
Истории и легенды
Продолжение поста «Как один архиепископ ниспровергал языческих чудовищ»1
Да, некоторые прямо говорили, что именно символизирует монстр.
Вот что говорили о Годзилле создатели фильма:
"Темой фильма с самого начала был ужас перед бомбой. Человечество создало бомбу, и теперь природа собиралась отомстить человечеству."
"Если бы Годзилла был динозавром или каким-либо другим животным, он был бы убит всего одним пушечным ядром. Но если бы он был равен атомной бомбе, мы бы не знали, что делать. Итак, я взял характеристики атомной бомбы и применил их к Годзилле."
О зомби Ромеро говорил следующее:
"Когда в аду не останется места, мертвецы будут гулять по торговому центру."
"Мы снимали фильм о потребительстве, безусловно."
А вот с «Мухой» Кроненберга ситуация немного иная. Автор вкладывал в то, что случилось с главным героем, идею болезни в целом, распада и страха смерти. Конкретно СПИД он не подразумевал, но упоминал, что знает об этой интерпретации и ничего против неё не высказывал. Просто люди в то время увидели СПИД — конкретную болезнь, потому что тогда он начал распространяться, и стали известны масштабы болезни.
Как один архиепископ ниспровергал языческих чудовищ1
Возможно, вы слышали утверждение, что монстры в некоторых фильмах ужасов представляют собой метафору какой-то проблемы в обществе или олицетворяют собой какую-то угрозу. Так получается иносказательно осветить интересные и важные темы, не говоря о них напрямую. Для этого достаточно и документалистики.
Из примеров можно вспомнить Годзиллу, где монстр — это метафора одновременно ядерного оружия и его последствий (Годзилла придуман в Японии, если что). Метафорой эпидемии СПИДа является «Муха» Кроненберга, «Ночь живых мертвецов» — критика общества потребления, «Чужой» и «Хищник» вызывают тот самый пещерный страх встречи с животным, превосходящим человека в убийственной мощи, из-за чего можно одолеть его только с помощью человеческого ума, хитрости и технологий.
Возникает вопрос: а кто первый решил обернуть реальный страх в образ несуществующего монстра, чтобы рассказывать истории уже о нём? Кто был первым — не знаю, может, ещё во времена племенного общества и рассказов у костра старейшины додумывались делать подобное, но кажется, я нашёл один из самых ранних примеров этого явления. И это, как ни удивительно, античная Греция, а понял я это благодаря интересным рассуждениям архиепископа Исидора Севильского (570–636) в его «Этимологиях».
Отрывок, где он объясняет истинную суть древнегреческих монстров:
«Рассказывают ещё о других диковинных существах в человеческом обличье, которые, однако, не реальны, а суть создания вымысла: они служат символами некоей реальности.
Это относится к Гериону, королю Испании, о котором говорят, будто он был рождён с тремя туловищами: на самом же деле речь шла о трёх братьях, взаимное согласие которых было столь велико, что три их тела как бы сливались в одну душу.
То же самое можно сказать о горгонах, блудницах со змеевидными волосами, которые одним своим взглядом обращали людей в камень, будучи при этом наделены всего лишь одним глазом, служившим им по очереди: в действительности же это были три сестры равной красы, точно один глаз; они вводили в оцепенение всякого смотревшего на них, так что казалось, такой человек превращался ими в камень.
Полагают, что сирен, представляемых отчасти девами, отчасти птицами с крыльями и когтями, было трое: одна из них пела, две же другие играли на лире и свирели. Своим пением они завлекали мореплавателей и затем их топили. На самом же деле сирены были блудницами, обиравшими проезжих до нитки, почему и стали думать, что они повинны в гибели кораблей.
Далее говорят, будто Гидра была змеёй о девяти головах, на латыни называемой excetra, ибо когда ей срубали (caedere) одну из голов, взамен отрастали три. В действительности же Гидрой называлось место, извергавшее воды, которые затопляли расположенный вблизи город: едва затягивалось одно отверстие, как отворялось множество других протоков. Увидев это, Геракл осушил названные места, благодаря чему закрылись протоки, откуда изливалась вода. Гидра и впрямь получила своё имя от воды.
Химера представляется зверем в трояком обличье — с головой льва, хвостом дракона и туловищем козы. Некоторые исследователи естественных явлений полагают, что речь тут идёт не о звере, а о некоей горе в Киликии, которая в одних своих местах даёт пищу львам и козам, в других же неприступна, а в третьих кишит змеями: Беллерофонт сделал её пригодной для жизни людей, вот почему и говорится, что он убил Химеру.
Кентавры, полулюди-полукони, были названы так по своей наружности: как утверждают некоторые, в данном случае речь шла о фессалийских всадниках, носившихся взад и вперёд по полю боя, так что казалось, кони и люди сливались в единое тело».
От себя, продолжая тему, хочу добавить циклопа. Одноглазый гигант — это, вероятнее всего, метафора архаического и дикого существа, человека без цивилизации, земледелия, государственных институтов. В обществе циклопов всем управляет только сила, а мудрость не имеет никакого значения, поэтому Одиссей побеждает циклопа Полифема именно умом. Первым пунктом его коварного плана, кстати, было напоить монстра вином.
Но тогда у меня возникает вопрос. Если монстр - это метафора, иносказательный способ рассказать о чём-либо, то способ убийства монстра тоже должен быть метафорическим и скрывать в себе реальный способ решения проблемы которую представляет собой чудовище.
Тогда мне немного непонятно почему Одиссей во время культурного распития алкогольных напитков с циклопом когда тот спрашивает его имя называет себя Никто (Оутис), а потом когда уже ослепшее чудище открывает пещеру с овцами, чтобы выпустить их на волю, люди привязанные к животным освобождаются из его плена и Одиссею кажется отличной идеей выкрикнуть своё имя. Циклоп это слышит и параллельно с броском скалы в них начинает просить своего отца о мести. Отцом оказывается на минуточку Посейдон, который строит козни герою после этого в ходе всей истории. Возможно это про гордыню, которая погубит человека даже если он умнее и хитрее своего врага.
Теперь перейдём к другому монстру - Гидре. Исидор Севильский утверждает что это просто “место, извергавшее воды, которые затопляли расположенный вблизи город: едва затягивалось одно отверстие, как отворялось множество других протоков. Увидев это, Геракл осушил названные места, благодаря чему закрылись протоки, откуда изливалась вода. Гидра и впрямь получила свое имя от воды.” А это же позволяет нам сказать что убийство Гидры вообще инженерная, техническая задача. Так как же тогда понимать победу над ней?
Начнём с того, что Геракл пришёл туда с племянником Иолаем, после нескольких отрубаний голов понял бессмысленность этой затеи и пришёл к плану, что Иолай каждую окровавленную шею сразу же должен прижигать факелом и раскалённым железом не позволив вырасти из неё новым. А когда осталось та самая бессмертная голова - он отрубил её и закопал под огромным камнем (другие версии - разрубил и сжёг).
Понятно что вечно множащиеся головы это протоки воды, бессмертная голова - это или самый большой из них или сам источник воды, причина появления протоков от которого избавиться невозможно. Иолай и его роль в истории, возможно, должны нам сказать что такие сложные проблемы одним героем не решаются и требуют от людей кооперации и слаженной работы для результата. Прижигание огнём, наверное, можно интерпретировать или как осушение воды, или как какой-то метод Геракла не просто закупоривать проток, а ещё и укрепить сам способ затягивания отверстия, чтобы вода больше из него не появилась.
Хорошо, а с главной головой что? Ну Геракл же её формально не убил, это невозможно, а просто закопал её под огромным камнем. Мне кажется это подтверждает прошлые размышления, от источника воды невозможно избавиться, а “закопать” - здесь значит “изолировать”. Или перенаправить в другое место, чтобы обезопасить город.
Вот так получается что миф про Гидру можно рассматривать как простую притчу о том, что с природой мы ничего сделать не сможем, нам остаётся только попытаться её укротить, сделать более безопасной, более предсказуемой.
Основные течения в исламе. Личные отношения в исламской культуре.Из моей книги «Сексуальная история Земной цивилизации»
Пока Пророк Мухаммед был жив, ислам был единой религией всех мусульман, в нём не существовало никаких течений, а любые несогласия с политикой Пророка жёстко подавлялись.
После его смерти начались брожения, причины которых мы здесь рассматривать не будем, поскольку это выходит за рамки темы. Отметим только, что два крупнейших (и самых непримиримых между собой) течения в исламе – это сунни́зм и шии́зм, на каждом из которых мы вкратце остановимся.
Самое крупное течение в исламе и около 85 % верующих мусульман в мире – это сунниты. Они считают законными преемниками Пророка Мухаммеда первых четырёх праведных хали́фов (халиф – это и есть в переводе преемник, наместник. В католицизме, например, у Папы среди множества других титулов также есть такой: «вика́рий (наместник) Иисуса Христа»).
Первые халифы – это Абу Ба́кр (близкий друг и первый тесть Пророка), Ума́р (также один из ближайших сподвижников Пророка и его тесть), Усма́н (зять Пророка, женатый на двух дочерях Мухаммеда) и Али (двоюродный брат, сподвижник и зять Пророка, женатый на его любимой дочери – Фатиме́, - первый имам в учении шиитов). Сунниты признают, наряду с Кораном, многочисленные предания о Пророке (название сборников этих преданий - Сунна, отсюда и название течения).
Шииты составляют порядка 15% верующих мусульман в мире. В переводе шии́т означает приверженец. После смерти Мухаммеда сформировалась группа мусульман, которые считали, что власть в общине должна принадлежать исключительно его потомкам (детям его дочери Фатимы и Али, его двоюродного брата, которого, как отмечено выше, они считают своим первым имамом, т.е., верховным религиозным и политическим лидером). По мнению шиитов, право на имама́т было закреплено за родом Али божественным установлением. Первоначально эта группа являлась только политической партией, а как самостоятельное религиозно-правовое течение в исламе сформировалось позже, при шестом имаме Джафаре ас-Сады́ке.
Шииты традиционно делятся на две большие группы: умеренных и крайних (исмаилиты, алавиты, алевиты и др.).
Таким образом, сегодня религия Саудовской Аравии и большинства других ближневосточных стран – суннизм, а религия Сирии и Ирана – шиизм. Это – одна из главных причин неутихающей войны на Ближнем Востоке.
Но я обратился к этим вопросам не только для того, чтобы рассказать о религиозных различиях в мусульманских странах. Дело в том, что и в вопросах сексуальных предписаний и традиций между этими течениями также существуют расхождения.
К примеру, у шиитов разрешён временный брак (конкубина́т, о нём расскажу ниже), тогда как у суннитов он под запретом. Правда, в качестве «брака для наслаждения» временный брак существовал у арабов ещё до ислама. Шииты его сохранили, а сунниты отвергли.
Зато у суннитов (в странах ортодоксального ислама) в качестве наказания не только мужчин, но и женщин, до сих пор в ходу публичная порка. В Афганистане, например, действует религиозная полиция нравов, которая тщательно следит за моральным обликом граждан. Неверных супругов ждут различные наказания в зависимости от тяжести преступления — продолжительности адюльтера, впервые ли зафиксирован факт измены или это рецидив. Наказание довольно жёсткое — от публичной порки до 10 лет тюрьмы. А ещё совсем недавно за измену женщину могли запросто забить камнями, в то время, как мужчина отделывался поркой.
А вот описание казни побиванием камнями в Иране из доклада «Международной амнистии» в ООН за 1989 год. В то время шахский Иран превратился в Исламскую Республику:
С грузовика свалили кучу камней, после чего привели двух женщин, одетых в белое, с мешками на голове. Их закидали камнями, их белая одежда превратилась в красную. Раненые женщины упали на землю и тогда стражи исламской революции размозжили их головы лопатами, чтобы окончательно убить.
Согласно статьи 19 Исламского уголовного кодекса Ирана: «…камни не должны быть слишком большими, чтобы осуждённый не умирал от одного или двух ударов, но они также не должны быть слишком малы. Чтобы от них был толк…».
Читаешь такое, и просто не верится, что в современном мире может происходить подобное! И вместе с тем побивание камнями сохранено в законодательстве шести государств.
После смерти Мухаммеда его ученики стали проповедовать идею, что важнейшей целью супружества являются дети. Решению этой идеи способствовала полигиния (многожёнство). Вполне вероятно, что идея эта возникла, как ответ на ситуацию тех лет, отличавшуюся постоянными войнами (арабы пронесли зелёное знамя ислама по всему Ближнему Востоку и Ирану, Северной Африке и половине Пиренейского полуострова), нехваткой людей для их ведения, необходимостью постоянного заселения завоёванных территорий.
Когда сегодня я слышу о том, что ислам – одна из самых миролюбивых религий мира, это вызывает у меня только смех. Такое мнение в отношение республик России, некоторых светских государств, где большинство населения исповедует ислам, ещё можно принять. Но по отношению к странам ортодоксального ислама такое утверждение - несусветная чушь.
Согласно традиции, мусульманин не должен был иметь одновременно более четырёх жён (именно таким было максимальное количество жён у Пророка Мухаммеда после смерти его первой жены Хадиджи. Всего после смерти Хадиджи их было двенадцать (по разным источникам от 10 до 23), но в живых никогда не было более четырёх).
Расцвет полигинии приходится на период захватнических войн, когда женщин становилось больше (брали в плен невольниц, которые могли затем стать как наложницами, так и законными жёнами, разрешались браки даже с еврейками и христианками).
Возник такой тип брака, как договорный, на определённое время, в течение которого мужчина был обязан содержать жену. Шииты рассматривали такие союзы как норму, дети от таких браков признавались законными.
Договорный брак – весьма необычное «изобретение» ислама, и я остановлюсь на этом явлении подробнее. Временный брак (ника́х-мута́) появился в период становления ислама наряду с традиционным обрядом бракосочетания, как заключаемый по договоренности между мужчиной и женщиной строго на определённый срок.
С течением времени этот довольно спорный в моральном отношении краткосрочный способ создания семьи был запрещён, но некоторые мусульмане шиитского толка, а точнее джафаритского мазха́ба, продолжают практиковать его и в наши дни.
Исторически временный брак возник на этапе перехода арабского общества от язычества к исламу и существовал на законных основаниях при пророке Мухаммеде и первых двух праведных халифах - Абу Бакре и Умаре.
Такое нравственное послабление было необходимым условием для безболезненного обращения в новую веру огромного числа идолопоклонников, которые не знали никаких ограничений во внебрачных половых связях. Однако после официального принятия арабскими племенами ислама начались постепенные ужесточения положения о временном браке, который, в конечном счете, стал прерогативой только воинов, находившихся почти постоянно в походах. Причиной, разрешавшей временные браки в армейской среде, была длительная разлука солдат с женами, а значит воздержание от плотских утех, которое отрицательно сказывалось на боевом духе.
Отцы-основатели ислама понимали, что беспрекословный запрет на внебрачные связи может привести не утвердившихся до конца в своей вере воинов к распутству, а всецело преданных религии бойцов довести до решения кастрировать себя. Таким образом, заключение временного брака давало им право на интимную близость без совершения греха прелюбодеяния.
Но вскоре пророк Мухаммед в окончательной форме наложил табу на «никах-мута», завещав истинным последователям ислама вступать только в полноценное супружество, соблюдая целомудрие, даря друг другу любовь и милосердие, прирастая детьми и новыми родственниками.
Мусульмане суннитского толка восприняли слова пророка и отказались от временного брака, а джафаритский мазхаб (повторимся, течение ислама шиитского толка), и сегодня считают временный брак узаконенным шариатом, поскольку, по их мнению, в Коране нет су́ры (главы), однозначно запрещающей этот вид внебрачной связи.
Для заключения временного брака и холостые, и женатые шииты могут брать в жёны как мусульманку, так и представительницу другого вероисповедания. Главное условие – чтобы она не была замужем.
Целомудренной девушке имамы не рекомендуют начинать жизнь с временного брака, но, если она настаивает на своём желании, прежде надо заручиться согласием отца или опекуна.
Вдове или разведённой женщине решение по данному вопросу можно принимать самостоятельно.
Прежде, чем вступить в супружеские отношения, стороны оговаривают срок их длительности (от нескольких минут до десятков лет) после истечения которого они обязаны разойтись без процедуры развода. Женщине, соглашающейся на «никах мута» мужчина должен заплатить вознаграждение похожее на «махр», выплачиваемый супруге при создании обычной семьи.
На протяжении временного брака супруг обязан материально обеспечивать жену, но они не могут претендовать на имущество друг друга.
Другое дело – дети, рождённые в этом союзе: они обладают всеми правами, как и появившиеся у мужчины в традиционном браке, признаются законными, находятся на содержании отца и могут претендовать на его наследство (это ещё одно отличие ислама от христианства – в нём не существует понятия «баста́рд», все дети мужчины, независимо от происхождение и статуса их матери, являются его полноправными наследниками. Я считаю этот момент очень важным и позитивным).
Одновременно мужчина может заключать неограниченное количество непостоянных браков, в то время как женщина в период временной семейной жизни должна хранить верность супругу, измена будет считаться прелюбодеянием, за которое её ждет соответствующее наказание.
По окончании временного брака супруги при желании могут сколько угодно раз продлевать его на любой срок или же перевести его в разряд постоянного. Если принимается решение о пролонгации отношений с временным супругом, то жена может без промедлений вступать с ним в интимную связь.
В случае, если супружеская чета решит расстаться, женщина может начать искать нового мужа только когда пройдет «идда́» - период после развода или смерти временного мужа, необходимый для определения вероятной беременности дамы.
Данный промежуток длится 4 месяца и 10 дней и упрощает процедуру установления отцовства. Женщина, выдерживающая «идда», называется «ихда́д» и находится на полном обеспечении бывшего временного мужа.
Помимо временных браков, создающихся для удовлетворения плотских желаний, существуют аналогичные союзы без сексуальной подоплёки. Поскольку в исламе женщине запрещается длительное время находиться в обществе постороннего мужчины, возникают ситуации, при которых необходимо заключение временных союзов без интима.
Популярность временного брака без близости возрастает в период ха́джа, когда одиноким женщинам нужно мужское сопровождение при совершении религиозного паломничества. Часто этой возможностью пользуются сиделки и домработницы, а также молодые девушки, которые с разрешения отца, после заключения такого временного брака могут спокойно проводить досуг наедине с молодым человеком, лучше узнавая друг друга, но не переходя границы дозволенного.
Если же семью на условиях отсутствия постельных утех создаёт вдова или разведённая женщина, то в период брака она может изменить своё отношение к этому вопросу и согласиться на интимную связь. Но в этом случае, если у неё появится ребенок, он будет считаться незаконнорождённым и не сможет претендовать на имя и наследство отца.
Суннитские, а также некоторые шиитские богословы считают временные браки образцом легализованной проституции, поскольку женщина за свои сексуальные услуги получает от мужчины вознаграждение.
Но приверженцы джафари́тского мазха́ба утверждают, что таким образом они, напротив, лишают женщину возможности вести беспорядочную половую жизнь, ведь в течение временного брака она не должна изменять супругу, а по его завершении обязана выждать «идда́».