Беркли

Для ЛЛ: Кибернетика не равно программирование / автоматизация. Вне области технологии кибернетика является лишь, мягко говоря, мистификацией, основанной на легковесных, ненаучных аналогиях. Кибернетика тщетно пытается перенести формы движения, свойственные одним видам материи (автоматизация, ТАУ), на качественно отличные формы материи (человеческое общество), где действуют иные, высшие закономерности.

Отрывки из статьи, опубликованой в журнале “Вопросы философии”, 1953, № 5, с. 210-219
под рубрикой “Критика буржуазной идеологии”.

Среди современных буржуазных социологических теорий, направленных на защиту капитализма, не последнее место занимают “теории”, фетишизирующие технику, пытающиеся изобразить ее основным и единственным двигателем общественного развития. Некоторые буржуазные ученые склонны все общественные противоречия, существующие в капиталистическом обществе, все беды и несчастья отнести за счет техники. В “мистической силе” техники они видят причины войн, безработицы, кризисов. Эти “социологи” призывают к разрушению техники и возвращению к идиллическим временам первобытной жизни, когда не было ни машин, ни социальных конфликтов. Другие “социологи” из того же лагеря фетишизируют технику как силу положительную, способную якобы устранить все противоречия капиталистического строя.

Развитие техники зависит от характера экономического строя и определяется потребностями общественного производства. Только при социалистическом общественном строе оказалась осуществимой та грандиозная техническая революция во всех областях народного хозяйства, благодаря которой Советский Союз за короткий срок во многом превзошел передовые капиталистические страны.

В капиталистических странах, где развитие науки и техники подчиняется действию основного экономического закона современного капитализма, техника развивается в тех областях производства, которые приносят наивысшую прибыль. В доимпериалистический период капитализм способствовал развитию техники почти во всех областях. Правда, и тогда в силу коренных противоречий, присущих капиталистическому строю, тормозились те технические изобретения и научные открытия, которые не сулили капиталистам немедленной прибыли. Эта реакционная тенденция капитализма с особенной силой проявляется на современном этапе его развития, обусловливая уродливое, одностороннее направление развития техники. В капиталистических странах не жалеют затрат на совершенствование техники только в тех отраслях производства, которые обслуживают интересы войны - их самого выгодного бизнеса.

Развитие техники в военной промышленности капиталистических стран некоторые буржуазные социологи пытаются объяснить мистическими силами самой техники, якобы диктующей сферы своего приложения, а не империалистической политикой.

Так, изобретение атомной бомбы было объявлено учеными лакеями империализма началом “атомного века”, требующего и новой, “атомной социологии”.

Согласно этой “социологии”, миром правит “мировой диктатор” - атомная бомба, и люди бессильны противиться этому. Она определяет направление развития общества, стимулирует развитие одних областей производства - военных - и требует сокращения других. Таким образом, с капиталистов снимается ответственность за войны, безработицу, дороговизну средств существования, жилищный кризис и т.д.

Опираясь на новейшие открытия в области радиотехники и телетехники, американские конструкторы создали сложные вычислительные машины, решающие задачи автоматически, при помощи системы передаточных механизмов и сигнализаций, использующих законы обратной связи. Эти машины способны изменить направление математических операций в зависимости от промежуточных результатов.

Конструирование вычислительных машин имеет свою длительную историю. Начиная от первого арифмометра, изобретенного Лейбницем, идет целая серия разнообразных вычислительных приборов, каждый из которых производил все более сложные математические операции. За последние десятилетия производство вычислительных машин подверглось новой реконструкции. Более сложные, интегральные и дифференциальные вычисления, требующие от высококвалифицированных математиков затраты недельного труда, производятся в минуты и секунды.

Применение подобных вычислительных машин имеет огромное значение для самых различных областей хозяйственного строительства. Проектирование промышленных предприятий, жилых высотных зданий, железнодорожных и пешеходных мостов и множества других сооружений нуждается в сложных математических расчетах, требующих затраты высококвалифицированного труда в течение многих месяцев. Вычислительные машины облегчают и сокращают этот труд до минимума. С таким же успехом эти машины используются и во всех сложных экономических и статистических вычислениях.

Как вычислительные машины, так и другие автоматические приборы, построенные с применением электроники, получили распространение во многих странах. Они успешно используются и в Советском Союзе, в котором осуществляется огромное строительство.

В США вычислительные машины и другие приборы получили одностороннее применение.

В статье “Гигантские мозги, или думающие машины” Эдмунд Беркли сообщает, что лаборатория вычислительных машин Гарвардского университета обслуживает военно-морской флот; лаборатория Пенсильванского университета работает по заданиям армии; сконструированная ею машина находится в баллистической лаборатории министерства обороны в Эбердине (штат Мерилэнд); машины, изобретенные лабораторией телефонной компании Белла, куплены комитетом аэронавтики и баллистической лабораторией министерства обороны.

Можно не сомневаться в том, что в действительности масштабы использования вычислительных машин в военной промышленности США значительно шире того, что дает скупая, но достаточно красноречивая информация, которая дана в статье Беркли.

Вокруг этого нового изобретения, получившего такое широкое применение в военной промышленности США, американские ученые подняли невообразимую шумиху. Профессор математики Массачузетского университета Норберт Винер увидел в нем очередной “этап” в развитии человечества, новую “промышленную революцию”, чреватую огромными социальными последствиями.

За короткий срок своего существования кибернетика приобрела немало сторонников среди буржуазных деятелей науки, работающих в разных областях знаний. Это симптоматично для ученых, которые вынуждены цепляться за обветшалые лохмотья идеалистической философии и даже за такие “новинки” научной фантастики, как кибернетика.

Газета “Нью-Йорк уорлд телеграмм” разрекламировала домыслы Винера как научный подвиг:

“Доктор Винер сделал для познания человеческого мозга то, что Эйнштейн сделал для познания вселенной”.

Пропаганда кибернетики получила в капиталистических странах большой размах. Десятки книг, сотни журнальных и газетных статей распространяют ложные представления о “новой науке”. Начиная с 1944 года в Нью-Йорке ежегодно происходят конференции кибернетиков, в которых активно участвуют научные работники самых различных специальностей. Конференции кибернетиков состоялись также во Франции и Англии. Даже в Индию американские экспортеры завезли этот гнилой идеологический товар.
Апологеты кибернетики считают, что область ее применения безгранична. Они утверждают, что кибернетика имеет большое значение не только для решения вопросов, относящихся к телемеханике, саморегулирующимся приспособлениям, реактивным механизмам и сервомеханизмам, но даже к таким областям знания, как биология, физиология, психология и психопатология. Энтузиасты кибернетики допускают, что социология и политэкономия также должны использовать ее теорию и методы.

Что же представляет собой эта новая наука - кибернетика?

По-древнегречески слово “кибернетос” означает кормчий, а “кибернетикос” - способный быть кормчим, то есть способный управлять. Определяя содержание кибернетики, Норберт Винер без излишней скромности заявил:

“Мы решили назвать кибернетикой всю теоретическую область контроля и коммуникаций, как в машине, так и в живом организме”.

Итак, прежде всего кибернетика ставит перед собой задачу доказать отсутствие принципиальной разницы между машиной и живым организмом. Задача, мягко выражаясь, неблагодарная в XX веке. Но, тем не менее, проводя аналогию между работой сложных вычислительных агрегатов, содержащих до 23 тысяч радиоламп, автоматически переключающихся, кибернетики утверждают, что разница между работой такой “умной” машины и человеческим мозгом только количественная.

Профессор Лондонского университета Джон Янг с восторгом оповестил мир о том, что “мозг - это гигантская вычислительная машина, содержащая 15 миллиардов клеток вместо 23 тысяч радиоламп, имеющихся в самой крупной из доныне сконструированных вычислительных машин”.

И это отнюдь не метафора, а утверждение, претендующее на научность!
Более осмотрительный профессор Гарвардского университета Луис Раденауэр высказался из этот счет осторожнее:

“Самая сложная современная вычислительная машина соответствует уровню нервной системы... плоского червя”.

Существенно в этих высказываниях не то, что в них отмечается разница между количеством “реагирующих клеток”, а в том, что в них игнорируется качественная разница между живым организмом и машиной.

Основоположников кибернетики приводит в восхищение способность вычислительных машин к саморегулированию, хотя весь этот процесс, совершающийся в вычислительных машинах, происходит по законам той связи, с помощью той автоматической сигнализации и тех механических приспособлений, которые все до мельчайшего винтика сконструированы человеком и способны действовать лишь по его установкам.

Отбросив это коренное качественное различие между механизмом и организмом как якобы несущественное, теоретики новой науки определяют счетные машины как саморегулирующиеся механизмы, как “мыслящие машины”, как “гигантские мозги” и утверждают, что деятельность вычислительных машин дает ключ к познанию как биологических, так и социальных явлений, чем и надлежит заняться кибернетике.

В своем произведении “Человек - машина” Ламеттри проводил аналогию между человеком и машиной. Организм животных - человека, - по Ламеттри, подчиняется таким же материальным закономерностям, как и механизм машин, и приводится в движение воздействием внешних условий, которые через посредство органов чувств и мозга действуют на конечности животного и человека и приводят в действие весь организм. Машина также приводится в действие внешней силой, передающейся с помощью системы механизмов.

Аналогия, проведенная Ламеттри, между человеком и машиной, несмотря на ее механистический характер, имела прогрессивную тенденцию. Она была направлена против представлений об особых божественных силах, якобы управляющих организмом, и доказывала обусловленность его жизнедеятельности действием материальных сил. В противоположность французскому мыслителю XVIII столетия современные кибернетики исходят из стремления принизить человека, показать, что человека вполне можно и нужно заменить машиной, но не любого человека, а только лишнего, такого, который считается “беспокойным элементом”. Таким людям кибернетики отказывают в способности суждения, в сознании и сводят всю деятельность их мозга к механической связи и сигнализации. Конечно, до таких социологических измышлений дошли не все кибернетики, но так или иначе все они служат одной цели - разделить людей на “мыслящую администрацию”, деятельность которой не сводится к механизму сигнализации, а признается творческой, и “рабочих со средними способностями”, которые приравниваются к механизмам. В этом отношении кибернетика оказывается лишь разновидностью распространенной в странах империализма технократической теории, возникшей еще в конце XIX века, вместе с империализмом.

Современные технократы - кибернетики - навели густой наукообразный туман вокруг своей архиреакционной теории. Они проводят “сравнительное изучение функционирования вычислительных машин и человеческой мысли”, нервной системы и передаточных механизмов и приходят к выводу, что “сверхскоростная вычислительная машина является почти идеальной моделью для понимания проблем, возникающих при изучении нервной системы”.

Профессор анатомии Глазговского университета Джордж Уиберн в статье, опубликованной в 1952 году, пишет:

“Кибернетики подходят к проблеме нервной деятельности с чисто функциональной точки зрения и рассматривают деятельность мозга в целом как электронные устройства современной системы коммуникаций и сервомеханизмов, стараясь использовать их в терминах теории информации и статистики”.

Подобные механистические представления о мозге высказываются в то время, когда наука в лице русских ученых И.М. Сеченова и И.П. Павлова создала учение о физиологии высшей нервной деятельности животных и человека, освещающее деятельность мозга с последовательно материалистических позиций, дающее действительное решение вопроса об отношении мышления к бытию, сознания к материи.

Самое прогрессивное учение современного естествознания встречает бешеное сопротивление со стороны реакционеров от науки. Так как они не в состоянии найти научные аргументы против учения И.П. Павлова, то им остается стать на путь фальсификации и извращения этого учения. Ничтоже сумняшеся, они наделяют вычислительную машину свойствами центральной нервной системы.

“Ничто не препятствует вычислительной машине демонстрировать условные рефлексы”,- утверждает Винер, имея при этом в виду изобретенную Греем Уолтером саморегулирующуюся машину, которая может быть приведена в движение свистком.

Эта машина приближается к цели, если последняя излучает слабый свет, и отталкивается от нее, если цель дает сильное излучение, она способна обходить препятствия. И, тем не менее, это всего лишь механизм, управляемый звуковыми, световыми и механическими сигналами и ничего общего не имеющий с рефлексами человека.

По учению И.П. Павлова, мозг регулирует все функции организма, всю его жизнедеятельность. Мозг - орган познавательной и созидательной деятельности человека, материальный субстрат его психики. По определению И. П. Павлова, “нервная система на нашей планете есть невыразимо сложнейший и тончайший инструмент сношений, связи многочисленных частей организма между собой и организма как сложнейшей системы с бесконечным числом внешних влияний” (И.П. Павлов. Соч. Т. III, стр. 559).

Бессмертной заслугой И.П. Павлова является созданное им стройное учение о рефлекторной деятельности мозга, установление существенных различий между врожденными, безусловными, рефлексами, образовавшимися в процессе длительной эволюции вида, и приобретенными в индивидуальной жизни животного, условными, рефлексами, образующимися в тех случаях, когда действие внешнего раздражителя совпадает по времени с безусловным рефлексом или непосредственно предшествует ему.

Каждое раздражение, воспринятое периферическими нервными приборами и центральным концом анализатора, вызывает в нем возбуждение, которое распространяется на соседние участки коры, а затем вновь концентрируется в исходном участке. Разные раздражители в зависимости от их биологического значения для организма могут вызвать в коре различные процессы - возбуждение или торможение с одинаковой тенденцией любого из этих процессов к распространению по всей коре и последующему сосредоточению в исходном участке. Взаимодействие процессов возбуждения и торможения, их чередование и взаимная индукция являются объективными законами высшей нервной деятельности.

Одним из важнейших открытий И.П. Павлова является установление того факта, что у человека к деятельности обычных многочисленных раздражителей внешней среды, воздействующих непосредственно на органы зрения, слуха и другие анализаторы первой сигнальной системы, присоединяется вторая сигнальная система действительности - речь, которая вносит новый принцип в высшую нервную деятельность человека. Слово для человека является раздражителем особого рода, многообъемлющим по своему значению, не идущим в сравнение ни с какими другими раздражителями первой сигнальной системы, общей для человека и животных. Благодаря речи, дающей человеку возможность отвлечения и вместе с тем обобщения сигналов предшествующей системы, мысль человека облекается в наиболее гибкую и выразительную форму.

Этим в высшую нервную деятельность человека вносится принцип, “обусловливающий безграничную ориентировку в окружающем мире и создающий высшее приспособление человека - науку, как в виде общечеловеческого эмпиризма, так и в ее специализированной форме” (И.П. Павлов. Соч. Т. III, стр. 476).

Учение И.П. Павлова о высшей нервной деятельности является естественно-научной основой материалистической психологии. Оно ставит человеческую психику на твердую почву объективных законов природы, тогда как идеалистическая психология окутывает ее мистическим покровом. Опираясь на законы высшей нервной деятельности, открытые великим физиологом, материалистическая психология дает подлинно научное объяснение психической деятельности человека, показывает, как работа мозга обусловливает целенаправленную деятельность человека, сумевшего приспособиться к природе, создать ту искусственную среду, ту материальную и духовную культуру, которая неизмеримо высоко подняла его над остальным животным миром. Человек благодаря работе мозга, достигшего сложнейшего строения, смог проникнуть в тайны природы, сформулировать ее законы, создать промышленность на основе высокой техники.

Нам понадобилось некоторое отступление в область физиологии высшей нервной деятельности для того, чтобы показать всю несостоятельность аналогий, проводимых кибернетиками между вычислительной машиной и мозгом.

Ученым лакеям капитализма трудно отрицать величайшее достижение павловской физиологии, но так как она является серьезным препятствием в создании ими научной фантасмагории, они спешат объявить учение И.П. Павлова... превзойденным.

В статье “Гипотеза кибернетики”, помещенной в № 5 “Британского журнала философии науки” за 1951 год, Джон Уисдом пишет:

“Кибернетика - это наука об обратной связи у животных... Неврология может теперь сделать новый шаг вперед по сравнению с капитальной работой Павлова”.

В чем же заключается этот шаг вперед? “

Все, что нам известно, - пишет тот же автор, - это то, что мозг меньше похож на систему рычагов и шестерен, чем на радиолокационную установку или термостат...”

При помощи таких софистических фокусов Уисдом попросту увиливает от подтверждения своего невежественного заявления.

В заключение статьи автор задумывается над тем, не перехватил ли он в оценке кибернетики, и с прискорбием заявляет:

“Правда, кибернетика упускает из виду духовный аспект действия... Она не разрешает проблемы соотношения духа и тела, поскольку она отбрасывает один из соотносящихся элементов и страдает односторонностью своих предшественников (бихевиористов и др.)”.

Уисдом туманно называет его “одним из соотносящихся элементов”. Американские бихевиористы за полстолетие до кибернетиков создали уже такую абсурдную концепцию. Выбросив сознание из психологии, они рассматривают животных и человека как машины, реагирующие на внешние раздражители.

В то время как И.П. Павлов применил открытый им метод объективного изучения высшей нервной деятельности для естественно-научного обоснования происхождения и деятельности сознания как функции мозга, кибернетики вслед за бихевиористами отбросили сознание - “один из соотносящихся элементов”, - потому что его при всем желании нельзя приписать машине.

Известный французский ученый физик Луи де Бройль трезво заключает: “Поскольку невозможно приписать этим машинам сознание, аналогичное нашему, деятельность вычислительных машин, как бы они ни были совершенны, нельзя отождествлять с деятельностью нашего мышления. Нельзя ожидать, что кибернетика даст нам ключ ко всей совокупности биологических явлений”.

И другие буржуазные ученые, даже соблазненные перспективами кибернетики, высказывают сомнение насчет всеобъемлющего значения этой псевдонауки. В начале прошлого года сессия индийского научного института в Бенгалоре специально обсуждала вопрос о кибернетике. К чести индийских ученых, следует отметить, что на этой сессии раздавались и трезвые голоса ученых (Говендасвами, Чанди), подвергших критике лженаучные претензии кибернетиков.

Непримиримую позицию по отношению к лженаучной кибернетике занимают ученые-марксисты. В апрельском номере теоретического органа французских марксистов “Ла пансе” за текущий год (№ 47) напечатана статья Андре Лянтэна, разоблачающая кибернетические мистификации. Автор статьи намечает основные линии научной критики кибернетических измышлений.

Правильно отмечая положительное техническое и научное значение развития нового типа машин, основанных на электронике, Лянтэн разъясняет, что “вне области технологии кибернетика является лишь затеянной в огромных масштабах мистификацией”, основанной на легковесных, ненаучных аналогиях. По мнению Лянтэна, кибернетика тщетно пытается перенести формы движения, свойственные одним видам материи, на качественно отличные формы материи, где действуют иные, высшие закономерности.

С этой точки зрения Лянтэн раскрывает несостоятельность антинаучных механистических построений кибернетиков, пытающихся “превзойти” научную физиологию, разработанную И.П. Павловым. Кибернетика, по словам Лянтэна, - это “орудие холодной войны против Павлова”. Журнал передовой научной мысли “Ла пансе” предостерегает против кибернетических мистификаций и призывает французских ученых разных специальностей принять участие во всесторонней критике этой лженауки, пропагандируемой американским империализмом, старающейся проникнуть в самые различные отрасли знания.

Кибернетики стремятся приписать универсальное значение принципу действия вычислительных машин, они распространяют его не только на живые организмы, но и на все общество.

“Один из уроков этой книги, - пишет Винер, - состоит в том, что всякий организм сохраняется в своей деятельности как единое целое благодаря тому, что он обладает средствами приобретения, использования, сохранения и передачи информации. В обществе... такими средствами служат: печать, радио, телефон, телеграф, почта, театр, кино, школы и церковь”

(Н. Винер “Кибернетика или контроль и коммуникации в животном и в машине” - Wiener Norbert “Cybernetics or Control and communication in the animal and the machine”. 1949).

Суждения Винера об общественных явлениях необычайно примитивны. Он пропагандирует неверие в возможность познания их и в достоверность тех данных, которыми располагают общественные науки:
“В общественных науках мы не можем быть уверены, что значительная часть наблюдаемых нами явлений не есть наше собственное измышление... Эти науки никогда не могут обеспечить нас надежной, проверенной информацией... Не следует возлагать преувеличенные ожидания на возможности этих наук”.
Нет необходимости оспаривать это утверждение в отношении общественных наук в капиталистических странах, где действительно субъективные измышления деятелей этих наук служат критерием истины. Не будем возражать также против того, что общественные науки в странах капитализма не могут обеспечить надежной, проверенной информацией. Бесполезно ждать этого от наук, основная задача которых состоит в том, чтобы скрывать правду, затушевывать вопиющие противоречия капитализма, отравлять ядом лжи и обмана трудящиеся массы.
Но кибернетики объективно выступают против всякой общественной науки. Винер отрицает объективный характер законов общественного развития, не зависящих от воли и сознания людей, “Основоположник” кибернетики выражает неверие в общественные науки и уповает на деятельность вычислительных машин новейших конструкций, которым якобы суждено внести существенные коррективы в общественную жизнь.

Винер уверяет, что обществу предстоит пережить новую революцию, на которую oн возлагает большие надежды.

“Нынешний промышленный переворот, - вещает он, - ведет к обесцениванию человеческого мозга, по крайней мере, в его простейших и более рутинных функциях... Квалифицированный ученый и квалифицированный администратор могут пережить эту промышленную революцию. Но коль скоро она совершится, рядовому человеку со средними способностями или со способностями ниже среднего нечего будет продавать, за что стоило бы что-либо платить”.

Вот, уже тогда ☝️ мечтали о том, что всех рабочих заменят, наконец, роботы. Какие глубокие корни мечтаний современных офисных хомяков!

Такова мрачная перспектива, которую кибернетика открывает перед трудящимися, зачисляющимися в разряд людей “средних способностей”. Останутся вычислительные машины совершенной технической конструкции, “гигантские мозги”, которые будут управлять всеми остальными машинами благодаря круговым процессам типа обратной связи.

Необходимость в рабочих отпадет, ибо регулированием деятельности самих вычислительных машин займутся квалифицированные администраторы и ученые, та самая “технически квалифицированная интеллигенция”, которой технократы предсказывали господство в будущем обществе.

Винеру, очевидно, невдомек, что, рисуя подобную перспективу, он подрубает тот сук на дереве жизни, на котором еще продолжает держаться капитализм, ибо нельзя уничтожить рабочий класс, не уничтожив капитализма.

Но не только рабочие будут, по мнению кибернетиков, вытеснены вычислительными машинами. Эта участь угрожает даже... дипломатам. Снискавший печальную известность на дипломатическом поприще, бывший глава американской делегации на переговорах в Кэсоне и Паньмыньчжоне, контр-адмирал Джой в речи, произнесенной в Гарвардском университете, заявил:

“Пожалуй, не будет фантазией предсказать, что будущее развитие производства механических мозгов может привести к созданию такого механизма, который будет содействовать анализу проблем международных отношений”.

Джой возлагает больше надежд на механические мозги, чем на мозги ныне действующих американских дипломатов. Хотя это только фантазия, притом весьма нелестная для коллег Джоя на дипломатическом фронте, она все же свидетельствует о неверии американских политиков и идеологов в продуктивную деятельность человеческого мозга. В противном случае они не договорились бы до такой беспрецедентной глупости.
Но эта глупость вполне закономерна. Она является логическим выводом из “теоретического” предвидения “основоположника” кибернетики, увидевшего суть грядущей промышленной революции в замене рабочих роботами, снабженными механическими мозгами.

Теория кибернетики, пытающаяся распространить принципы действия вычислительных машин новейшей конструкции на самые различные природные и общественные явления без учета их качественного своеобразия, является механицизмом, превращающимся в идеализм. Это пустоцвет на древе познания, возникший в результате одностороннего и чрезмерного раздувания одной из черт познания.

Автор уже цитированной нами статьи Эдмунд Беркли пишет:

“Сомнительно, чтобы машины-роботы сами по себе были опасны для людей. Но когда враждебные обществу люди получат возможность контроля над машинами-роботами, опасность для общества будет велика...” Опасными для общества людьми Беркли считает отнюдь не своих империалистических хозяев, а коммунистов и идущих вместе с ними трудящихся, которые могут так же овладеть техникой управления саморегулирующимися машинами, как они овладели ею в Советском Союзе.

Между тем вычислительные машины, или “гигантские мозги”, тесно связаны по меньшей мере с двумя родами оружия - с атомными взрывами и управляемыми снарядами.

В этом, по мнению Беркли, таится опасность, и поэтому:

“было бы благоразумно, если бы в США вся деятельность в этой области находилась под контролем министерства обороны”.

Вот какому богу служит кибернетика! Все свои бесспорные практические достижения в конструировании вычислительных машин вместе с глубоко реакционными теориями она несет на алтарь войны.

Империалисты бессильны разрешить те противоречия, которые раздирают капиталистический мир.

Великий основоположник марксизма описывал возможность подобной деградации мышления ученых слуг господствующих классов, порождаемой антагонизмом между производительными силами и производственными отношениями капиталистического общества.

“Даже чистый свет науки не может... сиять иначе, как только на темном фоне невежества. Результат всех наших открытий и всего нашего прогресса, очевидно, тот, что материальные силы наделяются духовной жизнью, а человеческая жизнь отупляется до степени материальной силы” (К. Маркс. Соч. Т. XI, ч. 1, стр. 5-6, РЕЧЬ НА ЮБИЛЕЕ «THE PEOPLE'S PAPER»).

В такой безнадежный тупик загнали себя дипломированные холопы империализма, обязанные в угоду своим хозяевам поставлять новейшие технические изобретения на службу массовому истреблению людей и разрушению величайших достижений материальной и духовной культуры человечества.

"Очерки истории информатики в России", ред.-сост. Д.А. Поспелов и Я.И. Фет,
Новосибирск, Научно-изд. центр ОИГГМ СО РАН, 1998
VIVOS VOCO: "Кому служит кибернетика" ("Вопросы философии", 1953 г.)

В настоящее время уже применяют специальные углекислые ловушки, но их минус в том, что эффективно действуют они только при высоких концентрациях двуокиси углерода в воздухе. Например, индийские станции очистки воздуха VERTO или исландский завод-пылесос.

Новый материал COF, разработанный специалистами Беркли под руководством профессора Омара Яги, способен улавливать двуокись углерода, не разрушаясь под воздействием воды и иных загрязнителей. В настоящее время все прочие фильтрационные материалы имеют короткий срок использования из-за загрязнителей и воды.

COF-999 собран из основы олефиновых полимеров с присоединенной аминогруппой. После того как пористый материал сформирован, он промывается большим количеством аминов, которые присоединяются к NH2 и образуют короткие аминополимеры внутри пор. Каждый амин может захватывать около одной молекулы CO2.

Новый пористый материал для улавливания углекислого газа, называемый ковалентным органическим каркасом (COF), имеет гексагональные каналы, "обогащённые" полиаминами, которые эффективно связывают молекулы углекислого газа (синие и оранжевые шарики), обнаруженных в воздухе.

COF-999 уже поглощает до 2 миллимолей CO2 на грамм материала, что делает его лучшим среди всех твердых сорбентов.

В настоящее время материал проходит сертификацию. Также химики занимаются улучшением свойств перспективного материала.

Омар Яги и его команда потратили последние 20 лет на разработку COF. Яги отметил, что в настоящее время используют специальную нейросеть для помощи в создании перспективных материалов. Нейросети в разы повышают скорость исследований, снижая затраты на разработки.

Флакон COF-999 жёлтого цвета на фоне знаменитой колокольни Калифорнийского университета в Беркли.

Источник

Всем привет!

Сегодня хочу рассказать, а самое главное показать окрестности города Беркли, что находится в Калифорнии. Мне очень нравится исследовать новую местность именно пешком, и поскольку сейчас времени на это очень много - гуляем мы часто и с удовольствием. Всегда огорчало, когда приезжаешь в отпуск в новое место и понимаешь как сильно ты ограничен во времени, хочется обойти новую локацию от и до, но редко на это хватает времени. В моей текущей ситуации времени достаточно, поэтому мы часто исследуем местность именно пешком. Особенно сейчас, когда мы взяли собаку - эти прогулки стали еще интереснее.

Ехали мы совсем не далеко, от места нашего проживания буквально 20 минут на машине. Пешеходная тропа начинается высоко на холме и изначально идет строго вверх.

С самого начала открывается шикарный вид на Сан-Франциско и окрестности, да "холм" был действительно высокий. Погода была пасмурная, это тот редкий момент когда можно застать дожди в этой локации

У тропы много развилок, одна из них идет немного в бок и снова вверх, заканчивается она несколькими скамейками и местом для гриля, с видом на залив.

Вид на знаменитый красный мост и залив.

Дальше тропа переходит в асфальтированную дорогу, вдоль которой растет много зацветающих ярко-жёлтым цветом кустарников, медленно, но верно приходит весна. Слева от дороги есть редкие жилые дома, страшно представить сколько может стоить дом в этой локации.

Дорога уходит глубже в лес и за холм, перепадов высоты уже практически нет и идти крайне просто.

Желтые цветки создают безумный контраст, я практически не использовал при редакции контрастность, они действительно такие яркие и уже можно увидеть центр Беркли.

Кстати немного о самом городе. Город небольшой, в районе 120 тысяч человек, основан в 1776 году и назван по имени философа Джорджа Беркли. Известен город своим университетом, который собственно так и называется Калифорнийский университет в Беркли, входит в топ 5 университетов мира и как следствие, большая часть этого города - огромное студенческое "общежитие", центр его состоит из небольших кампусов, где проживают студенты. Если вам интересно узнать подробнее вот про сам город и университет.

А мы идем дальше.

Сам лес чем то напомнил мне родную Карелию и ее леса, много мха, сосен, только живописных скал не хватает.

Дорога тем временем перешла в обычную лесную тропу, после дождей последних нескольких дней немного раскисшую. Начали встречать больше собачников, бегающих и просто гуляющих. Собака хорошо социализируется с другими животными и в целом гуляет с большим удовольствием. Здесь наконец то можно отпустить ее и дать побегать, много мест где совсем никого нет и с ней можно спокойно позаниматься.

Можно оценить на сколько ей нравится:

Мы тем временем начинаем спускаться с холма и двигаемся в сторону города.

Некоторые пейзажи совсем похожи на отечественные, которые можно увидеть в любой деревне. Кот и посадки вперемешку с теплицами.

Чем ближе подходим к городу, тем больше машин и разумеется самих домов. Очень понравилась атмосфера этого места, совсем не далеко от цивилизации, но при этом совсем нет городское суеты и людей, очень спокойно и уединённо.

В общем и целом это все, прогулка заняла в районе 2 часов, прошли мы суммарно в районе 7 км, отличная прогулка в выходной день. На выходе в город было много кампусов для студентов, со знакомыми буквами.

Чернорукие обезьяны Коата Жоффруа Ateles geoffroyi объяснили пристрастие людей к алкоголю. Эти приматы — большие любители спелых сладких плодов, которые содержат небольшие дозы этанола.

Учёные впервые смогли доказать, что приматы в дикой среде употребляют фрукты, содержащие этанол. Об этом сообщила приматолог из Калифорнийского государственного университета в Нортридже Кристина Кэмпбелл. Исследование опубликовано в Royal Society Open Science.

Раньше случаи употребления обезьянами спиртного описывались с некоторой долей иронии, скорее, как «научные анекдоты».

Гипотезу о том, что обезьяны могут питать слабость к алкоголю, впервые предложил биолог Калифорнийского университета в Беркли Роберт Дадли в 2000 году. По мнению учёного, пристрастие к запаху и вкусу этанола является эволюционным преимуществом, которое позволяет приматам добывать самые спелые и богатые витаминами фрукты.

— Обезьяны, вероятно, предпочитают есть перебродившие фрукты для получения калорий. В ферментированных фруктах содержится больше калорий, чем в сырых. Чем больше калорий, тем больше энергии, — считает Кэмпбелл.

Такую особенность перебродивших фруктов отметил и человек. Фрукты, которые едят паукообразные обезьяны, индейцы Центральной и Южной Америки используют для приготовления чичи — ферментированного алкогольного напитка.

Популярность этого напитка объясняется неосознанной тягой человека к спелым фруктам. Чем больше ферментированных фруктов мы съедаем, тем больше энергии получаем, и в результате пьянеем. Однако люди научились получать спирт напрямую: невинная увлечённость приматов для человека вылилась в болезненное пристрастие.

Дадли отмечает: у диких животных, в отличие от человека, зависимость от алкоголя безобидна. Паукообразные обезьяны не успевают захмелеть — их желудки просто не способны вместить нужного для опьянения количества фруктов. А содержание этанола в плодах очень низкое, 1–2%.

Гены, ответственные за расщепление этанола, распространены среди млекопитающих, питающихся фруктами и нектаром. У людей, как и других приматов, есть мутация в гене, который улучшает расщепление этанола в 40 раз.

Зоологам ещё предстоит изучить, какие именно преимущества даёт этот ген животным. Есть версия, что дополнительные калории дают приматам силы — поиск еды в дикой среде отнимает слишком много энергии.

Источник