Сообщество - Мир кошмаров и приключений

Мир кошмаров и приключений

215 постов 1 134 подписчика

Популярные теги в сообществе:

5

Конец человеческой твари

«Любой, даже самый маленький бесенок коготком своим землю перевернет. Вот сила какая у них! Зло оно всегда активно. Нам нужно помнить об этом и быть бдительными» преподобный Серафим Саровский.


Когтистая лапа демона крепко сжимала древко длинного черного копья, мускулистая чешуйчатая рука была вскинута вверх для решающего удара. Ещё миг и копье стремительно опустилось пробив артерию мужчины лежащего у ног гигантского черного зверя, мощная струя крови толчками забившая из раны тут же смешалась с грязью. Мужчина захрипел, забулькал, судорожно схватил руками за копье торчащее из шеи, в последней отчаянной попытке вырвать его из горла, а затем резко ослаб и испустил дух. Демон задрал огромную рогатую голову вверх разнося оглушающий протяжный вой в затянутое черным дымом небо. То тут, то там, вспыхивали ослепительные молнии, а вихри пепла танцевали свой прихотливый танец над полем брани усеянным человеческими трупами и огромными фигурами чудовищ победоносно склонившимися над побежденными. Гигантские крылья демона встрепенулись будто от судороги, затем резким движением он торжественно распахнул их над собой ужасая немногих выживших своей грандиозностью и величием.
Черный исполин высоко взлетел над полем брани, его внимательный взгляд осматривал место побоища, выискивая последние очаги сопротивления, а напряженная рука нетерпеливо вздрагивала, жаждя оборвать хрупкую нить очередной непокорной жизни.
Но обрывать было нечего.
Трое выживших людей раболепно корчились в бурой грязи, окровавленными губами целуя черные сапоги своих кошмарных победителей, воя, умываясь соплями и зачем-то умоляя повременить с наказанием, остальную часть поля покрывали кровавые шматки фарша - останки повстанцев. Изрубленные, истерзанные, пронизанные, рассеченные...
А с головы до ног залитые чужой кровью, над мясорубкой возвышались победители - демоны. Гиганты, покрытые густым черным мехом или змеиной чешуей, с огромными завивающимися назад рогами, адским огнем в широких глазах и величественными крыльями за мускулистыми спинами. Каждый из них сжимал в руке свое оружие, то, которым владел лучше ; кривые ятаганы, копья, мечи, булавы, сети и конечно вилы. Те самые, что в далекие времена мира, человеческая раса так любила изображать на фресках своих храмов, описывая мучения несчастных грешников во тьме преисподней.

Таков был мир после Апокалипсиса, таков был мир оставленный Богом, таков был мир победившего Антихриста. Люди сотни лет фантазировали на эту тему, снимали десятки фильмов о пришествии Антихриста в наш мир, но правда заключалась в том, что когда он был явлен человечеству, всё произошло иначе - слишком быстро. Все мировые религии погрязшие в бюрократии и коммерции не заметили Его пришествия, никто не успел среагировать вовремя. С Божьего попущения Дьявол просто усадил своего сына на престол и отдал ему Землю. С визгом и воем всесокрушающие орды адского воинства устремились в города устанавливать свои порядки, во славу древнему змию. Те самые бесы, что веками незримо присутствовали рядом с каждым из нас нашептывая дурные помыслы, те самые, что подогревали в нас самые низменные и грязные желания, те самые, что тысячи лет истязали грешные души после их кончины, в назначенный час предстали во всей ужасающей красе. Огромные, могучие, и безобразные. И человечество в очередной раз не смогло устоять. От одного вида падших ангелов исходила лишающая воли великая сила. Люди падали ниц встречая своих давних господ. Ад переехал на Землю, как офис переезжает из тесных кабинетов в более просторные. Бесы, подобно кровавым ангелам гекатомб ринулись из разверзшейся бездны на беззащитных и обезумевших людей, губя и разя любого на своем пути, а немногих выживших за считанные дни низвели до уровня паршивого скота.
Закружились кровавые вихри в черном хороводе необузданного насилия, замутило все и загрохотало, рухнули старые устои и города, и на Земле воцарил Ад.
На мертвой, проклятой планете выросли уродливые черные замки - апартаменты новых хозяев, капища сатаны. Температура резко возросла, а небо затянули густые черные тучи, пропускающие лишь жар от раскаленного, пылающего злобного шара - которым стало солнце. Оно больше не грело, оно душило и жгло, обращая поверхность планеты в пепельную пустыню.
Стонущие, грязные, окровавленные люди были загнаны в стойло, мужчины периодически вызывались для черных работ, а женщины для любовных утех.
Тот факт, что человечество не было истреблено моментально, оставлял несчастным людям маленький уголек надежды.


***

Люди содержались в специальных загонах, их практически никто не охранял, так как воля к сопротивлению была полностью подавлена. Демоны были настолько уверены в человеческом страхе, что не особо заморачивались о подобных мелочах, днем, полуживых людей заставляли выполнять ненужную и монотонную работу в лучших традициях античного ада, ночью, за одним из них приходили и уводили на убой. Иногда двоих - троих, а те, немногие, что решались выбраться из плена просто незнали куда им податься в мире вечной ночи. Обычно они выбирались и брели среди руин и гор пепла, куда глядят глаза, пока не выбивались из сил. Отряд демонов быстро их нагонял и жестоко расправлялся, либо смерть настигала в дороге. Вокруг каждого замка возвышался частокол с нанизанными головами беглецов.

- Давай попробуем в след за ними, что нам терять? Скажи, разве смерть не лучше такой жизни - с умоляющим видом худой грязный мужчина вцепился в руку другого. Ярко синие глаза светились надеждой на черном от сажи лице, а светлые волосы похожие на пучок соломы беспорядочно торчали в разные стороны.
Второй, более крепкий на вид, но не менее грязный и исхудалый, задумчиво теребил рукав своей робы, уставившись в одну точку. - Я уверен что нас поймают, как и всех о стальных. Всех ловят. Мы не способны с ними сражаться - подал голос третий заговорщик, высокий и тощий как жердь мужчина с орлиными чертами лица и обритым наголо черепом. - Я тоже знаю что нас поймают. Но мы хотя бы попытаемся покончить со своим страданием. Я уже не могу служить, зная, что мою жену каждый день насилуют в этих проклятых черных замках. С вашими женами и дочерьми ведь то же самое! Как вы можете с этим мириться? - отозвался затейник.
От человека несло черным беспросветным отчаянием. - Нам нужно просто пройти в левое крыло загона, проблема в другом, выбравшись наружу мы представления не имеем что нам делать. Куда идти? - прошептал здоровяк - А не проще ли сразу повеситься или вскрыться? - резонно заметил один из мужчин.
Пока все спали тяжелым мутным сном, эти трое бедолаг собрались у забора и пытались что-то придумать.
- Они же это любят, сам знаешь... Не хочу доставлять им такого удовольствия. Веками они нашептывали человеку эти слова, навязывали желание смерти... И веками человек попадал в эту ловушку -
- Да, но тогда было иначе. Что сейчас ждет нас после смерти? Когда Ад тут, а не там -
- Не знаю. Может Рай? -
- Когда это самоубийц ждал Рай? -
- Бестолку рассуждать! Давайте пересечем холмы и побежим. Охраны нет. А там... будь что будет! -
- Я хочу в замок - сказал худощавый - там мои жена и дочь, если уж бежать, то с какой-то целью -
- Мои тоже. Согласен. Но тогда неплохо бы хоть чем-то вооружиться -
- Камни и палки - всё что у нас есть. Я наточил свою палку, получилось что-то вроде копья, но шкуру этой твари такая пика вряд ли пробьет - сказал здоровяк, он поднялся и пошел рыться в груде камней, а через несколько минут показал товарищам короткую палку, остро отточенную с одного конца.
- Могу сделать вам такие же! - - Отлично! Хоть что- то! Сделай до завтра, а ещё мы наберем камней за пазуху - выдохнул белобрысый с надеждой глядя на острый конец самодельной пики.

На следующий вечер демоны явились и забрали двоих. Они жрали людей. Готовили из них блюда, как мы когда-то готовили мясо животных.
После их ухода, в рядах порабощенных всегда царило гнетущее молчание, в загоне осталось семнадцать человек, каждый понимал, что со дня на день настанет его черед.
Белобрысый вскочил на груду камней и громко крикнул - Друзья! Нас никто толком не охраняет, тут мы без вариантов сгинем как скот, вопрос времени. Наши жены и дочери у этих тварей в роли шлюх, что нам терять!? Нужно напасть на замок!
Высокий мужчина с густой бородой встал рядом и поддержал - Даже если нам удастся убить хоть одну из этих тварей, я уже смогу помереть со спокойной душой!
- До этого никому не удавалось! Мы обречены! - послышались голоса из толпы.
- Мы обречены в любом случае! - зычным басом прогремел бородач - вопрос в другом - подохнем как скот, или умрем как люди, с оружием в руках?
- Все эти дни я находил палки и оттачивал их, сейчас нас семнадцать, хватит на всех, те,кто желает попытаться освободить своих женщин - милости прошу - крикнул бритоголовыйи показал всем сверток с кучей точеных самодельных пик
- Нас слишком мало! Вот если народ из других бараков тоже решится атаковать замок, тогда шансов будет больше - крикнул совсем молодой рыжий паренек
- Да, но времени у нас уже нет, мы не успеем незаметно добраться до других бараков и собрать армию, идти нужно сегодня вечером -

Сомнения слышались в гуле голосов, но каждый из пленных понимал что иного выхода нет.
Через несколько часов отряд из семнадцати мужчин выбрался за пределы стойла и очутился в угольно-черном мире. Бывшие менеджеры, продавцы, кладовщики, грузчики и врачи не знали как вести себя в аду.
Они потрясенно вертели головами разглядывая жуткий пейзаж открывшийся их взорам. Не было больше хрущевок, многоэтажек и парков, только бескрайняя сожженная дотла равнина, над которой зловеще высилась черная громада дьявольского замка, залитая багровым адским сиянием. Воздух был спертым и вонял серой, повсюду летали крупные хлопья серого пепла и сажи, из трещин в земле валили клубы густого удушливого дыма и смрада, земля стонала под ногами усеянная обломками домов, осколками стекла и покореженными кусками машин, воронки и кратеры от взрывов периодически изрыгали в воздух языки опаляющего пламени. Адское солнце на черном небе обдавало красным нестерпимым жаром пепельную пустыню. Люди судорожно кашляли, потели, воняли, кого-то вырвало в кучу пепла и он упал на четвереньки. Все чувствовали приближающуюся смерть.
В раскаленной буро-красной мгле несчастные плелись к замку, еле передвигая ноги и бормоча под нос давно забытые молитвы равнодушному Богу.

- Нам туда! - мрачно сказал бородач указывая рукой на огонь пылающий в одной из зал черного замка - Я не знаю что там, но пока это единственный ориентир -
Цепочка людей угрюмо двинулась в сторону огня, каждый судорожно сжимал свою пику во вспотевшей ладони и думал о чем-то своем.
Вдруг, рыжий парняга не выдержал и заорал - Идите вы на х*й! У меня нет ни дочери, ни жены, какого хрена мне туда переться!? Это самоубийство! - он развернулся и на трясущихся ногах побежал обратно в загон. Трое мужчин развернулись и засеменили следом.
- Проклятые трусы! - воскликнул бородач и презрительно сплюнул в след убегающим.
- Хрен с ними, они просто хотят прожить чуть дольше, свобода выбора это единственное что осталось у нас в этом аду - положив руку на плечо товарища сказал голубоглазый - а нам нужно идти -
Вскоре четырнадцать бунтарей сквозь дрожащий раскаленный воздух пробрались в ту самую залу, где горел огонь, где нечисть справляла свой черный шабаш. В нос сразу ударила неимоверная вонь разлагающейся мертвечины смешанная с удушливым смрадом исходящим от самих бесов.
Глазам ошеломленных людей открылась такая картина: возле огромного камина был накрыт длинный стол, усеянный обглоданными костями, разбитыми черепами и весь заляпанный пятнами запекшейся крови. В центре стола восседал огромный демон с трясущимся как холодец жирным белесым брюхом и мерзкой жабьей мордой покрытой огромными бородавками и струпьями, харя расплылась в блаженном подобии улыбки, это делало гадкую наружность ещё более омерзительной. Между коротких толстых ног твари склонялась молодая девушка голова которой поднималась вверх-вниз. Мужчины с отвращением догадались что несчастная ублажала ртом эту огромную жабу.
По краям стола развалились ещё два беса, чуть меньше жабоподобного, но не менее омерзительные на вид: один походил на Минотавра из древнегреческих мифов, а второй был безумной смесью ящерицы и крысы, вытянутая морда смахивала на рептилию, но дальше тело покрывала короткая серая шерсть, а сзади болтался голый крысиный хвост оканчивающийся маленькой сморщенной зубастой головой. Между ног каждого отродъя располагалось по женщине, каждая из которых с чмокающими звуками и истинно рабской покорностью услаждала своих кошмарных хозяев.
Монстры наслаждались услугами рабынь после обильной трапезы и возлияний, они выглядели расслабленными и почти сонными. Твари что-то лениво бормотали себе под нос закатывая от удовольствия свои красные глазища. Тем не менее оружие каждого из них находилось на расстоянии вытянутой руки. Рядом с быкоголовым лежала огромная секира, со змее-крысой - меч, а к креслу жабы была прислонена большая дубина усеянная гвоздями. Мужчин скорчило от увиденного, темный истошный огонь ненависти вспыхнул в груди захватывая разум.

Отплевавшись и посмотрев в глаза друг другу люди поняли что настал момент истины. Ярость вспыхнула порохом в душах. Недели мучений, издевательств, унижений и боли в едином злобном порыве вылились в неистовое желание драться за жизнь.
Бородач поднял свою пику, вышел из укрытия и отважно бросился на ближайшего демона. Поняв, что назад дороги нет, остальные тоже выскочили из-за стены и ринулись в бой.
Сонные демоны отреагировали мгновенно, будто они знали что люди следили за ними, смертоносная секира быкоголового молниеносно взметнулась вверх отделяя голову бородача от туловища. Из обезглавленного трупа во все стороны брызнул фонтан крови, а голова с яростной гримасой на застывшем лице покатилась, подпрыгивая и подметая бородой грязный пол. Мощным ударом копыта демон отшвырнул ублажавшую его девушку, насмерть размозжив ей голову.
Остальные бесы в туже секунду вскочили со своих кресел и бросились на нападающих. Бритоголовый постарался с разгона вогнать свою пику в белесое брюхо огромной жабы, но меткий удар длинной шипастой дубины настиг его раньше чем он смог приблизиться к монстру. Лысый череп громо хрустнул проваливаясь внутрь. Исход поединка был предрешен.
Секира, меч и дубина поднимались и опускались, оставляя за собой ужасные раны и увечья, вскоре, все мятежники корчились на полу в предсмертной агонии, демоны весело топтали бунтарей копытами, с диким хохотом пинали и испражнялись на изувеченные тела умирающих, с истинно дьявольским наслаждением наблюдали как те хрипели, дергались и булькали кровавыми пузырями...

Слаб человек. Не дано ему победить адское воинство. Сначала люди проиграли бесам духовную битву, теперь проигрывали физическую, и даже в самых жутких кошмарах никто не мог представить себе такой позорный закат человеческой расы: покорившей космос, изобретающей чудеса техники, творящей шедевры искусства и побеждающей болезни, но так и не сумевшей разобраться со своими собственными демонами.

Конец человеческой твари Ужасы, Притча, Апокалипсис, Конец света, Дьявол, Black Metal, Metal, Сказка для взрослых, Фэнтези, Темное фэнтези, Фантастика, Фантастический рассказ, Проза, Авторский рассказ, Сплаттерпанк, Длиннопост
Показать полностью 1
0

Рассказ Хоррор

Здравствуйте я молодой писатель.
Решил тут похвастаться своими рассказами.

Жертва

Луна освещает старый заброшенный парк.

Учащенное дыхание.

Быстрые шаги.

Девушка то и дело переходит на бег.

Он позади!

Тот, о ком писали газеты!

Маньяк!

Лира постоянно оглядывается по сторонам в поисках кого-либо. Но взгляд находит лишь маньяка, следующего за ней по пятам.

Лира бежит дальше, с ее уст срывается крик:

– Кто-нибудь! Помогите!

Только стук собственных шагов становится ей ответом.

Лишь маньяк будет ее компанией на этот вечер.

Луна освещает ей путь.

Девушка все дальше уходит в глубь этого старого парка. Здесь природа взяла свое, и местная растительность похожа на лабиринт. Ее платье цепляется за куст, который вырывает лоскут ткани нежного розового цвета. Девушка бежит вперед, пока не теряет убийцу из поля зрения. Лира останавливается и в страхе оглядывается по сторонам. Она знает, что маньяк где-то поблизости. Краем глаза она улавливает отблеск.

Луна подсветила лезвие.

Лира бросает взгляд на мужчину. Его лицо искажено оскалом довольного хищника. Он чувствует страх жертвы. Он видит, как она мечется в поисках укрытия. Он предвкушает ее последнюю агонию. Он вдыхает аромат лоскута от ее платья.

Лира снова бежит.

С ее губ срывается полный ужаса и мольбы крик:

– Спасите! Кто-нибудь! На помощь!

И снова в ответ она слышит лишь стук собственных шагов.

Лира падает, зацепившись одеждой за какую-то сухую корягу. Девушка видит, как близко маньяк. Она снова бросается бежать, оставив на сухих ветвях свой наряд.

Луна освещает безупречные формы, обрамленные алым кружевным бельем.

Лира бросает в сторону свою сумочку, которая сейчас бесполезна. Она несется в самую глушь парка, надеясь найти там укрытие. Сзади набатом доносится едва слышный треск сухих веток под ногами убийцы.

Словно похоронная мелодия, звучат его шаги и шуршит одежда.

Лира прячется в одном из кустов.

Луна освещает безупречную белую кожу.

Больше нет того быстрого нервного дыхания.

Сердце Лиры не бьется.

Замирают звуки.

Лира закрывает глаза.

В лунном свете мужская рука тянется к черным волосам, рассыпавшимся изящным водопадом по белым плечам.

Маньяк хватает жертву за волосы и выдергивает ее из кустов.

Мужчина валит ее на землю.

Дикий азарт переполняет его.

Он охотник и сегодня загнал свою добычу.

Нож ударяет в грудь.

Стальное лезвие легко пробивает красивый изгиб.

Льется кровь.

Маньяк поднимает взгляд на лицо своей жертвы.

Луна освещает прекрасный лик с аристократическими чертами.

Лира закрывает свои бездонные голубые глаза.

Маньяк не доволен.

Жертва должна кричать.

Он наносит еще удар ножом.

Брызги крови заливают все вокруг.

Снова удар. И еще один.

Мужчина смотрит на свою жертву.

Он проводит рукой по окровавленной женской груди и остаткам изрезанного алого кружева.

От ран не осталось и следа.

В лунном свете распахнулись фарфоровые веки, явив миру алый голодный взгляд.

Чувственные женские губы изгибаются в плотоядной улыбке, показав два длинных клыка.

Лунный свет падает на искаженное страхом лицо мужчины.

С губ убийцы срывается истошный полный ужаса крик:

– Спасите!

Некого молить о спасении.

Луна освещает старый заброшенный парк.

Всем доброго Вечера хорошие люди...

С остальным моим творчеством можно ознакомиться тут Безликий или ждать продолжения постов...

Показать полностью
2

Раковая ночь

эта история была написана мной под действием делирия

Темной ночью, когда мрак окутал город, я лежал в комнате своего друга Григория. Мои мысли были далеко, и лишь шум ветра за окном нарушал тишину. Вдруг, дверь скрипнула, и я услышал шаги. Сердце забилось быстрее — я знал, что это Светлана.

Она вошла в комнату, и я увидел, что она не одна. С ней был человек, которого я не знал. Светлана замерла на мгновение, видимо, не ожидая меня здесь увидеть. Но я не мог скрыть своего гнева.

— Как ты могла? — воскликнул я, вскакивая с кровати. — Ты опять предала нас!

Светлана попыталась оправдаться, но я не слушал. Я подошел к ней, схватил ее за плечи и вывел из комнаты. Она кричала и сопротивлялась, но я был непреклонен.

Я затащил ее в ванную комнату и, не помня себя от ярости, ударил ее. Она упала на пол, и я услышал треск. Я разбил унитаз, и его осколки разлетелись по всей комнате.

В этот момент в комнату ворвался ее спутник, Леша. Он попытался защитить Светлану, но я был сильнее. Я схватил его за руку и сломал ее. Леша вскрикнул от боли, но я не остановился.

— Больше так не будет! — крикнул я, продолжая наносить удары. — Ты поняла?

Светлана лежала на полу, истекая кровью. Я чувствовал, что зашел слишком далеко, но не мог остановиться. Я вышвырнул Лешу из дома, и он исчез в ночной темноте.

Григорий, узнав о произошедшем, не смог пережить измены Светланы. Он бросился с моста в реку и утонул. Утром его тело нашли на берегу.

Светлана тоже не смогла пережить этот кошмар. Ее нашли мертвой на скотобойне, где она, видимо, искала успокоение от своих грехов.

Я остался один в этом мрачном доме, наполненным болью и отчаянием. Но я знал, что должен двигаться дальше, несмотря ни на что.

Показать полностью
12

Невыдуманные истории, о которых невозможно молчать

Эта жуткая история произошла со мной, когда я отдыхал летом в селе у своей любимой бабушки. Рядом с ее участком проходит старенькая деревенская дорога. Дом расположен как раз на повороте, а дальше дорога уходила куда то вдаль где на горизонте виднелись заброшенные домики. Как то я решил спросить у бабушки что это за дома и кто там живет

Бабушка вдруг помрачнела и пробурчала что мол там находится заброшенная деревня в которой будто бы давным давно поселились оборотни и мутанты. Якобы там каждый вечер на дорогу выходит оборотень и заманивает зевак в свое логово. "Не ездий ты туда от греха подальше" -заключила бабушка. "Лучше посмотри вечером телевизор"

Но меня было уже не остановить. Все эти страшилки меня только раззадорили и я понял что не успокоюсь пока не посмотрю на эту проклятую деревню Бабушке сказал что не верю во всякую нечисть, что я "только одним глазком" и вообще я на транспорте, что может пойти не так?

Как же я ошибался...

Вечером я заправил свой старенький мопед и выехал на старую дорогу. Миновал тот злополучный поворот...

Где то через полчаса езды я наконец увидел покосившийся указатель с названием населенного пункта. Вот она, та самая деревня... Я проехал указатель

Через 300 метров мне вдруг показалось, что вдалеке маячит какое то пятно. Я включил дальний свет и притормозил

Вдалеке стоял какой то ребенок и махал мне рукой...

"Что здесь делает ребенок в такое время?" - подумал я. На всякий случай я решил осмотреться и увидел справа заброшенный дом...

"Это конечно все подозрительно, но я пожалуй проеду вперед еще чуть-чуть" решил я

Ребенок, увидев что я не остановился, начал еще сильнее махать руками и заулыбался. Но от этой улыбки мне вдруг стало не по себе

"Откуда он все таки здесь взялся? Почему он скалит зубы? А может все что рассказала бабушка- правда? Поеду-ка я отсюда", решил я и начал разворачиваться.

Я оглянулся напоследок и увидел что ребенок уже не машет и не улыбается, а стоит и пристально на меня смотрит...

Вдруг в темноте раздался истошный крик. Я увидел как из окон того самого дома вдруг выскочили черные силуэты и поскакали к дороге

Я дал по газам, мопед взревел и помчал меня обратно к любимой бабушке

Между тем за моей спиной продолжались крики и вопли но я смотрел на дорогу и мне некогда было оборачиваться

"Наверное вся эта чертовщина должна закончиться, когда я проеду указатель" подумал я

До указателя оставалось совсем чуть чуть, как вдруг я налетел на яму, мопед дернуло в сторону, я затормозил но не справился с управлением, упал вместе с ним на асфальт и понял что сильно ушиб колено

Тут я увидел что за мной гонятся как минимум 7 непонятных существ, а вместо мальчика непонятная субстанция

Я кое-как вылез из-под мопеда и заковылял к указателю... Но ушибленная нога мешала мне идти.

К сожалению, эти твари были уже совсем близко. Я снова упал на асфальт и пополз в ближайшие кусты. "Съедят так съедят, чего уж теперь, сам виноват..."

Я уже мысленно прощался с бабушкой, как вдруг...

...Из за поворота показались фары чьей то "девятки"!

Водитель, увидев на дороге мопед, резко остановился, открыл дверь, схватил с сиденья охотничье ружье и начал отпугивать этих тварей. Водителем оказался наш сосед дядя Гриша который почуял неладное и поехал на свой страх и риск меня искать.

-Дядя Гриша, не стреляйте, я здесь!- простонал я из под кустов.

ПОЛЗИ В МАШИНУ!!! заорал дядя Гриша

Я собрал последние силы и пополз в сторону машины

Он тем временем продолжал палить из ружья

Твари как будто испугались и рассыпались в разные стороны, но все равно пытались скакать вперед и стали еще сильнее орать и выть

"С одной стороны конечно хорошо что он приехал меня спасать", -думал я про себя, пока полз -"но с другой- теперь эти твари наверное сожрут еще и дядю Гришу. Что я натворил..."

Дядя Гриша был алкашом и плохим соседом, но теперь вдруг мне стало его по человечески жаль. Это было так самоотверженно с его стороны...

У МЕНЯ ПАТРОНЫ КОНЧАЮТСЯ!!! вдруг заорал дядя Гриша

-Сейчас!!! закричал я

Стрельба прекратилась, но я уже успел кое-как открыть дверь и завалиться на сиденье

НЕ ССЫ, ПРОРВЕМСЯ!!! сказал дядя Гриша, переключил передачу, крутанул баранку и мы помчались домой. Мутанты скрылись в темноте...

...К счастью, мы с дядей Гришей остались живы, но с тех пор я больше не приезжаю на каникулы к бабушке, а дядя Гриша переехал в другое село. А бабушке прописали Валокордин

Показать полностью
1

Призрак Семи ветров

— Так, приготовились! — торжественно объявил Костя. — Лёха пошёл.
Мимо окон машины со стороны Киры в пышном белом наряде проплыла фигура шикарной невесты. В свете фар струящееся платье переливалось серебром и золотом. Длинный шлейф скользил по асфальту, словно по воде. Сквозь прозрачную вуаль просвечивались тёмные локоны, спускающиеся ниже пояса. В левой руке невеста держала свадебный букет. Двигалась она плавно, но очень быстро.
— Вот, артист, — рассмеялся Костя. — И парик достал, и букет. Видео у нас получится самое реалистичное.
Он включит камеру на мобильном и начал снимать.
— Подожди, — возмутилась Алина. — Мы договорились, что снимать будем на ходу. Зачем сейчас-то снимаешь?
— Это история, детка, не мешай. Потом смонтирую ролик, как мы это всё замутили. Для ржача.
Невеста отошла на приличное расстояние, остановилась и повернулась. В темноте белый силуэт выглядел зловеще. Лёгкий ветерок трепал тончайшую вуаль. Она развивалась, формируя крылья ангела.
— Поехали, — начал уверенно командовать Костя, — только медленно.
— Жуть какая, — дрожащим голосом произнесла Алина.
Кира завела машину и медленно тронулась. Невеста начала двигаться навстречу. Даже не двигаться, а плыть, словно не ощущая почвы под ногами.
— Теперь прибавь, — снова скомандовал парень.
Машина начала набирать скорость. Послышался стук крышки багажника, но никто не обратил на это внимание. Затем удар, и Кира нажала на тормоз. Раздался громкий собачий визг, который тут же стих. На мобильном телефоне Киры заиграла мелодия, экран засветился с фотографией Алексея.
Дрожащей рукой, не глядя на дорогу, девушка нажала зелёную кнопку. Голос парня ворвался в тишину:
— Вы там перегрелись, что ли? Куда рванули? — орал он. — Я здесь никак пуговицы на платье застегнуть не могу!
Вся кампания обернулась. Посреди дороги в свете фар стоял Алексей. На нём уродливо болталось белое платье, на голове шапка, сдвинутая на затылок. Фата и кожаная куртка валялись рядом на асфальте.
Глаза Алины широко распахнулись, и лицо побледнело. Она испуганно закричала, словно Алексей был привидением. Её поддержала Кира пронзительным визгом.
Оглушённого Костю впечатало в сидение, и он заорал:
— Заткнитесь, это наш Лёха!
— Там никого нет, — прошептала Алина, немного успокоившись.
Действительно, впереди была только пустынная дорога с белой разметкой.

Продолжение здесь https://author.today/reader/279011/2647121

Показать полностью
4

Одинокий волк. О потерянном

Сотни раз побеждал ты в кровавом бою,
Сотни раз и из плена других выводил.
Но покинул любовь в незнакомом краю...
Спасовал, не сберег, ну а значит не жил.

Ожиданий обманутых вечная боль.
Ты стремишься на свет, ну а он от тебя,
И играешь ненужную, глупую роль -
Прозябаешь во тьме, никого не любя.

Словно маленький мальчик рыдаешь в ночи,
Как дамоклова сталь нависает вопрос.
И ответ неминуем, как ты не молчи:
До любви, до небес и до звезд не дорос!

Ты вернешься, окрикнешь пустующий дом,
Но унылое эхо забьется в углах
И ответом на зов - тишина словно гром,
А на сердце как язва - панический страх.

Одиночество - друг твой во веки веков,
Ведь не зря только им ты всегда дорожил...
Опустевший и жалкий, безжизненный кров
И тоска вытравляет, что душу из жил.

4

Одержимость

Мы все гости из детства. Не было ни дня, когда я бы усомнился в истинности этих слов. Действительно, все наши проблемы и переживания, сидящие, бывает, на груди саблезубым тигром, рождаются вместе с нами, стоит только выйти за пределы собственных мыслей. Оно и не могло быть как-то по-другому. Человек – социальное существо – а оно не способно не взаимодействовать с другими людьми, иначе бы одичало и не отличалось от животного, грустного и одинокого животного, попрошу заметить. Но почему иногда так случается, что некоторые выпадают из социума, медленно, но верно сходя с ума, осознавая, что с собственными проблемами придётся столкнуться в одиночку? Уж не тянется ли это с детства, с неверного выбора или поступка, произошедшего именно там? Но верно ли так строго судить собственное прошлое? Всё же, именно находясь в настоящем, мы бездействуем, рефлексируя о прожитых ярких моментах.

Всё чаще и чаще я склоняюсь к позиции, что во всём виновато наше прошлое, детство. Косой взгляд, нелепый вид, странные ситуации, недопонимание – всё это рушит основание под человеком, хотевшим, быть может, стать по-настоящему весёлым, душой компании. Что-то подобное произошло со мной. И нет, не подумайте, будто бы мой рассказ будет о давящем сердце одиночестве, хотя и об этом тоже было бы верно написать в данном послании, предваряющим новый жизненный этап. Осознаю и прекрасно понимаю, что многое из написанного ниже, может быть, как приукрашено, так и преувеличено. Я знаю также ваши мысли касаемо истории, перепрыгивающей, кажется, через многие года и толком не имеющей внятной структуры – здесь, как и в любых воспоминаниях, полная анархия. Но вместе с тем не поделиться с вами тем, что произошло со мной и через что мне пришлось пройти, я попросту не способен.

Всё началось, как вы уже могли догадаться, с детства. Тогда, в беззаботную пору праздности и довольства, я поразился одной картиной, висящей в Петербургской галерее. Ныне, находясь в порыве истерики, смутно припоминаю её название, знаю только, что её убрали через неделю после первого показа. Кажется, перевезли или спрятали, уж больно она пугала посетителей. И поверьте моему слову, я понимаю, почему они испытали то, что испытали, потому как сам в тот миг потерял дар речи и способность говорить членораздельно, незамедлительно перейдя на крик. Готов клясться на псалтыре хоть перед самим господом богом, на картине был изображён ужасный и, можно сказать, отвратительный человек. Лицо его, подведённое глубокими тенями и чёрными кругами под глазами, источало презрение и адскую ненависть. Его грязная одежда, лохмотьями свисающая с худого костлявого тела, была растопырена нитками к смотрящему будто бы от учинённого взрыва или от ветра, поднявшего за ним чёрный пепел. Худые острые скулы придавали выражению нечеловеческую красоту – наверное, именно это отталкивало при первом взгляде вкупе с кровожадной ухмылкой – это существо никогда не жило среди людей и было не с земли. Но думаю опытный читатель догадался, что мой рассказ упускает ещё одну незаменимую черту, которая, без всяких сомнений, является главной – глаза, зеркало души. Нет, в них не отражались массовые убийства или мучения – пугало то, что в них не было абсолютно ничего, они были совершенно черны и пусты. Вы не встретите такое ни у одного человека, пускай даже самого ужасного, какой бы не ходил когда-либо по нашей бренной земле. Эта пустота, поистине болезненный взгляд сумасшедшего, маньяка, маргинала, словом, не человека – я повторяю это снова и снова, чтобы акцентировать ваше внимание, ведь именно это заставляло прохожих вздрагивать, казалось, что эти ничего не выражающие зрачки смотрят на всех, кто в тот момент был в комнате, словно бы портрет вот-вот выпрыгнет из пут связывающего его полотна.

Как уже писал выше, я – малолетняя и непорочная душа – закричал от этого неистово, благо родители вовремя отвели меня от этого представления.

Понимаю, что поверить после рассказанной мной истории совсем уж далёкого детства в то, что впоследствии я стал художником сложно, но этому предваряли другие моменты моей, если посудить здраво, безумной и взбалмошной жизни.

В период средних классов, когда окружающая действительность постепенно принимает более или менее объективные черты (по крайней мере, так кажется в тот момент), я бесславно и по уши влюбился в одну девочку из моего класса. Не имею понятия, почему именно тогда, вероятно, её не по-детски здравое отношение к жизни вместе с изменившейся внешностью ударили по моим гормонам и душе, как звук литавры при общей громовой тишине – звонко и ярко. Как-то, когда учитель разделил нас по группам, она совершенно незаметно бросила пару слов, которые изменили всё: «жизнь без творчества – не жизнь». Услышав это, я громко рассмеялся, чем, надо признать, сильно подпортил свои позиции в её глазах. Конечно, у нас завязался спор, который чуть было не перерос в скандал, тогда, да и, в общем-то, сейчас я искренне считал и считаю, что все творческие индивиды – больные и сумасшедшие люди. Посудите сами, если брать всё население земли, то сколько из них по-настоящему бескорыстно занимаются писательством, рисованием, музыкой? Если начинать анализировать это, станет очень скоро понятно, что такие, с позволения сказать, «гении» – странные люди, белые вороны на фоне социума. Ведь кажется абсурдным, что кто-то по собственной воле станет тратить время, скажем, на написание рассказа вместо того, чтобы обустраивать свою жизнь (что в перспективе лучше), учиться или развлекаться, получая быстрый дофамин. И потому её фраза вызвала во мне хохот, мне казалось, что классики поэзии или прозы просто не сумели найти себя в жизни или наоборот отчего-то считали, что лучше знают и понимают, как бытие других должно быть устроено – что уж может быть глупее, не так ли?

Но после того небольшого скандала, когда прошла буря чувств и эмоций, а она лишь изредка кидала на меня презренные взгляды, я вдруг обнаружил для самого себя, что всё чаще стал смотреть на неё. Мне почему-то хотелось получше её узнать и понять. «Любовь – чудная штука», — услышал я как-то фразу на одной из тематических выставок, на которой довелось побывать в период моего будущего расцвета, — «куда не ставь ударение, а всё будет правдой».

Друзья быстро смекнули что к чему и посмеивались надо мной и моими страданиями. Говорили, что придётся изменить собственным принципам, если я хочу что-то с ней получить. Понимаю, что звучит это неправильно, осознаю, что вы будете причитать меня только за то, что я решил измениться ради другого человека, предав собственные жизненные устои и правила, решил, наконец, делать то, что зарёкся никогда не делать – рисовать. Да, именно писательство картин было тем творчеством, кое было в её жизни камнем преткновения.

Я записался на те же курсы, что и она. Это было что-то вроде художественного образования: скульптуры, история, рисование. Её, как в последствии и меня, интересовало только последнее.

Поначалу мы не общались совсем, всё ещё была сильна обида на меня за сказанное, поэтому я выкладывался на максимум. Чудо ли, хотя я и сам не до конца в это верю, меня быстро стали хвалить. Не скажу, что обладал каким-то невероятным талантом, но по моему внешнему подростковому виду – нескладному и растопыренному – ожидали явно другое.

Я очнулся, вспомнив истинную причину моего нахождения во всём этом творческом балагане, лишь тогда, когда выиграл премию на молодёжной выставке. Однако найти её в толпе так и не удалось. Что уж и говорить, творчество поглотило меня целиком.

Маниакально и в припадке, радостно и пребывая в апатии, я безостановочно помешался на собственных картинах. Понимаю, что тяжело объяснить такое тем, кто никогда не сталкивался с излиянием души в произведениях искусства. Может казаться странным такое моё поведение, не говоря уже о принципах, которые были преданы и в итоге переосмыслены. Посему, я вкратце попытаюсь описать убранство моей съёмной студенческой квартиры далеко за центром города, чтобы вы лучше осознали ту степень, до которой может дойти человек, павший в когтистые лапы творчества. На полу – старом ламинате, видавшем виды, – оставались лишь маленькие островки, по которым удавалось, прыгая, перебираться из комнаты в комнату. Стены обтянуты полиэтиленом, который был практически весь забрызган краской, в основном – чёрной и красной. На потолке – как это и водится – освещение, однако лампочки менялись мною столь редко, что часто квартира пребывала или в темноте, или в полумраке. И, конечно, запах краски, который едко бросался в нос отборной химией – само собой, если бы проветривание помогало, я бы непременно это делал, однако картины требует отдельного дополнительного ухода, поэтому окна практически всегда плотно закрыты, отопление выключено. Сейчас, находясь на грани отчаяния, понимаю, что, быть может, условия, в которых мне приходилось жить, во многом повлияли на моё дальнейшее психическое состояние.

Вы не знаете обо мне кое-что ещё. Точнее не можете по тексту себе представить, каким именно жанром я занимался. Сокрушу завесу тайны, меня поглотили портреты. В людях кроется куда больше загадки, чем в пейзажах или архитектуре. Выражение лица человека говорит о нём гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд. Там, по моему скромному мнению, скрыта история всей его жизни, а потому эмоции, запечатлённые в статике, создают иллюзию, довершающую всё что бы не происходило с индивидом до этого. Опять же, осознаю, что всё сказанное мной может показаться фанатичным бредом, в общем-то, так, по сути, и есть. Я помешался и не мог остановиться, думаю, и дальше бы продолжал неустанно творить, живя на продажу картин, изредка появляясь в университете и гуляя в поиске «незабываемых» лиц, но произошла некоторая череда пренеприятных событий, заставивших меня на время отложить мою «зависимость» или даже, вернее сказать, «одержимость».

Про мою затворническую жизнь, полную кропотливого труда, прознали журналисты. Им было до безумия интересно посмотреть на второго Репина, Васнецова или Сурикова, одного они всё никак не могли понять, что я был ни тем, ни другим, ни третьим – я был другой личностью, испытывающей совершенное другие трудности, – в частности, я очень плохо сходился с людьми, друзей практически не было (потому я в начале чуть-чуть затронул тему одиночества, вы и представить себе не можете, как это меня волнует, а точнее сказать, волновало), а кто был меня или не называл таковым взаимно, или старался использовать в своих целях (последнее, впрочем, мало волновало, я был рад пообщаться с кем угодно, кто готов был рассказать о своей жизни). Но эти репортёры, всегда сующие нос не в своё дело, не отставали. Каким-то образом они узнали, что мой менеджер, через которого я продавал свои портреты, сильно мне недоплачивал, доходило даже до долгов по квартире. Что и говорить, про нормальную еду, без которой и так худое тело превращалось в скелет с высоко поднятыми скулами, я забыл давно. Этим, хотя кажется, что теперь в моём быте пойдут явные улучшения, они оказали мне медвежью услугу. На меня посыпалась целая буря отвлекающих проблем: юристы, норовящие засудить моего менеджера, предприимчивые ребята, желающие продавать мои картины за «высокую маржу», наконец, бесконечные попытки позвать меня на интервью или на, как они выражались, «мастер-шоу». Всё это начинало меня раздражать и бесить: «не в этом смысл моей жизни!», — ругался я, ходя взад-вперёд по квартире. Кроме того, так как мой адрес был достаточно быстро скомпрометирован, меня стали посещать «фанаты», для них моё скромное жилище было сроду захода в церковь, а сам я представлялся им местным божком. Что и говорить, каждый из них хотел быть запечатлён на моей картине, увековечен, быть может, на тысячелетия, как выразился один из них, особенно долго и настырно стучавший по входной двери кулаком.

Работать в таких условиях, как вы и сами понимаете, было невозможно, тишины не было ни днём, ни ночью. Стало ясно – нужно что-то с этим сделать и немедленно. Быстро собрав вещи – картины и скромную одежду, я согласился на первое попавшееся предложение, отдав своё творчество за, должен признать, баснословные деньги.

Но и на новом месте – просторной квартире в центре с высокими панорамными окнами, мне не было покоя. Оказывается, как-то раз, гуляя по городу в поисках вдохновения для нового портрета, я запечатлел одну особу, которая, как мне показалось, была расстроена и недовольна собственной жизнью. Меня поразил контраст: богатство так и не сделало её счастливой. Помню, что в тот субботний вечер я подошёл к ней, и мы разговорились (думаю, что не будь она эмоционально в бедственном состоянии, наш диалог бы не состоялся). Её, говоря мягким языком, обижал муж – богатый бизнесмен местной металлообрабатывающей компании – он не давал им развестись, несмотря на все уговоры и попытки сбежать, каждый шаг контролировался и критиковался, наконец, он шантажировал, говоря, что она будет известна на весь интернет своими фотографиями в обнажённом неглиже. И именно такой я её и запомнил, срисовав черты лица и передав характер подавленности и крайней степени расстройства (тут стоит заметить, что, занимаясь только портретами, у меня сформировалась, можно сказать, фотографическая память на лица). Каково же было моё удивление, когда в один из дней судебные приставы объявили о моём задержании и немедленной доставке в исправительную колонию. Я представляю, о чём вы сейчас задумались: как такое возможно? Хитрыми путями этот лис-бизнесмен обставил всё так, что я банально не получил извещение в суд, и всё действо проходило без меня и без так таковой достойной защиты. Адвокат мой, пытавшейся отклонить претензии о «нарушении частной жизни, чести и достоинства», оказался никудышным мямлей, а потому судья, который, быть может, получил за это неплохую сумму, приговорил меня к году заключения. (Ежели кому-то интересно видел ли я ещё хотя бы раз ту бедняжку, которую когда-то нарисовал, мой ответ: нет, не видел, ни в зале, где проходили бесконечные апелляции, ни среди редких гостей, посещавших меня в дозволенные часы)

Что и говорить, тюремное заключение на мне сказалось худо. Лишённый творчества (думается мне, у начальника «Алькатраса», в который я угодил, значительно потяжелели карманы) – главного стимула к жизни, я быстро гас и внутренне разрушался. Те немногие частички, которые удерживали меня в осознанности, сменились острой фазой шизофрении, мне чудилось и чудится до сих пор, что в тенях меня поджидают люди, лица которых я «недобросовестно» использовал без их ведома, что рядом с ними свора тюремных охранников, так и норовящих избить моё хрупкое тощее тело.

Но я был бы не я, если бы не попытался бороться. Там, в одной камере со мной, жил один верзила, зарезавший, если мне не изменяет память, свою жену и двух маленьких дочерей. Он был авторитетом и очень тщеславным, а потому издевался и избивал меня, пока не уставал и не ложился спать (думаю, меня не случайно подселили именно к нему). Я всегда поражался, как он может так спокойно спать, когда над ним витают духи убитых им людей, как он способен, несмотря ни на что продолжать избивать, и как, в конце концов, он может улыбаться, весело искря глазами. «Нет», — подумал я, не рисовавший к тому моменту уже три месяца и не находящий на своём теле хотя бы одного живого места, — «его лицо неправильное, я не верю в него, я понимаю, каким оно должно быть, и то, что я вижу не соответствует моему представлению».

Я убил своего сокамерника во сне, перерезав тому горло металлическим гвоздём, чудом запримеченным мною, когда меня в очередной раз унижали. С уверенностью могу сказать, тогда этот верзила был моим лучшим произведением искусства. Я выколол ему оба глаза, оставив зияющую пустоту, и раскроил рот, будто бы из него вырывалась внутренняя тьма, кисти и пальцы ног филигранно, если так можно выразиться и это в принципе уместно, срезал так, как по моему представлению он сотворил подобное с собственной семьёй. В ту ночь я уснул глубоким и приятным сном, наконец, понял, как могу продолжать творить.

Не нужно меня оправдывать или судить, это лишь – произведение искусства, не более, вовсе не убийство, каким может показаться на первый взгляд. Конечно же, в тюрьме заметили пропажу бренной души заключённого. Все мои апелляции, которые, со слов моего третьего адвоката, почти увенчались успехом, пошли после этого крахом. Меня признали опасным и невменяемым, но я не воспринимал всерьёз их крики и причитания, угрозы и продолжавшиеся избиения. Я понял одно – творчество требует жертв, но жертвовать должен вовсе не я, как принято обычно обществом, а другие люди, ранее бывшие запертые в картинах, а ныне в объёмных телах, к тому же, меняющихся со временем вследствие разложения. Можно ли, исходя из этого последнего факта, представить более совершенное произведение искусства?..

Я продолжил убивать после того, как вышел из карцера. Вопреки общепринятому мнению, что я нападу на своих обидчиков, своим новым произведением выбрал бедолагу только-только поступившим на зону, с его слов, по совершенной ошибке. Он был офисным работником, каким-то нелепым образом стащившим крупные суммы с счёта работодателя. Утверждал, что его подставили и что он знать не знает, где сейчас находятся украденные деньги. Из раза в раз он повторял, сокрушаясь: «я был внимателен, я был предельно внимателен, как же так получилось?..». Пара вещей лишь не давала мне покоя: его бегающие глаза и косоглазие. Уж не в этом ли кроется проблема? Этот щуплый бедолага не может сконцентрировать своё внимание ни на чём больше пяти секунд, конечно же, он не знает, как и куда исчезли крупные капиталы. Но вместе с тем в нём была ещё какая-то странность: излишнее спокойствие, – он причитал, лишь делая вид, что спокоен, на самом деле, ему не составляло труда заговорщически замолкнуть и исподлобья смело улыбнуться, однако вместо этого бывший офисный работник старался убедить всех окружающих в собственной невиновности. Я не поверил ему, уж больно он «не знает», как жить и что делать. Вдруг разглядел в нём хитрую лисью натуру, заблудшую, быть может, по случайности в курятник и решившую сорвать джек-пот. В тот же день я задушил его до смерти. Хирургически исправил его косоглазие, набил фингалы под глазами и вырезал прекрасную улыбку на его лице, долго и упорно разрезая плоть вырванной костью из ноги (в композиции это было не столь важно, портреты я рисовал всегда в профиль).

Более терпеть меня в тюрьме никто не собирался. По решению суда я отправился в психиатрическую клинику для особо опасных преступников. Моё тело там стало потреблять баснословное количество наркотиков, по ошибке названных врачами «лекарствами». Что и говорить, если раньше я видел свои портреты только засыпая, то теперь они стояли от меня на некотором отдалении всегда, наблюдая своими лицами за каждым моим действием. Как был я польщён их вниманием, какое получал лишь выступая раньше на выставках. Но, как ни посмотри, иные пациенты, медсёстры и врачи не обращают на меня так же свои взгляды. Им хочется скрыть от меня зеркала своих душ. Разве я могу позволить такому случиться?

Но до описания событий, которые пытаются вломиться сейчас в мою дверь, вынужден сделать некоторое отступление. Помимо таблеток, коими меня вдоволь пичкали здесь, врачи предоставили также арт-терапию, вновь я начал рисовать и понял, насколько это «творчество» таковым не является. Те немногие портреты, которые я срисовал с врачей, вышли не столь настоящими, как ощущались такими мной раньше, в годы пребывания на съёмной студенческой квартире. Но благо и они – изображения с картин – понимают это, ныне моё творчество выбралось из собственных рамок и полотен и сдерживает натиск тех, кто ещё не успел стать моим произведением.

Не подумайте, что я сошёл с ума, прямо в эту секунду мой разум чист и прояснён в разы больше, чем в любой другой промежуток моей недолгой жизни. Но, видите ли, не всем пришлось по душе быть настоящими, после десятка моих произведений, сделанных, к моему сожалению, на скорую руку в коридорах больницы, на меня была открыта самая настоящая охота. Мне же всего-то хотелось бы запечатлеть их истинный облик, почему же они так отчаянно цепляются за ничего незначащую жизнь? Вы умрёте, но ваша жертва станет символом для будущих поколений, неужели это неясно?

Тем не менее это мои последние слова. Я намереваюсь пойти ещё дальше, войти в портрет, стать частью того, что создавал когда-то ранее. У меня в руках банка добытого спирта и зажигалка от мёртвого медбрата, можете не сомневаться, я предам это место огню, чтобы все люди внутри стали моими лучшими экспонатами (они ещё, быть может, не знают, что здание мною и по их глупости забаррикадировано). Что ж, спирт уже разлит, рукопись уберу в скрытый металлический ящик, спрятанный тут же, пора, наконец, переходить на новый этап моего творчества…

Больше творчества: https://t.me/tomtork_apw

Показать полностью

Неизвестное существо наблюдало за туристами Когда они гуляли. Страшные видео на самом деле сняты в лесу далеко от людей где никого не бывает

Отличная работа, все прочитано!