Я обучаюсь на втором курсе магистратуры истфака. Коммуникации с людьми и чужая оценка о проделанной работе дарят мне дополнительную мотивацию.
Так вышло, что в этом семестре нас на два учебных месяца перевели не на дистанционное обучение, а на самостоятельный разбор материала, я люблю историю, но без людской отдачи мне очень скучно.
Очень важный момент, я не историк, а только учусь. Бакалавриат я закончила по другой специализации.
Если вы историк или просто заинтересованный в истории человек, предлагаю присоединиться к организации небольшого кружка для онлайн встреч.
Ричард I Львиное Сердце родился 8 сентября 1157 года — английский король из династии Плантагенетов. Сын короля Англии Генриха II и герцогини Алиеноры Аквитанской. У него также имелось другое прозвище (не столь известное, как Львиное Сердце) — Ричард Да-и-Нет, которое означало, что его легко склонить в ту или другую сторону.
У Ричарда было очень мало шансов стать королём, но ранняя смерть старших братьев (Уильям (1152—1156), Генрих умер от дизентерии в возрасте 28 лет (1155—1183), а также младшего Джеффри (1158—1186), упростила приход его к власти после смерти отца.
За десять лет своего правления в качестве монарха Ричард провел в Англии всего несколько месяцев . Большую часть времени, проведенного им в качестве короля, он провел в войнах за рубежом на войне или управляя своими владениями во Франции. Историки полагают, что Ричард Львиное Сердце говорил на французском и окситанском языках, и что, скорее всего, он так и не научился говорить по-английски.
Ричард был алхимиком и отличным музыкантом Ричард обожал не только подвиги, но и обучение. По мнению историков, у него были незаурядные умственные способности, некоторые даже приписывают ему несколько работ по алхимии. Так же он преуспевал в музыке. Его тонкий слух не раз заставлял его прекращать церковные песнопения и показывать монахам, как нужно выступать.
Во время своего правления Ричард Львиное Сердце дважды едва не разорил свое королевство , так как он один раз повысил налоги, чтобы оплатить крестовый поход, и снова повысил их, чтобы заплатить выкуп.
Несмотря на неудачу крестового похода, Ричард подарил государствам крестоносцев ещё 100 лет жизни. Не случись его вторжения, все христианские города были бы отвоёваны в течение 15−20 лет после падения Иерусалима (1187 год).
Титулы: герцог Аквитании (1189 — 1199), граф де Пуатье (1169—1189), король Англии (1189—1199), герцог Нормандии (1189—1199), граф Анжуйский и Мэнский (1189—1199).
Ричард Львиное Сердце погиб из-за боевых действий, которые так любил. Когда шла осада цитадели Шалю-Шаброль, его серьезно ранили. Информация разнится — от источника к источнику пишут о попадании стрелы из арбалета в шею, плечо и в руку. Так или иначе, ранение оказалось роковым.
Через несколько дней короля настигла смерть. В большинстве средневековых жизнеописаний прославленного монарха, касающихся обстоятельств его кончины, говорили об отравлении ядом — им якобы была смазана стрела.
В 2012 году французские ученые получили разрешение на вскрытие могилы короля с целью изучения останков. Среди прочего установили, что Ричард Львиное Сердце умер от инфекции, развившейся из-за заражения крови при ранении.
Могила короля расположена в аббатстве Фонтевро. Надгробие выглядит как фигура мужчины в полный рост.
Спасибо @Nlb.Artem за донат, отправленный в поддержку моего блога!
Генрих III взошел на английский престол в возрасте девяти лет. Его отец, Иоанн Безземельный ("Худший король в истории Англии": Великая хартия вольностей, отлучение от Церкви, мятежи баронов ), довел страну до состояния гражданской войны, в ходе которой мятежные бароны запросили помощи Филлипа II. Французский король немедленно откликнулся на призыв и направил в Англию армию во главе со своим старшим сыном Людовиком. Не встречая сопротивления, французы дошли до самого Лондона, где 26 мая 1216 года оппозиционные Иоанну бароны объявили Людовика королем Англии.
19 октября презренный Иоанн скончался от дизентерии, что кардинально изменило политическую картину в Англии. Большинство местной знати всеми силами старалось скинуть Иоанна с трона, однако всерьез отдавать страну во власть французской монархии желанием не горело. Уже 27 октября малолетний Генрих в спешке был коронован на английский престол в Глостерском аббатстве, а регентом при нем стал граф Пембрук Уильям Маршал, который уже несколько поколений верно служил династии Плантагенетов. К тому времени Людовик уже контролировал весь Юго-восток страны, и роялистам предстояло прогнать интервентов со своих земель. Во многом судьба Англии решилась 20 мая 1217 года в битве за Линкольн, в котором армия Людовика взяла в осаду городской замок, стоящий на холме в западной части. Город имел важное стратегическое значение, и Уильям Маршал, собрав отряд численностью около 1000 человек, пошел на выручку гарнизону, удерживающему городскую цитадель. Подойдя к Линкольну в субботу утром, Маршал увидел французскую армию в 1500 человек и обратился ко своим рыцарям с мотивирующей речью, призвав их не бояться превосходящего противника, ибо "тот, кто погибнет, попадет в рай, а выжившие покроют себя славой до конца наших дней". Воодушевленные англичане пошли на штурм городских стен, однако встретили ожесточённое сопротивление французов, отражающих одну атаку за другой. Осадных машин у англичан не было, и казалось, что все катится к провалу, но тут разведывательный отряд обнаружил, что в северо-западной части города есть ворота, засыпанные камнями и щебнем. Англичане расчистили проход, причем французы, занятые обороной другой части стены, об этом не узнали. Маршал со своим отрядом отправился в конную атаку и врезался в ряды противника, не ожидавших такого подвоха. Впрочем, французы быстро оправились от шока, и на улицах города завязалась ожесточённая битва, продолжавшаяся 6 часов. Победу в сражении одержали англичане, которые убили командующего французской армии Томаса дю Перша, разгромили деморализованных потерей полководца французов и пленили большую часть мятежных баронов.
Принц Людовик в это время с основной частью армии осаждал город Дувр, однако после получения новостей о разгроме своих союзников был вынужден снять осаду и вернуться в Лондон. В течении последующих нескольких месяцев Маршал перетянул на сторону роялистов почти всех бывших оппозиционных баронов, и позиции французов окончательно ослабли. В надежде переломить ситуацию, французский король направил в помощь своему сыну флот под командованием наемника Эсташа Монаха по кличке Юстас, который 24 августа сошелся с англичанами в морском сражении недалеко от города Сэндвич. Сражение началось с залпов английских лучников, которые благодаря своему положению с наветренной стороны, нанесли огромный урон личному составу французских кораблей. После сближения двух флотилий, англичане применили средневековое химоружие, забросав палубы противника горшками с известью и, воспользовавшись неразберихой в стане французов, сцепились с их кораблями абордажными крюкам, после чего пошли в решительную атаку. Вскоре им удалось захватить флагманский корабль, где находился Юстас. Французский военачальник запросил пощады, предложив за себя выкуп в 10 000 марок в качестве выкупа, однако англичане отвергли щедрое предложение и отрубили ему голову, а затем довершили разгром французов, потопив в тот день 55 вражеских кораблей.
Поражение в битве при Сэндвиче вынудило Людовика заключить с англичанами мирный договор, согласно которому он официально отказался от своих притязаний на английскую корону в обмен на выкуп в 10 000 марок и на гарантию беспрепятственного отъезда во Францию. На английских землях наконец-то наступил мир.
14 мая 1219 года на 73 году жизни умер регент английского королевства Уильям Маршал. На протяжении всей своей карьеры Уильям верой и правдой служил английской короне и последовательно защищал ее интересы на службе у четырех королей, сменяющих друг друга на престоле (Генрих II, Ричард I, Иоанн Безземельный, Генрих III). Даже на смертном одре все его мысли были о будущем Англии. Перед своей кончиной, будучи прикованным к постели, он подозвал к себе 12-летнего короля и сказал, что хочет, чтобы тот перешел под опеку папского легата Пандульфа, и призвал Генриха не брать примера со своего отца Иоанна и вести более достойную жизнь. Хронисты записали одни из последних слов умирающего регента, обращенные малолетнему королю: "Я молю, Господа, если я сделал хоть что-то, чтобы заслужить Его милость, чтобы Он помог тебе вырасти достойным человеком. Но если будет так, что ты последуешь по стопам кого-нибудь из твоих нечестивых предков и захочешь стать похожим на них, тогда я молю Господа, чтобы ты умер, прежде чем это произойдет. – Аминь, – ответил король. "
Уильям Маршал
После смерти Маршала новым регентом стал главный юстициарий Англии Хьюберт де Бург, на чьи плечи свалилась разрушенная войной финансовая система королевства и неутихающие мятежи баронов в Уэльсе. Пока де Бург наводил порядок на острове, на остатки английских владений на континенте позарился старый знакомый англичан, ставший к тому времени королем Франции, Людовик VIII. Летом 1224 года его войска захватили порт Ла-Рошель, где обычно высаживались английская армия для защиты своих владений во Франции. Для возврата своих территорий малолетнему королю и его регенту требовались деньги, а главное безоговорочная поддержка местных баронов, для чего в феврале 1225 года от имени монарха по всей Англии были разосланы письма, в которых Генрих клялся соблюдать статьи Великой хартии вольностей, а также вводил новый налог на снаряжение военной экспедиции во Францию, который принес впоследствии короне 45 000 фунтов. На вырученные средства Де Бург начал кампанию по освобождению Гаскони, которую формально возглавил младший брат короля 16-летний Ричард, а реально руководил армией граф Солсбери. Вылазка оказалась успешной, и англичане сумели вернуть под свой контроль Гасконь.
Спустя год Людовик VIII скончался, и престол унаследовал его 12-летниц сын Людовик IX. Генриху же на тот момент уже исполнилось 18 лет, и Англия, наконец, могла получить самостоятельного короля, пока ее главному врагу только предстояло познать все прелести правления малолетнего монарха и борьбы за влияние над ним. В январе 1227 года Генрих объявил себя полностью совершеннолетним и начал обустраивать собственный двор, отстранив от себя наставников, сопровождавших его на всем пути взросления. Однако местная знать не видела в повзрослевшем Генрихе короля, способного править страной твердой рукой, и по-прежнему поддерживала регента Хьюберт де Бурга, который продолжал оставаться фактическим правителем королевства, что крайне огорчало Генриха. В 1231 году в Англию из Крестового похода вернулся Питер де Рош - один из наставников короля в его юности. Де Рош немедленно принялся плести интриги против Де Бурга и всячески пытался настроить монарха против засидевшегося у власти регента. В результате в июле 1232 года в Вудстоке между Генрихом и де Бургом произошла жестокая ссора, которая закончилась тем, что король предъявил регенту множество дичайших обвинений, включая отравление графа Солсбери и Уильяма Маршала, которые недавно скончались. Над Де Бургом устроили суд, на котором приговорили его к пожизненному заключению в замке Девайзес. Власть над страной теперь сосредоточилась в руках Пьера да Роша, а Генрих по-прежнему оставался не удел. Де Рош оказался еще более алчным и корыстолюбивым человеком, чем де Бург, и немедленно принялся творить репрессии против опозиционных ему баронов, сжигая их владения и изгоняя из страны, наплевав на принципы Великой хартии вольности. Разумеется, такие действия вскоре привели к восстанию знати, которые уже стали подумывать о свержении короля и его приближённого. Чтобы уберечь страну от очередной гражданской войны, английские епископы умоляли короля прогнать де Роша и начать править самостоятельно. Генрих согласился, но тут же испугался перспективы взять правление страной в свои руки и уехал в месячное путешествие по святым местам Восточной Англии, пока на территории королевства вспыхивал один мятеж за другим. В них учавствовал и Хьюберт де Бург, которому удалось бежать из тюрьмы.
В мае 1234 года кризис так обострился, что архиепископ Кентерберийский Эдмунд Рич пригрозили отлучить короля от Церкви, если он не отгонит от себя де Роша. Только тогда Генрих с сожалением приказал своему приближенному вернуться в свою епархию и впервые взял правительство под личный контроль. На Большом совете, собравшемся в Глостере, король отменил ряд конфискаций земель, захваченных де Рошем, и еще раз подтвердил свою преданность Хартии, пообещав принимать все государственные решения, только проконсультировавшись с советом баронов. В 27 лет Генрих III наконец стал полновластным правителем английского королевства.
Ты должен сделать добро из зла, потому что его больше не из чего сделать.
Р. П. Уоррен. Вся королевская рать
Последние годы
Последние годы царя были омрачены многими событиями. Поражение (фактическое) в Ливонской войне, тяжелая болезнь и смерть сына.
В том стереотипном образе Грозного, который находится в массовом сознании (Казань брал, колья, рубил головы боярам) “убийство” сына занимает заметное место. Во многом это заслуга гения Репина. Безумный взгляд с картины одна из первых ассоциаций, возникающих при имени царя. Факт сыноубийства у большинства людей не вызывает никакого сомнения. А зря.
К 1581 году в живых осталось только двое детей Грозного из восьми - сыновья Иван и Федор (1557-1598). Последний считался непригодным к правлению. Обычно думают, что он был слабоумным, но далеко не все источники так его характеризуют. Зато большинство описывают Федора как человека очень тихого, доброго, богомольного. Он был невысоким, но вовсе не слабый физически, как обычно думают, наоборот, крепким и развитым (результаты обследования останков). Отец практически не вовлекал Федора в дела правления и назначил перед смертью ему опекунский совет, хотя царевич был совершеннолетним.
Главные надежды Грозный возлагал на сына Ивана (1554-1581). Тот был практически тенью отца, сопровождал его всегда и везде. Распространено мнение, что наследник был такой же гневный и жестокий, как и царь. Но по источникам о личности Ивана-младшего сказать можно крайне мало.
Перу царевича принадлежит церковный текст, который показывает его большую эрудицию. Иван был книжником, как и его отец. Был ли он похож на него в другом, сказать невозможно.
Царевич был трижды женат, несмотря на молодой возраст, но не по собственному желанию. Деспотичный отец вмешивался в семейную жизнь сына, выбирал ему невест, а потом сам же двух первых постриг в монахини (возможно, из-за их бездетности). В третий раз Иван Иванович женился, судя по всему, против желания отца. Перебежчик в Польшу заявил, что сын с отцом часто ссорятся, Грозный бьет Ивана палкой. О ссорах говорят и другие источники.
9 ноября 1581 года ссора была особенно сильной. О ее причинах все говорят по разному. Особенно красочным был рассказ папского посланника, иезуита Поссевино.
Якобы царь застал сноху в одной нижней рубахе в жарко натопленной комнате. Он разгневался и стал бить ее палкой. Иван Иванович вступился за жену, тогда отец прибил и его. Некоторые источники говорят о тяжелой ране, некоторые просто о побоях, но ни один не заявляет, что царевич был убит на месте.
Затем, после предполагаемой ссоры Иван Иванович тяжело заболел. Тут надо заметить, что о связи побоев и смерти царевича говорят только современные иностранные и гораздо более поздние русские источники. Почти все современные русские говорят только о болезни Ивана Ивановича. Только “Псковский летописец” говорит о ссоре и побоях, и последующей смерти.. через несколько месяцев. Подавляющее большинство источников говорит о том, что царевич умер от некой болезни, а ее связь с возможными побоями только предполагаема.
Есть еще один объективный факт, который ставит под сомнение убийства царевича Грозным. В последние шесть лет жизни царь сильно болел. Исследование останков Грозного, проведенное в 1963 году М.М.Герасимовым, выявило мощные солевые отложения на позвоночнике. Он причиняли сильные боли и царь с трудом передвигался.
Пожилой инвалид наносит тяжкие телесные молодому мужчине в расцвете лет? Всякое в жизни бывает, но.. Версий можно построить много. Кроме мэйнстримной, например, что сильный стресс, вызванный ссорой с отцом, причинил Ивану Ивановичу что-то наподобие инсульта. Но истины мы, скорее всего, так и не узнаем.
Так или иначе, 19 ноября 1581 года царевич Иван Иванович умер.
***
Приложил ли Иван Грозный руку к смерти сына или нет, он от горя чуть было не лишился рассудка. Даже через два года после трагедии очевидцы отмечают, что царь глубоко оплакивал сына.
Видимо, смерть царевича повлияла и на следующий, очень необычный поступок Грозного. С марта 1582 года по монастырям стали рассылать особые списки. Там были казненные за его царствование люди. К спискам прилагались деньги и материальные ценности. Монахи должны были молиться за упокой душ этих людей. Рассылались все более подробные, длинные списки, наиболее полный из них в историографии называется “Синодик опальных”.
Судя по признакам, списки составлялись по архивным делам, максимально тщательно, поэтому “Синодик” является крайне ценным историческим документом. Вклады в монастыри были необычайно щедрыми, многие превышали заупокойные вклады по любимым женам царя - Анастасии Романовой и Марии Темрюковной.
Зачем Грозному это понадобилось? Неужели он разочаровался в своей политике, неужели его мучала совесть? Для этого вывода нет никаких оснований. Режим, установленный в 1575 году (опричнина-2), нисколько не поменялся до смерти царя, как и отношение к тем, кого Грозный считал изменниками. В политике опричнины царь, насколько видно, не разочаровывался.
Более правдоподобным представляется религиозный мотив. Поражение в Ливонской войне явно показывало, что на царя гневается Бог. За что? Во время опричных казней они проводились часто так, чтобы душа казненного по представлением того времени не попала в рай (смерть без покаяния, утопление и т.д). Можно предположить, что царь в этом усмотрел вмешательство в Божий суд, грех гордыни. Устраивая молебен по душам казненных, царь как бы вручал Богу выбор, что с ними делать.
Кроме того, у Грозного не было уверенности, что изменники на самом деле были такими. Ведь многие из тех, кто на них доносил, сами были казнены. Кстати, в 1582 году была установлена смертная казнь за ложный донос об измене.
***
Во времена всех душевных терзаний царь Иван нисколько не забывал о государственных делах. Он так же оставался искусным политиком. В 1581 году царю понадобился посредник в переговорах с Польшей. По просьбе Москвы в Россию прибыл папский легат (посланник) Антонио Поссевино, уже упоминаемый здесь. У Ватикана были далеко идущие планы по унии(объединению) католичества и православия. Польский гетман по поводу этой идеи сказал Поссевино что “я уверен, что эти переговоры кончатся тем, что князь ударит его костылём и прогонит”.
Но Грозный принял послов необычайно тепло. От разговоров на тему религии ловко уклонялся, отделываясь смутными обещаниями. Когда же легат совершил свое посредничество и завел опять разговор об унии, царь сделал большие глаза и заявил, что ничего не обещал.
Единственная страна, с которой в конце Ливонской войны у России остались дружественные отношения, была Англия. В 1581 году английскому послу Горсею пришлось везти письмо Грозного Елизавете в фляге с водкой - ехать нужно было через враждебные земли. Так бумагу, пахнущую водкой, Горсей королеве и подал. В письме царь предлагал военный союз Англии. Елизавета отправила несколько судов с военными товарами в Россию, находившуюся в морской блокаде. Но от союза уклонилась.
Хотя мир с Речью Посполитой был подписан, однако Грозный до конца жизни оставался собой - он мечтал отомстить врагам, и для этого ему был нужен союз с Англией . Он добивался его очень настойчиво, для сближения царственных домов сватался к Мэри Гастингс, племяннице королевы. Но безуспешно. Интересы Англии были тогда скорее на Западе, чем на Востоке.
Среди тяжелых внешнеполитических неудач последний год жизни царю скрасили известия из Сибири. Казачий атаман Ермак при спонсорстве купцов Строгановых вторгся в Западную Сибирь, в Сибирское ханство. Поначалу Грозный был крайне недоволен, так как это грозило очередной войной. Но атаман разгромил сибирского хана Кучума и начался процесс вхождения новых земель в состав России.
***
О последних днях царя писал все тот же Горсей. 17 марта 1584 года Иван встретился с ним и показывал свою сокровищницу. Несмотря на то, что царя принесли туда на носилках, он был вполне бодр.
18 марта с утра Иван занимался обычными делами, после обеда помылся в бане и велел приготовить шахматы, чтобы сыграть со своим фаворитом Родионом Биркиным. Но партия не успела начаться. Царь вдруг ослабел и упал навзничь.
Царь Иван Васильевич, именуемый Грозным, умер на пятьдесят четвёртом году своей жизни.
Слухи о том, что Иван Васильевич умер не своей смертью, начались сразу после кончины. «Неции же глаголют, яко даша ему отраву ближние люди», слова одной из летописей. Под ближними людьми имелись в виду Богдан Бельский и Борис Годунов. Но ни тот, ни другой не имели серьезных мотивов к отравлению.
После смерти царя вокруг наследника разгорелась острая политическая борьба. Обвинения в отравлении были бы удобным оружием. Но их не было. Исследование Герасимова показало повышенное количество ртути в костях. Но это не является прямым доказательством, так как ртуть использовалась в составе лекарств.
Так что скорее всего, Иван Васильевич умер своей смертью.
Личность Ивана Грозного
Каким человеком был грозный царь? Начнем с внешности.
Советский археолог и антрополог (да еще и скульптор), Михаил Михайлович Герасимов разработал уникальную методику восстановления вида лица по черепу. Она была много раз проверена, Герасимову давали черепа людей, чей облик был точно известен по фотографиям, и он восстанавливал их внешность с высокой точностью.
В 1963 году была вскрыта гробница Ивана Грозного. По скелету его рост составлял около 180 сантиметров, что по тем временам сантиметров на 15-20 выше среднего. Весь в последние годы жизни составлял до 90 килограмм. Очевидцы описывают царя как мужчину крепкого телосложения, мускулистого.
Реконструкция Герасимова
Кстати, при обследовании останков комиссию удивило необычное положение рук покойного. Со времен Древней Руси умершим складывали руки на груди, а здесь правая рука согнута в локте и направлена вверх, прижата к ключице. Что это был за обряд, неизвестно до сих пор.
По антропологическому типу Иван Грозный ближе всего был к западнославянскому типу, с чертами средиземноморского. Видимо, наследие матери-литвинки с предками поляками и сербами и гречанки бабушки, Софьи Палеолог.
Борода у него была густая, рыжая с черным отливом. Голову Иван брил и любил поэтому носить тафью - маленькую шапочку, родственную тюбетейке. Не надо здесь видеть религиозного подтекста, просто с присоединением Казани в моду у русской знати вошло брить головы и носить такие шапочки. Перенимание одежды противника - любопытный психологический феномен, русские офицеры 19 века в черкесках не дадут соврать. Многие современники описывают царя как красивого мужчину, с обаятельной внешностью и манерой поведения.
***
У неумных людей часто проскальзывает желание всячески принизить не нравящихся им по политическим или моральным качествам исторических деятелей именно как личностей, приписать им глупость, посредственность, какие-то мерзкие черты. Не будем уподобляться.
Как ни относись к Ивану Васильевичу, но это был один из самых блестящих людей эпохи. Почти все враждебные современники это отмечали.
Царь был очень начитан и эрудирован. Известно кое-что о его круге чтения. Конечно, в духе времени, это были книги, в основном, религиозные. Редкое тогда издание Библии полностью на славянском, Четьи Минеи (полное собрание всех духовных текстов).
Увлекался Грозный и историей. Он постоянно собирал исторические тексты. Некий итальянец в 1557 году писал, что государь много читает из истории Рима и других государств. На основе исторических текстов (конечно, не только) из библиотеки царя и по его заказу был написан “Лицевой свод”, уникальный труд по всемирной и русской истории.
Как уже говорилось, из времен Ивана Грозного до нас дошло не так много источников. Но мы имеем уникальную возможность оценить и знания, и представления, и даже характер царя. Дело в том, что царь Иван Грозный был одним из самых плодовитых и выдающихся писателей 16 века, а в России, пожалуй, и самый выдающийся. В текстах отражается его личность.
Корпус текстов царя состоит, в основном, из посланий, письменных обращений к человеку или группе лиц. Так как царь сам их не писал, а диктовал (так тогда положено было), возникла гипотеза, что тексты не принадлежат царю. Ее выдвинул американец Э. Кинан. Но тщательная работа по сличению разных копий документов, в том числе, официальных текстов, лежащих в Стокгольме и Лондоне, эту гипотезу опровергла. Кроме того, стиль всех произведений явно совпадает. С творчеством царя можно ознакомиться здесь.
Первое, что обращает на себя внимание, это широкая эрудиция царя. Он совершенно свободно оперирует примерами из Библии и религиозных трактатов, древнеримской и византийской истории. Память Ивана Грозного поражает. Он явно наизусть цитирует тексты, это видно по мелким разночтениям цитат с оригиналом, то есть царь пишет именно по памяти.
Но главное, каковы сами тексты. Стиль Грозного в первую очередь новаторский. В 16 веке литературный стиль и разговорный четко разграничивались. Разговорный язык оставался почти целиком в устной культуре. Но Иван Грозный смело включал разговорные, даже просторечные пассажи в письменный язык.
Он виртуозно владел как высоким, так и низким стилем. В письме к Курбскому он пишет чеканно: "Не дожидаютца грады Германские бранного бою, но явлением животворящего креста поклоняют главы своя". А дальше иронично: "А где по грехом, по случаю, животворящего креста явления не было, тут и бой был”.
Ирония, сарказм, грубая насмешка постоянно присутствовали в текстах царя, соседствуя с высокоумными пассажами. Выражаясь по современному, Грозный любил троллить адресата.
"Уже не узриши, мню, лица моего до дни Страшного суда", - пишет царю Курбский. "Кто бо убо и желает таковаго ефиопскаго лица видети?" - отвечает Иван IV.
Курбский, тоже талантливый писатель, изобрел слово “дальноконный”, то есть, место, куда и на коне добираться далеко: "но всегда в дальноконных градех твоих против врагов твоих ополчяхся". Через тринадцать лет царь пишет Курбскому, что русское наступление согнало князя с насиженного места “и ты тогда дальноконнее поехал".
Насмехаться и грубить Грозный любил даже в дипломатической переписке. Вот он пишет Елизавете I Английской: "И мы чаяли того, что ты на своем государьстве государыня и сама владееш... (А) у тебя мимо тебя люди владеют, и не токмо люди, но мужики торговые, и (о государственных делах) не смотрят, а ищут своих торговых прибытков. А ты пребываеш в своем девическом чину, как есть пошлая девица". Пошлая тогда значила обыкновенная, заурядная, но для королевы и это оскорбление.
Второе письмо шведскому королю Юхану: “А что ты писал к нам лай и дальше хочешь лаем отвечать на наше письмо, так нам, великим государям, к тебе, кроме лая, и писать ничего не стоит, да писать лай не подобает великим государям; мы же писали к тебе не лай, а правду, а иногда потому так пространно писали, что, если тебе не разъяснить, то от тебя и ответа не получишь. А если ты, взяв собачий рот, захочешь лаять для забавы, - так то твой холопский обычай: тебе это честь, а нам, великим государям, и сноситься с тобой - бесчестие, а лай тебе писать - и того хуже, а перелаиваться с тобой - горше того не бывает на этом свете, а если хочешь перелаиваться, так ты найди себе такого же холопа, какой ты сам холоп, да с ним и перелаивайся. Отныне, сколько ты ни напишешь лая, мы тебе никакого ответа давать не будем”.
Пошутить, повеселиться было в характере царя и в жизни. Как он вел себя на пирах, я уже писал. Однажды он напоил ближних бояр и приказал писцам потихоньку записывать, о чем они говорят на пиру. Потом записи были показаны самим же боярам. Наверное пожилые благообразные аристократы прятали глаза, когда им зачитывали их же легкомысленные разговоры, непристойные шутки и “срамные словеса”.
Порой шутки царя были очень жестоки. Боярина Голохвастова, пытавшегося укрыться от репрессий в монастыре, царь решил доставить на небеса досрочно, приказав посадить его на бочку с порохом и взорвать.
Из текстов вырисовывается портрет чрезвычайно гордого человека. Никто и близко не может встать с царем в его глазах. Но при этом, как христианин, Грозный периодически прибегает к самоуничижению. “Увы мне грешному! Горе мне окаянному! Ох мне скверному!” - помните? Это подлинные слова царя. Ничего удивительного, фильм “Иван Васильевич меняет профессию” снят по пьесе Булгакова, а он отлично знал древнюю литературу.
В нескольких посланиях царь признается в разнообразных грехах, убийстве, блуде, пьянстве, жадности. Но в тех же посланиях от покаяния царь легко переходит к гневу и гордыне.
Во время первого отречения в 1564 года царь, судя по всему, испытал сильнейший стресс. Описывают, что у него выпали все волосы. С этого времени Грозного были некие нервные припадки, приступы бешенства. Но ни слова, ни поступки не дают усомниться во вменяемости царя. Даже во время жестоких казней этот человек осмотрителен и расчетлив.
С годами подозрительность царя все больше усиливается. Он боится ближайшего окружения. При этом он легко привязывается к людям. Если он кого-то выбирает в любимцы, то доверяет безгранично. Но горе фавориту, когда он разонравится. Из всех любимцев только Малюта Скуратов избежал немилости.
***
Кроме чтения и литературного творчества царь обожал музыку, неплохо пел, в первую очередь духовные песни. Он был автором нескольких церковных гимнов, в том числе “Канон Ангелу Грозному воеводе”. Также царь любил собирать драгоценные камни, был их знатоком и любил порассуждать о разных магических свойствах самоцветов.
Семья
Царь был женат до восьми раз. О первых двух его женах я уже писал. С Анастасией Захарьиной-Юрьевой брак продлился 13 лет, у них было шестеро детей, но выжило только двое сыновей. Со второй, Марией Темрюковной Грозный прожил восемь лет, она родила сына, умершего во младенчестве. Первых двух жен Иван очень любил, особенно первую.
В 1571 году Грозный женился в третий раз, на девушке, выбранной на смотринах. Ее звали Марфа Васильевна Собакина. Она заболела еще до свадьбы и умерла через две недели после.
Через год царь женился на Анне Колтовской. Спустя полгода она была пострижена в монахини насильно, скорее всего, из-за политических обстоятельств. Существование следующей жены, Марии Долгорукой, сомнительно.
Следующей стала (1575) Анна Васильчикова. И ее через год постригли в монахини. Далее была Василиса Мелентьева, чье существование тоже под вопросом. Наконец, в 1580 году царь женился на племяннице фаворита Афанасия Нагого, Марии. Она родила царю печально известного царевича Дмитрия.
Грозный любуется Василисой Мелентьевой
Историческое значение
Проблема оценки Грозного в том, что чаще всего мы смотрим на него глазами его недоброжелателей, а то и прямо врагов. Бояр, таких, как перебежчик Курбский, предвзятость которого видна невооруженным глазом. Иностранных наблюдателей, которые использовали свои записки в пропагандистском духе. То, что пропаганда в 16 веке существовала, и еще как, описано в отличной работе А. Филюшкина, “Изобретая первую войну России и Европы”. Впрочем, были иностранцы, которые изображали Ивана IV вполне доброжелательно.
Летописцев при ранних Романовых, для которых было очень полезно выставить прошлую династию в плохом свете. Карамзина, который был придворным историком и к научной истории имел очень слабое отношение. Он восхвалял “гуманные” и либеральные правления Екатерины II и Александра I, а “зверства” Грозного давали приятный фон.
Историки второй половины 19 века, такие, как С. Соловьев и В. Ключевский были хорошими, честными историками. Но они были либералами эпохи упадка самодержавия и для них история была идеологическим оружием против этого самодержавия. Они не могли критиковать современных им правителей, но могли обличать “деспотизм” Ивана IV.
В советское время произошел определенный перелом. Такие историки, как Зимин, Скрынников и Флоря попытались нарисовать объективный портрет правителя. Потом подоспела перестройка, и стало модно проводить параллели между Иваном Грозным и Сталиным, с осуждением обоих, конечно.
И в наше время если ты сказал что-то хорошее о Грозном, ты ватник, сторонник сильной руки и авторитарист. А сказал плохо - не патриот, либераст, иноагент и еще кто-нибудь. Беда в том, что в России очень любят использовать исторические фигуры в идейном и политическом смысле. Почему? Сложный вопрос.
И все равно нужно попробовать дать объективную характеристику нашему герою.
Принцип историзма гласит, что анализ объектов исследования проводится в связи с конкретно-историческими условиями их существования. То есть исторического деятеля нужно оценивать в контексте его времени. Было ли то, что он делал, в порядке вещей, нормально?
Шестнадцатый век это время звериной жестокости. Открытие Америки это смерти десятков тысяч индейцев, причем очень жестокие смерти, сожжения на костре и пытки водой. Конкистадоры убивали женщин и детей. Васко да Гама делал из пленных мишени для выстрелов. Повсюду жгли ведьм и еретиков, и католики, и протестанты. Испанская инквизиция свирепствовала в Нидерландах. Посажение на кол в Османской империи было обыденным делом.
Я даже не буду говорить сейчас о набившем оскомину сравнении Варфоломеевской ночи и казней Грозного. Пример из гораздо более позднего времени, царствования Алексея Михайловича Романова. После подавления восстания Разина в Астрахани назначили нового воеводу Одоевского. В уже мирном городе он развлекался как мог:
Это был безжалостный человек. Он был сильно ожесточен против бунтовщиков... Свирепствовал он до ужаса: многих повелел, кого заживо четвертовать, кого заживо сжечь, кому вырезать из глотки язык, кого заживо зарыть в землю... Если выискивался кто-либо, кто из сострадания представлял этому злодею, что все же грешно так поступать с христианами, то он отвечал, что это еще слишком мягко для таких собак, а того, кто в другой раз станет заступаться, он тотчас велит повесить. Такова была судьба виновных и невиновных. Он настолько привык к людским мукам, что по утрам ничего не мог съесть, не побывав в застенке. Там он приказывал, не жалея сил, бить кнутом, поджаривать, вздымать на дыбу. Зато потом он мог есть и пить за троих.
В общем, зверства Грозного были вполне в духе времени. Нужно смотреть по результатам. Начнем с самых неоднозначных его шагов.
При Грозном было казнено менее пяти тысяч человек. Даже если мы предположим, что еще столько же жертв просто не задокументировано, все равно это будет в рамках обычного эпохи. Жертв огораживания в Англии было намного больше, а оно считается прогрессивным процессом.
В сухом остатке результатов опричнины имеем подрыв родового землевладения, превращение родовой аристократии в служилую. Раскол знати не дал ей оформиться в мощное сословие, противостоящее государству. Для многих историков и публицистов это преступление царя, он не дал взрасти росткам демократии, свободе.
Но свобода в 16 веке это свобода кого надо. Аристократии. Помните, в игре престолов в конце, когда выбирают нового короля, Сэм Тарли высказывается в том духе, что может стоит дать выбор и простому народу.
Аристократы реагируют на идею, что простолюдины могут что-то решать:
Конечно, со временем, из этого могло выйти что-то дельное, действительно, демократия. А могло и не выйти, как в Восточной Европе, где свобода аристократии вызвала бесправие низов и слабость государства. Не было там мощного противовеса в лице развитых городов.
Кроме этого, от Ивана Грозного будущим поколениям достались приращение территории (и избавление от набегов), более эффективный госаппарат, самоуправление, Земские соборы, книгопечатание, собор Василия Блаженного, да много чего. Конечно, это далеко не все только его заслуга. Но и жестокости далеко не только его вина.
И ещё.
После московского восстания 1547 года, которое произошло не столько против молодого царя, сколько против боярского правительства и до самой смерти Грозного в 1584 году не произошло ни одного народного восстания. При Алексее Михайловиче “Тишайшем” (1645-1676) множество восстаний, некоторые из которых мы помним со школы, Соляной бунт, Медный бунт, Разина. При Петре Великом восстание Булавина, в Астрахани, башкирское. При Екатерине Великой целая крестьянская война Пугачева, в 19 веке тысячи крестьянских выступлений.
При Грозном ни одного, с тех пор, как он стал самостоятельным царем.
Принято считать, что мобильный телефон это исключительно западная разработка. Но не все знают, что первая «мобила» появилась в СССР более 60 лет назад. Каким был первый советский мобильный телефон, и почему он не получил широкого распространения?
Motorola DynaTAC принято считать первым в мире портативным телефоном. Он увидел свет в 1973 году. Однако детище Мартина Купера было только экспериментальной моделью. Лишь спустя 11 лет появился аппарат с адекватными техническими характеристиками, который пошёл в серийное производство. Это был легендарный DynaTAC 8000X.
В нашей стране серийные сотовые телефоны появились лишь в 1991 году. В том же году появился и первый сотовый оператор.
Первые советские мобильники были западного производства. Их стоимость исчислялась сотнями долларов. Поэтому портативные телефоны могли позволить себе только очень обеспеченные люди. На многие годы «мобила» вместе с малиновым пиджаком и «Мерседесом» шестисотой серии стала обязательным атрибутом «новых русских» и бандитов.
Однако вполне могло сложиться так, что сотовый телефон был бы по карману не только бандитам и богачам, но и простым гражданам со средним достатком...
1957 год стал прорывным для Советского Союза. В этот год бы запущен первый искусственный спутник Земли, символизировавший открытие новой космической эры. Но мало кто заметил появление другого чуда технической мысли – первого в мире мобильного телефона. Отцом детища стал скромный советский инженер Леонид Иванович Куприянович. Статья с описанием его изобретения была опубликована в 8-ом номере научно-популярного журнала «Наука и жизнь».
Изобретение Куприяновича представляло собой небольшой прямоугольный ящик с двумя антеннами, дисковым номеронабирателем и несколькими тумблерами. Весил прибор 3 килограмма. Изобретатель назвал его радиофоном.
В комплект также входила базовая станция, которая переводила сигнал от мобильного телефона в проводную сеть и наоборот. С помощью базовой станции радиофон позволял соединяться с любым абонентом телефонной связи в радиусе 30 км.
Детище советского гения нельзя было назвать совершенным. У него был большой вес, а заряда батареи хватало только на полдня. Недостатки аппарата прекрасно осознавал сам инженер. Поэтому спустя год он представил свету модернизированную версию радиофона, получившую обозначение ЛК-2.
Новая версия «мобильника» получилась гораздо портативней. Она весила не больше 500 грамм.
Но Куприянович пошёл дальше. Он решил сделать мобильный телефон максимально маленьким и эргономичным. После нескольких лет кропотливого труда он представил третью версию радиофона. Вес прибора снизился до 70 грамм. Он легко умещался на ладони.
Правда, у новой модели был неудобный дисковый номеронабиратель. Он был настолько маленьким, что набирать номер можно было только с помощью посторонних предметов вроде карандаша. Наверняка советский гений со временем додумался бы снабдить своё детище клавишами и простеньким дисплеем. Но после 1961 года он свернул свою деятельность.
Трудно доподлинно сказать, почему так вышло. Не то Куприянович резко охладел к своему изобретению. Не то его «прикрыл» всесильный КГБ, усмотревший в радиофоне угрозу безопасности страны. Так или иначе, а радиофон так и не был выпущен в серийное производство. Зато часть наработок по его созданию легла в основу системы автоматической мобильной связи «Алтай».
«Алтай» получил очень широкое распространение и охватил всю территорию СССР. Телефоны «Алтай» устанавливались на машины экстренных служб и персональные машины чиновников.
Что же касается самого Куприяновича, то о его дальнейшей судьбе известно немного. Во второй половине 60-х годов XX века советский гений резко поменял сферу своей деятельности. Инженер увлёкся созданием медицинских приборов. На этом поприще он достиг больших высот.
Леонид Иванович ушёл из жизни в 1994 году, прожив всего лишь 65 лет. Советский гений застал появление первого в России сотового оператора и широкое внедрение мобильных телефонов. Но о его детище все к тому времени забыли. А зря. Радиофон Куприяновича мог бы стать достойной альтернативой западным телефонам. Он был бы значительно дешевле. Следовательно, купить его смогли бы не только «новые русские», но и простые граждане.
Заокеанский коллега Куприяновича – Мартин Купер – здравствует и раздаёт бодрые интервью до сих пор.
На своём изобретении 95-летний американец заработал десятки миллионов долларов, став одним из богатейшим людей США.
Другие интересные, познавательные статьи можно прочитать в моей «телеге».
В XVII–XVIII веках североамериканские индейцы познакомились с лошадьми и огнестрельным оружием. Как менялись их вооружение и тактика, какие правила военного искусства им пришлось выучить — об этом в данном материале.
Горькие уроки
В XVI веке на Великих равнинах не было единого культурного центра. Восточная, более влажная, высокотравная часть равнин была оседло-земледельческим регионом, а засушливая, низкотравная западная — охотничье-кочевым. В то время индейцы ещё не скакали на лошадях, как мы привыкли это видеть в вестернах. Они кочевали пешком, используя собак в качестве транспорта для волокуш. Доминировали же земледельческие сообщества, постепенно продвигавшиеся на запад.
Во время войн пешие отряды выстраивались в линии — преимущество имела та сторона, у которой строй был длиннее. Бой начинался с обстрела из луков, но большие щиты и кожаные доспехи хорошо защищали от стрел. Есть описание такой длительной перестрелки, где обе стороны потеряли лишь по несколько воинов ранеными. Исход схватки решался рукопашной, где основным оружием были копья и боевые дубинки, часто с каменными навершиями.
Военное дело — да и в целом всю жизнь индейцев — коренным образом изменило в XVII–XVIII веках два новшества — лошадь и ружьё. Причём на Великие равнины они двигались разными путями. Ружья шли с северо-востока. Там ими в Вудленде, в обмен на бобровые шкурки, обеспечивали индейцев французские и британские купцы. В лесной зоне не знали линейного способа боя пеших отрядов, характерного для равнин, но аборигены быстро усвоили правило № 1: пешие воины с ружьями сильнее воинов без ружей.
Ружья быстро покончили в лесной зоне с защитным вооружением, а также с луками. В качестве защиты вооружённые ружьями стрелки использовали стволы деревьев. Уставы пишутся кровью. И индейцы учили новые уроки военного дела, тяжело платя за них. Теряя людей и свои земли.
Эпоха тяжёлой конницы
В XVI веке здесь заявил о себе новый культурный центр — Испанская империя. Индейцы, обитавшие на её границах, сели на коней. Хотя ружей у них не было — испанские власти жёстко пресекали продажу его «дикарям». Запрещена также была продажа холодного и защитного орудия. Индейцы получали лишь топоры и ножи. Апачи быстро освоили лошадей, их конные набеги зафиксировали уже в 30-е годы XVII века, то есть ещё до восстания пуэбло.
Справка: Важной вехой истории юго-запада стало восстание пуэбло в 1680 году в Новой Испании. Испанцы оставили Санта Фе и ушли на юг. А восставшие индейцы захватили много лошадей. Диего де Варгас в 90-е годы XVII века вернул эти территории под власть испанской короны.
Апачи создали свою конницу, вооружённую холодным оружием (копьями и луками). Причём её можно назвать тяжёлой, поскольку и воинов, и лошадей защищали доспехи из нескольких слоев кожи. Часть снаряжения апачи скопировали у испанцев. Испанские всадники в то время широко использовали в Новой Испании защитное вооружение. До XVIII века в ходу были щиты, которые в Европе остались только в Шотландии. Но вместо кирас конкистадоры в этом регионе чаще использовали кожаные камзолы, а лошадей защищали кожаными передниками. Испанские всадники, помимо палаша и пистолетов, вооружались либо пикой, либо ружьем. В это время стрелы индейцев, с каменными или костяными наконечниками, были малоэффективны против кожаных доспехов.
На рубеже XVII–XVIII веков «тяжёлая конница» апачей успешно действовала против оседлых племен кэддо на востоке равнин. Конница прорывала их тонкие боевые линии. Часть кэддо согнали с земель, они стали «блуждающей нацией», забросив земледелие и превратившись в кочевников. Именно так индейцы узнали правило № 2: конница сильнее пехоты.
Заняв южные равнины, апачи стали полуоседлыми жителями, у них имелись деревни (ранчерии). Они занимались не только охотой и набегами, но и земледелием. Их владения в начале XVIII века простирались до Канзаса и Оклахомы на востоке. Внезапно возник новый культурный центр, создавший новое снаряжение, выработавший новые военные и охотничьи приёмы, тактику. А также определённые магические ритуалы. Другие племена начали перенимать эту модель.
В начале XVIII века пауни, будучи врагами апачей, использовали такое же снаряжение и копья с наконечниками из клинков палашей. В начале XVIII века на коня садятся индейцы юта, затем — родственные им команчи. И тоже перенимают этот комплекс вооружения, доказавший свой успех. При этом юта и команчи остались только кочевыми охотниками. У команчей известна лишь одна попытка перейти к земледелию в 1787, но и она провалилась.
Команчи сменяют апачей
В первой половине XVIII веке апачи были разгромлены и вытеснены из Великих равнин на юго-запад команчами. Тут сыграло роль то, что команчи были кочевниками. И, выяснив расположение ранчерий, могли заставать апачей врасплох во время земледельческого сезона. Ответные удары часто наносились в пустоту. Стало ясно правило № 3: кочевые племена сильнее полуоседлых.
Был создан племенной союз во главе с команчами. Южную часть равнин, где он господствовал, наводя ужас на испанские владения и соседние племена, сейчас иногда называют империей команчей — или Команчерией. Именно она стала новым культурным центром Великих равнин. Да, земледелию там больше не было места. Господствовала набеговая экономика. Индейцы невольно повторяли модели, которые когда-то существовали в Старом Свете. Так, кочевники Великой степи — например, печенеги — терроризировали и грабили соседей-земледельцев, а в XI веке создали массу проблем и Византийской империи. Главная разница в том, что у индейцев не было стад овец и коров. Их заменяла охота на бизона. По факту, индейцы экстерном прошли путь военного искусства, на который в Европе ушло много веков.
Чтобы защититься от набегов кочевых индейцев, некоторые полуоседлые племена (например, пауни) начали возводить компактные поселения, окружая их рвом, валом и частоколом. Но пауни продолжали нести большие потери от кочевников и в XIX веке — став их злейшими врагами.
Эпоха лёгкой конницы
В XVIII веке доспехи из кожи и большие щиты вышли из моды. Вместо тяжёлой конницы на равнинах отныне господствовала лёгкая. Из доспехов остались лишь маленький круглый щит и облегчённая кожаная кираса или куртка. Но вскоре и куртки исчезли, оставшись лишь в декоративной форме — как боевые рубахи. Эти рубахи показывали статус их владельцев. Их шили из кожи и украшали орнаментом из игл дикобраза и прядями волос со скальпов, с притороченными амулетами. Фактически это были торжественные парадные мундиры той эпохи, со всеми регалиями, пропитанные магией боя.
Правило № 4 — «магия — ключевой элемент войны» — никто не отменял.
Справка: Американский исследователь Фрэнк Секой считает, что доспехи исчезли из-за распространения огнестрельного оружия. Писатель Юрий Стукалин показывает, что это произошло на южных равнинах, когда ружья у индейцев там были ещё редкостью. И видит главную причину в распространении у индейцев в этот период стальных наконечников для стрел. Поскольку многие источники фиксируют картину фрагментарно, остаются вопросы. Например, Секой также считает, что насыщение конных индейцев ружьями привело к их отказу от использования пик. Но есть много свидетельств того, что копья сохраняли и использовали в боях и в 60-е годы XIX века. И лишь с распространением многозарядных винтовок они исчезли.
Индейцы не использовали сабли, хотя те были доступны — не только в качестве трофеев. Старые испанские клинки к ним привозили торговцы. Однако на юге равнин существовала практика изготовления копий со стальными наконечниками длиной 75-80 сантиметров из лезвия палаша. Такими копьями в бою можно было наносить не только колющие, но и рубящие удары. На севере равнин длинные наконечники встречались намного реже.
В то время как лошадиная граница продвигалась с юго-запада, ружейная шла с северо-востока. В середине XVIII века обе модели впервые успешно соединились — вероятно, у сиу, на севере равнин. И сев на коня, сиу устремились на запад. Преимущество сиу заключалось также в большой численности — это ведь было не племя, а племенной союз. Соседние общины всегда были дружественными, и от них не нужно было ждать удара в спину.
Так на северных равнинах возник новый культурный центр, который к середине XIX века постепенно сместился к Чёрным холмам. Вероятно, именно здесь появились «Пляска Солнца», а также типичные мужские сообщества воинов индейских племен. Самыми известными из них стали «Люди-собаки» у шайенов.
Ружья и магия
Огнестрельное оружие получило широкое распространение у всех племён равнин уже после войны 1812 года. Несколько позже — у апачей, которых загнали в самый дальний угол и отрезали от торговых путей, по которым они могли получать ружья. Огнестрел успешно показал себя против пеших воинов. Распространение ружей привело к отказу индейцев от сражений большими отрядами. Строй пеших воинов — хорошая мишень даже для немногочисленных стрелков, а щиты спасали от пуль лишь на излёте.
Но против конницы эффективность ружей была ниже. В быстро мчащегося всадника тяжелее попасть. Кроме того, в отряде нужно иметь достаточно много стрелков, чтобы обеспечить более-менее непрерывный и плотный огонь. Конные индейцы получили на вооружение ружья, но от луков и небольших кожаных щитов не отказались. В схватках небольших конных отрядов луки позволяли осыпать стрелами противника, пока он перезаряжает ружья.
При этом индейцы Равнин держали боевой щит не за ручку, как европейские воины. Он висел на ремне, который перебрасывали через правое плечо — так легко можно было освободить обе руки для стрельбы. Щит был полезен в рукопашной схватке, мог задержать стрелу и — если повезет, на расстоянии — пулю.
Но это не главное. Щит показывал статус воина. И обладал магией. Потому, что главное у воина — это его Удача, и без магии тут никак. Никакие новшества, пришедшие с белыми людьми, не могли этого отменить. На войне не бывает атеистов. Именно с не отказавшимися от магии воинами, которые успешно освоили лошадей и ружья, используя их вместе с традиционными луками, затем довелось встретиться на полях сражений в XIX веке солдатам американской армии. @ Михаил Поликарпов
Тут чот по -цатому кругу встретилась нам эта прекрасная обличающая паста, и мы чот психанули. Вроде, неплохой текст получился. А главное - за буквально полчаса гуглежа мы нашли по теме в N раз больше, чем обличители клятого капитализма за все эти годы. Чем с удовольствием и делимся. И да... НАПОМИНАЕМ! ЭТО ПЕРЕПОСТ!!!! Так что не удивляйтесь, когда не на месте восход)
Буэнос диас, наимоднейшие! Мы все, наконец, перелистнули календарь и попали в первую пятницу сентября, с чем вас душевно и поздравляем.
Самое ироничное в том, что у нас с Мыськой сегодня первый в сентябре рабочий день (да, вот такой у нас странный график...). Это значит как минимум две вещи. Во-первых, увы, мы лишь вечером сможем заняться нашим излюбленным занятием - болтовней в комментариях. Что не избавляет вас от почетной обязанности их оставлять (любит наш тщеславный дуэт это дело). Приедем, всем ответим!
Во-вторых, нам по понятной причине не хотелось поднимать сегодня глобальных тем, а совсем наоборот, чего-нибудь легкого и ехидного. Ну и залезли мы в нашу любимую папку черновиков. Есть там такой раздел "Мифоложки". Про всякое "всем известное" и категорически "на самом деле не такое". Ну, вы знаете, мы любим...
И вот вам прелюбопытнейшая подробность об одной душераздирающей подробности клятой капиталистической действительности, в последнее время пошедшей в n-й цикл про просторам интернета. Итак, садитесь поудобнее, поговорим о "двухпенсовых ночлежках"!
Самое смешное с этой фотографией то, что...
Готовы поспорить, вам не раз и не два попадалась в сети эта фотография. Вкупе с душераздирающей историей, как вплоть до середины XX в. английские рабочие, изнуренные ненормированным рабочим днем, но так и не получившие достойной платы - отправлялись спать в такие вот жуткие места, где за два (иногда для большей суровости вообще за один) пенни были вынуждены ночевать вот в таких вот скотских условиях.
Про фото мы поговорим чуть позже (это очень смешно, поверьте!), а теперь немного о тексте. Как и полагается любой копипасте, отталкивается он почти всегда от пассажа небезызвестного Джорджа Оруэлла из его книги
Ночевка классом чуть повыше уличной. В двухпенсовом подвесе клиентов сажают на длинную лавку, натянув перед ними канат, который удерживает спящих, как поперечная жердь клонящейся трухлявой изгороди. В пять утра человек, насмешливо называемый камердинером, канат снимает. Сам я в подвесах не бывал, но Чумарь ночевал там часто и на вопрос, можно ли вообще спать в подобном положении, ответил, что не так худо, как слабаки про то трезвонят, — лучше уж, чем на голом полу. Подобного типа пристанища есть и в Париже, только стоят там не два пенса, а двадцать пять сантимов (полпенни)
Здесь дотошному читателю должны броситься в глаза два момента. Во-первых, описанный способ ночлега хоть и отличается крайней суровостью, но уровень пафоса и превозмогания неудобства для спящего все же в разы ниже, чем тот, что отображен на фото. Все же сон происходил сидя на скамье, а не стоя.
Забегая вперед, отметим, что в интернете довольно легко находятся фотография и несколько изображений подобного действа. Есть и упоминания о его реальности.
Уже правдоподобнее
Но об историчности "двухпенсовых" - тоже чуть позже. Тут важен второй момент, также очевидный в отрывке. Сам Оруэлл не скрывает, что в подобном месте не был, и знает о нем лишь с пересказа некоего "Чумаря"(Bozo). А вот тут у знающего биографию писателя (и историю создания его книги) возникают кой-какие вопросики.
Дело в том, что ниспровергатель умов и обличитель капитала - сам, как положено, (здравствуйте, Дарреллы!), будущему классику английской литературы родился в Индии в приличной семье. Папа был сотрудником опиумного департамента (солидное место, между прочим), мама происходила из весьма небедной семьи, занимавшейся судостроительством и торговлей. Все как у людей.
Образование юный Эрик Блэр (да-да, а вы знали?) получил не на улицах, а в Итоне. Где, к слову - французский язык ему преподавал другой мастер антиутопий, Олдос Хаксли. После чего пошел по стопам семьи и уехал служить в бирманской полиции. А потом ему не понравилось...
Как часто бывает у талантливых людей с хорошим образованием - он стал оглядываться по сторонам. И, в общем, не сильно обрадовался тому, что увидел. В итоге, скопив кой-каких денег он отвалил в Москву в Лондон, а после (в столице оказалось дороговато) в Париж. Финансовая подушка быстро закончилась, так что Оруэллу (так все-таки привычнее) пришлось перебиваться черти чем, включая работу посудомойщиком. После чего, как человек неглупый и практический, он таки вернулся домой, помирился с семьей, но от писательства, которым начал заниматься во Франции уже не отвык.
Понимаете, да? Несмотря на весьма разнообразный опыт, сам Оруэлл лично в том, о чем он писал позднее, участия не принимал. Многие из его рассказов (включая и "двухпенсовый ночлег") это результат общения с информаторами из тех самых низов, на чью честность мы можем только уповать. Справедливости ради, стоит вспомнить, что уже вернувшись в Лондон, Оруэлл вполне себе провел некоторое время, изучая жизнь городского дна. Но тут невольно хочется вспомнить анекдот про туризм и эмиграцию. Так что, да не прозвучит это грубовато, "на наши деньги" мы имеем дело с сыном чиновника Газпрома, который уехал в Питер, работает в Макдаке и ведет блог про сущность Купчино. Нет, это действительно здорово, но в контексте выглядит не так... Правдорубно? Так что наши претензии отнюдь не к замечательному писателю, а к господам обличителям, которые почему-то не спешат отмечать такие тонкости в своих фельетонах.
Оруэлл: "Зато мои сочинения в библиотеках всего мира, а ваши - только в "Тыжисторике"
Собственно, Оруэлл не один такой. Даже в истории со злосчастным "двухпенсовым". Это вообще обычная для XIX-XX вв. история когда во всех смыслах приличные, образованные люди старались вникнуть в жизнь незащищенных слоев общества (которых было ой как много) и донести эту историю до буржуа. Но тут и возникает проблема - зачастую они были вынуждены пользоваться непроверенной информацией, да и соблазн эпатировать публику (в благих целях, без шуток) был слишком велик.
К слову, это отлично прослеживается в сообщениях о нашей теме. Которые (еще один пинок в сторону "обличителей") довольно несложно находятся. И вот, что например там есть:
Джейкоб Риис, автор весьма подробной и злободневной (для XIX в.) книги "Как живут другие" весьма подробно описал жизнь нью-йоркской бедноты 1880-х гг. И, разумеется, темы ночлежек тоже не избежал. Вот, например, одна из его фотографий
Доходный дом для бедняков. Если интересно, ночлег - семь центов
Так вот... У него упоминается нечто подобное. Но с очень характерными оговорками, дескать ему РАССКАЗЫВАЛИ, что такой тип ночлега РАНЬШЕ существовал ГДЕ-ТО в Европе. То есть, что интересно, подобная история существовала за десятилетия до рождения Оруэлла и на другом континенте. И уже тогда носила вид определенной городской легенды.
Впрочем в Старом Свете еще до Рииса уже ходили подобные рассказы. Вплоть до того, что "Универсальный словарь Пьера Ларуса" зафиксировал в 1869 году выражения coucher à la corde и dormir à la corde примерно так:
Провести ночь в одном из жилищ, которые существовали несколько лет назад на задворках и в окрестностях Ле-Аля, сидя одной рукой на веревку, натянутую на уровне талии, которую развязывают рано утром, чтобы разбудить спящих
Ле-Аль - это центральный район Парижа, во многом связанный с главным продуктовым рынком. В общем, опять же на наши деньги - речь идет о "хитровской босоте" из нетленки дяди Гиляя. Заметим, что опять у нас это злополучное РАНЬШЕ и ГДЕ-ТО, да еще и привязка к месту, понятное дело, имевшему весьма специфическую легенду. К слову, "Чрево Парижа" Эмиля нашего Золя это тоже про Ле-Аль.
Ну и напоследок нашего путешествия, остановимся на островах. Где один из крупнейших романистов XIX в. Чарлз Диккенс написал один из главных романов того же века, "Посмертные записки пиквикского клуба". И там мы уже ожидаемо находим следующий пассаж:
— Сэм, что это за двухпенсовая веревка? — осведомился мистер Пиквик.
— Двухпенсовая веревка, сэр, — ответил мистер Уэллер, — это попросту дешевая ночлежка, по два пенса за койку.
— Почему же постель называется — веревкой? — спросил мистер Пиквик.
— Да благословит бог вашу невинность, сэр, не в этом дело, — ответил Сэм. — Когда леди и джентльмены, которые содержат этот отель, только начинали дело, они делали постели на полу, но это, знаете ли, невыгодно, потому что ночлежники валялись полдня, вместо того чтобы скромно выспаться на два пенса. Ну, а теперь хозяева протягивают во всю длину комнаты две веревки, футов шесть одна от другой и фута три от пола, а постели делаются из полотнищ грубой материи, натянутых на веревки.
И опять внимательный читатель обратит внимание на то, что никто ни на какой веревке не висел. Точнее, висели, но не люди, а полотнища, этакие эрзац-гамаки. Кстати, приглядитесь еще раз к фотографии Рииса. Похоже, не так ли? Правда там роль веревок играл более респектабельный брус.
Разумеется, подобное описание из книги, которую читала вся Европа (и, несомненно, Оруэлл) не могло не внести свой вклад в установление мифа. Причем Колумб Диккенс - совсем не виноват! Безусловно, он знать не знал, что обращая внимание на тяжелую судьбу английской бедноты, спонсирует российских блогеров.
В общем, история появления в культуре "двухпенсовой ночевки" богата и весьма интересна. Равно как и история жизни бедных слоев, а так же ее описания. Но мы здесь не за этим. А зачем, спросите вы? Разумеется, побухтеть. Ибо есть ряд вопросов к разоблачителям и обвинителям:
1. На какого Гора Хоруса ведомые якобы благородной целью изобличения ужасов капитализма они прокручивают один и тот же фарш, даже минимально не удосужившись его проверить?
2. Почему, Гуллимана Жиллимана ради они хотя бы банальную логику не включают? Серьезно, они как себе представляют процесс сна в предложенном варианте? В сети, кому интересно, есть отчеты смелых экспериментаторов, пытавшихся повторить. Спойлер: получилась фигня какая-то
3. Ладно, Трупа на троне Императора ради, гнев пролетарский вскипел и все такое. Некогда было Диккенса читать. Но прогнать фотографию через поисковик это несложно. И знаете, что бы они при этом узнали?
*барабанная дробь*
Говорят, фотка - ненастоящая!
Шутка. Фотография вполне настоящая. Настоящая фотография со съемок фильма "Великое ограбление поезда" 1979 г. Кому интересно, вот пруф. Действие сюжета происходит в 1850-е годы и изображена на них совсем другая традиция. Дескать была такая опция в пабах для сильно захмелевших клиентов, за пенни "пойти посушиться". Вот тут наши полномочия все - про такой вариант развития событий мы убедительных материалов сегодня не нашли.
В общем, та самая фотка это чистый Битлз, напетый Рабиновичем. Равно как и представления "диванного социалиста" о критике общественного неравенства и сочинении текстов. /режим *бухтеть* выключен.
На самом деле, просто любопытная история сложилась из того, как мы с Мыськой решили проверить одну штуковину. Это вообще опасное и увлекательное занятие, будем делать это почаще, чего и вам желаем! А пока что от всей души желаем всем читателям тепла и мирного неба над головой. Ну и конечно же, почаще встречаться!
