да и наделали, чтобы выбраться, — признался он. Давай, пока закроем тему, ты заморачиваешься, подруга - промяукав, подъебнула шимейла-скина Дина. Покачиваясь, девчушка отправилась к шкафу, где пылилась раритетная пластинка древнющей группы «ШЛЕМ». Нам не хватает грамотного музла, хочу денчить - продекламировала она. В ТЕМНОМ ПОДВАЛЕ, В ИЗВИЛИСТОЙ ЯМЕ, БОЙ ТОПОРАМИ, БОЙ ТОПОРАМИ - заголосили динамики на полной мощи в четыре утра.
Неожиданно дверь квартиры с громким треском распахнулась, и на пороге появился бородатый южанин в семейках, тапочках на босу ногу и тюбетейке.
— Так, кто тут у нас, шо за хуйня, блээээ? — глухо проблеял он, шатаясь в сторону кухни. Кривой Ганс бросил быстрый взгляд на Дма и, не теряя времени, прыгнул вперёд. Удар. Ещё удар. Дма тоже подскочил опиздюливать незваного гостя. В руках владельца тюбетейки сверкнуло лезвие. Ебана рот, - Дма отскочил от свалки дерущихся тел, держась за окровавленное плечо. Ганс, понимая, что его сейчас вскроют как ржавые консервы, попятился назад. В эту секунду по тапочку гостя прилетела огромная ваза, которая вдребезги разлетелась и отсекла мизинец агрессору. Расул, ты ахуел, - завизжала Дина, метившая бородачу в голову. Тюбетейка взвыл диким басом, и ахуел, увидев, как Дма разорвал поло, вывалив свои сисюны наружу, чтобы быстро оценить ущерб. Воспользовавшись замешательством, Ганс схватил со стола на половину полную пипетку и вонзил ее в левый глаз Расула. Таджик грохнулся на кухонную плитку, которую сам клал полгода назад, завертелся волчком, издавая хриплые звуки, швы на кафеле были замазаны идеально. Меньше минуты конвульсий и судорог. Наследник пяти квартир отправился к гуриям.
Бля, это хозяин?! - дошло до Ганса, - хули он забыл тут?! Я Ебу? - парировала Дина, - видимо музыку не любит, нахуя ты его завалил. На хуй твоя жопа пойдет, - огрызнулся скин. Ребят, у меня кровь, - с измазанными кровью сиськами прошептал Дма.
В 4 часа 35 минут пожарный расчет прибыл к дому на Ленинградский проспекте, 74. Рассвет, однушка на первом этаже догорала, пахло шашлыком.
Доктор Самуил Каземирович Шлём заслужил репутацию одного из лучших пластических хирургов. Его клиника в бывшем военном госпитале, расположенная неподалеку от стадиона Динамо, славилась на всю Москву. Круг клиентов Шлёма состоял из знаменитостей, политиков и бизнесменов, которые готовы были платить любые деньги за его услуги. Однако за фасадом отменной репутации блестящего хирурга скрывалась темная и зловещая сторона личности Самуила Каземировича. Он увлекался оккультизмом и черной магией. А медицинское образование и передовые знания в области анатомии только способствовали его стремлениям к экспериментам, выходящим за рамки этики и гуманизма. Ночью, когда клиника погружалась в тишину, Шлем проводил свои зловещие ритуалы, пытаясь соединить современную науку с древними, потусторонними знаниями.
Помимо медицинской практики и оккультных исследований, доктор Шлём был тесно связан с криминальным миром. В клинике на Динамо тайные подвалы были забиты похищенными людьми. При этом многие из них становились участниками жутких оккультных ритуалов.
Видос с жутким ритуалом воскрешения попугая на тушинском острове завирусился во всех соцсетях. Реакция большинства пользователей – они там в своем ТНР совсем ебанулись, фейк и не более. Однако, Шлём понял, что Рафик, ставший полу-живым, полу-мистическим существом, своего рода омега в его экспериментах. Одержимость Шлёма воскресшим попугаем сожрала хирурга изнутри. Он начал планирование прорыва через блокпост в ТНР, используя связи с братками. Столкновение на блокпосту было неизбежно.
Банда, нанятая хирургом, собралась на пустынной парковке недалеко от клиники. Состав был строго продуман, и каждый из них отвечал за свою часть задачи. По ночному городу до блокпоста было не более 20 минут. Атака началась по сигналу. Это был жестокий бой, головорезы доктора не щадили ни себя, ни противника, но ЧВК были лучше обучены и дали отпор атакующим. Но этого хватило Шлёму, чтобы незамеченным пробраться через вековой деривационный канал. Правда, сейчас он был не в лучшей форме, два увальня, причем один из них здоровенный бритый транс, накануне дали ему смачных пиздюлей.
Это был пиздец, - пробираясь сквозь развалины некогда Усадьбы Покровское-Стрешнево, повторяла Дина. Не манди, - отвечал ей Ганс. Плечо Дма горело то ли от пореза, нанесенного Расулом, то ли от перцового пластыря, единственного, что нашлось на хате рейверши, чтобы быстро остановить кровь и заклеить рану, слава богам, это была неглубокая царапина. Видок ребят был фееричный. Блядский прикид Дины: чулки в сетку, кеды, мини-юбка, кожанка, под ней топик, похожий более на шнурок, едва прикрывающий девчачьи, аккуратные сиськи, дополняли растрепанные ярко-красные волосы. Дма – крепко сложенная лысая фрау, смахивающая на мужика, в альфовском расстегнутом бомбере, из которого маячили перемазанные кровью два здоровых титюна. И Ганс весь в саже, с огромным шармом на роже, ирокезом, забитым чернилами наглухо горлом и запястьями, по которым было понятно, что этот головорез вам не друг. Поганая троица решила перекантоваться от посторонних глаз в церквушке Покрова Пресвятой Богородицы. Сюда уже давно никто не ходит. Зона серая. До Тушино остались понты.
И что, ты веришь во всю эту херомундию? Думаешь, тамошний колдун вернет тебе хуй? - съязвила Дина. Я ща тебе въебу, подружка, мне теперь можно! - с характерным фальцетом пригрозил бритый трансгендер, - Есть у меня хуй, и еще слово, он прочистит твою глотку, пусть эту пидараху расколдует! - показал Дма на себя полностью. А мне норм, - заржал Ганс, - нет лучше влагалища, чем очко товарища. Увесистый кирпич просвистел над его гребнем и с глухим звуком отскочил от церковной стены. Шутейка, ты чего, - прихуел старый скин. Ща, я шутника накуканю, обиженно парировал Дма. Это все какой-то неебейший сюр, джунгли, пидоры из этих джунглей, гитлеры, ведьма-нимфоманка, карты, хирурги, бесы, - Дма понесло, - Этот, блять Шлём, просто полный ахуй. Да все будет, - перебил товарища Ганс, - прорвемся к нашим, - Растидрын, поможет, все мы дети Сварога, Рафика же вернул с того света, и мужика из тебя обратно сделает, - подытожил он.
Операция началась нормально, но вскоре я почувствовал, как под кожей что-то пробуждается. Какая та блядь завелась внутри меня и бегала по моим венам. Чужая, злая энергия начала проникать в меня. Все начало повторяться, как в тех ебаных джунглях. Я ощущал присутствие необычный сущностей, тени становились плотнее, а звуки - более назойливыми. Мой мир превратился в смесь реальности и кошмара, границы между которыми были стерты, ебя во всех дыры психику и душу. Я начал слышать голоса и чувствовать прикосновения, - присел на уши Дине под треск костра своим мерзким фальцетом Дма. Хирург с самого начала казался мне странным, - продолжил Дма. - еще пред входом, я Гансу сказал, что за хер этот блядский Шлём, фамилия, пиздец, конечно, но потом, доктор обещал вернуть меня прежним, я купился. Дма вздохнул и продолжил, вспоминая детали, которые ему ещё долго будут сниться в кошмарах, - Сначала это были странные символы на стенах его кабинета. А потом он мне вколол ярко зеленную жидкость, я был обездвижен, но все осознавал и чувствовал, затем он зачем-то сделал надрез на моих яйцах, и всунул туда какие-то раскаленные спицы, я не мог произнести ни слова. Он бросил мне на рожу какую-то вонючую тряпку. Ганса рядом не было, я даже не ебу где он был в этот момент. Я пытался орать, но от напряжения только обосрался. Тогда Шлём убрал тряпку и я увидел, как он ебет мертвеца, прямо рядом со мной, лапая мою грудь, а я лежу весь в собственном дерьмище. А ты где был, Ганс? - удивилась Дина.
