Древние

Сибилл Шепард. Какие-то древние года

Глава 4. Похороненная заживо

Успокоительная микстура, флакон которой Лариса дала Боровому с вечера, действительно помогла. И учитывая то, что последние четыре ночи Костя спал очень плохо, сегодняшнюю он провел просто как младенец. Даже, несмотря на тот шок, который он испытал во время полинезийского ритуала. С аппетитом позавтракав, парень посвятил день работе и прогулке по округе. Единственным неприятным моментом оказалось то, что выбравшись на указанный старостой холм, Костя так и не смог дозвониться к себе в редакцию из-за отсутствия связи. Заглянув по дороге в сельсовет, он уточнил у Михаила, верно ли его понял.

- Да не боись ты, городской. Я позавчера тоже еле-еле смог поймать сеть, значить. Она то есть, то нет. И хто знает, из-за чего. Попробуй позже, может и прорвешься.

Когда до заката оставалось совсем немного времени, в дверь дома Торпина без стука вошла вчерашняя девушка, Ксеня. Сегодня она была одета в нарядный сарафан, на ногах ее красовались лаковые туфли, а длинные волосы уложены в причудливую, но при этом весьма элегантную прическу. Константин не стал уточнять, с чем связаны такие изменения, однако мысли закрались в голову довольно лестные.

- Сегодня хоть пофотографировать получится? - спросил он у Ксени, набрасывая через плечо ремень фотоаппарата.

- Да сколько угодно, - небрежно махнула рукой девушка, - сегодня даже лучше будет. Ну что, идемте?

Впрочем, ее легкость и даже веселье не смогли заразить Константина. Чем ближе они подходили к церкви, тем сильнее внутри него нарастала тревожность. Невнятный страх ледяным комом подкатывал к горлу. Перед глазами вставали пугающие образы того, что он может увидеть после того, как Екатерину извлекут из могилы. Несмотря на то, что прошли всего сутки, ему виделся то траченный гнилью и червями труп, то пустой гроб, из которого тело утащили подземные чудовища. Ксеню же подобные моменты вообще не тревожили, и она просто щебетала без умолку, рассказывая о своих планах.

- …вот. А как урожай продадим, и мне начнут строить мой собственный дом, я поеду в город учиться. Хочу все-таки поступить в медицинский. Лариса Петровна, конечно, еще молодая, но ей помощь тоже не помешает. Хочу хирургию изучать!

На кладбищенской площадке уже собрались деревенские. И сегодня их было намного больше, чем вчера. Все пришедшие были одеты с той же долей торжественности, что и Ксеня. И, если бы не тревога, это зрелище можно было бы смело назвать комичным. Мужчины, сменившие рабочие штаны и рубахи на пиджачные пары. Женщины, уложили прически и нарядились в свои самые нарядные платья. На фоне сельской пасторали все это выглядело несколько забавно. Однако одна мысль заставила Константина застыть на месте, будто пораженного молнией: за, более чем сутки, пребывания в Коати он не увидел ни одного ребенка. В деревне жили люди самых разных возрастов. Добрую половину населения составляли молодые пары. И ни одного малыша. Ни одного подростка. Это было очень странно, и журналист решил при случае обязательно задать этот вопрос Торпину.

Протолкавшись к могиле, Костя увидел, что дожидаться его не стали, и четверо мужиков орудовали лопатами, выбрасывая из могилы комья земли. Копали они достаточно аккуратно, очевидно для того, чтобы случайно не повредить стеклянную крышку. Спустя какое-то время, они вытащили циновку из веток и аккуратно принялись вытаскивать на поверхность домовину. Осторожно заглянув через плечо Торпина, Костя с облегчением увидел, что женщина все так же лежит в ящике, да и лицо ее осталось прежним. Смущало только то, что она не двигалась и никак не проявляла присущей живым активности. Будто прочитав мысли Кости, Владислав Сергеевич успокаивающе покачал головой:

- Не обращайте внимания, друг мой. С нею все хорошо, просто она очень крепко спит. Это происходит с каждым, кто совершает путешествие на вечнозеленые луга небесной козы. Она проспит еще минимум четыре часа. Ну, что вы копаетесь? Открывайте уже, - поторопил он мужчин.

Не до конца забитые гвозди вытащили из пазов, крышку осторожно отставили в сторону. К телу лежащей в гробу подошла Лариса, вооруженная фонендоскопом. Рядом с собой она поставила медицинскую сумку. Расстегнув платье, она внимательно послушала легкие Екатерины, осмотрела ее кожные покровы. Приподняв веко, с помощью небольшого фонарика оценила реакцию зрачка.

- Все в порядке, она в норме.

Толпа радостно загалдела.

- Перенесите ее в церковь, - распорядился Торпин, - пусть поспит в тепле. Ну а остальные…

Он хитро усмехнулся, поглядывая краем глаза на все еще не пришедшего в себя Костю.

- А остальных приглашаю отпраздновать возвращение Кати!

Екатерину бережно переложили на широкие носилки, и двое копателей, подхватив их, отнесли спящую в здание бывшего храма. Остальные же сельчане веселой гурьбой устремились в сторону сельсовета. Ксеня схватила Константина за руку и потащила его следом за ними.

- Каждый раз, когда человек возвращается оттуда, мы устраиваем праздник. Это вроде такой традиции, как второй день рождения, - взахлеб рассказывала девушка. - Гуляем обычно аж до ночи. Все-таки, такое радостное событие!

- Наверное, не так часто у вас праздники проходят? - поинтересовался журналист, едва поспевая за Ксеней.

- Когда как. Иногда очень редко, а иногда и три раза в неделю. Пойдем скорее, а то самые лучшие места займут.

За зданием местного управления уже стояли в три ряда накрытые столы. Угощение оказалось по-деревенски щедрым, хотя и без каких-либо изысков. Салаты, жареное мясо, картофель, миски с разнообразными соленьями и алкоголь в избытке - все это создавало абсолютно домашнюю, уютную атмосферу. Несмотря на то, что солнце клонилось к закату, поляна была ярко освещена фонарями на столбах, запитанных от тарахтящих генераторов. Из колонок, подключенных к аудиосистеме звучала веселая, бодрая “попса”.

Рюмки и кружки наполнялись и опрокидывались, закуска сметалась с тарелок. Местные веселились от души - шутили, подпевали любимым песням, некоторые танцевали. Ксеня неутомимо и, теперь уже совершенно не скрываясь, строила глазки Косте. Впрочем, он не имел ничего против легкого флирта, а потому развлекался наравне со всеми.

Через некоторое время, когда музыка стала тише, а весеннее небо укрылось лоскутным одеялом звезд, парень решил задать несколько вопросов Торпину. Поискав его глазами и не обнаружив среди разгулявшихся людей, извинился и отошел в сторону “парадного входа” в здание, надеясь обнаружить колдуна именно там. Здание было запертым на висячий замок. Уже собираясь махнуть рукой на поиски и вернуться обратно, Костя мазнул взглядом по стоящей неподалеку церкви. В одном из освещенных ее окон скользнул силуэт человека. Вероятнее всего, Владислав Сергеевич находился сейчас там.

Стараясь особенно не шуметь, Константин вошел в храм. На этот раз столы были сдвинуты так, чтобы на них было удобно установить массивный гроб. Екатерина все еще спала. При этом ее поза совсем не изменилась, а движения груди вообще не было заметно. Костя осторожно поднес руку к ее шее, чтобы проверить наличие пульса. Облегченно выдохнул: сердце билось, хоть и едва заметно. Внезапно он отдернул руку, будто прикоснулся к горячему утюгу: в горле женщины он почувствовал нечто непонятное. Складывалось впечатление, будто там находится некий плотный комок, медленно поднимающийся по пищеводу.

За “царскими вратами” послышался какой-то шум и ругань - скорее всего, Торпин уронил нечто металлическое. Повинуясь странному порыву, Боровой кинулся к портьере, закрывающей одно из стрельчатых окон и свисающей до самого пола. Почему-то идея не выдавать своего присутствия показалась ему очень разумной.

В зал вышел Владислав Сергеевич. На нем были надеты медицинский халат и плотный брезентовый фартук, похожий на те, что носят патологоанатомы в морге. Перед собой он катил столик, застеленный клеенкой. Его содержимое было скрыто под куском белой ткани. Костя затаил дыхание.

Подойдя к телу Екатерины, Торпин отбросил угол белоснежной ткани, внимательно осмотрел похожий на тот, который используют хирурги, набор инструментов. Удовлетворенно кивнул. После этого он обошел гроб по кругу, периодически клацая изнутри какими-то хитро спрятанными защелками. После того, как он повторил эту манипуляцию в последний раз, стенки с глухим ударом распались, открывая полный доступ к лежащей внутри.

Торпин извлек из кармана фартука плотные, судя по виду - кожаные, перчатки и надел их на руки. На груди спящей мертвым сном Екатерины он расстелил прямоугольный отрез черной ткани,украшенный незнакомыми, вероятно, мистическими символами. Вокруг головы женщины, практически вплотную к лицу, жрец таинственного культа расставил шесть свечей. И даже исходящий от них жар не заставил спящую проснуться. После этого, Владислав Сергеевич взял со своего столика расширители, с помощью которых широко раскрыл рот Екатерины. Настолько широко, что Костя даже испугался - не вывихнет ли он ей челюсть.

Едва уняв дрожь в коленях, парень во все глаза смотрел на то, как, казалось бы, еще недавно приятный, интеллигентный человек, превращается в какого-то жуткого монстра. Лицо Торпина исказила злобная, торжествующая гримаса. Он поднял руки с растопыренными пальцами и принялся читать заклинание на все том же, что и вчера, непонятном языке:

- Йа! Йа Шаб-Ниггурат! Рхвваш йигг! Парашибрамм асса делугай, Шаб-Ниггурат! Йех! Йа!

Словно отзываясь на его беснования, грудь Екатерины начала судорожно вздыматься, будто она задыхалась. Спазмы один за другим прокатились по ее телу. Все ее тело начало дрожать так, будто она билась в некоем извращенном патологическом оргазме. Церковь наполнил неземной гул, доносящийся откуда-то со стороны ризницы. Горло женщины пошло буграми. Нечто, находящееся внутри ее тела, упрямо стремилось выбраться наружу.

Торпин подхватил со стола щипцы, вроде тех, что используют акушеры в родах, и, сунул их “ложки” в пищевод Екатерины. Через несколько мгновений такого безумного “родовспоможения”, наружу изо рта женщины показались две длинные, покрытые омерзительной слизью, хитиновые лапы. Существо цеплялось ими за подбородок своего носителя и рывками лезло из нее наружу.

Когда оно вышло целиком, Костя едва не заорал от ужаса и гадливого отвращения, но сдержал себя, закусив палец.

Тварь, что выбралась из горла Екатерины, около шестидесяти сантиметров в длину, была окрашена в неземной грязно-розовый цвет. Тело существа, напоминавшего чудовищную смесь некоего насекомого и ракообразного, было покрыто толстой чешуей с шарообразными утолщениями. Поверх его спины чуть подрагивали небольшие мембранные крылья. Передвигался этот внеземной монстр с помощью мощных хитиновых лап, густо усеянных противными волосками. Головогрудь, образованная плотными овальными кольцами с жгутиками щупалец, и вовсе внушала ужас: выпученные черные глаза насекомого, казалось, пронизывали рентгеновскими лучами все вокруг.

Монстр посмотрел на Торпина и что-то протрещал. На секунду Косте показалось, что культист понимает жуткое насекомое, поскольку сразу же взял со стола странный металлический цилиндр причудливого окраса и поставил на стол. Тварь ловко развернулась и запустила свои длинные передние лапы в горло Екатерины. Покопавшись, она извлекла некий каплевидный светящийся изнутри предмет, напоминающий окуклившуюся гусеницу бабочки. Цепко держа его двумя лапами, существо подбежало к цилиндру, который тут же, будто повинуясь неслышному сигналу, со щелчком раскрылся. Изнутри легким облачком вырвался пар. Тварь поместила сияющую всеми цветами радуги каплю внутрь и снова застрекотала что-то Торпину. Поправив перчатки, словно боясь обжечься, тот бережно взял в руки цилиндр и защелкнул на нем крышку. Так же осторожно он уложил его на свой столик, после чего покатил последний в сторону ризницы.

Тварь по-мушиному потерла лапки, распрямила крылья и, гудя как миниатюрный трансформатор, взмыла в воздух, скрывшись где-то под куполом.

Владислав Сергеевич вышел обратно спустя всего несколько минут. Он довольно насвистывал какую-то легкомысленную мелодию. Освободив рот Екатерины от расширителей, он вытащил из сумки влажную салфетку и брезгливо отер ее щеки и подбородок. Салфетку он швырнул на пол. Продолжая насвистывать, он набросил на плечи ветровку, выключил свет, оставив только одну лампу, освещающую Екатерину и вышел из церкви.

Подождав еще минут десять, Костя выбрался из своего укрытия и осмотрелся. Летучей твари было не слышно. Парень вернулся к телу женщины и очередной раз облегченно выдохнул: она была определенно жива. Ее щеки сейчас покрывал румянец, а дыхание стало глубоким и спокойным. Стараясь не издавать лишнего шума, Константин медленно подошел к окну и выглянул наружу. Около церкви никого не было. Однако, сделав несколько шагов в сторону выхода, он остановился. Любопытство брало верх над здравомыслием. Поминая про себя поговорку о Варваре, лишившейся носа, он быстро прошел через храм и потянул на себя ручку двери ризницы. Она без особых усилий поддалась.

Помещение, в котором оказался Костя было небольшой комнатой, со стенами, покрытыми серебристой драпировкой. У одной из стен стоял массивный стеллаж. В тусклом свете уличного фонаря, едва освещающего убранство, парень легко различил очертания предметов, стоящих в специальных пазах на полках. Это были сотни таких же цилиндров, как и тот, в который ручная тварь Торпина положила нечто, извлеченное из тела женщины. На ощупь они были очень холодными - некоторые из них даже покрывала снаружи тонкая паутина изморози. Ледяной металл был достаточно тяжелым и выглядел так, будто  для красоты был анодирован.

В центре ризницы, на полу, был изображен странный мистический символ. И он был абсолютно неправильным. Вся его форма казалась надругательством над привычными, земными фигурами, присущими евклидовой геометрии. Единственное, что можно было точно сказать про этот знак, так это то, что он имел девять неправильных углов. Возле каждого луча этого сигила находилось углубление круглой формы.

От созерцания жуткого символа Костю замутило и он поспешил отвести от него глаза. Перед изображением стояло некое подобие кафедры или алтаря. Подойдя ближе, он рассмотрел лежащую на нем раскрытую книгу. На одной странице было изображение человеческого существа с козлиной головой, одетого в роскошную ризу, чем-то напоминающую одеяния египетских жрецов. За ним толпились сотни, если не тысячи мертвецов разной степени разложения. Некоторые из них в молитвенном экстазе поднимали слепые глаза на своего предводителя. Другие - всматривались в окружающий их лес, будто силясь отыскать спасение.

Костя щелкнул зажигалкой, и в дрожащем ее свете прочитал следующие строки:

“Остерегайся глубинных лесов, искатель познания! Ибо там, где солнечный свет едва проникает сквозь густую листву, обитает древнее зло, чье имя вызывает трепет даже у опытных тайнознатцев. Это Шаб-Ниггурат, Черная коза лесов с тысячью младых, чье потомство рождается из теней и питается страхом.

Воплощение хаоса и извращенного плодородия - все это Шаб-Ниггурат. Йа! Мрачен образ этот и таинственен ибо никто еще не видел ее истинного облика, не имеющего формы. Облако зла с миллионами глаз и рук - последнее, что узришь ты, прежде чем лишиться рассудка.

Пронизывая пространство древнее божество нисходит на Землю с Нитона, унося в своих жадных, истекающих вечно голодной слюной пастях сознания людские, вынуждая их до конца времен скитаться во тьме лабиринтов безумия”

Костя перевернул том, чтобы узнать название этого творения. На черной, потертой от времени обложке он рассмотрел человекообразную фигуру, будто сплетенную из ветвей деревьев. Голова ее была скрыта под капюшоном, а костлявые, вытянутые вперед руки сжимали человеческие сердца, истекающие кровью. Заглавие, помещенное в святотатственный нимб, окружающий голову фигуры, гласило “Книга безумца из Бретани”.

Внезапно комнатушка наполнилась жутким гулом. Пол под ногами вибрировал с такой частотой, что зубы журналиста застучали, а желудок попытался вернуть наружу все съеденное до этого. Колдовской знак на полу тускло засветился, переливаясь всеми цветами радуги,, и с каждым мгновением свет этот становился все ярче. Вспыхнув, будто сверхновая, сигиль враз потух. В углублениях по краям лучей со змеиным шипением материализовались металлические цилиндры. Все они были без крышек.

Яркий, слепящий свет, вспыхнувший в церкви, заставил Костю зажмуриться.

- В Британии говорят, что любопытство сгубило кошку. - задумчиво пробормотал Торпин, появляясь на пороге ризницы, - Не уверен насчет кошки, друг мой, а вот вы сунули свой любопытный нос совсем не туда, куда стоило. А зря. Все могло бы закончиться совсем по другому…

Одним прыжком Константин пересек комнату, плечом оттолкнул культиста и собирался уже ринуться наружу, но к сожалению, он не заметил, что кроме Торпина в церкви находились еще четверо. Дюжие фигуры, одетые в черные балахоны. В одном из них парень узнал старосту Коати, Михаила. Что-то тяжелое опустилось на затылок журналиста и он провалился в небытие.

Продолжение следует...

Глава 3. Полинезийский ритуал

Как выяснилось, Владислав Сергеевич жил в том самом добротно сработанном, двухэтажном кирпичном доме. Гостю он выделил небольшую спальню на первом этаже. Рядом с ней оказался душ, которым Костя с огромным удовольствием воспользовался. Несмотря на наличие работающего генератора, целитель предпочитал электричество экономить, а потому ужин, на который он пригласил журналиста, проходил при свете керосиновой лампы. Угощение оказалось под стать самой кухне - весьма скромным, но очень домашним. На стол Торпин выставил чугунок с горячим картофелем в мундирах, тонко нарезанные сало и ветчину, миску с бочковыми огурцами и краюху домашнего хлеба, который принято было ломать руками. К ужину хозяин предложил на выбор несколько сортов наливок и простецкий самогон. От слишком крепкого напитка Костя отказался, зато с удовольствием выпил несколько рюмок рябиновой настойки.

- Владислав Сергеевич, в церкви я обратил внимание на вашу коллекцию книг. Просто пытаюсь понять, как такие редкие издания смогли попасть к вам в руки? Та же “Книга Эйбона”. Говорят, их в мире всего несколько экземпляров уцелело. Не в области же вы ее купили? Ведь, насколько я помню, после взрыва дома вы утратили практически все, что у вас было?

- Все верно, Константин. Но вы забываете о том, что я хранил свои книги не только дома, но и в библиотеке института. Кроме того, я же не сижу здесь, в Коати, безвылазно. Иногда я выбираюсь отсюда в большой мир. Причем, “в мир” - не фигурально. За последние два десятилетия я побывал во многих странах - в России, Мексике, Великобритании, Франции. И езжу я туда обычно не просто так. Прошлой осенью, например, я был в Монголии. Мы вместе с группой энтузиастов делали попытку обнаружить расположение мифического плато Лэнг. В Иркутске живет одна художница - Инга Воропаева. Известный меценат. Еще в середине девяностых годов прошлого века, она входила в состав экспедиции в пещеры Отгон-Тэнгер, мистической горы в Монголии. Ей повезло и, в отличии от двух других археологов, она смогла вернуться домой. Пережив тяжелую болезнь, она всерьез увлеклась оккультизмом и мистикой, а благодаря своему состоянию, часто снаряжает архео и палеонтологические исследования в разные уголки Земли. Кстати, именно во время путешествия с нею я смог раздобыть древний экземпляр “Багровых песнопений” - проклятой книги, повествующей о том, что такое, на самом деле, ад.

- Простите, но путешествовать по миру, это же очень дорого! А вы не берете денег за свою помощь больным. Откуда средства берете?

- Все предельно просто, друг мой. Во-первых, я основал благотворительный фонд, перечислить деньги в который может любой желающий. У многих больных просто физически нет материальной возможности, чтобы добраться до Коати. В зависимости от ситуации, фонд готов помочь им, оплатив дорогу. В уставе фонда сказано, что половина средств, поступивших на наш счет, будет расходоваться на вышеупомянутые экспедиции.

- Хитро! - восхитился Константин, наливая себе еще одну рюмку и сооружая очередной бутерброд.

- Отнюдь. Поверьте, мои траты совершенно бесхитростны и не эгоистичны. Как я уже говорил ранее, небесная коза способна излечить только физические болезни. Я же ищу возможность не только лечить. Пускай это звучит немного бредово, но я продолжаю розыскания в областях продления жизни человека, а в идеале - хочу обнаружить секрет бессмертия.

- Бессмертие? - если до сих пор Костя не усматривал в своем новом знакомом признаков сумасшествия или фанатизма, то сейчас его горящие глаза упрямо намекали на то, что Торпин не совсем здоров.

Владислав Сергеевич, очевидно, увидев сомнения в здравости собственных суждений во взгляде журналиста, рассмеялся:

- Ну-ну, друг мой, не стоит записывать меня в безумцы. Я прекрасно понимаю, что достичь бессмертия в человеческом теле попросту невозможно. Организм изнашивается, его части перестают полноценно функционировать, что, в итоге, приводит к смерти. Но как же быть с существованием гипотетической души? Согласно всем верованиям и религиям, она бессмертна.

Костя поморщился:

- Вы же сами говорите, что она гипотетическая. Ну и, если верить, например, христианству, она бесплотна.

Торпин покачал головой, попросил прощения и вышел из кухни. Через несколько минут он вернулся, держа в руках пухлый том с пожелтевшими от времени страницами.

- Это и есть те самые “Багровые песнопения”, которые я уже упоминал. Ее авторство приписывают арабскому оккультисту Барраку ар-Керу. Первые упоминания о ней датированы, ни много ни мало, 1500 годом нашей эры. В “Списках ересей диавольских” она записана как, чуть ли не самая богохульная после “Некрономикона” Аль Хазреда. В ней описано не только мироустройство ада, но и его постоянные обитатели - члены некоего мистического ордена, возглавляемые верховным палачом. Вот, послушайте следующий отрывок, в котором автор повествует о том, что ждет каждого, кто попадет в преисподнюю. Не хочу хвастаться, но перевел эту книгу именно ваш покорный слуга.

“...из кровавой завесы тумана выступит он, адский жрец, чье бледное лицо испещрено шрамами, повествующими о всеобъемлющей боли. Голова его, усеянная длинными шипами, вечно кровоточит, ибо только так можно постичь благоволение древних богов этого проклятого мира. Черная ряса его распахнута и открывает взору вскрытую грудь этого прислужника мучений, демонстрируя чистоту его черного сердца”.

Константин снова хмыкнул:

- Персонифицировать страх неизвестности, которая может ждать человека после смерти, это совершенно нормально. На этом основывается кнут морального компаса. Но разве это что-то доказывает?

- Вы можете сколь угодно оставаться в своем праве сомневаться. Однако, хочу напомнить о том, что в христианском аду человека ждут “крики боли и скрежет зубовный”, у азиатов - подземный судья, назначающий физические пытки за совершенные при жизни преступления. И эти нюансы можно перечислять можно очень долго. Лично я, изучив массу древних источников, склонен утверждать, что человеческое тело - это всего лишь своеобразный скафандр, в котором путешествует душа. Ну, или, если хотите, - сознание. Мне кажется, не стоит отбрасывать тайные знания, накопленные человечеством, как заведомо ложные. Зачастую они несут в себе настолько мощные пласты знаний, что многомудрым скептикам даже и не снились. Как вы считаете, сколько мне лет?

От внезапного перехода Костя немного оторопел.

- Ну, не знаю. Сорок-сорок пять?

Владислав Сергеевич расхохотался.

- Семьдесят восемь, друг мой!

С этими словами он вытащил из кармана паспорт старого образца и бросил его на стол перед журналистом. Костя раскрыл его на первой странице: Торпин Владислав Сергеевич. Родился 3 сентября 1946 года. Глядя на вытянувшееся от удивления лицо Константина, хозяин дома откровенно потешался:

- Семьдесят восемь! И можете мне поверить, частично мой возраст - это заслуга тех самых оккультных сил, которые я стремлюсь изучать и постигать.

Он посмотрел на тикающие на стене часы и заторопился:

- Что ж, пора, наверное, на боковую. Завтра тяжелый день, и мне стоило бы отдохнуть. Хоть и выгляжу я на тридцать лет моложе, - он вновь хохотнул, - а организму все равно нужен полноценный отдых. Если хотите, можете перед сном поработать у меня в библиотеке. Она сразу за вашей спальней.

***

Спать, действительно, не хотелось, а потому Боровой решил воспользоваться предложением. Торпин провел его в свой кабинет, торжественно именуемый им библиотекой. Оставив зажженную керосиновую лампу, целитель пожелал гостю приятных снов и удалился наверх. Сходив в выделенную ему комнату за всем необходимым, а также прихватив аккумуляторный походный фонарь, Костя приступил к работе.

Первым делом он решил сбросить фотографии, сделанные во время путешествия до деревни на ноутбук и посмотреть, можно ли какие-то из них использовать в будущем. Открыв первую из них, он чуть не упал со стула. Со снимка на него взирала полная луна, освещающая своими бледными лучами поле. В ее тусклом свете были видны сгорбленные очертания вереницы людей, бредущих к лесу.

В ушах Константина, будто выбравшийся из кошмарного сна, стал слышен ломаный ритм, издаваемый незримыми барабанами где-то вдалеке. Несмотря на то, что весь дом Владислава Сергеевича пропах какими-то благовониями, комнату начало наполнять уже знакомое зловоние мертвечины. Фонарь, установленный на поверхности стола, несколько раз мигнул светодиодами и плавно погас. К ударам в барабан присоединились невидимые духовые инструменты, по звучанию напоминающие флейты. Вся эта какофония становилась все громче и теперь становилось понятно, откуда она доносится. Звук шел с улицы. Осторожно выглянув в щель, образованную шторами, Костя увидел движущуюся по дороге процессию. Впереди нее шли трое человек, что гулко, но не очень громко били в барабаны, висящие через плечо на ремнях. За ними, выстроившись в шеренгу, шла пятерка людей, воздевающих руки в некой экзальтации, похожей на молитвенную. Замыкали шествие двое флейтистов, выдававших на своих странной формы духовых, прерывистые глухие трели. Процессия двигалась куда-то в сторону церкви. Неожиданно, один из шествующих обернулся и, будто увидев соглядатая их безумного ритуала, ткнул пальцем в сторону дома Торпина. Его глаза сияли неземным, ярко-желтым светом. От этого жуткого взгляда парня будто ударило током. Сердце Константина замерло от охватившего  его ужаса. Воздуха не хватало - все пространство наполнили запахи гнилой листвы, протухшего мяса и сырой земли. Парень, едва цепляясь за границы реальности, сполз на пол, где сознание окончательно покинуло его рассудок.

***

Тому, что проснулся Костя на чистой постели, в кровати, он уже даже не особо удивлялся. Не добавляло позитивного настроения и то, что все тело парня ломило так, будто ночью он не спал, а бегал кросс на большую дистанцию. Вяло умывшись и почистив зубы, Константин оделся и вышел на кухню, откуда слышалось шкворчание и аромат жарящейся на сале яичницы. У плиты стоял и мурлыкал себе под нос какую-то песенку Торпин.

- Что-то вы, Костя, болезненно выглядите, - сочувственно произнес он, накладывая в тарелку перед гостем порцию глазуньи из трех яиц и жареную колбасу. - Сейчас Лора придет, может пусть осмотрит вас? Она наш фельдшер, так что доверять можно - не знахарка какая-то.

Константин поблагодарил Владислава Сергеевича и принялся за завтрак. Несмотря на общее чувство разбитости, аппетит был волчьим. Вскоре в дверь раздался стук, и в кухню вошла моложавая женщина, крашеная в блондинку. На вид ей было лет тридцать, но наученный вчерашним опытом, Костя не стал делать необоснованные выводы.

- Знакомьтесь, Это Константин. Журналист из газеты...э-э-э-э…

- “Необычная газета”.

- Да-да, запамятовал. А это - Лариса Затонская, наш местный доктор. Кстати, не осмотрите потом нашего гостя? Он, кажется, приболел.

Костя вежливо пожал ее мягкую ладонь.

- Лора, составите нам компанию? Могу предложить свежие оладушки.

Владислав Сергеевич разлил по кружкам свежезаваренный чай, поставив одну из них перед фельдшером. Тут же на столе появилось блюдо с оладьями и розетка с клубничным вареньем.

- Влад, твоя подопечная уже приехала, они располагаются в гостевом доме, - немного фамильярно сообщила Лариса, отпивая чай. - В общем, ее документы я посмотрела, ты был прав - прогресс налицо. Ни метастазов, ни рубцевания.

- Еще в прошлом году, - пояснил Торпин Косте, - ко мне приехала женщина с запущенной опухолью печени. Таяла на глазах. Тогда мы успели провести три сеанса. К сожалению, не хватило, солнце ушло уже. Но, судя по всему, динамика не изменилась к худшему и сегодня моя пациентка пройдет завершающий лечение ритуал.

В глазах у Константина появился скепсис:

- Владислав Сергеевич, но вы же говорили, что после обряда эта ваша небесная коза возвращает полностью здорового человека. А оказывается, нужно несколько раз человека… гм… хоронить. Как же так?

- Никаких противоречий, друг мой, здесь нет. Да, действительно, я не упомянул, что в некоторых случаях необходимо проводить ритуал несколько раз. Однако связано это не с властью Великой Матери, а только лишь со слабостью человеческой натуры. Чем тяжелее болезнь, тем больше времени пациенту необходимо провести на ее потусторонних пастбищах, выражаясь метафорически. Но дольше суток ни один человек под землей не сможет провести без существенного вреда для психики. Поэтому в запущенных случаях я провожу два, три, а иногда - и все пять ритуалов Ваэа Нуи. Впрочем, вы сегодня сами сможете все увидеть своими глазами и познакомиться с Екатериной.

Владислав извинился и, сославшись на необходимость подготовиться к вечернему ритуалу, вышел. Лариса допила чай, обернулась к Косте и поинтересовалась, на что именно он жалуется.

Выслушав сбивчивый рассказ журналиста о преследующих его кошмарах, она задумалась.

- Вообще, я бы настоятельно рекомендовала вам обратиться к психологу. Если, как вы утверждаете, эти ночные страхи настолько тяжело отличить от реальности, то стоит серьезно задуматься о состоянии психики. Может даже, стоит взять кратковременный отпуск и провести его вдали от дома, где-нибудь в деревне. Да, хоть у нас. Свежий воздух, отсутствие стресса, работа на земле - все это создает весьма благоприятный фон. Ну а если все плохо, тогда, наверное, нужно обращаться к более серьезным специалистам. Зайдите сегодня ко мне в медпункт, я дам вам успокоительную микстуру. Посмотрим, может действительно все это связано с переутомлением и спецификой работы. Тогда должно помочь.

***

До вечера Костя боялся даже прикоснуться к своему фотоаппарату. И даже на закате, когда Торпин прислал за ним, нацепил его на шею с какой-то опаской. Девушка, представившаяся Ксенией, проводила журналиста к уже знакомой церкви. Обогнув храм, они вышли к немаленькому местному кладбищу. Константин откровенно удивился - он ожидал, что кроме самого биоэнерготерапевта и его пациентки там не будет. Оказалось, что на широком “пятаке” в центре погоста собралась огромная толпа. Люди объединялись в небольшие группки, болтали о чем-то своем. Некоторые принесли с собой термосы и даже бутылки, к которым уже даже начали прикладываться. Если бы не совершенно обыденная одежда и внешний вид жителей деревни, можно было бы сделать ошибочный вывод, что здесь намечается некое народное гуляние.

Торпин и еще несколько человек стояли осторонь, к ним парень и направился. Несмотря на витавший в воздухе дух праздника, Владислав Сергеевич стоял у чернеющего края разверстой, свежевырытой могилы в центре кладбища. Рядом с ним стояли трое - пожилая пара и женщина лет сорока. Последняя была одета в шикарное, пышное платье черного бархата и белоснежные туфли.

Целитель кивком поздоровался с Боровым и взмахом руки подозвал его присоединиться к ним.

- Это и есть тот самый журналист, о котором я вам говорил. Знакомься, это Екатерина. Катя, не покажете нашему другу свои документы?

Женщина выглядела вполне здоровой. Когда Константин услышал о ее диагнозе от Торпина, то представлял себе изможденную, больше похожую на тень, бледную даму. Увиденное разительно отличалось от его представлений об онкологических больных. Екатерина взяла у пожилой матери, сумку и, порывшись в ней, извлекла наружу толстую пачку бумаг, оказавшихся ее медицинской картой. История болезни изобиловала кучей незнакомых Косте медицинских терминов, которые все вместе складывались в страшные “злокачественное образование”, “метастазы во всех органах”, “химиотерапия не дала результата”. Впрочем, уже в самом конце, они менялись на “положительная динамика”, “метастазы не обнаружены”, “опухоль практически исчезла”.

- Простите, Екатерина, - осторожно спросил парень, - я могу задать вам несколько довольно личных вопросов?

Женщина широко улыбнулась и кивнула.

- Я правильно понимаю, что на протяжении всего времени развития вашей болезни вы проходили традиционное лечение?

- Да, конечно. До января прошлого года я прошла четыре цикла химиотерапии. Даже в одну знаменитую израильскую клинику ложилась. Все было безрезультатно.  Боли были такими, что я просто на стену лезла. Меня даже перевели на большие дозы морфия. А потом мне рассказали про Коати, и я приехала к Владику.

- То есть, вы утверждаете, что именно его методика дала результат, а не то, что вас усиленно лечили врачи?

- Да. Вы можете мне не верить, но уже после первого сеанса у меня полностью пропала боль. Как и развившаяся уже зависимость от наркотиков. Да вы сами посмотрите!

Она продемонстрировала Константину фотографию. На ней было изображено искаженное страданием лицо Екатерины. И не только лицо, но и причина страданий - с правой стороны у нее на животе была видна огромная грушевидная опухоль, выпирающая наружу сантиметров на двадцать. Парень невольно бросил взгляд на живот дамы. Ее это ни в коем случае не зацепило, поскольку она, немного кокетливо развернулась так, чтобы ему было удобнее ее разглядывать. Ничего подобного из только что увиденного на фото в реальности просто не было.

- Опухоль была неоперабельной, - включился в разговор Торпин, - но исчезла после ритуала. Как-то так, господин Фома. Да и вы сегодня сами слышали, что сказала наша Лариса. Завершающий ритуал - и наша Катя отправится восвояси, живая и здоровая.

Толпа расступилась, и к ним прошли четверо мужчин, несущих гроб. Не совсем обычный. Верхняя его часть являла собой не сплошное дерево, а окно во всю длину из толстого стекла. Там, где у покойника должна располагаться голова, находились два отверстия с торчащими заглушками. Гроб опустили на массивные козлы.

- Позвольте я немного введу вас в курс дела. Несмотря на то, что нашей Катеньке абсолютно ничего не грозит, мы стараемся соблюдать все правила техники безопасности. Гроб с пациенткой будет помещен в могилу на целые сутки. Для того, чтобы она могла нормально дышать, через одно из этих отверстий в домовину будет подаваться свежий воздух с поверхности. Второе рассчитано на отведение углекислого газа и неприятных запахов. Это самый длительный ритуал, поскольку провести под землей более суток для нормального человека уже чревато последствиями. Впрочем, Екатерина уже прошла несколько погребений, а потому ее нельзя назвать неподготовленной. Завтра она ступит на землю совершенно новым человеком, аки Лазарь из гробех.

Константин сделал несколько снимков гроба с разных ракурсов, не преминувши украдкой снять саму будущую “покойницу”. Владислав Сергеевич же продолжал беседовать с Екатериной:

- Вы хорошо помните, как себя вести в случае, если у вас начнется паника, страх или что-то в этом роде?

- Да, конечно.

- Лора, вы все проверили? Подготовили Катю?

- Да, все необходимое мы сделали.

Журналист нахмурился. Подошел ближе, силясь понять, о чем идет речь. Даже попытался заглянуть женщине в глаза, чтобы оценить состояние зрачков. Фельдшер заметила его интерес, взяла под руку и отвела чуть в сторону:

- Костя, будьте корректны. Ничего запретного или противоестественного мы не делаем. Просто на тему определенных процедур женщинам говорить открыто не очень удобно. Но если вам так интересно, то под “всем необходимым” мы подразумеваем очистку кишечника и подгузник. Сами понимаете, тема весьма деликатная.

Константин покраснел. Когда они вернулись к Торпину, Екатерина уже улеглась в гроб. Ей на голову положили традиционный в православии венец, в ноги - цветы. В руках она держала тонкую восковую свечу. Владислав Сергеевич заботливо прикрыл ее до скрещенных на груди рук саваном.

Однако, циничная профанация христианского похоронного обряда продолжилась. Родители поцеловали свою дочь в лоб. Мать даже всплакнула. Несколько местных также присоединились к прощанию. Владислав Сергеевич включил запись отпевания. Все это несколько странным образом покоробило далекого от фанатичной веры Костю. Мужики опустили крышку со “смотровым окном” и приколотили ее несколькими гвоздями. С помощью канатов гроб отправили в землю.

Все, что происходило дальше, журналист видел, будто сквозь пелену тумана. К отверстиям в крышке подвели гибкие шланги, один из которых подключили к небольшому компрессору, что стоял за уже вкопанной могильной плитой. Сверху, где-то в десятке сантиметров от стекла, Торпин разместил хитро сплетенную из веток плотную циновку. Присутствующие бросили на нее по горсти земли, после чего пара мужчин ловко и быстро засыпали могилу жирной, черной землей.

Дальше началось и вовсе нечто ужасающее. Из толпы к могиле вышел десяток мужчин. Двое из них несли через плечо средних размеров барабаны. Остальные расположились на корточках напротив них в три ряда. Барабанщики ладонями принялись отбивать негромкий ритм. Вперед вышел Владислав Сергеевич. Его глаза были плотно закрыты тканевой повязкой. Рокот барабанов постепенно усиливался. В какой-то момент Торпин воздел руки к небу, будто на рок-концерте, выставил указательные пальцы и мизинцы, остальные прижав к ладоням. Двое из сидящих вытащили странные духовые инструменты, похоже изготовленные из морских раковин. К ритму присоединились резкие трели, отдаленно напоминающие звуки флейты. Остальные присутствующие почтительно сделали три шага назад.

“Бесполезно”, - шепнула Косте, взявшемуся за фотоаппарат Лариса. Непонятно для чего она взяла его под руку и крепко прижала к себе.

Торпин некоторое время стоял молча, после чего его громкий крик на мгновение заглушил туземные, дикие звуки музыки:

- Йа! Шаб-Ниггурат! Зариатнатмих! Джанна! Этитнамус!

Заклинание он читал нараспев, потрясая руками так, будто пытался угрожать внезапно потемневшим небесам. Сидящие на корточках подхватили его пение:

- Хаферс хевефарам, Шаб-Ниггурат! Йа! Йхе, Шаб-Ниггурат! Р`тлой квархашам!

Течение времени, как показалось Константину, замедлилось. Само его понятие стало каким-то вязким, тягучим. Секунды тянулись целую вечность. И все это время Торпин и его культистский хор продолжали распевать строки на неведомом языке. И в такт их пению сама земля начала вибрировать, вызывая у журналиста противное чувство тошноты, схожее с тем, которое испытывает человек, впервые попавший на некий безумный аттракцион.

Резким движением Владислав Сергеевич опустил руки и жуткие вопли в мгновение стихли. Толпа расступилась, пропуская вперед жуткую фигуру человека, одетого в глухой черный балахон. Он медленно и торжественно шествовал вперед, держа в руках громадный козлиный череп, чьи кости были добела вылизаны временем.

Торпин, с поклоном, принял этот ужасный атрибут, после чего поцеловал череп меж рогов и установил его поверх могильной плиты. Одетый в балахон человек вытащил из складок одежды свежесорванный цветок крокуса и бросил его перед черепом. Толпа зашевелилась. Каждый по очереди подходил к могиле и швырял на нее полевые цветы. Подснежники, крокусы, тюльпаны, сон-трава и даже гиацинты вскорости скрыли собой комья земли.

Наваждение спало. Время снова текло в привычном темпе. К Косте подошел Торпин:

- Вот, собственно, и все. Завтра на закате мы выпустим Катю в мир живых. А пока можно возвращаться домой. Признаться, я ужасно голоден. Лариса, Михаил, вы с нами?

Местные действительно расходились. При чем, для них все происходящее отнюдь не было шоком. Среди небольших групп людей снова послышались смех, шутки.

- Простите, Владислав Сергеевич, - обратился Боровой к жрецу странного культа, - вы говорили, что я могу снимать все, что захочу. Но во время гм…

- Ритуала Ваэа Нуи, друг мой. Не стесняйтесь называть вещи своими именами.

- Да. Вот, во время ритуала Лариса сказала мне, что снимать не стоит. Почему?

Торпин ухмыльнулся:

- Правильно сказала. Это моя вина, совсем забыл предупредить. Во время призывания небесной козы пытаться запечатлеть что-либо бессмысленно. В лучшем случае, просто ничего не выйдет, а в худшем - сломается техника. Поверьте, Костя, уже не единожды пытались.

Он ускорил шаг, будто стараясь отделаться от назойливых вопросов, но журналист был неумолим:

- Это же какой-то гипноз, да? Вот этот человек в черном, ваши напевы - все это часть воздействия на подсознание присутствующих?

- Костя, - внезапно остановившись, строго ответил Владислав Сергеевич, ткнув твердым, как камень, указательным пальцем в грудь парня, - не стоит пытаться постичь неподготовленным умом то, чего сознание вообще постичь не в силах. И тем более, не стоит оскорблять Ваэа Нуи своим неверием. Достаточно. Все вопросы - после ужина.

Круто развернувшись на каблуках, Торпин быстро зашагал в сторону дома. Костя молча стоял, смотрел на последние лучи практически скрывшегося за горизонтом солнца и думал.

“Морозова не говорила на болгарском, господин доктор”, - мысленно обращался он к Приходько, - “Морозова даже в своем помраченном состоянии продолжала призывать древнее божество…”

Продолжение следует...

Глава 2. Поезд мертвецов

Раздолбанный ПАЗик затормозил на краю деревни Марьяновка, последней его остановки. Шесть часов езды по бездорожью окончательно убили в молодом журналисте весь романтический пыл по отношению к путешествиям. На скорую руку перекусив оставшимися бутербродами, Константин достал из рюкзака свои заметки, которые сделал в процессе общения с разговорчивым Петром Трофимовичем.

Согласно им, от конечной остановки автобуса, ему нужно было направляться по единственной дороге, ведущей мимо заброшенного цементного завода в сторону зоны отчуждения. Дальше - через сельхозугодья и небольшой лесок, ориентируясь на видимый издалека купол одного из уцелевших после метеоритного удара блоков атомной электростанции. Таким образом ему предстояло преодолеть около двадцати километров, после чего - найти мост через протекающую в этих краях реку и по проселочной дороге дойти непосредственно в финальную точку маршрута.

Как и следовало ожидать, интернет в этих краях не ловил, а карты, заблаговременно закачанные в смартфон, вели себя по высшей мере странно, отказываясь вообще обнаруживать точку, в которой находился Константин. Хотя, от навигатора пользы и без того было бы мало - село Коати отсутствовало на карте, как географическое явление.

Несмотря на то, что информация в сети гласила о практически полной безопасности (за сорок лет радиационный фон хоть и не стал приемлемым для жизни, но и не зашкаливал), Костя закрыл рот и нос медицинской маской, а на голову набросил капюшон. Поправил на спине лямки рюкзака и двинулся по указанным ориентирам.

Вообще, он рассчитывал преодолеть дорогу до села, в котором живет целитель максимум за шесть часов. Но надежды журналисты были весьма наивными. Идти по полям и бурелому оказалось намного сложнее, чем он рассчитывал. К тому же по дороге он наткнулся на зрелище, определенно не предназначенное для неподготовленного ума.

Как только он минул последний оплот “цивилизации” - ветхое здание бывшей фермы с давно обвалившейся крышей и свернул в перелесок, как в нос ему ударила мощная, сбивающая с ног и заставляющая глаза слезиться, волна разложения. Трупный запах буквально висел в воздухе, давил на легкие и вызывал рвотные спазмы в желудке. Казалось, весь воздух был насыщен смрадом, напоминающем о куске гнилого мяса, завернутого в заплесневелую тряпку. Константин, в ужасе, огляделся по сторонам и тут же наткнулся на то, что издавало это зловоние. На ветке дерева, где-то в полуметре над землей, висел труп. И, если судить по его внешнему виду - находился он здесь уже давно.

Костя остолбенел, не в силах оторвать взгляд от омерзительного зрелища, представшего перед его глазами. При жизни тело определенно принадлежало мужчине. Повесился же он сам или ему помогли злоумышленники, определить было невозможно. Высохшая, будто пергаментная кожа лоскутами свисала с лица. Над тем, что когда-то было человеческими глазами успели изрядно потрудиться птицы. Сейчас труп таращился пустыми глазницами куда-то вдаль, а вывалившийся из гниющего провала рта, исклеванный язык придавал ему некую пугающую гротескность. Однако самым страшным было то, что из-за некоего внешнего воздействия или гнилостных газов, его брюшная полость “разверзлась”, будто в новозаветном описании повесившегося Иуды из Кириафа, а внутренности вывалились наружу, став пищей для омерзительного вида опарышей.

В последний момент Костя успел снять маску и его стошнило. Оцепенение спало и, едва утерев рот, парень кинулся со всех ног бежать от страшного места. Лишь спустя десять минут непрерывного бега, он начал задыхаться и остановился. Прополоскал рот минералкой, избавившись от кислого привкуса рвоты во рту. Отдышавшись, он взял себя в руки. Конечно, сейчас, первым делом, следовало сообщить о страшной находке полицейским. Вопрос, где их найти - бывшее смертоносным пятно радиации вынудило покинуть эти земли всех, кто когда-либо на них жил и работал. Телефон же упрямо сообщал о том, что связи здесь нет и не предвидится.

Через некоторое время здравых размышлений, Костя решил продолжить свое путешествие, а уже по прибытии на место найти возможность связаться с правоохранителями.

Небо над головой скрыли тучи, начало смеркаться. Хотя на часах было всего половина седьмого, идти стало заметно труднее. Как назло, будто сама природа стремилась как можно дольше продержать парня в лесу, на землю лег густой туман. Впрочем, впереди был явно слышен шум реки, а значит шанс заблудиться ощутимо снизился. Костя брел на звук, то и дело спотыкаясь о камни и продираясь через густые ветви разбрасывающего то тут то там свои корявые лапы кустарника. Наконец, посадка начала редеть, а уже в сотне шагов, сквозь стену тумана проступили очертания не очень бурных, но достаточно широких вод Марьяшки. Очевидно, местные жители не слишком долго размышляли над тем,как назвать реку.

Перемещаясь вдоль русла, Константин, наконец-то, наткнулся на мост. И особого доверия он не внушал. Тонущий в густом, вязком тумане, практически скрывающем противоположный берег, мост выглядел очень жутко. Еще страшнее стало после того,как под ногами журналиста скрипнули ветхие, прогнившие доски. Туман причудливо искажал последние лучи солнца, и из-за этого казалось, что на середине моста безмолвно маячит неизвестная, нездорово высокая фигура. Изредка создавалось впечатление, что она одобрительно покачивает головой, на которой просматриваются закрученные рога. По руслу реки проплывала прелая прошлогодняя листва, чей запах пронизывал всю округу.

Мост стонал и скрипел, будто подражая звукам раненого животного, которое застали врасплох. Доски под ногами казались ненадежными, прогибались под весом путешественника, угрожали вот-вот проломиться и похоронить переходящего через мост в холодной могиле реки. Чувство тревоги нарастало с каждой секундой и Костя был на грани того, чтобы просто повернуть назад. Впрочем, там, в лесу притаился не меньший кошмар - Константин почему-то живо представил гниющего мертвеца, с трудом высвобождающим шею из смертоносных объятий веревки и прячущимся в кустах в ожидании одинокого путника.

С этими мыслями он и сам не заметил, как ступил на твердую землю. Как и того, что густой и холодный туман, склизкими своими руками удерживающий его до сих пор в своих объятиях, тоже развеялся. Константин стоял на проселочной дороге, густо засыпанной речной галькой. В закатном мареве, далеко впереди, были видны очертания невысоких одноэтажных домиков и дым, что поднимался над крышами. Возвышаясь над ними чернел силуэт, издалека напоминающего церковь здания. Судя по всему, это и была деревня Коати. Место, где творится магия.

***

Идти оставалось совсем немного - какие-то четыре-пять километров. Да и дорога стала заметно лучше той, через которую приходилось буквально пробиваться силой до этого. По мере приближения становилось ясно, что Коати это отнюдь не маленькое поселение, а достаточно большой, обжитой поселок. Буквально перед въездом внимание Константина привлек деревянный щит, добротно сколоченный из окрашенных в голубой цвет досок. На нем белой краской было по шаблону выведено название городка, а также перечеркнутая цифра, означающая число жителей - 1000. Под зачеркнутой красовалась другая, написанная коряво, будто рукой ребенка - 999. Константин хмыкнул. Все это напомнило ему уже не раз виденные в кино американские клише. Не хватало только надписи внизу: “Место, где царит уют”.

Коати оказалась деревней, построенной вдоль одной улицы с несколькими небольшими переулками. Дома, по большей части - мазанки, но встречались также постройки из шлакоблока, кирпича и просто срубы, располагались по обеим сторонам широкой дороги.. За каждым домиком был виден ухоженный, большой огород, любой из которых можно было смело называть фазендой. На некоторых таких участках стояла сельскохозяйственная техника - тракторы, мотоблоки. Во многих дворах стояли благоустроенные теплицы не только из полиэтилена, натянутого на деревянный каркас, но и вполне современные - из стекла и пластика. На крышах некоторых домов располагались солнечные батареи, а практически в каждом дворе гудел бензиновый генератор.

Единственными зданиями, которые могли похвастаться своей высотой, были уже виденная издалека церковь с несколько покосившимися крестами, добротное кирпичное, в два этажа, строение перед нею и такое же двухэтажное здание в центре села, отличавшееся от других П-образной формой. Подойдя ближе к последнему, Костя с изумлением увидел на нем целых три вывески - “Магазин”, “Медпункт” и “Сельсовет”.

Магазин, несмотря на позднее время, был еще открыт. По крайней мере, такой вывод можно было сделать из того, что дверь его распахнулась и на улицу вышел бородатый мужчина с холщовой сумкой через плечо. Из нее был виден торчащий батон колбасы. Завидев пришельца, мужик добродушно улыбнулся и направился к Константину. Протянул ему широкую лопату ладони:

- Поздорову. Небось, до Владислава приехавши? Пойдем, провожу к нему. Тут рядом.

Он махнул рукой в сторону церкви, в окнах которой горел свет. Шел мужик неспешно, вразвалочку. Судя по его словоохотливости, гости в деревне появлялись не так уж часто.

- Меня Михайлом кличут. Я тут за старосту, значить. - Сообщил Косте новый знакомый, кивая в сторону здания сельсовета, - порядок, выходит, поддерживаю.

- А я думал, вы здесь живете, как бы, в стороне от общества. То есть, государство вас поддерживает?

- Ииииии! Раскатал губу. Мы тут, как привидение - вроде есть, а для реестров нас нет. Мы и выборы придумали, значить, для формальности. Раз в три года выбираем голову, чтоб для себя видимость демократии создать.

- Так и должность, выходит, формальная? - подхватил веселый тон Михаила Константин.

- А должность серьезная. Сам смотри, чтоб порядок был, его организовывать, значить, нужно. Чтоб дороги были нормальные, чтоб недужим с ремонтом помогать, строимся, опять же. Вот, задумали на будущий год договориться, чтоб нам нормальную связь провели. К сезону, опять же, готовиться нужно всем сообща. А кто это “сообща” сорганизует? Староста, значить, нужен.

- К какому сезону?

- Так, посадка, обработка, уборка урожая ж. Ну и торговлю тоже обеспечиваем. Урожаи у нас тут знаешь какие? Дай бог каждому! Одной картохи чуть ли не сам-двадцать собираем. А это ж все гроши. И на материалы хватает, значить, и на горючку и так, себя побаловать чем вкусненьким в магазине. - Староста выразительно указал взглядом на свою сумку.

- Так вы с огородов живете? - Догадался Константин.

- С них, значить. Так-то, к нам почти никто сам не ездит, а мы на торговлю выбираемся регулярно. В соседнюю область. Так у нас и оптовики закупаются, и в раздроб, на базаре. Наши овощи и ягода разлетаются так, что аж дым идет.

- А что, народ не знает, откуда урожай? Или просто не боятся уже? Ну, радиация, все-таки, люди пуганные…

Мужик хохотнул:

- Тут вот такая эпидерсия - чистые наши овощи. Ни радиации, ни нитратов, ни пестицидов. Ежегодно нас проверяют и ни разу не возникало проблем. Ну да Влад тебе все подробнее расскажет, я в этих терминах не очень силен.

Костя поблагодарил Михаила и направился к крыльцу церкви, частично скрытой за высоким, мощным забором. Напоследок староста сообщил ему, что живет в третьей хате от магазина, и если Костя надумает остаться на ночь, то они с женой ждут его в гости. Потому что “нечего хорошему человеку в гостишке ютиться”. Уже подходя к храму, Константин вспомнил про тело в лесу. Обернувшись, он окликнул уходящего старосту:

- Михаил, тут такое дело…

Выслушав сбивчивый рассказ журналиста, сельский голова задумался.

- Ну, связаться с полицией - не такая уж и проблема. Видишь воооон там пригорок? На нем, значить, телефон более-менее ловит. Сейчас моей старухе продукты занесу и схожу позвоню. Только, видишь какая эпидерсия? Что ж они весь лес прочесывать будут? Или ты точно запомнил, где трупешник висит?

Костя уверил, что обнаружить тело не составит труда - от руин фермы он никуда не сворачивал.

- Ну тогда готовься к геморрою. Дня через три приедут, будут с тебя показания снимать.

С этими словами староста развернулся и неспешно пошел в сторону своего дома.

***

Первое, что потрясло Константина в церкви, это то, что от религиозного храма в нем были только стены да кресты на куполах. За массивными наружными дверями и притвором, в основной части, был устроен некий аналог сельского клуба. Здесь стояли четыре однотипных офисных стола с расставленными вокруг них стульями, у одной стены располагались библиотечные стеллажи советского образца, с аккуратно расставленными книгами. На стенах, впрочем, там, где им и положено быть, находились иконы. Правда, не только каноничные. Здесь можно было увидеть иконопись старообрядцев, католиков, протестантские картины. Кроме них взгляд притягивали к себе и вовсе странные изображения - богохульная икона Христа карающего, адописный образ архангела Михаила, макабрический складень в стиле Иеронима Босха с пугающими ликами мерзких осьминогов, источающих слизь жаб и прочей нечисти. Вдоль солеи, иконостаса, скрывающего от глаз прихожан святая святых храма, были выставлены несколько каменных и деревянных идолов, явно изготовленных кустарно. На престоле, выполненном из черного камня и покрытом каким-то аналогом православного алтарного плата - антиминса, и вовсе были установлены не традиционный напрестольный крест и евангелие, а резная деревянная статуэтка, изображающая женщину без лица, с поднятыми вверх руками и волосами, больше напоминающими змей Медузы Горгоны. Костя подошел к ней, чтобы рассмотреть изображение более детально.

- Я вижу, вы заинтересовались моей коллекцией? Кстати, то, на что вы сейчас смотрите, это Великая мать. Ей поклоняются на островах Тубуаи, в Полинезии. Они считают ее богиней земли.

Резко обернувшись на спокойный, но при этом достаточно громкий голос, Костя увидел стоящего у него за спиной мужчину, лет около сорока на вид. Он был одет в джинсы и белую, похоже, домотканую рубаху навыпуск. Поверх нее на нем была камуфляжная куртка, а на ногах - ботинки со шнуровкой до середины голени. Несмотря на то, что волосы его были изрядно присыпаны солью седины, голубые глаза поблескивали с изрядным молодым задором.

- Мне подарил ее колдун полинезийского племени Таинуио. Они зовут эту богиню Ваэа Нуи и считают, что все живое на Земле обязано ей своим существованием. Простите, я так и не представился. Меня зовут Владислав Сергеевич Торпин. И, что-то мне подсказывает, что приехали вы именно ко мне.

Костя ответил на крепкое рукопожатие и представился в ответ. Особенно врать смысла он не видел, а потому честно рассказал о том, что выполняет журналистское задание. При упоминании интервью, у Торпина загорелись глаза. Сколько бы не говорил старик в “Тысяче молодых” о том, что этот биоэнерготерапевт полный бессеребренник, оказалось, что сиюминутной славы он вполне не чужд.

- Я сейчас закончу свои дела, и мы сможем побеседовать за чашкой чая. А вы пока можете полюбопытствовать моим антиквариатом. Не поверите - собирал все это добрые два десятка лет в самых разных уголках мира.

С этими словами чудотворец скрылся за тем, что в бытность храмом именовалось “царскими вратами”.

Коллекция и правда была очень примечательной. Например, в правой части поперечного нефа храма, был установлен закрытый музейный шкаф со стеклянными дверцами. В нем можно было увидеть статуэтки, похожие на ту, что была на алтаре, какие-то бронзовые колокольчики с изображениями скалящихся демонов, костяные флейты и дудочки. В аналогичном шкафу слева были выставлены книги. И вот тут Костя немного оторопел. “Неизъяснимые культы” фон Юнцта, “Liber Damnatus” за авторством ибн Шакабао, старинная “Книга Эйбона”, и, даже мрачный, овеянный легендами труд Людвига Принна “De Vermis Mysteriis”. Впрочем, это были только те работы, о которых парень был наслышан. Вся же закрытая библиотека составляла около трех десятков томов, и Костя не сомневался в том, что все они были либо еретическими, либо просто содержали запретные знания.

Владислав Сергеевич вышел в кафоликон держа в руках массивный поднос с причудливо украшенным арабесками дымящимся кофейником, парой чашек и горкой домашнего печенья на блюде. Пригласив Константина за один из столов, целитель разлил по чашкам ароматный травяной чай и жестом дал понять, что готов отвечать на вопросы журналиста. Парень положил на стол смартфон со включенным диктофоном:

- С девяностых годов двадцатого века у нас появилось очень много всяких экстрасенсов, колдунов, чародеев и народных целителей. Все они гастролируют, проводят демонстрации своих сеансов, но в большинстве случаев являются простыми мошенниками. К какой категории вы сами себя относите?

Вопрос определенно был с подвохом. Однако самого Торпина он отнюдь не смутил.

- Ни к какой. Потому что я не владею никакими секретными методиками тибетских мудрецов или сверхспособностями. То, каким образом я помогаю людям, нельзя назвать даже даром. Позвольте я расскажу вам мою историю с самого начала.

В те далекие годы юности, я весьма увлекался мистическими тайнами, прячущимися от пытливых глаз за океаном. Учился на кафедре культурологии в одном из крупных институтов страны. Впоследствии, когда еще о феномене Карлоса Кастанеды еще никто у нас и не слышал, я написал увесистый труд о культах, процветающих в Мексике. Карьера упрямо пошла вверх. Правда, до тех пор, пока моя вторая работа, посвященная доказательствам существования легендарной Лемурии, не сбросила меня с пьедестала на дно. Тогда “Миф и реальность исчезнувших континентов” подняли на смех не только коллеги, но и иностранные рецензенты, не гнушающиеся за деньги писать хвалебные отзывы на всякий бред. Впрочем, среди них был один эксцентричный ученый, который вполне серьезно рассмотрел факты, расписанные мной в своем труде. И не просто рассмотрел, но и пригласил меня принять участие в совместной экспедиции на острова Новой Зеландии.

После всей бюрократической тягомотины с документами на выезд из страны, я, наконец-то оказался не просто за границей, но еще и в том самом регионе, о котором грезил с младых ногтей. Знаете, я, ведь, действительно верил в то, что никто иной, как полинезийцы являются прямыми потомками таинственных лемурийцев, по воле случая оставшиеся в живых.

Научная и доказательная база пополнялись артефактами и сведениями, полученными (что греха таить - порой, не самыми легальными методами), от представителей коренных народов. Более того, я всерьез задумывался о том, чтобы остаться в колледже, где преподавал мой новый друг и наставник, профессор ван дер Блоохт. Впрочем, мечтам не суждено было обрести плоть реальности. Во время плавания из Апиа, столицы Самоа, наша яхта потерпела крушение. Ни профессора, ни членов команды так и и не нашли. А мне повезло. Я пришел в сознание в хижине на одном из многочисленных мелких островков, Этероа, где меня выхаживал местный жрец - Киану Махана.

Тут стоит заметить, что за время работы я достаточно изучил местные наречия, чтобы худо-бедно общаться с туземным населением, поэтому понять то, что рассказывал мне Киану проблем не составляло. По словам макуту (так здесь называют колдунов и знахарей), деревенские жители нашли меня на берегу. Скорее всего, меня вынесло прибоем. Согласно учению местных, помогать нужно каждому, кто в помощи нуждается. Именно поэтому Киану провел над моим телом древний обряд жертвоприношения. Полинезийцы, живущие в этом регионе до сих поклоняются той самой Ваэа Нуи, которую представляли себе, как божественную козу. Смысл ритуала заключается в том, что больного или умирающего хоронят на местном кладбище, отдавая его в жертву Великой матери. Приняв к себе такого человека, исполненное состраданием божество возвращало его обратно живым и, что самое интересное, полностью здоровым.

На Этероа я прожил три года. За это время я постарался максимально постичь все колдовские и ритуальные практики племени. Несколько раз даже самостоятельно проводил изученные обряды, причем - вполне успешно. За это меня даже наградили званием ма-макуту - “белый чародей”. Но тоска по цивилизации давила на меня все сильнее. Поэтому, по моей просьбе, островитяне доставили меня на каноэ до ближайшего острова, где была нормальная радиосвязь.

Вернувшись на родину, Торпин понял, что все его сакральные знания, полученные от туземцев и благоволение богини не стоят здесь даже выеденного яйца. Поэтому, после произошедшей трагедии, он добровольно переехал сюда, в Коати.

- Раньше здесь располагался хутор Олений, но после взрыва на АЭС тут все пришло в полный упадок. Сам хутор оказался практически полностью стертым с географических карт. Я же назвал его Коати, что на языке маори значит “Коза”. Я считаю, что облако радиации, которое просто обошло этот регион стороной - ничто иное, как проявление милости Ваэа Нуи. Впрочем, как еще можно назвать этот феномен, кроме как волей Древних богов?

- То есть, досужие сплетни отчасти правы, и, по сути, вы здесь создали нечто вроде закрытой религиозной общины, чьи члены поклоняются языческим богам?

- Не совсем так. То, что вы описали - это классическая секта. Здесь же никто не обязывает никого верить в того или иного бога. Если вы поговорите с местными, то узнаете, что среди них очень много православных христиан, есть иудейская семья, даже католики. Да и никто никого здесь не удерживает силой или каким-то гипнозом. Если человек хочет остаться жить здесь - мы с радостью его примем и поможем обосноваться. Но таких единицы. По большей части ко мне просто приезжают за чудесным исцелением, получают его и уезжают домой. Мы не отказываемся от благ цивилизации, я не читаю проповедей, не вынуждаю поклоняться Великой матери. Мы просто являем собой скромную общину, которой повезло уединиться и жить в свое удовольствие.

- Вы хотите сказать, что просто заживо хороните людей, и тем самым они излечиваются от смертельных заболеваний? - запальчиво воскликнул Константин. - Это же какой-то средневековый бред!

Крикнул и замолк, боясь своими словами обидеть хозяина. Впрочем, Торпин отнюдь не собирался обижаться. Он подошел к одному из книжных стеллажей и вытащил оттуда пухлую папку. Развязав тесемки, он положил ее перед Костей и предложил ознакомиться с ее содержимым. И оно оказалось весьма интересным.

В папке находились официально заверенные медицинские выписки из историй болезни разных людей. Неоперабельные опухоли, тяжелые патологии внутренних органов, СПИД. Все эти диагнозы существовали не просто на словах, а были подтверждены в лучших клиниках. К каждой из них был прикреплен и второй документ. На этот раз - подтверждающий полное излечение от болезней, сводящих в могилу.

- Поймите, я не нуждаюсь в признании своих талантов или знаний, - продолжил Владислав, будто извиняясь за хвастовство, - моя задача, как человека, который их получил, помогать людям и не требовать за это ничего взамен. Конечно, иногда я принимаю жесты благодарности от пациентов, но это не является основным моим доходом. Как и все остальные, живущие в Коати, я достаточно зарабатываю сельским хозяйством.

- Я познакомился с вашим старостой, Михаилом, он рассказал, что у вас здесь какие-то невиданные урожаи. С чем это связано?

Торпин пожал плечами:

- Великая мать не только богиня, дарующая исцеление. Она является персонификацией самой Земли, а значит, любой достойный урожай - это ее заслуга.

- О вас и вашей общине я услышал благодаря одной девушке, которую вы излечили от смертоносного вирусного заболевания. Впоследствии она сошла с ума и пару дней назад покончила с собой. Не связано ли ее помешательство с тем, каким именно образом вы ее вылечили?

- Позвольте полюбопытствовать, о ком идет речь?

- Елена Морозова. У нее был СПИД.

Владислав Сергеевич покопался в своей папке и вытащил на свет несколько справок. Внимательно изучил их, после чего, немного помолчав, произнес:

- Да, я вспомнил эту девочку. Ее заразили, кажется, во время изнасилования? Ну да, точно. Я искренне соболезную горю родителей и знакомых Лены. Но моей вины в этом нет. К сожалению, Ваэа Нуи способна избавить человека от любой телесной хвори. И совершенно бессильна перед ментальными расстройствами. И я предупреждал об этом и саму Елену и ее близких. Она приехала к нам уже будучи не совсем в себе, и это состояние, по всей видимости, впоследствии, усугубилось. Мне очень жаль… Но я вижу, что сомнения в эффективности и безопасности моей методики все еще еще гложут вас изнутри. Давайте мы поступим следующим образом. Завтра ко мне должна приехать женщина, страдавшая запущенным раком печени. Вечером я буду проводить над нею ритуал и приглашаю вас самому присутствовать во время ее исцеления. А до тех пор, вы можете пожить у меня или переночевать в гостевом доме.

Естественно, журналист с радостью согласился на предложение колдуна. Его уверенность в том, что материал станет настоящей сенсацией теперь окрепла до максимума.

Продолжение следует...

Глава 1. Безумно исцеленная

История Елены Морозовой обещала быть весьма интересной, но без понимания, каким, собственно, чудом она смогла победить неизлечимую болезнь - неполной. Поэтому найти того самого чудотворца-экстрасенса, что способен избавить от СПИДа было просто необходимо. Тревожить родителей, только что потерявших свою многострадальную дочь, было явно плохим вариантом. Внезапно Константин вспомнил ту самую новость, которую прочитал вчерашним утром. Группа поддержки тяжелобольных, в которой очень многие находили не только спасение от одиночества, но и вполне реальное (как утверждал коллега-журналист), исцеление. Порывшись в своем блокноте, Боровой вспомнил название этой секты - “Millia Iuvenum” [тысяча молодых - лат.]. Недолгий поиск в интернете показал, что группа эта вполне открытая, и, в целом, ее очень сложно назвать религиозной сектой. Согласно данным, полученным из сети, становилось понятно, что “Тысячи молодых” ориентирована именно на то, чтобы люди, которые из-за определенных болезней оказались вне социума, смогли найти новых друзей и поддержку. Оставался один вопрос: откуда тогда рождаются слухи о том, что входящие в этот “круг друзей” получают вылечивание? Выяснить это можно было одним способом - самому попасть на их встречу.

К вечеру город накрыла пелена дождя. Ливень болезненно хлестал упругими струями по лицам прохожих, вынуждая их спешно прятаться в магазинах, кофейнях и просто на остановках, под навесами. Весеннее небо скрыли черные тучи, придавая и без того серой и, по большей части, безликой городской застройке совершенно потусторонний, инфернальный вид. Константин, подняв воротник и по-куриному вжав голову в плечи, выскочил из автобуса и перебежками между козырьками магазинов направился к стоящему в отдалении офисному зданию. В телефонном разговоре с администратором группы ему сообщили, что встречи эти абсолютно бесплатные, от Кости не требуется ни денег, ни справок, ни документов. Максимум, по желанию, он мог бы купить к чаю пирожных или торт. Остановив свой выбор на последнем, сейчас парень жалел о своей щедрости - сперва давка в транспорте, потом бег под дождем способны уничтожить любую кондитерскую красоту, как бы хорошо она не была упакована.

К самому началу встречи Константин успел буквально в последнюю минуту. Таким он и предстал перед десятком собравшихся - взъерошенным, промокшим до нитки и, что греха таить, с запахом перегара изо рта. Последний факт заставил девушку, встречающую гостей, скорчить недовольную рожицу.

- Вообще, у нас не принято приходить после употребления алкоголя. - Тактичным шепотом сообщила она новичку. - Но вы впервые, поэтому проходите, пожалуйста. Просто, на будущее…

Поставив размокшую и слегка помятую коробку с “Пражским” тортом на отдельно стоящий в стороне столик, Костя занял свободный стул, один из тех, что были расставлены в центре помещения кругом.

“Меня зовут Константин, и я алкоголик”, - хихикнул про себя парень. Да и действительно, все происходящее очень напоминало собрания анонимных алкоголиков, демонстрируемые в голливудском кино. Постепенно все стулья, кроме нескольких, были заняты пришедшими. Среди них были не только люди в возрасте, но и молодежь. Часть из них выглядела действительно нездорово - болезненная худоба, острые черты лица, патологическая бледность. Впрочем, среди них разительно выделялась пожилая пара, судя по всему - муж и жена. На вид им было лет по семьдесят, но их старческие тела определенно демонстрировали превосходное здоровье, коим они буквально пышили.

Наконец, в зал вошел средних лет мужчина, одетый в безупречно выглаженную рубашку и джинсы. Он занял место на стоящем чуть в стороне от общего круга стуле и начал собрание. Суть его вступительного слова заключалась в том, что он искренне сожалеет от осознания того, что из-за собственных ошибок, трагических случайностей или неизъяснимой воле судьбы люди вынуждены болеть и умирать. Но еще больнее ему становится от того, что некоторые болезни, помимо того, что причиняют физические страдания, но еще и ограничивает возможность для полноценной социальной жизни. Для того, чтобы помочь таким людям адаптироваться в обществе и существуют группы поддержки. Здесь каждый из присутствующих чем-то болен, но, в первую очередь, остается полноценным человеком.

- Многие считают нас кем-то, вроде прокаженных. Для тех, кто не в курсе, во Ветхом завете считалось, что лепра, это наказание человека добрым богом. Таких больных высылали за пределы кочевья, вынуждали жить отдельно, на расстоянии. С точки зрения того, что проказа очень заразное заболевание - изоляция это нормально. Сейчас наше общество ведет себя точно так же, но уже по отношению к тем, кто волей судьбы получил страшную болезнь. И кто в этой ситуации является прокаженным? Мне кажется, что проказа сознания намного страшнее, чем телесное заболевание...

Речь затянулась минут на двадцать, и Константину с каждой из них становилось все более скучно. А дальше произошло то, что заставило журналиста просто подскочить со своего места и, лихорадочно озираясь, начать глазами искать выход. Ему в нос ударила волна уже хорошо знакомого зловония. Аромат псины в сочетании со сладковатым оттенком гниения. Собравшиеся недоуменно воззрились на парня, который принялся пятиться в сторону двери на улицу. “Мертвецы! Они здесь!”. Глава группы медленно подошел к Косте, попытался успокаивающе положить руку на плечо. Парень сбросил ее резким движением и уже было собрался одним рывком броситься прочь, когда дверь распахнулась и вслед за вонью в зал вошла девушка в темных очках и белой тростью в руке. Во второй она держала поводок, на котором блаженно щурилась огромная собака-поводырь. Пес отряхнулся, окатив Костю целой волной дождевой воды.

- Привет! - жизнерадостно воскликнула девушка, - А мы с Герой немного заблудились из-за ливня.

Константин почувствовал себя крайне неловко. Чтобы скрасить свой, весьма странный по всем меркам поступок, он помог пришедшей снять с собаки поводок и повесить плащ на вешалку. Вяло пробормотал какие-то, не очень уместные в сложившейся ситуации слова извинения, он поспешил снова сесть на стул. Впрочем, как стало понятно несколькими минутами позже, это уже не было необходимостью. Проповедь о помощи и поддержке друг друга закончилась, и члены собрания просто разошлись по залу, общаясь друг с другом. Администратор, которая представилась Константину Альбиной, предложила ему помочь разнести чай и угощение всем присутствующим, чтобы иметь возможность представиться им в неформальной атмосфере. Парень с радостью воспользовался предложением и уже спустя короткий промежуток времени был знаком со всеми. Слепая девушка разрешила ему поиграть с оказавшейся очень дружелюбной и совсем не страшной Герой, средних лет женщина, доверительно сообщив Косте о том, что у нее рак печени, угощала всех домашней выпечкой, да и прочие вели себя очень деликатно и доброжелательно.

Улучив момент, Константин подошел к парню, который открывал встречу, отозвав того в сторону.

- Простите меня пожалуйста за мою…гм...неуместную выходку. Сами понимаете…

Молодой человек доверительно похлопал журналиста по спине:

- Ничего страшного. Мы все сегодня в одной лодке и у каждого из нас поначалу были очень неловкие моменты. У нас стараются не обращать внимания на такие мелочи. Все в порядке. Простите, я забыл, как вас зовут?

- Константин.

- А меня - Алексей. Рад знакомству. Расскажите, что вас привело к нам? И помните, вам вовсе не обязательно рассказывать о том, чем именно вы больны. Это момент доверия.

-Вообще, мне о вас рассказала моя подруга. Мы вместе проходили курс лечения в Германии. Она и посоветовала прийти к вам, говорила, что благодаря вашей поддержке смогла победить болезнь.

Алексей нахмурился.

- Победить болезнь? Ааааа, наверное, это Виктория?

Костя покачал головой.

- Нет. Леночка Морозова. Ныне…покойная.

Брови молодого человека взлетели вверх:

- Елена? Она скончалась? Боже, какое горе! А что с нею произошло? Рецидив? Хотя, что я несу, врачи же сообщили ей, что она здорова. Мы даже праздновали все вместе, радовались за нее. Несчастный случай?

- Простите, я не хотел бы говорить на эту тему.

- Конечно. Я вас прекрасно понимаю. Вы не будете против, если я сообщу эту прискорбную новость остальным? Знаете, она была очень светлым человеком и все наши ее очень любили…

Не дожидаясь ответа, Алексей решительно вышел в центр зала и призвал присутствующих к вниманию.

- Друзья. К сожалению, Константин принес нам очень печальное известие. Мы все помним Лену. Сейчас ее уже нет с нами. И нам остается только навсегда запомнить ее вечно молодой и счастливой. Она присоединилась к тысячам вечно молодых людей, которые не ведают ни боли ни страданий. Пусть земля ей будет пухом.

Он печально склонил голову и замолчал. В зале также воцарилась тишина. Гости перешли на полушепот. Некоторые подходили к Косте, видимо считая его очень близким Морозовой человеком, произносили слова соболезнования, выражали сочувствие. Казалось, вся легкость и непринужденность атмосферы встречи поглотил некий черный вакуум.

Константин второй раз за вечер почувствовал себя крайне неловко. Он стоял немного в стороне и молча ковырял ложкой в куске торта, когда сзади кто-то осторожно подергал его за рукав. Обернувшись, парень увидел ту самую пожилую семейную пару. Женщина заговорщицки приложила палец к губам и жестом отозвала Костю в сторону.

- Еще раз здравствуйте, молодой человек. Меня зовут Вера Александровна. А это мой муж - Петр Трофимович. Я правильно поняла, что вы дружили с Леночкой? Случайно не на почве ее недуга? - вкрадчиво спросила дама громким шепотом.

Костя постарался кивнуть максимально неоднозначно. Несмотря на весь профессиональный цинизм, ему было не особо приятно лгать.

- На самом деле, это именно мы посоветовали родителям Лены отвезти ее к нашему знакомому целителю. Тому самому, что помог ей вылечиться от этого, чем она болела. Он уже помог огромному количеству людей.

Петр Трофимович, толстенький, невысокого роста мужчина, шутливо погрозил жене пальцем:

- Вечно ты тарахтишь, как тарахтелка. Как будто сама не помнишь, как шарахалась от всех этих шарлатанов, которые под названиями “экстрасенс”, “целитель” просто наживаются на невеждах. Вы, молодой человек, не обращайте внимание на все эти словоблудия. Если уж быть совсем честным, то нашего знакомого, скорее, стоит называть биоэнерготерапевтом. Хотя, что там просто сотрясать воздух.. Посмотрите на мою Верочку. Вы можете, глядя на нее, сказать, что еще совсем недавно она умирала от остеогенной саркомы? [саркома, злокачественные клетки которой происходят из костной ткани и продуцируют эту ткань. Характеризуется очень мучительным протеканием болезни. Практически не поддается лечению.] Так вот, помочь нам смог только Владислав.

Константин заинтересованно посмотрел на мужчину:

- Вообще не слышал никогда о нем. Если он творит такие чудеса, почему о нем никто и нигде не говорит и не пишет?

Петр Трофимович пожал плечами:

- Это совсем несложно объяснить. Пойдемте, присядем, я расскажу вам о нем подробнее. Скажите, вы слышали о Полынской трагедии?

Не знать о том, что произошло на атомной электростанции в Полынске, в 1984 году было невозможно. Именно тогда, в апреле, на воздух взлетел один из реакторов этой станции. Виной тому были не халатность или нарушение правил эксплуатации, а огромный метеорит. До сих пор астрономы в крупнейших мировых обсерваториях ломают копья на тему того, каким образом можно было не заметить приближающуюся к Земле огромную глыбу камня. Однако, факты - вещь упрямая. Вследствие этой катастрофы радиационное облако уничтожило практически все живое в северо-западной части страны, а также - граничащие части Европы. С того момента прошло ровно сорок лет, а последствия той трагедии до сих пор аукаются человечеству.

- Как вам известно, молодой человек, - начал свой рассказ мужчина, - на большей части территории, где произошла катастрофа, до сих пор невозможно жить из-за радиации. Но в этой зоне отчуждения есть один небольшой островок, являющийся настоящей аномалией. Там этот самый радиационный фон остается абсолютно нормальным. Воздух чище, чем на Западной, в горах. И это не выдумки. Двадцать лет назад эти земли усиленно изучали радиологи изо всех стран мира. Но, так и не смогли до конца понять, с чем этот феномен связан. На том исследования и закончились - не было смысла вкладывать деньги в постоянные экспедиции, которые ни к каким открытиям не привели. Жить там, естественно, никто не хотел. Кроме одного человека. Владислав Торпин тогда только вернулся из очередного своего путешествия. Он вообще много по миру ездил. До того момента он успел посетить кучу экзотических стран в поисках непривычных для нас, но эффективных методов лечения.

Так вот. Вернувшись очередной раз домой, он обнаружил, что дома у него больше нет. Подземные газовые коммуникации прохудились и небольшая искра сравняла с землей двадцати четырех этажный дом. Государство предоставило тогда Владиславу новую квартиру, но вместе с домом он похоронил не только все, что нажил в материальном плане, но и все свои наработки и знания. И не видел смысла дальше продолжать жить в большом городе. Продав двухкомнатную квартиру, он отправился в это самое аномальное пятно под Полынском, получил разрешение на строительство. Начал возрождать деревушку, что там стояла до аварии.

Спустя некоторое время к нему начали присоединяться другие люди. Некоторые из них просто остались без жилья, другие искали уединения от мира. Это, условно, свое село Владислав переименовал в Коати. Постепенно оно начало медленно расширяться. Примерно в то же время он и начал практиковать лечение хворых по своей уникальной методике.

Он не стремится к славе, не ищет богатства. Лечит людей вообще бесплатно. И практически во всех случаях достигает успеха. Чтоб вы понимали, Костя, саркома моей супруги исчезла буквально за месяц. Все это время мы жили в этой самой деревне. Я помогал на стройке, на огородах. И ни копейки он с нас не взял. Ни за лечение, ни за проживание.

Сейчас деревня уже основательно разрослась, но Владислав продолжает помогать людям. Единственная проблема в том, что, по каким-то неизвестным причинам, свои сеансы лечения он проводит только один месяц в году. В период с двадцать первого марта по двадцатое апреля.

- То есть…

- Именно. Если у вас есть желание, я могу подробно рассказать вам, как добраться до Коати и попасть на прием к Владиславу.

Естественно, такого желания у Константина было в избытке.

***

Редактор “Необычной газеты”, услышав по телефону о командировке, в которую просился Костя, категорически ему отказал.

- Пойми, - втолковывал он своему чрезмерно активному сотруднику, - Десять дней такой поездки и без всяких дополнительных нюансов обойдутся нам в круглую сумму. И это не считая того, что четыре номера должны будут закрывать другие журналисты. А где гарантия того, что материал, который ты привезешь из этих Коатей “выстрелит”? Никаких гарантий. Ну, допустим, помимо всего прочего ты сделаешь еще, предположим, сотню хороших авторских фотографий, которые мы сможем использовать. Мы и так еле держимся на плаву, Костя. Нас со дня на день выдавят онлайн-издания и все. И нам придется стать такими же, как они. Одним из сотен тысяч сайтов, которые публикуют страшные истории. Нет, и еще раз - нет.

Но в Константине уже проснулся неведомый ему доселе дух авантюризма. Некое, присущее только журналистам, шестое чувство подсказывало ему, что именно этот материал станет тем самым шедевром. Прыжком через добрый десяток ступеней на пути к Пулитцеру. Наверное, именно поэтому, решение ехать в Полынскую область было принято им еще до разговора с шефом.

Исходя из того, что рассказал ему Петр Трофимович, следовало, что добираться к деревне целителя придется почти сутки. Сперва ночь на поезде, шесть часов на рейсовом автобусе. А дальше - как повезет. Вероятнее всего, последние двадцать пять километров по бездорожью преодолевать придется пешком. На автостоп или какой-либо местный транспорт надежды не было никакой.

С такими мыслями Константин изрядно опустошил свою банковскую карточку, заказав билеты, а также потратившись на покупку консервов и вермишели быстрого приготовления. Сложив все необходимые для длительного путешествия пожитки в видавший виды рюкзак, Костя взял заблаговременно вытащенный из редакции фотоаппарат и отправился на вокзал.

***

На перроне у короткого - всего семь вагонов - состава ожидало посадки всего человек двадцать. Дождь уже перестал, но сырость и влага, изрядно напитавшие воздух, не доставляли сколь мало приятных ощущений. Впрочем, перспектива ехать в практически пустом вагоне, без попутчиков даже радовала. Наконец, спустя две выкуренные сигареты, безобразно-жирная проводница с одутловатым лицом, всячески намекающим на то, что его носительница не прочь злоупотребить, открыла дверь и пригласила пассажиров занять места в вагоне.

С трудом запихнув раздутый рюкзак в рундук, Константин расположился на жесткой поездной полке плацкартного вагона и уткнулся в давно ожидавший своего часа детективный роман. До отправления оставалось всего минут пять, когда в вагон начали заходить люди, которых на платформе видно не было. В общем-то, особенно удивительным это не являлось - возможно все эти пассажиры просто прятались от непогоды в здании вокзала и пришли к поезду буквально перед самым отходом. Смущало немного другое.

Все входящие люди были максимально странными. Выпученные, будто при Базедовой болезни, глаза, патологическая, рахитичная худоба или наоборот - нездоровый избыток веса, сухие, искривленные руки, хриплые голоса. Напротив Кости сели совсем юная девочка с настолько косыми глазами, что вообще возникал вопрос: видит ли она хоть что-то перед собой, и мужчина, с трудом волочащий с помощью костылей правую, практически атрофированную ногу.

Впрочем, несмотря на все эти патологии, люди не выглядели пугающими. Они дружелюбно болтали между собой, прощались с провожающими и размещались в своих купе. Девочка вытащила из маленького рюкзачка-”косметички” моток пряжи и принялась за вязание. Что, вновь, вызвало массу недоумения о том, каким образом, с таким косоглазием, ей удается так ловко управляться со спицами. Мужчина же последовал примеру Кости и погрузился в чтение книги, обернутой газетой поверх обложки. Наверное, чтобы не испачкать.

Билеты были давно проверены, чай с традиционными вареными яйцами и бутербродами выпит. Разговоры и вагонные дискуссии постепенно стихали. Умолкла, исполняемая по радио в режиме нон-стоп Верка Сердючка. Освещение стало более тусклым. Костя с неудовольствием отметил, что читать стало практически невозможно, а сна не было ни в одном глазу. За окном мелькали столбы и безымянные полустанки, на которых проходящие поезда даже не останавливались. Парень живо представил себе обитающих в этой местности, совершенно оторванных от цивилизации, людей. Почему-то в воображении они представали некими староверами-язычниками, поклоняющимися древним идолам с густо испачканными кровью, грубо вырубленными губами. Мужчина напротив неспешно пил пиво из горлышка бутылки и читал. Несмотря на то, что они с девочкой явно ехали вместе, за все время пути они ни разу не обмолвились ни единым словом.

Девчушка отложила в сторону вязание, посмотрела на своего спутника и тихим, бесцветным голосом произнесла:

- Опять проводница окно открыла.

И действительно, спустя несколько мгновений, по вагону пронеслась целая волна запахов: креозот, уголь, сырая, распаханная земля, тошнотное зловоние псины…

Константин в ужасе затаил дыхание. Мужчина задумчиво посмотрел в окно:

- Да, Аннушка, скоро выходить.

Поезд начал снижать скорость. Мужчина одним глотком допил остатки пива. Откусил горлышко бутылки. Отвратительный хруст стекла на зубах заставил Костю побледнеть от ужаса и плотнее вжаться в перегородку между купе. Впрочем, на него внимания не обращал. Аня сложила вязание в рюкзак, с болезненным хрустом потянулась. Парень с ужасом отметил, что в этот момент она улыбалась. Широкой щелью разрезанного от уха до уха горла, покрытого запекшейся кровью. Она помогла подняться мужчине, подала ему костыли, и они оба двинулись в сторону нерабочего тамбура. Следом за ними потянулись и другие пассажиры, будто ожидавшие до тех пор некой безмолвной команды.

Поезд со скрипом остановился в чистом поле. Никакой платформы здесь не было. Мертвецы - а все пассажиры были давно усопшими - медленно, неторопливо, спрыгивали на негнущихся ногах прямо на гравий железнодорожной насыпи. Выпрямлялись. Некоторые, кому не повезло, поднимались после падения. И так же медленно шли в сторону темнеющего за полем леса.

Будто загипнотизированный, Костя пошел к выходу. Из-за плотного одеяла облаков выглянула луна, осветившая своим желтым светом бредущих в даль покойников. Сейчас сложно было сколь немного рационально объяснить действия журналиста, но жуткая, макабрическая картина почему-то завораживала. Костя снял с объектива фотоаппарата крышку и сделал несколько снимков. Где-то вдалеке, будто из-под земли, был слышен приглушенный рокот барабанов.

Константин спустился по вагонным ступеням и осторожно пошел следом за бредущими вдаль мертвецами. В его сознании гремел неслышимый человеческому уху таинственный, неземной зов. Он не просто манил. Он принуждал идти вперед. И не подчиниться ему было невозможно.

Вокруг стояла абсолютная, мертвая тишина. Даже ночной ветерок, казалось, стих. Костя продолжал идти вслед за ковыляющими покойниками, будто ведомый на поводке. Он шел до тех пор, пока чернеющие в лунном свете ветви деревьев, кажущиеся костлявыми лапами инфернальных чудовищ, не сомкнулись над его головой.

Мертвецы упрямо продолжали идти вперед, на призывный звук барабанов и каких-то издающих безумные фуги флейт. Впереди показалась покрытая жухлой травой, вытоптанная сотнями ног поляна. На ней и собирались мертвецы.

Будто некие чары спали с сознания Константина и он в ужасе бросился бежать прочь, не разбирая дороги. Сухие, колючие ветви хлестали по его лицу. Корневища деревьев норовили схватить за ноги, уволочь в свои мрачные подземелья. Страх вынуждал парня мчаться вперед, будто погонщик, что стегает покрытых пеной лошадей. И это не удивительно. Последнее, что он успел рассмотреть, пребывая в гипнотическом мороке - это огромное, аморфное облако, что нависало над поляной, которую заполонили мертвецы. Само облако покрывали тысячи глаз и сотни голодных ртов, истекающих вонючей слизью. Оно испускало из себя длинные плети сотен щупалец, которые вонзались в головы оживших трупов, создавая причудливую иллюзию извращенного и богохульного кукольного театра…

***

- Через полчаса - Артемовка.

Константин вскочил на ноги, запутался в колючем одеяле, едва не упал на нечистый пол вагона. Настолько пугающий своей реалистичностью кошмар в очередной раз оказался просто сном. Впрочем, несмотря на это, вагон густо, удушающе, покрывала вонь мокрой собачьей шерсти и гниения.

Девочки Ани и ее жуткого спутника напротив не было. Наверное, подумал Костя, они вышли на какой-то промежуточной станции. Как и почти все пассажиры, ехавшие в вагоне.

Перрон захудалой станции с вечно закрытым вокзалом освещало яркое, ласковое весеннее солнце. Купив в единственном работающем киоске шоколадный батончик и бутылку газировки, Константин уверенно направился в сторону остановки рейсового автобуса.

Продолжение следует...

Моему другу Константину.

“Нас призвали не руки, а желание”

Пинхед

В ванной шумела вода, заглушая немелодичный свист закипевшего чайника. Несмотря на время и отсутствие привычки принимать душ по утрам, Костя уже пятнадцать минут немилосердно тер себя мочалкой под струями горячей воды. Причиной тому стало то, что именно сегодня начинающий журналист “Необычной газеты”, Константин Боровой, проснулся, буквально, в ледяном поту от преследовавшего его кошмара. Во сне он бежал сквозь отвратительно воняющий мокрой шерстью туман, а за ним, медленно, но неумолимо следовали мертвецы. Нет, это были не классические зомби, которыми стало модно пугать зрителей в последнее десятилетие. Они не тянули к своей жертве источенные тленом руки с каноничным завыванием “Мозги-и-и-и”. Не пытались укусить гнилыми зубами. Они просто шли по следам беглеца, таращась в залитое молоком пространство пустыми, не выражающими никаких эмоций глазами. Казалось бы - ничего особенно страшного в этом сне и не было. Если не считать того, что дважды за ночь парень просыпался, судорожными глотками пил воду, но после очередного погружения в царство Морфея он снова оказывался в остро пахнущем псиной тумане, гонимый мертвыми мужчинами и женщинами. Да и сейчас, окончательно проснувшись в пять утра, Костя не мог избавиться от специфической вони, которая, казалось, пропитала собой постель и въелась в каждый миллиметр кожи.

В целом, несколько безумные сны, которые с завидной регулярностью видел Константин, были вполне объяснимы. Уже полгода, буквально сразу после выпуска из стен журналистского факультета местного университета, парень работал в совершенно “желтом” издании, которое специализировалось на всяческих проявлениях потустороннего - пришельцах, колдовстве, городских легендах, призраках и прочем мракобесии. Даже в 2024 году такое чтиво с огромным удовольствием поглощалось домохозяйками и любителями пощекотать себе нервы. Казалось бы, работать в подобном издании достаточно просто  - придумывай очередную страшилку, публикуй ее и получай заслуженный гонорар. Однако юный борзописец, в силу возраста и амбиций, не искал простых путей, а старался находить действительно интересные и, что самое важное, реальные истории. Он грезил Пулитцеровской премией. Сегодня, например, он намеревался попасть на пресс-конференцию с ведущим врачом областной психиатрической клиники. До него дошли слухи о том, что сейчас, в одном из отделений этой лечебницы, находится девушка, совершившая целых шесть попыток самоубийства. И каждый раз ей чудом удавалось выжить.

Распахнув окна и впустив в квартиру холодный весенний воздух, Костя заварил огромную кружку кофе и принялся листать последние новости “из мира привидений”. Как обычно, действительно интересных сообщений было мало. В подвале дома считавшейся мертвой пенсионерки нашли останки “черных риэлторов”. Популярная квест-комната стала прибежищем членов страшного культа Древних богов. В Иркутске открыли целебный источник, вода которого содержит неизвестные доселе минеральные вещества. Как обычно - полный набор наполовину параноидального бреда для любителей экранировать свой мозг фольгой. Впрочем, одна из новостей показалась Константину вполне заслуживающей внимания. В ней говорилось о новой секте, появившейся в городе около года назад, а до тех пор существовавшая уже добрый десяток лет. Сами члены предпочитали называть ее “группой поддержки тяжелобольных”, не отправляли никаких религиозных обрядов, однако, по свидетельствам очевидцев и медиков, многие из входивших в нее, действительно находили необъяснимое ничем, кроме чуда, исцеление.

Сделав некоторые пометки в своем рабочем блокноте по поводу этой самой секты, Костя принялся нехотя собираться на работу. Несмотря на причастность к весьма неформальному изданию, он предпочитал классические черные костюмы с белоснежными рубашками. Хотя на это вряд ли кто-то обращал хоть какое-то внимание, самому журналисту казалось,что именно так он подчеркивает серьезность своих разысканий. Но, что греха таить, среднего роста, чуть полноватому и не складному парню строгий пиджак действительно был к лицу. По крайней мере, благодаря такому стилю несколько скрадывались определенные недостатки его внешности, придавая ему легкий флер академичности.

Добираться из отдаленного спального района города, в котором Костя снимал квартиру, в центр приходилось на старом трамвае, судя по скрежету и дребезжанию которого можно было сделать вывод, что свою молодость он встретил еще во время бомбардировок Дрездена. Тем не менее, даже в определенном дискомфорте перемещения, Боровой находил свои плюсы. Час езды давал ему время на то, чтобы основательно подготовиться к предстоящему интервью, перечитав еще раз свои конспекты.

Из того, что успел выяснить Константин, в частности, от родителей девушки следовало, что двадцатипятилетняя Елена Морозова, угодившая в “психушку” на сей раз всерьез и надолго, три года назад была изнасилована несколькими отморозками по дороге домой. Насильников достаточно быстро нашли и посадили, но для их жертвы последствия оказались намного страшнее, нежели просто тяжелая психологическая травма. Один из преступников “подарил” девушке ВИЧ-инфекцию, практически сразу переросшую в синдром приобретенного иммунодефицита. Стандартная терапия при этом заболевании, как и почти всегда, оказалась неэффективной и перспективы выглядели весьма пессимистично. Родители Елены не опустили руки и, потратив немалые деньги на лечение в различных клиниках, перешли на “народную медицину” - знахарей, колдунов и прочих экстрасенсов. И одному из них удалось сделать то, в чем традиционная медицина оказалась бессильной. Согласно неоднократно проведенным анализам, неизлечимая болезнь отступила.

Но, то ли травма, полученная Еленой оказала разрушительное воздействие на ее психику, то ли перспектива мучительной смерти - сказать сейчас сложно. Главным остается факт - девушка сошла с ума. Сперва у нее все было хорошо - она вернулась к обучению в институте, снова начала заниматься своим хобби, то уже спустя короткий промежуток времени изменения в психике начали выходить наружу. Елена начала замыкаться в себе, долгое время проводить на улице, всматриваясь в одну точку точку на небосклоне. Потом появились и другие странности - она начала бормотать себе под нос какие-то фразы на никому непонятном языке, ее блокнот заполнился пугающими рисунками загадочных существ, черепов животных и аморфных сущностей. Дальше была первая попытка суицида, число которых дошло, в итоге, до шести.

Несмотря на то, что предполагаемый материал и не тянул на сенсационный, Константин понимал, что для читательской аудитории он вполне может стать неплохим флеш-роялем. Чудесное излечение очередным экстрасенсом больной, на которой поставили крест врачи? Пожалуйста. Одержимость демонами? Будьте так любезны. Девушка, которую отказывается забирать Смерть? Сколько угодно! Статьи такого рода были фишкой молодого журналиста и позволяли номерам газеты разлетаться, подобно горячим пирожкам, даже несмотря на то, что печатные издания уже давно находились на самом краю могилы, щедро подталкиваемые в спину сетевыми.

Как и ожидалось, сама пресс-конференция оказалась скучной. Текст спикеров, посвященный профилактике самоубийств среди подростков был неинтересным, а вопросы модератора и приглашенных журналистов - беззубыми. Очередное мероприятие, за которую глава города поставил себе “галочку”. Так и должно было бы быть, если бы не внезапно вмешавшийся в стандартизированное мероприятие Костя.

- Константин Боровой, издание “Необычная газета”. Вопрос к господину Приходько. Вы - ведущий специалист отделения, в котором сейчас проходит лечение “рецидивистка-суицидница” Елена Морозова. Каким образом стало возможным, что пациент, которого вы признали здоровым после двух попыток свести счеты с жизнью, вышел из клиники, после чего совершил еще несколько таких же попыток?

Приходько поморщился. Вопрос был действительно неприятным.

- К сожалению, мы не имеем права разглашать информацию о наших пациентах. Если же говорить в общих чертах, то мы не в праве держать взаперти человека, который после терапии демонстрирует все признаки эффективности проведенного лечения и, по факту, является здоровым.

- Вы хотите сказать, что ваши врачи не смогли различить у больного человека признаков этой самой болезни?

- Я сказал то, что хотел сказать. На этом хочу закрыть данную тему.

Костя догнал грузного врача уже у самого выхода из пресс-центра.

- Виктор Аркадьевич, простите меня пожалуйста за некорректные вопросы! Я прохожу практику, и потеряю работу если не принесу моему редактору статью на эту тему. Вы не поможете мне хоть немного, естественно, в рамках своих возможностей и полномочий…

Естественно, Константин лукавил. Этот прием в сочетании с большими зелеными глазами, чуть ли не наполненными слезами, работал безукоризненно. Чиновники зачастую жалели несчастного стажера, которого терроризирует злобный тиран-редактор и шли навстречу. Тем более, понимали они, надуманная журналистами информация будет однозначно хуже официально озвученной в тиши кабинета. Вот и сейчас, недовольный таким поворотом конференции заведующий отделением смягчился и даже пригласил юношу приехать к нему на работу на следующий день.

Приходько уехал, а Костя, жадно потирая руки, припустил в сторону офисного здания, в котором располагалась его редакция. Сегодня ему еще предстояло сдать материал на тему мифических сатанистов, якобы создавших свое богомерзкое логово на руинах недостроенного крематория.

***

Психиатрическая клиника имени Бехтерева находилась за городской чертой. Поэтому утро среды Константин встретил в тряской пригородной электричке. В общем-то, добраться туда на обычном маршрутном автобусе проблем не составляло. Тем не менее, юноша выбрал более сложный с точки зрения удобства маршрут неспроста. Перед интервью ему хотелось немного проветрить голову, чтобы окончательно изгнать из сознания очередную тяжелую ночь. Сегодня ему опять снились мертвецы. Если прошлый сон можно было бы отстраненно назвать наполненным иррациональным страхом, то сейчас он был предельно реалистичным.

В своих грезах Константин находился у себя в квартире. По ощущениям был поздний вечер и он готовился отходить ко сну. Внезапно прогремевший дверной звонок выдернул парня из-за ноутбука и заставил выйти в коридор. Уже там он ощутил уже знакомые нотки вони, сплетенной из амбрэ гниющего в погребе картофеля, трупного тлена и до рвоты кислого запаха мокрого животного. Как и в реальности предельно осторожный, Костя предварительно выглянул на лестничную клетку через глазок. Выглянул и оторопел, с трудом подавив в груди вопль ужаса. Площадку перед квартирой и ступени заполонили мертвецы. Как и в прошлом сновидении, они молчали и бессмысленно смотрели на Костю  бельмами своих глаз. Стояли без движения и молча смотрели так, будто видели парня за закрытой дверью. Где-то в отдалении, за пределами дома, слышался рокот барабанов.

Судорожным движением Константин закрыл дверь на второй замок и накинул петлю цепочки. Кинулся на кухню. Зачем? В поисках оружия против мертвецов? Топорик для рубки мяса в тот момент не казался очень надежным средством самообороны. Впрочем, других вариантов не было.

Из коридора послышался тихий шорох и щелчки. Мертвецы, или, скорее, тот, кто их привел, неумело пытался открыть дверь. И судя по звукам, у него это медленно, но получалось. Вооруженный бесполезным топориком, Костя бросился в спальню и залез под кровать. Снаружи царила мертвая тишина. Затаив дыхание, он приоткрыл зажмуренные от ужаса глаза.. Комната наполнялась бесшумно передвигающимися на негнущихся ногах мертвецами и поток их, казалось, не заканчивался. Но самое страшное заключалось в том, что у каждого из оживших трупов была вскрыта черепная коробка, а в их сгнившие мозги впивались черные щупальца, ведущие их, будто марионеток.

На этот раз проветривать квартиру от разъедающей глаза вони пришлось намного дольше. И эта вонь была настолько же реальной, как и сама квартира…

***

Виктор Аркадьевич Приходько, заведующий “острым” отделением, встретил Константина у себя в кабинете. Он же сообщил журналисту о том, что пообщаться с пациенткой Морозовой у того не выйдет. Девушка, что еще вчера безропотно принимала прописанные лекарства, мило общалась с соседками по палате и персоналом, ночью совершила седьмую попытку самоубийства. И на этот раз - удачную. Буквально под утро, в сопровождении дежурной санитарки, она пошла в туалет, где на глазах у оторопевшей пожилой женщины размозжила себе череп об угол выложенной кафелем перегородки. Тело с изуродованным лицом уже увезли в бюро судебно-медицинской экспертизы, а весь дежуривший ночью персонал забрали правоохранители для допроса. Впрочем, все произошедшее, по словам Приходько, никаким образом не могло быть убийством. Пациентка была абсолютно спокойной с момента поступления, а пенсионерки, дежурившие в отделении, физически не смогли бы нанести девушке один единственный удар такой силы. Казалось бы, на этом эпизоде можно было бы ставить точку и бросать материал, как несостоявшийся, но когда из сумки Кости появилась пузатая бутылочка заблаговременно припасенного коньяка, изрядно потрепанные нервы доктора сдали.

Благородный французский напиток, разлитый в ближнем зарубежье, сделал свое коварное дело и расслабившийся Приходько поведал парню ряд очень интересных деталей о своей бывшей подопечной.

Первую свою попытку самоубийства Елена предприняла практически незаметно для родных, близких и просто соседей спустя полгода после того, как анализы показали, что она излечилась от СПИДа. Тогда она умудрилась купить “с рук” две упаковки очень сильного снотворного. Приняла одномоментно сорок таблеток. Этой дозы должно было хватить, чтобы отправить на тот свет как минимум трех человек. Однако она осталась жива. Об этом стало известно только тогда, когда она попала в поле зрения психиатров. После попытки вскрыть вены скальпелем на обеих руках. В этот раз ее обнаружили родители, которые приехали к Елене в гости. Она лежала без сознания в наполненной покрасневшей от крови водой ванне. Естественно, без сознания. Несмотря на то, что “вскрылась” девушка вполне профессионально, не для показухи, как это делают многие подростки, она была жива и невредима.

В клинике она вела себя вполне адекватно, никаких проблем не устраивала. Лекарства принимала безропотно, во время бесед с психологом признавала, что у нее есть некие расстройства психики. Тем не менее, спустя две недели, когда ее перевели из надзорной палаты в обычную, она совершила очередную попытку покинуть мир живых. На этот раз, каким-то образом, она исхитрилась пронести с собой в отделение осколок битого стекла, найденный на улице во время прогулки. Ночью, когда соседи по палате уже спали, она полоснула им себя по горлу. И опять осталась жива, несмотря на потерю крови.

Дальнейшие полгода Елена вела себя тише воды, ниже травы. Помогала по столовой, разносила еду, мыла полы. Постепенно надзор за ней снизился до минимума. Прописанные препараты оказывали действие и пациентка демонстрировала положительную динамику. Вернулась к рисованию, много читала. К моменту выписки ни единого следа от ее суицидальных настроений не осталось. Девушка была улыбчивой, дружелюбной.

К сожалению, позитивные изменения продержались недолго. Несмотря на то, что она исправно посещала своего психиатра, принимала положенные ей лекарства, депрессия и замкнутость все чаще посещали ее сознание. Так продолжалось до тех пор, пока будучи на семейном празднике в родительском доме, она не вышла на балкон пятого этажа, якобы подышать свежим воздухом, и не сбросилась вниз. И опять - чудо. Переломы руки и ноги, нескольких ребер. Множество ссадин. Однако Морозова снова выжила. И снова вернулась в уже знакомое ей отделение.

Конечно, она полностью отрицала факт попытки покончить с собой. Утверждала, что пыталась помочь птенцу, пищащему на карнизе под балконом. Но, учитывая ее “стаж”, родители настояли на очередном курсе лечения.

Что было дальше - предсказать несложно. Уже под конец трехмесячного курса терапии, незадолго до очередной выписки, Елена снова предприняла попытку самоубийства. На этот раз - с помощью шнурка, который она стянула из гардероба. И опять неудача. Пятая по счету. И это несмотря на то, что удавленницу вытащили из петли, когда она уже перестала хрипеть, а цианоз лица говорил о возможно необратимых последствиях.

Морозовой грозило очень длительное заключение в стенах клиники. Но - на протяжении полугода - ни единого проявления душевной болезни. Лечащий персонал даже собирал консилиум, чтобы убедиться в том, что Елену можно выписывать. Приезжал профессор Деревянко, видный специалист в области психозов и бредовых проявлений. И даже он пришел к выводу, что лечение дало очень многообещающий прогноз и, при условии регулярного обследования и приема препаратов, пациентка может продолжать лечение амбулаторно, на дому.

Последние описанные события происходили в прошлом августе, и до середины марта сего года Елена не проявляла признаков болезни. До тех пор, пока она не ушла из дома, взяв с собой только маленький спортивный рюкзак с небольшим количеством вещей. Спустя положенные три дня девушку объявили в розыск. И обнаружили только после того, как она бросилась под поезд за, почти, триста километров от города. Казалось бы - практически во всех случаях железнодорожная травма приводит к летальному исходу. Наша же героиня получила тяжелейшее сотрясение мозга и перелом обеих ног…

- И знаете, что в этой истории самое загадочное? - спросил захмелевший врач, разливая очередную порцию спиртного по бокалам, - Когда к месту аварии подоспели скорая помощь и полиция, травмированная и истекающая кровью девушка, находясь в крайне сумрачном состоянии рассудка, продолжала ползти куда-то по дороге. При этом она бормотала какие-то несвязные фразы, состоящие из дикой мешанины слов на других языках. Я, ради интереса, даже попытался перевести некоторые из ее высказываний. По большей части, это практически непонятные слова на каком-то странном языке. Единственное, что поддавалось переводу, это “Да! Да!” на немецком и “Уничтожь различия” на болгарском. Да вот, сам послушай…

Виктор Аркадьевич порылся в ящике стола и извлек старенький, потрепанный диктофон. Перемотав кассету к нужному отрезку, он включил запись. Сперва на пленке был слышен только шорох и сторонний шум. Однако, уже спустя несколько секунд их прервал хриплый (после травмы горла, Елена так и не смогла восстановить до конца функциональность голосовых связок, - уточнил доктор), голос:

“Йа! Йа! (неразборчиво) Зариатнатмих! Джанна этитнамус! Йа! Субнигурат! (далее очень неразборчиво)”

- Вот это “субнигурат” и можно перевести, как “нивелируй”, “уничтожай различия”.

- Любопытно, конечно, - пробормотал Константин, - но как же получилось, что она размозжила себе голову?

- Вот это действительно загадка. До вчерашнего дня у нее все было абсолютно нормально. Конечно, она до сих пор находилась в надзорной палате, несмотря на то, что даже в туалет ее приходилось возить в кресле-каталке. Из-за переломов перемещаться самостоятельно она не могла. Вчера я во время вечернего обхода спросил у нее, не будет ли она против того, чтобы пообщаться с репортером, который заинтересовался ее историей. Она впервые за последнее время улыбнулась и, я бы даже сказал, с какой-то радостью согласилась. А уже под утро произошло то, что произошло…

Коньяк еще оставался в бутылке, однако Боровой почувствовал, что ему пора. Уже прощаясь с заведующим, он решил задать еще один вопрос:

- А как лично вы считаете, что вообще происходило с этой девушкой? Если даже серьезные профессора подтверждали, что она здорова…

-Не знаю, - развел руками Приходько, - чертовщина какая-то. Хоть диплома меня лишайте - не было у нее ни единого следа помешательства. Такое ощущение создавалось, что ее просто держит на земле какая-то неведомая, потусторонняя сила. А уж какая, мне неизвестно. Как неизвестно и то, зачем эта сила сперва вылечила девчонку от СПИДа, а потом довела до такого состояния.

Глава 2. Поезд мертвецов