Поэма

Весна разлилась в городе сладким дурманом черемухи. После легких морозцев город накрыло жгучее, разъедающее глаза тепло утреннего солнца.

Все пространство наполнилось неприглядными видами и звуками. Каждая тварь норовила явить себя миру, как бы в перекличке тех оставшихся, кто пережил эту зиму.

Дворовые бездомные собаки вылиняли на погоду, обнажив тощие бока, и заливистым лаем отзывались друг другу.

Младенческими голосами рыдали в ночи коты: «Я выжил, я хочу любви!»

Бесконечным истерическим гомоном перекрыли небо птичьи голоса.

Все эти подвальные недобитки зимы, тощие, грязные, не раз умиравшие от голода на холодных дорогах твари, соединились в едином вопле: «Я пережил!»

И всему этому неистово крутило бока от голода, любви и радости.

Вслед за тонкими пронзительными флейтами бродячих отбросов неспешной медленной поступью вступили тубы пенсионеров. Они неспешно выбирались под глухие ноты шаркающих шагов к теплу, к солнцу, сопровождаемые мелкими семенящими перезвонами ксилофонов стареньких такс и пекинесов.

К вечеру взвизгивающие контрабасы пьяниц довершили торжественное вступление симфонии в тихих аллеях и на пыльных скамьях.

И не стало на земле ни одного места, которое не было бы объято гимном встречи весны.

И завертелось. С солнечных улиц брызнули скрипки тощих девичьих коленок. Из тени им одобряюще ответили альты мужского одобрения.

Зазвонили колокольчики детей.

И полноправно сияющим мажором под барабанный грохот взрывающегося льда заполнила улицы и подворотни главная тема – тема Весны. Солнечные зайчики из вспоротого речного брюха отрекошетили гусельным перезвоном в сердца горожан.

Валторны тепла могучей волной выгребли с самого дна все, что там пряталось, усеяв вечерние набережные и закоулки психопатами и жаждущими любви во всех ее проявлениях.

Ни один не ушел от пьянящего аромата и тепла, каждому досталось, невзирая на возраст, социальное положение и степень маргинальности

Анна выключила телевизор и сказала нервозному супругу:

- Настоящая жизнь сейчас там, на улице. Пошли уже…

И она была права

е. гликен

Ребята, думаю, что в странные времена полезно поддержать себя юмором: он всё делает легче ✨. Посему делюсь «Сказкой о Сердце не с той стороны груди» из закромов.

«Сказка о Сердце не с той стороны груди» — это сочетание:

- традиционных сказочных мотивов (структура, мотив путешествия, преодоление испытаний, герои-помощники);

- площадных прибауток (то, что вещают толпы в поликлиниках);

- и азиатской картины мира (смысловая часть).

СКАЗКА О СЕРДЦЕ НЕ С ТОЙ СТОРОНЫ ГРУДИ

Грудную клеть сужает и расширяет.

«У вас в груди завязь».

«Что у меня?» — переспрашиваю.

«Процвела у вас завязь вовне,

Стала подами, выращенными на другой стороне».

«А это плохо, доктор?»

«Да как сказать,

Органы

Нам не такими сделала природа-мать».

Глаза опускаю:

Сердце висит снаружи,

Как размякшая августовская груша,

Пуповиной

Змеиной

Свернулось на позвоночнике

В шейном отделе

И давит денно и нощно,

Выделяясь мишенью на теле

Для падальщиков,

Мух и всякой неполезной гадости.

Повторяю: «За-а-вязь»

И распадаюсь:

Бегают мои глаза по толпе.

А мне ничего не надо,

Только в тепло к тебе.

Я ищу тебя между пёстрых спин

И солнечных спиц —

Пока не засочатся яблоки опустевших глазниц.

Вылакала

Лиса

Мои глаза,

Выплакала

Весь свой урожай и сослепу потянулась к рыжей —

А она и съела жижу,

Будто бы яблоки ей мои по вкусу.

Да то и не лисица вовсе,

Но какая-то... вот сотым чувством

Знаю её — не к нам, да за нами

Звенит колоколами.

Как «скорая»

Лошадями по мостовой.

Ай, что же со мной?!

В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОЛИКЛИНИКЕ

Несусветная очередь,

Шуршат куртки и хмурят брови.

— Эй, медсестра, где у вас тут мочатся,

Пока доехал, извёлся от колик.

— Извините, — говорю, — кто последний?

— Да вон сидит дед, получил пенсию

И пришёл выписать себе лекарств,

Будут на столе, вместо яств,

За ним будете.

— Спасибо.

— Ну что за люди!

Девушка, вы куда встали?!

— Очередь занимаю

За дедушкой, как мне сказали.

— Тогда я перед вами.

— Не лгите, вам за мной.

— Тогда за вами.

Чтоб чёрт тебя бил ногой!

— Что?

— Ничто.

Понабежали,

Будто больше других ждали.

Разнокурточная полоса

Очередей, звончеют кругом голоса.

— Деточка, я научилась читать,

Чтоб инструкцию понимать.

Мо-ти-ва-ци-я! Понимаешь ли?

— Да ты умнее врача, краля!

— Кто у нас тут такой бойкий,

Залез на регистратурную стойку

Со стихами для чтения?

— Как в баре тут угар и пение!

А ну давай шуточные и плясовые!

— А меня девушка бросила,

Надоел, сказала, до поносу.

Можно и слёзные всякие.

— Слезьте, мужчина, и не маячьте!

Дайте бабушку записать-то.

— Да к чему ей уже?

Молодых надо вперёд пускать.

— Раньше надо, милок, вставать.

— Да ты я смотрю, умная, и родилась раньше.

Чтобы очереди позанять все.

— Да, хватит в разных очередях занимать,

Выбирай одну и стой.

— Поживёшь с моё, мил мой,

Будешь и не так плясать.

На час ближе к ночи,

Подходит наконец моя очередь.

Записалась бы тихо и скромно,

Да вокруг гомон,

Пришлось тоже повысить тон.

Очень громких мало кто выставит вон —

Таковы правила:

Кричать, как младенец, отрезанный от пуповины

(Или взрослый — от своего сознания).

Изо всей силы.

Здесь её у всех вдосталь,

Каждый хочет быть «перед» и не быть «после».

Захожу к врачу, ещё спустя

Общительные полтора часа.

— Здравствуйте, доктор.

— На что жалуетесь?

— Сердце растёт снаружи, оно тревожит.

— Где? Всё с вами в порядке,

Идите себе без оглядки.

— Вот перед вами оно, смотрите.

— Да нынче у всех так,

Цирроз, язвы да и гастриты.

— Выпишу антибиотики,

Они всю гадость у вас убьют.

— Но мне не надо, чтобы оно отсохло.

— Тогда зачем вы пришли к врачу?

— За помощью, за исследованием:

Что со мной происходит.

— Девушка, ресурсы для расследований

Заняты. Разгрузятся через годик,

Если субсидии до нас дойдут.

Я предлагаю вам действенный маршрут.

Ну отсохнет что-то, так болеть не будет!

Экие вы неразумные люди,

За помощью они пришли

И не принимают.

У нас, врачей, тоже в карманах гроши,

Поэтому лекарства мы не принимаем.

Лечимся благоволением высших сил,

Если кто из них вдруг решил

Подарить нам денег.

В прошлом году у уборщицы наконец появился веник!

— Значит, мне можно идти?

— Идите.

Чуть повремените,

Понаблюдайте за своей болезнью.

Некоторые наблюдают до пенсии,

Так что, может, всё обойдётся.

Уши уж не отсохнут.

В ЧАСТНОЙ КЛИНИКЕ

А уши пошли и свернули за угол,

Сердцем направлены.

За углом здание передовое.

Платная клиника,

Табличка:

«После нас у вас глаз и ушей всегда будет двое».

— Посторонись, дверь не корячь,

Закрой. В очередь, в очередь

Всех приму…

— Не читайте мне отповедь

— … И ждите.

— Ай, твою мать!

Зачем я пришёл в платную клинику?

Лучше бы сразу на отпевание к клирику.

Захожу в кабинет с серой табличкой,

А за спиной:

— Да что вы все прётесь,

У вас что ли отмычки?

Усрётесь

За свою очередь.

— А ведь платная клиника!

— Точно-точно, а всё одно безобразие:

Лезут, как мрази.

— За что я плачу,

Если вовремя не попадаю к врачу?

Прохожу мимо до нужного кабинета,

Врач задумчивая сидит, теребит манжету.

— Здравствуйте, сердце меня беспокоит —

Растёт не с той стороны груди.

— Давайте послушаю. Нет колик?

— Как вам сказать, чувствую

Сплошное

Воспаление.

— Вижу язвы,

Пробовали их мазью

Из невиданного растения?

— Пробовала, и бальзамы разные

Тоже.

— Мм, вижу по вашей роже,

Что не сработало ничего.

А так больно?

— Ой, да вы что!

— Выпишу вам таблеток,

Чтобы боли не чувствовали.

Из побочных: сначала крутит валетом,

Но потом отпустит.

— Доктор, а таблетки-то дорогие?

— Дорогие, но другие

На вас не сработают.

— Доктор, мне бы полегче

В плане расплаты,

Живу не богато.

— Понимаю. Что ж в круговерти

Спонсора не завели?

— Доктор, мне бы решить точно,

Что со мной, а потом уже свечи, цветы и шабли.

— Милочка, хоть и врач,

Я гуманитарий,

На математике

Из школьного образования

Я вынесла,

Что чисел два:

Много и мало.

Зарплата — мало,

Цена — много.

И у нас с вами расплачиваюсь не я.

И слава, скажу вам, богу!

Идите в…

Аптеку и оплатите,

И — до следующего приёма.

Проверим, сработает ли мой совет.

— Благодарю, ладно, попробую,

Здоровье бесценно.

— Да-да, и скажите другому

В очереди, пусть заходит.

А вы не нервничайте, вам вредно.

И как мне без крови и кислорода

Быть полноценной…

Что беречь,

Если внезапно и нечего?

Боль носить и стеречь,

И пить таблетки, оседающие в печени

И заглушающие сигналы.

Небывалое

Не лечат.

Наверное, и незачем.

Но нестерпимо хочется.

Потому что неправильно,

Чтобы сердце росло с другой стороны груди:

Собирает всю пыль и не знает, куда идти.

Или точно знает — к тебе.

А это куда и какими шагами?

Наверное, семимильными.

Врачи считают, такое земным непосильно.

У ХИРУРГА, ЧТО ДЕРЖИТ СВОЙ КАБИНЕТ

Слышу речи перебивные.

— Этот любого вылечит!

— А каков он на харю-с?

— Да такой, как хариус,

С глазами немигающими.

— Барышня, да что вы к нему идёте,

Денег не напасётесь.

У меня тут коллекция.

Предлагаю пришить вам второе сердце.

Оплату можете выбрать сами.

На прошлой неделе юноша менял на вторую печень,

И до сих пор как не в себя весел.

— Я лучше в регистратуру.

— Вам там пропишут такую микстуру,

Которую вы нигде не найдёте,

Из-за рубежа не ввезёте,

Потому что у нас оно запрещено.

Обращаюсь в регистратурное окно.

— Милочка, собственно, вы к кому

Так уверенно шагаете?

— У меня в рецепте приписка сходить к одному

Врачу, по фамилии Зафигте.

— Господи, откуда же вы берётесь?

Вы точно его ищите?

Может быть, вам к урологу,

Нашему Гниеляну?

Или там, к венерологу

Нечегобыло? У него прямо

Гастроли постоянно

По пациентам.

Во как вздулось, похоже на плаценту,

А вы — младенчик.

Ой, я шучу, девушка!

Вам в другое регистратурное окошко,

Там вас помурыжат немножко

И затем

Отпустят ни с чем.

Но можете постоять в очереди,

Если очень хочется,

Может, оно у вас от одиночества

Налилось дынькой.

У нас в деревне такое решали

На поминках —

В смысле свадьбу затевали:

У гробика всё село соберётся

И присматривается друг к дружке.

Покойничек не вернётся,

А живущим бы поднатужиться

Да найти на свою капусту

Пахаря, повитуху да знахаря.

… Ой, девушка, у меня обед!

Я вам понарасказала,

Что очень устала.

Записала вас к серпетологу,

Ой, то есть к этому… -ологу.

— Постойте, вы мне указали вчерашний день

На талоне.

— Деточка, первая дверь

На втором этаже, — отозвалась старушка в балахоне

С шалью,

Обозначающую примерно талию,

С серебряной косой

И запутавшимися в ней перьями. —

На втором этаже отделение,

Которое принимает в прошедшем времени.

Идите, там все по записи ходят,

Никто не толкается.

— Спасибо.

Второй этаж, первая дверь.

Двенадцать существ, и к ним я теперь.

Что-то странное здесь, никто не толкается…

— Душки ваши мелкомасштабные,

Девушка. Да тельца ваши маленькие:

У Бога диоптрий на вас не хватает.

— В божественной организации здравоохранения

Запрещается напрягать зрение.

— Да, рекомендуется существам маленьким

Расти,

Чтобы как-то себя спасти

При жизни от гниения заживо.

— Людская очередь на кладбищенские места

Во всю жизнь тянется и толкается.

— И ругается.

— И дурак…

— Уж и Бог…

Хором: … не вымажет в ней перста.

— Пусть толпа Им проникается.

— Как вы меня понимаете,

Если я не говорю слов? —

Спрашиваю у двенадцати прикрытолицых голов.

— Девушка, Слово — это движение,

В мысли и речи, в бездействии и ускоренном сердцебиении:

Покаянную почитайте.

— Кстати, а вы к какому врачу?

— Вот у меня на бумажке написан он…

Принимает в прошедшем времени, перед входом надеть балахон.

— О, этот поможет вам. Держите свечу.

— А к принимающему в будущем уже записались?

Как диковинно у них здесь. Говорю:

— Нет, я такого даже не знаю.

— Не торопи её, она же таскается ещё с прошлым.

Вон опухло и пыли набрало с дорог

Сердце, вышагнувшее за порог,

Подальше от лёгких.

Бунтует оно у вас, девушка.

— Ребёнком, ага, колотит по рёбрам.

— Зверёнком, обидевшимся на клетку.

— Вы бы протёрли его салфеткой.

Доктору, конечно, не помешает.

А вот сердцу без света…

— Девушка, Вы, по-моему, в Бога-то и не веруете.

— Ух ты, и правда, в медицине без этого никак.

Открылась дверь

Со звуком, как рыкнул зверь.

— Так воздают не по вере,

А по делам.

Делам, в которых вопросов о вере не возникает.

Проходи, деточка. А вы расходитесь, завтра собрание.

— До встречи, граждане.

— До свидания.

— Девушку дождались.

— Да, других сегодня не будет.

Хорошо же знать всё заранее!

— В поликлиниках люди

Живут по такому же расписанию:

Конфеты не дарящих загодя пациентов не принимают

И сразу знают

Анамнез,

Диагноз

И начинают с итога.

— Ага, с порога.

— По одёжке читают.

— По ней и провожают.

— Им надо такие же одинаковые балахоны.

— Чтобы как мы были:

Понимали, чем движимы, чем ведомы.

— И были скромными.

— И милосердными.

— Как в диалоге с смертью.

Закрылась дверь, голоса стали звучать как ветер,

Проникающий между петель,

Как незакрываемый вентиль

Времени.

— Милая моя, вы ведёте себя как растение.

Сердце, вижу пыльное, хоть салфеткой протёртое.

Вы боитесь жить, выбирая потёмки,

Где не требуется ваших решений.

Вы себя экономите,

Во, наморщили лобик.

Понимаете, детка малая,

Да, вы у меня из-за потенциала.

Я веду вас с рождения, с самого начала.

Но случился критический момент.

Знаете когда?

— Нет.

— Не правда. Сейчас наступила беда.

Любая радость и горечь не бывает всегда,

Завтра или вчера.

Вы со старушкой в холле внизу говорили:

Это была Смерть, оценивала готовность к могиле

Ваше желание и силу

Жить.

Улавливаете нить?

Прежде всего — желание.

Вы прошли испытание.

Не спрашивайте, какое…

Ладно… Мысленно вы над ней посмеялись,

Но были приветливы, скромны и спокойны.

Таким не бывает настоящий покойник:

Он никогда не примечает шали на талии,

Потому что слишком заботится о своей.

А любое «слишком» случается с теми, кто хочет иметь,

Но не имеет

И не видит ничего вокруг.

Ступайте, мой друг.

Платить не надо,

Мы тут не стадо пасём,

А зрячим сердцами

Подсказываем, что они воспринимают глазами.

Просвещенье несём.

***

На улицу выхожу.

— Извините, не Вы обронили слезу?

И толпа обернулась:

— Вы это кому?

Улицы бронзовые и люди на них —

Скульптуры праздничные,

Языческий миф

Оживает.

Движутся по спирали вечности

Неподвижные и танцующие

Опрометчиво

Не замечающие улицы,

Которая изменяется,

Но кажется недвижимой

Относительно их.

Многоголосье ужимок

Растекается звуками, говорит

Малопонятные даже им смыслы.

Сердце сжалось и поутихло,

Подхваченное этой волной.

Неразборчивые слова

Как облака —

Легче,

Чем отчётливо говоримое наперебой.

Песня ветра.

Смуглой слезой

По щеке двора,

По домов зубам.

Иду по наклонной.

Чёрт знает, зачем иду, даже скатываюсь.

Наверно, вот бес и попутал, падла.

— Девушка, вам куда?

— Мне до поклонной.

— Вам рано,

Куда торопитесь,

Жизнь в радость

В вашем-то возрасте

Танцевать!

Падать

Да вновь вставать!

Вы не рассыпетесь,

Грацию сохраняйте,

Она в помощь.

— Больные мысли,

Разум без мира в куске мяса.

— В этом угроза.

Неужели, пройдя по улице

Не видите пути

Освещенного,

В наши дни

Фонари

Везде да дороги мощеные.

— Стыдно, ей-богу!

Как из утробы

Да в жопу.

Это при благах электричества!

— Девушка, вы не слепы и видите,

Что хорошо вокруг да приветливо,

Коли вы таковы в глубине своей.

— Это поветрие

Декаденсткое всех людей.

— Да вы же не все!

Глаза сияют, что звёзды, да ярче,

Вами бы путь освещать.

— Юноша, я хочу танца...

С вами потанцевать!

— Так и станцуем, держите руку.

— Сейчас напою нам звуки.

— Экая вы лёгкая,

Что сосновая иголка

На южном берегу глиняном,

Пружинящем.

Аромат ваш что сумерки

У подножия моря,

Где собираются люди,

Не знающие горя.

И все они — ради ваших песен.

— Юноша, ваш голос во мне весел,

Что костёр после заката,

Когда проводившие солнце поют

О славности вечера

Неповторимого, и чей уют

До горизонта и далее — бесконечен.

— Расцветаете, девушка, как горный мак

На развалинах генуэзской крепости.

Прославляете новый день, и ваш флаг

Облаком над водопадом в гористой местности.

— Юноша, вы —

Что источник

Омолаживающей воды,

Проверяющей горы на прочность.

— Розовым облаком вы во мне.

— Я хочу, чтобы мы не во сне.

— И мы не во сне танцуем, милая,

Осмотрись вокруг:

Гора возвышается над нами,

Бурлит у подножия сила

Водопадова, и ниже — пляж с именами

На мокром песке.

— Мы стираем ногами

И пишем сердцами,

И моет нас море пенистыми руками,

Как голос твой, милый, в моих волосах.

— Видишь, любимая, этот знак?

— Солнце восходит для нас.

— Ох, твоё лицо исчезает.

Кто ты, юноша с… моими глазами?

— Я, моё очарование,

Сказочное создание,

Из любой мифологии на твой выбор.

Вряд ли, конечно, кикимор.

По функции я похож на Николая-чудотворца,

А если хочешь, на мудрого котика,

Что бегает по ветвям Иггдрасиля.

С совершающими путь делюсь силой.

А проще — я часть тебя.

Вот мы обнялись и сердце

Оказалось внутри двух тел,

Это ты стала цельной.

А я просто попал в воображенья прицел,

Чтобы быть тебе парой в танце

Освобождения от закваски,

Сгустившей твою кровь.

Как угодно, меня обусловь.

— Значит, сердцу больше не быть в пыли,

И теперь оно бьётся внутри груди.

— Верно, радость моя, танцуй и пари!

Не забывай о ценах —

Их ярлыки

Ломают колени,

Но и лечат, обозначая бесценное,

Что ты в себе растишь,

Хирургически высекаешь скульптуру.

Да, как говорили в толпе: «Не будь дурой».

------

💎 СИМВОЛИЗМ СКАЗКИ (тем, кому и посмеяться, и подумать):

Необходимо комментирую концовку. Она уходит в традиции восточного мировоззрения, а мы с вами находимся больше под влиянием европейской культуры.

В начале главная героиня ищет «тебя», а в конце танцует с многоликим юношей. Так что сердце, растущее наружу, оказывается как бы между двух тел — оно наконец защищено. Конечно, можно понимать буквально: девушка встретила юношу и обрела целостность (ну или можно про зверя с двумя спинами подумать).

Но таки давайте добавим вкуса и прочтём многомерно (ведь именно такими я создаю свои работы).

Девушка и юноша — это символы, дордже: слияние мужского и женского начал в единое целое внутри одного человека. Важно понимать, что «мужское» и «женское» в данном контексте — символы для энергии метода (действия) и мудрости (размышления).

Ага, внезапно образ из буддизма про психологию. То есть мужчина ищет в себе женщину (мудрость), а женщина ищет в себе мужчину (силу действовать). Первостепенная задача: сделаться полноценным и не присасываться к окружающим.

В любом случае: гармония с собой находится в лёгкости и любви, которая не отделима ни от себя, ни от другого. В общем, сказка и для посмеяться и для подумать.

💎 ИЛЛЮСТРАЦИЯ: Всё тот же символизм. Дордже — скипетр и колокольчик, юноша и девушка, объединяющая их цепочка ДНК.

Читал её точно в середине 90х, не помню ни автора, ни названия.

Жанр я бы назвал документально-фантастическая поэма. Помню только суть.

Длинная предистория, что и как вообще получилось.

Начинается с описания жизни неких проточеловекоподобных существ, на одном большом континенте, вследствие движения тектонических плит материк медленно раскололся на две части, которые стали медленно удаляться друг от друга, и два этих одинаковых вида существ в ходе эволюции оказались в разных климатических условиях.

Один материк "уплыл" в северные широты с неблагоприятными погодными условиями, второй оказался ближе к экватору, и условия там были райские.

Существа живущие на "севере" пошли по технократическому пути, пользовались огнём, изобрели колесо, орудия труда, обработка металлов, строили тёплые жилища, и прочее. В принципе их общество похоже на цивилизацию "наших" обычных людей, со всей нашей агрессивностью, враждебностью, распрями и жаждой наживы.

У вторых же, которые находясь в комфортных условиях, развились паранормальные способности, телепатия, ясновидение, пирокинез, телекинез, подчинение животных своей воле, у них было развито земледелие, культивирование селекция новых, высокоурожайных сортов растений, духовные практики, мало того, что все жители были равны в правах, так и животные тоже были наделены правами, так как они жили в ними в мире, понимая их мысли и подчиняя себе. (животных в пищу не употребли, кстати).

Вскоре первые настолько развили судоплавание, что стало возможным добраться до второго материка.

И начинаются странные захватческо-оборонительные войны, северяне теоретически могли победить оружием, но не могли управлять собой и этим же оружием, когда южане применяли свои пси-технологии, пси-воздействие усиливалось значительно, если существа собирались вместе и посредством некой резонансной молитвы просто могли обездвижить группу северян введя их в подобие летаргического сна, или панического ужаса, или благостного беспричинного веселья. Иногда они уводили одного или двух северян в "плен" и показывали свой образ жизни, свою цивилизацию, и вроде как перевербовывали, возвращали из обратно, дабы те рассказали своим, что южане живут мирно, и хотят дружить, но после возвращения их считали очарованными, заколдоваными и вообще сошедшими с ума.

Иногда северяне брали в плен южанина, когда могли застать замешкавшегося в одиночестве, и он не мог им противостоять, увозили к себе, и подвергали всестороннему изучению.

Вроде как из-за долгого изолированного развития они даже не могли размножаться между собой.

Это всё что помню.

Буду безмерно благодарен, тем кто вспомнит автора.

Этот стих я уже однажды постил, когда-то давно, и в другой реальности. И вот, реальность поменялась, а актуальность стиха никуда не делась.

Считайте этот пост сознательным баяном.

Адександр Галич. Поэма о сталине. Маленький отрывок.

Глава 5: Глава, написанная в сильном подпитии и являющаяся авторским отступлением

То-то радости пустомелям,
Темноты своей не стыжусь,
Не могу я быть Птоломеем,
Даже в Энгельсы не гожусь.
Но от вечного бегства в мыле,
Неустройством земным томим,
Вижу - что-то неладно в мире,
Хорошо бы заняться им,
Только век меня держит цепко,
С ходу гасит любой порыв,
И от горестей нет рецепта,
Все, что были, - сданы в архив.
И всё-таки я, рискуя прослыть
Шутом, дураком, паяцем,
И ночью и днём твержу об одном:
Не надо, люди, бояться!
Не бойтесь тюрьмы, не бойтесь сумы,
Не бойтесь мора и глада,
А бойтесь единственно только того,
Кто скажет: "Я знаю, как надо!"
Кто скажет: "Идите, люди, за мной,
Я вас научу, как надо!"

И рассыпавшись мелким бесом,
И поклявшись вам всем в любви,
Он пройдёт по земле железом
И затопит её в крови.
И наврёт он такие враки,
И такой наплетёт рассказ,
Что не раз тот рассказ в бараке
Вы помянете в горький час.

Слёзы крови не солонее,
Даровой товар, даровой!
Прёт история - Саломея
С Иоанновой головой.

Земля - зола и вода - смола,
И некуда, вроде, податься,
Неисповедимы дороги зла,
Но не надо, люди, бояться!
Не бойтесь золы, не бойтесь хулы,
Не бойтесь пекла и ада,
А бойтесь единственно только того,
Кто скажет: "Я знаю, как надо!"
Кто скажет: "Тому, кто пойдёт за мной,
Рай на земле - награда".

Потолкавшись в отделе винном,
Подойду к друзьям-алкашам,
При участии половинном
Побеседуем по душам,
Алкаши наблюдают строго,
Чтоб ни капли не пролилось.
"Не встречали - смеются - Бога?"
"Ей же Богу, не привелось".
Пусть пивнуха не лучший случай
Толковать о добре и зле,
Но видали мы этот "лучший"
В белых тапочках, на столе.

Кому "сучок", а кому коньячок,
К начальству - на кой паяться?!
А я все твержу им, ну, как дурачок:
Да не надо, братцы, бояться!
И это бред, что проезда нет,
И нельзя входить без доклада,
А бояться-то надо только того,
Кто скажет: "Я знаю, как надо!"
Гоните его! Не верьте ему!
Он врёт! Он не знает - как надо

Прочитала я, значит, "Одиссею" Гомера и поразилась тому, как главный герой поэмы, которому мы все по идее, должны сопереживать, ведёт себя явно неадекватно даже по меркам того времени. Взять вот ту же историю с циклопом Полифемом, изложенной в песне девятой великой поэмы.

После завершения Троянской войны, в МИРНОЕ ВРЕМЯ, Одиссей и его двенадцать спутников (аж вспоминается библейский Иисус Христос с апостолами) возвращаются домой, натыкаются на незнакомый остров, обнаруживают там пасущийся на лугу скот и даже забегают в огромную пещеру. Спутники сразу же смекнули, КТО являлся истинным хозяином данной пещеры и что им грозит опасность. Да и сам Одиссей, как мы видим, не был совсем уж несведующим дураком:

"Далее поплыли мы, сокрушенные сердцем, и в землю

Прибыли сильных, свирепых, не знающих правды циклопов.

Там беззаботно они, под защитой бессмертных имея

Все, ни руками не сеют, ни плугом не пашут; земля там

Тучная щедро сама без паханья и сева дает им

Рожь, и пшено, и ячмень, и роскошных кистей винограда

Полные лозы, и сам их Кронион дождем оплождает.

Нет между ними ни сходбищ народных, ни общих советов;

В темных пещерах они иль на горных вершинах высоких

Вольно живут; над женой и детьми безотчетно там каждый

Властвует, зная себя одного, о других не заботясь".

Возникает вопрос, если они впервые попали на Остров Циклопов, ОТКУДА мореплавателям тех лет было знать об их существовании? И если Одиссей, предположим, слышал об этих существах жуткие легенды, что они жрут людей, так какого дьявола, спрашивается, он попёрся без спроса к великану - людоеду с явной целью - ограбить его - забрать себе и коз, и баранов, и продукты, которые Киклоп/Циклоп производил из козьего молока, да ещё и ожидал от Полифема какой-то там подарок?! Это ж всё равно, что услышать про реально жившего где-то маньяка, пожиравшего детей, и все равно заглянуть к нему на ужин! Феерическая глупость.

Ведь правильно Одиссею говорили умные люди, чтобы он забрал с собой всё необходимое и поскорее свалил бы с опасного острова восвояси:

"Спутники стали меня убеждать, чтоб, запасшись сырами,

Боле я в страшной пещере не медлил, чтоб все мы скорее,

Взявши в закутах отборных козлят и барашков, с добычей

Нашей на быстрый корабль убежали и в море пустились.

Я на беду отказался полезный совет их исполнить;

Видеть его мне хотелось в надежде, что, нас угостивши,

Даст нам подарок: но встретиться с ним не на радость нам было".

То есть, нам хотят сказать, что тот самый Одиссей, великий и мудрый царь Итаки, обманувший троянцев и выигравший войну, вдруг ни с того ни с сего поглупел и задержался на острове, намеренно подвергнув свой экипаж опасности?! У него что, ум и инстинкт самосохранения при виде массивного великана война напрочь отбила?! Ведь если бы Одиссей послушал своих спутников, то избежал бы гибели шести итакийцев и не навлёк бы на себя гнев самого владыки морей Посейдона!

Что же происходит дальше? Возвращается домой Полифем, видит непрошенных гостей и явно злится. Я бы тоже разгневалась на то, что если бы кучка мужчин без спроса ворвалась в моё собственное жилище, ела мою же еду и пыталась завладеть моим же имуществом. Да и Полифем что-то тогда тоже ступил - закрой он вовремя свою пещеру валуном, то Одиссея бы в ней не оказалось, и он бы глаза своего не лишился...

Оказавшись в западне по собственной же вине Одиссей не придумывает ничего лучше, чем ослепить несчастного циклопа и навлечь на себя ещё больший гнев Олимпийцев:

"Царь Посейдон земледержец, могучий, лазурнокудрявый,

Если я сын твой и ты мне отец, то не дай, чтоб достигнул

В землю свою Одиссей, городов сокрушитель, Лаэртов

Сын, обладатель Итаки, меня ослепивший. Когда же

Воля судьбы, чтоб увидел родных мой губитель, чтоб в дом свой

Царский достигнул, чтоб в милую землю отцов возвратился,

Дай, чтоб по многих напастях, утратив сопутников, поздно

Прибыл туда на чужом корабле он и встретил там горе".

Но и когда чудом сбежав из логова Полифема ВЗРОСЛЫЙ Одиссей почему-то не унимался, вёл себя, как какой-то мальчишка-хулиган, выкрикивая обидные слова:

"Но, на такое отплыв расстоянье, в каком человечий

Явственно голос доходит до нас, закричал я циклопу:

"Слушай, циклоп беспощадный, вперед беззащитных гостей ты

В гроте глубоком своем не губи и не ешь; святотатным

Делом всегда на себя навлекаем мы верную гибель;

Ты, злочестивец, дерзнул иноземцев, твой дом посетивших,

Зверски сожрать — наказали тебя и Зевес и другиеБоги блаженные".

Так я сказал; он, ужасно взбешенный,

Тяжкий утес от вершины горы отломил и с размаха

На голос кинул; утес, пролетевши над судном, в пучину

Рухнул так близко к нему, что его черноострого носа

Чуть не расшиб; всколыхалося море от падшей громады..."

Разумеется, спутникам, которые всё-таки после чудесного избавления украли у слепого Полифема всех коз и баранов, пытались усмирить расхрабрившегося до неприличия вождя, который даже открыл циклопу своё истинное имя:

"Дерзкий, — они говорили, — зачем ты чудовище дразнишь?

В море швырнувши утес, он едва с кораблем нас не бросил

На берег снова; едва не постигла нас верная гибель.

Если теперь он чей голос иль слово какое услышит,

Голову нам раздробит и корабль наш в куски изломает,

Бросив утес остробокий: до нас же он верно добросит".

Так говорили они, но, упорствуя дерзостным сердцем,

Я продолжал раздражать оскорбительной речью циклопа:

"Если, циклоп, у тебя из людей земнородных кто спросит,

Как истреблен твой единственный глаз, ты на это ответствуй:

Царь Одиссей, городов сокрушитель, героя Лаэрта

Сын, знаменитый властитель Итаки, мне выколол глаз мой".

Так я сказал. Заревел он от злости и громко воскликнул:

"Горе! Пророчество древнее ныне сбылось надо мною;

Некогда был здесь один предсказатель великий и мудрый,Телам,

Евримиев сын, знаменитейший в людях всевидец;

Жил и состарился он, прорицая, в земле у циклопов.

Ведая все, что должно совершиться в грядущем, предрек он

Мне, что рука Одиссеева зренье мое уничтожит.

Я же все думал, что явится муж благовидный, высокий

Ростом, божественной силою мышц обладающий смертный...

Что же? Меня малорослый урод, человечишко хилый

Зренья лишил, наперед вероломно вином опьянивши.

Если ж ты впрямь Одиссей, возвратись; я, тебя одаривши,

Стану молить Посейдона, чтоб путь совершил ты безбедно

По морю; сын я ему; он отцом мне слывет; и один он,

Если захочет, погибшее зренье мое возвратить мне

Может — один он, никто из людей и никто из бессмертных".

Так говорил Полифем. Я, ответствуя, громко воскликнул:

"О, когда бы я так же мог верно и гнусную вырвать

Душу твою из тебя и к Аиду низвергнуть, как верно

То, что тебе колебатель земли не воротит уж глаза!"

Ну вот кто так вообще поступает?! Вторглись без спросу в чужой дом, хозяина обокрали, да ещё и глаз выкололи! И чему эта история учит? Что даже циклопу впредь нужно закрывать свою пещеру, чтобы в неё больше никто не вошёл и не попытался обокрасть? Что, если ты заранее знаешь, что попал на остров людоеда, то не нужно вламываться в дом и ещё ожидать от него какого-то великого дара! Единственный, кого жаль мне стало в данной ситуации, так это сам Полифем, а отнюдь не Одиссей...А что до истории Акида и Галатеи, то тут виновата уже богиня любви Афродита. Знала же она прекрасно, что циклоп Полифем - мизантроп нелюдимый, который живёт на своем острове и скотоводством занимается, больше ему ничего не нужно, так нет же - внушила любовь и ему! В результате имеем обезумевшую от горя нереиду и труп юноши...